Добавлено: Sun Nov 02, 2014 2:04 pm Заголовок сообщения: Дурные привычки
Название: Дурные привычки.
Автор: Хейлир.
Дисклеймер: Плоский Мир принадлежит Терри Пратчетту, исходные образы персонажей – ему же, трактовка оных – создателям фильма по «Опочтарению».
Действующие лица: Мойст фон Липвиг, Адора Белль Диахарт.
Предупреждение: Фанфик по экранизации «Опочтарения». Людям, негативно относящимся к оной, читать не рекомендуется. Изначально состоял только из второй части, после прочтения автором «Делай деньги» была дописана первая.
Рейтинг: PG-13
Разрешение на использование: личным запросом.
Аннотация: сиквел к
«Зверю». Время действия: на следующий день после.
Дурные привычки
— С возвращением, — нарочито небрежно бросил Мойст, протягивая руку к чемодану Адоры.
— Привет-привет, — она будто и не заметила его движения. — Не думала, что ты успеешь.
— Летел на крыльях... почты.
Зайдя в здание Траста, Адора первым делом положила чемоданчик на стол и раскрыла.
— Как прошла поездка?
— Как планировалось. А ты как? — Она бросила на него короткий взгляд. — Не влезал без меня в авантюры?
— Смотря что ты называешь авантюрой, — улыбнулся он. — Выпьешь чего-нибудь?
— Не сейчас. Авантюры? Что-нибудь незаконное, рискованное, морально сомнительное?
— Выпуск марок с запахом спиртного? Моё отсутствие на службе в рабочее время?
Адора сморщила нос.
— Я думала о чём-то более впечатляющем. Ограблении... конфетной лавки, что-нибудь в этом роде.
Только такие чуткие уши, как у Мойста, могли расслышать лёгкую заминку после первого слова. И только он мог понять, откуда она взялась.
— Я не люблю конфет, — попытался увильнуть он.
— Это и не обязательно. Удовольствие в самом процессе, ведь так?
— Так, — подтвердил он, мысленно вздохнув. — На самом деле... что-то в этом роде
было...
Она подняла голову, наконец оторвавшись от разбора вещей. Он присел на стул, подобрав под себя ноги.
— Я скучал без тебя.
Адора кивнула:
— Да, я тоже и далее по тексту. Давай сразу к делу.
— Это относится к делу, — пояснил Липвиг. — Мне было так скучно по вечерам, и я...
— А, — протянула Адора, снова занявшись чемоданом, — всё понятно. И ты, как настоящий мужчина, решил поразвлечься в весёлых кварталах. Как банально...
Мойст на несколько секунд утратил дар речи. А обретя его вновь, воскликнул:
— Подожди! Ты всё неправильно поняла, я совсем не это!..
— Что ты так разволновался? — сквозь невозмутимость Адоры просвечивал лёгкий намёк на улыбку. — Мы ведь даже ещё не женаты.
— Я вообще не хожу по таким заведениям, — тоном уязвленного достоинства заявил Липвиг. — Раньше не ходил и впредь не собираюсь.
— Охотно верю, — заметила она. — Не в твоих привычках платить за то, что можно взять даром.
— Некоторые вещи, — медленно проговорил Мойст, скользя глазами по её лицу, — теряют всякую цену, когда на них вешают ценник. — Между ними искрили сотни крошечных молний, наполняя воздух сухим треском.
— Я знаю, как ловко у тебя подвешен язык, — она вывернула голову из-под его взгляда. — Нет нужды беспрерывно мне это доказывать.
Дверь захлопнулась, воздух разрядился. Липвиг вздохнул свободней, и тут в его сознание наконец проникли слова Адоры.
— «Мы ведь даже ещё не женаты»? — переспросил он. — А
к тебе это тоже?..
— Я
не настолько скучаю по тебе в отъездах, — усмехнулась Адора. — Но если вдруг прихватит, предупрежу тебя кликограммой. Заранее.
— За сутки, — подхватил он.
— А ты успеешь?
— На крыльях да не успеть, — улыбнулся Мойст. Он уже придвинулся к ней, но Адора остановила его вопросом:
— Так что за авантюра?
Липвиг успел забыть начало разговора, так закружил его этот контрданс. Только сейчас он понял, как ему не хватало этих пикировок, игры взглядов и движений, щекочущего нервы напряжения... как ему не хватало
её.
И пока желанный омут не затянул его снова, он поспешил ответить:
— Я обыграл одного ло... пуха в карты. — Поймав недоумённый взгляд Адоры, Липвиг прокрутил сказанное в уме ещё раз, спохватился и прибавил: — Наверняка. То есть я хотел сказать, нечестно.
Адора подняла брови:
— Тебе
удалось меня удивить. Шулерство? Ты нуждался в деньгах?
— Нет, деньги я сразу вернул...
почти сразу. — Беседу со стражником Мойст решил пропустить, её пересказ занял бы уйму времени и только увёл бы разговор в сторону. Кроме того, он был
совершенно уверен, что отдал бы деньги и так.
— Захотелось вспомнить старые времена? — Адора усмехнулась, но беззлобно.
Мойст мог бы ответить «да», и это не было бы ложью. Но ради полуправды не стоило заводить этот разговор.
— Нет, я не хотел вспоминать старые времена. Я не собирался жульничать, я просто хотел сыграть. — Про своё намерение уберечь парня от шулеров он тоже решил не рассказывать, чтобы не выглядеть совсем уж дураком. — Это получилось... машинально.
Адора нахмурилась:
— Ты и меня считаешь за лохушку? Как можно шулерствовать машинально? Там же требуется постоянный расчёт: положения нужной карты в колоде, размера ставок, правильного момента для вброса...
— Какие глубокие познания, — удивлённо заметил Липвиг, — откуда?
— Не меняй тему, — она дёрнула головой.
— Это не совсем так, — вздохнув, неохотно начал объяснять Мойст. — При большом опыте и постоянной тренировке многие приёмы переходят на бессознательный уровень. Ведь, скажем, художник или скульптор не думают о... — Наконец заметив выражение лица Адоры, он вовремя прервал рассуждения о психологии творчества.
— Художники могут не думать о том,
как они рисуют, но они понимают,
что делают! А ты хочешь меня уверить, что начал жульничать, сам того не сознавая? В сомнамбулическом трансе?
— Не совсем так, — повторил Липвиг. — Я только
подумал об этом, и тут оно само...
Как бы само. Я не контролировал себя. Ну знаешь, как...
— Как алкоголик при виде бутылки, — договорила Адора, и Мойст снова вспомнил о стражнике. Вспомнил его слова «Зверь внутри
нас».
— Я бы предпочел другую аналогию, — сказал Липвиг. — Но сойдет и эта, — добавил он, предупреждая возражение Адоры.
— И что потом? — спросила она.
— А что потом? — с видом воплощенной невинности уточнил Мойст.
— Сколько ты играл: час, полтора? Ты успел понять,
что делаешь?
Липвиг кивнул.
— И не остановился. Почему? — с небрежным любопытством бросила Адора. — Потому что
не мог или потому что
не хотел?
Когда-то в детстве на вопрос маленького Мойста, что значит «обоюдоострый», ему ответили: «Это когда все равно, какой стороной резаться». Он вырос, начал бриться такими бритвами и опасаться таких мечей. Но с
вопросами такого свойства в столь неприятной близи ему до сих пор сталкиваться не доводилось. Даже самые колючие дилеммы, вроде «Кошелек или жизнь?», обычно имели предпочтительный ответ. Но у вопроса Адоры его не было.
А вот стражник не задавал таких вопросов. Потому что
знал, знал наверняка.
Мойст улыбнулся — безмятежно, как ангелочек с коробки страшдественского печенья, и соблазнительно, как Мойст фон Липвиг в разгаре очередной аферы. Только в самой-самой глубине складок у рта Адора могла бы разглядеть что-то другое.
— Я отказываюсь отвечать на этот вопрос, — таким же двуслойным тоном заявил он, — потому что ответ может быть обращен против меня.
— Тогда незачем было и начинать, — Адора отвернулась к столу.
Да, можно было и не начинать этот разговор. Можно было просто обнять её и... С любой другой женщиной он бы так и поступил.
Боги, боги, как всё просто и легко было ещё год назад! Но ведь в трудностях весь вкус жизни, разве нет?
Он сделал шаг вперёд и осторожно обнял её. Она обернулась, и он поцеловал её губы... в мечтах. В реальном мире он убрал руки прежде, чем они успели прикоснуться к Адоре.
Он наклонился к её уху и прошептал:
— Я
не хотел останавливаться. Я получал удовольствие. — Каким детским и глупым казалось это удовольствие сейчас, когда их тела разделяли считанные дюймы! — Я наслаждался...
Адора обернулась так резко, что только эти несколько дюймов уберегли Мойста от падения.
— Похвальная честность, мистер Доверьтесь-Мне! — выпалила она и выскочила в дверь, едва не сбив Липвига с ног.
Он обещал себе, что никогда больше не побежит за ней. В буквальном, физическом смысле этого слова. Конечно, он знал, для чего даются обещания.
Ему следовало быть умнее. Но когда он снова увидел её рядом с табачным киоском, ум временно оказался не у дел. Одну секунду Мойст стоял на пороге «Траста големов», а в следующую — перед разъярённой Адорой, прислонившейся к стене и острыми ногтями взрезающей упаковку шоколада.
— Что вам нужно, Липвиг? — ледяным тоном осведомилась она, не глядя на него.
Мойст сдержал улыбку. Это
было немного смешно... было бы, если б не было немного больно. Видеть её
такой. Конечно, даже такой она была... Может, эту смесь улыбки, грусти и восхищения люди и называют любовью?
— Санитарная инспекция, — он потянулся к плитке в её руках, отломил кусочек и положил на язык, не почувствовав вкуса. Шоколад или клубника, он бы сейчас не заметил разницы.
Кажется, Адора поняла — по крайней мере, подняла на него глаза.
— Ты слишком много о себе мнишь, — язвительно заметила она. — Всё тот же эгоцентричный сукин сын.
— Говорят, это не лечится, — кротко заметил Мойст.
— Говорят, что чёрного кобеля... — Адора не закончила, потому что Липвиг прижал ей палец к губам.
— Не надо, — попросил он. — Хоть ты не повторяй эту... мудрость с отрывных календарей.
Она оттолкнула его руку, и Мойст порадовался, что чувство самосохранения не дало ему закрыть рот ладонью или, тем паче, поцелуем.
Адора отгрызла шоколадный уголок.
— Так и будешь молчать? — спросила она. — Никаких заверений, что этого никогда больше не случится, что ты теперь другой человек и всё такое прочее?
— Я уже говорил это один раз, — напомнил Мойст. — Даже два раза. Что толку повторять? Ты либо веришь мне, либо нет.
— Верю, — зло усмехнулась Адора. — Верю, что когда ты провернешь очередную банковскую аферу, то непременно потом прибежишь каяться ко мне.
Мойст еле приметно закусил губы. Он знал, ещё когда бежал за ней, что дело кончится именно этим — что она ударит его.
Он мог придумать с полдесятка подходящих ответов, но остановился на шестом.
— Если б ты в самом деле так думала, мы бы сейчас не разговаривали, — тихо сказал он.
Она с треском, но молча разорвала остатки обёртки. По её меркам, это было практически извинение. Мойста слегка отпустило.
— Адора... — он попытался вложить в это слово всё, что когда-то говорил ей, всё, что хотел сказать и чего не мог, — неужели ты не... неужели тебе никогда не хотелось... снова закурить?
Она вскинула на него яростный взгляд:
— Я этого
не сделала. Остальное неважно.
Мойст вздохнул. Она была права, он был кругом неправ. Всё как всегда.
— Ты можешь доверять мне...
— Правда?!
— ...насколько я сам могу доверять себе, — договорил Липвиг. — Как видишь, это не стопроцентная гарантия. Если тебя она не устраивает...
Адора усмехнулась:
— Так ты за этим рассказал мне? Чтоб я не покупала кота в мешке? А тебе не приходило в голову, что я, в отличие от тебя, понимаю, на каком свете живу? Что только ты мог воображать, будто десять лет дурных привычек растворятся в никуда по одному твоему желанию?
«И в чём тогда проблема, чёрт возьми?!» — мысленно вскричал Мойст. А вслух сказал:
— У меня полным-полно грехов, но наивность в их число не входит.
— Зато самонадеянность входит, — отпарировала Адора.
Липвиг вспомнил бесславный финал вчерашней скачки — и улыбнулся. Это
обращенная внутрь улыбка озадачила Адору... озадачила
бы, если б её что-то могло озадачить.
— Трудно не стать самонадеянным, когда тебе так... незаслуженно везёт, — мягко заметил Липвиг. — Теперь я буду осторожней.
Она бросила на него косой взгляд:
— Ты не знаешь даже, как пишется слово «осторожность».
— Мы же не письма писать собираемся, — уже наружу улыбнулся он. — Вокруг столько рискованных и увлекательных... и вполне законных занятий.
Адора наклонила голову, пытаясь скрыть подрагивание губ. Потом сдалась и посмотрела прямо на него.
— Ты просил меня стать твоей женой, — хмурясь, проговорила она. — А не наняться в гувернантки... твоему внутреннему ребёнку.
Мойст вскинул брови.
— Я и не думал... ничего подобного! — изумленно воскликнул он. — Правда! — прибавил он под пристальным взглядом Адоры. — Ну разве что немного... Самую чуточку, — смущённо признался он.
Адора глядела на него, улыбаясь перепачканным в шоколаде ртом. Она была сейчас так хороша, что Липвиг испытал настоятельную потребность за что-нибудь схватиться.
— Этот номер у тебя не пройдёт, — покачала она головой. — Разбирайся со своими дурными привычками сам.
Коричневые пятна на губах Адоры притягивали взгляд Мойста.
— А ты знаешь, что шоколад тоже вреден для здоровья?
— Привычка за привычку, — так же улыбаясь, возразила Адора. — Ты ещё не совсем бросил свою.
Он наклонился к ней и наконец ощутил восхитительно горький вкус шоколада.
_________________
"Где надежда, там жизнь!" (с) Ринсвинд
Имелась ли ввиду такая связь? 
