Автор перевода: ole_yansen
Перевод добавлен на сайт Pratchett.org: 29/08/2011
Редактура: Nanny Ogg, Staff
Оригинальное название: Amazing Maurice and His Educated Rodents
Другие варианты переводы на русский: «Удивительный Морис и его образованные грызуны»
Год издания: 2001
См. аннотацию на нашем сайте
Перевод посвящается Рике,
маленькой крысе с большим сердцем,
sine qua non.
Удивительный Морис и его учёные грызуны
Глава 1
Однажды, пребывая в шаловливом настроении,
мистер Зайкин глянул через забор на поле Фермера Фреда.
На нем было полно зеленого салата.
Однако желудок мистера Зайкина не был полон салата.
Это показалось ему нечестным.
О стаи крыс! Что за напасть!
Гоняют псов, кусают кошек, они...[1*]
Но не все так просто. Как сказал удивительный Морис, эта история про общество и крыс. И самая сложная ее часть — определить кто в ней общество, а кто — крысы.
Малиша же Грюм сказала, что это история об историях.
Она началась — вернее, часть ее началась — в почтовой карете, идущей через горы от далеких равнинных городов.
Эта часть путешествия не нравилась вознице. Разбитая дорога петляла через леса и между гор. Под деревьями залегали глубокие тени. Иногда ему казалось, будто что-то преследует карету, стараясь не попадаться на глаза, доводя его до дрожи.
А в этом путешествии по настоящему страшным было то, что он слышал голоса. Он был в этом уверен. Голоса слышались сзади, с крыши кареты, но там ничего не было, кроме больших мешков с почтой, сделанных из промасленной ткани, и багажа молодого человека. Там определенно не было ничего, в чем бы могло спрятаться разумное существо. Но время от времени он отчетливо слышал шепчущиеся писклявые голоса.
На этом участке пути в карете сидел только один пассажир, белокурый мальчик, в одиночестве читающий книгу в покачивающемся экипаже. Читал он медленно, вслух, водя пальцем по словам.
— Уббервальд, — прочел он.
— «Убервальд», — поправил тонкий, писклявый, но очень отчетливый голос. — Точки обозначают долгий звук «у». Но у тебя хорошо получается.
— Уууубервальд?
— Есть еще такая штука как слишком много произношения, — сказал другой, полусонный голос. — Но знаешь, что в Убервальде лучше всего? Он очень, очень далеко от Сто Лата. Он очень далеко от Псевдополиса. Он очень далеко ото всех мест, где начальник Стражи грозился сварить нас живьем, если увидит еще хоть раз. Это отсталая страна. Плохие дороги. Много гор на пути. Люди здесь почти не путешествуют. Новости распространяются медленно, понимаешь? И у них нет полиции. Парень, мы можем здесь сколотить целое состояние!
— Морис? — осторожно спросил мальчик.
— Да, малыш?
— Ты не думаешь, что то что мы делаем, эээ... непорядочно, правда?
Повисла тишина, потом голос спросил:
— Что именно ты считаешь непорядочным?
— Ну... мы берем их деньги, Морис. — Карета качнулась и подпрыгнула на ухабе.
— Да — сказал невидимый Морис, — но ты должен спросить себя: у кого именно мы берем деньги?
— Ну... обычно у мэра, или городского совета, или кого-нибудь вроде того.
— Правильно. И это означает... что? Я тебе говорил об этом раньше.
— Эээ...
— Это пра-ви-тель-ствен-ные деньги, малыш, — сказал Морис терпеливо. — Повтори: пра-ви-тель-ствен-ные деньги.
— Пра-ви-тель-ствен-ные деньги. — покорно повторил мальчик.
— Правильно! А что правительства делают с деньгами?
— Эээ, они...
— Платят солдатам, — сказал Морис. — Затевают войны. На самом деле мы, вероятно, предотвратили кучу войн, забирая деньги и помещая их туда, где они не смогут принести вреда. Люди бы поставили нам памятники, если бы как следует подумали.
— Некоторые из этих городов выглядели очень бедными, — с сомнением в голосе сказал мальчик.
— Эй, уж им-то войны точно не нужны.
— Опасные Бобы говорит, что это... — мальчик сосредоточился, и его губы зашевелились, как будто он пробовал произношение слова про себя. — Это без-нор-ствен-но.
— Правда, Морис, — сказал писклявый голос. — Опасные Бобы говорит, что мы не должны жить обманом.
— Послушай, Персики, обман — самая суть людей, — сказал голос Мориса. — Люди настолько жаждут друг друга обмануть, что даже избирают правительство, чтобы оно делало это за них. А мы даем им что-то стоящее за их деньги. У них ужасное нашествие крыс, они платят дудочнику, крысы следуют за парнем из города, прыг-скок, конец нашествия. Все счастливы, что никто больше не мочится в муку, благодарное население переизбирает свое правительство под всеобщее ликование. По моему, отличное вложение денег.
— Но нашествие происходит только потому, что мы заставляем людей думать, что оно есть, — сказал голос Персиков.
— Ну, моя дорогая, все эти маленькие правительства тратят деньги и на крысоловов, понимаешь? Я не знаю, зачем я с вами всеми связался, действительно не знаю.
— Да, но мы...
Они обнаружили, что карета остановилась. Снаружи, под дождем, раздалось звяканье сбруи. Карета немного покачнулась, и они услышали быстро удаляющийся звук шагов.
Голос спросил из темноты:
— Там внутри волшебники есть?
Пассажиры переглянулись в замешательстве.
— Нет? — сказал мальчик, но то было «нет» в котором слышалось: «А зачем вы спрашиваете?»
— А как насчет ведьм? — сказал голос.
— Нет, ведьм нет, — ответил мальчик.
— Так, дальше... Есть ли внутри тяжело вооруженные тролли, нанятые почтовой компанией?
— Я в этом сомневаюсь, — сказал Морис.
Повисла пауза, заполненная шумом дождя.
— Так, а как насчет оборотней? — наконец спросил голос.
— А как они выглядят? — переспросил мальчик.
— Э, ну они выглядят совершенно обычно, вплоть до того момента, когда отращивают волосы, зубы и огромные лапы, а потом набрасываются на тебя через окно — ответил голос. Создавалось впечатление, будто он сверяется со списком.
— У нас у всех есть волосы и зубы, — сказал мальчик.
— Так значит вы оборотни?
— Нет.
— Чудесно. — Повисла еще одна пауза, заполненная дождем. — Так, вампиры, — сказал голос. — Тут идет дождь, не думаю, что вы захотите летать в такую погоду. Есть тут вампиры?
— Нет, — сказал мальчик. — Мы совершенно безопасны!
— О черт, — пробормотал Морис, и полез под сиденье.
— Какое облегчение, — сказал голос. — В наши дни лишняя осторожность не помешает. Вокруг полно странных людей.
В окно просунули арбалет, и голос сказал:
— Деньги и жизнь. Предложение «два в одном», понимаешь?
— Деньги в чемодане на крыше, — раздался голос Мориса откуда-то с уровня пола.
Разбойник оглядел темные внутренности кареты.
— Кто это сказал?
— Ээ, я, — ответил мальчик.
— Что-то я не видел, чтобы ты шевелил губами, парень!
— Деньги на крыше. В чемодане. Но на вашем месте я бы не стал...
— Ха, ну конечно, ты бы не стал, — сказал разбойник. Его лицо в маске исчезло из оконного проема.
Мальчик взял дудочку, которая лежала на сидении рядом с ним. Это была дудочка, которую до сих пор называют «грошовая флейта», хотя никто уже не может вспомнить те времена, когда она стоила гроши.
— Сыграй «Вооруженный грабеж», малыш, — тихо попросил Морис.
— А мы не можем просто отдать ему деньги? — шепотом спросила Персики.
— Деньги для того, чтобы люди давали их нам, — твердо сказал Морис.
Они услышали скрип чемодана по крыше кареты, когда разбойник потащил его вниз.
Мальчик покорно взял флейту и сыграл пару нот.
Они услышали скрип, звук падения тяжелого предмета, какой то шаркающий звук, а потом короткий вскрик.
Когда все утихло, Морис выбрался на сиденье и высунулся из кареты в темную и дождливую ночь.
— Молодец, сказал он. — Ты благоразумный человек. Чем больше ты дергаешься, тем сильнее они кусают. Надеюсь, кожу еще не прокусили? Хорошо. Немного подойди, чтобы я мог тебя видеть. Но осторожно, да? Мы же не хотим чтобы кто-нибудь потерял голову, не так ли?
Разбойник снова появился в свете ламп кареты. Он шел медленно и осторожно, широко расставляя ноги. И тихонько поскуливал.
— А, вот и ты, — весело сказал Морис. — Забрались вверх по штанинам, да? Обычная крысиная уловка. Просто кивни, мы же не хотим их спровоцировать. Кто знает, чем все может закончиться.
Разбойник очень медленно кивнул. Потом его глаза сузились.
— Ты кот? — пробормотал он. Затем он охнул и скосил глаза.
— Разве я разрешал говорить? — спросил Морис. — Я не думаю, что я разрешал, не правда ли? Кучер сбежал, или ты его убил?
Лицо человека не дрогнуло.
— А, быстро учишься, в разбойниках мне это нравится, — сказал Морис. — Можешь ответить на вопрос.
— Убежал, — прохрипел разбойник.
Морис спрятался в карете.
— Значится так, — произнес он. — Карета, четверка лошадей, может, что-нибудь ценное в почте найдется... может быть, ох, тысяча долларов или даже больше. Мальчик сможет править. Рискнем?
— Это же воровство, Морис, — сказала Персики. Она сидела на сидении рядом с мальчиком. Она была крысой.
— Это вовсе не воровство, — сказал Морис. — Мы вроде как... нашли все. Кучер убежал, так что это вроде как... находка. Эй, мы же можем вернуть все за вознаграждение! Так даже лучше. И, притом, законно, правда?
— Люди будут задавать слишком много вопросов, — сказала Персики.
— Но если мы все оставим, какой-нибудь мяуп, все украдет, — простонал Морис. — Все заберет какой-то вор! Лучше, если мы все заберем. Мы же не воры.
— Мы ничего не возьмем, Морис, — сказала Персики.
— Ну тогда давай украдем лошадь разбойника, — сказал Морис, как будто ночь не удастся, пока они не украдут хоть что-нибудь. — Кража у вора — не воровство, потому что кража отменяет кражу.
— Мы не можем торчать здесь всю ночь, — сказал мальчик Персикам. — Он прав.
— Точно! — поспешно подхватил разбойник. — Вы не можете торчать здесь всю ночь.
— Точно, — раздался хор голосов из его штанов, — мы не можем торчать здесь всю ночь!
Морис вздохнул, и опять высунул голову из окна.
— О-кей, — сказал он. — Вот что мы сделаем. Ты будешь стоять очень тихо, и смотреть прямо перед собой. И не вздумай чего-нибудь выкинуть, потому что мне достаточно только сказать слово...
— Ничего не говори! — сказал разбойник еще поспешней, чем до этого.
— Хорошо, и мы в наказание возьмем твою лошадь, а ты можешь взять карету, потому что это воровство, а крадут только воры. Думаю, достаточно честно?
— Согласен со всем, что ты скажешь! — сказал разбойник, потом немного подумал и быстро добавил: — Только, пожалуйста, ничего не говори!
Глядя прямо перед собой, он увидел, как мальчик и кот вышли из кареты. Он услышал, как они отвязали его лошадь, и подумал о своем мече. Конечно, он получил почтовую карету, но ведь существует еще такая штука, как профессиональная гордость.
— Хорошо, — прозвучал через некоторое время голос кота. — Мы сейчас уходим, а ты пообещай нам, что не двинешься с места, пока мы не уедем. Обещаешь?
— Слово вора, — ответил разбойник, медленно опуская руку на рукоять меча.
— Хорошо. Мы тебе верим.
Он почувствовал, как его штаны стали легче, когда крысы выбрались из штанин и ускакали прочь, и услышал звон сбруи. Он немного подождал, развернулся, вытащил меч и бросился вперед.
Немного вперед, это точно. И не ударился бы об землю так сильно, если бы кто-то не связал его шнурки.
Говорили, что он удивительный. Удивительный Морис, называли его. Он вовсе не собирался становиться удивительным. Это просто случилось.
Он понял: что-то не так, в тот день, когда сразу после завтрака увидел свое отражение в луже, и подумал — «это я». Он никогда не осознавал себя раньше. Конечно, сейчас трудно вспомнить как именно он мыслил до того, как стал удивительным. Ему казалось, что тогда у него в голове была какая-то каша.
И еще были крысы, которые жили под кучей мусора на одном из углов его территории. Он понял, что крысы тоже не так просты, после того как схватил одну, а та сказала: «Может обсудим ситуацию?». Часть его нового великолепного мозга сказала ему — нельзя есть тех, кто умеет говорить. По крайней мере до тех пор, пока не услышишь, что они хотят сказать.
Ту крысу звали Персики. Она не была похожа на других крыс. Так же как и Опасные Бобы, Невхо Дить, Загар, Окорок, Экономия, Токси и остальные. Но и Морис больше не был похож на остальных котов.
Другие коты вдруг показались ему тупыми. И Морис стал тусовать с крысами. С ними можно было поговорить. Они хорошо ладили до тех пор, пока Морис помнил, что нельзя есть их знакомых.
Крысы тратили много времени, гадая, почему они вдруг стали такими умными. Морис считал это занятие пустой тратой времени. Что случилось, то случилось. Но крысы снова и снова задавались вопросом, не было ли причиной что-нибудь из мусорной кучи, что-то, что они съели. Но даже Морис видел, что гипотеза не объясняет, почему изменился он сам, ведь он никогда не ел отбросы. И он определенно не ел отбросы из той помойки — зная, откуда они берутся.
Он решил, что крысы, откровенно говоря, тупые. Разумные, да, но тупые. Морис жил на улице уже четыре года, у него почти не осталось ушей, весь нос был покрыт шрамами, и он быстро соображал. У него была такая крутая походка вразвалочку, что не сдерживай себя немного, он бы не удержался на ногах. Когда же он распушал хвост, люди обходили его стороной. Он считал, что вы должны быть расторопным, чтобы прожить четыре года на этих улицах, со всеми этими собачьими стаями и независимыми скорняками. Одно неверное движение, и вы — обед и пара перчаток. Да, вам следует быть расторопными.
И еще нужно быть богатым. Это было трудно объяснить крысам, но в своих скитаниях по городу Морис понял, как все устроено, и деньги, говорил он, являются ключом ко всему.
Потому, когда однажды он увидел глупого на вид мальчишку, играющего на дудочке возле кепки для монеток, у него появилась идея. Изумительная идея. Это было озарение, бах — и все стало на свои места. Крысы, дудочка, мальчишка с глупым лицом.
И он сказал:
— Эй, глупого вида мальчик! Ты бы хотел сколотить состоя... не, парень, я тут, внизу...
Рассвет только начинался, когда лошадь разбойника вышла из леса, пересекла дорогу и остановилась в удобной рощице.
Внизу распростерлась речная долина с притулившимся на утесах городом.
Морис выкарабкался из седельной сумки и потянулся. Мальчик с глупым лицом помог крысам выбраться из другой сумки. Всю дорогу они провели скрючившись на деньгах, однако были слишком хорошо воспитаны, чтобы признать, что это произошло потому, что никто не хотел спать в одной сумке с котом.
— Как называется этот город? — спросил Морис, забираясь на камень и глядя вниз. Позади него крысы опять пересчитывали деньги, складывая их в кучки рядом с сумкой. Они это делали каждый день. Несмотря на то, что кот не имел карманов, было в Морисе что то такое, отчего хотелось как можно чаще пересчитывать свою мелочь.
— Это Bad Blintz, — сказал мальчик, заглядывая в путеводитель.
— Кхм, «Плохие Блины»? Может нам не стоит туда идти, раз там все так плохо? — спросила Персики, поднимая взгляд от монет.
— Не, он называется Bad не потому, что там плохо, — ответил Морис. На иностранном языке это слово обозначает баню, понимаешь?
— То есть на самом деле город называется Банные Блины? — спросил Невхо Дить.
— Нет, нет, Баня присутствует в названии, потому что... — Удивительный Морис заколебался, но только на мгновение, — потому что у них тут есть баня, понял? Это очень отсталая страна. Вокруг не так уж и много бань. А у них есть, и они очень ею гордятся, и хотят, чтобы все о ней знали. Если вы захотите хотя бы взглянуть на нее, вам, скорее всего, придется купить билеты.
— Это правда, Морис? — спросил Опасные Бобы. Он задал вопрос очень вежливо, но было ясно, что на самом деле он имел в виду: «Я не думаю, что это правда».
Ах, да.... Опасные Бобы. С ним было тяжело иметь дело. И это было неправильно. В старые времена, подумал Морис, он бы даже не стал есть такого мелкого, бледного, и вообще нездорово выглядящего грызуна. Он уставился сверху вниз на маленькую крысу-альбиноса, с белоснежной шерстью и розовыми глазами. Опасные Бобы не уставился в ответ, потому что был слишком близорук. Конечно, почти полная слепота не слишком большой недостаток для животных, проводящих всю свою жизнь во мраке и имеющих обоняние, стоящее зрения, слуха и речи вместе взятых. К примеру, во время разговора он всегда поворачивался лицом к Морису и смотрел прямо на кота. Это было невероятно. Морис знал слепого кота, который часто не вписывался в двери, а Опасные Бобы — никогда.
Опасные Бобы не был вожаком. Это была работа Окорока. Окорок был большим, свирепым, и подлым, совсем немного. Ему не сильно нравился его новомодный мозг, и тем более не нравилось говорить с котом. Он уже был достаточно старым, когда крысы Изменились, так они это называли. И он говорил, что он слишком стар для перемен. И он оставил разговоры-с-Морисом Опасным Бобам, который родился сразу же после Изменения. И этот маленький грызун был умен. Невероятно умен. Чересчур умен. Морису приходилось прибегать ко всем своим уловкам, когда он имел дело с Опасными Бобами.
— Я знаю просто удивительные вещи, — щурясь на него, сказал Морис. — Как бы то ни было, городок неплохой. И кажется богатым. Вот что мы сделаем...
— Кхм...
Морис ненавидел этот звук. Если и было что-то хуже странных маленьких вопросов Опасных Бобов, то это был звук, когда Персики прочищает горло. Это означало, что сейчас она тихим голосом скажет что-то, что его расстроит.
— Да? — резко спросил он.
— Нам действительно необходимо продолжать этим заниматься?
— Ну, конечно же нет, — сказал Морис. — Меня тут вообще быть не должно. Я же кот, верно? Кот с моими способностями? Ха! Я могу получить по-настоящему денежную работу у фокусника. Или даже у чревовещателя. Нету конца тем вещам, которыми я могу заниматься, потому что людям нравятся коты. Но, благодаря своей невероятной глупости и добросердечию, я решил помочь кучке грызунов, которые, откровенно говоря, не являются любимцами номер один у людей. Тут у некоторых из вас, — и он сверкнул желтым глазом на Опасные Бобы, — есть идея приплыть на какой-нибудь остров и основать на нем собственную крысиную цивилизацию. Я думаю, эта идея достойна восхищения, но для ее осуществления вам понадобятся... что я говорил вам понадобится?
— Деньги, Морис, — сказал Опасные Бобы, — но...
— Деньги. Это точно, потому что за деньги вы сможете получить что? — он обвел взглядом крыс. — Начинается на «Л».
— Лодки, Морис, но...
— А еще все необходимые инструменты, еду, конечно же...
— Там есть кокосы, — сказал мальчик с глупым лицом, полируя дудочку.
— О, кто-то что-то сказал? — съязвил Морис. — Что ты об этом знаешь, малыш?
— Они растут на тропических островах. Мне продавец кокосов сказал.
— Как? — спросил Морис. Насчет кокосов он не был уверен.
— Я не знаю. Они просто там есть.
— О, подозреваю, что они растут прямо на деревьях, не так ли? — с сарказмом произнес Морис. — Пф, я даже не знаю, что вы, ребята, будете делать без ... кое-кого? — Он уставился на крыс. — Начинается на «М».
— Без тебя, Морис, — сказал Опасные Бобы. — Но, понимаешь ли, мы думаем, что...
— Что? — перебил Морис.
— Кхм, — кашлянула Персики. Морис застонал.
— Опасные Бобы хочет сказать, что воровать зерно и сыр, прогрызать дыры в стенах, это... — она посмотрела прямо в желтые кошачьи глаза. — Это неприлично!
— Но все крысы этим занимаются! — воскликнул Морис.
— Но нам кажется, что нам не следует, — парировал Опасные Бобы — Нам нужно проложить в мире свой собственный путь!
— О черт, о черт, о черт — тряся головой, сказал Морис. — Курс на остров, да? Королевство крыс! Не подумайте, что я смеюсь над вашей мечтой, — добавил он поспешно. — У каждого должны быть его маленькие мечты. — Морис искренне верил в это. И если знаешь, чего на самом деле хотят люди, ты фактически управляешь ими.
Иногда ему хотелось узнать, чего хочет глупого вида мальчик. Насколько Морису удалось выяснить — ничего, пока ему позволяли играть на флейте и оставляли в покое. Но... вот, например, как в этом случае с кокосами. Слишком часто оказывалось, что он внимательно следит за происходящим вокруг. Такими людьми тяжело управлять.
Но коты — мастера управления людьми. ’Мяу’ тут, ’мур’ там, мягкое нажатие выпущенным когтем... Морис раньше никогда не задумывался о таких вещах. Котам не нужно думать. Им просто нужно знать, чего они хотят. Думают люди, это то, для чего они, люди, предназначены.
Морис вспомнил старые добрые деньки, когда его мозг не искрился, как фейерверк. Он появлялся в дверях кухни Университета, стараясь выглядеть милым. А повара пытались догадаться чего он хочет. Это было великолепно! Они говорили вещи вроде: «Киса будет мисочку молока, да?», «Хочешь сухого корма?» или «Будет киса эти вкусные кусочки?». Все, что ему оставалось делать, это терпеливо ждать, пока они не доберутся до знакомых звуков, вроде «индюшиная ножка» или «бараний фарш».
Но он был уверен, что никогда не ел ничего волшебного. Ведь не существует зачарованных куриных потрохов, правда?
Это крысы ели волшебные отбросы. Свалка, которую они называли и «дом», и «обед», находилась на задворках Университета, а это, между прочим, был университет для волшебников. Прежний Морис не обращал особого внимания на людей без миски в руках, но даже он заметил, что большие люди в остроконечных шляпах могут делать странные вещи.
А сейчас он также знал, что происходило с предметами, которые они использовали. После ритуала или эксперимента их бросали через стену. Все эти старые истрепанные книги заклинаний, огарки оплывших свечей, остатки зеленой булькающей гадости из котелков, все заканчивали на большой свалке вместе с жестяными банками, старыми коробками и кухонными отбросами. О, волшебники, конечно же, ставили знаки «Опасно» и «Токсично», но крысы тогда еще не умели читать, и очень любили оплывшие свечные огарки.
Морис никогда ничего не ел из кучи. «Не ешь ничего, что светится.» — неплохой жизненный девиз, который он усвоил.
Однако, он тоже стал разумным примерно в то же время, что и крысы, и это была загадка.
С тех пор он делал то, что всегда делают коты. Управлял людьми. Сейчас же некоторые из крыс тоже считались за людей. Люди есть люди, даже если они ходят на четырех ногах и называют себя именами вроде «Опасные Бобы». Имя, которое вы выберете, если научитесь читать до того, как начнете понимать смысл слов, и будете читать пометки и названия на старых ржавых консервных банках. А потом выберете слово, звучание которого вам понравилось.
Главная проблема мышления в том, что однажды начав, вы уже не можете остановиться. Поскольку у Мориса были свои интересы, он считал, что крысы думают слишком много. С Опасными Бобами было сложно, но он был слишком занят глупыми мыслями о том, как крысам построить собственную страну, и Морис мог иметь с ним дело. Хуже всего было с Персиками. Обычный трюк Мориса — сыпать словами, пока собеседник не запутается, с ней вообще не работал.
— Кхм, — начала она снова, — Мы считаем, что это должен быть последний раз.
Морис бросил взгляд, от которого другие крысы немного подались назад, а Персики просто уставилась в ответ.
— Это должен быть самый последний раз, когда мы делаем этот глупый трюк с «нашествием крыс», — сказала Персики. — Всё, хватит!
— А что по этому поводу думает Окорок? — спросил Морис. Он повернулся к предводителю, который внимательно на него смотрел. Всегда было хорошей идеей апеллировать к Окороку, когда Персики начинала создавать проблемы, потому что тот ее недолюбливал.
— Что ты хочешь сказать этим — «думает»? — спросил Окорок.
— Я... сэр, я думаю, что нам не следует больше этим заниматься, — нервно кланяясь, сказала Персики.
— О, и ты тоже думаешь, да? Теперь все думают. Я думаю, что думанья стало слишком много — вот что я думаю. Мы никогда не задумывались о том, чтобы думать, когда я был молодым. Если бы мы сначала думали, то никогда ничего бы не сделали.
Он тоже сердито посмотрел на Мориса. Окороку не нравился Морис. Ему не нравились многие вещи, которые стали происходить после Изменения. У Мориса стали появляться мысли о том, сколько еще Окорок протянет в качестве вожака. Он не любил думать. Он принадлежал времени, когда предводителю крыс достаточно было быть большим и свирепым. И сейчас мир двигался слишком быстро для него, и это его бесило.
Он не вел за собой, скорее его подталкивали.
— Я... Опасные Бобы, сэр, считает, что мы должны подумать о том, чтобы осесть, сэр, — сказала Персики.
Морис нахмурился. Окорок не станет слушать Персики, и она это знала. Но Опасные Бобы считался у крыс кем-то вроде волшебника, и к нему прислушивались даже большие крысы.
— Я думал, что мы сядем на корабль и найдем остров где-нибудь, — сказал Окорок. — Корабли — очень крысиные места, — добавил он с одобрением. Потом продолжил, бросив немного нервный и слегка раздраженный взгляд на Опасные Бобы.
— А мне говорят, что нам нужны все эти деньги, потому что со всем этим мышлением мы должны соблюдать пир... пре...
— Приличия, сэр, — подсказал Опасные Бобы.
— Это для меня звучит не по-крысиному. Хотя не похоже, что с моим мнением тут считаются. — пробурчал Окорок.
— У нас достаточно денег, сэр, — сказала Персики. — У нас уже много денег. У нас уже очень много денег, верно, Морис, — это был не вопрос, это прозвучало как обвинение.
— Ну, когда ты говоришь много... — начал Морис.
— И на самом деле у нас больше денег, чем мы думаем, — продолжила Персики тем же тоном. Это был очень вежливый, но настойчивый голос, и им задавали неправильные вопросы. Для Мориса неправильным был любой вопрос, на который он не хотел бы отвечать. Персики снова откашлялась.
— Я говорю, что у нас больше денег, Морис, потому, что ты называл «золотыми монетами» деньги, сверкающие, как луна, а «серебряными монетами» — сверкающие, как солнце, и ты забрал себе все серебряные монеты. На самом деле, Морис, все наоборот. Это серебряные монеты сверкают как луна.
Морис ругнулся про себя на кошачьем языке, в котором было много ругательств. Что толку в образовании, подумал он, если использовать его направо и налево?
— Итак, мы думаем, сэр, — сказал Окороку Опасные Бобы, — что после этого последнего раза мы должны разделить деньги, и отправиться каждый своей дорогой. Кроме того, становится опасным повторять один и тот же трюк. Нам нужно остановится, пока еще не слишком поздно. Тут есть река. Мы сможем по ней добраться до моря.
— Остров без людей и крлррт котов будет отличным местом, — сказал Окорок.
Морис не позволил своей улыбке угаснуть, хотя знал, что означает слово «крлррт».
— И мы не хотим более отвлекать Мориса от его новой чудесной работы у фокусника. — сказала Персики.
Глаза Мориса сузились. На мгновение он почувствовал, что близок к тому, чтобы нарушить свое железное правило — не есть никого, кто умеет говорить.
— А как насчет тебя, малыш? — глянув вверх на мальчика с глупым лицом, спросил он.
— Мне все равно, — сказал тот.
— Что все равно?
— На самом деле всё, всё все равно. Пока мне не мешают играть.
— Но ты должен подумать о будущем, — воскликнул Морис.
— Я подумал. В будущем я хочу продолжать играть мою музыку. Это ничего не стоит. Но, возможно, крысы правы. Пару раз нам чуть не наступили на хвост.
Морис пристально глянул на мальчика, пытаясь определить, не шутит ли он, но раньше за ним такого не водилось. И он сдался. Ну, не на самом деле сдался. Где бы он был сейчас, если бы пасовал перед проблемами. Он просто отложил их в сторону. В конце концов что-нибудь обязательно подвернется.
— Хорошо, — сказал он. — Сделаем это еще раз, а потом разделим деньги на три части. Отлично. Без проблем. Но если это будет последний раз, давайте сделаем так, чтобы они его запомнили, хорошо? — И усмехнулся.
Крысы, будучи крысами, не фанатели от вида ухмыляющегося кота, но поняли, что было принято нелегкое решение. И они вздохнули с облегчением.
— А ты доволен, малыш? — спросил Морис.
— А я смогу потом играть на своей дудочке? — переспросил тот.
— Непременно.
— Хорошо, — ответил мальчик.
Деньги, сверкающие как солнце, и сверкающие как луна, были водворены в сумку. Крысы утащили ее под кусты и закопали. Никто не может сравнится с крысами в закапывании денег. Да и не стоило их брать столько с собой в город.
Еще оставалась лошадь. Это была дорогая лошадь, и Морису было очень, очень жаль отпускать ее. Но, как заметила Персики, это была лошадь разбойника, с богато украшенной сбруей и седлом. Попробовать ее тут продать было опасно. Люди начнут болтать. Это может привлечь внимание правительства. Стражники на хвосте им были совершенно ни к чему.
Морис подошел к обрыву и посмотрел на просыпающийся под лучами восходящего солнца город. — Давайте сделаем это серьезно, да? — сказал он, когда крысы вернулись. — Я хочу видеть по максимуму писка, кривлянья, и давайте там все обгадим?
— Мы думаем, что гадить не очень... — начал Опасные Бобы, но Персики сказала «Кхм», и он продолжил: — О, ну если это в последний раз...
— Я гадил на все с тех пор, как вылез из гнезда, — сказал Окорок. — А сейчас мне говорят что это плохо. Если это и есть ваше мышление, то я рад, что я им не занимаюсь.
— Давайте изумим их, — сказал Морис. — Крысы? Они думают, что видели крыс? После нас они будут слагать легенды!
Глава 2
У мистера Зайкина было полно друзей в Пушной Долине[2*]
Но дружелюбнее всего он относился к еде.
Это был план.
Хороший план. Даже крысы, даже Персики была вынуждена признать, что он работает.
Все знают о нашествиях крыс. Ходят известные истории о дудочниках, которые зарабатывают на жизнь тем, что путешествуют из города в город, освобождая людей от крыс. Конечно, нашествиями крыс все не ограничивается. Иногда люди страдают от нашествий аккордеонистов, кирпичей, связанных веревкой, или рыб, но именно крысиные нашествия известнее всего.
И, если подумать, это правильно. Если грызуны знают свое дело, вам не нужно много крыс для нашествия. Одна крыса, если она громко пищит, выскакивает то там, то здесь, купается в свежих сливках и гадит на муку, уже сама по себе нашествие.
Просто удивительно, как рады люди видеть глупого вида мальчика с его волшебной дудочкой после нескольких дней такого кошмара. И они просто изумлены, когда видят, как крысы изливаются из каждой щели и следуют за ним из города. Они настолько изумлены, что никто не обращает внимания на тот факт, что крыс
Но они бы изумились
Когда Морис и мальчик входили в город, он только просыпался. Никто их не побеспокоил, хотя Морис чувствовал к себе повышенный интерес. Но это его не волновало. Он считал, что это нормально. Коты прогуливаются с таким видом, будто все вокруг принадлежит им. А мир полон пареньками с глупыми лицами, и люди не толпятся, чтобы увидеть еще одного.
Было похоже, что сегодня базарный день, но прилавков было немного, и с них в основном продавали, скажем так, хлам. Старые горшки и кастрюли, ношеные ботинки… вещи, которые люди продают, когда им нужны деньги.
Морис видел достаточно рынков во время их путешествия через другие города, и он знал, как все должно выглядеть.
— Тут должна быть толстая женщина, продающая курей, — сказал он. — И продавцы ленточек, и сладостей для детей. Акробаты и клоуны. Если повезет, то даже фокусник с куницей.
— Тут ничего такого нет, — сказал мальчик. — Тут даже нечего покупать. Я думал, ты сказал, что это богатый город, Морис.
— Ну, он выглядит богато, — сказал Морис. — Все эти огромные поля в долине, лодки на реке… как было не подумать, что улицы тут вымощены золотом?
Мальчик глянул наверх.
— Странно, — сказал он.
— Что?
— Люди выглядят бедно, a вот дома тут богатые.
И это действительно было так. Морис не был экспертом в архитектуре, но сразу заметил, что деревянные здания были украшены великолепной резьбой и покрыты хорошей краской. И он заметил
На ней было написано:
ПРИНИМАЕМ МЕРТВЫХ КРЫС!
50 ПЕНСОВ ЗА ХВОСТ!
ОБРАЩАТЬСЯ: КРЫСОЛОВЫ
Мальчик уставился на надпись.
— Похоже, они серьезно хотят избавится от своих крыс, — весело сказал Морис.
— Никто еще не устанавливал награду в полдоллара за хвост, — пробормотал мальчик.
— Я же говорил тебе, что это большое дело, — сказал Морис. — Мы будем сидеть на куче золота еще до конца недели!
— А что такое «ратхаус»? — спросил мальчик с сомнением в голосе. — Это не может быть дом для крыс, правда? И почему все так на тебя смотрят?
— Потому что я красивый кот, — парировал Морис. Но даже если так,
— Как будто никогда раньше не видели кота, — пробормотал он, глядя на большое здание через дорогу.
Это было большое квадратное строение, окруженное толпой людей. И на нем висела табличка: РАТХАУС.
— Ратхаус — это местное слово, обозначающее…
— Морис, ты знаешь столько слов! — сказал мальчик с восхищением.
— Иногда я сам себе удивляюсь.
Очередь терялась в огромной открытой двери. Из другой двери поодиночке или парами выходили те, кто, вероятно, уже отстоял свою очередь. В руках все несли буханки хлеба.
— Может, нам тоже занять очередь? — спросил мальчик.
— Не думаю, что это хорошая идея, — осторожно сказал Морис.
— Но почему?
— Видишь этих людей у двери? Они похожи на стражников. У них большие дубинки. И каждый, кто проходит мимо, показывает им
— Но мы же не сделали ничего плохого, — сказал мальчик, — По крайней мере, здесь.
— С правительством ни в чем нельзя быть уверенным. Просто посиди здесь тихо. Я пойду гляну, что там.
Морис прошествовал в здание. Люди бросали на него взгляды, но, в городе, осажденном крысами, коты, похоже, пользовались большим уважением.
Очередь вилась по большому залу к длинному столу, сколоченному из досок. Тут каждый показывал свой клочок бумаги двум женщинам, стоящим возле большого подноса и получал немного хлеба. Потом очередь перемещалась к мужчине, стоящему возле чана с сосисками, и каждый получал значительно меньшее количество сосисок.
Тут же стоял и мэр, внимательно наблюдая за процессом, и иногда говоря
«Итак… у них мало еды», — подумал Морис. «Они вынуждены выдавать ее по карточкам. Похоже, что дудочник может понадобиться в любую минуту. Какая удача, что мы появились так вовремя…»
Он пошел на улицу, только на этот раз немного быстрее, потому что услышал, как
Морис разбирался только в кошачьих песнях. В них главное было стоять в паре дюймов от другого кота и орать, пока тот не сдастся. Человеческая музыка всегда казалась ему тусклой и бессмысленной. Но, слыша игру паренька, люди начинали притопывать ногой. На их лицах ненадолго появлялась улыбка.
Морис подождал, пока мальчишка закончит мелодию. Пока очередь аплодировала, он бочком проскользнул за мальчиком, потерся об него и прошипел:
— Отлично, рыбьи мозги! Мы должны вести себя незаметно! Давай, пошли. И не забудь забрать деньги.
Морис шел впереди мальчика через площадь, и вдруг остановился так внезапно, что тот чуть не наступил, а него.
— Опа, сюда идут еще представители правительства, — сказал он. — И мы знаем, кто они такие, не так ли… ?
Мальчик знал. Это были крысоловы. Два человека. Даже здесь они носили длинные пыльные плащи и потрепанные черные цилиндры — признаки своей профессии. Через плечо каждый нес жердь, с которой свисали разнообразные ловушки.
На другом плече висела большая сумка, из тех, в которые совершенно не хочется заглядывать. И еще каждый вел терьера на поводке. Это были тощие, брехливые собаки. Они рычали на Мориса, когда их протаскивали мимо.
Люди в очереди, завидев приближающихся крысоловов, разразились приветствиями, а когда те полезли в свои сумки и вытащили по горсти чего то, что, по мнению Мориса, выглядело как черные шнурки, послышались аплодисменты.
— Сегодня двести! — прокричал один из крысоловов.
Один из терьеров бросился в сторону Мориса, неистово натянув поводок. Кот не пошевелился. И, наверное, только глупого вида мальчик услышал негромкие слова:
— К ноге, шавка! Плохой пес!
На морде терьера отразилось ужасно озабоченное выражение собаки, пытающейся думать две мысли одновременно. Он знал, что коты не говорят, однако этот кот только что заговорил. Это была ужасная проблема. Пес неуклюже уселся на землю и заскулил.
А Морис начал вылизываться. Это было смертельное оскорбление.
Крысолов, раздосадованный таким трусливым поведением своей собаки, утащил ее прочь, уронив при этом несколько черных шнурков.
— Крысиные хвосты! — воскликнул мальчик. У них здесь действительно большие проблемы!
— Еще больше, чем ты думаешь, — пробормотал Морис, уставившись на связку хвостов. — Тебя не затруднит подобрать их незаметно?
Мальчик подождал, пока никто не будет смотреть в их сторону, и наклонился. Только его пальцы коснулись спутанных хвостов, как на них грузно опустился большой начищенный черный ботинок.
— Думаю, вам не стоит к ним прикасаться, юный сэр, — раздался голос сверху. — Вы знаете, вы можете подцепить заразу от крыс. От нее ваши ноги взорвутся.
Это был один из крысоловов. Он наградил мальчика широкой улыбкой, однако в ней не было ничего веселого. Улыбка пахла пивом.
— Это правда, юный сэр. А потом ваш мозг вытечет из носа. — сказал другой крысолов, приближаясь сзади. — Если вы подхватите заразу, вы не отважитесь воспользоваться вашим носовым платочком.
— Мой коллега, как обычно, ткнул пальцем в самую точку, юный сэр — сказал Первый Крысолов, дыша пивом в лицо.
— И это больше, чем сможете сделать вы, юный сэр, — сказал Второй Крысолов, — потому что от болезни ваши пальцы…
— Ваши же ноги не взорвались, — заметил мальчик. Морис застонал. Никогда не стоит грубить пивному запаху. Но крысоловы находились уже на той стадии, когда, вопреки всему, считаешь себя очень остроумным.
— А, отлично подмечено, юный сэр. Но все дело в том, что урок номер один в школе Гильдии крысоловов как раз о том, как не позволять своим ногам взрываться, — сказал Первый Крысолов.
— И это как раз кстати, потому что второй урок проходит на втором этаже, — сказал Второй Крысолов. — Я неотразим, не так ли, юный сэр?
Другой крысолов поднял пучок черных шнурков, уставился на мальчика, и его улыбка медленно угасла.
— Не видел тебя раньше, парень. Мой тебе совет, не суй нос, куда не следует, и ничего никому ни о чем не говори. Ни слова. Понял?
Мальчик открыл было рот, но тут же снова его закрыл. Крысолов опять улыбнулся своей ужасной улыбкой.
— Ага. Быстро схватываешь, юный сэр. Может еще увидимся, а?
— Держу пари, он хочет стать крысоловом, когда подрастет. А, юный сэр? — сказал Второй Крысолов, сильно хлопнув мальчика по спине.
Тот кивнул. Это казалось самым разумным, что можно было сделать. Первый крысолов наклонился так, что его красный, изрытый оспинами нос оказался в дюйме от лица мальчика.
— Если ты вырастешь, юный сэр.
Крысоловы ушли, утащив на поводках своих собак. Один из терьеров не переставая оглядывался на Мориса.
— Очень необычные у них здесь крысоловы, — проговорил кот.
— Я никогда не видел таких раньше, — согласился с ним мальчик. — Они выглядят отвратительно. И похоже, им это нравится.
— Никогда не видел таких занятых крысоловов с такими прекрасными начищенными ботинками, — продолжил Морис.
— Хм, действительно …
— Но даже это не так странно, как здешние крысы, — продолжил Морис тем же тихим тоном, словно повышая ставки.
— А что не так с крысами? — спросил мальчик.
— У некоторых из них очень странные хвосты.
Мальчик оглядел площадь. Очередь за хлебом не уменьшалась, и это действовало ему на нервы. Да еще этот пар. Маленькие струйки повсюду вырывались
— Думаю, нам стоит найти крыс и уйти из города, — произнес он.
— В этом городе пахнет большими возможностями, — возразил Морис. — Тут
— Да, но мы же не хотим, чтобы эти люди убили Опасных Бобов и всех остальных!
— Они не позволят себя поймать, — произнес Морис. — Эти люди не возьмут ни одного приза за мышление. Даже Окорок сможет нарезать вокруг них круги, я тебе говорю. А у Опасных Бобов мозги из ушей лезут.
— Надеюсь что нет!
— Не, не, — сказал Морис, который старался говорить то, что от него хотят услышать, — я имею в виду, что наши крысы могут перехитрить большинство людей, понимаешь? Помнишь, как в Скроте Сардины влез в тот чайник, а когда старушка подняла крышку, высунул язык и фыркнул[4*] на нее? Ха, даже обыкновенные крысы могут перехитрить человека. Люди думают, что они лучше, потому что больше рос… погоди, я затыкаюсь, на нас
Мужчина с корзиной в руках, вышедший из Ратхауса, остановился, и с большим интересом уставился на Мориса. Потом поднял взгляд на мальчика и спросил:
— Он хороший крысолов, правда? Держу пари, что так оно и есть, такой большой… Он твой, мальчик?
— Скажи «да», — прошептал Морис.
— Вроде того, — ответил мальчик, и взял Мориса на руки.
— Я дам тебе за него пять долларов, — предложил мужчина.
— Проси десять, — прошипел Морис.
— Он не продается, — сказал мальчик.
— Идиот! — промурлыкал Морис.
— Ну, тогда семь долларов, — продолжил мужчина, — Слушай, вот что я скажу… целых четыре буханки хлеба, что на это скажешь?
— Это глупость. Буханка не может стоить больше двадцати пенсов.
Мужчина одарил его странным взглядом.
— Ты тут недавно, да? Денег, наверное, куча?
— Достаточно, — парировал мальчик.
— Думаешь? В любом случае, толку от них не будет. Послушай, четыре буханки хлеба и булочка, это все что я могу тебе предложить. За десять буханок я смогу купить терьера, а они сами не свои до крыс… разве нет? Ну, когда проголодаешься, ты отдашь его за полбуханки хлеба и соскребыш[5*], и будешь доволен сделкой, поверь мне.
Он зашагал прочь. Морис высвободился из рук мальчика и мягко приземлился на булыжник мостовой.
— Откровенно говоря, если бы я был чревовещателем, мы давно бы сколотили состояние, — пробурчал он.
— Чревовещателем? — переспросил мальчик, глядя в спину удаляющегося мужчины.
— Это когда ты открываешь и закрываешь рот, а говорю я. Почему ты меня не продал? Через десять минут я бы уже опять был здесь! Я слышал о человеке, который разбогател на продаже почтовых голубей, хотя голубь у него был только один!
— А ты не думаешь, что с городом, в котором люди платят больше доллара за буханку хлеба, ч
— Все нормально, пока у них достаточно денег, чтобы заплатить дудочнику, — сказал Морис. — Наша капля везения в том, что здесь уже нашествие крыс, правда? Быстро, погладь меня по голове, за нами наблюдает девочка.
Мальчик поднял голову. За ними действительно наблюдала девочка. Люди ходили по улице туда и обратно, некоторые проходили между ними, однако девчонка стояла неподвижно, как столб, и неотрывно смотрела на него. И на Мориса. У нее был тот же
Она решительно пересекла улицу, и остановилась напротив паренька.
— Ты новичок, правда? Пришел сюда искать работу, да? Подозреваю, что с прошлой работы тебя выгнали. Вероятно потому, что ты уснул, и
— Не могут сказать ни слова, — подтвердил Морис.
— И, скорее всего, ты загадочный юноша, который… — она остановилась и наградила Мориса озадаченным взглядом. Тот выгнул спину, и сказал «мррт», что на кошачьем языке означает «коррм!»
— Этот кот сейчас
— Я думал, что все знают, что коты не умеют говорить, — ответил мальчик.
— А, но, может, ты был учеником волшебника, — продолжила девочка. — Да, звучит правдоподобно. Значит, все было так. Ты был учеником волшебника, но заснул, и
— Песчанку, — подсказал Морис.
— ...в песчанку. И ты украл его волшебного кота, потому что ты терпеть его не мог и… а что такое песчанка? Этот кот только что сказал «песчанка»?
— Не смотри так на меня! — сказал мальчик. — Я просто тут стою!
— Хорошо, и тогда ты принес кота сюда, потому что знал, что здесь ужасный голод, и ты хотел его продать, и этот человек дал бы тебе за него десять долларов, если бы ты настоял.
— Десять долларов слишком большая сумма даже за хорошего крысолова. — сказал мальчик.
— Крысолова? Ему не нужен крысолов! — сказала рыжеволосая девочка. — Тут все голодают! А из этого кота получится минимум два обеда.
— Что? Вы тут едите котов? — сказал Морис, и его хвост распушился, как щетка.
Девочка наклонилась к Морису с ужасной ухмылкой, похожей на ту, которая появлялась у Персиков, когда та выигрывала у него в споре, и ткнула его пальцем в нос.
— Ага, попался! И на такой простой уловке! Я думаю, вам обоим лучше пойти со мной, вам так не кажется? Или я закричу. Люди прислушиваются ко мне, когда я кричу!
Глава 3
«Никогда не ходи в Темный Лес, мой друг», —
говорил Руперт Крысовский. — «Там ничего хорошего»
Под лапами Мориса, на большой глубине, крысы пробирались через городское подземелье. Уж таковы старые города. Они строятся не только вверх, но и вниз. Подвалы пристраиваются к другим подвалам. О некоторых из них уже никто не помнит — кроме существ, не желающих попадаться на глаза.
В густой, теплой, влажной темноте
— Хорошо, у кого спички?
— У меня, Опасные Бобы. Четырепорции.
— Отличная работа, юноша. А у кого свеча?
— У меня, сэр[6*]. Я — НаУкус.
— Хорошо. Положи ее, и Персики ее зажжет.
В темноте раздались звуки
Раздался скребущий звук, затем вспыхнула спичка. Держа ее обеими передними лапами, Персики подожгла огарок свечи. Пламя
— Ты действительно можешь его видеть? — спросил Окорок.
— Да, сэр, — ответил Опасные Бобы. — Я не полностью слепой. Я вижу разницу между светом и тьмою.
— Знаешь, — сказал Окорок, с подозрением наблюдая за огнем, — мне это совершенно не нравится, даже сейчас. Нашим предкам и в темноте хорошо жилось. Это плохо кончится. Кроме того, сжигая свечи, мы тратим зря хорошую еду.
— Нам необходимо уметь обращаться с огнем, сэр, — безмятежно ответил Опасные Бобы. — Зажигая огонь, мы делаем темноте заявление. Мы говорим: мы особенные. Мы говорим: мы не просто крысы. Мы говорим: мы — Клан.
— Хррмп, — сказал Окорок. Это был его обычный ответ, когда он не понимал того, что ему только что сказали. В последнее время он «хррмкал» все чаще.
— Я слышала, что молодые крысы говорят, что их пугают тени, — сказала Персики.
— Почему? — спросил Окорок. — Они не боятся полной темноты, правда? Темнота — это
— Это странно, — сказала Персики, — но мы не знаем, что тени здесь, пока нет света.
Один крысенок боязливо поднял лапку.
— М… и даже когда свет гаснет, мы знаем, что тени остаются вокруг нас, — сказал он.
Опасные Бобы повернулся к крысенку.
— Тебя зовут?..
— Деликатесный, — сказал тот.
— Видишь ли, Деликатесный, — мягко продолжил Опасные Бобы, — я думаю, что боязнь теней — это следствие того, что мы стали умней. Твой разум понял, что есть ты, и есть все снаружи тебя. И теперь ты боишься не только тех вещей, которые видишь, слышишь или чуешь, но также и тех, которые ты… как бы… видишь в своей голове. Учись противостоять теням снаружи, и ты сможешь сражаться с тенями внутри. Ты можешь управлять всей темнотой. Это большой шаг вперед. Молодец.
После такого объяснения Деликатесный выглядел немного гордым, и сильно обеспокоенным.
— Лично я не вижу во всем этом никакого смысла, — сказал Окорок. — На свалке у нас все было отлично. Я никогда ничего не боялся.
— Но сэр, мы были добычей для каждого бездомного кота и голодной собаки, — сказал Опасные Бобы.
— О, ну если мы заговорили о котах… — пробурчал Окорок.
— Я думаю, что мы можем доверять Морису, сэр, — возразил Опасные Бобы. — По крайней мере, пока дело не касается денег. Но, вы знаете, он очень старается не есть тех, кто разговаривает. Каждый раз проверяет.
— Вы можете доверять коту только в том, что он будет вести себя как кот, — сказал Окорок. — Говорящий он там или нет.
— Да, сэр. Но мы изменились, и он тоже. Я верю, что в душе он добропорядочный кот.
— Кхм. Это еще надо доказать, — сказала Персики. — Но сейчас мы здесь, давайте располагаться.
Окорок зарычал.
— Кто ты такая, чтобы говорить «давайте располагаться»? — резко спросил он. — Ты что, вожак, молодая самка, которая отказалась рллк со мной? Нет! Я тут главный! И это моя работа — говорить «давайте располагаться»!
— Да, сэр, — низко кланяясь, сказала Персики. — Как прикажете нам расположиться, сэр?
Окорок уставился на нее. Он бросил взгляд на ожидающих крыс, с их тюками и котомками, оглядел старый подвал, и повернулся ко все еще согнувшейся в поклоне Персики.
— Просто… располагайтесь, — пробормотал он. — Не доставайте меня мелочами! Я тут главный.
И гордо скрылся в темноте.
Когда он ушел, Персики и Опасные Бобы оглядели подвал, наполненный дрожащими тенями от пламени свечи. По позеленевшей от времени стене сбегала струйка воды. Тут и там выпавшие камни оставили множество привлекательных отверстий. Пол покрывала земля, и на ней не было ни одного отпечатка человеческих следов.
— Идеальная база, — сказал Опасные Бобы. — Пахнет тайной и безопасностью. Прекрасное место для крыс.
— Так и есть, — сказал голос. — И вы знаете, что мне здесь не нравится?
Крыса по имени Загар вошла в свет свечи и подтянула один из своих поясов с инструментами. Большинство крыс тут же обратились в слух. К Окороку прислушивались потому, что он был вожаком. А к Загару прислушивались, потому что он часто говорил о вещах, которые действительно нужно знать, если планируете прожить подольше. Он был большой, тощий, жилистый, и бòльшую часть времени занимался тем, что разбирал ловушки, чтобы понять, как они работают.
— Что тебя беспокоит, Загар? — спросил Опасные Бобы.
— Тут нет крыс. Кроме нас. Крысиные туннели, да. Но мы не видели крыс. Вообще. В таком городе они должны просто кишеть.
— О, они, наверное, испугались нас, — предположила Персики.
Загар постучал по стороне своего покрытого шрамами носа.
— Может быть, — сказал он. — Но это все пахнет неправильно. Мышление — это отличное изобретение, но нам даны носы, и к ним стоит прислушиваться. Будем предельно осторожными.
Он повернулся к сборищу крыс и повысил голос.
— Хорошо, ребята! Вы знаете что делать! — прокричал он. — Передо мной, повзводно, становись!
Построение в три отряда не заняло у крыс много времени. У них было достаточно практики.
— Очень хорошо, — сказал Загар, когда последние скользнули на свои места. — Отлично! Это сложный район, солдаты, и мы будем осторожными…
Загар выделялся среди остальных крыс
Когда крысы открыли для себя чтение (хотя саму идею книг большинство старших крыс до сих пор воспринимали с трудом), в книжном магазине, куда они наведывались каждую ночь, крысы обнаружили Книгу.
Это была изумительная книга.
Еще до того, как Персики и Невхо Дить научились читать человеческие слова, их поразили картинки.
Животные в ней носили одежду. Там был кролик, который ходил на задних лапах и носил голубой костюм. Там была крыса в шляпе, и она носила большой красный жилет, шпагу и часы на цепочке. Даже у змеи был воротничок и галстук. И все они разговаривали, и никто друг друга не ел, и они — и это было невероятно — даже разговаривали с людьми, которые относились к ним, ну… как к маленьким людям. Там не было ни ловушек, ни ядов. Правда (если верить Персикам, которая усердно работала над книгой, и иногда даже зачитывала отрывки), Склизкий Змей был немного мошенником, но ничего действительно плохого не случалось. Даже когда кролик заблудился в Темном Лесу, он всего лишь отделался легким испугом.
Да, «Приключение мистера Зайкина» вызвало среди Изменившихся множество споров. О чем эта книга? Было ли это, как верил Опасные Бобы, описание некоего светлого будущего? Была ли она написана людьми? Да, конечно, магазин был построен для людей. Но даже люди неспособны писать книгу про Руперта Крысовского, крысу, носящую шляпу, и в то же время сыпать отраву под половицы? Или способны? И что за безумцы способны на это?
Некоторые из молодых крыс предполагали, что одежда куда важнее, чем думают остальные. Они пытались носить жилеты, но выгрызать выкройки было очень трудно, у них не ладилось с пуговицами, и, откровенно говоря, чертовы штуки цеплялись за каждую занозу, и в них было очень трудно бегать. Шляпы же просто сваливались с головы.
Загар просто думал, что люди не только злые, но и на самом деле сумасшедшие. Но картинки в книге навели его на мысль. То, что он носил, было не столько жилетом, сколько перекрещением широких поясов, из которых можно легко выскользнуть и одеть снова. На них он нашил карманы — и это было отличной идеей, как пара дополнительных лап — чтобы хранить нужные вещи, такие, как металлические стержни или куски проволоки. Некоторые из его команды тоже воспользовались его находкой. Никогда не знаешь, что тебе понадобится в следующее мгновение в Отряде по Обезвреживанию Ловушек. Такова суровая крысиная реальность.
Проволочки и стерженьки позвякивали, когда Загар прохаживался туда и обратно перед своей командой. Он остановился перед большой группой молодых крыс.
— Хорошо, Третий взвод, вы назначаетесь в гадильный патруль. — сказал он. — Идите и напейтесь как следует.
— Ну почему мы всегда гадим? — пожаловалась одна из крыс.
Загар подскочил к нему, и насел, нос к носу, пока тот не отступил назад.
— Это потому, что у тебя хорошо получается, мой мальчик! Твоя мать вырастила тебя гадильщиком, так пойди и сделай то, что происходит само собой! Ничто так не вызывает у людей отвращение, как осознание того, что тут уже побывали крысы, если ты понимаешь, о чем я! И, по возможности, также погрызи
Отряд с приличной скоростью удалился.
Загар повернулся ко Второму взводу. Это были крысы постарше, покрытые шрамами, потрепанные, искусанные. У некоторых вместо хвоста остался куцый огрызок, или не было хвоста вообще. Некоторые лишились лапы, уха или глаза. Хотя их было около двадцати, из них можно было бы собрать только семнадцать целых крыс.
Но они были хитры, потому что были старыми. Крыса, лишенная хитрости, изобретательности и подозрительности, не доживает до старости. Все они стали разумными уже в зрелом возрасте. Они больше придерживались своих старых привычек. Окорок всегда говорил, что вот такими они ему по душе. В них осталось много базовой крысиности, некой природной хитрости, которая помогает выбираться из ловушек, в которые заводит чересчур развитый интеллект. Они думали носами. И им не нужно было говорить, где гадить.
— Хорошо, ребята, вы знаете что делать, — сказал Загар. — Я хочу видеть как можно больше наглых выходок. Воруйте еду из кошачьих мисок, пироги прямо
— Вставные зубы изо рта стариков… — продолжил маленький самец, приплясывающий на месте. Его ноги все время двигались, отбивая чечетку на подвальном полу. Он носил потрепанную самодельную соломенную шляпу. Пожалуй, он был единственным, у кого это получилось, потому что он догадался продеть через нее уши. Хочешь вырасти — добудь шляпу, говорил он.
— Тебе просто повезло, Сардины. Спорю, что не сможешь сделать такое еще раз, — ухмыляясь, произнес Загар. — И прекрати рассказывать детям, как ты решил искупаться в
— Да, босс?
— На этот раз не сильно налегай на чечетку, хорошо?
— Такие уж у меня ноги, танцуют сами, босс!
— И ты не снимешь эту дурацкую шляпу? — ухмыляясь, продолжил Загар.
— Нет, босс!
Сардины был одной из старейших крыс, но по нему это было не заметно. Он шутил, танцевал, и никогда не ввязывался в драки. Он жил в театре, и однажды съел целую коробку грима. Похоже, что театр был у него в крови.
— И не лезь вперед ловушечного отряда! — прокричал Загар.
Сардины ухмыльнулся.
— Эй, босс, могу же я немного повеселиться? — и он протанцевал за остальными по направлению к дырам в стене.
Загар подошел к Первому взводу. Это был самый немногочисленный взвод. Нужно быть крысой определенного рода, чтобы продержаться долгое время в Отряде по Обезвреживанию Ловушек. Нужно быть медленным, терпеливым и дотошным. Нужно иметь хорошую память. И нужно быть осторожным. Быстрый, небрежный и торопливый, может присоединится к отряду. Просто он долго в нем не протянет.
Загар оглядел взвод с ног до головы и улыбнулся. Он гордился этими крысами.
— Хорошо, ребята. Вы и так все знаете. — произнес он. — Я не буду читать вам долгие лекции. Просто помните, что это — незнакомый город, и мы не знаем, с чем мы тут столкнемся. Тут обязательно будет множество новых видов ловушек, но мы быстро учимся, правда? То же и с ядами. Они могут использовать то, на что мы никогда раньше не натыкались, следовательно, будьте осторожны. Никогда не спешите, никогда не бегите. Мы же не хотим быть первой мышью, да?
— Нет, Загар, — добросовестно ответили крысы.
— Я спросил, какой мышью мы не хотим быть? — настойчиво повторил Загар.
— Мы не хотим быть первой мышью! — отчеканили крысы.
— Отлично! А какой мышью мы хотим быть?
— Второй мышью, Загар! — сказали крысы, которым вдалбливали этот урок уже не первый раз.
— Хорошо! А почему мы хотим быть второй мышью?
— Потому что вторая мышь получает сыр, Загар!
— Хорошо! — сказал Загар. — Врассоле возьмет второе отделение… Годендо? Ты повышен, возьмешь третье отделение. Я надеюсь, ты будешь так же хорош, как старый Домик Фермера, пока он не забыл, как освобождать защелку на Крысохвате № 5 фирмы Сниппет и Пойзон. Самоуверенность — ваш враг! Если вы увидите
Молодая крыса подняла лапу.
— Да? Как вас зовут… девушка?
— Э… Питательная, сэр, — ответила крыса. — Могу я задать вопрос, сэр?
— Питательная, ты недавно в этом взводе?
— Да, сэр! Переведена из Легких Гадильщиков, сэр!
— А, они думают, что ты преуспеешь в обезвреживании ловушек, да?
Питательная выглядела смущенной, но пути назад не было.
— Эээ… на самом деле нет, сэр. Они сказали, что все, что угодно получится у меня лучше, чем гадить, сэр.
Строй взорвался хохотом.
— Как у крысы может не получаться такое? — спросил Загар.
— Я просто… просто… просто стесняюсь, сэр. — пробормотала Питательная.
Загар мысленно вздохнул. Все это новое мышление иногда приводит к странным вещам. Лично он одобрял идею Уместности, но некоторые из мыслей, приходивших в голову молодым крысам, были… странными.
— Ну, хорошо, — сказал он. — Что у тебя за вопрос?
— Ээ… вы сказали, что вторая мышь получит сыр, да сэр?
— Это точно! Это девиз нашего взвода, Питательная. Запомни его! Он — твой лучший друг!
— Да, сэр. Я запомню, сэр. Но… что получит первая мышь, сэр?
Загар уставился на молодую крысу. Он был слегка впечатлен тем, что она уставилась в ответ, вместо того, чтобы почтительно припасть к полу.
— Я вижу, ты будешь ценным приобретением для нашего взвода, Питательная. — Он повысил голос. — Взвод! Что получает первая мышь?
От рева голосов с потолка посыпалась пыль. — Ловушку!!!
— Не забывайте об этом. — произнес Загар. — Выводи их, Спецпредложение. Я присоединюсь к вам через минуту.
Молодая крыса выступила вперед и повернулась к строю.
— Пошли, крысы!
Ловушечная бригада удалилась. Загар подошел к Опасным Бобам.
— Ну вот мы и начали, — сказал он. — Если до завтра мы не заставим людей искать хорошего крысолова, значит, мы не знаем своего дела.
— Нам нужно осесть на больший срок. — возразила Персики. — У некоторых дам скоро будут малыши.
— Я же сказал, что мы еще не знаем, безопасно ли здесь, — сказал Загар.
— Ты лично хочешь сообщить об этом Экономии? — проворковала Персики. Экономия была главной среди самок пожилой крысой, у которой, по всеобщему признанию, был укус как удар кирки, и каменные мускулы. Она также отличалась крутым нравом по отношению к мужчинам. Даже Окорок старался держаться от нее подальше, когда она была не в духе.
— Конечно, природа должна следовать своим путем, — быстро согласился Загар. — Но мы не провели разведку. Тут должны быть другие крысы.
— О, киики стараются держаться от нас подальше — сказала Персики.
Это было правдой, и Загар вынужден был это признать. Обычные крысы старались держаться подальше от Изменившихся. Конечно, время от времени они доставляли неприятности, но Изменившиеся были большими, здоровыми и могли продумать сражение заранее. Опасным Бобам это не очень нравилось, но, как говорил Окорок, или мы или они, и если уж на то пошло, это мир, в котором
— Я пойду присоединюсь к своему взводу, — пробормотал Загар, которого все еще тревожила мысль о встрече с Экономией. Он подвинулся поближе. — Что это с Окороком?
— Он… думает о разных вещах, — пробормотала Персики.
— Думает… — сказал Загар без выражения. — Ну, хорошо. У меня есть ловушки, на которые нужно взглянуть. Еще снюхаемся!
— Что происходит с Окороком? — спросил Опасные Бобы, когда они снова остались вдвоем.
— Он просто стареет, — ответила Персики. — Ему нужно больше отдыхать. Еще, думаю, он беспокоится, что Загар или
— Они могут, как ты думаешь?
— Загар поглощен ломаньем ловушек и проверкой ядов. Сейчас появились более интересные вещи, чем кусать друг друга.
— Или заниматься рллк, как я слышал.
Персики смущенно уставилась на пол. Если бы крысы могли краснеть, она бы покраснела. Просто удивительно, как эти розовые глаза, которые еле разбирают ваш силуэт, в то же время видят вас насквозь.
— Дамы стали намного разборчивее, — сказала она. — Они хотят найти думающего отца.
— Хорошо, — сказал Опасные Бобы. — Нам нужно быть осторожными. Мы не должны размножаться как крысы. Нам не нужно больше полагаться на количество. Мы — Изменившиеся.
Персики наблюдала за ним с волнением. Когда Опасные Бобы задумывался, он как будто глядел в видимый только ему мир.
— О чем ты думал в этот раз? — спросила она.
— Я думал о том, что мы не должны убивать других крыс. Крысы не должны убивать крыс.
— Даже киики? — спросила Персики.
— Они тоже крысы.
Персики пожала плечами.
— Ну, мы пытались с ними говорить, но это не помогает. В любом случае, сейчас они стараются держаться подальше.
Опасные Бобы продолжал смотреть на невидимый мир. — Все равно, — тихо сказал он, — я хочу, чтобы ты это записала.
Персики вздохнула, но подошла к одному из тюков, принесенному крысами, и достала свою сумку. Это был всего лишь сверток ткани, с ручкой, сделанной из обрывка веревки. Но он был достаточно большой, чтобы там поместилось несколько спичек, пару кусочков грифеля, маленький обломок лезвия ножа, чтобы точить грифели, и затасканный кусок бумаги. Все важные вещи.
Кроме того, она была официальным носильщиком «Мистера Зайкина». Однако, «носильщиком» здесь будет не совсем правильным словом, скорее «волочильщиком». Но Опасные Бобы всегда хотел знать, где книга. Похоже, что с ней ему думалось лучше, книга давала ему поддержку, и Персикам этого было достаточно.
Она расправила бумагу на древнем кирпиче, выбрала кусок грифеля, и проглядела список.
Первой Мыслью было: В Клане Сила.
Это было очень сложно перевести, но она приложила усилия. Большинство крыс не могут читать надписи людей. Им слишком сложно увидеть хоть каплю смысла во всех этих линиях и закорючках. И Персики тяжело работала над созданием языка, который смогут читать крысы.
Она постаралась нарисовать большую крысу, состоящую из маленьких крыс.
Письменность привела к скандалу с Окороком. Новые идеи попадали в голову старой крысы только с разбега. Опасные Бобы объяснил своим странным спокойным голосом, что записи позволят познаниям отдельной крысы существовать даже после ее смерти. Он сказал, что все крысы смогут воспользоваться знаниями Окорока. Окорок сказал: не подходит! Чтобы научиться некоторым трюкам, у него ушли годы! Почему он должен этим делиться? Так любая молодая крыса будет знать столько же, сколько и он!
Опасные Бобы сказал: Мы
Последней Мыслью на листке было: Не Гадь, там где Ешь. Эта мысль была достаточно простой.
Она зажала грифель в обеих лапах и старательно вывела: Крыса не Убивает Другую Крысу.
Она откинулась назад. Да… неплохо… «ловушка» хороший символ для смерти, и она добавила мертвую крысу, чтобы сделать послание более серьезным.
— Но, предположим, другого выхода нет? — спросила она, все еще глядя на надпись.
— Значит, придется, — ответил Опасные Бобы. — Но не следовало бы.
Персики печально покачала головой. Она помогала Опасным Бобам, потому что в нем… ну, в нем
Но Опасные Бобы возразил: «Однако сейчас мы еще можем спросить — что такое крыса. Значит мы больше, чем это.»
«Мы просто крысы« — продолжал спор Окорок. «Мы бегаем вокруг, пищим, воруем и делаем больше крыс. Это то, для чего мы созданы!»
«Созданы кем?» — спросил Опасные Бобы, и это привело к другому спору по поводу теории Большой Крысы, Живущей Глубоко Под Землей.
Но даже Окорок следовал за Опасными Бобами, также как и Загар, и Невхо Дить. Они слушали, когда он говорил.
Персики же слушала, когда говорили они. «Нам даны носы», — сказал Загар. Но кем они даны? Идеи Опасных Бобов пробирались в головы без ведома их владельцев.
Он нашел новые методы мышления. Он придумал новые слова. Он научил понимать то, что с ними происходит. Большие, покрытые шрамами крысы слушали маленькую крысу, потому что Изменение завело их на территории, покрытые мраком. И похоже, только он один знал, куда им теперь идти.
Она оставила его сидеть возле свечи, и пошла поискать Окорока. Тот сидел возле стены. Подобно другим старым крысам он всегда старался держаться ближе к стене, избегал открытых пространств и яркого света.
Похоже, что он дрожал.
— С вами все в порядке? — спросила она.
Дрожание прекратилось.
— Все прекрасно, со мной все в порядке! — отрезал Окорок. — Всего лишь приступ боли, ничего страшного!
— Просто я заметила, что вы не пошли ни с одним из отрядов, — продолжила Персики.
— Со мной все отлично! — прокричала старая крыса.
— У нас еще осталось несколько картофелин…
— Я не хочу есть! Со мной все в порядке!
… и это означало, что все не в порядке. Он не хотел делиться опытом, ибо его знания были единственным, что у него осталось. Персики знала, как обычно крысы поступают с вожаками, которые стали слишком старыми. Она следила за лицом Окорока, когда Загар — молодой, сильный Загар — говорил со своими отрядами, и знала, что думает об этом сам Окорок. О, он держался молодцом, когда на него смотрели, но позже он много отдыхал, прячась по углам.
Старые крысы изгонялись, слонялись вокруг сами по себе, паршивели, и становились слабыми на голову. Скоро здесь будет новый вожак.
Персики хотела бы втолковать ему одну из Мыслей Опасных Бобов, но старый вожак не любил разговаривать с женщинами. Он вырос с мыслью о том, что женщины предназначены не для разговоров.
Этой Мыслью было:
Мы — Изменившиеся. Мы Не Похожи На Других Крыс.
Глава 4
«В приключениях самое главное, чтобы они не были слишком долгими,
иначе можно пропустить обед», — думал мистер Зайкин.
Мальчик, девчонка и Морис оказались на большой кухне. Мальчик узнал, что это кухня, по огромной черной железной плите, кастрюлям, свисающим со стен, и длинному изрезанному столу. Здесь не хватало только того, что, как правило, есть на любой кухне, то есть еды.
Девочка подошла к металлическому ящику в углу и нащупала у себя на шее шнурок, на котором оказался огромный ключ.
— Нельзя доверять никому, — пожаловалась она. — Кроме того, чертовы крысы воруют в сто раз больше, чем могут съесть.
— Я так не думаю, — возразил мальчик. — Обычно не больше, чем в десять раз.
— Похоже, ты все знаешь про крыс? — проговорила девочка, открывая ящик.
— Не все, я узнал это, когда… Ой! Как больно!
— Извини, — сказал Морис. — Кажется, я тебя случайно поцарапал? — Он попытался состроить рожу, которая означала «Не будь полным идиотом, хорошо?». С кошачьей мордой это была нелегкая задача.
Девочка наградила его подозрительным взглядом, затем снова повернулась к ящику.
— Тут немного молока, которое еще не успело прокиснуть, и несколько рыбьих голов, — сказала она, заглядывая внутрь.
— Мне подходит, — откликнулся Морис.
— А что насчет твоего человека?
— Его? Он съест любые старые объедки.
— Тут хлеб и сосиска, — проговорила девочка, вынимая жестянку из металлического буфета. — К сосискам мы относимся с большим предубеждением. Тут еще маленький кусочек сыра, но сыр скорее наследственный.
— Не думаю, что нам следует есть твою еду, если ее так мало, — сказал мальчик. — У нас есть деньги.
— О, мой отец говорит, что если мы не будем гостеприимными, это плохо отразится на городе. А он мэр, знаете ли.
— Правительство? — спросил мальчик.
Девочка уставилась на него.
— Думаю да, — пробормотала она. — Странная формулировка. На самом деле законы издает городской совет. Отец просто за всем присматривает и со всеми спорит. И он говорит, что мы не должны иметь больше еды, чем остальные, чтобы показать свою солидарность в эти трудные времена. Уже то, что туристы прекратили посещать наши термальные бани, достаточно плохо. А
Она достала пару блюдец из большого кухонного шкафа.
— Отец говорит, что если мы будем благоразумными, то еды хватит, — продолжила она — И это, я думаю, достойно одобрения. Я полностью согласна. Но я думаю, что показав солидарность один раз, вы заслужили небольшую добавку. Думаю, что мы получаем немного меньше, чем все остальные. Можешь себе это представить? Достаточно об этом… значит, ты самый настоящий волшебный кот? — закончила она, наливая в блюдце молоко. Оно скорее стекало, а не лилось струей. Но Морис был уличным котом. Он стал бы пить молоко, даже если бы оно попыталось уползти от него прочь.
— Да, да, правильно, волшебный, — сказал он; вокруг его рта образовалось
— Наверное, принадлежал ведьме. Думаю, ее звали Гризельда или
— Да, точно, Гризельда, — сказал Морис, не поднимая головы.
— Наверное, она жила в пряничном домике в лесу.
— Да, именно, — подтвердил Морис. А потом, потому что он не был бы Морисом, если бы не был немного изобретательным, добавил: — Правда это был домик из хрустящих хлебцев, потому что она худела. Она очень заботилась о здоровье, эта Гризельда.
На
— Так не бывает, — проговорила она.
— Извини, я соврал, на самом деле он был пряничным, — быстро нашелся Морис. Тот, кто дает вам еду, всегда прав.
— Уверена, что у нее были огромные бородавки.
— Мисс, — сказал Морис, пытаясь выглядеть искренне, — у некоторых из этих бородавок было столько индивидуальности, что они даже заводили себе друзей. Э. как вас зовут… мисс?
— Обещаешь не смеяться?
— Хорошо.
В конце концов, может, угостят еще рыбьими головами.
— … Малиша.
—
— Ты смеешься? — спросила она угрожающим голосом.
— Нет, — удивленно ответил Морис. — А должен был?
— Ты не думаешь, что это смешное имя?
Морис вспомнил имена, которые он знал: Окорок, Опасные Бобы, Загар, Сардины…
— Не нахожу в нем ничего необычного, — ответил он.
Малиша наградила его еще одним подозрительным взглядом, а потом обратила внимание на мальчика, который сидел со своей обычной счастливой мечтательной улыбкой, появлявшейся у него на лице, когда ему было больше нечего делать.
— А у тебя есть имя? — спросила она. — Ты случайно не третий, самый младший, сын короля? Если твое имя начинается на «Принц», то это явный намек.
— Думаю, меня зовут Кит, — ответил мальчик.
— Ты никогда не говорил, что у тебя есть имя, — сказал Морис.
— А меня никто и не спрашивал, — парировал мальчик.
— Кит не обещающее имя, — сказала Малиша. — Оно не намекает на загадку. Оно намекает только на Кита. Ты уверен, что это твое настоящее имя?
— Просто меня так назвали.
— Ага, это уже лучше. Легкий намек на загадку, — сказала Малиша заинтересовано. — Информации достаточно, чтобы поднять интерес. Подозреваю, что тебя после рождения украли. Ты наверняка законный король
— Да, так и было, — подтвердил Кит.
— Видишь? Я всегда права!
Морис всегда пытался определить, что нужно людям. Малиша, по его мнению, нуждалась в хорошем кляпе. Однако, он никогда раньше не слышал, чтобы мальчик с глупым лицом говорил о себе.
— А что ты делал на пороге? — спросил он.
— Я не знаю. Пускал пузыри, наверное, — ответил Кит.
— Ты никогда об этом не говорил, — проговорил Морис обвиняюще.
— Это важно? — поинтересовался Кит.
— Вероятно, в корзинке с тобой лежал волшебный меч или корона. И у тебя есть таинственная татуировка или родинка странной формы, — предположила Малиша.
— Я так не думаю. Никто даже не упомянул об этом, — проговорил Кит. — Там были только я и корзинка. И записка.
— Записка? Это важно!
— Там было написано «19 пинт и Клубничный йогурт» — сказал Кит.
— А. Тогда это нам не поможет, — сказала Малиша. — А почему девятнадцать пинт молока?
— Потому что это была Гильдия Музыкантов, — объяснил Кит. — Большое место. А вот про клубничный йогурт не знаю.
— Покинутый сирота — это хорошо, — сказала Малиша. — Ведь выросший принц становится королем, а вот таинственный сирота может стать кем угодно. — Тебя били, морили голодом, и запирали в подвале?
— Нет, — сказал Кит, бросив на нее удивленный взгляд. — В Гильдии все были очень добры. В большинстве они были приятными людьми. Они меня многому научили.
— У нас тут есть Гильдии, — протянула Малиша. — Они учат мальчиков ремеслу плотников, каменщиков и так далее.
— В Гильдии меня научили музыке, — сказал Кит. — Я музыкант. И хороший, к тому же. Я самостоятельно зарабатывал на жизнь с шести лет.
— Ага! Таинственный сирота, странный талант, воспитанный в лишениях… начинает вырисовываться, — проговорила Малиша. — Клубничный йогурт наверняка не имеет значения. Изменилась бы твоя жизнь, если бы он был со вкусом банана? Кто знает… Музыку какого жанра ты играешь?
— Жанра? Нету никаких жанров. Есть просто музыка. Музыка вокруг, стоит только прислушаться.
Малиша взглянула на Мориса.
— Он всегда такой? — требовательно спросила она.
— Это самая длинная речь, которую я от него слышал, — ответил кот.
— Подозреваю, что вы горите желанием все про меня узнать, — сказала Малиша. — Думаю, что вы просто слишком вежливы, чтобы спросить.
— Боже, ну конечно, — проговорил Морис.
— Ну, вы, вероятно, не будете удивлены, узнав, что у меня есть две отвратительных сводных сестры, — начала Малиша. — И мне приходится делать всю уборку.
— Боже, ну и ну, — сказал Морис, думая о том, будут ли еще рыбьи головы, а если будут, то стоят ли они таких мучений.
— Ну, большую часть уборки, — продолжила Малиша, как будто открывая ужасное обстоятельство. — Определенно, некоторую ее часть. Знаете, мне приходится убирать свою комнату! А там ужасный беспорядок!
— Боже, ну и ну.
— Это чуть ли не самая маленькая спальня. Там практически нет шкафов, и не хватает места на книжных полках!
— Боже, ну и ну.
— Люди ужасно жестоки со мной. Заметьте, что мы сейчас на кухне. А я дочка мэра. Неужели дочь мэра должна мыть посуду хоть раз в неделю? Я думаю, нет!
— Боже, ну и ну.
— И только гляньте на эти изорванные и испачканные одежды, которые мне приходится носить.
Морис посмотрел. Он не был экспертом по одежде. Ему было достаточно и меха. Насколько он мог сказать, одежда Малиши была похожа на любую другую одежду. Все было на месте. Не было никаких дыр, кроме тех, в которые просовывают голову и руки.
— Здесь, гляньте сюда, — сказала Малиша, показывая на место на подоле, которое, по мнению Мориса, ничем не отличалось от остальной одежды. — Мне пришлось зашить это самой, понятно?
— Боже, ну… — начал было Морис. Оттуда, где он стоял, было видно пустые полки. И, что более важно, было видно, как Сардины спустился на веревке из трещины в древнем потолке. За спиной у него болтался заплечный мешок.
— И ко всему, мне приходится каждый день стоять в очереди за хлебом и сосисками, — продолжала Малиша, но Морис слушал ее еще меньше, чем до того.
«Ну конечно, кому ж еще и быть, как не Сардинам» — думал он. «Идиот. Он всегда лезет впереди ловушечной бригады! Изо всех кухонь в городе, где он мог появится, он появился именно здесь[7*]. В любой момент она повернется и закричит.»
Сардины наверняка расценит это как аплодисменты. Он относился к жизни как к представлению. Другие крысы просто бегали, пищали и портили вещи. И этого было достаточно, чтобы люди поверили в нашествие. Но Сардины, он всегда старался зайти еще дальше. Со своим йовуррл танцем и песней!
— … а крысы все растаскивают, — продолжала Малиша. — А то, что не забирают, они портят. Это ужасно! Городское правление покупает еду в других городах, но у них тоже не много остается на продажу. Нам приходится покупать зерно и все остальное у торговцев, которые плывут вверх по реке. Вот почему хлеб такой дорогой.
— Дорогой, да? — пробормотал Морис.
— Мы пробовали ловушки, собак, кошек и яд, но крысы не уходят. — продолжала Малиша. — Они стали очень осторожны. Они уже практически не попадаются в наши ловушки. Ха! Я получила только 50 пенсов за один хвост. Что толку в том, что крысоловы предлагают по 50 пенсов за хвост, если крысы стали такими хитрыми? Крысоловы говорят, что им приходится прибегать ко всем своим уловкам, чтобы поймать их.
За ее спиной Сардины внимательно оглядел комнату, и подал крысам на потолке сигнал вытягивать веревку.
— Не думаешь, что это подходящее время чтобы уйти? — сказал Морис.
— Почему ты корчишь такие рожи? — глядя на него, спросила Малиша.
— Ну, ты слышала о коте, который все время улыбается? А я кот, который, знаешь ли, корчит странные рожи, — проговорил Морис упавшим голосом. — А иногда на меня
Сардины вытащил из своего мешка соломенную шляпу. В руках он держал миниатюрную тросточку.
Даже Морис был вынужден признать, что это хорошо подготовленный номер. В некоторых городах вызывали дудочника после первого же его выступления. Люди мирились с крысами в сливках, на потолке, в чайной чашке, но чечетка — это было уже слишком. Если вы увидели крысу, отбивающую чечетку — значит, у вас большие неприятности. Морис думал, что если бы крысы умели играть на баяне, они могли бы обслуживать по два города за день.
Он слишком долго таращился на Сардины. Малиша обернулась, и ее рот открылся от изумления и страха, когда Сардины начал свое выступление. Кот увидел, как ее рука потянулась за сковородкой, лежащей на столе. Она бросила ее с изумительной точностью.
Но Сардины умел отлично уворачиваться. Крысы привыкли, что в них вечно бросают всякие штуки. Когда сковородка была на полпути, он уже бежал, потом запрыгнул на стул, с него спрыгнул на пол, скользнул под посудный шкаф, и все услышали резкий металлический… щелчок.
— Ха! — сказала Малиша, в то время как Морис и Кит уставились на шкаф. — Одной крысой меньше. Я их ненавижу…
— Это Сардины, — сказал Кит.
— Нет, это точно была крыса, — возразила Малиша. — Сардины почти никогда не вторгаются на кухню. Думаю, ты говоришь о нашествии омаров, которое произошло в…
— Он назвал себя Сардины, потому что увидел это название на старой ржавой жестянке. Он думал, что это звучит стильно, — объяснил Морис, прикидывая, отважится ли он заглянуть под шкаф.
— Он был хорошей крысой, — сказал Кит. — Он воровал для меня книги, когда они учили меня читать.
— Простите, вы что, с ума сошли? — спросила Малиша. — Он был крысой. Хорошая крыса — мертвая крыса.
— Эй? — раздался тонкий голосок
— Он не мог выжить! Это большой капкан! — сказала Малиша. — С зубами!
—
Это был тяжелый шкаф. Дерево было настолько старое, что оно почернело и приобрело твердость и вес камня.
— Это же не крыса говорит? — спросила Малиша. — Скажите мне, что крысы не говорят!
— Она согнулась еще немного, — сказал уже немного сдавленный голос.
Морис уставился в пространство под шкафом.
— Я его вижу, — сказал он. — Он вставил трость между челюстями капкана! Салют, Сардины. Как поживаешь?
— Отлично, босс, — отозвался Сардины из полумрака. — Если бы не эта ловушка, я бы сказал, что все прекрасно. Я уже говорил, что трость сгибается?
— Да, говорил.
— Она согнулась еще больше, босс.
Кит ухватился за угол шкафа, и с кряхтеньем попытался его сдвинуть.
— Как камень! — пропыхтел он.
— Там полно посуды, — проговорила Малиша, совершенно сбитая с толку. — Но крысы на самом деле не могут говорить, правда?
— Отойди! — крикнул Кит. Он ухватился обеими руками за задний угол шкафа, уперся одной ногой в стену, и нажал.
Очень медленно, подобно могучему лесному дереву, шкаф наклонился вперед. Посуда начала вываливаться из него. Тарелка слетала за тарелкой, как великолепная раздача из очень дорогой колоды карт. Некоторые из них пережили падение на пол, так же как блюдца и чашки, когда открывшаяся секция добавила веселья. Но это не имело большого значения, потому что огромная, тяжелая полка грохнулась на них сверху.
Одна чудом уцелевшая тарелка прокатилась мимо Кита, и начала вращаться на одном месте, опускаясь все ниже со звуком гроу-уиу-уиу-
Кит наклонился и схватил Сардины. Только он это сделал, тросточка не выдержала и сломалась. Ловушка захлопнулась. Обломки трости разлетелись во все стороны.
— Ты в порядке? — спросил его Кит.
— Ну, босс, единственное что я могу сказать — хорошо, что крысы не носят нижнего белья… Спасибо вам, босс, — ответил Сардины. Для крысы он был чересчур упитанный, но в танце плыл над полом, как воздушный шар.
Раздался звук ноги, постукивающей по полу.
Малиша, с руками, сложенными на груди, грозно глянула на Сардины, потом на Мориса, на Кита, и на разгром на полу.
— Э… извини за беспорядок, — пробормотал Кит. — Но он…
Она отмахнулась от извинений.
— Итак, — пробормотала на в глубокой задумчивости, — думаю, что все обстоит таким образом. Это волшебная крыса. Спорю, что она не одна такая. С ним, или с ними,
— А? — сказал Кит.
— Не думаю, что
— … это
— Китом, — подсказал Кит.
— … да… и вы пошли от города к городу, изображая нашествие крыс, и этот…
— Кит.
— … да… изображал из себя крысолова, а вы следовали за ним из города. Я права? Это все большой обман, да?
Сардины глянул на Мориса.
— Она нас застукала, босс.
— Теперь вы должны назвать мне хотя бы одну хорошую причину, почему мне не вызывать стражу, — проговорила Малиша с ликованием.
«Я не должен», — подумал Морис, — «потому что ты этого не хочешь. Боже мой, люди такие предсказуемые». Он потерся о ногу Малиши и наградил ее самодовольной ухмылкой.
— Если ты это сделаешь, ты никогда не узнаешь, как закончилась наша история, — сказал он.
— Она закончится тем, что вы попадете в тюрьму, — ответила Малиша, но Морис видел, что она смотрит на Кита и Сардины.
На голове у Сардин все еще была его маленькая соломенная шляпа. Такие штуки многого стоят, когда нужно привлечь внимание.
Увидев, что она на него нахмурилась, Сардины быстро снял свою соломенную шляпу, и взял ее, держа перед собой за поля[8*].
— Здесь есть
Малиша подняла бровь.
— Ну? И не называй меня босс!
— Я хотел узнать, почему в этом городе нету крыс, шеф, — сказал Сардины. Он нервно протанцевал несколько шагов. Малиша зыркнула на него таким взглядом, что могла дать фору всем котам.
— Что значит «нет крыс»? — спросила она. — Да у нас здесь нашествие крыс! И ты тоже, крыса, между прочим!
— Кругом крысиные следы, несколько мертвых крыс, но мы не нашли ни одной живой, шеф.
Малиша наклонилась к нему.
— Но ты же крыса, — сказала она.
— Да, шеф. Но мы прибыли только сегодня утром.
Сардины нервно улыбнулся, и Малиша наградила его еще одним долгим взглядом.
— Не хочешь ли немного сыра? — спросила она. — Только боюсь, вместе с мышеловкой.
— Не думаю, что хочу, но все равно, большое спасибо, — вежливо и очень осторожно ответил Сардины.
— Бесполезно. Я думаю, сейчас самое время сказать правду, — сказал Кит.
— Нетнетнетнетнет, — сказал Морис, который ненавидел такие ситуации. — Все дело в том, что.
— Вы правы, мисс, — устало сказал Кит. — Мы ходим из города в город со стаей крыс, и обманываем людей. Нам дают деньги, чтобы мы ушли. Вот что мы делаем. Мне жаль, что мы этим занимаемся. Это должен был быть последний раз. Мне очень жаль. Вы поделились с нами своей едой, а у вас ее и так немного. Нам должно быть стыдно.
Морис наблюдал за тем, как Малиша принимает решение. Казалось что ее мозг работает совсем не так, как у других людей. Она принимала сложные вещи, даже не задумываясь. Волшебные крысы? Почему бы и нет… Говорящие коты? Да видали мы их, знаем, как облупленных… А вот с простыми вещами были трудности.
Ее губы шевелились. Она, понял Морис, пытается облечь факты в рассказ.
— Итак, — сказала она, — вы пришли со своими дрессированными крысами…
— Мы предпочитаем, чтобы нас называли «ученые грызуны», шеф, — поправил ее Сардины.
— … хорошо, своими учеными грызунами, вы вошли в город, и… что случилось с городскими крысами?
Сардины беспомощно глянул на Мориса. Морис кивнул, чтобы он продолжал. Если Малиша не получит рассказ, который ей нравится, у них у всех будут большие неприятности.
— Они держатся от нас подальше, босс… я имел в виду, шеф, — сказал Сардины.
— Они тоже умеют говорить?
— Нет, шеф.
— Думаю, Клан относится к ним, как люди к обезьянам, — сказал Кит.
— Я говорю с Сардинами, — сказала Малиша.
— Извини, — пробормотал Кит.
— И что, тут вообще нет других крыс? — продолжила Малиша.
— Нет, шеф. Парочка старых скелетов, несколько куч крысиного яда, и много ловушек, босс. А крыс нету, босс.
— Но крысоловы притаскивают целые гроздья хвостов каждый день!
— Я говорю то, что я видел. Шеф. Крыс нету, босс. Шеф. Не видел других крыс нигде, босс… шеф.
— А ты
— Что ты имеешь в виду? — спросила Малиша.
— Это подделка, — ответил Морис. — По крайней мере, некоторые из них просто старые кожаные шнурки от ботинок. Я видел на улице.
— Это не настоящие хвосты? — спросил Кит.
— Я же кот. Думаешь, я не знаю, как выглядят крысиные хвосты?
— Люди бы точно заметили, — сказала Малиша.
— Да? — спросил Морис. — А ты знаешь, что такое пистончик?
— Пистончик? Пистончик? Что это еще за пистончики? — отрезала Малиша.
— Это маленькие металлические наконечники на концах шнурков, — объяснил Морис.
— Откуда кот может знать такие слова? — удивилась девочка.
— Каждый должен хоть
— Конечно, нет. От крыс можно подцепить
— Ну да, конечно. Твои ноги взорвутся, — ухмыляясь, сказал Морис. — Вот почему ты не заметила пистончики. Эй, Сардины, твои ноги взрывались в последнее время?
— Сегодня нет, босс, — ответил Сардины. — Но заметь, еще даже обед не наступил.
Малиша выглядела удовлетворенной.
— А-га! — сказала она, и Морису показалось, что в последнем «га» он услышал очень неприятный оттенок.
— Значит… ты не расскажешь о нас Страже? — обнадеженно предположил он.
— Что я говорила с крысой и котом? — ответила Малиша. — Конечно, нет. Они расскажут моему отцу, что я снова сочиняю сказки, и мою комнату опять закроют.
— Твою комнату запирают от тебя в наказание[9*]? — удивился Морис.
— Да. И я не могу добраться до моих книг. Как вы уже могли догадаться, я не обыкновенный человек, — гордо сказала Малиша. — Вы слышали о Сестрах Грюм[10*]? Агонайза и Эвисера Грюм? Это моя бабушка, и двоюродная бабушка. Они писали… волшебные сказки.
«Ага, тут мы временно в безопасности» — подумал Морис. «Надо просто не давать ей молчать».
— Я не фанат чтения, как и все коты, — сказал он. — Что это за сказки такие? Истории о крохотных людях, которые крылышками бяк-
— Нет, ответила Малиша. — Они не преуспели в бяканьи крохотного народца. Они писали… настоящие волшебные сказки. С множеством костей, крови, с крысами и летучими мышами. Я унаследовала талант рассказчика, — добавила она.
— Я тоже думаю, что вроде как он у тебя есть, — поддакнул Морис.
— И если в городе нет крыс, а крысоловы притаскивают охапки шнурков, все это плохо пахнет[11*].
— Извини, — сказал Сардины. — Кажется, это я… Я немного нервничаю…
Наверху послышался
— Быстро, выходите через задний двор! — скомандовала Малиша. — Забирайтесь на сеновал возле конюшен, я принесу вам туда еду! Я точно знаю, что нужно делать в таких ситуациях!
Глава 5
Руперт Крысовский был самой храброй крысой.
Любой в Пушной Долине мог это подтвердить.
В туннеле, находящемся под землей, в нескольких улицах от дома Малиши, Загар висел на четырех отрезках веревки, прикрепленных к его сбруе. Они были привязаны к палке, качающейся на спине очень толстой крысы. Еще две крысы сидели на другом конце, и еще несколько управляли всей конструкцией.
Сейчас он висел прямо над зубами огромного капкана, заполняющего собой почти весь проход.
Он пропищал сигнал остановки. Палка немного раскачивалась под его весом.
— Я прямо над сыром, — сказал он. — Пахнет как Ланкрский Синяя Жила, Сверхвкусный. Нетронутый. К тому же очень старый. Переместите меня приблизительно на две лапы[12*].
Он двинулся вперед, палка закачалась вверх и вниз.
— Осторожнее, сэр, — крикнула одна из молодых крыс, которые столпились в туннеле за спиной Отряда по Обезвреживанию Ловушек.
Загар крякнул, и глянул на зубы в дюйме от своего носа. Из одного из своих поясов он вытащил небольшую деревянную палочку, к одному из концов которой было приклеено маленькое зеркало.
— Эй, вы, подвиньте немного свечу в эту сторону, — приказал он. — Так, хорошо. Хорошо. Теперь мы посмотрим…
Он просунул зеркало мимо зубов капкана и плавно повернул.
— Так я и думал… это Маленький кусака фирмы Претл и Джонсон, я в этом уверен. Одна из старых версий третьей модели, но с дополнительной предохранительной защелкой. Долгую же дорогу он проделал… Но мы уже с такими встречались, правда? Сыр к чаю, парни!
Со стороны наблюдателей раздался нервный смех, однако чуткий слух Загара уловил
— Кто это сказал? — резко спросил он.
Ответом была тишина. Загар вытянул голову назад. Молодые крысы аккуратно расступились, оставив стоять только одну, очень одинокую крысу.
— А, Питательная, — проворчал Загар, отворачиваясь к механизму спуска капкана. — Просто, говоришь? Рад это слышать. В таком случае ты можешь нам показать, как его обезвредить.
— Э… когда я сказала, просто… — проблеяла Питательная, — я имела в виду, что Врассоле показал мне на учебном капкане, и сказал…
— Не надо скромничать, — произнес Загар. В его глазах запрыгали чертики. — Тут все готово. Ты забирайся в подвеску и сделай это, хорошо? А я посмотрю, можно?
— … но… но… но когда он нам показывал, я не разглядела все как следует. Я теперь это поняла, и… и… и…
— Тогда сделаем так, — произнес Загар, — Я буду работать с ловушкой, хорошо?
Питательная вздохнула с большим облегчением.
— А ты будешь говорить, что именно мне делать.
— Э… — начала Питательная. Сейчас она выглядела как крыса, готовая действительно быстро воссоединиться с бригадой гадильщиков.
— Очень хорошо, — сказал Загар.
Он аккуратно вытащил зеркало обратно, и достал из своей сбруи металлический стержень. Осторожно потыкал капкан. Услышав скрежет металла о металл, Питательная съежилась.
— Так, что тут у нас… ага, да. Тут стержень, меленькая пружина и защелка. Что мне делать дальше, мисс Питательная?
— Э… э… э… — заикаясь пробормотала Питательная.
— Тут все скрипит, мисс Питательная, — проговорил Загар из недр капкана.
— Э… э… нужно заклинить штучку…
— Что именно из всего этого штучка, мисс Питательная? Не спешите… кажется, этот кусочек металла качается, но я вас никоим образом не тороплю…
— Надо заклинить… э… штучку. э… штучку… э… — глаза Питательной бешено вращались.
— Может быть это большая ЩЕЛК А-а-а-
Питательная лишилась чувств.
Загар выскользнул из подвески и «пометил» капкан.
— Все в порядке, — сказал он. — Я его крепко зажал, теперь не сработает. Можете оттащить его с дороги, ребята.
Он подошел к группе и бросил кусок заплесневелого сыра на дрожащий живот Питательной.
— В ловушечном деле очень важно быть точным. Вы или точны, или мертвы. А сыр получит вторая мышь.
Загар втянул носом воздух.
— Думаю,
Отряд засмеялся нервным, кудахтающим смехом новичков, радующихся, что
Загар развернул клочок бумаги. Он был крысой действия, и мысль о том, что мир можно приколоть к бумаге с помощью маленьких значков, немного его тревожила. Однако он понимал всю полезность этого изобретения. Бумага помнила, когда он рисовал картину расположения тоннелей. Ее не сбивали с толку новые запахи. Другие крысы могли видеть в своей голове то же, что и чертивший, если знали как читать.
Он изобрел карты. Это было отображение мира.
— Удивительная вещь, эта новая технология, — сказал он. — Так, два тоннеля назад, тут отмечен яд. Ты смотрел, что там, Врассоле?
— Закопан и «помечен[13*]», — ответил Врассоле, его заместитель. — Это был серый яд № 2.
— Хорошая крыса — сказал Загар. — Это ужасная штука.
— Вокруг было полно мертвых киики.
— Ну еще бы. Против этой штуки нету противоядия.
— Также нашли поддоны с № 1 и № 3, — продолжил Врассоле. — Очень много.
— Если вы достаточно разумны, вы можете выжить после яда № 1. — сказал Загар. — Вы все, запомните это. А если вам не повезет с ядом № 3, у нас есть
— Здесь кучи отравы, Загар, — нервно сказал Врассоле. — Больше, чем я
— Тогда важное замечание по безопасности, — сказал Загар, направляясь к новому тоннелю. — Не ешьте мертвую крысу, если вы не знаете от чего она умерла. Иначе вы тоже от этого умрете.
— Опасные Бобы говорит, что мы вообще не должны есть крыс, — сказал Врассоле.
— Ну, может быть, — ответил Загар, — но здесь в тоннелях нужно быть практичным. Не пропадать же хорошей еде. Эй,
— Кучи яда, — сказал Врассоле, когда отряд пошел дальше. — Они тут на самом деле ненавидят крыс.
Загар не ответил. Он видел, что крысы начинают нервничать. В их походке чувствовался запах страха. Они никогда раньше не видели столько яда. Обычно Загар ни о чем не волновался, и чувство тревоги, начавшее зарождаться глубоко в его костях, ему совсем не понравилось.
Маленькая запыхавшаяся крыса стремительно пробежала по тоннелю и согнулась перед ним.
— Почки, сэр, Третий взвод Тяжелых Гадильщиков. — выпалила она. — Сэр, мы нашли ловушку! Не такую, как обычно! Свежий наступил прямо на нее! Пожалуйста, пойдемте со мной!
На чердаке над конюшней было полно сена, а лошадиное тепло, поднимавшееся снизу, делало его очень уютным.
Кит лежал на спине, задумчиво разглядывая потолок. Морис разглядывал свой обед, обед подергивал носом.
Перед прыжком Морис производил впечатление хорошо смазанной машины для убийства. Это впечатление испортилось за миг перед прыжком. Зад поднялся, все быстрее раскачиваясь из стороны в сторону, хвост хлестал по воздуху, потом Морис прыгнул, выпустив когти…
— Пик!
— Итак, мои условия таковы — сказал Морис дрожащему в его когтях комку. — Ты должен
— Пик! — прокричала мышь.
— Достаточно честно, — сказал Морис, и убил ее одним движением. Он оттащил ее обратно в угол, где поднявшийся и теперь сидящий на соломе Кит приканчивал бутерброд с маринованной говядиной.
— Она не заговорила, — поспешно сказал он.
— Я тебя не спрашивал, — ответил Кит.
— Я имею в виду, что дал ей шанс, — продолжил Морис. — Ты же меня слышал, верно? Ей всего лишь нужно было сказать, что она не хочет, чтобы ее съели.
— Хорошо.
— Тебе хорошо, я имею в виду, что тебе не приходится разговаривать с бутербродами, — продолжил Морис таким тоном, что было понятно, что его все еще
— Я бы не знал, что им сказать, — ответил Кит.
— Хочу заметить, что я с ней даже не играл. — сказал Морис. — Один удар старой доброй лапой и — «Она черкнула лишь прощай». Впрочем, ничего она не черкала, ведь в ней не было ни капли разума.
— Я тебе верю, — сказал Кит.
— Она ничего не почувствовала, — настаивал Морис.
— Похоже, что ребята все еще работают, — проговорил Морис, затаскивая мышь под кучу соломы. — Ничто не вызывает такого добротного крика, как танцующий на столе Сардины.
Дверь в конюшню открылась. Вошел человек, запряг двух лошадей и вывел их наружу. Немного погодя они услышали звук отъезжающего экипажа.
Несколько мгновений спустя снизу раздалось три громких удара. Потом еще раз. И еще раз. Наконец голос Малиши произнес:
— Эй, вы двое, вы там наверху или нет?
Кит выполз из соломы и глянул вниз.
— Да, мы здесь, — ответил он.
— Вы что, не слышали тайный стук? — спросила Малиша, испепеляя их раздраженным взглядом.
— Но он не был похож на тайный стук, — ответил Морис с набитым ртом.
— Это что, голос Мориса? — подозрительно спросила Малиша.
— Да, — ответил Кит. — Не сердись на него, он
Морис поспешно проглотил кусок.
— Это не
— Это все же был тайный стук, — продолжила Малиша. — Я знаю о таких вещах! И вы должны были постучать в ответ!
— Да, но если
На мгновение Малиша замолчала, что было для нее необычно. Потом сказала:
— Вы правы. Наверное я просто крикну: «Это я, Малиша!», а потом постучу. Таким образом вы будете знать, что это я, и сможете постучать в ответ. Договорились?
— А почему нам просто не сказать: «Привет, мы тут, наверху»? — невинно произнес Кит.
Малиша вздохнула.
— В вас что, нету никакого драматизма? Послушайте, мой отец уехал в Ратхаус на встречу с другими членами совета. Он сказал, что посуда стала последней каплей!
— Посуда? — переспросил Морис. — Ты что, рассказала ему про встречу с Сардинами?
— Я была вынуждена сказать, что испугалась огромной крысы и попыталась забраться на шкаф, — ответила Малиша.
— Ты солгала?
— Я просто рассказала ему историю, — мягко парировала Малиша. — Это хорошая история. Более правдивая, чем может показаться правда. Крыса, танцующая чечётку? В любом случае он не очень ею заинтересовался, потому что сегодня от жителей поступило очень много жалоб. Ваши ручные крысы очень расстраивают людей. Я в восхищении.
— Они не наши крысы, они свои крысы, — возразил Кит.
— И они всегда работают быстро. — с гордостью произнес Морис. — Никогда не возятся, когда дело доходит до… возни.
— В прошлом месяце мы были в одном городе. Так тамошний совет позвал крысолова на следующий же день, — сказал Кит. — Это был великий день Сардин.
— Мой отец много кричал, и послал за Бланкетом и Спирзом, — сказала Малиша. — Они крысоловы! Вы понимаете, что это означает, не так ли?
Морис и Кит переглянулись.
— Давай предположим, что нет, — ответил Морис.
— Это означает, что мы сможем вломиться в их сарай и разгадать загадку ботиночных шнурков!
Она окинула Мориса критическим взглядом.
— Конечно, было бы… лучше будь мы четырьмя детьми с собакой[14*]. Это хорошее число для приключения. Но придется обойтись тем, что у нас есть.
— Эй, мы же просто воруем у властей! — сказал Морис.
— Э, конечно, только у правительств, которые не являются
— И что с того? — спросила Малиша, бросив на Кита странный взгляд.
— Это не значит, что мы преступники, — объяснил Морис.
— А, но если мы добудем доказательства, мы сможем предъявить их совету. Тогда это не будет преступлением, потому что мы станем героями дня, — объяснила Малиша с усталой терпеливостью. — Конечно, может случиться так, что совет и Стража в сговоре с крысоловами. Мы не можем доверять никому. Вы что, ребята, никогда не читали книг? Скоро стемнеет, я приду за вами, и мы сможем вспороть букло.
— Сможем? — пробормотал Кит.
— Да. С помощью шпильки для волос. Я знаю, что это возможно. Я сто раз читала о таких вещах.
— А какого типа это букло? — спросил Морис.
— Большое, — ответила Малиша. — Конечно, это облегчает нашу задачу.
Она резко повернулась и выбежала из конюшни.
— Морис? — позвал Кит.
— Что? — отозвался кот.
— Что это за букло, и как ты его вспорешь?
— Я не знаю. Может быть, замок?
— Но ты сказал…
— Да, но я просто не давал ей молчать на случай, если она вдруг станет агрессивной. У нее не все дома, если тебя интересует мое мнение. Она из этих людей, вроде… актеров. Все время играют роль. Не живут в реальном мире. Как будто все вокруг — одна большая пьеса. Опасные Бобы тоже такого же типа. Очень опасная личность.
— Он очень добрая и внимательная крыса!
— Да, но видишь ли, проблема в том, что он думает, что все вокруг такие же, как он. Подобные люди — это плохая новость. А наша подружка, она думает, что жизнь устроена как волшебная сказка.
— Ну, это не принесет вреда, не так ли? — спросил Кит.
— Да, но когда в сказках
Третий взвод Тяжелых Гадильщиков расположился на отдых. Все равно у них закончились боеприпасы. Со стены стекала струйка воды, но никто не хотел пробираться к ней мимо ловушки. И никто не хотел смотреть на то, что в ней лежало.
— Бедный старый Свежий. Он был хорошей крысой, — сказал один из отряда.
— Однако ему следовало смотреть, куда идет, — сказала другая крыса.
— Думал, что все уже знает, — подхватила разговор третья. — Впрочем, он был славной крысой, хоть и немного вонючей.
— Давайте вытащим его из ловушки? — предложила первая крыса. — Думаю, будет неправильно оставить его там.
— Да. Учитывая, что мы проголодались.
Одна из крыс напомнила:
— Опасные Бобы сказал, что мы не должны есть других крыс.
Другая возразила:
— Нет, это только если не знаешь от чего они умерли, потому что они могли умереть от яда.
Третья подхватила:
— Мы знаем, от чего он умер. Его раздавило. Раздавливанием нельзя заразиться.
Все посмотрели на то, что осталось от Свежего.
— Как думаешь, что с тобой случается после смерти? — задумчиво спросила одна из крыс.
— Тебя съедают. Или ты высыхаешь, или покрываешься плесенью.
— Что, всего тебя?
— Ну, обычно остаются лапы…
Крыса, задавшая вопрос, продолжила:
— А что происходит с той частью, что внутри тебя?
Упомянувшая о лапах сказала:
— А, губчатая зеленая студенистая штука? Нет, ее тоже не стоит есть. На вкус ужасная.
— Нет, я имею в виду ту часть внутри тебя, которая является тобой. Куда она уходит?
— Извини, я тебя не понимаю.
— Ну… знаешь, это как… во сне?
Крысы кивнули. Они знали про сны. Когда крысы стали видеть сны, это стало для них большим потрясением.
— Ну, в снах, когда тебя преследуют собаки, или ты летаешь, или еще
— Ну, не совсем похожа, — неуверенно проговорила одна из крыс, глядя на плоскую штуку, раньше известную как Свежий. — Я имею в виду, что нету крови, и из тебя не торчат разные штуки. И потом, ты просыпаешься.
— Значит, — продолжила крыса, которая подняла вопрос о невидимой части, — когда ты просыпаешься, куда девается часть тебя из снов? И когда ты умираешь, куда уходит эта штука, которая внутри тебя?
— Ты имеешь в виду зеленую студенистую штуку?
— Нет! Штуку за твоими глазами!
— Такая
— Нет, не эта! Невидимая!
— Откуда я знаю? Никогда не видел этой невидимой штуки!
Все посмотрели на Свежего.
— Мне не нравятся эти разговоры, — сказала одна из них. — Они напоминают мне о тенях, которые появляются, если зажечь свечу.
Другая сказала:
— А вы слышали о Костяной Крысе? Говорят, что она приходит и забирает крыс после смерти.
— Говорят, говорят… — пробормотала одна из крыс. — Говорят что мир создала Большая Подземная Крыса, вот что говорят. Выходит, что она же создала и людей? Видать, она нас очень любит, раз создала и людей тоже! А?
— Откуда мне знать? Может быть людей создал Большой Человек?
— О, это просто глупо, — сказала неверующая крыса по имени Томат[15*].
— Хорошо, но вы должны признать, что все вокруг не могло просто так взять и появиться, не так ли? Должна же быть
— Но Свежий все еще здесь. И я не видел костлявой крысы!
— Да, но говорят, что ее можно увидеть только если она приходит за тобой.
— О? Да? — сказала другая крыса с нервным сарказмом. — И как же они ее углядели, а? Скажи мне! Жизнь и так достаточно сложна, чтобы еще волноваться о вещах, которые нельзя увидеть!
—
Крысы повернулись на голос. Неожиданно все поняли, что рады видеть Загара, спешащего по тоннелю.
Загар протиснулся мимо. Он взял с собой Питательную. Он считал, что члену отряда никогда не поздно узнать, что происходит с теми, кто недопонял правила.
— Понятно, — сказал Загар, глянув в ловушку. Он печально покачал головой. — Что я вам всем говорил?
— Не пользоваться тоннелями, которые не помечены как чистые, сэр, — ответил Томат. — Но Свежий… ну, он не… он никогда не стремился внимательно слушать. И считал, что так и надо, сэр.
Загар осмотрел ловушку, стараясь сохранять на лице выражение уверенной решительности. Однако это было непросто. Он никогда раньше таких не видел. Она выглядела действительно ужасно, больше пресс, чем резак. Ее поставили в место, где рано или поздно спешащие к воде крысы должны были ее задеть.
— Теперь уж ему точно не придется никого слушать, — пробормотал он. — Лицо кажется мне знакомым. Конечно, не считая выпученных глаз и вывалившегося языка.
— Э, вы разговаривали со Свежим во время утреннего построения, сэр. Вы сказали ему, что он прирожденный гадильщик и ему придется с этим смириться, сэр.
Выражение лица Загара не изменилось. Он сказал:
— Нам надо идти. Мы нашли в окрестностях много ловушек. Мы вернемся за вами. Никто из вас не двинется этим тоннелем дальше, понятно? Все сказали: «Да, Загар»!
— Да, Загар, — хором ответили крысы.
— Поставьте
— А что нам делать со Свежим? — спросил Томат.
— Не ешьте зеленую студенистую штуку, — ответил Загар, и заспешил прочь.
— Ловушки! — думал он. Их тут слишком много. И чересчур много яда. Даже опытные члены отряда начинают нервничать. Ему не нравились неизвестные вещи. Вы понимаете, что представляет из себя такая вещь, только когда она убивает вас.
Крысы разбежались по тоннелям под городом, но этот город не был похож на другие города. Это была огромная крысиная ловушка. Они не нашли ни одной живой киики. Ни одной. Это ненормально. Крысы есть везде. Кругом, где живут люди, есть и крысы.
И, кроме того, молодые крысы слишком много времени думали о… вещах. О вещах, которые нельзя увидеть или почуять. Призрачных вещах. Загар покачал головой. В этих тоннелях такому мышлению нет места. Жизнь практична, жизнь реальна, и ее можно потерять очень быстро, если быть невнимательным…
Пока они бежали вдоль трубы, он заметил, что Питательная осматривается вокруг и нюхает воздух.
— Это правильно, — одобрительно сказал он. — Нельзя быть чересчур осторожным. Никогда не спеши. Даже крысе перед тобой может повезти, и она не наступит на спусковой механизм.
— Да, сэр.
— Однако, чересчур не беспокойся.
— Он выглядел ужасно… плоским, сэр.
— Дураки спешат, Питательная. Дураки спешат…
Загар чувствовал, как распространяется ужас. Это его волновало. Если Изменившиеся паниковали, они паниковали как крысы. А тоннели под этим городом не место для забега паникующих крыс. Если одна крыса нарушит порядки и побежит, большинство последует за ней. В тоннелях власть принадлежит запаху. Когда дела идут хорошо, все себя чувствуют хорошо. Но стоит появиться страху, и он начинает заливать туннели, как потоп[16*]. В крысином мире паника — болезнь, которой очень легко заразиться.
Когда они встретились с ловушечным отрядом, дела нисколько не стали лучше. На этот раз нашли новую отраву.
— Не волнуйтесь, — сказал Загар, хотя сам был обеспокоен. — Мы же раньше находили новые яды, не так ли?
— Не находили уже годами, — возразила крыса. — Помните, в Скроте? С блестящими синими кристалликами? Жжется, если на нее наступить? Ребята не знали, и вляпались в нее?
— У них тут есть эта отрава?
— Лучше гляньте сами.
В одном из тоннелей на боку лежала крыса. Ее лапы были плотно сжаты, как кулаки. Она поскуливала.
Загар бросил один взгляд, и понял, что для этой крысы все кончено. Это только дело времени. И для крыс в Скроте это время было ужасным.
— Я могу укусить ее в основание шеи, — вызвалась одна из крыс. — Все закончится очень быстро.
— Милосердное предложение, но этот яд проник в кровь, — возразил Загар. — Найдите не сработавший капкан. Только осторожно.
— Засунуть крысу в капкан, сэр? — ужаснулась Питательная.
— Да! Лучше умереть быстро, чем медленно!
— Если даже так… — начала возражать крыса, которая предложила укусить.
Шерсть вокруг морды Загара ощетинилась. Он поднялся на задние лапы и оскалил зубы.
— Делай, что тебе велено, или я тебя укушу! — прорычал он.
Крыса подалась назад.
— Хорошо, Загар, хорошо…
— И предупредите другие отряды! — проревел Загар. — Это не ловля крыс, это война! Всем осторожно отступить! Никому ничего не трогать! Мы… Что? Что на этот раз?
Маленькая крыса осторожно подобралась к Загару. Увидев обступивших охотников за ловушками, она быстро согнулась, чтобы показать насколько она маленькая и безобидная.
— Пожалуйста, сэр… — пробормотала она.
— Да?
— На этот раз мы нашли живую…
Глава 6
Мистер Зайкин знал, что есть большие приключения,
и маленькие приключения. Но пока приключение не начнется,
никто вам не скажет, какого оно размера. Иногда вы можете
испытать большое приключение даже не двигаясь с места.
— Эй? Эй, это я. И сейчас я постучу тайным стуком!
В дверь конюшни трижды постучали, а затем снова раздался голос Малиши: «Эй, вы слышали тайный стук?»
— Может, если мы будем сидеть тихо, она уйдет? — спросил Кит из соломы.
— Я так не думаю — отозвался Морис. Он повысил голос и крикнул:
— Мы здесь, наверху!
— Вы не ответили на тайный стук, — прокричала Малиша.
— О, прбллттрррп, — пробормотал Морис. К счастью, никто из людей не знает, насколько это плохое ругательство на кошачьем языке. — Послушай, это я, да? Кот? Говорящий? Что мне сделать, чтобы ты меня узнала? Вдеть в петлицу красную гвоздику?
— Я думаю, что ты неправильный говорящий кот, — сказала Малиша, поднимаясь по лестнице. На ней опять была черная одежда, а волосы она убрала под черный шарф. С плеча свешивалась большая сумка.
— Боже, как ты права, — сказал Морис.
— Я имею в виду, что у тебя нет сапог, шпаги и большой шляпы с пером, — сказала девочка, забираясь на чердак.
Морис наградил ее долгим взглядом.
— Сапог? — наконец спросил он. — На этих лапах?
— О, я видела это на картинке в книге, — невозмутимо объяснила Малиша. — Глупая книга для детей. Там было полно животных, которые одевались как люди.
В кошачьем мозгу Мориса уже не в первый раз возникла мысль о том, что если он поспешит, то уже через пять минут будет за городом на
Однажды, когда он был котенком, его забрала домой маленькая девочка. Она надела на него кукольное платьице и усадила за маленький стол с несколькими куклами и тремя четвертями плюшевого медведя. Ему удалось сбежать через открытое окно, но на то, чтобы освободится от платья, ушел целый день. Эта девочка вполне могла быть Малишей. Она думала, что животные — это люди, которым не уделяют достаточно внимания.
— Я не ношу одежду, — сказал он. Это не совсем выражало его мысли, но, все же, это было лучше, чем сказать «Я думаю, что ты чокнутая».
— Это могло бы быть для тебя достижением, — сказала Малиша. — Уже почти стемнело. Пойдем! Будем красться, как кошки!
— О, хорошо, — сказал Морис. — Думаю, у меня это получится.
«Хотя», — подумал он через несколько минут, — «ни одна из кошек никогда не кралась так, как это делает Малиша». Малиша же, видно, считала, что в незаметности нету смысла, если люди не видят, что ты стараешься двигаться незаметно. Пешеходы останавливались, чтобы посмотреть, как она скользит вдоль стен и шныряет от одного дверного проема к другому. Морис и Кит неторопливо брели за ней. На них никто не обращал внимания.
В конце концов она остановилась перед черным строением в узкой улочке. Над дверью висела большая деревянная вывеска. Она изображала множество крыс, спутанных хвостами в большой узел, так что получилось
— Знак древней Гильдии Крысоловов, — прошептала Малиша, сбрасывая сумку с плеча.
— Я знаю, — сказал Кит. — Выглядит ужасно.
— Однако композиция интересная, — возразила Малиша.
Что сразу бросалось в глаза возле находящейся под вывеской двери, так это огромный висячий замок, которым она закрывалась.
«Странно», — подумал Морис — «если от крыс взрываются ноги, зачем крысоловам огромный замок на дверях их сарая?»
— К счастью я подготовилась к любым неожиданностям, — сказала Малиша, забираясь в свою сумку. Там загремели передвигаемые бутылочки и металлические предметы.
— Что там у тебя? — спросил Морис. — Все что угодно?
—
Она достала маленький сверток из черной ткани. Когда она его разворачивала, Морис увидел блеск металла.
— Ага, — сказал он. — Отмычки, да? Я видел взломщиков за работой…
— Шпильки для волос, — сказала Малиша, выбирая одну из них. — Шпильки всегда работали в тех книгах, что я читала. Надо просто засунуть ее в замочную скважину и покрутить. У меня тут набор согнутых под разными углами.
И снова Морис почувствовал, как по его затылку пробежал холодок.
«Они работают в книгах», — подумал он. — «Черт меня возьми».
— А откуда ты столько знаешь о взломе замков? — спросил он.
— Я же тебе говорила, что мою комнату закрывали в качестве наказания, — сказала Малиша, вращая шпильку.
Морис видел взломщиков за работой. Человек, вламывающийся ночью в дом, ненавидит собак, но ничего не имеет против кошек. Кошки никогда не пытаются перегрызть вам горло. И что у взломщиков, как правило, было — так это набор сложных инструментов, которые они использовали с огромной осторожностью и точностью. Они никогда не использовали дурац…
Щелк!
— Отлично, — удовлетворенно сказала Малиша.
— Тебе просто повезло, — сказал Морис, когда замок раскрылся. Он посмотрел вверх на Кита. — Ты же тоже думаешь, что ей повезло, да?
— Откуда я знаю? — ответил Кит. — Никогда не видел такого раньше.
— Я знала, что это сработает, — сказала Малиша. — Это же сработало в волшебной сказке Седьмая Жена Зеленой Бороды, когда она убежала из своей Комнаты Ужаса и ударила его в глаз замороженной селедкой.
— Это что, волшебная сказка? — спросил Кит.
— Да, — гордо ответила Малиша. — Прямиком из сборника Волшебные сказки Грюм.
— Похоже, у вас тут водятся злые волшебники, — сказал Морис, укоризненно покачивая головой.
Малиша толчком открыла дверь.
— О, нет, — простонала она. — Такого я не ожидала…
«Неубивающие ловушки», — думал Загар. Иногда они попадались. Иногда люди хотели поймать крыс живыми.
Загар не доверял тем, кто ловил крыс живьем. Честные, мгновенно убивающие капканы… это, конечно, плохо, но от них обычно можно держаться подальше, было в них
Опасные Бобы наблюдал за новоприбывшим. Странно, что крыса, способная думать самые
От новой крысы, конечно же, не приходилось ждать никаких неприятностей. Хотя бы потому, что ее обступали большие, откормленные, сильные крысы. Ее тело изо всех сил почтительно говорило «сэр». Изменившиеся дали ей немного еды, которая была скорее проглочена, чем съедена.
— Она была в клетке, — сказал Загар, чертя
— Я
— Думаю, что некоторые люди так поступают из доброты, — сказала Персики. — Они выносят крыс из дома, не убивая.
— Но это не принесло ей добра, — с удовлетворением сказал Окорок. — Я вернулся назад следующей же ночью и изгадил ей весь сыр.
— Не думаю, что в нашем случае
— Очень благоразумно, — кивнул Окорок.
— Мы нашли еще
Он показал нарисованные на полу линии и загогулины.
— Хррмп. Вижу, но не нуждаюсь в том, чтобы знать про эти штуки, — ответил Окорок и потер свой нос. — Мне и носа всегда было достаточно.
Загар терпеливо вздохнул.
— Тогда понюхайте, сэр, это… картинка всех исследованных сегодня ходов. Это… очертания, оставшиеся в моей голове. Мы исследовали большой кусок города. Тут полно… — он глянул на Персики, — полно добрых ловушек. Они почти всегда пустые. Вокруг разбросана отрава. Как правило, очень старая. Множество пустых ловушек. Много взведенных капканов. И нет живых крыс. Вообще нет, кроме нашего… нового приятеля. Это очень странно. Я немного понюхал там, где мы нашли ее, и почуял крыс. Много крыс. Очень много.
— Живых? — спросил Опасные Бобы.
— Да.
— В одном месте?
— Да, это пахло именно так, — ответил Загар. — Думаю, мы должны сходить и глянуть, что там.
Опасные Бобы подошел к крысе поближе и опять ее понюхал. Она понюхала его в ответ. Они соприкоснулись лапами. Наблюдающие за ними Изменившиеся остолбенели. Опасные Бобы обходился с киики как с равной.
— Много всего, много всего, — прошептал он. — Много крыс… людей… страх… много страха… много скученных крыс… еда… крыса… вы говорили, что она съела крысу?
— Это мир, в котором
Опасные Бобы пошевелил носом.
— Тут
— Она была в ловушке, — сказала Персики. — А потом встретила нас.
— Это значительно… хуже, — сказал Опасные Бобы. — Она… она нас испугалась, потому что мы странные крысы, но она пахнет облегчением, что мы не… то, к чему она привыкла…
— Люди! — выплюнул Загар.
— Я… так… не… думаю…
— Другие крысы?
— Да… нет. я не… трудно сказать…
— Собаки? Коты?
— Нет, — Опасные Бобы отступил назад. —
— Что нам с ней делать? — спросила Персики.
— Полагаю, отпустить.
— Но мы не можем так поступить! — возразил Загар. — Мы обезвредили все ловушки, которые смогли найти, но вокруг еще полно яда. Я бы не послал туда и мыши. В конце концов, она же нам не сопротивлялась.
— Ну и что?- сказал Окорок. — Еще одна мертвая киики?
— Я поняла, что хочет сказать Загар, — отозвалась Персики. — Мы не можем послать ее на смерть.
Экономия выступила вперед и покровительственно обняла молодую крысу, уставившись на Окорока. Пребывая в плохом настроении, она могла и укусить его, но сейчас предпочла не спорить. Она была слишком стара для этого. Но весь ее вид говорил: «все мужчины тупицы, ты, старая глупая крыса».
Окорок выглядел потерянным.
— Но мы же убивали киики, не так ли? — сказал он с горечью. — Почему же мы хотим, чтобы эта разгуливала здесь?
— Мы не можем послать ее на смерть, — повторила Персики, наблюдая за Опасными Бобами. В его розовых глазах застыло хорошо знакомое рассеянное выражение.
— Вы хотите, чтобы она таскалась за нами, ела нашу еду и все портила? — спросил Окорок. — Она не может говорить, не может думать…
— Так же, как и мы еще совсем недавно! — отрезала Персики. — Мы все были похожи на нее!
— Но
— Да, — тихо ответил Опасные Бобы. — Мы можем думать. Мы можем подумать о том, что мы делаем. Мы можем пожалеть невинную крысу, которая ничем нам не угрожает. Вот почему она может остаться.
Голова Окорока резко повернулась. Опасные Бобы смотрел на новенькую. Окорок инстинктивно поднялся на дыбы — крыса, готовая к сражению. Но Опасные Бобы этого не заметил.
Персики с тревогой смотрела на старую крысу. Ему только что бросила вызов хилая маленькая крыса, которая в драке не продержалась бы и секунды. А Опасные Бобы даже не понял, что он бросил вызов.
«У него другой образ мышления», — подумала Персики.
Но другие крысы наблюдали за Окороком. И у них был именно такой образ мышления, и они ждали, чтобы увидеть, что же он предпримет.
Но даже Окороку было понятно, что нападение на белую крысу было бы немыслимым. Это было бы все равно, что отрезать свой собственный хвост. Он очень осторожно расслабился.
— Она всего лишь крыса, — пробормотал он.
— Но ты, дорогой Окорок, нет, — проговорил Опасные Бобы. — Ты пойдешь с отрядом Загара, чтобы посмотреть, откуда она пришла? Это может быть опасно.
Это замечание опять заставило шерсть Окорока подняться.
— Я не боюсь опасности! — проревел он.
— Конечно нет. Вот почему тебе следует пойти. Она в ужасе, — сказал Опасные Бобы.
— Я никогда ничего не боялся! — выкрикнул Окорок.
Теперь Опасные Бобы повернулся, чтобы посмотреть на него. Его розовые глаза блестели в свете свечи. Окорок не был крысой, которая тратила много времени на размышления о вещах, которые нельзя увидеть, понюхать или укусить, но…
Он посмотрел наверх. На стене от света свечи плясали огромные крысоподобные тени. Окорок слышал, как молодые крысы говорили о тенях, снах и о том, что случается с твоей тенью после смерти. Его все это не волновало. Тени не кусаются. В тенях бояться решительно нечего. Но теперь его собственный голос в голове сказал: Я боюсь того, что могут видеть эти глаза. Он глянул на Загара, который чертил
— Я пойду, но отряд поведу я, — сказал он. — Я тут главная крыса!
— Это меня не волнует, — откликнулся Загар. — В любом случае первым пойдет Мистер Клики.
— Я думала, что он сломался еще на прошлой неделе, — сказала Персики.
— У нас осталось еще два, — ответил ей Загар. — А потом нам придется навестить зоомагазин.
— Я вожак, — сказал Окорок. — Я скажу, что нам нужно делать, Загар.
— Хорошо, сэр. Хорошо, — отозвался Загар, продолжая чертить в грязи. — И вы знаете, как обезвредить все ловушки, не так ли?
— Нет, но я могу приказать это тебе!
— Хорошо. Хорошо, — продолжил Загар, делая палочкой дополнительные отметки и не глядя на вожака. — И вы мне скажете, какие рычаги не трогать, а какие расклинивать, правда?
— Мне не нужно разбираться в ловушках, — сказал Окорок.
— Но мне нужно, сэр, — сказал Загар тем же спокойным тоном. — И я скажу вам, что в этих новых ловушках есть
— Как ты разговариваешь со старшей крысой!
Загар глянул на него, и Персики затаила дыхание.
Это момент истины, подумала она. Сейчас мы узнаем, кто наш вожак.
А потом Загар сказал:
— Извините. Я не хотел нагрубить.
Персики заметила, как окаменели наблюдающие за ними старые самцы. Загар. Он отступил! Не набросился!
Но он и не сдался.
Шерсть Окорока улеглась. Старая крыса не знала, как отреагировать. Все сигналы перемешались.
— Ну, э…
— Конечно, как главный, вы должны давать приказы, — подсказал Загар.
— Да, ээ.
— Но мой совет, сэр, — мы должны это расследовать. Неизвестность опасна.
— Да. Конечно же, — сказал Окорок. — Да, действительно. Мы должны исследовать. Конечно. Посмотреть, что там. Я главный, это мой приказ.
Морис оглядел внутренности сарая крысоловов.
— Он выглядит как сарай крысоловов, — сказал он. — Скамейки, стулья, печь, много крысиных шкур, кучи старых ловушек, несколько намордников, рулоны проволочной сетки, множество доказательств того, что тут никогда не убирались. Именно это я ожидал увидеть в сарае крысоловов.
— А я ожидала увидеть
— А здесь должен быть
— Ну конечно! — сказала Малиша, заглядывая под стул. — Видишь ли, кот, в мире существует два типа людей. Те, которые улавливают сюжет, и те, которые его не улавливают.
— Но у мира же нету сюжета, — возразил Морис. — Все просто… происходит, одно за другим.
— Только если думать об этом так, как ты, — сказала Малиша, чересчур самодовольным, по мнению Мориса, тоном. — Сюжет есть всегда. Просто надо знать, где его искать.
Она замолчала на мгновение, а потом сказала:
— Искать! Вот правильное слово! Конечно же, тут должен быть потайной ход! Все ищите потайной ход!
— Э… а как мы узнаем, что это потайной ход? — спросил Кит, еще более растерянно, чем обычно. — Как выглядит потайной ход?
— Конечно же, он не должен казаться таковым!
— О, ну, в таком случае я вижу десятки потайных ходов, — сказал Морис. — Двери, окна, календарь компании Acme, производящей яды, вон тот шкаф, крысиная нора, этот стол…
— Ты саркастичен, — сказала Малиша приподнимая календарь, и угрюмо рассматривая под ним стену.
— На самом деле я грублю, — сказал Морис, — но, если хочешь, я могу быть и саркастичным.
Кит посмотрел на длинную скамейку перед окном, которое было покрыто, как морозными узорами, древней паутиной. На скамье были свалены разнообразные виды ловушек. А рядом с ними, ряд за рядом, стояли потрепанные старые жестянки и склянки с надписями вроде: «Опасно: Гидроген диоксид!», или «Погибель крыс», или «КишкоЖёг», или «Полипутакетлон: очень опасно!», или «ОтКрыс!!!», или «РатиМор!», или «Экстракт колючей проволоки: Опасно!!!», и даже — он наклонился, чтобы лучше рассмотреть, — «Сахар». Также тут стояло несколько чашек и заварник. По скамье рассыпался белый, зеленый и серый порошок. Немного даже просыпалось на пол.
— Ты можешь попытаться хоть немного помочь, — заметила Малиша, простукивая стены.
— Я не знаю, как искать то, что не выглядит как то, что я ищу, — ответил Кит. — Они хранят яд вместе с сахаром! Здесь так много яда…
Малиша отступила и убрала волосы с глаз.
— Ничего не получается, — сказала она.
— Думаю, тут может и не быть потайного хода? — сказал кот. — Я знаю, что это дерзкая мысль, но, может, это просто обычный сарай?
От взгляда Малиши отшатнулся даже Морис.
— Тут должен быть потайной ход, — сказала она. — Иначе в этом нету никакого смысла.
Она щелкнула пальцами.
— Ну конечно! Мы все делаем неправильно! Все знают, что невозможно найти потайной ход, если ты его ищешь! А вот когда ты выбиваешься из сил и опираешься о стену, ты случайно включаешь потайной рычаг!
В поисках подмоги Морис взглянул на Кита. Ведь он же человек, в конце концов. Он должен знать, что делать с такими, как Малиша. Но Кит просто слонялся по сараю и все разглядывал.
С невероятной небрежностью Малиша оперлась о стену. Не раздался щелчок. Участок пола не отъехал назад.
— Наверное, место неправильное, — сказала она. — Я просто невинно положу руку на этот крюк для одежды.
Потайная дверь в стене полностью опозорилась с внезапным появлением.
— Конечно, нам бы сильно помогло, если бы здесь был узорный канделябр, — сказала Малиша. — Они всегда были надежными переключателями, открывающими тайные проходы. Это знает каждый любитель приключений.
— Тут нету канделябра, — сказал Морис.
— Я вижу. Некоторые никак не могут уловить идею правильного обустройства потайных ходов, — пожаловалась Малиша. Она оперлась о другой участок стены, но это опять не привело ни к какому результату.
— Не думаю, что ты так
— О? Неужели? — сказала Малиша. — Я, по крайней мере, стараюсь относится к этому творчески! А ты бы где искал, раз ты такой умный?
— Откуда в сарае крысоловов крысиная нора? — спросил Кит. — Тут пахнет мертвыми крысами, мокрой псиной и ядом. Если бы я был крысой, я бы на километр не подошел к такому месту.
Малиша уставилась на него. Потом ее лицо обрело выражение сильной сосредоточенности, как будто она продумывала в голове несколько идей.
— Даа, — сказала она. — В рассказах так бывает. Глупые люди выступают с разумными мыслями, которые приходят им в голову случайно.
Она присела и заглянула в нору.
— Тут
Щелк — раздалось под полом. Часть его съехала и Кит как сквозь землю провалился.
— О, да, — сказала Малиша. — Я подозревала, что произойдет
Мистер Клики, подпрыгивая, несся вдоль туннеля, издавая жужжащий звук.
Крысята изжевали его уши, хвост был отрублен ловушкой, другие ловушки оставили отметины на его теле, но у него было преимущество. Ловушки не могли убить мистера Клики, потому что он не был живым. А живым он не был потому, что приводился в движение часовым механизмом.
Его заводной ключ вращался. На спине горел огарок свечи. Остальные представители первого ловушечного отряда наблюдали.
— Вот теперь в любой момент… — сказал Загар.
Раздался щелчок и звук, который лучше всего можно описать как *КЛОНК*! Свет погас. Из тоннеля медленно выкатилось зубчатое колесо и, потеряв баланс, упало перед Окороком.
— Я видел, что земля выглядела немного потревоженной на том месте, — удовлетворенно сказал Загар.
Он повернулся.
— Хорошо, ребята! Притащите другого мистера Клики, и я хочу, чтобы дюжина крыс взяли веревку, выкопали эту ловушку и утащили ее с дороги!
— Все эти проверки нас замедляют, Загар, — сказал Окорок.
— Хорошо, сэр, — сказал Загар, отряд торопливо промчался мимо них. — Вы идите вперед. Это отличная идея, потому что у нас остался только один мистер Клики. Надеюсь, в этом городе есть зоомагазин[18*].
— Я просто думаю, что нам надо бы двигаться быстрее, — сказал Окорок.
— Хорошо, ступайте, сэр. Попытайтесь крикнуть нам, где будет следующая ловушка, прежде чем она вас поймает.
— Я тут главный, Загар.
— Да, сэр, извините. Мы все немного устали.
— Это недоброе место, Загар, — устало сказал Окорок. — Я был в некоторых рпрптл дырах, так вот, это место хуже любой из них.
— Так и есть, сэр. Это место мертво.
— Как там это слово, которое придумал Опасные Бобы?
— Злое, — сказал Загар, наблюдая как отряд вытаскивает капкан из тоннеля. Между челюстями капкана можно было заметить покореженные пружины и колесики. — В то время я не до конца понимал, что он имеет в виду, — добавил он. — Но теперь, думаю, я понял.
Он взглянул назад вдоль тоннеля, туда, где горело пламя свечи, и схватил пробегавшую мимо крысу.
— Персики и Опасные Бобы должны находится сзади, ты понял? Они не должны подходить ближе.
— Понял, сэр! — сказала крыса и умчалась прочь.
Экспедиция осторожно продвигалась вперед. Вскоре они вышли в большую старую канализацию. По ее дну текла струйка воды. Под потолком проходили древние трубы. Там и здесь из них выбивались струйки пара. Немного дальше слабый зеленый свет сочился через выходящую на улицу решетку.
Это место пахло крысами. Причем крысиный запах был свежим. В подносе с едой, установленном на осыпающемся кирпиче лениво копалась крыса. Она взглянула на Изменившихся и убежала.
— За ней! — завопил Окорок.
— Нет! — закричал Загар.
Несколько крыс, начавших было погоню за киики, замерли в нерешительности.
— Это был мой приказ! — проревел Окорок, поворачиваясь к Загару.
Специалист по ловушкам кратко поклонился и сказал:
— Конечно. Только я думаю, что мнение Окорока, обладающего всеми фактами, будет немного отличаться от мнения Окорока, который просто крикнул, потому что увидел убегающую крысу, м? Понюхайте воздух!
Нос Окорока пошевелился.
— Отрава?
Загар кивнул.
— Серая, номер 2, — сказал он. — Ужасная штука. Лучше держаться от нее подальше.
Окорок посмотрел в обе стороны вдоль коридора. Он был длинный, высота была как раз достаточная, чтобы по нему мог проползти человек. Под потолком висело множество маленьких труб.
— Тут тепло, — сказал он.
— Да, сэр. Персики почитала путеводитель. Тут
— Зачем?
— Чтобы купаться, сэр.
— Хррмп. — Эта идея не понравилась Окороку, хотя множество молодых крыс любили принимать ванну.
Загар повернулся к отряду.
— Окорок хочет, чтобы вы закопали этот яд, помочились на него, и поставили вешку, прямо сейчас!
Окорок услышал металлический звук. Повернувшись, он увидел, как Загар вытащил из своих инструментов длинный тонкий кусочек металла.
— Что это за крскрск? — спросил он.
Загар со свистом рассекал воздух направо и налево.
— Я попросил, чтобы мальчик с глупым лицом сделал ее для меня, — сказал он.
И тогда Окорок понял, что это такое.
— Это же шпага, — сказал он. — Ты взял идею из «Приключения мистера Зайкина»!
— Так и есть.
— Я никогда не верил этому хламу, — проворчал Окорок.
— Иголка есть иголка, — невозмутимо сказал Загар. — Я думаю, что мы недалеко от других крыс. — Было бы неплохо, если бы большинство из нас осталось здесь… сэр. Окорок чувствовал, что тот опять начинает командовать, но Загар был таким вежливым.
— Я предлагаю, чтобы пару крыс прошли вперед и все разнюхали, — продолжил он. — Сардины будет полезным, и я, конечно же, пойду.
— И я, — сказал Окорок.
Он уставился на Загара, который ответил: «Конечно…»
Глава 7
Из-за того, что Склизкий Змей проказничал
с дорожными указателями, мистер
Зайкин не понял, что сбился с пути.
Он не шел на чай к Горностаю Говарду.
Он направлялся прямиком в Темный Лес.
Малиша посмотрела на открытый люк так, как будто оценивала его по десятибалльной шкале.
— Неплохо спрятан, — заметила она. — Неудивительно, что мы его не заметили.
— Я не сильно ударился, — крикнул Кит из темноты люка.
— Хорошо, — сказала Малиша, продолжая осматривать люк. — Там глубоко?
— Тут
— Хорошо, хорошо, не будем больше об этом говорить. Без небольших опасностей нет настоящего приключения, — сказала девочка. — Тут лестница. Почему ты ею не воспользовался?
— Я не смог по причине падения мимо, — отозвался голос Кита.
— Может, мне снести тебя вниз? — спросила Малиша Мориса.
— Может, мне выцарапать тебе глаза? — в тон ей ответил кот.
Малиша наморщила лоб. Она всегда сердилась, если
— Это что, был сарказм? — спросила она.
— Это был намек, — ответил Морис. — Я не даюсь «на ручки» незнакомцам. Спускайся вниз. Я последую за тобой.
— Но твои ноги не подходят для лестниц!
— Я что, делал
Малиша спустилась во тьму. Раздался металлический звук, затем вспыхнула спичка.
— Тут полно мешков! — сказала она.
— Я знаю, — сказал голос Кита. — Я на них приземлился. Я уже говорил.
— Это зерно! И… тут связки и связки колбас! Копченое мясо! Корзины овощей! Тут полно еды! Аааа! Убирайся из моих волос! Слезай! Этот кот прыгнул мне на голову!
Морис спрыгнул с нее на
— Ха! — сказала Малиша, потирая голову. — Так значит нам сказали, что все сожрали крысы.
Морис осмотрел подвал, освещенный мерцающим фонарем в Малишиных руках. Тут действительно было полно еды. Свисающие с потолка сетки действительно были набиты большими, белыми, тяжелыми кочанами капусты. Вышеупомянутые колбасы действительно свисали с потолочных балок. Тут действительно стояли кувшины, бочки, мешки и мешки. И это действительно его тревожило.
— Вот оно как, — сказала Малиша. — Отличный тайник! Мы пойдем прямиком в Стражу, расскажем, что мы нашли, и потом нам всем дадут по большой чашке чая со сливками, и даже, возможно, медаль, и…
— Не нравится мне это, — сказал Морис.
— Почему?
— Потому что я недоверчивый! Я бы не поверил вашим крысоловам, даже если бы они сказали мне, что небо голубое. Что они сделали? Стибрили еду и сказали: «Это все крысы, честное слово»? И все им поверили?
— Нет, глупый. Люди находили погрызенные кости, пустую скорлупу от яиц и все такое, — сказала Малиша. — И крысиный помет вокруг!
— Конечно, можно соскоблить кости, и, думаю, крысоловы могут накопать много крысиного помета, — предположил Морис.
— И они уничтожили всех настоящих крыс, чтобы им больше досталось, — торжествующе сказала Малиша. — Очень умно!
— Да, вот это меня и сбивает с толку, — сказал Морис, — потому что мы видели ваших крысоловов, и, честно говоря, даже если будет идти дождь из фрикаделек, они не смогут найти себе вилку.
— Я тут подумал
— Что ж, я рада, что хоть
— Я думал о проволочной сетке, — продолжил Кит. — Там в сарае проволочная сетка.
— Это что, важно?
— Зачем крысоловам рулоны проволочной сетки?
— Откуда мне знать? Может, чтобы делать клетки. Какое это имеет значение?
— Зачем крысоловам сажать крыс в клетки? Ведь мертвые крысы никуда не убегут, верно?
Ответом была тишина. Морис видел, что Малиша не в восторге от замечания. Это было лишнее усложнение, которое только портило историю.
— Я может и глупо выгляжу, — добавил Кит, — но я не глупый. У меня есть время подумать о вещах, потому что я не болтаю все время. Я наблюдаю. Слушаю. Пытаюсь понять. Я…
— Я не болтаю все время!
Морис оставил их препираться и прокрался в угол подвала. Или подвалов. Похоже, что они тянулись далеко. Он увидел, как
— Хорошо, — сказал он извивающейся в лапах добыче, — говори, или…
Маленькая трость очень больно ударила его, но носу.
— Ты что, не видишь? — сказал Сардины, пытаясь встать.
— Ду зачеб же ты дак! — пробормотал Морис, стараясь лизнуть саднящий нос.
— На мне ркрклк ШЛЯПА! — отрезал Сардины. — Ты вообще смотрел или как?
— Ну горошо, горошо, извиди… ты зачем пришел?
Сардины отряхнулся.
— Я искал тебя или мальчика с глупым лицом, — сказал он. — Меня послал Окорок! У нас неприятности! Ты просто не поверишь, что мы нашли!
— Он послал за мной? — спросил Морис. — Я думал, что он меня терпеть не может.
— Ну, он сказал, так как это гадко и зло, тебе будет виднее, что делать, босс, — сказал Сардины, снимая шляпу. — Ты только посмотри на это. Твой коготь продырявил ее насквозь!
— Но я же спросил, можешь ли ты говорить, правда? — сказал Морис.
— Да, спросил, но…
— Я всегда спрашиваю!
— Я знаю, но…
— Что касается проверки, я очень пунктуальный, ты же знаешь!
— Да, да, я тебя понял и верю тебе, — сказал Сардины. — Я просто жалуюсь по поводу шляпы!
— Я ненавижу, когда
— Ну и довольно об этом, — перебил его Сардины. — А где мальчик?
— Да вон, разговаривает с девчонкой, — угрюмо сказал Морис.
— Что, с этой сумасшедшей?
— Да, с нею.
— Лучше возьми их с собой. Там настоящее зло. На другом конце этих подвалов есть дверь. Я удивляюсь, как ты ее не унюхал отсюда!
— Я просто хочу, чтобы каждый знал, что я спрашиваю, только и всего…
— Босс, — сказал Сардины, — это серьезно!
Персики и Опасные Бобы ждали посланный на разведку отряд. С ними стоял Токси, молодая крыса, которая хорошо читала. За это его часто использовали в качестве помощника.
Персики прихватила с собой «Приключение мистера Зайкина».
—
— Загар проверяет каждый шаг, — ответила Персики.
—
Выбежавшая из тоннеля крыса, бешено их растолкав, протиснулась мимо.
Опасные Бобы понюхал воздух.
— Страх, — сказал он.
Еще три крысы протиснулись мимо, сбив его с ног.
— Что происходит? — спросила Персики у другой крысы, которая в попытке протиснуться мимо развернула ее вокруг оси. Та пискнула на нее и заторопилась прочь.
— Это была Превосходная. Почему она не ответила?
— Больше… страха, — сказал Опасные Бобы. — Они… испуганны. В ужасе…
Токси попытался остановить следующую крысу, но та укусила его и убежала, повизгивая.
— Нам нужно отойти назад, — настойчиво сказала Персики. — Кто знает, что они там нашли. Может, там хорек!
— Не может быть! — сказал Токси. — Окорок убил хорька однажды!
Волоча за собой шлейф страха, пробежали еще три крысы. Одна из них
— Они… они забыли как говорить… — прошептал Опасные Бобы.
— Наверное, их напугало
— Они никогда не были так напуганы! — сказал Токси. — Помните, что случилось, когда нас нашла та собака? Мы все были испуганы, но мы говорили, и мы поймали ее в ловушку, она ушла от Окорока поскуливая…
К своему потрясению Персики заметила, что Опасные Бобы плачет.
— Они забыли, как говорить.
Полдюжины крыс, попискивая, протиснулись мимо них. Персики попыталась остановить одну, но та пискнула на нее и вывернулась.
— Это была Четырепорции! — сказала она, повернувшись к Токси. — Я говорила с ней
Шерсть Токси поднялась дыбом. Его взгляд расфокусировался. Рот открылся, обнажив зубы. Он уставился на нее, или сквозь нее, потом развернулся и побежал.
Она повернулась, и сомкнула лапы вокруг Опасных Бобов. И волна страха накрыла их.
Там были крысы. От пола до потолка, от одной стены до другой, все было заполнено ими. Клетки были набиты битком, крысы свисали с проволочных стенок и потолков. Проволока прогибалась под их весом. Лоснящиеся тела кишели, лапы и носы просовывались через решетку. Воздух сгустился от писка, шуршания и чириканья. И еще запах.
Остатки разведывательного отряда Окорока сгрудились в центре пола. Большинство к этому времени уже убежало. Если бы запахи в этой комнате были звуками, это были бы вопли и крики, тысячи криков. Они заполнили длинную комнату
Морис стоял немного позади всех. Не нужно было много ума, чтобы понять, что ситуация отвратительна и к тому же в любой момент может потребоваться дать небольшого стрекача.
Между ногами впереди стоящих он увидел Загара, Окорока и других Изменившихся. Они стояли посреди комнаты и смотрели на клетки.
С удивлением Морис заметил, что Окорок дрожит. Однако это была дрожь ярости.
— Выпусти их! — крикнул тот Киту. — Выпусти их всех! — Выпусти их всех немедленно!
— Еще одна говорящая крыса? — удивилась Малиша.
— Выпусти их! — кричал Окорок.
— Какие ужасные клетки… — сказала Малиша, оглядываясь.
— Я же говорил о проволочной сетке, — напомнил Кит. — Смотри, она починена в некоторых местах… они прогрызли сетку, чтобы сбежать!
— Я сказал, выпусти их! — кричал Окорок. — Выпусти их или я тебя убью! Злые! Злые! Злые!
— Но они всего лишь крысы… — сказала Малиша.
Окорок прыгнул и зацепился на ее одежду, а потом вскарабкался к шее. Малиша застыла. Он прошипел:
— Крысы там едят друг друга! Я тебя загрызу, ты, злая…
Рука Кита крепко охватила его вокруг талии и сняла с шеи девочки.
Повизгивая, шерсть дыбом, Окорок погрузил зубы в палец Кита.
Малиша охнула. Даже Морис отшатнулся.
Окорок в ужасе прищурился, откинув голову назад. По его морде каплями стекала кровь.
Глаза Кита наполнились слезами. Очень осторожно он поставил Окорока на пол.
— Это все
— Я… я думала, ты говорил, что они ручные! — сказала Малиша, когда наконец обрела дар речи. Она подобрала деревяшку, прислоненную к клетке.
Кит выбил палку из ее руки.
— Никогда, никогда, не угрожай никому из нас!
— Он на тебя напал!
— Оглянись! Это не рассказ! Это реальность! Понимаешь? Они напуганы до потери рассудка!
— Как ты смеешь со мной так разговаривать? — крикнула Малиша.
— Я рркркрк смею!
— Никому из нас, да? А это что, было крысиное ругательство? Ты даже ругаешься на крысином языке, да, крысиный мальчик?
Прямо как коты, подумал Морис. Стоят лицом к лицу и орут друг на друга. Его уши дрогнули, когда он услышал другой, удаленный звук.
— Убирайся отсюда немедленно, — сказал он, пробегая мимо Загара. — Не делай из себя человека, просто беги!
Он решил, что с него достаточно героизма. Не следует позволять другим себя задерживать, оно того не стоит.
В стене он увидел отверстие для водостока, прикрытое старой ржавой железной решеткой. Морис заскользил по слизкому полу, изменяя направление, и, да, увидел подходящую дыру, как раз под размер Мориса там где одна из перекладин решетки разрушилась от ржавчины. Лапы зацарапали по полу, набирая скорость он метнулся в дыру, и как раз вовремя — крысоловы вошли в комнату с клетками. Там, в безопасной темноте, он развернулся и выглянул наружу.
Пора провериться. Морис в безопасности? Все лапы на месте? Хвост? Да. Хорошо.
Он видел, как Загар тянет Окорока, который, похоже, остолбенел. Другие торопливо удирали к стоку, расположенному в противоположной стене. Они двигались неуверенно. «Вот что случается, если позволяешь себе расслабится», подумал Морис. «Они говорили, что они ученые грызуны, но загнанная в угол крыса — это просто крыса.
Но не я, я другой. Мозг работает отлично. Все время настороже. Всегда в курсе, чует, куда ветер дует.»
Крысы в клетках подняли шум. Кит и
На полу Загар оставил попытки сдвинуть Окорока с места. Он обнажил свою шпагу, посмотрел на людей, поколебался, и побежал в сторону стока.
«Правильно, пусть сами разбираются. Все они люди», думал Морис. «У них есть мозги, они могут говорить, так что проблем быть не должно.
Ха! Расскажи им сказку,
Первый Крысолов уставился на Малишу и Кита.
— Что вы здесь делаете, мисс? — спросил он скрипучим от подозрения голосом.
— Играете в папу с мамой? — весело спросил другой крысолов.
— Вы вломились в наш сарай, — сказал Первый Крысолов. — Это называется «взлом», вот как!
— А вы воровали, да, воровали еду, и все сваливали на крыс! — отрезала Малиша. — И зачем вам все эти крысы в клетках? А что насчет пистончиков, а? Не ожидали, да? Думали, их никто не заметит?
— Пистончики? — переспросил Первый Крысолов, сморщив лоб.
— Маленькие штуки на конце ботиночных шнурков, — пробормотал Кит.
Первый Крысолов развернулся.
— Ты чертов тупица, Билл! Я же говорил что настоящих хвостов будет достаточно! Я же говорил что
— Не думайте, что вам удастся отвертеться! — сказала Малиша. Ее глаза сверкали. — Я знаю — вы просто забавные громилы. Толстый и тонкий — как и должно быть! Итак, кто же большой босс?
Глаза первого крысолова слегка остекленели, что, впрочем, часто случалось, когда Малиша разговаривала с людьми. Он погрозил ей толстым пальцем.
— Ты знаешь, что сотворил твой отец? — сказал он.
— Вот, вот! И говорит он как забавный громила! — возликовала Малиша. — Продолжай!
— Он накликал на нас Дудочника! — сказал Второй Крысолов. — Это будет стоить целого состояния! Три сотни долларов с города, и если не заплатить, дудочник очень обидится!
«О, черт», — подумал Морис. — «
— Это ты, не так ли? — сказал Первый Крысолов, грозя пальцем Киту. — Глупого вида мальчишка! Ты тут появился, и внезапно объявляются эти новые крысы! Есть в тебе
В темноте стока Морис съежился, пытаясь казаться меньше.
— Хах, хах, хах, — сказал Второй Крысолов.
«Наверное, головорезы
— И у нас нету босса, — сказал Первый Крысолов.
— Ага, мы сами себе начальники, — сказал второй.
И после этого сказка пошла совсем не так, как ожидалось.
— А вы, мисс, — сказал Первый Крысолов, поворачиваясь к Малише, — чересчур нагло себя ведете.
Он махнул кулаком. От удара девочка взлетела в воздух и ударилась о клетки. Крысы обезумели, клетки взорвались бешеной активностью, когда она тяжело осела на землю.
Крысолов повернулся к Киту.
— Хочешь попробовать
— Ага, мы их сегодня не кормили! — довольно сказал Второй Крысолов.
«Давай, малыш!» — подумал Морис. — «Сделай же
Но Кит просто стоял и смотрел на крысоловов.
Первый крысолов окинул его презрительным взглядом.
— Что тут у тебя, парень? Флейта? Дай ее сюда!
Он сорвал флейту с пояса Кита и толкнул его на пол.
— Грошовая флейта? Думаешь, что ты дудочник, да?
Первый крысолов разломал флейту напополам, и выбросил куски в крысиную клетку.
— Слыхал, говорят, что в Поркскратченце Дудочник увел из города всех детей. Вот здравомыслящий человек!
Кит поглядел на него снизу вверх. Его глаза сузились. Он поднялся на ноги.
«Ну вот, сейчас» — подумал Морис. Он прыгнет вперед с нечеловеческой силой, потому что разъярен. И они пожалеют, что родились на свет…
Кит прыгнул вперед с силой обычного человека, нанес удар Первому Крысолову и был брошен на пол сильным, грубым, сокрушительным ударом.
«Хорошо, его сбили с ног» — думал Морис, пока Кит боролся за дыхание, — «но он поднимется опять».
Раздался пронзительный крик и Морис подумал: «Ага!»
Но крик шел не со стороны хрипящего Кита. Серый силуэт бросился с верхушки клеток прямо в лицо крысолову. Он приземлился зубами вперед и кровь хлынула из носа мужчины.
«Ага!» — опять подумал Морис, — «Окорок спешит на помощь! Что? Мрилп! Я думаю, как девчонка! Я думаю об этом, как о рассказе!»
Крысолов ухватил нападавшего и тот повис на хвосте на расстоянии вытянутой руки. Окорок изгибался и изворачивался, визжа от ярости. Крысолов на мгновение коснулся носа свободной рукой и стал наблюдать, как Окорок пытается освободиться.
— А он боец, — заметил Второй Крысолов. — Как ему удалось выбраться?
— Это не наш, — сказал Первый Крысолов. — Он рыжий.
— Рыжий? И что же в нем такого рыжего?
— Рыжая крыса — это вид серой крысы. И ты бы очень хорошо это знал, если бы был таким же вопытным членом Гильдии, как и я. Они тут не живут. Водятся в долинах. Не ожидал найти одну из них здесь. Очень странно. Конечно, он старый грязный черт. Но боевой.
— У тебя весь нос в крови.
— Ага. Я знаю. Я получил больше крысиных укусов, чем ты — горячих обедов. Я их больше не чувствую, — сказал Первый Крысолов голосом, который заставлял уверовать, что ему более интересен извивающийся, визжащий Окорок, чем коллега.
— У меня на обед была только холодная сосиска.
— Вот ты какой. Маленький воин, конечно. Настоящий дьяволенок, правда? Очень храбрый.
— Приятно, что ты так думаешь.
— Я разговариваю с крысой, мистер.
Он пнул Кита ботинком.
— Свяжи этих двоих
— Она — дочка мэра, — сказал Второй Крысолов. — Мэры очень расстраиваются
— Значить, он сделает то, что ему скажут, верно?
— Что ты будешь делать с этой крысой, раздавишь?
— Что, такого бойца? Ты шутишь?
Морис смотрел, как Второй Крысолов прошел к одной из клеток возле дальней стены.
— Осталось только две крысы. Они съели остальных четверых. Только шкура осталась. Очень аккуратные.
— Ага, значить они будут полны энергии и напора. Ну, давай посмотрим, что они с ним сделают?
Морис услышал, как маленькая проволочная дверца открылась и снова захлопнулась.
Все вокруг было красным. Багрянец заволок зрение Окорока. Он был зол на протяжении месяцев, глубоко внутри, зол на людей, зол на яды и капканы, зол на то, что молодые крысы не показывают почтения, зол на то, что мир изменяется так быстро, зол на то, что старость подкралась так незаметно… И сейчас запахи ужаса, голода и жестокости встретились с злостью, двигающейся в противоположном направлении, они смешались вместе и теперь текли через Окорока бурной багровой рекой ярости. Он был крысой, загнанной в угол. Но эта загнанная в угол крыса могла думать. Он всегда был жестоким бойцом, задолго до того, как научился думать, и он все еще очень силен. Парочка тупых, самоуверенных молодых киики, лишенных тактики, опыта
Крысы в расставленных по подвалу клетках отпрыгнули от проволочной сетки. Даже они почувствовали ярость.
— Какой ловкий мальчик, — восхищенно сказал Первый Крысолов, когда все было закончено. — Я найду тебе применение, паренек.
— Не яма? — спросил Второй Крысолов.
— Да, яма.
— Сегодня вечером?
— Ага, Затейник Артур сделал ставку на то, что его Джэко убьет сотню крыс меньше чем за четверть часа.
— Спорю, что он сможет. Джэко хороший терьер. Несколько месяцев назад он убил девяносто, и Затейник Артур продолжает его тренировать. Будет неплохое представление.
— Ты бы тоже поставил на Джэко, правда? — спросил Первый Крысолов.
— Конечно. Любой бы поставил.
— Даже с нашим маленьким другом среди крыс? Полным милой злобы и кипящей желчи?
— Ну, э…
— Ага,
— Но я бы не хотел оставлять этих детей здесь.
— Не «этих детей», а «энтих детей». Произноси правильно. Сколько раз я тебе говорил? Гильдейское правило 27: говори как тупица. Люди с подозрением относятся к крысоловам, которые говорят слишком правильно.
— Извини.
— Говори как тупица, будь умным. Вот как это делается, — сказал Первый крысолов.
— Извини, я забыл.
— А ты все делаешь наоборот.
— Извини. Энтих детей. Связывать людей жестоко. А они всего лишь дети.
— Ну и что?
— А то, что значительно легче будет спустить их по туннелю до реки, ударить по голове и бросить в воду. Прежде чем их
Морис услышал паузу в разговоре. Потом Первый Крысолов сказал:
— Я и не знал, что ты такой добросердечный, Билл.
— Так и есть, и у меня идея… извини, мысля, как нам отделаться от энтого дудочника…
- Нет! Мы можем использовать дудочника!
— Нет, мы можем использовать дудочника, — сказал Первый Крысолов.
— И правда, — согласился второй Крысолов. — Я как раз подумал о том же. Э… как же мы можем использовать дудочника?
И опять Морис услышал в голове голос, как ветер, дующий через пещеру.
- Разве это не ОЧЕВИДНО?
— Разве это не очевидно? — сказал Первый Крысолов.
— Ага, очевидно, — пробормотал Второй Крысолов. — Очевидней очевидного. Ээ…
Морис смотрел, как крысоловы открыли несколько клеток, вытащили оттуда крыс и бросили в сумки. В отдельную сумку бросили Окорока. И когда крысоловы ушли, утащив с собой других людей, Морис подумал: где же в этом лабиринте подвалов найти дыру размером с Мориса?
Кошки не могут видеть в темноте. Что они могут, так это видеть при очень слабом освещении. Жалкий клочок лунного света просочился в пространство за Морисом. Он шел через маленькое отверстие в потолке, по размеру едва ли для мыши, и конечно, слишком маленькое для Мориса, даже если ему удастся туда добраться.
Луч осветил другой подвал. Он выглядел так, как будто крысоловы использовали его тоже — в углу свалено несколько бочек, громоздились кипы сломанных крысиных клеток. Морис осторожно осмотрел подвал в поисках другого выхода. Тут были двери, но они были с ручками. Даже его могучий мозг не мог разгадать загадку поворачивающихся дверных ручек[19*].
Тут была еще одна сточная решетка в стене. Морис протиснулся через нее.
Еще один подвал. Еще больше коробок и мешков. Но, хотя бы, сухой.
Голос за спиной спросил: «Что ты такое?»
Морис развернулся. Все, что он мог разглядеть, это ящики и мешки. Воздух пах крысами, раздавалось шуршание и, время от времени, приглушенный писк. Но по сравнению с комнатой, где стояли клетки, здесь был рай небесный.
Голос звучал
— Я тебя не вижу, — сказала память, — я не знаю, кто ты такой.
Для памяти это был не очень приятный голос. Он шипел и проникал в мозг подобно кинжалу.
— Подойди ближе.
Лапы Мориса начали подергиваться. Мускулы начали двигать его вперед. Он выпустил когти и опять обрел самоконтроль. «
— Подойди БЛИЖЕ.
Голос тянул его к себе. Нужно
— Спасибо, мне и тут неплохо, — сказал Морис.
— Тогда, может, разделишь нашу БОЛЬ?
Последнее слово жалило. Но, на удивление, было не очень больно. Голос звучал резко и драматично, как будто владелец желал видеть, как Морис катается по полу от боли. Но вместо этого он почувствовал укол головной боли, которая быстро прошла.
Когда голос зазвучал снова, в нем послышались нотки недоверия.
— Что ты за существо? Твой разум НЕПРАВИЛЬНЫЙ.
— Я предпочитаю говорить «удивительный», — сказал Морис. — Однако кто ты, задающий мне вопросы во мраке?
Его нос чувствовал только запах крыс. Он услышал слабый звук слева и увидел силуэт огромной крысы, подползающей к нему.
Еще один звук заставил его повернуться. Еще одна крыса приближалась с другой стороны. В полумраке он различал только силуэт.
Шуршание впереди уверило его в том, что оттуда тоже движется крыса, тихо скользя сквозь темноту.
— Вот идут мои глаза… ЧТО? КОТ! КОТ! УБИТЬ!
Глава 8
Мистер Зайкин обнаружил, что он —
толстый кролик в Темном Лесу. Ему захотелось
статькем-нибудь , кроме кролика,
или хотя бы не таким толстым.
Но Руперт Крысовский был уже в пути.
Мало же он знал о том, что его ожидало впереди.
Когда три крысы прыгнули, было уже слишком поздно. На месте, где был Морис, осталась только дыра в воздухе размером с него. А Морис уже был на той стороне комнаты и карабкался на
Под ним раздался писк. Он прыгнул на другой ящик и увидел в стене место, где вывалилось несколько трухлявых кирпичей. Он нацелился, прыгнул, и, цепляясь когтями за воздух и обрушив еще несколько кирпичей, втолкнул себя в неизвестность.
Это был еще один подвал. Он был полон воды. Вернее, он был полон не совсем воды. Тут было то, во что превращается вода, если в нее стекает из крысиных клеток и из сточных канав наверху, и если у этой воды есть возможность приостановится и тихо побулькать наедине
И Морис приземлился в это. Оно сказало «хлюп».
Он яростно греб через плотную дрянь, стараясь не дышать, пока не втащился на кучу щебня на другой стороне комнаты. Упавшее стропило, покрытое липким грибком, вело наверх, в путаницу почерневшего от огня дерева у потолка.
Он продолжал слышать ужасный голос в своей голове, но голос звучал приглушенно. Пытался давать ему приказы. Давать приказы коту? Легче прибить к стене студень гвоздями. Он что думает, что он собака?
Вонючая грязь стекала с шерсти. Даже в ушах было полно грязи. Он хотел было вылизаться, но вовремя остановился. Это обычная кошачья реакция — вылизаться. Но лизать это, скорее всего, самоубийство…
В темноте произошло
— А, — сказал голос. — Ты их видишь? Смотри, они идут за тобой, КОТ!
Морис хотел бежать, но остановил себя. Не время слушать своего внутреннего кота. Внутренний кот помог ему выбраться из комнаты, но он тупой. Он хотел, чтобы Морис нападал на вещи меньше себя, и бежал от всех остальных. Но никакой кот не может справиться со стаей крыс такого размера. Он замер, пытаясь не выпускать из поля зрения приближающихся крыс. Они шли прямо на него.
Спокойно… спокойно…
Голос сказал:
— Ты их видишь…
Откуда он узнал?
Морис попытался думать погромче: «Ты… Читаешь… Мои… Мысли?»
Ничего не случилось.
И тут его озарило. Он закрыл глаза.
— Открой их! — последовала немедленная команда, и его веки задрожали.
«Неа», — подумал Морис. «Ты не можешь читать мои мысли! Ты просто используешь мои глаза и уши! Ты просто угадываешь, о чем я думаю!»
Ответа не последовало. Морис не стал больше ждать. Он прыгнул. Наклонный брус был на том месте, где он его запомнил. Он вскарабкался наверх и замер. Все, что они могут сделать, — это последовать за ним. А тогда он сможет использовать свои когти, если повезет…
Крысы подошли поближе. Теперь они вынюхивали его далеко внизу, и он представил шевелящиеся во тьме носы.
Одна попыталась вскарабкаться на брус, продолжая нюхать. Но в дюйме от Морисового хвоста она повернулась и спустилась вниз.
Он услышал, как крысы забрались на кучу щебня. После очередной порции озадаченного нюханья воздуха он услышал во тьме их шлепанье по грязи.
Морис в изумлении сморщил покрытый коркой грязи лоб. Крысы, неспособные унюхать кота? А потом он понял. Он не пах котом — он вонял грязью, он ощущался грязью в этой полной грязи[20*] комнате.
Он сидел неподвижно, как каменный, пока забитыми грязью ушами не услышал, как когти прошлепали обратно к дыре в стене. Тогда он осторожно, не открывая глаз, спустился вниз, на кучу, и обнаружил, что она навалена на гнилую деревянную дверь. То, что, вероятно, было куском доски, сырой, как губка, отвалилось, как только он к ней прикоснулся.
Ощущение открытого пространства подсказывало, что здесь есть еще один подвал. Он вонял гнилым паленым деревом.
Узнает ли… голос, где он, если он откроет глаза? Ведь все подвалы похожи друг на друга.
Наверняка это помещение тоже полно крыс.
Он резко открыл глаза. Тут не было крыс, но тут была еще одна старая сточная труба, ведущая в тоннель, достаточно большой, чтобы он мог там пройти. Он углядел слабый свет.
Итак, это мир крыс, — думал он, пытаясь соскрести с себя грязь. Темный, грязный, вонючий, и полный таинственных голосов. А я кот. Солнечный свет, свежий воздух — вот мой стиль. Все, что мне сейчас нужно, — это дыра во внешний мир. И все, что им останется на память, — это облако пыли или, по крайне мере, засохшей грязи.
Голос в его голове, который не был таинственный голосом, а всего лишь его собственным, сказал: «А как же мальчик с глупым лицом и все остальные? Ты должен им помочь!» И Морис подумал: «А ты тут откуда? Знаешь что, вот ты и помогай, а я ухожу
Свет в конце тоннеля стал ярче. Конечно, он не дотягивал до солнечного света, и даже с лунным не мог потягаться, но все что угодно было лучше, чем эта темнота.
Практически почти все.
Он высунул голову из трубы в другую трубу, побольше, сделанную из кирпичей, липких от
— Это… Морис? — спросила Персики, уставившись на грязь, капающую с его спутанного меха.
— Пахнет лучше, чем обычно, — сказал Загар с ухмылкой, которую Морис расценил как недружелюбную.
— Ха, ха, ха, — сказал Морис слабым голосом. Он был не в настроении пикироваться.
— Ах, я знал, что ты нас не оставишь, старый друг, — сказал Опасные Бобы. — Я всегда говорил, что, по крайней мере, на Мориса мы можем положиться. Он глубоко вздохнул.
— Да, — сказал Загар, бросив на Мориса понимающий взгляд. — Но в чем мы можем на него положиться?
— О, — сказал Морис. — Эээ. Хорошо. Вот я вас и нашел.
— Да, — сказал Загар тоном, который показался Морису неприятным. — Удивительно, не так ли? Подозреваю, что ты искал нас очень долго. Я видел как ты рванул нас искать.
— Можешь нам помочь? — спросил Опасные Бобы. — Нам нужен план.
— А, хорошо, — сказал Морис. — Советую подняться на поверхность при первой же возможно…
— Спасти Окорока, — добавил Загар. — Мы своих не оставляем.
— Мы не оставляем? — спросил Морис.
— Мы не оставляем, — ответил Загар.
— И еще остался мальчик, — сказала Персики. — Сардины говорит, что его связали вместе с молоденькой самкой в одном из подвалов.
— О, ну, ты знаешь, люди, — сказал Морис, морща морду. — Люди и люди, это, знаешь ли, людские вещи. Не думаю, что нам стоит вмешиваться, могут неправильно понять. Я знаю людей, они сами со всем разберутся.
— За людей я не дам и хорькового шрлт, — отрезал Загар. — Но эти крысоловы забрали в сумке Окорока! Ты видел эту комнату, кот! Ты видел крыс, набитых в клетки! Это крысоловы воровали еду! Сардины говорит, что там целые кучи мешков с едой! И там есть
— Голос, — вырвалось у Мориса, прежде чем он смог себя остановить.
Загар дико глянул на него.
— Ты его тоже слышал? Я думал, что только мы…
— Крысоловы слышали его тоже, — сказал Морис. — Только они думали, что это их собственные мысли.
— Он напугал остальных, — пробормотал Опасные Бобы. — Они просто… перестали думать… Он выглядел абсолютно подавленным. Рядом с ним, испачканное грязью и следами лап, было открыто «Приключение мистера Зайкина». — Даже Токси убежал, — продолжил он. — А он умеет писать! Как такое могло случиться?
— Похоже, что на некоторых голос подействовал сильнее, — уверенно сказал Загар. — Я послал самых разумных, чтобы попытаться собрать остальных, но, боюсь, это будет долгая работа. Они разбежались куда глаза глядят. Нам надо спасти Окорока. Он наш вожак. Мы же крысы, в конце концов. Клан. Крысы должны следовать за вожаком.
— Но он немного постарел, а ты полон сил, и он уж точно не мозг компании, — начал Морис.
— Они забрали его! — крикнул Загар. Они — крысоловы! А он — один из нас! Так ты нам поможешь или нет?
Морису показалось, что он слышит скребущий звук на другой стороне трубы. Он не мог развернуться, чтобы проверить, и внезапно почувствовал себя очень уязвимым.
— Ага, помочь вам, да, да, — быстро сказал он.
— Кхм. Ты действительно это имеешь в виду, Морис? — спросила Персики.
— Да, да, конечно, — сказал Морис. Он выполз из трубы и посмотрел в нее. Никаких следов крыс.
— Сардины идет за крысоловами, — сказал Загар. — Так мы узнаем, куда его унесли.
— У меня нехорошее чувство, что я и так знаю, куда, — заметил Морис.
— Откуда? — вскинулась Персики.
— Я ведь кот, верно? — ответил Морис. — Коты ходят там и сям. Мы все замечаем. Есть много мест, куда кот может запросто забрести, потому что мы уничтожаем вреди…, мы эээ…
— Хорошо, хорошо, мы знаем, что ты не ешь никого, кто может говорить, ты все время об этом твердишь, — сказала Персики. — Продолжай дальше!
— Однажды я был в одном месте, в амбаре. Я забрался на сеновал, в сене всегда можно найти, эээ…
Персики закатила глаза.
— Да, да, продолжай!
— Ну, туда вошли мужчины, и я не мог выбраться, потому что с ними было много собак, и мужчины закрыли за собой дверь. Э, и они поставили
— Крысы сражались с собаками? — спросил Загар.
— Ну, я думаю, что они могли бы, — сказал Морис. — Но они в основном бегали по кругу. Это называется «крысиные бега». Крысоловы, конечно же, прихватили с собой крыс. Живых.
— Крысиные бега… — сказал Загар. — Как же так получилось, что мы о них ничего не слышали?
Морис моргнул. Для разумных существ крысы иногда были удивительно тупыми.
— Как бы вы об этом услышали? — спросил он.
— Наверняка одна из крыс, которой…
— Похоже, ты не понимаешь, — сказал Морис. — Крысы, попадающие в яму, не выходят наружу. По крайней мере, живыми.
Ответом была тишина.
— А они не могут выпрыгнуть? — спросила Персики тихим голосом.
— Слишком высоко, — ответил Морис.
— А почему они не дерутся с собакой? — спросил Загар.
«Глупо, очень глупо»: подумал Морис.
— Потому что они крысы, Загар. — Много крыс. Каждая чувствует страх и панику остальных. Ты знаешь, как это бывает.
— Однажды я укусил пса за нос! — сказал Загар.
— Хорошо, хорошо, — успокаивающе сказал Морис. — Одна крыса может думать и быть храброй. А несколько крыс — это толпа. Сборище крыс — это просто большое животное, лишенное разума, но со множеством ног.
— Это неправда! — возразила Персики. — Вместе мы сильны!
— А насколько она высокая? — спросил Загар, разглядывая пламя свечи так, будто видел там узоры.
— Что? — переспросили вместе Морис и Персики.
— Стена… насколько она… высока?
— А? Я не знаю! Высокая! Люди опирались на нее локтями! Разве это имеет значение? Она слишком высока, чтобы крыса могла ее перепрыгнуть, это я знаю.
— Все, что мы сделали, мы сделали только потому, что держались вместе, — начала Персики.
— Тогда мы вместе спасем Окорока, — откликнулся Загар. — Мы… — он развернулся на звук приближающейся по трубе крысы и пошевелил носом. — Это Сардины, — сказал он. — И…
Самый молодой член Отряда по Обезвреживанию Ловушек плелась вслед за Сардинами. Она была мокра и подавлена.
— Выглядите как утонувшая крыса, мисс, — сказал Загар.
— Я упала в сточную трубу, сэр, — ответила она.
— Все равно приятно вас видеть. Что случилось, Сардины?
Танцор сделал несколько нервных па.
— Я вскарабкался на большее количество водосточных труб и бельевых веревок, чем полезно для моего здоровья, — сказал он. — И не спрашивайте меня про крркк котов, босс. Я бы каждого из них хотел увидеть в гробу… окромя вашей чести, к’нечно же, — добавил Сардины, тревожно уставившись на Мориса.
— И? — спросила Персики.
— Они пошли в
— Крысиная яма, — сказал Морис. — Я говорил. Они разводят крыс для крысиной ямы!
— Хорошо, — сказал Загар. — Мы собираемся забрать Окорока оттуда. Сардины, покажешь мне дорогу. Остальных постараемся подобрать по дороге. А вам пока стоит поискать мальчика.
— А почему ты отдаешь приказы? — спросила Персики.
— Потому что
— А я могу с вами пойти, сэр? — спросила Питательная.
— Она помогает мне нести мою бечевку, — объяснил Сардины. Он и юная крыса тащили с собой целые мотки.
— Вам действительно все это нужно? — спросил Загар.
— Никогда не говорите «нет» куску бечевки, — серьезно ответил Сардины. — Просто удивительно, какие штуки иногда находишь…
— Ладно, раз уж от нее хоть
И вот остались только Опасные Бобы, Персики и Морис.
Опасные Бобы вздохнул.
— Одна крыса может быть храброй, а стая крыс — это толпа? — сказал он. — Думаешь, ты прав, Морис?
— Нет, я… слушай, там было что то, — сказал Морис. — Оно в подвале. Я не знаю, что это. Это голос, проникающий прямо в голову!
— Он действует не на каждого, — возразила Персики. — Ведь тебя он не напугал, верно? Или нас. Или Загара. Он очень разозлил Окорока. Почему?
Морис моргнул. Он опять услышал голос в своей голове. Он был очень слабый, и это, конечно, были не его мысли. Голос сказал: «Я найду путь внутрь, КОТ!»
— Вы это слышали? — спросил он.
— Я ничего не слышала, — откликнулась Персики.
«Наверное нужно побывать рядом»,- подумал Морис. «Если ты побывал рядом, он знает, где живет твоя голова.»
Он никогда не видел такой несчастной крысы, как Опасные Бобы. Маленькая крыса съежилась возле свечи, глядя невидящим взглядом на «Приключение Мистера Зайкина».
— Я надеялся, что все будет лучше, — сказал Опасные Бобы. — Но оказалось, что мы просто… крысы. Как только у нас появились неприятности, оказалось, что мы просто… крысы.
Для Мориса было необычным испытывать сочувствие к кому то, кто не является Морисом. С точки зрения кота, это был большой недостаток. «Я, наверное, заболел», — подумал он.
— Если тебе будет от этого легче, я — просто кот, — сказал он.
— О, ты не такой. Ты добрый, и я чувствую, что глубоко внутри у тебя благородная натура, — сказал Опасные Бобы.
Морис пытался не смотреть на Персики. «О боже», — подумал он.
— По крайней мере, ты всегда спрашиваешь, перед тем как
«Лучше скажи им», — посоветовали ему мысли. «Давай, скажи. Тебе станет лучше».
Морис попытался ответить мыслям, чтобы они заткнулись. Не самое подходящее время для мук совести! Совестливый кот, куда это годится?! Кот с совестью это
— М, я бы хотел с вами об этом поговорить, — пробормотал он.
«Давай, скажи им, — подначила его новенькая блестящая совесть. — Выпусти это наружу.»
Морис поежился.
— Ну, вы знаете, что сейчас я всегда проверяю еду…
— Да, и это делает тебе большую честь, — сказал Опасные Бобы.
Теперь Морис чувствовал себя еще хуже.
— Ну, вы помните, как мы всегда удивлялись, почему я Изменился, хотя я никогда ничего не ел со свалки…
— Да, — ответила Персики. — Это всегда меня удивляло.
Морис беспокойно переступил с ноги на ногу.
— Ну, вы знаете… э… знали ли вы
— Похоже на Приправы, — сказала Персики.
— О, да — сказал Опасные Бобы. — Он исчез как раз перед тем, как мы с тобой встретились, Морис. Хорошая крыса. У него были небольшие проблемы… с речью.
— Проблемы с речью… — мрачно повторил Морис.
— Он заикался, — сказала Персики, наградив Мориса долгим, неприветливым взглядом. — У него не получалось гладко говорить.
— Не получалось гладко… — повторил Морис, на этот раз совсем загробным голосом.
— Но я уверен, что ты с ним никогда не встречался, Морис, — сказал Опасные Бобы. — Мне его не хватает. Он был удивительной крысой, стоило его только разговорить.
— Кхм. Ты с ним встречался, Морис? — спросила Персики, пригвоздив его взглядом к стене.
Лицо Мориса задвигалось, меняя одно выражение за другим.
Потом он сказал:
— Хорошо! Я съел его, понятно? Всего! Остался только хвост и зеленая студенистая штука, и еще этот ужасный лиловый ком, кто знает, что это такое! Я был просто котом! Я еще не умел думать! Я не знал! Я был голоден! А коты едят крыс, так уж это устроено! Я не виноват! Он ел волшебные отбросы, а я съел его, вот как я Изменился! Знаете, как я себя чувствовал, когда увидел эту зеленую студенистую штуку? Это не были приятные ощущения! Иногда темными ночами мне кажется, что я слышу, как он разговаривает внутри меня! Ну как? Довольны? Я не знал, что он личность! Я не знал, что я личность! Я его съел! Он ел волшебные отбросы, а я съел его, вот как я Изменился! Я признаю это! Я его съел! Это не моя винаааа!
Повисла тишина. Потом Персики сказала:
— Да, но это было давно, не так ли?
— Что? Ты хочешь сказать, ел ли я
— Тебе жаль, что ты это сделал? — спросил Опасные Бобы.
— Жаль? Что ты себе думаешь? Иногда меня мучают кошмары, в которых я икаю, а он…
— Тогда, наверное, все нормально, — сказала маленькая крыса.
— Нормально? — сказал Морис. — Как все может быть нормально? И знаешь, что хуже всего? Я — кот! Котов не мучают угрызения совести! Или вины! Мы никогда ни о чем не сожалеем! Знаешь, каково оно, спрашивать: «Привет, еда! Ты умеешь разговаривать?» Коты не должны так себя вести!
— А мы ведем себя не так, как ведут крысы, — сказал Опасные Бобы. Потом его лицо омрачилось. — До сегодняшнего дня, — вздохнул он.
— Все были напуганы, — сказала Персики. — Страх — заразная штука.
— Я надеялся, что мы можем стать большим, чем просто крысы, — сказал Опасные Бобы. — Я думал, что мы можем больше, чем пищать и гадить, что бы там ни говорил Окорок. А теперь… где все они?
— Хочешь, я почитаю тебе из «Мистера Зайкина», — спросила Персики полным заботы голосом. — Ты же знаешь, это всегда поднимает тебе настроение, когда у тебя один из твоих… темных периодов.
Опасные Бобы кивнул.
Персики подтянула к себе огромную книгу и начала читать: «Однажды Мистер Зайкин и его друг Крыса Руперт Крысовский решили навестить Старину Ослика, живущего у реки…»
— Почитай то место, где они говорят с людьми, — попросил Опасные Бобы.
Персики покорно перевернула страницу. " 'Привет, Руперт Крысовский', — сказал Фермер Фред. ' Что за чудесный день сегодня…' «
«Это безумие», — думал Морис, слушая историю о диких чащах и свежих бурлящих потоках, которую одна крыса читала другой, сидя возле сточной трубы, по которой стекало нечто далеко не свежее. Явно не свежее. Но оно все же немного бурлило, или, по крайней мере, хлюпало.
Все летит в сточную трубу, а у них в головах эта картинка — как все могло бы быть прекрасно…
«Посмотри на эти печальные розовые глазки», — сказали мысли в Морисовой голове. «Посмотри на эти дрожащие сморщенные носики. Если ты их бросишь и оставишь их здесь, как ты снова глянешь в лицо этим дрожащим носикам?»
— Мне не придется, — сказал Морис вслух. — В
— Что? — спросила Персики, поднимая голову от книги.
— О, ничего…
Морис засомневался. Другого выбора нет. Это против всех кошачьих принципов. «Вот что делает с вами мышление», — подумал он. Оно впутывает вас в неприятности. Даже зная, что другие могут думать самостоятельно, вы начинаете думать за них. Он застонал.
— Давайте лучше посмотрим, что случилось с мальчиком, — сказал он.
В подвале царила кромешная темнота. В темноте, кроме периодического звука падения капель, можно было расслышать голоса.
— Итак, — сказал голос Малиши, — давай опять все повторим, ты не против? У тебя нету никакого ножа?
— Точно, — отозвался Кит.
— Или нескольких спичек, которыми можно пережечь веревку?
— Нет.
— И возле тебя нету острого края, об который можно перетереть путы?
— Нет.
— А ты не можешь, ну, вроде как, продеть свои ноги через связанные руки, так что веревка окажется впереди?
— Нет.
— И у тебя нету никаких тайных способностей?
— Нет.
— Ты уверен? Как только я тебя увидела, я подумала: у него есть
— Нет. Я уверен. Послушай, я просто обычный человек. Да, меня бросили, когда я был младенцем. Я не знаю, почему. Это просто случилось. Говорят, что такое происходит очень часто. Это не делает тебя особенным. И у меня нету никаких тайных меток, я же не овца. Не думаю, что я замаскированный герой, и у меня нету никаких удивительных талантов, о которых я знаю. Правда я хорошо играю на нескольких музыкальных инструментах. Я много репетирую. Но я не геройский тип человека. Я обхожусь малым. Я стараюсь. Понимаешь?
—
— Тебе нужно найти
-То есть ты на самом деле никак не можешь помочь?
— Нет.
На
— Знаешь, есть несколько причин, по которым я считаю, что это приключение плохо организовано.
— О, действительно? — съязвил Кит.
— Людей связывать следует не так.
— Малиша, ты что, не понимаешь? Это не рассказ, — так терпеливо, как только мог, сказал Кит. — Вот что я пытаюсь тебе объяснить. Жизнь — это не рассказ. В ней нет
Темнота на
— Знаешь, моя бабушка и прабабушка были знаменитыми рассказчицами, — наконец сказала Малиша напряженным тихим голосом. — Агонайза и Эвисера Грюм.
— Ты говорила, — ответил Кит.
— Моя мама тоже могла бы стать хорошей рассказчицей, но отец не любит сказки. Вот почему я изменила фамилию на Грюм в профессиональных целях.
— Правда…
— Когда я была маленькой, меня били за то, что я рассказывала сказки, — продолжила Малиша.
— Били? — удивился Кит.
— Ну хорошо, шлепали. По ноге. Но это было больно. Мой отец говорит, что городом нельзя управлять с помощью сказок. Говорит, что нужно быть практичным.
—
— А тебя ничего кроме музыки не интересует, что ли? Он сломал твою флейту!
— Думаю, я смогу купить другую.
Его спокойный голос привел Малишу в ярость:
— Ну, так я скажу тебе
— А если твоя сказка не работает?
— Продолжай ее менять, пока не найдешь ту, которая будет работать.
— Звучит глупо.
— Глянь на себя. Ты же просто второстепенный персонаж на заднем плане чьей то истории. Ты позволяешь коту принимать все решения…
— Это потому что Морис…
Голос сказал:
— Может нам уйти, пока вы не прекратите вести себя как люди?
— Морис? — позвал Кит. — Ты где?
— Я в водостоке, и поверь мне, это была ужасная ночь. Знаешь, сколько здесь старых подвалов? — спросил в темноте голос Мориса. — Персики несет свечу. Тут так темно, что даже я тебя не вижу.
— Что за Персики? — прошептала Малиша.
— Она еще одна Изменившаяся. Разумная крыса, — объяснил Кит.
— Как Кильки?
— Да, как Сардины.
— Ага, — прошипела Малиша. — Видишь? Сказка. Я в восторге, это просто блеск! Смелые крысы спасают наших героев, вероятно, перегрызая веревки зубами.
— О, так мы снова в твоей сказке, да? — сказал Кит. — А кто в твоей истории я?
— Да уж ничего романтического тут не предвидится, это я знаю точно, — ответила Малиша. — А для комика ты недостаточно забавен. Не знаю. Наверное просто…
В темноте послышались слабые звуки.
— Что они делают? — прошептала Малиша.
— Думаю, пытаются зажечь свою свечу.
— Крысы играют с огнем? — прошипела Малиша.
— Они не играют. Опасные Бобы думает, что свет и тени очень важны. У них всегда в их ходах
— Опасные Бобы? Что это за имя?
— Шшш! Просто они научились словам, читая надписи на старых консервных банках, табличках и всём таком! Они не знали, что означают эти слова, и выбрали их потому, что им нравилось звучание!
— Да, но… Опасные Бобы? Звучит, как будто он…
— Это его имя. Не потешайся над ним!
— Конечно, извини, — высокомерно сказала Малиша.
Вспыхнула спичка. Загорелось пламя свечи.
Малиша взглянула на двух крыс. Одна была… просто маленькая крыса, хотя и более ухоженная, чем те, которых ей довелось повидать. На самом деле, большинство крыс, которых она видела, были уже мертвыми, но живые всегда были… нервными, возбужденными, все время нюхали воздух. А эта просто… смотрела. Уставилась прямо на нее.
Другая крыса была белой, размером даже меньше, чем первая. Она тоже смотрела на Малишу, хотя «щурилась» будет точнее. У нее были розовые глаза. Малиша никогда особо не интересовалась чувствами других, потому что всегда считала, что ее собственные чувства куда интереснее. Но было в этой крысе
Она тащила с собой маленькую книгу, или, то, что для людей сошло бы за маленькую. Она была размером в
— Персики и Опасные Бобы, — сказал Кит. — Это Малиша. Ее отец тут мэр.
— Привет, — сказал Опасные Бобы.
— Мэр? Разве это не правительство? — спросила Персики. — Морис говорит, что правительство — это опасные преступники, ворующие деньги у людей.
— Как ты научил их говорить? — спросила Малиша.
— Они сами научились, — ответил Кит. — Они не дрессированные животные.
— Ну, мой отец ни у кого не ворует. А кто их научил, что правительство — это….
— Пр’шу прощения, — поспешно откликнулся Морис
— Мы бы хотели, чтобы вы перегрызли наши веревки, — попросил Кит.
— У меня есть осколок сломанного лезвия ножа, — предложила Персики. — Я точу им карандаш. Может им будет удобнее?
— Нож? — спросила Малиша. — Карандаш?
— Я же тебе говорил, что они не обычные крысы, — сказал Кит.
Питательной, чтобы не отставать от Загара, приходилось бежать. А Загару приходилось бежать, чтобы не отставать от Сардин. Когда дело доходило до бега через город, Сардины был чемпионом мира.
По дороге к ним присоединялись другие крысы. Питательная не могла не заметить, что это были в основном молодые крысы, удравшие в панике, но не успевшие забежать далеко. Они с готовностью выстраивались за Загаром, благодарные за то, что нужно делать хоть что то, у чего есть цель.
Сардины приплясывал впереди. Он просто не мог ничего с этим поделать. И он тяготел к крышам, водосточным трубам и желобам. Тут, наверху, нету собак, говорил он. И не так много кошек.
Но ни одна из кошек не смогла бы следовать за Сардинами. У людей в этом городе между древними домами были туго натянутые бельевые веревки. Он прыгал на эти веревки, и, свисая вниз головой, двигался быстро, как по плоской поверхности. Он взбегал на стены, нырял в тростниковые крыши, отбивал чечетку, огибая каминные трубы, из которых шел дым, скользил по черепице. Голуби взмывали со своих насестов, когда он пробегал мимо, а за ним по пятам следовали другие крысы.
По луне проплывали облака.
Сардины достиг края крыши и прыгнул, приземлившись на стену внизу. Он пробежал поверху и исчез в трещине между двумя досками.
Питательная проследовала за ним и оказалась на чердаке. В
— Это большие конюшни, босс, — сказал Сардины. — Яма находится под балкой вон там. Пошли…
Они проползли по древней древесине и выглянули через край.
Далеко внизу они увидели деревянное кольцо, похожее на половину огромной бочки. Питательная осознала, что они находятся точно над ямой. Если она сейчас упадет, то приземлится прямо в ее центр. Вокруг ямы столпились люди. Собаки, привязанные возле стен, лаяли друг на друга и на вселенную в целом в безумной я-могу-
Сумки шевелились.
— Кртлк! Как же кррп мы найдем Окорока во всем этом? — спросил Загар, в его глазах сверкали отблески света, идущего снизу.
— Ну, зная старого Окорока, босс, я думаю, что мы не пропустим, когда он появится, — сказал Сардины.
— А ты сможешь прыгнуть в яму, обвязавшись бечевкой?
— Шеф, я готов на все, — лояльно ответил Сардины.
— В яму с собаками, сэр? — сказала Питательная. — И разве тебя не разрежет напополам бечевкой?
— А, у меня тут есть
Он снял с себя тонкий моток бечевки и отложил его в сторону. Под ним оказался еще один моток,
— Это резинка, — сказал он. — Я стянул ее со стола, когда искал еще бечевки. Я раньше такой пользовался, босс. Незаменимая штука для затяжного прыжка.
Загар отошел на шаг назад по доске. Тут лежал на боку старый свечной фонарь, стекло разбито, свеча съедена давным давно.
— Хорошо, — сказал он. — Потому что у меня есть идея. Если ты сможешь спрыгнуть…
Снизу раздался рев толпы. Крысы снова свесились вниз.
Круг голов вокруг края ямы уплотнился.
Один из крысоловов опустошил в яму сумку, и наблюдатели увидели темные фигуры крыс, мечущиеся в панике, пытающиеся найти в этом кругу угол, чтобы в нем спрятаться.
Толпа немного посторонилась, и к краю ямы подошел человек, держащий терьера. Еще немного криков, взрыв смеха, и собака была опущена в яму к крысам.
Изменившиеся уставились вниз, на круг смерти, и на веселящихся людей.
Через минуту или две Питательная с трудом отвела взгляд. Оглядевшись, она заметила выражение лица Загара. Глаза его горели, и, возможно, не только
Из одного из своих поясов Загар вытащил деревянную палочку.
Питательная почуяла запах серы от красной капли на ее конце.
Это была спичка.
Загар повернулся, и заметил ее взгляд. Он кивнул на кучи соломы на чердаке.
— Мой план может не сработать, — сказал он. — В этом случае ты отвечаешь за выполнение другого плана.
— Я? — сказала Питательная.
— Ты. Потому что меня… не будет рядом, — сказал Окорок. Он протянул спичку. — Ты знаешь что делать, — сказал он, кивнув на ближайшую кормушку с сеном.
Питательная сглотнула.
— Да. Думаю, да. Э… когда?
— Когда придет время. Ты узнаешь, когда, — сказал Загар, и снова взглянул вниз на бойню. — Так или иначе, я хочу чтобы они запомнили эту ночь, — тихо сказал он. — Они запомнят, что они сделали. И они запомнят, что сделали мы. На всю свою… оставшуюся жизнь.
Окорок лежал в сумке. Он чувствовал поблизости запах других крыс, собак, и крови. Особенно крови.
Он слышал свои мысли, но они были как стрекотание насекомых против урагана его чувств. Обрывки воспоминаний плясали у него перед глазами. Клетки. Паника. Белая крыса. Окорок. Так его зовут. Странно. Никогда раньше не было у крыс имен. Запаха было достаточно. Темнота. Темнота внутри, за глазами. Эта часть — Окорок. А все что снаружи — это все остальное.
Окорок. Я. Вожак.
Багровая ярость все кипела внутри, но теперь у нее была форма. Как каньон дает форму реке во время наводнения, сужая ее, заставляя бежать быстрее, давая ей направление.
Теперь он мог слышать голоса.
— … просто подсунь его туда, никто не заметит…
— … хорошо, только я его встряхну немного, чтобы разозлить…
Сумку потрясли. Но это не сделало Окорока злее. Для новой злости просто не было места.
Сумка закачалась, как будто ее понесли. Рев толпы стал сильнее, запахи стали резче. Секунда тишины, сумку вывернули, и Окорок соскользнул в рев голосов и кучу копошащихся крыс.
Зубами и когтями он пробил себе путь наверх, крысы разбежались, и он увидел, что в яму опускают рычащую собаку. Она схватила ближайшую крысу, энергично ее потрясла, и бросила обмякшее тело.
Крысы пустились в паническое бегство.
— Идиоты! — крикнул Окорок. — Работайте вместе! Вы можете обглодать этот мешок блох до костей!
Толпа притихла.
Собака с недоверием уставилась на Окорока. Она пыталась думать. Крыса заговорила. Только люди могут говорить. И пахла она неправильно. Крысы пахнут паникой. А эта нет.
Тишина ударила как колокол.
Потом Джэко схватил крысу, потряс ее, не очень сильно, и бросил. Он решил сделать
Окорок прокатился и смог подняться на ноги, несмотря на глубокую рану от клыка на боку.
Другие крысы копошились в куче, стараясь быть как можно дальше от пса. Каждая старалась закопаться поглубже.
Окорок выплюнул кровь.
— Ну хорошо, — прорычал он, приближаясь к сбитому с толку псу. — Сейчас ты узнаешь, как умирают настоящие крысы!
— Окорок!
Он взглянул вверх.
За падающим через прокуренный воздух в жуткий круг Сардинами разматывалась бечевка. Он был как раз над Окороком, становясь все больше и больше…
… все замедляясь и замедляясь…
Он остановился как раз между крысой и псом. На
Пес продолжал пялится вверх, когда Загар прыгнул с другой стороны балки. Толпа затаив дыхание наблюдала, как он стремительно падает на терьера.
Глаза Джэко сузились. Крысы, скрывшиеся в воздухе, одно дело, и совсем другое — крыса, падающая прямо перед мордой. Это крыса на блюдечке, крыса на палочке.
Падая, Загар смотрел вверх. Наверху Питательная лихорадочно
И когда Загар убедился, что Сардины и его брыкающийся пассажир исчезли в безопасном мраке крыши…
… он отпустил большой старый свечной фонарь, который он прихватил для дополнительного веса, и перекусил бечевку.
Фонарь тяжело приземлился на Джэко, а Загар приземлился на фонарь и перекатился по полу.
Толпа замерла. Они молчали с тех пор, как Окорок свечой взлетел из ямы. Над краем стены, которая была, да, слишком высока, чтобы перепрыгнуть, Загар увидел лица. Они, в большинстве, были красными. Рты, по большинству, были открытыми. Тишина была тишиной красных лиц, которые вдыхают воздух, готовые в любой момент начать кричать.
Вокруг Загара выжившие крысы бесцельно царапали стену, пытаясь найти опору для ног. «Глупцы», — подумал он. «Четверо или пятеро из вас вместе могли бы заставить любую собаку пожалеть, что она родилась на свет. Но вы барахтаетесь, паникуете, и она хватает вас по одной…»
Полуоглушенный Джэко мигнул и уставился на Загара. В его горле начало зарождаться рычание.
— Хорошо, ты, ккрркк, — сказал Загар достаточно громко, чтобы его услышали зрители. — Сейчас я покажу тебе как крыса может жить.
И он атаковал.
Джэко не был плохим псом, по собачьим понятиям. Он был терьером и любил убивать крыс. Если убить в яме много крыс, тебя хорошо накормят, назовут хорошим мальчиком и не будут слишком часто пинать. Некоторые крысы пытались защищаться, но это не было большой проблемой, потому что они были значительно меньше Джэко и у них было меньше зубов. Джэко не был таким уж умным, но, в любом случае, он был умнее крысы, и его нос и пасть в основном думали за него.
Поэтому он был удивлен, когда его челюсти сомкнулись на новой крысе, а ее не оказалось на месте.
Загар двигался не так, как должны двигаться крысы. Он пригибался как боксер. Он укусил Джэко под подбородок и исчез. Джэко крутнулся волчком. Сзади ее тоже не было. Джэко делал карьеру в
Со стороны зрителей раздался рев.
Танцуя взад и вперед под крутящимся, лающим Джэко, Загар ждал своего момента…
… и увидел его, бросился вперед и укусил изо всех сил.
Глаза Джэко закатились. Очень личная и интересная только самому Джэко, а также любой самочке, которую ему посчастливится встретить, часть его превратилась в маленький шар боли.
Он завизжал. Клацнул зубами. А потом, в смятении, попытался выскочить из ямы, сопровождаемый ревом толпы. Он поднялся на задние лапы и его когти отчаянно заскребли по скользким, гладким доскам.
Загар прыгнул на его хвост, пробежал по спине, взобрался на кончик носа и прыгнул через стену.
Он приземлился среди ног. Люди пытались его затоптать, но это означало, что другие люди должны были посторониться. Пока они отпихивали друг друга локтями и тяжело обрушивались на чужие ноги, Загар исчез.
Но еще остались другие псы. Полубезумные от возбуждения, они были спущены с поводков и цепей, и пустились в погоню за убегающей крысой. Они знали как преследовать крыс.
А Загар знал, как убегать. Он промчался по полу как комета, с хвостом из рычащих, лающих псов. Он направился в сторону тени, заметил дыру в досках и нырнул сквозь нее в приятную, безопасную темноту…
«Щелк» — сказала ловушка.
Глава 9
Фермер Фред открыл дверь и увидел всех зверей Пушной Долины.
«Мы не можем найти Мистера Зайкина и Руперта Крысовского», — вскричали они.
— Ну
— Они пользовались ножом, — сказал Кит. — И ты можешь сказать им спасибо, не так ли?
— Да, да, скажи им, что я очень благодарна, — сказала Малиша, поднимаясь.
— Сама скажи!
— Извини, мне
— Думаю, тебя можно понять, — согласился Кит. — Ты выросла в ненависти к ним, потому что они…
— О, это совсем не то, — сказала Малиша, подходя к двери и смотря на замочную скважину. — Просто это так по… детски. Так…
— Мистере Зайкине?- пискнула Персики, и это действительно был писк, слово, вырвавшееся как вскрик.
— А что такого в Мистере Зайкине? — спросил Кит.
Малиша сунула руку в карман и вынула свой пакет с согнутыми шпильками для волос.
— О, это книги, которые написала одна глупая женщина, — ответила она, покачивая замок. — Глупые сказки для сопливых детишек. Там крыса, кролик, змея, курица, сова. Они все носят одежду, разговаривают с людьми, и
— Думаю, тебе лучше остановиться, — предостерег Кит. Он не осмеливался глянуть на крыс.
— Ни подтекстов, ни социальной проблематики… — продолжала Малиша, по прежнему ковыряясь в замке. — Самое интересное что вообще произошло, это когда Утка Дорис потеряла туфлю — утка потеряла туфлю, понимаешь? — и она нашлась под кроватью после того, как ее искали на протяжении всего рассказа. Ты называешь это захватывающим сюжетом? Я — нет. Если люди хотят написать глупую сказку о животных, выдающих себя за людей, то, по крайней мере, там должно быть хоть немного интересного насилия…
— О, боже, — отозвался Морис
На этот раз Кит взглянул вниз. Персики и Опасные Бобы исчезли.
— Знаете, я никогда не отваживался сказать им, — сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно. — Они думали, что все это правда.
— В стране Пушной Долины — возможно, — сказала Малиша, и поднялась, когда замок щелкнул в последний раз. — Но не здесь. Можешь себе представить
— Ты их расстроила, — сказал Кит.
— Послушай, может выберемся отсюда, пока не вернулись крысоловы? — сказала Малиша.
«У этой девочки есть особенность, — подумал Морис, — она не умеет слушать, что хотят сказать люди. Она их вообще не слушает, если разобраться.»
— Нет, — сказал Кит.
— Что «нет»?
— Нет, я не пойду с тобой. Тут происходит
Морис смотрел, как они опять препираются. Люди, да? Думают, что они венцы творения. Не то, что мы, кошки. Мы не думаем, мы знаем. Видели
«Как же люди кричат», — прошипел тихий голос в его голове.
«Это что, моя совесть?» — подумал Морис. Его мысли сказали: «Кто, я? Нет. Но теперь, когда ты рассказал им про Приправы, я чувствую себя значительно лучше.»
Морис неловко переступил с лапы на лапу.
— Тогда, — прошептал он, глядя на свой живот, — Приправы, это ты?
Он опасался такого поворота событий с тех пор, как понял, что съел Изменившегося. У них ведь есть голоса, верно? Допустим вы съели
— Нет, — сказал голос, как шум ветра в кронах далеких деревьев, — это Я. Я — ПАУК.
— О, ты паук? —
— Не паук. ПАУК.
Слово на самом деле жалило. Раньше такого не было.
— Теперь я в твоей ГОЛОВЕ, кот. Коты, коты, плохи как собаки, хуже крыс. Я в твоей ГОЛОВЕ, и я никогда не УЙДУ.
Лапа Мориса дернулась.
— Я буду в твоих СНАХ.
— Послушай, я просто проходил мимо, — отчаянно прошептал Морис. — Мне не нужны неприятности. На меня нельзя положиться! Я — кот! Я бы сам себе не доверял бы, а ведь я — это я! Просто позволь мне выбраться на свежий воздух, и я буду держаться подальше от твоих… ног, волос или мохнатых частей, или что там у тебя!
— Ты не хочешь УБЕГАТЬ.
Это правда, подумал Морис, я не хочу убе… Погоди, я хочу убежать!
— Я кот! — пробормотал он. — Не позволю никакой крысе управлять мной. А ты пытался!
— Да, — послышался голос Паука, — но тогда ты был СИЛЕН. А сейчас твой маленький разум мечется по кругу и хочет, чтобы
— Я могу думать за ВСЕХ.
— Я всегда буду с тобой.
Голос растаял.
«Отлично», подумал Морис. «Время сказать прощай, Бэд Блинц. Вечеринка закончилась. У крыс есть другие крысы, много крыс, и даже эти два человека есть друг у друга. А у меня есть только я, и я хочу быть у себя
— Извините, — сказал он, повысив голос. — Мы уходим, или как?
Двое людей посмотрели на решетку.
— Что? — сказал Кит.
— Я бы лучше ушел, — сказал Морис. — Можешь вытащить эту решетку? Это будет не трудно, она вся проржавела. Хороший мальчик. Теперь мы можем бежать…
— Они позвали дудочника, Морис, — сказал Кит. — А Клан разбежался по всему подземелью. Дудочник будет тут утром. Настоящий дудочник, Морис. Не фальшивка, как я. Они используют волшебные флейты. Ты хочешь посмотреть, что станется с нашими крысами?
Морисова новая совесть дала ему хорошего пинка.
— Ну, увидеть не хотел бы, — неохотно возразил Морис. — Не то, чтобы хотел, нет.
— Хорошо. Значить мы никуда не бежим, — сказал Кит.
— Да? А что же мы тогда будем делать? — спросила Малиша.
— Мы поговорим с крысоловами, когда те вернутся назад, — ответил Кит. У него был задумчивый вид.
— А почему ты думаешь, что они захотят с нами говорить?
— Потому что, если они с нами не поговорят, — сказал Кит,-то умрут.
Крысоловы пришли через двадцать минут. Дверь хижины была отперта, с треском распахнута, а потом с грохотом захлопнута. Второй Крысолов даже закрыл ее на засов.
— Помнишь, ты говорил, что это должен быть прекрасный вечер? — сказал он, опираясь на дверь и тяжело дыша. — Повтори опять, потому что я пропустил эту его часть.
— Заткнись, — сказал Первый Крысолов.
—
— Заткнись.
— И, думаю, я потерял свой бумажник. Двадцать долларов помахали мне ручкой.
— Заткнись.
— И я не смог забрать ни одной крысы, из выживших после последней схватки!
— Заткнись.
— И собак мы тоже не забрали! Мы могли бы остановится и отвязать их!
— Заткнись.
— А крысы часто так проносятся по воздуху? Или это вещи, о которых рассказывают только вопытным крысоловам?
— Я говорил тебе заткнуться?
— Да.
— Заткнись. Хорошо, мы уходим прямо сейчас. Мы заберем деньги и свистнем лодку за дамбой, хорошо? Мы оставим барахло, которое не успели продать, и просто уйдем.
— Вот просто так? Безрукий Джонни с ребятами завтра вечером поднимутся по реке, чтобы забрать следующую партию, и…
— Мы уходим, Билл. Тут пахнет жареным.
— Вот просто так? Он должен нам две сотни дол…
— Да! Просто так! Время уходить. Песенка спета, птичка улетела, кот выскочил из мешка! А… Это ты сказал?
— Что сказал?
— Это ты только что сказал «Я бы был не против»?
— Я? Нет.
Крысоловы оглядели сарай. Кроме них тут никого не было.
— Ну хорошо, — сказал он. — Это была длинная ночь. Послушай, когда дела оборачиваются в худшую сторону, значит, пришло время уходить. Никаких привязанностей. Мы просто уходим, да? Я не хочу быть здесь, когда за нами придет толпа. И я не хочу встречаться с энтими дудочниками. Они не дураки. Они кругом суют свой нос. И они стоят кучу денег. Люди начнут задавать вопросы. И единственный вопрос, который я бы хотел, чтобы они задавали, это: «Куда подевались наши крысоловы?». Понял? Хорош тот, кто знает, когда пришло время уходить. А глупые котята…. Что ты сказал?
— Кто, я? Я ничего не говорил. Чашку чая? Ты всегда себя лучше чувствуешь после чашки чая.
— Разве ты не сказал «Сам ты котенок»? — спросил Первый Крысолов.
— Я просто спросил, не хочешь ли ты чашку чая! Честное слово! Ты в порядке?
Первый Крысолов уставился на своего приятеля, пытаясь заметить следы лжи на его лице. Потом он сказал:
— Да, да. Я в порядке. Мне три ложки.
— Ну и хорошо, — сказал Второй Крысолов, насыпая сахар. — Сахар полезен. Надо следить за собой.
Первый Крысолов взял кружку, отхлебнул чай, и уставился на кружащуюся поверхность.
— Как мы до этого докатились? — сказал он. — Я имею в виду, до всего этого! Знаешь? Иногда я ночью просыпаюсь и думаю — это глупо, но когда доходит до дела, это все выглядит, ну, разумным. Я имею в виду кража и обвинение в этом крыс, да. Выведение больших сильных крыс для ямы и отбор тех, кто выжил, так что мы можем вывести еще больших крыс, да. Но… я не знаю… я не привык быть громилой, который связывает детей.
— Но мы заработали толстую пачку денег.
— Ага, — Первый Крысолов покружил кружку с чаем и отхлебнул еще. — Думаю, смысл в этом. Это что, новый чай?
— Нет, это простой Зеленый Лорд[21*], самый обычный.
— На вкус немного другой.
Первый Крысолов осушил кружку и поставил ее на скамью.
— Хорошо, давай возьмем…
— Думаю, этого достаточно, — сказал голос у него над головой. — Теперь стойте на месте и слушайте меня. Если вы побежите, то умрете. Если будете слишком много говорить, то умрете. Если будете слишком долго ждать, умрете. Если думаете, что больно умные, умрете. Вопросы есть?
Несколько клочков пыли слетело со стропила. Крысоловы посмотрели наверх и увидели смотрящую вниз кошачью морду.
— Это проклятый котяра того парня! — сказал Первый Крысолов. — Я же говорил тебе, что он странно на меня смотрел!
— На вашем месте я бы смотрел не на меня, — тоном приятной беседы сказал Морис. — Я бы смотрел на крысиный яд.
Второй Крысолов повернулся к столу.
— Эй, кто украл наш крысиный яд? — сказал он.
— Ох, — сказал Первый Крысолов, который соображал значительно быстрее.
— Украл? — сказал кот с потолка. — Мы не крадем. Потому что это воровство. Мы просто положили его в другое место.
— Ох, — сказал Первый Крысолов, неожиданно присаживаясь.
— Это опасная штука! — крикнул Второй Крысолов, смотря, чем бы запустить в кота. — Незачем тебе его хватать! Сейчас же скажи, где он!
Люк в полу со стуком откинулся. Кит высунул голову, а потом начал подниматься по лестнице, пока крысоловы смотрели на него в изумлении.
В руках он держал мятый бумажный пакет.
— О, боже, — сказал Первый Крысолов.
— Что ты сделал с отравой? — требовательно спросил Второй Крысолов.
— Ну, — ответил Кит, — раз вы уж об этом упомянули, думаю, бòльшую ее часть я положил в сахар…
Загар очнулся. Спина болела, дышать было тяжело. Он чувствовал вес сдавливающих его челюстей капкана и ужасающий захват стальных зубов на животе.
«Я не должен был выжить, — подумал он, — Хотел бы я, чтобы так и было…»
Он попытался подняться, но стало еще хуже. Боль только стала немного сильнее, когда он бессильно провис обратно.
«Пойман, как крыса в капкан, — подумал он. — Интересно, какого он типа?»
— Загар? — раздался голос неподалеку.
Загар попытался ответить, но каждое, даже небольшое, движение заставляло челюсти капкана сжиматься сильнее.
— Загар?
Загару удалось издать слабый писк. Слова причиняли слишком много боли.
Во влажной темноте прошуршали лапы.
— Загар!
Пахло Питательной.
— Ммм, — промычал Загар, пытаясь повернуть голову.
— Ты попал в капкан!
Это было уже слишком, несмотря на то, что каждое слово причиняло страдания.
— О… правда? — сказал он.
— Я пойду и приведу
Загар почуял запах крысиной паники. Для паники сейчас не время.
— Нет! Скажи… — пропыхтел он, — … какой… тип… капкана?
— Э… э… э… — сказала Питательная.
Загар сделал глубокий, обжигающий вдох.
— Подумай, ты… несчастный гадильщик!
— Э, э… он весь ржавый… э… Кругом ржавчина! Похоже на… э… может быть… Спинолом…
За спиной Загара раздался скребущий звук.
— Да! Я счистила ржавчину зубами! Тут написано «Спинолом Модель один, Братья Ньюджент», сэр!
Загар попытался думать под все усиливающимся ужасным давлением.
Модель один? Старье!
— Ты видишь… как…? — начал он, но тут у него перед глазами зажглись багровые огни, огромный туннель багрового света.
Он попытался снова и почувствовал, что уплывает к свету.
— Ты… видишь… как… пружина… ?
— Тут все проржавело, сэр! — раздался паникующий голос. — Похоже, он невозвратного действия, как на «Большом Кусаке Дженкинса и Дженкинса», сэр, но тут на конце нету крюка! Что делает эта деталь, сэр? Сэр? Сэр?
Загар почувствовал, что боль уходит. «Так вот, как это происходит, — мечтательно подумал он. — Уже слишком поздно. Она запаникует и убежит. Это то, что мы делаем. Когда у нас неприятности, мы забиваемся в первую попавшуюся дыру. Но все уже не имеет значения. В конце концов, оказывается, это действительно похоже на сон. Ни о чем не надо волноваться. Очень приятно, правда. А может быть тут действительно есть Большая Крыса, Живущая Глубоко Под Землей. Вот было бы славно.»
Он блаженно плыл в теплой тишине. Тут происходили плохие вещи, но они теперь далеко, и больше не имеют значения…
Ему показалось, что он услышал за спиной звук, как будто крысиные коготки царапают каменный пол. Наверное, убежала Питательная, подумала часть его. А другая часть подумала: наверное, это Костяная Крыса.
Но мысль не пугала. Теперь его ничего не могло испугать. Все плохое, что могло случиться, уже случилось. Он почувствовал, что если повернет голову, то
Багровый свет начал сгущаться до темно синего, а в центре этого синего цвета был черный круг.
Он выглядел как крысиная нора.
«Так вот где он живет, — подумал Загар. — Это нора Большой Крысы. Как все просто…»
Сверкающая белая точка появилась в центре норы и начала быстро увеличиваться.
«А вот идет и он сам, Большая Крыса должна знать много. Интересно, что он мне скажет?»
Свет стал больше и на самом деле стал похож на крысу.
«Как странно, — пришло в голову Загару, когда синий цвет почернел, — узнать, что все это правда. Ну что же, айда в нор…»
Раздался шум. Он заполнил собой весь мир. И ужасная боль вернулась. Большая Крыса закричала голосом Питательной:
— Я перегрызла пружину, сэр! Я перегрызла пружину! Она была старая и слабая! Наверное поэтому вас не перерубило напополам, сэр! Вы меня слышите, сэр? Загар? Сэр? Я перегрызла пружину напополам, сэр! Вы все еще мертвы, сэр? Сэр?
Первый Крысолов спрыгнул со стула, сжав кулаки.
По крайней мере это задумывалось как прыжок. Но
— О, нет. О, нет. Я знал, что у чая странный привкус… — пробормотал он.
Второй Крысолов пошел
— Ах вы маленькие гадкие… — начал он.
— И даже не думайте на нас напасть, — предостерегла Малиша. — Иначе вы отсюда никогда не выйдете. Мы от боли просто можем забыть куда положили противоядие. И у вас на это просто нету времени.
Первый Крысолов попытался подняться, но его ноги отказались в этом участвовать.
— Что это был за яд? — пробормотал он.
— По запаху он как тот, что крысы называют Номер Три, — ответил Кит. — Он был в пакете с надписью «Убивайка»!!!
— Крысы называют его Номер Три? — спросил Второй Крысолов.
— Они много знают о ядах, — ответил Кит.
— И они что, рассказали тебе о противоядии? — не унимался Второй Крысолов.
Первый Крысолов зыркнул на него.
— Мы же слышали, как они говорили, Билл. В яме, помнишь?
Он снова взглянул на Кита и покачал головой.
— Не, — сказал он. — Ты не выглядишь как мальчик, который может хладнокровно отравить человека….
— А как насчет меня? — спросила Малиша, наклоняясь вперед.
— Она может! Она может! — выкрикнул Второй Крысолов, уцепившись за руку своего коллеги. — Она ужасна. Все так говорят!
Он опять обхватил живот и со стоном наклонился вперед.
— Ты упомянул о противоядии? — сказал Первый Крысолов. — Но против «Убивайки» нету противоядия!!!
— А я говорю, что есть, — сказал Кит. — Крысы нашли.
Второй Крысолов упал на колени.
— Пожалуйста, юный сэр! Помилосердствуй! Если не ради меня, то хотя бы ради моей дорогой жены и моих четырех очаровательных деток! Как они будут без дорогого папочки!
— Ты же не женат, — сказала Малиша. — И у тебя нету детей!
— Но однажды я могу захотеть женится!
— Что случилось с той крысой, которую вы забрали? — спросил Кит.
— Без понятия, сэр. Крыса в шляпе прыгнула с крыши, схватила ее и улетела! — пробормотал Второй Крысолов. — А потом другая огромная крыса спустилась в яму, наорала на всех, укусила Джэко за непроизносимое место, выпрыгнула прямо из ямы и сделала ноги!
— Похоже, что с твоими крысами все в порядке, — сказала Малиша.
— Я еще не закончил, — возразил Кит, — Вы обворовывали всех и сваливали на крыс, так?
— Да! Так и было! Да! Признаемся!
— Вы убивали крыс, — тихо сказал Морис.
Голова Первого Крысолова резко повернулась. В этом голосе были знакомые ему интонации. Он слышал такие голоса у ямы. Иногда они тут появлялись, транжиры в богато украшенных камзолах. Они путешествовали по горам, живя за счет пари, и иногда убивая с помощью ножей. У них был особый взгляд и особая интонация голоса. Их называли
— Да, да, правда, мы делали это, — продолжал бормотать Второй Крысолов.
— Осторожнее, Билл, — предупредил его Первый Крысолов, не спуская с Мориса взгляда.
— Почему вы это делали? — спросил Кит.
Второй Крысолов перевел взгляд со своего босса на Малишу, потом на Кита, словно пытаясь определить, кто пугает его больше.
— Ну, Рон сказал, что крысы все равно воруют еду, — проговорил он. — Значит… сказал он, если мы избавимся от всех крыс и утащим еду сами, то это, ну, не будет воровством, не так ли? Больше похоже на… перераспределение. Тут есть один тип, которого знает Рон. Он приходит на парусной барже в полночь и платит нам…
— Это дьявольская ложь! — выкрикнул Первый Крысолов. А потом посмотрел так, будто его
— Но вы ловили крыс живьем и набивали ими клетки, держа их там без еды, — продолжил Кит. — Эти крысы питались крысами. Зачем вы это делали?
Первый Крысолов ухватился за живот.
— Я чувствую, что со мной
— Тебе кажется! — отрезал Кит.
— Правда?
— Да. Вы разве ничего не знаете о ядах, которые используете? Твой желудок не начнет растворятся еще по крайней мере двадцать минут.
— Ух ты! — сказала Малиша.
— А после этого, — продолжил Кит, — если ты захочешь высморкаться, твой мозг… ну, скажем, тебе понадобится очень большой носовой платок.
— Это здорово! — сказала Малиша, копаясь в своей сумке. — Я это запишу!
— А потом, если ты… в общем, в туалет лучше не ходить, вот и все. Не спрашивай почему. Просто не надо. Все закончится в течение часа, за исключением слизи.
Малиша быстро строчила.
— Они станут склизкими? — спросила она.
— Очень, — ответил Кит, не сводя взгляда с мужчин.
— Но это бесчеловечно! — выкрикнул Второй Крысолов.
— Это очень человечно, — сказал Кит. — Это чрезвычайно человечно. Во всем мире нету зверя, который бы делал с другими живыми существами то, что ваш яд делает с крысами каждый день. А теперь расскажите мне о крысах в клетках.
Пот струился по лицу помощника крысолова. Он выглядел так, будто тоже попал в капкан.
— Ну, крысоловы всегда ловили крыс для крысиных ям, — простонал он. — Дополнительная прибыль. И в этом нет ничего плохого! Всегда этим занимались! Так как для ямы нужны были новые крысы, мы их разводили. Мы были вынуждены это делать! И вреда в том, что мы скармливали им мертвых крыс из ямы никакого нет. Все знают, что крысы едят крыс, если удалить зеленую студенистую штуку! А потом…
— О? Тут есть еще и потом? — тихо сказал Кит.
— Рон говорил, что если мы получим потомство от тех крыс, что выжили в яме, ну, тех которым удалось избежать собачьих зубов, мы выведем бóльших, лучших крыс, понимаете?
— Это научно, — сказал Первый Крысолов.
— А какой в этом смысл? — спросила Малиша.
— Ну, мисс, мы… Рон сказал… мы подумали… я подумал… мы подумали, что… ну, это не будет обманом, если мы вместе с обыкновенными крысами выпустим несколько действительно сильных крыс, особенно если сомневаемся насчет собаки. Какой в этом вред? Даст нам фору, когда дело дойдет до пари. Я думал… он думал…
— Похоже, ты немного сомневаешься, чья это была идея? — сказал Кит.
— Его, — вместе выпалили крысоловы.
— Моя, — сказал голос в Морисовой голове. От неожиданности тот чуть не свалился с балки. — То, что не убивает нас, делает нас сильнее, — сказал голос Паука. — Сильнейшее поколение.
-То есть ты хочешь сказать, — протянула Малиша, — что если бы здесь не было крысоловов, тут было бы меньше крыс? Она замолкла, склонив голову набок. — Нет, это неправильно. Звучит неправильно. Тут есть
«Скоро и я таким стану», подумал Морис, «с этим ужасным голосом в моей голове».
— Меня сейчас вырвет, — сказал Первый Крысолов. — Меня сейчас, сейчас…
— Не надо, — сказал Кит, наблюдая за Вторым Крысоловом. — Тебе это не понравится. Итак, Мистер Помощник Крысолова?
— Спроси их, что в другом подвале, — сказал Морис. Он сказал это быстро, потому что чувствовал, как голос Паука пытается остановить его, даже сейчас, хотя фраза уже вылетела.
— И что же в другом подвале? — спросил Кит.
— О, просто старый хлам, старые клетки и все такое… — сказал Второй Крысолов.
— Что еще? — настаивал Морис.
— Просто… просто… там… — рот крысолова открывался и закрывался. Глаза выпучились. — Не могу сказать, — ответил он. — Эээ. Там ничего нет. Да, точно. Там ничего нет, кроме старых клеток. О, и еще зараза. Не ходите туда, потому что там зараза. Вот почему вам не стоит туда ходить, понятно?
— Он врет, — сказала Малиша. — Не дадим ему противоядия.
— Я был вынужден это сделать, — простонал Второй Крысолов. — Нужно было создать одного для вступления в Гильдию!
— Это гильдейский секрет, — перебил его Первый Крысолов. — Мы не выдаем гильдейские секреты.
Он замолчал и вцепился в свой урчащий живот.
— Что вам нужно было сделать? — спросил Кит.
— Крысиного короля! — выпалил Второй Крысолов.
— Крысиного короля? — язвительно переспросил Кит. — Какого еще крысиного короля?
— Я… я. я. — пробормотал крысолов. — Прекрати, я… я… я не хочу… — по его лицу бежали слезы. — Мы… Я сделал крысиного короля. Прекрати… прекрати… прекрати…
— И он еще живой? — спросила Малиша.
Кит в изумлении повернулся к ней.
— И ты о них знаешь? — спросил он.
— Конечно. О них есть много историй. Крысиные короли жутко злые. Они…
— Противоядие, противоядие, пожалуйста, — простонал второй Крысолов. — Я себя так чувствую, будто у меня в животе бегают крысы.
— Ты сделал крысиного короля, — сказала Малиша. — О, боже. Ну, мы оставили противоядие в том маленьком подвале, где вы нас закрыли. На вашем месте я бы поторопилась.
Оба крысолова пошатываясь поднялись на ноги. Первый Крысолов прыгнул в открытый люк. Второй упал ему на голову. Постанывая, ругаясь, и, следует отметить, чрезвычайно попердывая, они направились в спасительный подвал.
Свеча, оставленная Опасными Бобами, продолжала гореть. Рядом лежал толстый бумажный кулек.
Дверь за мужчинами захлопнулась. Они услышали как под нее забили кусок дерева.
— Тут достаточно противоядия для одного человека, — раздался голос Кита, приглушенный дверью. — Но я уверен, что вы сможете решить эту проблему… человечным способом.
Загар пытался восстановить дыхание. Ему казалось, что этого никогда не случится, даже если он будет дышать год напролет. Вокруг его спины и груди огнем горело кольцо боли.
— Это удивительно! — воскликнула Питательная. — Только что вы лежали мертвым в ловушке, а теперь опять живы!
— Питательная? — осторожно сказал Загар.
— Да, сэр?
— Я очень тебе… признателен, — продолжая отдуваться, сказал Загар, — но, пожалуйста, не будь глупой. Пружина растянулась и ослабла… зубы поржавели и затупились. Вот и все.
— Но у вас следы от зубов по всему телу! Из капканов никто раньше не выбирался, кроме Мистеров Квики, а ведь они сделаны из резины!
Загар лизнул свой живот. Питательная была права. Он выглядел перфорированным.
— Мне просто повезло, — сказал он.
— Никто из крыс никогда не выбирался из капкана живьем, — повторила Питательная. — А вы видели Большую Крысу?
— Кого?
— Большую Крысу!
— А, ты об этом, — сказал Загар.
Он хотел добавить «Нет, я не интересуюсь этими глупостями», но остановил себя. Он вспомнил свет впереди, который сменился мраком. Там было не так уж и плохо. Он практически жалел о том, что Питательная его вытащила. Там, в ловушке, боль была
— Вроде того. Я имею в виду, мы не нашли смертельных ран. С ним бывало и похуже. Но, все же, он был очень стар. Почти три года.
— Был? — спросил Загар.
— Я имела в виду, что он очень стар, сэр. Сардины послал меня за вами, потому что нам может понадобится ваша помощь, чтобы дотащить его обратно, но… — Питательная бросила на Загара полный сомненья взгляд.
— Все в порядке, я уверен, что это выглядит хуже, чем есть на самом деле, — морщась, ответил Загар. — Давай туда поднимемся, не против?
В старом здании было полно удобных путей для крыс. Никто не заметил, как они забрались из яслей на седло, потом по сбруе на сеносушилку. Хотя никто их и не искал. Несколько других крыс воспользовались Джэко как дорогой к свободе, и теперь собаки сходили с ума, преследуя их и грызясь друг с другом. Так же, как и люди.
Загар немного знал о пиве, так как ему приходилось заниматься своим делом под пивными и пивоварнями. Крысы часто удивлялись, почему людям иногда нравится отключать свой разум. Для крыс, живущих в центре паутины из запахов, звуков и света, в этом не было смысла.
Теперь же для Загара идея не была так уж непривлекательна. Смысл в том, что на время вы можете забыть о проблемах, голова у вас не гудит от тяжелых мыслей… ну, это выглядит достаточно привлекательно.
Он не многое помнил из своей жизни до Изменения, но был уверен в том, что она не была такой сложной. О, неприятности происходили, потому что жизнь на острие довольно непроста. Но когда они заканчивались, они заканчивались, и завтра наступал новый день.
Крысы не думали о завтрашнем дне. Было просто
Идеи! Вот чем теперь стал их мир! Большие вопросы и большие ответы, о жизни, о том как ее прожить и в чем ее смысл. Новые идеи заполонили его усталую голову.
И среди всех идей, в самом центре головы, он увидел фигурку Опасных Бобов.
Загар никогда особо не разговаривал с маленькой белой крысой или с самочкой, которая бегала за ним и рисовала изображения вещей, о которых он думал. Загару нравились практичные личности.
Но теперь он подумал: он же охотник за ловушками! Такой же как и я! Он идет впереди нас, находит опасные идеи, обдумывает их, и заключает их в слова, делает их безопасными и показывает нам путь через них.
Он нам нужен… он нам нужен сейчас. Иначе мы будем бегать по кругу, как крысы в бочке…
Значительно позже, когда Питательная постарела и у нее появился седой пушок вокруг мордочки и немного странный запах, она продиктовала историю их подъема, как она слышала, что Загар
Страннее всего, сказала она, было когда они наконец вскарабкались на балку. Загар убедился, что с Окороком все в порядке, а потом подобрал спичку, которую ей показывал.
«Он чиркнул ее о старый кусок железа», — сказала она, — «а потом прошел по балке с горящей спичкой в руках. Внизу я могла видеть столпотворение, ясли с сеном, разбросанную везде солому, людей, кишащих прямо как, ха, прямо как крысы… И я подумала: если вы бросите ее, мистер, в течении секунд все затянет дымом, а они закрыли двери, и пока это поймут, окажутся пойманы прямо как, ха, да, прямо как крысы в бочке, а мы будем уже далеко в канализации».
«Но он просто стоял там и смотрел вниз, пока спичка не погасла. Потом он положил ее и помог нам донести Окорока, и никогда больше не упоминал об этом эпизоде. Я спросила его о нем позже, уже после событий с дудочником и так далее, и он сказал „Да. Крысы в бочке“. Вот и все, что он сказал».
— А что ты на самом деле подмешала в сахар? — спросил Кит на обратной дороге к тайному люку.
— Каскару, — ответила Малиша.
— Это не яд, правда?
— Нет, это слабительное.
— А что это?
— От него… бегают.
— Куда бегают?
— Не догадываешься, глупый? Просто… бегают. Не хочу тебе описывать все детали.
— О. Ты имеешь в виду… бегают?
— Именно.
— И она просто случайно была у тебя с собой?
— Да. Конечно. В большой аптечке.
— Ты имеешь в виду, что прихватила ее как раз для такого случая?
— Конечно. Она легко может пригодится.
— Как? — спросил Кит, взбираясь на лестницу.
— Ну, предположим, что нас похитили. Предположим, что мы попали на берег моря. Предположим, что нас захватили пираты. У пиратов очень однообразная диета, может быть поэтому они все время ходят злые. Или предположим, что нам удалось бежать, и мы доплыли до берега, и оказались на острове, на котором не растет ничего, кроме кокосов. А кокосы очень вяжут.
— Да, но ведь… ведь… может случится все что угодно! И если думать как ты, то закончишь тем, что начнешь запихивать в сумку все подряд, в надежде что оно может пригодится!
— Вот почему это такая большая сумка, — спокойно ответила Малиша, выбираясь из люка и отряхиваясь.
Кит вздохнул.
— Сколько ты им дала?
— Много. Но с ними будет все в порядке, если они не примут слишком много противоядия.
— А что ты им дала в качестве противоядия?
— Каскару.
— Малиша, ты не очень хороший человек.
— Правда? А ты хотел их отравить настоящим ядом. И у тебя очень живое воображение относительно того, что их желудки растворятся и так далее.
— Да, но крысы — мои друзья. Некоторые яды действительно так и действуют. Но… дать вместо противоядия еще яда…
— Это не яд. Это лекарство. Когда все закончится, они будут чувствовать себя чистенькими и красивыми.
— Хорошо, хорошо. Но дать им ее в качестве противоядия, это называется… называется…
— Умным? Сюжетно — удовлетворительным? — сказала Малиша.
— Думаю, да, — неохотно согласился Кит.
Малиша огляделась.
— А где твой кот? Я думала, он идет за нами.
— Он просто уходит иногда. И он не мой кот.
— Да, ты его мальчик. Но молодой человек с умным котом может далеко пойти, знаешь ли.
— Как?
— Ну, ясное дело, был такой Кот в Сапогах, — сказала Малиша, — и, конечно, каждый знает историю о Дике Ливингстоне[22*] и его чудесном коте, не так ли?
— Я не знаю, — сказал Кит.
— Но это очень известная история!
— Извини. Я долго не умел читать.
— Правда? Ну, Дик Ливингстон был бедным мальчиком, который стал мэром Юбербурга, потому что его кот хорошо ловил… э… голубей. В городе просто кишело… голубями, да, и он позже даже женился на дочери султана, потому что его кот очистил от… голубей дворец ее отца.
— На самом деле это были крысы, не так ли? — угрюмо спросил Кит.
— Да, извини.
— И это всего лишь история, — сказал Кит. — Послушай, правда есть истории о крысиных королях? Разве у крыс есть короли? Никогда об этом не слышал. Как это происходит?
— Не так, как ты думаешь. О них известно на протяжении многих лет. Они действительно существуют. Такие, как на знаке снаружи.
— Что, крысы со связанными хвостами? Как они…?
Их прервал громкий и настойчивый стук в дверь.
Малиша подошла к двери и отодвинула засовы.
— Да? — холодно сказала она, впустив ночной воздух.
Снаружи стояла группа разъяренных мужчин. Их предводитель, который выглядел так, будто стал предводителем только потому, что попал в первые ряды, увидев Малишу, отшатнулся назад.
— О… это вы, мисс…
— Да. Я дочка мэра, как вы знаете, — сказала она.
— Э… да. Мы все знаем.
— А зачем вам эти палки? — спросила Малиша.
— Э… мы хотели бы поговорить с крысоловами, — объяснил делегат. Он попытался заглянуть ей через плечо, и она отступила в сторону.
— Тут никого нет, кроме нас, — сказала она. — Разве что вы думаете, что здесь есть тайный ход, ведущий в лабиринт подвалов, где в клетках томятся бедные животные и спрятаны обширные запасы украденного продовольствия.
Человек бросил на нее нервный взгляд.
— Опять вы со своими сказками, мисс.
— А что, были
— Мы думаем, что они… немного пошалили… — сказал он. Он побледнел под ее взглядом.
— Да? — сказала она.
— Они обманули нас в крысиной яме! — прокричал стоявший за ним человек, осмелевший, потому что между ним и Малишей
— А другая укусила моего Джэко за… за… за неупоминаемое место! — сказал кто то, стоящий значительно дальше. — Не говорите, что они не надрессировали ее сделать это!
— А я видела сегодня утром крысу в шляпе, — сказала Малиша.
— Сегодня вокруг появилось слишком много странных крыс, — сказал другой человек. — Моя мама сказала, что видела, как крыса танцевала на кухонных полках! А когда мой дедушка проснулся и попытался взять свои вставные зубы, крыса укусила его ими. Укусила его собственными зубами!
— Она что, вставила их себе в рот? — удивилась Малиша.
— Нет, просто щелкнула ими в воздухе! А женщина, живущая на нашей улице, открыла дверь в кладовку и увидела, что крысы плавают в чашке со сливками. Причем они не просто плавали! Их наверняка дрессировали. Они делали всевозможные фигуры, ныряли и махали в воздухе ногами, и все такое!
— Ты имеешь в виду синхронное плавание? — сказала Малиша. — И кто теперь рассказывает сказки?
— Ты уверена, что не знаешь, куда делись эти люди? — подозрительно спросил предводитель. — Нам сказали, что они направились в эту сторону.
Малиша закатила глаза.
— Хорошо, да, — сказала она. — Они были здесь, и говорящий кот помог нам накормить их ядом. А теперь они закрыты в подвале.
Человек бросил на нее взгляд.
— Ну, ладно, — сказал он, поворачиваясь. — Если их увидишь, передай, что мы их ищем, хорошо?
Малиша захлопнула дверь.
— Это ужасно, когда тебе не верят, — сказала она.
— А теперь расскажи мне о крысиных королях, — попросил Кит.
Глава 10
А когда сгустилась темнота, Мистер Зайкин вспомнил,
что в Темном Лесу естьчто-то ужасное.
«Почему я это делаю?» — спрашивал себя Морис, протискиваясь через трубу. — «Коты не созданы для такого!»
«Потому что в душе мы добрые», — подсказала его совесть.
«Ну, я нет», — подумал Морис.
«
«Ну, я нет», — подумал Морис.
«Тогда почему же мы ползем под землей, пытаясь его найти?»
«Ну, очевидно, потому, что он крыса с большой мечтой о крысином острове, без него крысы не будут сотрудничать, и мне не будут платить», — сказал Морис.
«Но мы же кот! Зачем коту нужны деньги?»
«Потому что у меня есть Пенсионный План», — подумал Морис. — «Мне уже четыре года! Как только я насобираю состояние, мне бы уютный дом с большим камином и милой старой леди, которая будет мне давать сливки каждый день. Я все продумал, каждую деталь.»
«Но почему она нас приютит? От нас плохо пахнет, у нас рваные уши, мы подцепили на ногу
«Ага! Но ведь черные коты приносят удачу», — подумал Морис.
«Правда? Ну, мы не хотим быть первым, кто сообщит дурную весть, но мы не черный! Мы
«Есть такая штука, как краска», — подумал Морис. «Пара пакетов черной краски, на минуточку задержать дыхание, и привет, рыба и сливки, до конца моей жизни. Неплохой план, правда?»
«А что делать с удачей?» — спросила совесть.
«А! Это гениальная часть. Если черный кот каждый месяц или около того находит по золотой монете, разве вы не скажете, что этот кот приносит удачу?»
Совесть замолчала. «Наверное, изумилась гениальности моего плана», — сказал себе Морис.
Но он должен был признать, что в составлении планов он преуспел больше, чем в подземном ориентировании. Не то, чтобы он заблудился, потому что коты никогда не теряются. Он просто не знал, где находится все остальное. Под городом было не так уж и много земли. Подвалы, решетки, трубопроводы, древние коллекторы и склепы, части забытых строений сформировали
Он чувствовал вокруг крысиный запах. Не окликнуть ли Опасные Бобы, подумалось ему, но он решил этого не делать. Крики могут не только помочь ему найти маленькую крысу, но и, но и дать знать… кому угодно, где сейчас находится Морис. Те большие крысы выглядели, ну, большими и мерзкими. С ними будет тяжело справится даже глупой собаке.
Он оказался в маленьком квадратном туннеле со свинцовыми трубами. Слышался свист уходящего пара, тут и там теплая вода капала в канаву, проходящую по полу туннеля. Над головой находилась решетка, ведущая на улицу. Через нее пробивался слабый свет.
Вода в канаве казалась чистой. По крайней мере можно было увидеть дно. А Морис хотел пить. Он наклонился, высунув язык…
И увидел тонкую, ярко красную струйку, медленно растворяющуюся в воде…
Окорок казался оглушенным и полусонным, но все же не забывал держатся за хвост Сардин, пока крысы прокладывали свой путь назад от конюшен. Это было медленное путешествие. Сардины считал, что старая крыса не сможет управиться с бельевыми веревками. И они крались вдоль сточных канав и водостоков, кутаясь только в черный плащ ночи.
Когда они наконец добрались до подвала, там уже собралось несколько крыс. К тому времени Окорока уже поддерживали с двух сторон Загар и Сардины, потому что он еле передвигал ноги.
В подвале горела свеча. Это удивило Загара. Но в последний час произошло слишком много всего.
Они позволили Окороку опустится на пол, где он и остался лежать, тяжело дыша. Каждый вздох отдавался дрожью в его теле.
— Это яд, шеф? — прошептал Сардины.
— Думаю, это просто оказалось для него чересчур, — ответил Загар. — Просто чересчур.
Окорок открыл один глаз.
— Я… все… еще… вожак? — спросил он.
— Да, сэр, — ответил Загар.
— Нужно… поспать…
Загар оглядел окружающих крыс. Они медленно собирались вокруг. Он видел как они перешептываются. Все на него смотрели. Он огляделся, пытаясь различить бледный силуэт Опасных Бобов.
— Питательная… сказала… что ты видел… нору… Большой Крысы… — сказал Окорок.
Загар зыркнул на Питательную, и та потупилась.
— Я видел…
— Тогда я сейчас крепко усну и… никогда не проснусь, — сказал Окорок. Его голова опять бессильно повисла. — Старая крыса… не должна… так умирать, — пробормотал он. — Только… не так. Не… на свету.
Загар быстро кивнул Сардинам, и тот загасил свечу своей шляпой. Сырая, плотная подземная темнота сомкнулась над ними.
— Загар, — прошептал Окорок. — Я тебе должен
Сардины навострил уши, чтобы услышать предназначенные Загару последние слова старого вожака. Через несколько секунд он почувствовал, что мир изменился, и содрогнулся.
В темноте произошло
Окорок лежал очень неподвижно.
— Мы теперь должны его съесть? — спросил
— Он… покинул нас, — сказал Загар.
Со стороны крыс раздались вздохи облегчения. Хотя все очень уважали Окорока, все же от него прилично попахивало, даже по крысиным стандартам.
Крыса, стоящая впереди, выглядела неуверенной.
— Э… когда вы сказали «пометьте место», — спросила она, — вы имели в виду, так, как мы помечаем другие места, где мы закапываем всякие штуки?
— Он имеет в виду, помочившись на него, — объяснила стоящая рядом крыса.
Загар посмотрел на Сардины, который пожал плечами. У него внезапно засосало под ложечкой. Когда ты лидер, все ждут, что ты скажешь. И вокруг ни следа белой крысы.
Он остался один.
На мгновение он задумался, а потом кивнул.
— Да, — сказал он наконец. — Ему бы это понравилось. Это очень…
И он нацарапал на земле знак.
— Он был крысой из древнего рода крыс, и он думал о крысах, — расшифровал Сардины. — Неплохо, шеф.
— А он вернется назад, как Загар? — спросил
— Если вернется, то будет просто в ярости, если мы его съедим, — раздался голос.
Прокатился нервный смешок.
— Послушайте, я не… — начал было Загар, но Сардины подтолкнул его локтем.
— На пару слов, шеф? — сказал он, вежливо приподнимая свою закопченную шляпу.
— Да, да… — Загар начал волноваться. Никогда еще столько крыс не наблюдали за ним так пристально. Он проследовал за Сардинами от толпы.
— Ты знаешь, что я
— Я знаю, что делаю, только когда обезвреживаю ловушки, — сказал Загар.
— Ну хорошо, тогда думай о будущем как об огромной ловушке, — сказал Сардины. — Без сыра.
— Не
— И ты должен позволить им думать что им угодно о тебе и… твоем шраме, — сказал Сардины. — Вот мой совет, шеф.
— Но я же не умирал, Сардины!
— Но ведь
— Нет.
Сардины вздохнул.
— Я думаю, понимаешь. Нужны ли нам междоусобные свары в такое время?
— Нет!
— Правильно! Но, благодаря маленькой болтливой Питательной, ты крыса, которая глянула в лицо Костяной Крысе, и вернулась назад, не так ли?..
— Да, но она…
— Как мне кажется, босс, тот, кто может переглядеть Костяную Крысу… ну, никто не захочет с ним связываться, правда? С крысой, которая носит следы от зубов Костяной Крысы, как пояс? О, нет. За таким вожаком крысы пойдут. В подобные времена крысам нужен кто то, за кем можно следовать. То, как ты поступил со стариной Окороком, просто отлично. Приказал похоронить и помочится, а также поставить знак… старым крысам это понравится, и молодым тоже. Это доказывает, что ты заботишься обо всех.
Сардины склонил голову набок и усмехнулся; усмешка вышла тревожной.
— Гляжу, придется за тобой присматривать, Сардины, — сказал Загар. — Ты думаешь как Морис.
— Не беспокойся обо мне, босс. Я мелкая крыса, мое дело — танцевать… Вожак из меня никакой.
«Думать за всех», — подумал Загар. — «Белая крыса…»
— А где Опасные Бобы? — спросил он, оглядываясь. — Его тут нет?
— Не видел его, босс.
— Что? Он нам нужен! У него в голове карта.
— Карта, босс? — забеспокоился Сардины. — Я думал, ты нарисовал карту в грязи.
— Не карта, изображающая положение тоннелей и ловушек! Карта того… где мы находимся и куда идем…
— О, ты имеешь в виду этот чудесный остров? Никогда в него не верил, босс.
— Я не знаю ни о каких островах, на самом деле не знаю, — сказал Загар. — Но, когда я был в этом… месте, я… видел очертание идеи. Между людьми и крысами все время была война! Ей нужно положить конец. И здесь, сейчас, в этом месте, с этими крысами… я вижу, что этого можно добиться. Может быть это единственное время и место, где это возможно. Я вижу очертания идеи в моей голове, но я не могу облечь ее в слова, понимаешь? Нам нужна белая крыса, потому что он знает карту для мышления. Нам нужно продумать, как выбраться из нашей ситуации. Писк и беготня больше не работают!
— Пока у вас все хорошо получается, босс — сказал танцор, похлопывая его по плечу.
— Все идет не так, — сказал Загар, пытаясь не кричать. — Он нам нужен! Он мне нужен!
— Я снаряжу несколько отрядов, босс, если вы покажете мне, откуда начать поиски, — мягко сказал Сардины.
— В канализации, недалеко от клеток, — сказал Загар. — С ним был Морис, — добавил он.
— Это хорошо или плохо, шеф? — спросил Сардины. — Помните, как всегда говорил Окорок: «Вы можете доверять коту только в том…»
— «…что он будет вести себя как кот». Да. Я знаю. Хотел бы я знать ответ на твой вопрос, Сардины.
Сардины подошел поближе.
— Можно задать вам вопрос, шеф?
— Конечно.
— Что Окорок прошептал вам перед самой смертью? Тайные знания вожака?
— Хороший совет — сказал Загар. — Хороший совет.
Морис моргнул. Очень медленно его язык втянулся обратно. Прижав уши, он стал красться вдоль канавы, двигаясь, словно в замедленной съемке.
Прямо под решеткой лежало
Приблизившись, Морис увидел, что это свернутый в трубочку клочок бумаги, пропитанный водой и запятнанный красным. Он выпустил коготь и выловил его. Тот шлепнулся на берег канавы, а когда Морис бережно развернул бумагу, он увидел полуразмытые рисунки, сделанные толстым карандашом. Он знал, что это за рисунки. Как то, когда ему было нечем заняться, он выучил их. Они были простыми до глупости.
«Крысы не должны…» начал он. Дальше все превратилось во влажную мешанину, вплоть до слов: «Мы не похожи на других Крыс».
— О, нет, — сказал он. — Они бы не бросили это, правда? Персики носилась с этой бумажкой, как будто она была сделана из золота…
— Что, если я найду их первым? — сказал чужой голос в Морисовой голове. — Или, может, я уже…
Морис побежал, оскальзываясь на влажных камнях на поворотах туннеля.
— Что они за странные существа, КОТ. Крысы, которые думают, что они не крысы. Может, я сделаю как ты? Может, мне вести себя как КОТ? Может, мне оставить одного из них живым? НА
Морис тихонько завыл. Два туннеля поменьше ответвились с каждой стороны, но красная струйка не дала сбиться с пути, и вот оно — под другой решеткой в воде лежало то, что истекало красным.
Морис поник. Он ожидал… чего? Но это… это было… это было, в
Набухнув от влаги, сочась красными чернилами из жилета Руперта Крысовского, в канаве лежали «Приключения мистера Зайкина».
Морис зацепил книгу когтем, но страницы из дешевой бумаги начали выпадать, одна за другой, и медленно поплыли прочь, кружась в воде. Они ее выбросили. Им пришлось убегать? Или… они просто вышвырнули ее? Как там говорил Опасные Бобы? «Мы всего лишь крысы»? И он сказал это таким печальным, безжизненным голосом…
— Где они теперь, КОТ? Можешь их найти? Куда теперь идти?
«Он может видеть то же, что и я», — подумал Морис. «Он не может читать мысли, но он видит то, что вижу я, и слышит то, что слышу я, и у него неплохо получается угадывать, что я думаю…»
И он закрыл глаза.
— В темноте, КОТ? Как же ты будешь сражаться с моими крысами? Теми, что ЗА ТОБОЙ?
Морис резко развернулся, широко открыв глаза. Там были крысы, десятки крыс, некоторые — размером в
— Отлично, просто отлично, КОТ! Ты увидел писклявых существ и не прыгнул! Как может кот научиться не быть котом?
Крысы, как одна, с шуршанием двинулись вперед. Морис сделал шаг назад.
— Только представь это, КОТ, — произнес голос Паука. — Представь миллионы разумных крыс. Крыс, которые не бегут. Крыс, которые сражаются. Крыс, имеющих один разум, одну мечту. МОЮ.
— Где ты? — спросил Морис вслух.
— Скоро ты меня увидишь. Продолжай идти, котик. Тебе нужно идти. Достаточно от меня одного слова, одного проблеска мысли, и все эти крысы накинутся на тебя. О, ты можешь убить парочку, но крыс всегда больше. Крыс всегда больше.
Морис повернулся и осторожно шагнул вперед. Крысы последовали за ним. Он развернулся. Крысы остановились. Он опять развернулся, сделал несколько шагов, смотря назад. Крысы следовали за ним как на веревочке.
Он почувствовал знакомый запах — старая, застоявшаяся вода. Он
«Ты хочешь убежать, чтобы помочь белой крысе?» — спросила его совесть. — «Или ты собираешься сбежать наружу?»
Морис вынужден был признать, что выбраться наружу никогда еще не казалось такой привлекательной идеей. Нету смысла в том, чтобы врать себе. Ведь крысы живут не так уж и долго, даже обладатели дрожащих носиков…
— Они уже близко, КОТ. Сыграем в игру? Коты любят ИГРАТЬ. Ты играл с Приправами? ПЕРЕД ТЕМ, КАК ОТКУСИЛ ЕМУ ГОЛОВУ?
Морис остановился как вкопанный.
— Ты умрешь, — тихо сказал он.
— Они подходят ко мне, Морис. Они уже совсем близко. Сказать тебе, что мальчик с глупым лицом и девочка с глупой речью умрут? Знаешь ли ты, что крысы могут съесть человека живьем?
Малиша закрыла дверь на засов.
— Крысиные короли очень загадочные существа, — сказала она. — Крысиный король — это группа крыс со связанными вместе хвостами.
— Как?
— Ну, в историях говорится что это просто… случается.
— Как это случается?
— Я
— У крыс обычно шесть или семь малышей и у них достаточно короткие хвосты, а родители содержат гнезда в чистоте, — ответил Кит. — Люди, придумывающие такие истории,
— Я не знаю. Может хвосты скручиваются, когда крысы клубятся вместе? В городском музее хранится крысиный король заспиртованный в большой банке.
— Мертвый?
— Или мертвецки пьяный. Что ты себе думаешь? — воскликнула Малиша. — Это десять крыс, как
— Но крысолов упомянул, что он сделал крысиного короля, — твердо проговорил Кит. — Он сказал, что сделал его, чтобы попасть в Гильдию. Знаешь ли ты, что такое мастерская работа?
— Конечно. Это
— Я имею в виду настоящую мастерскую работу. Я вырос в большом городе, и у нас много гильдий. Потому я и знаю, что это. Мастерская работа — это то, что ученик делает в конце своего обучения, чтобы показать старшим членам Гильдии, что он достоин звания мастера. Полноценного члена. Понимаешь? Его «мастерской работой» может быть великая симфония, прекрасная резьба по дереву или партия великолепных хлебов.
— Очень интересно. И что?
— Какую мастерскую работу нужно сделать, чтобы стать
Малиша нахмурилась как человек, столкнувшийся с неудобным фактом.
— Любой может связать вместе несколько крысиных хвостов, если захочет, — сказала она. — Я бы смогла.
— Живых крыс? Тебе придется их сначала поймать, а потом нужно будет совладать с пучком скользких шнурков, которые все время двигаются, а второй их конец старается тебя укусить? И таких восемь? Двадцать? Тридцать два? Тридцать две разъяренных крысы?
Малиша оглядела захламленный сарай.
— Недурно, — сказала она. — Да. Из этого, пожалуй, вышла бы очень неплохая история. Наверное, сначала была парочка настоящих крысиных королей… хорошо, хорошо, может быть только один. Да. Это как круги на полях. И не имеет значения, сколько инопланетян их делают, всегда найдется парочка упрямцев, которые верят, что по ночам люди выходят с садовыми катками…
— Думаю, некоторым людям нравится быть жестокими, — сказал Кит. — Как крысиный король будет добывать пищу? Они все будут тянуть в разные стороны.
— Ну, в некоторых из рассказов о крысиных королях говорится, что они могут управлять другими крысами, — объяснила Малиша. — Силой разума, или
— Только крыс? — спросил Кит.
— Ну, в парочке историй говорится, что они могут делать то же самое и с людьми, — сказала Малиша.
— Но как? — спросил Кит. — Хоть
— Не могло такого быть, верно?
— Да.
— Что «да»? — сказала Малиша.
— Я ничего не говорил. А вот ты только что сказала «да», — ответил Кит.
— Маленькие глупые мозги. Раньше или позже, всегда можно найти путь внутрь. Кот, и то больше сопротивлялся! Вы будете мне ПОВИНОВАТЬСЯ. ВЫПУСТИТЕ крыс.
— Думаю, нам надо выпустить крыс, — сказала Малиша. — Слишком жестоко держать их в этих тесных клетках.
— Я тоже только что об этом подумал, — сказал Кит.
— И забудьте обо мне. Я просто глупая сказка.
— Лично я думаю, что крысиные короли — просто россказни, — сказала Малиша, подходя к люку в полу и поднимая его. — Этот крысолов — маленький глупый человечек. Он всего лишь трепал языком.
— Я думаю, стоит ли нам выпускать крыс, — задумчиво сказал Кит. — На вид они казались очень голодными.
— Они не могут быть хуже крысоловов, правда? В любом случае, скоро тут будет дудочник. Он их всех заведет в реку, или
— В реку… — пробормотал Кит.
— Да, именно так. Все об этом знают.
— Но крысы умеют… — начал Кит.
— Повинуйся мне! Не ДУМАЙ! Следуй за сказкой!
— Крысы умеют что?
— Крысы умеют… крысы умеют… — запинаясь, пробормотал Кит. — Не могу вспомнить.
Плотная, глубокая темнота. И
— Я уронила «Мистера Зайкина», — сказала Персики.
— Хорошо, — ответил Опасные Бобы. — Это была просто ложь. Ложь тянет нас вниз.
— Ты же говорил, что он важен!
— Это была ложь!
… бесконечная, сочащаяся темнота.
— И… я потеряла правила.
— Ну и что? — голос Опасных Бобов был исполнен горечи. — Никто ими особо себя не утруждал.
— Это неправда! Они пытались их выполнять. Как правило. И им было жаль, если у них не получалось!
— Они всего лишь еще одна история. Глупая история о крысах, которые думали что они не крысы, — сказал Опасные Бобы.
— Почему ты так говоришь? Это на тебя не похоже!
— Ты же видела, как они бежали. Они бежали попискивая, и даже забыли, как говорить. Внутри мы все просто… крысы.
… отвратительная, вонючая темнота…
— Да, это так, — сказала Персики. — Но кто мы снаружи? Это то, что ты обычно говорил. Давай… пожалуйста? Пойдем обратно. Ты нездоров.
— А все было вроде так ясно… — пробормотал Опасные Бобы.
— Приляг. Ты устал. У меня еще осталось несколько спичек. Ты всегда себя лучше чувствуешь на свету…
Беспокоясь глубоко в душе, и чувствуя себя потерянной далеко от дома, Персики нашла достаточно шероховатую стену и вытащила спичку из своей кустарной сумки. Спичка с треском загорелась. Она подняла ее повыше.
Их окружали глаза.
«Что хуже?» — подумала она, в то время как ее тело закоченело от страха — «То, что я вижу глаза? Или то, что я знаю, что они останутся тут, когда спичка погаснет?»
— И у меня осталось только две спички… — пробормотала она.
Глаза бесшумно скрылись в темноте. «Как крысы могут быть такими неподвижными и бесшумными?» — подумала она.
—
— Да.
—
— Да, — ответила Персики.
— Ты знаешь, что нам делать? — спросил Опасные Бобы.
— Да.
Глаза ушли только спереди, но Персики видела их по обеим сторонам.
— Что нам делать? — повторил Опасные Бобы.
Персики сглотнула.
— Мы можем пожалеть, что у нас мало спичек, — сказала она.
И в темноте за их глазами голос сказал: «Итак, в своем отчаянии, пришел ты наконец ко мне…»
У света есть свой запах.
Во влажных сырых подвалах острый запах серы парит, как желтая птица, поднимаясь на сквозняках, ныряя через трещины. Это чистый и резкий запах, и он пронзает затхлую подвальную вонь подобно кинжалу.
Он заполнил ноздри Сардин, заставив его повернуться.
— Спички, босс! — выкрикнул он.
— Туда! — скомандовал Загар.
— Это через комнату с клетками, босс, — предупреждающе промолвил Сардины.
— Ну и что?
— Помните, что случилось в прошлый раз, босс?
Загар оглянулся на свой отряд. Это был не предел мечтаний. Крысы все еще возвращались из своих укрытий, а некоторые — хорошие, разумные крысы, — мечась в ужасе, нарвались на капканы или яды. Он взял лучших из тех, кого смог найти. Среди них было несколько старых опытных крыс, таких как Врассоле или Сардины, но большинство из них были молоды. Может, это не так уж и плохо, подумал он. Больше всего испугались именно старые крысы. Не привыкшие к мышлению.
— О’кей, — сказал он. — Итак, мы не знаем, с чем… — начал было он, но заметил что Сардины слегка покачивает головой.
Ну да. Вожакам не позволяется не знать.
Он посмотрел на молодые взволнованные лица и начал сначала.
—
Крысы съежились от страха, и только Питательная смотрела не него горящими глазами.
—
Теперь слова забурлили.
— Вы слышали про Темный Лес из Книги? Ну так мы теперь в Темном Лесу. И тут есть
Теперь он чуял их возбуждение. В мире за их глазами они стали самыми смелыми крысами в мире. Теперь надо закрепить эту мысль.
Машинально он прикоснулся к своей ране. Она плохо заживала, кровь все еще сочилась, и после, скорее всего, останется большой шрам. Он поднял руку, испачканную своей кровью, и мысль пришла сама собой.
Он пошел вдоль строя, касаясь каждой крысы прямо над глазами, оставляя красный след.
— А после, — тихо сказал он, — будут говорить «Они пошли туда, и сделали это, и вернулись обратно из Темного Леса. А так они отличали своих от чужих».
Он взглянул вдоль ряда голов на Сардины, который приподнял шляпу. Это нарушило колдовство. Крысы снова начали дышать. Но
— Готов умереть за Клан, Сардины? — выкрикнул Загар.
— Нет, босс! Готов убивать!
— Хорошо, — сказал Загар. — Пойдем. Мы любим Темный Лес! Он принадлежит нам!
Запах света проплыл по подвалам и достиг Мориса, который его и вдохнул. Персики! У нее был пунктик насчет света. Это практически все, что мог видеть Опасные Бобы. Она всегда захватывала с собой несколько спичек. Это безумие! Существа, живущие в темноте и носящие с собой спички! Хотя, конечно, не такое уж и безумие, если подумать об этом как следует, но все же…
Крысы за спиной толкали его в том же направлении. Со мной играют, подумал он. Перебрасывают с одной лапы на другую, чтобы Паук мог услышать мой писк.
Он услышал в голове голос Паука: «Итак, в своем отчаянии, пришел ты, наконец, ко мне…»
А его уши услышали далекий и тихий голос Опасных Бобов:
— Кто ты такой?
— Я Большая Крыса, Живущая Под Землей.
— Ты? Правда. Я… много о тебе думал.
В стене была дыра, а за ней Морис увидел сияние зажженной спички. Чувствуя давление крыс за спиной, он проскользнул внутрь.
Тут кругом были огромные крысы, они сидели на полу, на ящиках, свисали со стен. А в центре комнаты плясал круг света от наполовину сгоревшей спички, которую держала высоко над головой дрожащая Персики. Опасные Бобы стоял перед ней, уставившись на кучу ящиков и мешков.
Персики развернулась так резко, что пламя спички разгорелось ярче и полыхнуло. Ближайшие к ней крысы отхлынули, изгибаясь как волна.
— Морис? — сказала она.
— Кот не будет двигаться, — произнес голос Паука.
Морис попытался, но его лапы отказались ему повиноваться.
— Стой смирно, КОТ. Или я прикажу твоим легким остановиться. Видите, маленькие крысы? Меня слушается даже кот!
— Да. Я вижу, что в тебе есть сила, — сказал Опасные Бобы, крошечный в круге света.
— Умная крыса. Я слышал, как ты говорил с остальными. Ты понимаешь правду. Ты знаешь, что мы становимся сильными, противостоя мраку. Ты знаешь о темноте перед глазами, и о темноте, находящейся за глазами. Ты знаешь, что мы
—
— Но выживают сильнейшие, — ответил голос Паука. — Они уворачиваются от крысоловов и прогрызают себе путь к свободе. И, подобно тебе, они призваны мною. А что до их умов… Я могу думать за всех.
— Я, ну, я не сильный, — осторожно сказал Опасные Бобы.
— У тебя интересный разум. Ты также хочешь добиться господства крыс.
— Господства? — удивился Опасные Бобы. — Я?
— Ты должно быть понял, что в этом мире существует раса, которая ворует, убивает, распространяет болезни и уничтожает то, чем не может воспользоваться, — сказал голос Паука.
— Да, — сказал Опасные Бобы. — Это легко. Она называется человечество.
— Отлично. Видишь моих крысок? Через несколько часов сюда придет глупый дудочник, заиграет на своей глупой дудочке, и мои крысы последуют за ним из города. Знаешь ли ты, как дудочник убивает крыс?
— Нет.
— Он отводит их к реке, где… ты слушаешь меня?… где они все тонут!
— Но крысы отличные пловцы, — возразил Опасные Бобы.
— Да! Никогда не доверяй крысоловам! Они оставляют себе работу на будущее. Но людям нравится верить в сказки! Они предпочитают верить в россказни, а не в правду! Но мы, мы КРЫСЫ! И мои крысы поплывут, поверь мне. Большие, необычные крысы, крысы, которые выжили, крысы с частью моего разума. И они пойдут из города в город, и тут будет такое разорение, что людям и не снилось! Мы отплатим тысячекратно за каждую ловушку! Люди пытали, травили и убивали, и все это теперь воплотилось во мне, и будет МСТИТЬ.
— Воплотилось в тебе. Да, кажется, я начинаю понимать, — сказал Опасные Бобы.
За ним раздался треск, и полыхнула вспышка. Персики зажгла свою вторую спичку от умирающего, мерцающего пламени первой. Кольцо крыс, начавших подбираться поближе, опять отпрянуло.
— Еще две спички, — сказал Паук. — А потом, так или иначе, маленькая крыса, ты будешь принадлежать мне.
— Я хочу видеть, с кем я разговариваю, — твердо сказал Опасные Бобы.
— Ты слеп, маленькая белая крыса. Твоими розовыми глазами я вижу только туман.
— Они видят больше, чем ты думаешь, — ответил Опасные Бобы. — И если ты, как ты говоришь, Большая Крыса… покажись мне. Понюхать значить поверить…
Раздалось шуршание, и Паук вышел из теней.
Морису он показался пучком крыс, бегущих по ящикам так плавно, как будто все их ноги принадлежали одному существу. Когда тот выполз на свет, на верх мешка, он увидел, что их хвосты спутаны в один огромный, мерзкий узел. И каждая была слепа. Голос Паука загрохотал в его голове, и восемь крыс встали на дыбы, и натянули узел.
— Скажи мне правду, белая крыса. Ты меня видишь? Подойди ближе! Да, ты видишь меня в своем тумане. Ты меня видишь. Люди сделали меня ради забавы! Свяжи крыс хвостами и любуйся, как они барахтаются… Но я не стал барахтаться. Вместе мы сильны! Один разум силен, как один разум, два разума сильны, как два разума, но три разума — как четыре, а четыре — как восемь, а восемь… это один, единый разум, сильнее восьмерых. Мое время уже близко. Глупые люди позволили крысам сражаться, и выживали сильнейшие. Потом и они сражались, и выживали сильнейшие из сильнейших… и скоро клетки будут открыты, и люди узнают настоящее значение слова «нашествие»! Видите глупого кота? Он хочет прыгнуть, но я держу его с такой легкостью. Ни один разум не может мне противостоять. Кроме, пока что, твоего… ты интересный. Твой разум похож на мой, думает не только за себя, но за многих крыс. Мы хотим одного и того же. У нас есть планы. Мы хотим победы крыс. Присоединяйся к нам. Вместе мы будем… СИЛЬНЫ.
Ответом была долгая тишина. Даже чересчур долгая, по мнению Мориса. А потом…
— Да, твое предложение очень… интересное, — сказал Опасные Бобы.
Со стороны Персиков раздался вздох изумления, но Опасные Бобы продолжал своим тихим голосом:
— Конечно же, окружающий нас мир большой и опасный. Мы слабы, а я устал. Вместе мы будем сильны.
— Конечно!
— Но скажи, пожалуйста, как насчет тех, кто _не_ силен?
— Слабые — это еда. Как оно всегда и было!
— А, — сказал Опасные Бобы. — Как оно всегда и было. Все начинает проясняться.
— Не слушай его! — прошипела Персики. — Он воздействует на твой разум!
— Нет, благодарю, мой разум работает прекрасно, — все тем же тихим голосом возразил Опасные Бобы. — Да, твое предложение заманчиво. И мы будем править крысиным миром вместе, не так ли?
— Мы будем…
И Морис подумал
Но Опасные Бобы сказал:
—
— Они умрут в любом случае.
— Ммм, да. Да. Да, это правда. А вот эта крыса, — сказал Опасные Бобы, внезапно махнув лапой в сторону одной из больших крыс, зачарованных пламенем, — можешь мне сказать, что она думает обо всем этом?
В голосе паука послышалось удивление.
— Думает? Почему она должна
— А, — сказал Опасные Бобы. — Теперь все ясно. Ничего не получится.
— Не получится?
Опасные Бобы поднял голову.
— Потому что, понимаешь ли, ты думаешь за многих крыс. Но ты не думаешь о них. И ты, несмотря на все, что ты говорил, не Большая Крыса. Каждое твое слово — ложь. Если Большая Крыса и существует, — а я надеюсь, что так оно и есть, — она не будет говорить о войне и смерти. Она будет создана из лучшего, чем мы можем стать, а не из худшего, что мы есть. Нет, я не присоединюсь к тебе, лгущий в темноте. Я предпочитаю наш собственный путь. Мы глупы и слабы — иногда. Но вместе мы сильны. У тебя есть планы на крыс? Ну так у меня есть для них мечты.
Паук, дрожа, подался назад. Его голос загремел в Морисовой голове.
- О, ты думаешь, что ты хорошая крыса? Но хорошая крыса это та, которая больше всех ворует! Ты думаешь, что хорошая крыса — это крыса в жилете, маленький человек, покрытый мехом! О, да, я знаю о глупой, глупой книге! Предатель! Предатель крыс! Ты почувствуешь мою… БОЛЬ?
Морис почувствовал. Это было как порыв раскаленного докрасна воздуха, оставившего после себя в голове пар. Он узнал это ощущение. Так было до того, как изменился. Он себя так чувствовал до того, как стал Морисом. Он был просто котом. Смышленым, но все же котом.
— Ты бросаешь мне вызов? — кричал Паук на склоненную фигурку Опасных Бобов. — В то время, как я — это все истинное, что есть в КРЫСЕ? Я грязь и темнота! Я шум под половицами и шуршание в стенах! Я то, что делает подкопы и разоряет! Я совокупность того, что ты отвергаешь! Я — твое истинное «я»! Ты будешь МНЕ ПОВИНОВАТЬСЯ?
— Никогда, — сказал Опасные Бобы. — Ты всего лишь тени.
— Почувствуй мою БОЛЬ!
Морис знал, что он больше, чем просто кот. Он знал, что мир велик и сложен, и включает в себя значительно больше, чем желание узнать, будет ли следующий прием пищи состоять из жуков или из куриных ножек. Мир огромен, сложен, полон удивительных вещей, но…
… от яростного огня этого ужасного голоса его мозги выкипали. Воспоминания раскручивались и уносились в темноту. И все другие голоса, — не этот ужасный голос, но голоса Мориса, — те, которые ворчали на него, препирались между собой, говорили ему, что он все делает неправильно, или мог бы сделать и лучше — они становились все слабее…
А Опасные Бобы все стоял, маленький, покачивающийся, уставившийся в темноту.
— Да, — сказал Опасные Бобы. — Я чувствую боль.
— Ты всего лишь крыса. Маленькая крыса. А я — сама ДУША крысиности. Признай это, маленькая слепая крыса, маленькая слепая ручная крыса.
Опасные Бобы покачнулся, и Морис услышал, как он сказал:
— Нет. И я не настолько слеп, чтобы не видеть темноту.
Морис принюхался и понял, что Опасные Бобы обмочился от ужаса. Но даже теперь он стоял, не двигаясь.
— О, да, — прошептал голос Паука. — И ты можешь управлять темнотой, да? Ты говорил это маленькой крысе. Ты можешь научиться управлять темнотой.
— Я крыса, — прошептал Опасные Бобы. — Но я не вредитель.
— ВРЕДИТЕЛЬ?
—
— Да. О, да!
— И все же я стою здесь, — сказал Опасные Бобы. — Теперь, когда я почуял тебя, я могу противостоять тебе. Хоть мое тело и дрожит, я могу хранить от тебя свой разум. Я чувствую, как ты бегаешь кругами в моей голове, но все двери для тебя уже закрыты. Я могу управлять тьмой в своей голове, и это место, где находится вся темнота. Ты показал мне, что я больше, чем просто крыса. Если я не больше, чем крыса, то я тогда вообще ничто.
Головы Паука поворачивались то туда, то обратно. Теперь у Мориса осталось не так уж и много разума, чтобы думать, но было похоже, что крысиный король пытается принять решение.
Ответ пришел с ревом.
— ТОГДА И СТАНЬ НИЧЕМ!
Кит моргнул. Его рука
Крысы внимательно на него смотрели. Все, как одна, стояли в одинаковой позе, все смотрели на его пальцы. Сотни крыс. Они казались… голодными.
— Ты услышал
Кит очень осторожно опустил руку, и сделал пару шагов назад.
— Зачем мы их выпускаем? — сказал он. — Это было… как во сне…
— Я не знаю. Ты же у нас крысиный мальчик.
— Но мы вместе решили их выпустить.
— Я… это было… у меня было такое чувство…
— Крысиные короли могут разговаривать и с людьми, не так ли? — сказал Кит. — Он говорил с нами?
— Но мы же не в сказке, — сказала Малиша.
— А я думал, что мы в приключении, — сказал Кит.
— Черт! Я забыла, — ответила Малиша. — Что они делают?
Крысы как будто оттаяли. Они больше не были внимательными вертикальными статуями. В них опять ощущалось
А потом из дыр в стенах появились другие крысы, и покатились по полу бешеной волной. Они были значительно больше, чем сидящие в клетках. Одна из них укусила Кита за лодыжку, и он отшвырнул ее пинком.
— Топчи их, но только не потеряй равновесие, что бы ни случилось! — выкрикнул он. — Эти не дружелюбны!
— Наступать на них? — сказала Малиша. — Фу!
— Ты хочешь сказать, что в твоей сумке нет ничего, чтобы сражаться с крысами? Это же логово крысоловов! А у тебя там куча хлама для пиратов, бандитов и грабителей!
— Да, но никто еще не написал книги о приключениях в подвале крысолова! — выкрикнула Малиша. — Ой! Крыса у меня на шее! Крыса у меня на шее! И еще одна!
Извиваясь, она нагнулась, пытаясь их стряхнуть, и отпрянула, когда еще одна прыгнула ей в лицо.
Кит схватил ее за руку.
— Не упади! Если ты упадешь, они обезумеют! Попробуй добраться до двери!
— Они такие быстрые! — пропыхтела Малиша. — Еще одна забралась мне в волосы.
— Стой спокойно, глупая самка! — сказал голос ей на ухо. — Стой спокойно, или я тебя укушу!
Царапанье когтей, шуршание — и у нее перед глазами пролетела крыса. Еще одна прыгнула ей на плечо и соскользнула прочь.
— Хорошо! — сказал голос
— Что это было? — прошептала Малиша после того, как почувствовала,
— Я думаю, они называют ее Экономия, — ответил Кит. — Сюда идет Клан!
В комнату ворвались еще крысы, но эти двигались
И только когда уцелевшие крысы почуяли ужас своих собратьев и попытались убежать, цепь распалась. Она распалась на пары, которые, с ужасающей эффективностью преследовали одного убегающего врага за другим, и повергали их ниц укусом.
А потом, спустя секунды после ее начала, война закончилась. Писк нескольких удачливых беглецов утих среди стен.
Крысы Клана издали нестройный клич. Это был клич, который говорил: «Я живой! Несмотря ни на что!».
— Загар? — спросил Кит. — Что с тобой случилось?
Загар вытянулся и указал лапой на дверь в другом конце подвала.
— Если ты хочешь помочь, открой эту дверь! — крикнул он. — Давай же!
И бросился в водосток. Остальные члены отряда последовали за ним. Один из них на ходу отбивал чечетку.
Глава 11
Там он и нашел Мистера Зайкина, запутавшегося в кусте ежевики.
Его голубой пиджак был весь изорван.
Крысиный король неистовствовал.
Окружающие крысы ухватились за головы, Персики вскрикнула и упала на спину. Последняя горящая спичка вылетела у нее из руки.
Но нечто в Морисе пережило этот рев, эту ментальную бурю.
Всего лишь кот. Назад, к лесу и пещере, к зубам и когтям…
Просто кот.
А вы всегда можете доверять коту в том, что он будет вести себя как кот.
Кот прищурился. Он был зол и сбит с толку. Его уши прижались к голове. В глазах засверкали зеленые огни.
Он не мог думать. И он не думал. Теперь им двигал инстинкт, что то, действующее на уровне ревущей крови.
Он был котом и он видел суетливых попискивающих существ. А что коты делают с суетливыми попискивающими существами, так это: набрасываются на них…
Крысиный король ответил ударом на удар. Зубы вонзились в кота, тот запутался в дерущихся крысах, завыл, и они покатились по полу. В драку вмешались еще крысы, крысы, способные убить пса… но сейчас, буквально на несколько секунд, этот кот мог бы одолеть и волка.
Он не замечал треск огня там, где оброненная спичка подожгла солому. Он пренебрег тем, что строй врагов рвался, и крысы убегали. Он не обратил внимания на сгущающийся дым.
Все, чего он хотел — это убивать.
И пока кот катался, царапался и кусался, тоненький тихий голос, прячущийся на задворках его маленького мозга, маленький его кусочек, который был Морисом, а не кровожадным маньяком, сказал: «Давай! Кусай здесь!»
Зубы и когти сомкнулись на комке, состоящем из восьми связанных хвостов, и разорвали его.
Маленькая часть, которая однажды была «я" в морисовой голове, услышала проносящуюся мимо мысль.
— Нееее… еее… ее… т…
А потом она затихла, и комната оказалась полна крыс, обыкновенных крыс, дерущихся за то, чтобы побыстрее убраться с дороги яростного, плюющегося, рычащего, кровожадного кота, наверстывающего свою котовость. Он царапал, кусал, рвал, набрасывался, и обернувшись, увидел маленькую белую крысу, которая не двигалась с самого начала сражения. Он выпустил когти…
Опасные Бобы крикнул:
— Морис!
Дверь затряслась, а потом затряслась снова, когда ботинок Кита ударил по замку второй раз. От третьего удара дерево расщепилось и развалилось на части.
В другом конце подвала бушевала стена огня. Пламя было темное и злое, и наполовину состояло из плотного дыма. Клан пробрался через решетку и рассыпался вдоль огня, уставившись на пламя.
— О, нет! Давай, в соседней комнате есть ведра! — крикнул Кит.
— Но… — начала Малиша.
— Нам нужно это сделать! Быстро! Это работа для больших людей!
Пламя шипело и щелкало. Повсюду — в огне, и на полу между языками пламени — лежали мертвые крысы. Иногда это были части мертвых крыс.
— Что тут случилось? — спросил Загар.
— Вроде как война, шеф, — ответил Сардины, принюхиваясь к телам.
— Мы можем его обойти?
— Слишком горячо, босс. Мне жаль, но мы… а это не Персики?
Она валялась рядом с огнем, вся покрытая грязью, и
— Ты в порядке, Персики? Что случилось с Опасными Бобами?
Сардины молча хлопнул Загара по плечу и указал лапой.
Через огонь двигалась тень…
Она медленно брела между языками пламени. На мгновение колышущийся воздух сделал ее огромной, как
Во рту он держал маленький комок белого меха.
Он дошел до Загара и, даже не взглянув на него, пошел дальше. Все это время он завывал себе под нос.
— Это Морис? — спросил Сардины.
— У него в зубах Опасные Бобы! — крикнул Загар. — Остановите его!
Но Морис остановился сам, обернулся, вытянул лапы и лег, глядя на крыс затуманенным взором. Потом он осторожно опустил комок на пол. Пару раз подтолкнул его лапой, чтобы посмотреть, будет ли он двигаться. Медленно моргнул, когда тот остался неподвижным. В своей стране медленного движения он выглядел озадаченным. Он открыл рот, зевнул, выпустив облачко дыма. А потом положил голову на лапы и умер.
Мир казался Морису полным призрачного света, как перед самым рассветом, когда уже можно видеть предметы, но еще невозможно различать цвета.
Он сел и начал вылизываться. Вокруг очень, очень медленно бегали крысы и люди. Они его особенно не интересовали. Занимались тем, что делали то, что, как им казалось, они делают. Другие
Теперь, когда у него было время подумать, он был не совсем уверен в том, что же на самом деле недавно случилось. Наверняка
Он увидел возле стены
«Крыса, носящая одежду», — подумал он. Но это не была крыса из книги про Мистера Зайкина.
Другие крысы и люди, снующие туда и обратно с ведрами не обращали на нее внимания. Некоторые прошли прямо через нее. Похоже, что крыса и Морис были в своем собственном отдельном мире.
«Это Костяная Крыса» — подумал Морис — «Это Мрачный Резец. Он пришел за Опасными Бобами. После всего, что мне пришлось пережить? Не бывать этому!»
Он взвился в воздух и приземлился на костяную Крысу. Маленькая коса скользнула прочь по полу.
— Хорошо, мистер, посмотрим, что ты нам скажешь… — начал Морис. — Э… — сказал он, когда ужасное осознание того, что он только что сделал, дошло до него.
Рука ухватила его за шкирку и стала поднимать, все выше и выше, а потом повернула. Морис немедленно прекратил выдираться.
Его держала другая, более высокая фигура. Размером с человека, но в таком же черном плаще, со значительно большей косой, и определенным недостатком кожи на лице. Честно говоря, у нее также был определенный недостаток лица на лице. Это была просто кость.
— ВОЗДЕРЖИСЬ ОТ НАПАДЕНИЙ НА МОЕГО КОЛЛЕГУ, МОРИС, — сказал Смерть.
— Дасэр, мистер Смерть, сэр! Немедленносэр! — быстро сказал Морис. — Безпроблемсэр!
— Я ДАВНО ТЕБЯ НЕ ВИДЕЛ, МОРИС.
— Да, сэр, — сказал Морис, немного расслабившись. — Я был очень осторожным, сэр. Смотрел в обе стороны перед тем как перейти дорогу и все такое, сэр.
— И СКОЛЬКО ЖЕ У ТЕБЯ ОСТАЛОСЬ?
— Шесть, сэр. Шесть. Совершенно точно. Совершенно точно, шесть жизней, сэр.
Смерть выглядел удивленным.
— НО ТЕБЯ ЖЕ ТОЛЬКО В ЭТОМ МЕСЯЦЕ ПЕРЕЕХАЛА ТЕЛЕГА, НЕ ТАК ЛИ?
— Эта, сэр? Слегка меня коснулась, сэр. Отделался легкой царапиной, сэр.
— ВОТ ИМЕННО!
— Ох.
— ЭТО БУДЕТ ПЯТЬ ЖИЗНЕЙ, МОРИС. ДО СЕГОДНЯШНЕГО ПРИКЛЮЧЕНИЯ. ТЫ НАЧАЛ С ДЕВЯТЬЮ.
— Достаточно справедливо, сэр. Достаточно справедливо, — Морис сглотнул. Ох, ну попробовать было можно.
— Значить, будем считать, что у меня осталось три, правильно?
— ТРИ? Я СОБИРАЮСЬ ЗАБРАТЬ ТОЛЬКО ОДНУ. ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ПОТЕРЯТЬ ЗА РАЗ БОЛЬШЕ ОДНОЙ ЖИЗНИ, ДАЖЕ ЕСЛИ ТЫ КОТ. И ТОГДА ТЕБЕ ОСТАЕТСЯ ЧЕТЫРЕ, МОРИС.
— А я говорю, возьмите две, сэр, — поспешно повторил Морис. — Две моих, и мы в расчете?
Смерть и Морис взглянули на слабый, туманный силуэт Опасных Бобов. Теперь вокруг него стояли несколько крыс и поднимали его.
— ТЫ УВЕРЕН? — сказал Смерть. — ВСЕ ЖЕ ОН КРЫСА.
— Дасэр. Тут все запуталось, сэр.
— ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ОБЬЯСНИТЬ?
— Дасэр. Не знаю, почему, сэр. В последнее время все стало немного странным, сэр.
— ЭТО ОЧЕНЬ НЕ
— Я тоже потрясен, сэр. Надеюсь, никто об этом не узнает.
Смерть опустил Мориса на пол, рядом с его телом.
— ТЫ НЕ ОСТАВЛЯЕШЬ МНЕ ВЫБОРА. СУММА ПРАВИЛЬНАЯ, ХОТЯ ЭТО ВСЕ ЖЕ УДИВИТЕЛЬНО. МЫ ПРИШЛИ ЗА ДВУМЯ, И ДВЕ МЫ ВОЗЬМЕМ… БАЛЛАНС СОХРАНЕН.
— Могу я задать вопрос, сэр? — спросил Морис, когда Смерть развернулся, чтобы уйти.
— ТЫ МОЖЕШЬ НЕ ПОЛУЧИТЬ ОТВЕТА.
— Я подозреваю, на Небе нету Большого Кота, не так ли?
— Я ТЕБЕ УДИВЛЯЮСЬ, МОРИС. КОНЕЧНО ЖЕ КОШАЧЬИХ БОГОВ НЕ СУЩЕСТВУЕТ. ЭТО БЫЛО БЫ СЛИШКОМ ПОХОЖЕ НА… РАБОТУ.
Морис кивнул. Кроме дополнительных жизней еще одно преимущество в том, чтобы быть котом заключалось в упрощенной теологии.
— Я забуду нашу встречу, правда, сэр? — сказал он. — Мне было бы очень неловко.
— КОНЕЧНО ЗАБУДЕШЬ, МОРИС… Морис?
Цвета вернулись в мир, его тряс Кит. Каждый сантиметр морисового тела горел или болел. Как может болеть мех? Его лапы кричали, один глаз был похож на кусок льда, легкие горели.
— Мы думали, что ты умер! — сказал Кит. — Малиша хотела тебя похоронить в своем саду! Она сказала, что у нее уже готова черная вуаль.
— Что, в ее сумке для приключений?
— Конечно, — сказала Малиша. — Предположим, что мы окажемся на плоту посреди реки, полной плотоядных…
— Да, достаточно, спасибо, — проворчал Морис. Воздух пах горелым деревом и грязным паром.
— Ты в порядке? — спросил Кит, все еще волнуясь. — Ты теперь приносящий удачу черный кот!
—
— Маленькая крыса в порядке? — спросил он, пытаясь оглядеться.
— Он, как и ты, потерял сознание, но когда его попытались перенести, он выкашлял кучу грязи. Он не в порядке, но ему уже лучше.
— Все хорошо, что хорошо…- начал Морис, и поморщился. — Я с трудом поворачиваю голову, — сказал он.
— Это потому, что ты покрыт крысиными укусами.
— На что похож мой хвост?
— О, с ним все в порядке. Он практически весь на месте.
— Что ж. Хорошо. Все хорошо, что хорошо кончается. Приключение закончено, время для чая с булочкой, как сказала девочка.
— Нет, — возразил Кит. — Еще остался дудочник.
— А они не могут просто дать ему доллар за заботы и отослать?
— Только не Дудочнику, — сказал Кит. — Дудочникам не говорят такие вещи.
— Он неприятный парень?
— Я не знаю. Похоже на то. Но у нас есть план.
— У вас есть план? Вы его придумали? — буркнул Морис.
— Я, Загар и Малиша.
— Поведайте же мне свой чудесный план, — вздохнул Морис.
— Мы будем держать клетки с киики закрытыми, и на зов дудочника никто не откликнется. Таким образом он будет выглядеть очень глупо, правда? — сказала Малиша.
— И это он? Это ваш план?
— Ты не думаешь, что это сработает? — спросил Кит. — Малиша сказала, что он будет настолько смущен, что уйдет.
— Вы ничего не знаете о людях, я прав? — вздохнул Морис.
— Что? Я же человек! — возмутилась Малиша.
— И что? Коты знают людей. Для нас это необходимо. Потому что никто, кроме людей, не умеет открывать буфеты. Послушайте, даже у крысиного короля план был лучше. Хороший план не тот, где
Малиша победоносно помахала своей сумкой.
— По правде говоря, — сказала она, — я подумала, что если я окажусь в плену на огромном подводном механическом кальмаре, и мне будет нужно заткнуть…
— Ты хочешь сказать, что у тебя с собой много ваты, не так ли? — спросил Морис без выражения.
— Да!
— Глупо было с моей стороны волноваться, верно?
Загар воткнул шпагу в грязь. Старшие крысы собрались вокруг него, однако старшинство изменилось. Среди старых крыс попадались и молодые, все с
Все шумели. Он чувствовал их облегчение от того, что Костяная Крыса прошла мимо, не обернувшись.
— Тишина! — крикнул он.
Это было как удар гонга. Все красные глаза повернулись к нему. Он устал, не мог нормально дышать, был покрыт копотью и кровью. Часть этой крови была не его.
— Все еще не закончилось, — сказал он.
— Но мы же…
— Все еще не закончилось! — Загар окинул взглядом собрание. — Мы еще не избавились от всех этих огромных крыс, настоящих бойцов, — пропыхтел он. — Врассоле, возьми двадцать крыс и иди охранять гнезда. Экономия и другие старые самки уже там, и они разорвут любого, кто осмелится напасть, но я хочу быть уверенным.
Врассоле возмущенно сверкнул глазами.
— Не понимаю, почему ты… — начал он.
— Выполняй!
Врассоле поспешно согнулся, махнул лапой крысам за спиной, и они удалились.
Загар глянул на остальных. Некоторые отшатывались под его взглядом, словно это было пламя.
— Мы разобьемся на отряды, — сказал он. — Все члены Клана, свободные от охраны, должны разбиться на отряды. В каждом должна быть как минимум одна крыса из отряда по обезвреживанию ловушек! Возьмите с собой огонь! Несколько молодых крыс будут курьерами, так мы сможем поддерживать связь! Не подходите близко к клеткам, эти бедные создания могут подождать! Но вы пройдете через все эти ходы, подвалы, все эти дыры и все углы! И если встретите странную крысу, которая не будет драться, возьмите ее в плен! Но если она попытается сражаться — а эти большие крысы будут сражаться, потому что это все, что они умеют, — убейте ее! Сожгите или загрызите! Убейте насмерть! Вы меня слышите?
Ответом был гомон одобрения.
— Я сказал — вы меня слышите?
На этот раз ответом был рев.
— Хорошо! И мы будем продолжать, пока эти тоннели не станут безопасными, от начала до конца! А потом все повторим сначала! Пока эти тоннели не станут нашими! Потому что…
Загар ухватился за рукоять шпаги и оперся на нее на мгновение, чтобы перевести дыхание. А когда он заговорил снова, это был почти шепот.
— Потому что теперь мы в сердце Темного Леса, и нашли Темный Лес в наших сердцах, и… сегодня… мы —
— И нам больше некуда идти.
Светало. Сержант Доппельпункт[23*], представлявший собой половину городской Стражи (большую ее половину), с храпом проснулся в маленькой караулке рядом с главными воротами.
Он оделся, немного пошатываясь, и ополоснул лицо в каменном умывальнике, глядя на свое отражение в осколке зеркала, висящем на стене.
И замер, потому что услышал слабый, но отчаянный писк. Потом маленькая решетка над сливным отверстием отвалилась, и оттуда вынырнула крыса. Она была большая и серая. Она пробежала по его руке, и прыгнула на пол.
Сержант Доппельпункт, по лицу которого ещё стекала вода, уставился в смутном изумлении на трех крыс поменьше, появившихся из трубы и бросившихся в погоню. Посреди комнаты погоня обернулась дракой, однако маленькие крысы ударили одновременно с трех сторон. Это было не сражение. Это, подумал сержант, больше похоже на приведение приговора в исполнение…
Потом две крысы ухватились за хвост жертвы и утащили ее в старую крысиную нору в стене. Третья остановилась возле входа и, встав на задние лапы, обернулась.
Сержант почувствовал ее взгляд. Он не был похож на взгляд животного, пытающегося определить, опасен ли человек. Он не был испуганным, но в нем чувствовалось любопытство. На голове у крысы было
И она отдала ему честь. Определенно, это было приветствие, хотя все продлилось не дольше секунды. А потом все крысы ушли.
И услышал пение. Оно поднималось из сливного отверстия умывальника и звучало так, как будто пришло издалека. Один голос запевал, а хор подхватывал:
Мы гоняем кошек, мы бьем псов[24*]…
… нам ловушки нипочем!
Мы не заразны, у нас нет блох…
… мы пьем яд, и сыр неплох!
С нами свяжешься, так и знай…
… мы подсыпем яд в твой чай!
Здесь мы сражались, и здесь наш дом…
… МЫ НИКОГДА ОТСЮДА НЕ УЙДЕМ!
Песня затихла. Сержант Доппельпункт моргнул и взглянул на бутылку
Однако никому не говорить об этом происшествии — хорошая мысль. Скорее всего ничего этого не случилось. Скорее всего всему виной бутылка испорченного пива.
Дверь караулки открылась, пропуская Капрала Кнопфа.
— Доброе утро, сержант, — начал он. — Это… что с тобой случилось?
— Ничего, капрал! — быстро проговорил Доппельпункт, вытирая лицо. — Я совершенно уверен в том, что не видел ничего странного! Ты чего тут стоишь? Время открывать ворота, капрал!
Стражники вышли наружу и широко распахнули городские ворота, впустив солнечный свет.
Вместе со светом на камни мостовой упала длинная косая тень.
«О, боже», — подумал сержант Доппельпункт. — «Нынешний день точно хорошим не будет».
Человек на лошади проехал через ворота, не удостоив их даже взглядом, и направился в сторону городской площади. Стражники бросились следом. Подразумевается, что люди должны замечать тех, кто вооружен.
— Стоять! Что тебя привело в наш город? — выкрикнул капрал Кнопф, но ему пришлось бежать боком, чтобы не отстать от лошади. Всадник был одет в
Вместо ответа тот слегка улыбнулся своим мыслям[26*].
— Ну хорошо, може, у тебя и нету тут никаких дел, но ведь тебе ничего не стоит просто сказать, кто ты такой, не так ли? — продолжил капрал Кнопф, которому были не нужны неприятности.
Всадник глянул на него сверху вниз и снова уставился вперёд.
Тем временем сержант Доппельпункт заметил, что через ворота проезжает маленькая крытая повозка, которую тащит ослик, сопровождаемый стариком. Я сержант, — сказал он себе, — это означает, что мне платят больше чем капралу; значит, мои мысли стоят дороже. Этой дорогостоящей мыслью было: мы не должны проверять всякого, проезжающего через ворота, разве нет? Особенно если человек очень занят. Нам следует выбирать людей для досмотра случайным образом. А если тебе нужно отбирать людей случайно, неплохой идеей будет случайно выбрать старичка, который выглядит достаточно маленьким и старым, чтобы испугаться грязной униформы и ржавой кольчуги.
— Стой!
— Вот те на! И не собираюсь, — сказал старик. — Осторожней с ослом, он может хорошенько покусать, если его напугаешь. Не то чтобы меня это сильно беспокоило…
— Ты пытаешься выказать неуважение к Закону? — обвиняюще произнес сержант Допьльпункт.
— Ну, я и не пытаюсь его скрывать. Если хочешь добиться толка, поговори с моим начальником. Это он на той лошади. Большой лошади.
— Тогда я просто пойду и поговорю с ним, хорошо? — сказал сержант.
Пока он дошел до незнакомца, ступая так медленно, как только осмеливался, тот уже поставил на фонтан маленькое зеркало, и начал бриться. Капрал Кнопф наблюдал за ним. В руке он держал поводья лошади.
— Ты почему его не арестовал? — прошептал сержант капралу.
— За что, за незаконное бритье? Вот что я тебе скажу, сержант, сам его арестовывай.
Сержант Доппельпункт прочистил горло. За ними уже наблюдали несколько ранних пташек из местных жителей.
— Э…
Человек выпрямился и так глянул на стражников, что оба сделали шаг назад. Он протянул руку и распустил ремень, поддерживающий под седлом толстый сверток.
Тот развернулся. Капрал Кнопф присвистнул. По всей длине кожаной ленты, поддерживаемые ремешками, крепились десятки флейт. Они сверкали в лучах восходящего солнца.
— О, так ты дудоч… — начал было сержант, но его собеседник отвернулся к зеркалу и сказал, обращаясь к своему отражению:
— Где тут у вас можно позавтракать?
— О, если ты хочешь позавтракать, то госпожа Шавер из Голубой Капусты может…
— Сосиски, — сказал дудочник, не отрываясь от бритья. — Зажаренные с одной стороны. Три. Сюда. Десять минут. А где мэр?
— Если ты пойдешь по этой улице и на первом повороте свернешь налево…
— Приведи его.
— Эй, ты не можешь… — начал было сержант, но капрал Кнопф схватил его за руку и оттащил в сторону.
— Он же дудочник! — прошипел он. Не стоит связываться с дудочником! Разве ты не знаешь? Стоит ему извлечь из своей флейты нужную ноту, и твои ноги отвалятся!
— Что, как от заразы?
— Говорят, в Поркскратченце[27*] совет не заплатил ему, так он заиграл на особой дудочке и увел из города всех детей в горы. Их больше не видели.
— Боже, думаешь, здесь все повторится? Город станет значительно спокойнее.
— Ха! Ты слышал о том месте в Клатче? Они наняли его, чтобы избавится от нашествия
— Нет! Правда? Вот дьявол! — ужаснулся сержант Доппельпункт.
— Он берет триста долларов, ты слышал?
— Триста долларов!
— Вот почему люди отказываются платить, — сказал капрал Кнопф.
— Подожди, подожди… как это, нашествие мимов?
— О, я слышал, что это было ужасно. Люди даже не осмеливались выходить на улицы.
— Ты имеешь в виду эти белые лица, то, как они подкрадываются…
— Именно. Ужасно. А еще, когда я проснулся, на моем туалетном столике танцевала крыса.
— Это странно, — произнес сержант Доппельпункт, наградив капрала смущенным взглядом.
— А еще она напевала: «Нету в мире бизнеса лучше
— Нет, я имел в виду, странно, что у тебя есть туалетный столик. Ты же даже не женат.
— Хватит валять дурака, сержант.
— На нем есть зеркало?
— Довольно, сержант. Ты принесешь сосиски, я приведу мэра.
— Нет, Кнопф. Ты принесешь сосиски, а я приведу мэра, потому что мэр у нас бесплатный, а госпожа Шавер потребует денег.
Когда сержант добрался до дома мэра, тот уже проснулся и встревоженно ходил по дому.
Увидев сержанта, он разволновался еще больше.
— Что она натворила на этот раз? — спросил он.
— Сэр? — ответил стражник, но это было «сэр», которое означало «что вы имеете в виду?»
— Малиши всю ночь не было дома, — ответил мэр.
— Думаете, с ней могло
— Нет, я боюсь, что она могла случиться с
— Ну, вы должны признать, что он все же был всадником, сэр.
— Это правда. Но он также был невысоким мужчиной с очень высоким воротничком. И ко всему, он был главным сборщиком налогов из Минца. Меня все еще засыпают официальными письмами! Сборщики налогов, как правило, не очень любят, когда им на голову с дерева прыгают молодые девушки! А в сентябре, помнишь, была история с, э…
— Загадкой Мельницы Контрабандистов, сэр, — подсказал сержант, закатывая глаза.
— Которая впоследствии оказалась городским писарем господином Фогелем и женой сапожника госпожой Шуман, которые совершенно случайно оказались там в силу совместного пристрастия к изучению привычек амбарных сов…
… и господин Фогель снял штаны, потому что порвал их о гвоздь… — стараясь не встречаться с мэром взглядом продолжил сержант.
— … которые госпожа Шуман любезно для него чинила, — сказал мэр.
— При лунном свете, — сказал сержант.
— Похоже, у нее очень хорошее зрение! — отрезал мэр. — И она не заслужила того, что их с господином Фогелем связали и вставили в рот кляп, в результате чего он подхватил простуду! У меня были жалобы от нее и от него, и от госпожи Фогель, и от господина Шумана, и от господина Фогеля, когда господин Шуман ударил его подследником[28*], и от госпожи Шуман, когда госпожа Фогель назвала ее…
— Последним чем?
— Что?
— Ударила его последним чем?
— Подследником! Это такая деревянная нога, которую используют сапожники! Бог знает, чем сейчас занимается Малиша!
— Думаю, мы узнаем, когда услышим шум, сэр.
— А я зачем был тебе нужен, сержант?
— Дудочник уже здесь, сэр.
Мэр побледнел.
— Уже? — сказал он.
— Дасэр. Он бреется в фонтане.
— А где моя церемониальная цепь? Где моя церемониальная мантия? Где моя церемониальная шляпа? Помоги мне, быстро!
— Но, похоже, он не очень споро орудует бритвой, сэр, — пропыхтел сержант, выбегая из комнаты вслед за мэром.
— В Клотце мэр заставил дудочника ждать слишком долго, и тот превратил его в барсука! — сказал мэр, рывком открывая шкаф. — Ага, вот они где… помоги мне, хорошо?
Когда они, запыхавшись, наконец достигли городской площади, дудочник сидел на скамейке, окруженный на безопасном расстоянии огромной толпой. Он исследовал половину сосиски, наколотую на вилку. Капрал Копф стоял неподалеку с видом провинившегося школьника, ожидающего, что ему
— И это называется…? — говорил дудочник.
— Сосиска, сэр, — пробормотал капрал Копф.
— А, это то, что вы здесь называете сосиской, да?
Толпа издала вздох возмущения. Бэд Блинц очень гордился своими традиционными
— Дасэр, — сказал капрал Кнопф.
— Удивительно, — сказал дудочник. Он бросил взгляд на мэра. — А ты… ?
— Я мэр этого города, и…
Дудочник предостерегающе поднял руку, а затем кивнул в сторону широко улыбающегося старика, сидящего на тележке.
— Мой агент с вами разберется, — сказал дудочник. Он отбросил сосиску, положил ноги на скамейку, натянул шляпу на глаза, и лег.
Мэр покраснел. Сержант Доппельпункт нагнулся к нему.
— Вспомните барсука, сэр! — прошептал он.
— Ах… да… — Собрав последнее достоинство, мэр подошел к повозке. — Я полагаю, вознаграждение за избавление города от крыс составляет триста долларов? — произнес он.
— Тогда я полагаю, что вы поверите во что угодно, — сказал старик.
Он взглянул в лежащий на колене блокнот.
— Посмотрим… плата за вызов… плюс особая цена, потому что сегодня день Святого Продница… плюс флейтовый налог… выглядит средним городом, значит еще дополнительно… амортизация повозки… дорожный сбор, доллар за милю… различные расходы, налоги… — он поднял взгляд от страницы. — Давайте так, одна тысяча долларов, и по рукам?
— Тысяча долларов! Но у нас нет тысячи долларов! Это возмути…
— Барсук, сэр! — прошипел сержант Доппельпункт.
— Вы не можете заплатить? — сказал старик.
— У нас нету таких денег! Мы потратили кучу денег, покупая еду!
— У вас что, вообще нету денег?
— Ничего похожего на эту сумму, нет!
Старик почесал подбородок.
— Хм, — сказал он, — вижу, у нас тут будет небольшая сложность, потому что… так, посмотрим. — Он
— Что? Но он же еще не сыграл ни одной ноты!
— А, но он готов к этому, поверьте, — сказал старик. — Мы проехали все это расстояние, а вы не можете нам заплатить? Тогда это то, что называют чертовой задницей. Понимаете, он должен
— … никуда не годен, — сказал голос. — Думаю, он негодный дудочник.
Дудочник приподнял поля шляпы.
Толпа перед Китом в спешке расступилась.
— Правда? — протянул дудочник.
— Не думаю, что он сможет вызвать хоть одну крысу, — сказал Кит. — Он всего лишь обманщик и вымогатель. Ха, спорим, я смогу вызвать больше крыс, чем он.
Толпа начала медленно расползаться в стороны. Никто не хотел попасться дудочнику под горячую руку.
Тот спустил ноги на землю и сдвинул шляпу назад.
— Ты дудочник, мальчик? — мягко спросил он.
Кит вызывающе выпятил подбородок.
— Да. И не называй меня мальчиком… дедушка.
Дудочник ухмыльнулся.
— Ага, — сказал он. — Я знал, что мне здесь понравится. И у тебя получится заставить крыс танцевать, да, малыш?
— Лучше чем у тебя, дудочник.
— По мне, звучит как вызов, — сказал дудочник.
— Дудочник не принимает вызовы от… — начал было старик на повозке, но дудочник махнул на него рукой.
— Знаешь, мальчик, — сказал он, — это не первый раз, когда
— Ты испугался, — выступила из толпы Малиша.
Дудочник ухмыльнулся ей.
— Да? — протянул он.
— Да, потому что все знают, что происходит в таких ситуациях. Позволь мне спросить у этого глупого вида паренька, которого я никогда до сих пор не видела: ты сирота?
— Да, — ответил Кит.
— И ты ничего не знаешь о своем прошлом?
— Нет.
— Ага! — выкрикнула Малиша. — Это все подтверждает! Мы все знаем, что происходит, когда вдруг появляется таинственный сирота и бросает вызов
Она бросила на толпу торжествующий взгляд. Но толпа сомневалась. Они не читали столько книг, сколько читала Малиша, и потому полагались на жизненный опыт, который подсказывал, что если
Всё же,
Дудочник пожал плечами.
— Хорошо, — сказал он. — Будет потом о чем поговорить. А что я получу, когда выиграю?
Мэр откашлялся.
— А рука дочери мэра приемлема в этих обстоятельствах? — сказал он. — У нее отличные зубы, и она будет хоро- э, женой для любого, у кого много свободного места на стенах.
— Отец! — сказала Малиша.
— Попозже, конечно же, попозже, — сказал мэр. — Он неприятный, но он богат.
— Нет, я всего лишь возьму свою плату, — сказал дудочник. — Тем или другим путем.
— Но я сказал, что мы не в состоянии заплатить! — возразил мэр.
— А я сказал, тем или другим путем, — ответил дудочник. — А ты, малыш?
— Твою дудочку, -сказал Кит.
— Нет. Она волшебная, малыш.
— Тогда почему ты боишься на нее ставить?
Дудочник прищурился.
— Ну хорошо, — сказал он.
— И город позволит мне решить его проблему с крысами, — сказал Кит.
— И сколько ты за это попросишь? — сказал мэр.
— Тридцать золотых монет! Тридцать золотых монет! Давай, скажи это! — выкрикнул голос из толпы.
— Нет, я ничего с вас не возьму, — ответил Кит.
— Идиот! — выкрикнул голос из толпы. Люди в изумлении начали оглядываться.
— Вообще ничего? — спросил мэр.
— Нет, ничего.
— Э… предложение руки дочери остается в силе, если ты…
— Отец!
— Нет, это случается только в сказках, — сказал Кит. — И я также верну еду, которую украли крысы.
— Но они съели ее! — сказал мэр. — Как ты ее вернешь? Засунешь им пальцы в глотку, что ли?
— Я сказал, что решу вашу проблему с крысами, — ответил Кит. — По рукам, господин мэр?
— Ну, если ты не берешь…
— Но для начала одолжите мне дудочку, — продолжил Кит.
— Ау тебя нету? — удивился мэр.
— Она сломалась.
Капрал Кнопф толкнул мэра локтем.
— У меня остался тромбон со времен службы в армии, — сказал он. — Я могу сбегать и принести его, пару сек.
Дудочник расхохотался.
— Это имеет значение? — спросил мэр, когда капрал Кнопф заспешил прочь.
— Что? Заклинать крыс тромбоном? Нет, нет, пусть попробует. Не будем упрекать мальчика за попытку. Ты неплохо играешь на тромбоне?
— Я не знаю, — ответил Кит.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что никогда на нем не играл. Мне бы больше подошла флейта, труба, пикколо или ланкрская волынка. Но я видел, как люди играли на тромбоне. Это выглядело не так уж и сложно. На самом деле тромбон — это просто
— Ха! — сказал дудочник.
Стражник бегом вернулся назад, протирая потрепанный тромбон рукавом, от чего тот только стал немного грязнее. Кит взял инструмент, протер мундштук, приложил его к губам, несколько раз нажал на клавиши, и выдул одну долгую ноту.
— Похоже, работает, — сказал он. — Думаю, по ходу дела я научусь.
Он кратко улыбнулся дудочнику.
— Хочешь попробовать первым?
— Этим хламом, малыш, ты не вызовешь ни одной крысы, — сказал дудочник, — но я рад, что я здесь, и увижу твои потуги.
Кит опять ему улыбнулся, вздохнул, и заиграл.
Зазвучала мелодия. Инструмент пищал и хрипел, потому что капрал Кнопф при случае использовал его в качестве молотка, но мотив различить было можно, быстрый, фактически живой. Под него можно было притопывать ногами.
Сардины выскочил из трещины в ближайшей стене, бормоча себе под нос «раздватричетыре». Толпа смотрела, как он яростно протанцевал по булыжникам, пока не исчез в водостоке. Потом разразилась аплодисментами.
Дудочник глянул на Кита.
— У крысы на голове была шляпа? — спросил он.
— Я не заметил, — сказал Кит. — Твоя очередь.
Дудочник вытащил часть флейты из внутренностей своего пиджака. Вынул другую часть из кармана и вставил в первую. Раздался щелчок, наводящий на мысль о заряжаемом оружии.
Глядя на Кита и продолжая улыбаться, дудочник достал из нагрудного кармана мундштук и привинтил его к инструменту с еще одним, окончательным щелчком.
Потом он поднес ее ко рту и заиграл.
Со своего наблюдательного поста на крыше Экономия прокричала в водосток «Давай!». Потом она засунула в уши два комка ваты.
В нижней части трубы Врассоле крикнул вдоль канализации «Давай!», и тоже воспользовался своими ушными затычками.
— вай, вай, вай — неслось по трубам…
… — Давай! — крикнул Загар в комнату с клетками. Он забил водосток соломой. — Всем заткнуть уши!
Они постарались с крысиными клетками. Малиша принесла одеяла, и крысы провели лихорадочный час, замазывая дыры грязью. Также постарались хорошо накормить пленников, и хотя понимали, что это просто киики, сердце разрывалось при виде того, как те отчаянно забиваются в углы.
Загар повернулся к Питательной.
— Ты заткнула уши?
— Что?
— Хорошо! — Он поднял два комка ваты. — Надеюсь, девочка с глупой болтовней не ошибается насчет этой штуки, — сказал он. — Не думаю, что у
Дудочник подул еще раз и уставился на свою флейту.
— Хоть одну крысу, — сказал Кит. — Любую крысу, какую хочешь.
Дудочник прожег его взглядом и подул снова.
— Я ничего не слышу, — сказал мэр.
— Люди не слышат, — пробормотал дудочник.
— Может, она сломалась, — услужливо сказал Кит.
Дудочник попробовал еще раз. Толпа зашумела.
— Ты
— О, правда? — громко сказала Малиша. — Что он мог сделать? Велел крысам сидеть под землей, заткнув уши?
Шум толпы сменился сдавленными смешками.
Дудочник попробовал еще раз. Кит почувствовал, как волосы у него на затылке становятся дыбом.
Появилась крыса. Она медленно двигалась по мостовой, качаясь из стороны в сторону, пока не достигла ботинка дудочника. Тут она упала и зажужжала.
Люди разинули рты. Это был Мистер Клики.
Дудочник слегка поддал его ногой. Заводная крыса перевернулась несколько раз, а потом ее пружина наконец сдалась, не выдержав многих месяцев испытания в капканах. Раздался звук «пиунг" и пролился небольшой ливень из зубчатых колес.
Толпа разразилась смехом.
— Хм, — сказал дудочник, наградив на этот раз Кита взглядом, в котором светилось невольное восхищение. — Хорошо, малыш, — сказал он. — Можем мы немного поговорить, ты и я? Как дудочник с дудочником? За фонтаном?
— Только если люди смогут нас видеть, — согласился Кит.
— Ты мне не доверяешь, малыш?
— Конечно нет.
Дудочник ухмыльнулся.
— Хорошо. У тебя есть задатки дудочника, как я посмотрю.
За фонтаном он уселся на землю, выставив вперед обутые в ботинки ноги, и протянул дудочку. Она была сделана из бронзы, с латунным барельефом, изображающим крыс, и сверкала в солнечном свете.
— Вот, — сказал дудочник. — Возьми. Она хорошая. У меня их еще много. Давай, бери. Я хочу услышать, как ты на ней играешь.
Кит посмотрел на нее неуверенно.
— Это все обман, малыш, — сказал дудочник. Флейта сверкала на солнце как луч света. — Видишь этот маленький ползунок? Сдвинь его вниз, и флейта будет издавать специальную ноту, неслышную для людей. А крысы ее слышат. Она сводит их с ума. Они выбегают на поверхность и ты заводишь их в реку, как овчарка овец.
— И это все? — спросил Кит.
— А ты ожидал
— Ну, да. Говорят, вы превращаете людей в барсуков, заводите детей в волшебные пещеры, и…
Дудочник заговорщически наклонился вперед.
— Реклама всегда себя оправдывает, малыш. Иногда эти маленькие городки могут быть очень медленными, когда дело доходит до расставания с деньгами. А о всех этих вещах с превращениями в барсуков и прочим можно сказать только одно: они никогда не происходят в ваших местах. Большинство людей здесь за всю свою жизнь никогда не отходили от дома на расстояние больше десяти миль. Они верят, что в пятидесяти милях отсюда может случится все, что угодно. Стоит запустить слух, и он начинает работать на тебя. А о половине из того, что я якобы делал, я даже не распускал слухи.
— Скажи мне, — сказал Кит, — встречался ли ты
— Морис? Морис? Я так не думаю.
— Удивительно, — сказал Кит. Он взял флейту и посмотрел на дудочника долгим, медленным взглядом.
— А теперь, дудочник, — сказал он, — думаю тебе пора вывести из города крыс. Это будет самая впечатляющая работа из тех, которые ты
— Эй? Что? Ты выиграл, малыш.
— Ты уведешь из города крыс, потому что так и должно быть, — сказал Кит, полируя дудочку рукавом. — Почему ты берешь так много?
— Потому что я даю им шоу, — сказал дудочник. — Причудливая одежда, запугивание… цена — это часть всего этого. Нужно дать им чудо, малыш. Позволь им думать, что ты просто разряженный крысолов, и ты будешь рад, получив сыр на завтрак и теплое рукопожатие.
— Мы сделаем это вместе, и крысы последуют за нами, на самом деле последуют за нами в реку. Не возись с хитрой нотой, так будет даже лучше. Это будет… это будет отличная… история, — сказал Кит. — И ты получишь свои деньги. Триста долларов, хорошо? Но ты согласишься на половину, потому что я буду тебе помогать.
— Во что ты играешь, малыш? Я же говорю, ты выиграл.
— Все выиграли. Доверься мне. Они тебя позвали. Они должны заплатить дудочнику. Кроме того… — Кит улыбнулся. — Я же не хочу, чтобы люди думали, что дудочнику можно не платить, не так ли?
— А
— Ты не поверишь, дудочник. Ты не поверишь.
Врассоле промчался через тоннели, продрался через грязь и солому, которыми заткнули последний, и впрыгнул в комнату с клетками. Увидев его, крысы Клана вытащили вату из ушей.
— Он это делает? — спросил Загар.
— Дасэр! Прямо сейчас!
Загар глянул на клетки. Теперь, когда крысиный король умер и их накормили, киики выглядели более смирными. Судя по запаху, они отчаянно хотели покинуть это место. Паникующие крысы следуют за другими крысами…
— Хорошо, — сказал он. — Бегуны, внимание! Открыть клетки! Убедитесь, что они за вами следуют! Пошли! Пошли! Пошли!
И это практически конец нашей истории.
Как же толпа кричала, когда из каждой щели и трубы полезли крысы. Как же они приветствовали обоих дудочников, движущихся в пляске из города, с тянущимся за ними хвостом из крыс. Как же они свистели, когда крысы ныряли в реку с моста.
Они не заметили, что некоторые крысы стояли на мосту и подбадривали других выкриками вроде «Помните, сильные размеренные гребки!», или «Там, ниже по течению, отличный пляж!», или «Прыгайте ногами вперед, тогда не ударитесь так сильно!»
И даже если бы и заметили, то скорее всего ничего бы не сказали. Подобные детали не вписываются в общую картину.
А дудочник в танце исчез за холмами, и уже никогда не вернулся назад.
Потом были бурные аплодисменты. Все согласились, что это было отличное зрелище, хотя и дороговатое. О нем определенно стоило рассказать своим детям.
Мальчик с глупым лицом, который бросил вызов дудочнику, неторопливо вернулся на площадь. Ему тоже достались аплодисменты. Денек удался. Люди подумывали, а не завести ли им еще детей, чтобы их хватило на все рассказы об этом дне.
Но, когда появились другие крысы, поняли, что рассказов хватит и на внуков.
Они возникли внезапно, выскочив из водостоков, решеток и щелей. Они не бегали, они не пищали. Они просто сидели на месте, внимательно за всеми наблюдая.
— Смотри, дудочник! — выкрикнул мэр. — Ты пропустил несколько штук!
— Нет. Мы не крысы, которые следуют за дудочниками, — сказал голос. — Мы крысы, с которыми вам придется договориться.
Мэр взглянул вниз. Возле его ботинка стояла крыса, глядя вверх прямо ему в лицо. Похоже, она держала в лапе шпагу.
— Отец, — сказала Малиша у него за спиной, — думаю, прислушаться к этой крысе будет неплохой идеей.
— Но это же крыса!
— Он знает, отец. И он также знает, как вернуть обратно деньги, еду, и как найти людей, которые воровали ее у нас.
— Но он же крыса!
— Да, отец. Но если ты будешь говорить с ним достойно, он сможет нам помочь.
Мэр уставился на нестройные ряды Клана.
— Мы должны говорить с крысами?
— Это неплохая идея, отец.
— Но они же крысы!
Похоже мэр уцепился за эту мысль, как за спасательный жилет в бурном море, боясь утонуть, если ее отпустит.
— Из’вните, из’вните, — послышался рядом голос.
Он взглянул на грязного, обгорелого кота, ухмыльнувшегося в ответ.
— Этот кот что, только что заговорил? — сказал мэр.
Морис огляделся.
— Который? — сказал он.
— Ты! Ты только что говорил?
— А вам станет лучше, если я скажу «нет»?
— Но коты не умеют разговаривать!
— Ну, я не поручусь, что смогу произнести длинную послеобеденную речь, и не просите меня о забавном монологе, — сказал Морис, — и я не умею выговаривать трудные слова, такие, как «мармелад» или «люмбаго». Но я наслаждаюсь простым остроумием и несложной здравой беседой. Говоря как кот, я бы хотел знать, что скажут крысы.
— Господин мэр? — сказал Кит, подходя и вертя в руках свою новую флейту. — Не считаете, что на этот раз пора решить вашу проблему с крысами раз и навсегда?
— Решить? Но…
— Все что вам нужно сделать — поговорить с ними. Соберите городской совет и поговорите с ними. Все зависит от вас, господин мэр. Конечно, вы можете кричать, вопить, вызвать собак, люди могут бегать и бить крыс метлами, и да, они уйдут. Но они уйдут недалеко. И они вернутся обратно, — потом он наклонился к смущенному мужчине и прошептал: — И они живут под вашими половицам, сэр. Они знают, как пользоваться огнем. Они знают все о ядах. О, да. Прислушайтесь к этой крысе.
— Она что, угрожает нам? — спросил мэр, глянув на Загара.
— Нет, господин мэр, — ответил Загар, — я предлагаю вам… — он глянул на Мориса, который кивнул. — … замечательную возможность.
— Вы на самом деле разговариваете? Вы можете думать? — сказал мэр.
Загар взглянул на него. Это была долгая ночь. Он бы не хотел о ней вспоминать. И сейчас, похоже, намечается долгий, тяжелый день. Он глубоко вздохнул.
— Вот что я предлагаю, — сказал он. — Вы притворитесь, будто поверили в то, что крысы могут думать, а я обещаю притворится, будто поверил в то, что это умеют люди.
Глава 12
«Молодец, Руперт Крысовский!» — вскричали животные Пушной Долины.
Возле зала советов Ратхауса собралась толпа. Большинству пришлось стоять снаружи, вытягивая шеи в попытке увидеть, что же там происходит.
Члены городского совета столпились вокруг одного конца длинного стола. На другом его конце, сбившись кучкой, сидело около дюжины старших крыс.
А посредине сидел Морис. Он появился на столе внезапно, прыгнув с пола.
Часовщик Хопвик грозно глянул на остальных членов совета.
— Мы говорим с крысами! — рявкнул он, пытаясь перекричать гвалт. — Если об этом узнают, мы станем посмешищем! «Город, Говоривший Со Своими Крысами». Разве вы этого не понимаете?
— Крысы не для того, чтобы с ними говорить, — молвил сапожник Рауфман, тыкая в мэра пальцем. — Мэр, знающий свое дело, послал бы за крысоловами!
— Если верить моей дочери, они заперты в подвале, — ответил мэр. Он уставился на палец.
— Заперты вашими говорящими крысами? — съязвил Рауфман.
— Нет, моей дочерью, — спокойно ответил мэр. — Уберите ваш палец, мистер Рауфман. Она пошла туда со стражником. Она предъявила очень серьезные обвинения, мистер Рауфман. Она сказала, что под их сараем спрятано много еды. Она сказала, что они воровали еду и продавали ее речным торговцам. Главный крысолов ваш зять, мистер Рауфман, не так ли? Я помню, вы очень настаивали на его назначении.
Толпа снаружи заволновалась. Сержант Доппельпункт проложил себе дорогу, и, широко улыбаясь, выложил на стол огромную колбасу.
— Вряд ли одну сосиску можно назвать воровством, — сказал Рауфман.
Толпа опять забурлила и расступилась, явив то, что, честно говоря, было очень медленно идущим капралом Кнопфом. Но то, что это был именно он, стало понятно только тогда, когда он снял с себя груз трех мешков с зерном, восьми связок сосисок, бочонка маринованной свеклы и пятнадцати кочанов капусты.
Сержант Доппельпункт энергично отдал честь под гимн из приглушенного сквернословия и звука падающих кочанов.
— Прошу разрешения взять шесть человек, чтобы они помогли нам принести остальное, сэр! — сказал он, лучась счастьем.
— А где крысоловы? — спросил мэр.
— В глубокой… неприятности, сэр, — ответил сержант. — Я спросил их, не хотят ли они выйти, но они сказали, что не прочь остаться там еще ненадолго, спасибо за предложение, хотя они бы не отказались от глотка воды и нескольких пар чистых штанов.
— И это все, что они сказали?
Сержант Доппельпункт вытащил записную книжку.
— Нет, сэр, они сказали еще очень много всего. На самом деле они плакали. Они сказали, что признаются во всем в обмен на чистые штаны. И еще, сэр, там было вот что.
Сержант вышел и вернулся с тяжелым ящиком, который он со стуком поставил на полированный стол.
— Руководствуясь полученной от крысы информацией, мы взглянули под одну из половиц. Тут больше чем двести долларов. Добро, нажитое нечестным путем, сэр.
— Вы получили информацию от крысы?
Сержант вытащил из кармана Сардины. Хотя тот ел печенье, но все же вежливо поднял шляпу.
— Не думаешь, что это немного… негигиенично?
— Нет, шеф, он мыл руки, — сказал Сардины.
— Я разговариваю с сержантом.
— Нет, сэр. Приятный малый. Очень чистый. Напоминает мне хомячка, который был у меня в детстве.
— Ну, спасибо, сержант. Отличная работа, пожалуйста, иди и…
— Его звали Гораций, — услужливо добавил сержант.
— Спасибо, сержант, а теперь.
— Приятно снова видеть, как маленькие щечки округляются от еды, сэр.
— Спасибо, сержант!
Когда сержант удалился, мэр обернулся и уставился на мистера Рауфмана. К его чести тот выглядел смущенным.
— Я почти не знал его, — сказал он. — Он просто человек, за которого моя сестра вышла замуж, вот и все! Я с ним практически не встречался!
— Я вас отлично понимаю, — сказал мэр. — И я не собираюсь отдавать сержанту приказ обыскать вашу кладовую, — он слегка улыбнулся, хмыкнул, и добавил, — по крайней мере пока. — Итак, на чем мы остановились?
— Я хотел рассказать вам сказку, — сказал Морис.
Члены городского совета уставились на него.
— И тебя зовут?.. — сказал мэр, пребывающий сейчас в отличном настроении.
— Морис, — сказал Морис. — Я вроде частного посредника. Вижу, вам тяжело разговаривать с крысами, но с
— Как в Дике Ливингстоне? — сказал Хопвик.
— Да, правильно, в нем, и… — начал Морис.
— И коте в сапогах? — подсказал капрал Кнопф.
— Да, конечно, в книгах, — сказал Морис, бросив на него злой взгляд. — В любом случае, коты могут говорить с крысами, правда? И я собираюсь рассказать вам сказку. Но сначала я собираюсь сказать вам, что мои клиенты, крысы, по первому вашему требованию покинут ваш город и больше сюда не вернутся. Никогда.
Люди уставились на него. Крысы тоже.
— Мы уйдем? — сказал Загар.
— Они уйдут? — сказал мэр.
— Да, — подтвердил Морис. — А теперь я расскажу вам сказку о счастливом городе. Я еще не знаю, как он называется. Предположим, мои клиенты покинут ваш город и двинутся вниз по реке, хорошо? Спорю, на этой реке размещается много городов. И
— Не очень, — ответил мэр.
— Ну, предположим, в этом счастливом городе, женщина испекла, например, корзинку печенья. Все что ей нужно будет сделать, это крикнуть в ближайшую крысиную нору: «Доброе утро, крысы, вот для вас одно печенье. Я буду очень вам признательна, если вы не тронете остальное». А крысы скажут: «Хорошо, миссис, без проблем». А потом…
— Ты хочешь сказать, что мы должны подкупить крыс? — сказал мэр.
— Это будет дешевле, чем дудочника. Дешевле, чем крысоловов. Но так или иначе, это будет зарплата. Я слышу, вы крикнули «Что за зарплата»?
— Я это крикнул? — удивился мэр.
— Но вы собирались, — сказал Морис. И я хочу сказать вам, что это будет плата… за уничтожение вредителей.
— Что? Но ведь крысы же вреди…
— Не говори это слово! — предостерег Загар.
— Паразитов, вроде тараканов, — спокойно сказал Морис. — Я вижу, у вас их много.
— Они тоже умеют говорить? — сказал мэр. Он испытывал чувство легкой загнанности, характерной для любого, кто хоть немного пообщался с Морисом.
— Нет, — ответил Морис. — Так же как и мыши, так же как и обыч… другие крысы. Да, вредители в этом счастливом городе уйдут в прошлое, потому что крысы будут выполнять роль вроде полиции. Представьте, что Клан охраняет ваши кладовые… извините, я имел в виду кладовые этого города. Крысоловы больше не нужны. Подумайте об экономии. Но это только начало. Этот счастливый город станет богатеть.
— Как? — быстро спросил Хауптман, резчик по дереву.
— Потому что крысы будут на него работать, — ответил Морис. — Им все равно нужно все время
— Почему? — спросил часовщик Хопвик.
— Крохотные лапки хорошо управятся с маленькими детальками и пружинками, — пояснил Морис. И потом…
— Они будут делать только часы с кукушкой или другие вещи тоже? — спросил Хауптман.
— … и потом, не забывайте о туристическом аспекте, — продолжил Морис. — Например, Крысиные Часы. Слышали о часах в Бонке? На городской площади? Фигурки выходят каждую четверть часа и бьют в колокола.
-То есть ты говоришь, — сказал часовщик, — что если бы в счастливом городе были бы особые большие часы с крысами, люди бы приходили на них взглянуть?
— И стояли бы на месте по пятнадцать минут, ожидая, — проговорил
— Отличный момент для торговли часами ручной работы, — сказал часовщик.
Люди подумали о такой возможности.
— Кружки с картинками крыс, — сказал гончар.
— Сувенирные деревянные чашки и блюда зубной работы — сказал Хауптман.
— Забавные игрушечные крысы!
— Крысы на палочке!
Загар набрал побольше воздуха. Морис же быстро сказал:
— Отличная идея. Сделанные из ирисок, конечно же.
Он взглянул на Кита.
— И я думаю, город захочет нанять собственного дудочника. Ну, знаете. Для церемониальных целей. «Картинка совместно с Официальным Дудочником и его Крысами», и все такое.
-А как насчет небольшого театра? — спросил тонкий голосок.
Загар развернулся.
— Сардины! — сказал он.
— Ну, шеф, я подумал, раз уж тут все закрутилось… — начал возражать Сардины.
— Морис, нам нужно об этом поговорить, — сказал Опасные Бобы, дергая кота за ногу.
— Извините, я на минутку, — сказал Морис, быстро ухмыльнувшись мэру, — мне нужно посоветоваться с моими клиентами. Конечно, — добавил он, — я говорил о счастливом городе. Которым, конечно же не станет этот, если мои клиенты уйдут, а на их место придут другие крысы. Всегда приходят другие крысы. И они не будут разговаривать, у них не будет правил, они будут гадить в сметану, и вам придется нанять новых крысоловов. Кого то, кому вы сможете доверять. И у вас не будет много денег, потому что туристы уйдут в другой город. Просто мысли вслух.
Он прошел по столу и обернулся к крысам.
— А дело то пошло! — сказал он. — Вы знаете, я мог бы выбить вам десять процентов? Ваши портреты на кружках и все такое!
— И за это мы сражались всю ночь? — презрительно сказал Загар. — Чтобы стать питомцами?
— Морис, это неправильно, — сказал Опасные Бобы. — Думаю лучше взывать к общим сторонам разумных видов, чем…
— Не знаю по поводу разумных видов, здесь мы имеем дело с людьми, — сказал Морис. — Знаешь, что такое войны? Очень популярны среди людей. Когда люди дерутся с другими людьми. Не очень заботясь об общих сторонах.
— Да, но мы не…
— А теперь послушайте, — сказал Морис. — Десять минут назад они думали, что мы разносим заразу. Теперь они думают, что мы… можем быть полезными. Кто знает, о чем они будут думать через полчаса?
— Ты хочешь, чтобы мы на них работали? — сказал Загар. — Мы в борьбе вырвали себе это место!
— Вы будете работать сами на себя, — успокоил его Морис. — Послушай, эти люди не философы. Они просто… ну так, обычные. Они не понимают идею подземных ходов. Это рыночный город. К ним нужен особый подход. В любом случае, другие крысы будут держаться отсюда подальше, а вы не будете гадить в их варенье, уже за одно это вы будете иметь право на благодарность. — Он попробовал их убедить еще раз. — Да, сначала будет много крика. А потом, рано или поздно вам ведь все равно придется начать говорить друг с другом. — Он увидел, что замешательство все еще светится в крысиных глазах, и в отчаянии повернулся к Сардинам. — Помоги мне, — попросил он.
— Он прав, босс. Им нужно зрелище, — сказал Сардины, протанцевав несколько нервных шагов.
— Они будут над нами смеяться! — возразил Загар.
— Пусть лучше смеются, чем визжат. Это только начало. Нужно танцевать, босс. Можно думать, можно сражаться, но мир все время двигается, и если хочешь не отставать от него — нужно танцевать. — Он приподнял шляпу и завертел тростью. Несколько человек на другой стороне комнаты заметили его и прыснули от смеха. — Вот видите? — сказал он.
— Я надеялся,
— И мы видим, к чему это привело, — возразил Загар. — И, знаешь, я не думаю, что
— Оборот речи, босс, всего лишь оборот речи, — сказал Сардины, прыгая с одной ноги на другую.
С другой стороны стола послышался глухой удар. Мэр опустил на него свой кулак.
— Мы должны быть практичными! — сказал он. — Сколько еще несчастий нам нужно перенести? Они разговаривают. Я не собираюсь пройти через все это еще раз, понимаете? У нас есть еда, мы вернули большую часть денег, мы пережили дудочника… эти крысы приносят удачу …
Фигуры Кита и Малиши склонились над крысами.
— Похоже, мой отец уловил идею, — сказала Малиша. — А как вы?
— Дискуссия продолжается, — сказал Морис.
— Я… э… я изви… э… послушайте, Морис подсказал мне, где искать, и я нашла ее, — сказала Малиша.
Покрытые пятнами страницы слиплись, было видно, что их сшил вместе очень нетерпеливый человек, но в них все еще можно было узнать «Приключения Мистера Зайкина».
— Мне пришлось поднять кучу сточных решеток, чтобы найти все страницы, — сказала она.
Крысы взглянули на книгу. Потом на Опасные Бобы.
— Это Приключ… — начала Персики.
— Я знаю. Я чувствую запах, — ответил Опасные Бобы.
Крысы опять глянули на остатки книги.
— Это ложь, — сказала Персики.
— Может быть, просто забавная сказка, — сказал Сардины.
— Да, — сказал Опасные Бобы. — Да.
Он повернул свои затуманенные розовые глаза к Загару, который еле удержался от поклона, и добавил.
— Наверное, это карта.
Если бы это была не настоящая жизнь, а сказка, люди и крысы бы пожали друг другу руки, и пошли в светлое новое будущее.
Но так как это была жизнь, нужно было заключить договор. Война, продолжающаяся с тех пор, как люди начали жить в домах, не может закончится просто счастливой улыбкой. Нужно было составить комиссию. Слишком много деталей нужно было обговорить. Над этим работал городской совет и большинство старших крыс. А Морис расхаживал по столу туда и обратно.
Загар сидел на конце стола. Ему очень хотелось спать. Его рана болела, зубы болели, он был очень голоден. Над его клюющей носом головой доводы носились взад и вперед на протяжении многих часов. Он не обращал внимания на то, кто сейчас говорит. Большую часть времени говорили все одновременно.
— Следующий пункт: обязательные колокольчики для котов. Согласны?
— Можем мы вернуться к тридцатому пункту, мистер, э, Морис? Вы говорили, что убийство крысы будет считаться преступлением?
— Да. Конечно.
— Но это же просто…
— Говорите с лапками, мистер, потому что усики не хотят знать!
— Кот прав, — сказал мэр. — Вы нарушаете последовательность, мистер Рауфман! Мы уже это обсуждали.
— А что если крыса меня обворует?
— Кхм. Тогда это будет воровство и крыса будет вынуждена предстать перед правосудием.
— О, юная…? — сказал Рауфман.
— Персики. Я крыса, сэр.
— А… э… офицер закона сможет забраться в крысиные ходы?
— Да! Потому что в Страже будут крысиные офицеры. Должны быть, — сказал Морис. — Это не проблема!
— Правда? А что об этом думает сержант Доппельпункт? Сержант Доппельпункт?
— Э… без понятия, сэр. Думаю, все будет в порядке. Лично я не смогу забраться в крысиную нору. Конечно, нам придется изготовить полицейские жетоны меньшего размера.
— Но ведь вы же не хотите сказать, что
—
— Что?
— Ну, если стражник принес присягу, всё как у людей… то есть, у крыс… то вы не можете говорить, что ему не позволено арестовывать любого, кто выше его ростом, не так ли?
— Джентльмены, нам нужно продолжать. Я предлагаю передать этот вопрос на рассмотрение подкомитету.
— Какому из, сэр? У нас их уже семнадцать!
Один из советников издал храп. Это был мистер Шлюмер, 95 лет, который мирно проспал все утро. Храп означал, что он просыпается.
Проснувшийся уставился на другой конец стола. Его усы зашевелились.
— Смотрите, тут крыса! — сказал он, указывая на нее пальцем. — Ну и наглая! Крыса! В шляпе!
— Да, сэр. Это совещание с крысами, сэр, — сказал
Он посмотрел в ту сторону и попытался нащупать свои очки.
— Чтоза? — сказал он. Присмотрелся внимательнее. — А разве, мм, ты не крыса, тоже?
— Да, сэр. Меня зовут Питательная, сэр. Мы здесь для переговоров с людьми. Чтобы положить конец всем напастям.
Мистер Шлюмер посмотрел на крысу. Потом взглянул вдоль стола на Сардины, который приподнял шляпу. Потом на мэра, который кивнул. Потом он оглядел всех еще раз. Его губы шевелились, когда он пытался уложить все это в голове.
— Вы все говорящие? — сказал он наконец.
— Да, сэр, — подтвердила Питательная.
— А… кто же вас слушает? — спросил он.
— Мы постепенно к этому подходим, — сказал Морис.
Мистер Шлюмер уставился на него.
— Ты что, кот? — требовательно спросил он.
— Да, сэр, — согласился Морис.
Мистер Шлюмер медленно переварил и эту новость.
— Я думал, мы всегда убивали крыс? — сказал он таким тоном, словно сам был в этом уже не вполне уверен.
— Да, сэр, но, видите ли, сэр, это будущее, — сказал Морис.
— Будущее? Правда? Я всегда хотел знать, когда же оно наступит. Что ж. Коты теперь тоже умеют говорит? Молодцы! Конечно, нужно двигаться с, мм… движением. Разбуди меня, когда, мм, принесут чай, хорошо, киска?
— Э… запрещено называть кота «киска», если вам больше десяти лет, сэр, — сказала Питательная.
— Пункт 19 (б), — решительно сказал Морис. — «Никто не может называть кота глупыми именами, если не собирается немедленно накормить его». Это мой пункт, — с гордостью добавил он.
— Правда? — удивился мистер Шлюмер. — Боже, будущее такое странное. Полагаю, нужно все обдумать…
Он устроился на своем стуле и через некоторое время начал храпеть.
Вокруг него опять принялись летать доводы. Большинство присутствующих говорило. Некоторые слушали. Иногда они приходили к соглашению… и двигались дальше… и спорили. Но стопка бумаги на столе продолжала расти и становилась все более официальной.
Загар в очередной раз заставил себя проснуться, и обнаружил, что за ним
Потом подался назад и
Человек наклонился.
— Ты…
— Да,… я… не…
— Ох, э… мэр просил узнать, может ли он встретиться с тобой в своем кабинете? — спросил чиновник. — Дверь там. Я могу помочь тебе спуститься, если хочешь.
— Я могу прокусить тебе палец, если хочешь, — парировал Загар.
Мэр уже вышел
Загар соскользнул на пол и последовал за ним. Никто не заметил их исчезновения.
Мэр подождал, пока хвост Загара покинет дверной проем, и осторожно прикрыл дверь.
Кабинет мэра представлял из себя маленькую неопрятную комнату. Практически на всех плоских поверхностях лежали стопки бумаг. Вдоль стен стояли книжные шкафы. Поверх них и вообще в любом свободном пространстве были битком набиты еще книги, и еще и еще бумаги.
Двигаясь с подчеркнутой аккуратностью, мэр прошел к столу и сел на большой ободранный вращающийся стул. Он взглянул на Загара.
— Я наверное
— Нет, — отрезал Загар. — Думаю, с тобой будет удобнее разговаривать, если ты ляжешь на пол. — Он вздохнул. Он слишком устал для этих игр. — Если ты положишь ладонь на пол, я смогу на нее забраться. И ты сможешь поднять ее на высоту стола, — предложил он, — но если ты попытаешься выкинуть
Очень осторожно мэр поднял его вверх. Загар спрыгнул на слой из бумаг, пустых чайных чашек, старых ручек, покрывающий исцарапанную кожаную столешницу, и посмотрел на смущенного человека.
— Э… а у тебя много бумажной работы? — спросил мэр.
— Персики все записывает, — грубовато ответил Загар.
— Это маленькая крыса, которая откашливается, перед тем как заговорить, да?
— Так и есть.
— Она очень… прямолинейна, не так ли? — спросил мэр. И Загар заметил, что мэр потеет. — Она пугает некоторых из наших советников,
—
Мэр выглядел несчастным. Казалось, он лихорадочно думает, что бы еще сказать.
— А вы, э, хорошо расположились?
— Я провел часть прошлой ночи, сражаясь с псом в крысиной яме, а потом я на
Мэр бросил на него обеспокоенный взгляд. И в первый раз в своей жизни Загару стало жаль человека. Мальчик с глупым лицом — это совсем другое. Мэр выглядел уставшим не менее Загара.
— Послушай, — сказал он, — я думаю, это сработает, если это то, что ты хочешь спросить.
Лицо мэра просветлело.
— Думаешь? — сказал он. — Столько споров.
— Потому я и думаю, что все получится, — сказал Загар. — Люди и крысы спорят. Вы не травите наш сыр, мы не гадим в ваше варенье. Будет нелегко, но это уже начало.
— Есть еще
— Да?
— Вы могли отравить наши колодцы. Вы могли поджечь наши дома. Дочка говорила, что вы очень… развитые. Вы нам ничего не должны. Почему же вы этого не сделали?
— Зачем? Что нам делать потом? Идти в другой город? Чтобы опять пройти через все это? Какие блага принесет нам убийство? Раньше или позже нам придется вести с людьми переговоры. Этими людьми можете быть и вы.
— Я рад, что мы вам нравимся! — сказал мэр.
Загар открыл было рот, чтобы сказать: «Нравитесь? Нет, мы просто недостаточно вас ненавидим. Мы не друзья».
Но…
Больше не будет крысиных ям. Не будет капканов, не будет ядов. Конечно, ему придется объяснить клану, кто такой полицейский, и почему крысиный полицейский может преследовать крыс, нарушающих новые Правила. Им это не понравится. Им это вообще не понравится. Даже для вожака со следами зубов Костяной Крысы это будет сложной задачей. Но, как говорил Морис: мы сделаем это, а они сделают то. Никто много не потеряет, все многое получат. Город будет процветать, дети расти и все станет неожиданно обыденным.
Всем нравятся обыденные вещи. Не нравится только когда меняется обычный порядок вещей. Стоит попробовать, — подумал Загар.
— А теперь я хочу задать вопрос тебе, — сказал он. — Ты был вожаком на протяжении… какого времени?
— Десяти лет, — ответил мэр.
— Это сложно?
— О, да. О, да. Все всегда со мной спорят, — ответил мэр. — Хотя, после всего этого, думаю, будет немного меньше споров. Но это непростая работа.
— Нелепо кричать все время, только чтобы хоть
— Так и есть, — согласился мэр.
— И все ожидают, что ты будешь принимать решения, — продолжил Загар.
— Да, точно.
— Предыдущий вожак перед смертью дал мне совет, и знаешь, что это было? «Не ешь зеленую студенистую штуку»!
— Это хороший совет? — спросил мэр.
— Да, — ответил Загар. — Но все, что от него требовалось, это быть большим, крепким и драться с крысами, желающими занять его место.
— Почти как в нашем совете, — сказал мэр.
— Что? — удивился Загар. — Ты кусаешь их за шеи?
— Пока нет, — сказал мэр. — Но мысль стоящая, должен отметить.
— Все значительно сложнее, чем я представлял себе! — растеряно пожаловался Загар. — Потому что после того, как научишься кричать, нужно научиться не кричать!
— Опять ты прав, — сказал мэр. — Так оно все и работает. — Он положил на стол руку ладонью вверх. — Можно? — спросил он.
Загар взошел на нее и старался не потерять равновесия, пока мэр нес его до окна, а потом опустил на подоконник.
— Видишь реку? — сказал мэр. — Видишь дома? Видишь людей на улицах? Мне нужно заставить все это работать. Ну, не реку, конечно же, она работает сама по себе. И каждый год выясняется, что я не настолько их достал, чтобы они выбрали себе мэром
— Что, для тебя тоже? Но ты же человек, — изумленно произнес Загар.
— Ха! Думаешь, от этого легче? Я думал, вы, крысы, дикие и свободные!
— Ха! — сказал Загар.
Оба смотрели на улицу. Внизу, на площади, они видели идущих вместе Кита и Малишу, увлеченных беседой.
— Если хочешь, — сказал мэр спустя
— Спасибо за предложение, но я останусь под землей, — собравшись, сказал Загар. — Маленькие столы — это слишком
Мэр вздохнул.
— Думаю, да. Э… — Вид у него был такой, словно он собирается признаться в
— Да, да, — сказал Загар. — Но кролик получился глупый. Кто слышал, чтобы кролики разговаривали?
— О, да. Мне никогда не нравился кролик. Всем нравились второстепенные персонажи. Руперт Крысовский, фазан Фил, Склизкий Змей…
— О, да ну, — сказал Загар. — Он носил воротничок и галстук!
— Ну и что?
— Как они держались? У змеи цилиндрическая форма тела.
— Знаешь, я никогда об этом не задумывался, — признался мэр. — Действительно, глупо. Он бы из них выскользнул, разве не так?
— И жилеты не подходят крысам.
— Нет?
— Нет, — подтвердил Загар. — Я пробовал. Пояса с инструментами еще ничего, но жилеты… Опасные Бобы очень расстраивался
-То же самое я всегда говорю дочери, — согласился мэр. — Сказки — это просто сказки. Жизнь и так достаточно сложна. Нам нужно составлять реальные планы. Для фантазий нет места.
— Конечно, — согласилась крыса.
Человек и крыса сидели и беседовали, в то время как долгий свет плавно перетекал в вечер.
Под уличным указателем, на котором было написано «Речная улица», человек рисовал маленькую картинку. Рисунок располагался немного выше мостовой, поэтому ему пришлось стать на колени. Он все время сверялся с маленьким кусочком бумаги.
На нем было изображено следующее:
Кит засмеялся.
— Что смешного? — спросила Малиша.
— Это крысиный алфавит, — ответил Кит. — Означает «Вода» + «Быстро» + «Камни». Улица вымощена булыжником, верно? Крысы видят их как камни. Это означает «Речная улица».
— Уличные указатели на обоих языках. Пункт 193. Быстро. Этот пункт приняли только два часа назад. Думаю, это означает, что в крысиных ходах будут маленькие указатели на человеческом языке?
— Надеюсь, что нет, — сказал Кит.
— Но почему?
— Потому что крысы в основном метят свои ходы мочой.
Он был поражен тем, что выражение лица Малиши ничуть не изменилось.
— Вижу, нам всем придется сильно изменить образ своих мыслей, — задумчиво сказала она. — Все же не могу понять Мориса. Мой отец сказал ему, что множество добрых старушек с радостью предоставят ему кров.
— Ты имеешь в виду, его ответ — что таким путем это будет не очень интересно? — спросил Кит.
— Да. Ты понял, что он имел в виду?
— Вроде того. Он имел в виду, что он Морис, — ответил Кит. — Я думаю, что расхаживая взад и вперед по столу и раздавая всем указания, он получил незабываемые впечатления. Он даже отказался от своей части денег в пользу крыс. Он заявил, что тихий голос в его голове сказал ему, что деньги по праву принадлежат им!
Малиша на
— А…э… ты остаешься, да?
— Пункт 9, Местный Дудочник, — сказал Кит. — Мне дадут мою личную форму, шляпу с пером и дудочное довольствие.
— Это будет… весьма удовлетворительно, — сказала Малиша. — Эээ…
— Да?
— Когда я говорила тебе, что у меня есть две сестры, э, это было не совсем правдой, — сказала она. — Э… конечно, это не было ложью, я всего лишь… немного приукрасила.
— Да.
— Я имею в виду, что более точно будет сказать, что на самом деле у меня нет сестер вообще.
— А, — сказал Кит.
— Но, конечно же, у меня есть миллион друзей, — продолжила Малиша.
Вид у нее, подумал Кит, совершенно несчастный.
— Это удивительно, — сказал он. — У большинства их всего несколько десятков.
— Миллионы, — повторила Малиша. — Конечно, место еще для одного всегда найдется.
— Хорошо, — сказал Кит.
— И, э, есть еще Пункт 5, — все ещё немного нервничая, сказала Малиша.
— О, да, — ответил Кит. Этот пункт озадачил всех. — «Шикарное чаепитие с кремовыми пирожными и медаль», да?
— Да, — ответила Малиша. — Иначе все закончится не так, как следует. А ты, э, присоединишься ко мне?
Кит кивнул. Он оглядел город. Это было прекрасное место. Как раз нужного размера. Тут можно найти свое будущее…
— Можно всего один вопрос… — сказал он.
— Да? — кротко отозвалась Малиша.
— Сколько времени обычно уходит на то, чтобы стать мэром?
В Убервальде есть город, в котором каждые пятнадцать минут из часов выходят живые крысы и бьют в колокола.
Люди смотрят, выкрикивают приветствия, покупают сувениры в виде выгрызенных кружек, тарелок и ложек, часов и других вещей, назначение которых состоит в том, чтобы быть купленными и принесенными домой. Они посещают Крысиный Музей, едят Крысбургеры («Абсолютно не содержит крыс»), покупают Крысиные Уши, которые можно надеть, сборники крысиной поззии на крысином языке, говорят «как странно», когда видят крысиные дорожные указатели, дивятся, какая вокруг чистота…
А один раз в день городской Дудочник, молодой парень, играет на дудочке, а крысы танцуют, обычно конгу. Это очень популярное зрелище (в особые дни маленькая, танцующая чечетку крыса, организует обширные танцевальные представления с сотнями покрытых блестками крыс, водным балетом в фонтане и тщательно подготовленными декорациями).
Для желающих проходят лекции о Крысином Налоге и о том, как работает вся система, о том, что у крыс под городом есть свой собственный город, и они пользуются свободным доступом в библиотеку, а иногда даже посылают своих детей в школу. И все говорят: «Как прекрасно, как все хорошо организовано, как удивительно!»
А потом большинство из них возвращаются в свой родной город, устанавливают свои капканы и насыпают свои яды. Потому что ход мыслей некоторых людей не изменишь и топором. Но для некоторых мир становится другим.
Это не идеально, но это работает. Тонкость со сказками заключается в том, чтобы выбрать ту, которая еще не закончилась.
Далеко внизу по течению ухоженный кот, которого совсем не портили несколько проплешин в меху, спрыгнул с баржи, лениво прогулялся через доки, и вошел в большой и процветающий город. Он потратил несколько дней, трепля местных котов, привыкая к новому месту, и, по большей части, наблюдая.
Наконец кот нашел то, что искал. Он проследовал за молодым парнем из города. Через плечо тот нес палку, на конце которой был привязан платок, вроде тех, в которые люди в сказочных обстоятельствах обычно складывают все свои скудные пожитки. Кот усмехнулся своим мыслям. Узнай мечты людей, и ты сможешь управлять ими.
Кот проследовал за мальчиком до первого верстового столба, где парнишка остановился, чтобы передохнуть. И услышать:
— Эй, парень с глупым лицом. Хочешь стать
Потому что некоторые истории приходят к концу, но старые сказки — продолжаются, и нужно танцевать под музыку, если не хотите отстать.
Конец
Примечание автора
Думаю, в последние несколько месяцев я прочитал о крысах больше, чем полезно для моего здоровья. Большинство правды, или того, что люди называют правдой, настолько невероятно, что я не включил ее в эту книгу, дабы читатели не подумали, что я все выдумал.
Крысы действительно убегали из крысиных ям, используя метод, который Загар испытал на бедном Джэко. Если вы не верите, то Старый Альф, Джимма и Дядюшка Боб могут подтвердить. У меня самые лучшие источники.
Крысиные короли действительно существуют. Как они появляются — загадка. В этой книге Малиша упомянула несколько теорий. Я обязан доктору Джэку Коэну за самую современную и печальную, которая гласит, что на протяжении веков у некоторых жестоких и изобретательных людей было слишком много свободного времени.
Послесловие переводчика
Так о чем же эта история, о крысах, ставших людьми, или о людях, ведущих себя как крысы?
Откровенно говоря, в первый раз прочитав «Мориса», я подумал: «перевести эту книгу просто моя обязанность». Как у погонщика тысячи слонов из «Движущихся картинок» у меня были все условия для успешного завершения работы. Белая крыса Рика помогла мне лучше понять героев книги. Любимая домашняя кошка — Мориса. В работе я опирался на прекрасный перевод O`skarа. (Кстати, советую почитать, хоть он еще и не завершен. В то время как я старался переводить практически дословно, у него получился изумительный по стилю литературный перевод).
И, как погонщик тысячи слов, одно за другим, через Джунгли Непонимания, равнину Озарения, перевал Осознания, я привел эти слова сюда. Не всем удалось одолеть эту дорогу невредимыми. Но я очень старался. Ведь, если хочешь не отставать от этого мира, приходится плясать вперед под его дудку, как старой крысе под флейту крысолова.
↑ (Прим. перевод.) Первые два абзаца — почти «Гамельнский крысолов» Р. Браунинга
↑ (Прим. перевод.) В оригинале — Furry Bottom, что по чистой случайности можно еще перевести как «Пушистый зад».
↑ (Прим. перевод.) Rathaus — по немецки «ратуша», похоже на английское Rat House — «Крысиный дом».
↑ (Прим. перевод.) В оригинале blow a raspberry — означает тот самый неприличный звук из диснеевских мультиков, который получается, если высунуть язык между губами и дунуть.
↑ Сначала вы намазываете на хлеб масло. Затем соскабливаете его обратно. А потом едите хлеб.
↑ Сложно перевести «сэр» на крысиный язык. «Сэр» в крысином языке — это не слово; это
↑ Ссылка на фильм «Касабланка». Там главный герой, Рик Блейн (которого играет Хамфри Богарт) говорит: «Изо всех забегаловок во всех городах во всем мире он зашел именно в мою».
↑ (Прим. перевод.) Если хотите представить себе эту картину, вспомните крестьян из «Великолепной семерки».
↑ Запирать ребенка в комнате в качестве наказания — обычная практика. Однако, в этом случае все наоборот.
↑ Плоскомирская версия наших Братьев Гримм.
↑ (Прим. перевод.) Smell a rat, букв. «почуять запах крысы» — чуять неладное, подвох.
↑ Крысиная мера длины, около дюйма.
↑ (Прим. перевод.) Правильнее «помочен», в оригинале «widdled on», то есть на закопанный яд просто помочились, чтобы отметить место.
↑ Ссылка на серию детских детективных книг английской писательницы Энид Блайтон «Великолепная пятерка».
↑Имея в распоряжении только названия с консервных банок, самое близкое что можно подобрать по звучанию к имени Фома (Фома неверующий) это Томат, подсказывает нам APF.
↑ (Прим. перевод.) Не знаю, что Терри хотел этим сказать. Может он имел в виду особенности распространения потопов — только что все было хорошо, ан глядь — а у тебя уже полподвала паники. И вода быстро прибывает…[17*]
↑ (Прим. перевод.) У автора очень заразный стиль комментариев в сносках…
↑ Крысы нашли такой магазин в Квирме. Это там они взяли мистеров Клики. Они лежали на полке «Игрушки для кошек», вместе с коробкой пищащих резиновых крыс, с огромным воображением названных «мистер Квики». Крысы пытались обезвреживать ловушки, тыкая в них насаженной на палку резиновой крысой, но писк, раздававшийся, когда ловушка срабатывала, всех раздражал. А вот что случалось с мистером Клики, никого не волновало.
↑ (Прим. перевод.) Намек на сцену из книги «Soul Music» (у нас переводилась как «Музыка души» или «Роковая музыка»), когда рок-музыкант Глод пытался открыть дверь, находясь под действием капустного пива. «Глод смотрел на ручку двери. Это была ручка двери. Вы беретесь за нее рукой. Но что должно последовать затем? 'Дверная ручка', — сказал он, просто на случай если это поможет. 'Я думю, тбе над пврнуть', — подсказал Клифф
↑ (Прим. перевод.) Привет из фильма «Хищник» :-)
↑ (Прим. перевод.) Думаю, тут намек на английский чай Earl Gray — «Седой Граф», подделки под который можно встретить и в наших магазинах.
↑ (Прим. перевод.) Как подсказывает нам APF, Дик Ливингстон — это смесь Дика Уитингтона и Кена Ливингстона.
Дик Уитингтон — персонаж английской пантомимы, прототипом которому послужил Ричард Уитингтон. Дик был мальчиком из бедной семьи, который направился в Лондон в поисках счастья. Не дойдя до города он испугался и повернул домой, но услышал колокола Лондона, в их звоне ему послышалось: «Вернись, Дик Уитингтон, троекратный мэр Лондона». Настоящий Ричард Уитингтон был мэром Лондона во второй половине 14 века, во времена правления Ричарда II.
Одним же из первых деяний Кена Ливингстона как мэра Лондона, после избрания в 2000 году, было избавление от знаменитых голубей на Трафальгарской Площади. Он не скормил их своему коту (по крайней мере об этом никто не знает), а просто запретил уличным торговцам продавать птичий корм туристам. Без корма птицы перестали собираться в огромные стаи.
↑ (Прим. перевод.) «Доппельпункт» на немецком означает «двоеточие», то же, что на английском «Колон». Имя появляющегося позже капрала Кнопфа можно перевести как «набалдашник» — на английском Нобс (он же с легкой руки издателей Шноббс). То есть мы имеем дело с убервальдскими эквивалентами сержанта Колона, и капрала Ноббса). Информация взята из Annotated Pratchett File.
↑ (Прим. перевод.) Старая добрая военная песенная традиция. Также еще одна ссылка на поэму Браунинга[25*].
↑ (Прим. перевод.) Также смотрите эпиграф на первой странице.
↑ (Прим. перевод.) Почти как герой Клинта Иствуда в фильме Серджио Леоне «За пригоршню долларов». Думаю, что автор в своем пародийном стиле срисовал Дудочника со стрелка.
↑ (Прим. перевод.) По-русски
↑ (Прим. перевод.) Игра слов,