Добавлено: Thu Aug 07, 2008 11:49 pm Заголовок сообщения: Наука Плоского мира. Главы 8 – 13 и кусочек 14-й
ГЛАВА БЕЗ ЧЕТВЕРТИ ВОСЬМАЯ
ПЕРЕВОДЧИКА ПРОСЬБА НОГАМИ НЕ БИТЬ
(по крайней мере, по почкам)
Вашему вниманию предлагается мой первый серьезный опыт художественного перевода. Поскольку он первый, я позволил себе ряд вольностей, о коих и хочу упредить Вас, Читатель.
– Я собираюсь беззастенчиво воспользоваться находками Жикаренцева и Киракозова по части топонимов, имен и прочих названий. Потому что благодаря означенным господам матушку Ветровоск, к примеру, никто уже не воспринимает иначе. (Вспомните непонятную "бабаню Громс-Хмурри" из левого перевода "Моря и рыбок".) Пока ничего из этого мне не встретилось (кроме "Плоского мира"). Так что если Вы категорически против (и вас большинство), еще не поздно предупредить меня.
– Кое-кому (в том числе мне) мой перевод может показаться стилистически неоднородным: где-то я вполне по-научному занудствую, а потом срываюсь на стеб. Что же, я просто старался следовать стилю автора. То есть у ТП такие же "скачки". Поправьте, если ошибаюсь.
– Пару-тройку раз я, не в силах подобрать "близкий к тексту" перевод, нес откровенную отсебятину. Желающие могут найти конкретные места, сравнив данный текст с оригиналом.
– Поскольку в астрофизике я ни бум-бум, понятия "популяция II", "межзвездная плазма" и прочая, прочая, вполне могут "не соответствовать". В таком случае простите. Зато за точность химических терминов даю свой алмазный троллий зуб
– Согласен, перевод "ложь для детей" – спорный. Если у вас есть свой вариант – предлагайте, буду очень благодарен. Настолько, что укажу Вас в качества соавтора перевода))
В общем, жду замечаний, конструктивных и просто так.
Тик (с).
З.Ы.Если вам лень писать отзыв -- хотя бы проголосуйте!
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ВСЕ МЫ – ЗВЕЗДНАЯ ПЫЛЬ
(по крайней мере, все мы побывали в Вудстоке)
«Железо есть железо». Так ли это на самом деле? Или, быть может, железо состоит из чего-то другого?
По Эмпедоклу, древнегреческому философу, все во Вселенной сложено из четырех составляющих: земли, воздуха, огня и воды. Поднесите пламя к древесине – и она сгорит (а значит, содержит огонь), испуская клубы дыма (содержит воздух), выделяя пузырящуюся жидкость (содержит воду) и оставляя после себя кучку золы (содержит землю). Теория Эмпедокла была слишком несерьезной, чтобы просуществовать долго, и утратила всякую научную ценность через самое большее тысячу лет. Истинное знание в ту пору накапливалось весьма неспешно: в Европе, к примеру, люди охотнее держали крестьян своего феода в черном теле или переписывали вручную отрывки из Библии, затрачивая уйму труда и цветных чернил.
Самым же передовым изобретением эпохи Средневековья стал усовершенствованный хомут.
Теория Эмпедокла явилась существенным шагом вперед по сравнению с предшествующими. Фалес, Гераклит и Анаксимен сходились на том, что все состоит из единственного «первоначала», или элемента, но на этом сходство мнений и кончалось. Фалес первоначалом считал воду, Гераклит предпочитал огонь, а Анаксимен делал ставку на воздух. Эмпедокл сделал маловыразительную попытку примирить их всех, предположив, что каждый в чем-то прав. И живи философ сегодня, он наверняка носил бы дрянной галстук.
Единственная здравая мысль, прозвучавшая тогда, – все простейшие, «элементарные» компоненты вещества должны обладать простыми и неизменными свойствами. Земля, к примеру, грязная, воздух невидимый, огонь – горячий, вода – мокрая.
Средневековье не только усовершенствовало хомут, но и создало благоприятную почву для развития будущей науки химии. Столетиями процветала в мире «преднаука» алхимия; было обнаружено, что, стоит смешать какие-нибудь вещества и нагреть их, или погрузить в кислоту, или растворить в воде – и произойдут странные, необъяснимые явления. Откуда ни возьмись появятся непонятные запахи, хлопки, пузыри и разноцветные жидкости. Короче говоря, из чего бы ни состояла Вселенная, это можно превратить в нечто другое, если знать нужный рецепт. Или, быть может, «заклинание», – ведь алхимия была сродни волшебству со всеми своими условностями и ритуалами, многие из которых вправду д е й с т в о в а л и, хоть и без всякого теоретического обоснования. Алхимия стремилась добыть не научное знание, а эликсир бессмертия и философский камень – наделать столько золота, чтобы хватило на всю вечную жизнь. Тем не менее, к концу Средних веков алхимики набили руку на экспериментах и тогда-то начали замечать, что древнегреческое учение о четырех элементах не всегда удовлетворительно объясняет полученный результат. Тогда они ввели новые простейшие вещества – соль и серу, – также обладающие фундаментальными и постоянными свойствами, которых у прежних элементов не было. Сера, к примеру, горюча (хотя ничего общего с огнем, как понимаете); соль – нет.
В 1661 г. Роберт Бойль описал в труде «Химик-скептик» обнаруженные им два существенных отличия: между химическим соединением и смесью и соединением и элементом. Смесь – это просто… ну, в общем, смесь. Соединение же можно образовать также смешиванием, а вот разделить его получится только при некотором воздействии: нагревании, травлении кислотой и так далее. Что с соединением сделать нельзя – это найти в нем хоть что-то неоднородное, как в смеси, хотя бы у вас был орлиный взор и пальцы пианиста.
Элемент, в свою очередь, также неразделим, но лишь потому, что состоит он из о д н о г о и т о г о ж е.
Сера оказалась действительно элементом. Соль, как теперь известно, на самом деле представляет собой соединение натрия – мягкого негорючего металла – и хлора, ядовитого газа. Вода состоит из двух газов – водорода и кислорода. Воздух – смесь различных газов, некоторые из которых имеют элементарный состав (кислород, азот), а прочие – сложный (как углекислый газ, состоящий из углерода и кислорода). Земля – очень сложная смесь, состав которой к тому же уникален в разных уголках планеты. Огонь же – вообще не вещество, а процесс превращения веществ в различные газы.
Прошло немало лет, и лишь в 1789 году Антуан Лавуазье представил перечень 33-х элементов, большинство которых были из числа известных нам ныне. Ученый допустил некоторые понятные ошибки – в частности, рассмотрел свет и тепло в качестве элементов. Но подход его был систематичен и вдумчив.
На сегодняшний день открыты 112 элементов. Некоторые получены искуственно; иные просуществовали ничтожную долю секунды; но все же подавляющее большинство элементов могут быть добыты из земли, извлечены из морской воды или прямо из окружающего воздуха. И – со скидкой на возможность получения еще нескольких искусственных простых тел в обозримом будущем – сейчас список элементов почти наверняка п о л о н.
Алхимическое «искусство» неохотно уступало дорогу науке химии. Число открытых элементов неуклонно росло. Хотя порой вдруг сокращалось, когда исследователи понимали, что то, что они приняли за новый элемент, на самом деле соединение. Так, «известь» Лавуазье, как оказалось, состоит в действительности из двух элементов – кальция и кислорода. Неизменным оставалось лишь исходное положение, к которому пришли еще греки: каждый элемент уникален и обладает только ему присущими свойствами. Плотность, будь он – при комнатной температуре и нормальном атмосферном давлении – твердым телом, жидкостью или газом; точка плавления или кипения – для каждого элемента эти значения определены и неизменны. Так и в Плоском мире, хотя там и встречаются непривычные нам хелоний (входит в состав гигантских черепах), слонород (то же для слонов) и нарративий, крайне важный «элемент» не только на Диске, но и на Земле. Отличительная черта нарративия – его способность к построению с в я з н о г о п о в е с т в о в а н и я. Действительно, для человеческого мозга очень важный элемент.
Итак, человечество пришло к догадке, почему элементы уникальны каждый по-своему, а также что отличает их от химических соединений. Право первооткрывателя вновь на стороне греков, а именно Демокрита, впервые предположившего, что все состоит из мельчайших элементарных частиц – а т о м о в (др. греч. «неделимый»). Неясно, верил ли тогда в это утверждение кто-нибудь, даже сам Демокрит; однако почвой для споров оно послужить все же могло.
Честь в возрождении античной идеи принадлежит Бойлю. Он высказал догадку, что для каждого элемента существует свой особый вид атомов, а соединения образуются при сочетании атомов разных видов. Так, элемент кислород состоит из атомов кислорода и ничего больше; водород – только из атомов водорода; соединение же вода – из атомов ни в коем случае не воды, а водорода и кислорода.
В 1807 г. произошло одно из наиболее значительных событий в истории как химии, так и физики. Английский ученый Джон Дальтон нашел способ внести хотя бы видимость порядка в многообразие атомов, составляющих элементы, и тем самым систематизировать химические соединения. Его предшественники отмечали, что простые тела, реагируя, сочетаются в строгих и неизменных отношениях. Некоторое количество кислорода и столько же водорода дает такое же количество воды, и отношение масс реагентов остается постоянным. То же самое наблюдается и в других соединениях с участием этих элементов.
Дальтон пришел к выводу, что атомы должны обладать постоянной массой, и атом кислорода должен весить в 16 раз больше атома водорода. К доказательствам пришлось идти кружным путем, так как столь малый вес невозможно измерить. Но все же аргументы оказались исчерпывающими и неотразимыми. Так в науке появилась теория «атомных весов», что позволило химикам расположить элементы в порядке возрастания масс их атомов.
Начало списка выглядит так:
Обращает на себя внимание тот факт, что атомные массы близки к целым числам. Первое исключение из этого правила – хлор; масса его атома составляет 35,453 г/моль. Не слишком понятно, но для начала весьма неплохо: теперь стало возможным выискивать другие образцы(?) и относить их к атомным массам. Правда, легко сказать «выискивать», да трудно сделать. Список элементов был неупорядочен, почти хаотичен, когда речь заходила о их свойствах. Ртуть, единственный известный тогда жидкий (при комнатной температуре) элемент, – металл. (Позже была открыта еще одна, всего одна, жидкость – бром.) Имелось множество других металлов – железо, медь, серебро, золото, цинк, олово, – все твердые, и каждый непохож на остальные; сера и углерод – твердые, но не металлы; некоторые элементы газообразны. И когда некоторые смельчаки, как, например, Иоганн Доберайнер, Александр-Эмиль Бегюире де Шанкуртуа, Джон Ньюлендз, пытались хоть как-то организовать этот кажущийся беспорядок, их высмеивали.
Первым же предложил действительно п р а в и л ь н у ю систему Д. И. Менделеев, завершивший свой труд «Опыт системы элементов…» в 1869 г. В его таблицу вошли 63 известных к тому времени элемента, расположенных в порядке возрастания атомных масс. Имелись и пустые ячейки – туда должны были быть помещены гипотетические, еще не открытые простые тела. Периодичность же заключалась в том, что свойства элементов начинали повторяться через некоторое число ячеек, чаще всего – через восемь.
По Менделееву, все элементы делятся на группы, члены которых отделены друг от друга периодами, о которых шла речь выше. Внутри каждой группы наблюдается сходство физических и химических свойств. Свойства эти изменяются также систематически; двигаясь вдоль группы, можно выявить последовательность, хоть и не всегда точную. Особенно если принять во внимание, что некоторых элементов в таблице недостает – на их месте пустые ячейки. К тому же эти «родственные связи» позволяют п р е д с к а з а т ь характеристики этих недостающих элементов до того, как они будут открыты. Если ожидаемые свойства совпали с действительными у вновь обнаруженного элемента – вы молодец. Таблица Менделеева до сих пор претерпевает незначительные изменения, но в основном остается незыблемой; теперь мы называем ее периодической системой элементов.
Теперь мы знаем, на чем основан принцип периодичности, открытый Менделеевым. Он вытекает из того, что атомы не настолько неделимы, как полагали Демокрит и Бойль. Да, они не могут быть расщеплены х и м и ч е с к и, то есть реакциями в пробирке, но можно разбить их ядра путем скорее физическим. Такие реакции – мы называем их ядерными – требуют куда больших затрат энергии в пересчете на каждый атом по сравнению с химическими процессами. Вот почему средневековые алхимики так и не сумели превратить свинец в золото. Сейчас это возможно, но стоимость необходимого оборудования превысит всякие разумные пределы, а драгоценного металла получится ничтожно мало, и ученые уподобятся алхимикам Плоского мира, нашедшим лишь способ превратить золото в меньшее количество золота.
Благодаря усилиям физиков нам известно, что атомы состоят из других, меньших частиц. Какое-то время считалось, что таких частиц всего три: нейтрон, протон и электрон. Нейтрон и протон имеют практически равную массу; электрон же в сравнении с ними настолько мал, что его весом можно пренебречь. Нейтрон не имеет электрического заряда; протон обладает положительным, а электрон – равным по модулю отрицательным. Поскольку атом в целом не несет заряда, число протонов и электронов должно быть одинаковым. Но количество нейтронов не подпадает под это ограничение.
Можно довольно точно определить атомную массу элемента, сложив число протонов с числом нейтронов. Например, у кислорода их по восемь, что дает массу атома в 8 + 8 = 16 г/моль.
Атомы невероятно малы по человеческим меркам: так, атом свинца имеет в поперечнике одну стомиллионную дюйма (250 миллионных долей сантиметра). Но входящие в их состав частицы существенно меньше. Сталкивая атомы друг с другом, физики пришли к выводу, что, судя по всему, протоны и нейтроны составляют крошечное ядро в центре, а электроны распределены в пространстве вокруг него. Тогда же была разработана первая модель атома, изображавшая некую миниатюрную солнечную систему, где ядро – Солнце, а электроны – планеты. Но эта картина не объясняла, к примеру, следующее. Электрон представляет собой движущийся заряд, а согласно классической физике такой заряд излучает энергию. Таким образом, согласно модели, за долю секунды электроны в атоме должны были потерять всю энергию и упасть на ядро. Планетарная модель не подчиняется законам физики, основанным на эпохальных открытиях Исаака Ньютона. Тем не менее, этот распространенный миф, ложь для детей, слишком прочно укореняется в сознании. Он настолько насыщен нарративием, что избавиться от него невозможно.
После долгих споров ученые, изучавшие материю в сверхмалых масштабах, решили принять планетарную модель атома и отказаться от приложения к ней ньютоновской физики, заменив ее квантовой. Что примечательно, модель по-прежнему действовала не так уж хорошо, но «продержалась» достаточно долго, чтобы укрепить позиции квантовой теории. Согласно последней, протоны, нейтроны и электроны в атоме не занимают определенного места в пространстве, а как бы размазаны по нему. Зато возможно сказать, н а с к о л ь к о они размазаны: протоны и нейтроны – несильно и только в центре атома; электроны же занимают обширные «окрестности».
Какой бы ни была физическая модель, все согласились с тем, что химические свойства атома зависят в основном от электронов, поскольку они находятся «снаружи», и химическая связь суть общие электронные пары. Связанные атомы составляют молекулы, в чем и состоит суть химической реакции. Атом электрически нейтрален, так что количество электронов должно равняться количеству протонов. Это число называется атомным номером. Не следует путать его с атомной массой, которой подчиняется периодичность свойств элементов, открытая Менделеевым. Обычно атомная масса примерно вдвое больше атомного номера, так как число нейтронов и протонов близки по соображениям квантовой механики. Таким образом, любое количество частиц дает одну и ту же последовательность.
Тем не менее, атомный номер имеет гораздо больше химического смысла и объясняет периодический закон. Как выяснилось, важность числа восемь не случайна: электроны располагаются в несколько «слоев», которые, как в матрешке, «вложены» друг в друга. В большей части таблицы Менделеева заполненная оболочка вмещает восемь электронов.
Затем оболочки увеличиваются, и вместе с тем удлинняется период. По крайней мере, так заявил Джозеф Томпсон в 1904 г. Современная же теория – квантовая и более сложная – рассматривает куда большее, чем три, число элементарных частиц, что делает вычисления гораздо сложнее, но следствия из них вытекают те же. Как чаще всего бывает в науке, изначально простое повествование становилось все сложнее по мере развития, быстро приближаясь к той черте, за которой для большинства людей начинается уже волшебство.
Но даже упрощенная, эта история объясняет многое из кажущегося непостижимым. Например, если атомная масса есть сумма количеств протонов и нейтронов, как может она не быть целым числом, как у хлора (35,453 г/моль)? Оказывается, есть две разновидности хлора. У одной 17 протонов и 18 нейтронов (и, соответственно, 17 электронов), так что атомная масса равна 35. У другой – 17 протонов и 20 нейтронов (и также 17 электронов), что дает атомную массу 37. Хлор, встречающийся в природе, представляет собой смесь двух изотопов (так это называется), в соотношении примерно 3:1. Изотопы неразличимы химически (почти), поскольку число и размещение электронов в них одинаковы; таким образом, и в реакции они вступают одинаково. Но с точки зрения атомной физики они весьма различны.
Человеку, далекому от физики, ясно, почему волшебники Незримого Университета считают нашу вселенную сделанной на скорую руку и из подручных материалов…
Откуда же взялись все эти 112 элементов? Всегда ли они существовали на Земле или сложились постепенно?
В нашей Вселенной элементы могут возникнуть пятью различными путями:
• Создайте вселенную Большим Взрывом, получив при этом целое высокоэнергетическое («горячее») море элементарных частиц. Подождите, пока оно остынет (или используйте созданное ранее…). Помимо обыкновенной материи, вы, вероятно, получите множество диковин вроде миниатюрных черных дыр и магнитных монополей. Но они очень быстро исчезнут, и останется только привычная нам материя. В основном. В «раскаленной» вселенной электромагнитные взаимодействия слишком слабы, чтобы соединять элементарные частицы, но когда космос достаточно остынет, это станет возможным. Единственный элемент, который можно получить таким способом, – водород, в атомах которого один электрон связан с единственным протоном. Правда, водорода удастся наделать много: во Вселенной это самый распространенный элемент, и почти весь он возник при Большом Взрыве. Элементарные частицы также могут составить атом дейтерия (один электрон, один протон и один нейтрон) или трития (один электрон, один протон и два нейтрона), но тритий радиоактивен, а значит, испускает нейтроны в пространство и превращается обратно в водород. Куда более стабилен гелий (два электрона, два протона и два нейтрона), так что он является вторым по распространенности элементом.
• Пустите козла гравитации в огород. Водород и гелий, соединяясь, образуют звезды, космические «топки». В центре звезды давление неимоверно высоко. Оно приводит к новому виду ядерных реакций – ядерному синтезу, в ходе которого атомы, «слипаясь», образуют новый, больший атом. Таким путем были получены многие элементы: от таких «старых знакомцев», как углерод, азот, кислород, к более редким: литию, бериллию и так далее вплоть до железа. Многие из этих элементов встречаются в живых организмах, особенно углерод. В силу уникального строения электронных оболочек только атомы углерода способны соединяться друг с другом, образуя гигантские сложные молекулы, без которых органическая жизнь немыслима*. Суть такова: большинство атомов, составляющих ваше тело, вероятно, возникли внутри звезды. Как в песне Джони Митчелл на фестивале в Вудстоке**: «Все мы – звездная пыль.» Это излюбленная цитата ученых: она напоминает им о днях их молодости.
• Дождитесь, пока парочка звезд взорвется. Взрывы делятся на небольшие (относительно) – новые [звезды] – и более мощные, сверхновые. Почему «новые»? Просто мы редко в и д и м звезду, пока она не взорвется, но уж тогда-то точно видим. Дело здесь не только в том, что исчерпывается ядерное топливо: водород и гелий, питающие звезду, складываются в более тяжелые элементы, примеси, затрудняющие ядерные реакции. Так что мусор досаждает даже звездам. По мере физических изменений внутри них часть этих протосолнц взрывается, порождая сверхтяжелые элементы: йод, торий, свинец, уран, радий. Такие звезды астрофизики называют «популяцией II»; они стары и содержат мало тяжелых элементов, но все же содержат.
• Различают две разновидности сверхновых; второй тип вырабатывает тяжелые элементы в избытке, превращаясь в звезду «популяции I», которая гораздо моложе звезды популяции II***. Поскольку многие из тяжелых элементов нестабильны, многие другие элементы могут быть получены из них путем радиоактивного распада. В число таких «вторичных» элементов входит, например, свинец.
• Наконец, человечество научилось получать новые элементы в атомных реакторах. Самый известный из них – плутоний, отход обыкновенных реакторов на уране и сырье для производства ядерного оружия. Еще более экзотические элементы с чрезвычайно коротким периодом полураспада ученые получили, сталкивая лбами атомы в особых установках. Пока мы добрались до элемента номер 112. Физики вечно пикируются по поводу первенства и, следовательно, права дать имя «новорожденному», так что трем тяжелейшим элементам были присвоены временные (и смехотворные) имена, например, «унунниллий», что на скверной латыни означает «один-один-нуль».
Зачем получать такие недолговечные элементы? Толку ведь от них никакого. Что же, это как с горами: достаточно того, что они е с т ь; к тому же, никогда не повредит проверить свою теорию на прочность. Но в основном это делается затем, чтобы потом добраться до чего-нибудь действительно интересного, если только оно вправду существует. Дело в том, что все элементы, начиная с полония (атомный номер 84) радиоактивны, то есть ни с того ни с сего начинают разваливаться по частице, и тем быстрее, чем больше номер. Но ряд нестабильных элементов может и не тянуться бесконечно. Мы не можем моделировать тяжелые атомы в точности, как, впрочем, и легкие, но чем они тяжелее, тем сложнее становится создание такой модели.
Различные эмпирические построения (умозрительные приближения, основанные на интуиции, догадках и оперировании подходящими числовыми постоянными) вылились в на удивление точную формулу зависимости стабильности элемента от числа протонов и нейтронов. Если эти числа совпадают с так называемыми магическими – это наталкивает на мысль, что физики впитали атмосферу Плоского мира и осознали, что формула ближе к заклинанию, чем любая теория – соответствующие атомы против ожидания стабильны. Магические числа для протонов – 28, 50, 82, 114 и 164; для нейтронов – 28, 50, 82, 126, 184, 196 и 318. К примеру, свинец, которому нет равных по устойчивости, имеет 82 протона и 126 нейтронов.
Всего в двух шагах за фантастически нестабильным 112-м элементом нас поджидает 114-й, предварительно поименованный экасвинцом. У него 114 протонов и 184 нейтрона; оба этих числа магические, и, с у д я п о в с е м у, он будет куда более стабилен своих ближайших «соседей». Почему у нас нет полной уверенности? Да потому, что упомянутая формула все же приблизительна и потому может не сработать при таких больших количествах частиц. Любой волшебник знает, что заклинания не всегда получаются. Но пусть оно действует. Тогда мы можем почувствовать себя Менделеевыми и предсказать свойства экасвинца, пользуясь данными о элементах подгруппы свинца: углероде, кремнии, германии, олове и собственно свинце. Как следует из названия, новый элемент должен быть подобен свинцу; предполагается, что это металл с точкой плавления 70°С и температурой кипения 150°С при атмосферном давлении. Плотность его должна быть на 25% больше, чем у «названого брата».
Куда дальше находится «дважды магический» элемент 164 с 164-мя протонами и 318-ю нейтронами; затем же ряд магических чисел может и продолжиться… Прикидки всегда опасны, но даже если наша формула неверна, определенные сочетания количеств элементарных частиц, обеспечивающие стабильность «хозяев», все же должны быть. Возможно, из этого числа слонород и хелоний. И ногго с плинком поджидают нас где-то вдали. Быть может, существуют стабильные элементы с колоссальными атомными номерами, из которых иные не уступают в размерах звездам. Существуют ведь нейтронные звезды, состоящие почти полностью из нейтронов, образующиеся при коллапсе большей звезды под действием ее собственного притяжения. Нейтронные звезды обладают невероятной плотностью: около сорока триллионов фунтов на кубический дюйм (100 млрд. кг/куб. см), что аналогично двадцати миллионам слонов в ореховой скорлупке. Притяжение на их поверхности в с е м ь м и л л и а р д о в раз сильней земного, а магнитное поле – в триллион раз. Частицы в нейтронной звезде «упакованы» настолько плотно, что вся звезда по сути есть один громадный атом.
Какими бы невероятными они не казались, такие сверхтяжелые элементы могут таиться в темных уголках Вселенной. В 1968 г. было высказано предположение, что элементы с 105-го по 110-й можно наблюдать в лучах космической радиации – потоках частиц с высокой энергией из глубин космоса, – но это осталось неподтвержденным. Считается, что такие лучи испускают нейтронные звезды, так что, возможно, в адском пламени подобных звезд и рождаются интересующие нас элементы. А что произойдет со звездой популяции I, когда она накопит достаточное количество стабильных сверхтяжелых элементов?
Поскольку уже есть популяции III, II и I – об этих условных названиях астрофизики могут еще пожалеть, – нам придется выделить гипотетическую «популяцию 0». Вселенная же будущего, скорей всего, будет содержать новые, неведомые нам сегодня типы звезд, и наряду со взрывами новых и сверхновых будут происходить еще более мощные взрывы гиперновых. Не исключено, что появятся и популяция м и н у с I и так далее. Как уже отмечалось ранее, наша Вселенная частенько вырабатывает свои законы по ходу дела в противоположность рациональной и устойчивой вселенной Плоского мира.
______________________
*Этой способностью обладает и кремний, но в куда меньшей степени; если вам непременно нужны иные формы жизни, вообразите разумные вихри, живущие вблизи Солнца, загадочные скопления квантов в межзвездной плазме или уж совсем невероятные твари, жизнь в которых поддерживают нематериальные сущности вроде информации, мысли или Категорического Императива. ДНК просто выбрана «крайней»: запросто могут сойти и другие углеродсодержащие вещества. Это подтверждают лабораторные эксперименты с упрощенными аналогами ДНК.
**Спросите у мамы или папы, если не знаете, о чем идет речь.
***Также должны существовать и звезды популяции III, которые старее, чем звезды популяции II, и состоят исключительно из водорода и гелия. Тогда понятно становится, откуда в звездах популяции II н е к о т о р ы е тяжелые элементы. Правда, никто еще не обнаружил звезду популяции III. Быть может, потому, что век их недолог. Или, согласно более новой теории: вскоре после Большого Взрыва образовалось большое количество тяжелых элементов – еще до того, как сформировались первые звезды. Так что когда они сгустились до обычной своей плотности, они подпали уже под популяцию II. Это противоречит нашим же словам вне этой сноски; они, конечно, всего лишь ложь для детей.
_________________
Все будет зыкински! И будь спок