Добавлено: Tue Feb 17, 2009 8:42 am Заголовок сообщения:
В относительно благополучном квартале Анк-Морпорка царила тишина. Относительно благополучным этот квартал можно было бы назвать потому, что по сравнению с Тенями, где в это время бурно кипела жизнь во всех ее не лучших проявлениях, он казался вполне благопристойным, а по сравнению с Псевдополис-ярдом это благополучие в свою очередь являлось относительным. В Городе Тысячи Сюрпризов точно поручиться нельзя было ни за что, разве только за то, что именно лорд Ветинари является патрицием Анк-Морпорка.
По улице Рыночной, застроенной в основном добротными трехэтажными домами, медленно ковыляла маленькая собачья фигурка. При свете редких факелов, закрепленных на стенах домов, можно было разглядеть известного в самых разных (но довольно узких) кругах Анк-Морпорка бездомного пса Гаспода.
Нет, он не собирался наведаться на рынок, расположенный по пути его следования: все равно подвозить товар будут часа через два, а торговля откроется еще позже. Нет, Гаспод забрел на эту тихую улицу в поисках вдохновения.
Надо сказать, что говорящий пес Гаспод был единственным в своем роде – не чета тем псам, которых показывали бродячие шарлатаны-чревовещатели. Он действительно мог разговаривать и за словом в карман не лез.
Но недавно Гаспод пережил потрясение, укусив одного из членов Гильдии поэтов. Чувствительная натура мастера стихосложения не смогла проникнуться переживаниями маленького голодного песика, и вместо того, чтобы угостить несчастное животное сосиской в тесте, он ощутимо пнул Гаспода под ребра. Возмездие последовало незамедлительно. Автор последней редакции «Гимна Анк-Морпорка» так и остался стоять столбом, глядя на удирающего бродячего пса с сосиской в зубах. Укушенная рука болела, но не это занимало мысли поэта. Послышалось ли ему, или пес действительно обозвал его «бездарным плагиатором»?
Для Гаспода с этого момента настала новая жизнь. Поэзия оказалась заразным делом. Ему страстно хотелось говорить в рифму, и чем больше он подавлял в себе это желании, тем сильнее оно рвалось наружу.
И сейчас, поскальзываясь на влажных от недавнего дождя булыжниках, Гаспод в спокойной обстановке пытался слагать стихи.
Обладая хорошим зрением, острым обонянием и интуицией, развитой за годы бродяжничества, Гаспод примечал любую мелочь, попадавшуюся на пути, и пытался перевести свои наблюдения на язык поэзии. Пока удавалось не очень, но картинка определенно складывалась:
-
Иду по Рыночной я улице,
Скользят лапы как две... курицы…
Вдруг с улицы КоммерческОй
С мешками кто-то… Боже мой!
Во мраке вижу две фигуры,
Гуляют ночью только ... гм... дуры...
Нет, это воры, двое их:
Один в черном, как жених…
Он снимает ловко маску,
Ох, мне бы вкусную колбаску!
Другой шуршит бумажкой… -
Нет… не в рифму… Вот гадство!
- Я спрячусь тихо в водосток,
Оттуда вижу тот листок…
Это лицензия на ограбление,
Слава Ому за мое зрение!
Идут в переулок Разбитой горгульи,
Как для медведя пчелиные улья,
Так для меня там есть классный подвал,
Сколько крыс вкусных я там поймал…
Когда законопослушные преступники свернули в переулок Разбитой горгульи, Гаспод выбрался на тротуар.
- Гадское время! – проворчал пес. – Не случайно моряки называют его «собачьей вахтой».
Большие мешки, пронесенное мимо его носа, наверняка не содержали ничего съестного, но почему-то при виде их сразу захотелось есть. Он вспомнил о «том окне», окне в заброшенном полуподвале, где водятся такие вкусные упитанные крысы, и потрусил за грабителями. Полуподвальное окно, обросшее мохом и живучими городскими растениями, забитое грязью, с выбитыми стеклами, находилось как раз под разбитой горгульей, в честь которой и был назван переулок.
Выйдя из-за угла он увидел распростертые на земле тела. В конце переулка послышался шум бегущих ног - давешние грабители улепетывали с места происшествия.
- Что-то здесь не так! – Гаспод опасливо приблизился.
- Неужто пришили? Ну и подарочки!
Узнает Моркоу – кранты этой парочке.
Пес обошел вокруг неподвижных фигур. Два человека лежали рядышком лицами вверх, и хотя видимых повреждений на их телах не было, запах крови чувствовался очень сильно. Он присмотрелся и наконец-то заметил темные струйки, вытекающие из-под мертвецов.
- В спину, значит, ударили, - прокомментировал Гаспод, - а я-то хотел провести ночь наедине с поэзией.
Он задумчиво покачал головой, разглядывая странный костюм одного из незнакомцев, но, в конце концов, Анк-Морпорк привык к чужеземцам, одетым в самые экзотические наряды.
Пес вдруг насторожился и поднял голову. Послышался стук копыт. С Рыночной улицы в переулок вступила холеная белая лошадь. Она была очень большой и красивой, но Гаспод недолго любовался ею. Чудо-пес был немного знаком с хозяином Бинки и очередная встреча с ним в его планы не входила.
После ужасных событий с «движущимися картинками» Гаспод на свое счастье (или несчастье) приобрел способность, подобно кошкам и волшебникам, видеть Смерть. И теперь он как можно быстрее вскарабкался на спину почти безголовой горгульи и затаился, внимательно наблюдая за Бинки (на ее всадника он старался не смотреть).
-
Грядет Мрачный Жнец на бледной кобыле,
Срежет колосья без шума и пыли, - шептал про себя чудо-пес.
_________________
Господин хороший, почему бы не предложить эту вкусную косточку маленькому голодному песику?