Нил Гейман

Рассмотрим теперь — в свете изложенной концепции — роман Н. Геймана «Дети Ананси». Все, читавшие его, думаю, согласятся со мной, что основа романа — тема взросления главных героев, достижения ими духовной зрелости, становления их мужественности (понимаемой в самом широком смысле этого слова), обретения Самости. В первую очередь Толстым Чарли, во вторую — Спайдером (Пауком). Параллельной (второстепенной, но весьма важной, на мой взгляд) сюжетной линией книги является развитие Рози, демонстрирующее женский вариант взросления.
Итак…

Вспомним, с чего начинается история (не книга, а именно сама история)?
С того, что некогда маленький мальчик (наделенный, как мы в дальнейшем поймем, сверхъестественными способностями, поскольку является сыном божества), разбивает в саду соседки украшение ее газона — красный зеркальный шар. (Тут, как видим, сразу два символа Самости. Причем главный из них — красный шар — разлетаясь вдребезги, знаменует собой потерю изначальной целостности психики, начало инидивидуации).
Как следствие — разрушена и целостность ребенка: жизнь Чарли с этого мгновения меняется, пусть сам он этого не осознает. Отныне психика Чарли раздвоена, от него отделен Спайдер (Паук). Делает это соседка–колдунья (символ трансцендентности, выход в новое состояние): «Я просто хотела тебя проучить. И, чтобы преподать урок, вытащила из тебя Паука. … Оторвала от тебя. Все выходки и трюки. Всю шаловливость. Всю проказливость. Все дурное». В результате личность обоих неполна, каждый обладает лишь частью качеств исходной личности — причем то, что есть у одного, по замыслу колдуньи, отсутствует у другого (то есть перед нами явный архетип Близнецов).

Линия Чарли — Его «Тень» — Его «Анима» — Героический миф и линия Чарли — Встреча с Самостью

Итак, Чарли сброшен с пути обычного, нормального, естественного — не побоюсь даже этого слова,— шаблонного развития ребенка (пусть даже и полубожественного). Из его психики исчез тот «материал», опираясь на который, как на первую ступеньку, он должен был бы нормально взрослеть, проходя все необходимые этапы: из него вырвали трикстера. И, лишенный внутреннего озорства и дерзости, он не дозревает и до столь необходимого юной душе авантюризма «супергероя». В результате он, образно говоря, духовно «засыхает, не налившись соком».
И в итоге вырос… какой-то вялый, унылый, закомплексованный тип, полностью подчиненный конвенциональным требованиям социума (то есть только воздействию Эго), стесняющийся всего на свете, в том числе и собственного таланта.
Чтобы преодолеть это, ему нужно начать с того места, на котором прервалось его развитие. Что мы и имеем. Он встречает Спайдера — классического трикстера, который при этом (в трактовке с точки зрения концепции Юнга) несомненно является его Тенью (1).
И с этого мгновения Чарли возвращается на путь взросления, на путь нормального развития, на путь естественной индивидуации.
Их отношения — классические отношения Эго с Тенью: сначала полное неприятие и страх перед ней. И, соответственно, Тень при этом негативна. Причем «негативность», враждебность Тени, как четко показывается в самом тексте романа, порождена именно отношением к Спайдеру самого Чарли и существует лишь в его восприятии, так как, с точки зрения стороннего наблюдателя (читателя) изначально Спайдер вполне дружелюбен — в рамках того, насколько способен безответственный эгоистичный трикстер быть дружелюбным (да и в дальнейшем первые реальные шаги к сближению делает именно Спайдер). И как только преодолены страх и неприятие — Тень перестает быть опасной… И вступает в действие сюжет Близнецов… Но об этом ниже.
Кто в данном раскладе является анимой Чарли? Сперва, повидимому, Рози. Но при всей ее милоте, доброте и, э… стремлении ко благу… — она для него, на мой взгляд, явно негативная анима, подавляющая и подчиняющая его, еще глубже заталкивающая его в состояние внутреннего «анабиоза».
Настоящей, позитивной анимой, помогающей ему внутренне «пробудиться», поверить в себя, является, разумеется, Дейзи.
В ходе взросления, как и полагается в порядочном героическом мифе, Чарли спасает «прекрасную деву», свою аниму, от чудовища (ибо Грэхем Хорикс, безусловно, — выполняет в романе функцию чудовища: безумный маньяк, иррациональный злодей в «реальном», материальном мире, впускающий в себя — сливающийся в дальнейшем со злобным хтоническим Тигром из мира «сверхреального», изначального, а в конечном итоге оказывающийся хтоническим же… хорьком).
Спасает он также и приносимого в жертву Спайдера (свою, теперь уже позитивную, Тень, своего Близнеца… часть себя).
Причем по пути встречается с драконом, который намеревается съесть его… Но подробнее, с вашего позволения, я коснусь этого момента в главке о Пауке, поскольку там необходимо провести сравнение.
В дальнейшем, действуя вместе, они «исправляют зло», и при этом закрывают Тигру (а заодно и Хорьку) путь «наружу».
Окончательное взросление Чарли, полное раскрытие потенциала его личности знаменуется, как и положено по Юнгу, встречей с Самостью. Поскольку Чарли — главный герой книги, то и Самость ему досталась в данном случае самая что ни на есть первосортная: это сам Ананси, бог-трикстер, его умерший (?) отец.
Собственно, на этом краткий, конспективный анализ линии Чарли я закончу. Подробнее — уже только в самой книге
А я перейду к разбору линии Паука–Спайдера.

********************
(1) Функция Тени, напомню, «в олицетворении противоположной стороны Эго» — в данном случае это буквально так: Паук — это то, что Колдунья вырвала из Чарли, чего Чарли с тех пор был лишен и, мало того, — что сознательно всячески осуждал и чего всячески избегал в своем поведении.

Линия Спайдера — Его «Тень» — Его «Анима» — Героический миф и линия Спайдера — «Самость»

Если о том, как жил Чарли после того, как из него вырвали трикстера, мы знаем, то о жизни Спайдера (Паука) не знаем ничего. Маленький мальчик, изначально лишенный всяких ограничений, накладываемых сознательным, социально ориентированным Эго, не способный думать ни о чем, кроме своих желаний и капризов — и в избытке наделенный возможностями для их удовлетворения… Из него вполне мог бы вырасти своего рода «кудесник» — в немагическом-то мире, где он, носитель отцовского наследия, от природы был одним из сильнейших! К счастью, Гейман сознательно сделал его отпрыском именно Ананси — хитрого, лукавого паучка божка, наделенного и коварством, и эгоизмом, и прожорливостью, и похотливостью, и много чем еще, не очень-то хорошим… — но являющегося также прирожденным шутником, изначальным носителем чувства юмора. И принципиально антагонистичного насилию и злобе (олицетворяемым Тигром). В общем, роль Повелителя Вселенной Спайдера не интересовала, он предпочитал дуракаваляние, что и к лучшему.
Как жил он, оторванный от своих духовных и моральных основ и заброшенный черт знает куда — можно лишь предполагать, чем я заниматься не очень люблю… Во всяком случае, наверняка мы знаем, что с отцом он встречался (возможно, верней, наверняка, тот ему как-то помогал), а также он знал и о матери, и о Чарли. И очень хотел с «братом» познакомиться (1). Собственно, он бессознательно тянется к воссоединению с Близнецом.
С точки зрения процесса индивидуации, взросления: не имея основы, «почвы», субстрата, из которого его личность могла бы подпитываться в ходе развития, он застыл на уровне незрелости.
Встреча с Толстым Чарли положила начало возобновлению процесса индивидуации.
В общем-то, линия Спайдера немного «зеркальна» по отношению к линии Чарли. Если он — Тень для Чарли, то и Чарли для него — Тень. Поначалу очень негативная и сильно враждебная…
Встреча с Рози сильно меняет его. Ему повезло больше, чем Чарли: ему сразу досталась позитивная анима
Причем, как и положено на стадии подростковой индивидуации (на которой Спайдер находится к началу событий), отношения с ней начинаются как чисто эротические. Но быстро перерастают этот уровень: душа требует развития. В нем зарождается совесть (с ее угрызениями), он начинает избавляться от эгоцентризма… (Собственно, в нем зарождается и способность к настоящей любви — причем, похоже, к такой, до которой даже самому Чарли никогда не дотянуть.)
И тут на него обрушивается Птица! Символ трансцендентности, напомю, — выхода за рамки устоявшегося и привычного, перехода в новое качество.
К счастью, враждебность Тени к этому моменту как раз преодолена, она становится позитивной, она становится Близнецом, готовым помочь и спасти.
Итак, Спайдер, связанный, измученный болью и жаждой, израненный, истекающий кровью, как жертва на алтаре, ждет гибели от чудовища — от Тигра. Явный героический миф (ибо Спайдер, фактически, страдает за старую вражду Тигра к его отцу, за hybris — «гордыню», презрение к другим, а по сути — с завидным мужеством искупает свой прежний эгоцентризм незрелой личности).
Но здесь же (хоть и неявно) Гейман вплетает и другой классический сюжет героического мифа: спасение прекрасной девы. Потому что Спайдер, не позволяя себе сдаться, опустить руки, как оказывается, спасает этим свою аниму — Рози, не подпуская к ней Чудовище (Хорикса–Тигра).
Здесь, однако, несомненна также аллюзия и на ритуал инициации, ибо 1) чудовище — хтонический Тигр–человек (кстати, здесь он может трактоваться и как символ трансцендентности), намеревается его сожрать (пожрать, поглотить… как и положено в обряде перехода); 2) Спайдеру необходимо перетерпеть физические страдания и преодолеть практически безнадежные обстоятельства, чтобы снова вернуться к жизни (как окажется — на новом духовном уровне, целостным человеком).
Что и происходит. Огромным усилием воли он держится до прихода Чарли… Каковой момент, на мой взгляд, и является его встречей с Самостью. Ибо Чарли здесь — уже маг, высшее существо–чудотворец, и магия его на порядок выше магии Спайдера.
[Update 23/12/08 -- Мало того, Чарли является ему в светящемся облаке... из светляков.]

И вот здесь — остановимся на минутку и призадумаемся. Если Спайдер выдержал обряд перехода, то ведь то же самое должно было произойти и в истории развития Толстого Чарли. Потому что оба параллельно проходят путь взросления, каждый из них развивается до полноценной личности:

И где же момент его инициации? И тут мы вспоминаем незадачливого дракона, встреченного Чарли в пути к Спайдеру, дракона, собиравшегося его сожрать, дракона, с которым Чарли, уже достигший целостности, истинный сын своего отца–трикстера, справляется шутя (буквально). По моему убеждению, таким образом лукавый Гейман обозначил тут ритуал перехода для Чарли.

Вернемся теперь к Спайдеру. Достигший этого этапа своего духовного развития, повзрослевший, он получился у Геймана, на мой взгляд, человеком весьма трогательным... Нежным… Этаким младшим братиком. За него немножко страшно, в отличие от Чарли… Кто бы мог подумать, глядя на самоуверенного гламурного пижона в начале книги, а?


***********************
(1) Что, к слову, он смог сделать лишь после того, как Чарли его «позвал». Но это уже вне рамок данного анализа, это уже не к Юнгу

Линия Рози — Ее «Тень» — Ее «Анимус» — Сюжет «Красавица и чудовище» и линия Рози — «Самость»

О Рози я имею сказать совсем немного.
Ее характер слеплен Гейманом, имхо, с меньшим интересом, с меньшей тщательностью, чем характеры «сыновей Ананси» — что и понятно: она все-таки, хоть и анима, в значительной мере вспомогательный персонаж.
Тем не менее и она наделена всем «джентльменским набором» юнгианских архетипов, пусть и не всегда подробно прописанных.
Кто ее Тень? Разумеется, ее дорогая мамаша. Негативная Тень. Колючая, злющая мегера, язва, вечно всем недовольная, кажется на первый взгляд полной противоположностью своей вроде бы полной благих побуждений, добрейшей и мягчайшей до полной зефирности дочке (1). Однако уже в самом начале, в общении Рози с Чарли, Гейман весьма ясно дает понять, что кое-какая жесткость характера присуща и самой девушке. Во время заключения в погребе Хорикса происходит «преодоление отчуждения от Тени», необходимое для правильного течения процесса индивидуации.
Анимус… Я бы не стала относить к этому архетипу ни Чарли, ни Спайдера. Первый претендует, а второй действительно является для нее героем главного сюжета взросления женщины (об этом ниже). Реальное, сущностно важное для нее столкновение с анимусом — с негативным, угрожающим анимусом — происходит почти в самом конце книги: это Хорикс (роль анимуса, как отмечалось выше — максимально изолировать девушку от контактов с другими людьми; оказаться запертой в погребе — можно ли говорить о большей изолированности!). И наконец, анимус достигает высшей степени негативности — он становится демоном (Хорикс–Тигр).
Тогда же происходит и ее встреча с Самостью, которая и спасает ее от гибельного анимуса. С моей точки зрения, в данном раскладе роль Самости Рози досталась Мэв Ливингстон: «высшее существо» — полупрозрачная светловолосая прекрасная женщина в лунном луче. Мэв, наделенная решительным характером, самостоятельностью суждений, твердыми принципами, умением увидеть суть вещей и отказывающаяся мириться со злом, на мой взгляд, вполне заслуживает быть Самостью
Теперь несколько слов о сюжете «Красавица и Чудовище» применительно в Рози.
Разумеется, раз герой ее романа — Спайдер, нам приходится принять, что он и есть Чудовище, становящееся Прекрасным Принцем. Разумеется, где-то в чем-то это так даже и с первого взгляда: в ходе повествования Спайдер кардинально меняется, превращаясь из абсолютного гламурного эгоиста в человека, одаренного большим внутренним теплом и способностью любить (2).
Однако — какое же он Чудовище?! Миф ведь предполагает изначальную зверообразность героя?
Не будем, однако, забывать, что по сути Спайдер — Паук! — это кусок бога–трикстера. А в любой мифологии любой трикстер — это изначально животное (3).
Так что в данном случае, мне кажется, символика превращения Чудовища в человека выражается в преодолении Спайдером своих животных инстинктов ради настоящей человеческой любви.
Если такая трактовка кажется вам несколько натянутой, не буду настаивать. Просто напомню вторую версию мифа взросления женщины: сюжет Амура и Психеи. Этот вариант отыгран в книге, пожалуй, более убедительно: чтобы заполучить Рози, Спайдер выдает себя за Чарли. Когда "маска" спадает, ему приходится уйти. Однако Рози осознает, что она его любит — именно его, вот такого плохого Спайдера...
И когда им наконец удается воссоединиться... этот мгновение описано Гейманом очень ярко. Читайте сами

****************
(1) Интересный момент. Мама Рози ненавидит всех ее потенциальных женихов и всячески препятствует любым любовным привязанностям дочери. То есть, фактически, она исполняет роль анимуса… Ее весьма «мужская» природа подтверждается также и всеми свойственными негативному анимусу чертами характера. То есть она как-то объединяет в себе роли Тени и негативного анимуса. См. также следующее примечание.
(2) Обратим внимание, что Спайдер в конце книги (в эпилоге) фактически стал приобретать черты отца Рози, о котором известно, что он был в свое время обаятельным добродушным толстяком, жизнелюбивым и человеколюбивым, замечательным поваром, владельцем одного из лучших ресторанов... Вот вам и роль образа отца в формировании анимуса!
(3) И не говорите мне о Локи! Количество порожденных им хтонических чудовищ, имхо, весьма красноречиво свидетельствует об его изначально звериной природе.

Чтобы не растекаться мыслью по древу, постараюсь писать тут как можно более кратко.
Итак.
Выше, в разделе «Символы трансцендентности и другие архетипические символы» я перечисляла наиболее распространенные символы трансцендентности — некоторые из них выделяя жирным шрифтом: те самые, которые встречаются в тексте романа «Дети Ананси» (и обозначают там именно перемены, перелом в жизни, в душе, в характере).
Вернемся к этим символам.
Первым упоминался такой символ как шаман (колдун, знахарь, первобытный мастер посвящения). Жизнь Чарли изменилась после встречи на похоронах отца с соседками–ведьмами. Одна из них посоветовала ему найти брата (которого у него никогда не было) — с этого все и началось. Потом четверка ведьм посылает его в мир сверхреальности (отметим, кстати, что в юнгианстве число четыре играет особую роль, являясь символом целостности и завершенности. А в описываемом в книге обряде, кстати, используется четыре вида трав, четыре вида земли, четыре вида жидкостей).
Другой классический символ трансцендентности — птица. Образ птицы — а тем паче Женщины–Птицы — играет в книге важнейшую роль. Ее вмешательство в судьбу Паука жестоко вырывает его из привычного стиля жизни, когда весь мир — к услугам, и бросает в новые, жесткие обстоятельства, из которых он выходит обновленным.
Более современный символ, также признаваемый Юнгом — самолет. Чарли четырежды (опять число четыре!) летает на самолете: в Америку, обратно в Лондон, снова в Америку и на Сан–Эндрюс. И от полета к полету меняется он сам, развиваясь, преодолевая свои страхи и комплексы, становясь хозяином себе, — и, иллюстрируя это, меняются условия путешествий — мучительно дискомфортные вначале, под конец они ему чуть ли не ковром под ноги стелются.
Тут же следует вспомнить и то, что путешествие в одиночку (во всех четырех случаях Чарли летал один) является, по Юнгу, одним из самых распространенных символов, передающих трансцендентное освобождение.
[Update 23/12/08 --
Мост -- именно на мосту, в пути к Спайдеру, встречается Чарли со своей Самостью, с отцом, с Ананси]
К символам трансцендентности в книге относятся и хтонические первобытные существа из мира сверх-реальности (существа, сочетающие в себе стихийную -- или звериную -- и человеческую сущности — в том числе и Тигр, и Женщина–Птица.
И как бы мельком — но не случайно — появляются в романе кое-какие мифические существа: дракон и русалка.
О драконе сказано выше. А вот русалка — которую мальчиком, гуляя по пляжу с отцом, Чарли не видел, отказывался видеть — является в самом конце книги ему и его сыну. Подозреваю, что в данном случае она олицетворяет не переход от одного состояния к другому в жизни Чарли, а переход наследия Ананси к новому поколению…

Ну, и просто телеграфным стилем упомяну применение Гейманом некоторых других, менее значительных классических архетипических символов в своем романе (об их значении см. выше, опять-таки в разделе «Символы трансцендентности и другие архетипические символы»).
Сверхреальный мир Начал представлен писателем как горы, источенные пещерами, в которых и живут хтонические люди–животные.
Зеркало обыгрывается в книге дважды: сначала Чарли видит на старой фотографии себя ребенком, возле зеркала, отчего создается впечатление, что это изображение двух мальчиков. Второй раз — Чарли вспоминает, как, забравшись в сад к соседке за теннисным мячом, взял украшавший ее газон зеркальный красный шар, увидел в нем свое искаженное изображение… И тут он уронил шар и разбил его. (Кстати, приехав на похороны отца, он видит тот же самый красный зеркальный шар целехоньким на том же месте, на газоне. И не только он не проявляет удивления — удивления словно бы не ждет и Гейман от читателя — просто мимоходом упоминает об этом, как о чем-то простом и самоочевидном…)
Право–лево. Это мелкая деталь повествования, ее легко проглядеть. В конце книги, когда братья Ананси отправляются в сверхреальный мир чтобы спасти жизнь мамы Рози и вообще «все исправить», они сначала идут по улице Сент-Эндрюса, а потом сворачивают налево (и Гейман уточняет: «налево» относительно абсолютно всего на свете).

Наверняка я не заметила еще многого, что сразу бросилось бы в глаза специалисту–психоаналитику. Ни и найденное, на мой взгляд, интересно и показательно.

Здесь — всего несколько слов, из того, что я заметила. Хотя особых глубин я в данном случае не нарыла Да и в том, что нарыла далеко не уверена…

Имя Грехема Хорикса (в оригинале — Grahame Coats) намеренно несет созвучие со словом хорек (stoat) — он жесток и безжалостен как хорек и в конце концов становится воплощением злобной «хорьковости» в мире Начал. Это, собственно, наименее интересная и самая прямолинейная игра именами в книге.

Имена обеих девушек — возлюбленных Чарли и Паука — это названия цветов: Rosie (роза) и Daisy (ромашка). Причем оба цветка, обладая центральной симметрией, могут служить (и часто служат) солярными символами, в отличие от, допустим, фиалки — Вайолет.
Фамилия Дейзи — Day (день), что также напоминает нам о свете.
Фамилия Рози — Noah — Ной (как имя библейского патриарха). На древнееврейском это слово означает «покой», «отдохновение», «умиротворение». Собственно, именно умиротворенность и покой и обрел в конце концов Спайдер, после бурно проведенной молодости.

Мэв Ливингстон (Maeve Livingstone)… Я, разумеется, вижу в ее фамилии аллюзию на бесконечно прорывающую границы своего бытия чайку, по имени Джонатан Ливингстон… Но не только. Living stone — живой камень. А в разделе «Архетипы в процессе индивидуации человека» указывалось, что камень является распространенным символом Самости (целостности). Выше я писала, что придерживаюсь мнения, что она олицетворяет Самость Рози.

Название острова, на котором родилась мать Чарли — и на котором «по прихоти случая» к моменту развязки оказываются все главные действующие лица книги — Сент-Эндрюс (или просто Эндрюс): остров св. Андрея. Имя Андрей (андрос) значит по-гречески «мужчина». Это, на мой взгляд, подтверждает, что книга посвящена взрослению мужчины (ну ладно, двух мужчин).

И, наконец, особенно занятны аллюзии, связанные в книге с именем самого Ананси (Anansi) — верней, с той формой, какую это имя, имя божка-трикстера из африканского фольклора, обрело в качестве современной фамилии — Нанси (Nancy). Одно из значений слова «nancy» в американском сленге — «гей», что, как вы понимаете, весьма созвучно фамилии самого автора — Gaiman. Гейман, как мы можем лишний раз убедиться, любит похулиганить…

Любопытно, что в Посвящении перед основным текстом «Детей Ананси» Гейман пользуется «возможностью снять шляпу перед тенями Зоры Нил Херстон, Торна Смита, П.Г. Вудхауза и Фредерика «Текса» Эйвери»… Карл Густав Юнг среди них почему-то не упомянут…
Неужели Гейман действительно не читал «Человек и его Символы» — и все эти совпадения «случайны» — и, значит, тем более закономерны?
Разумеется, все эти (и многие другие) архетипические сюжеты и фигуры по отдельности, и даже по нескольку зараз, встречаются всюду, во многих книгах, картинах, кинофильмах… снах. Но так полно, так исчерпывающе вся структура юнгианской концепции представлена мало где.
Возможно, конечно, Гейман просто взял общеизвестные всемирные сюжеты, созданные до сих пор человечеством (и изначально воплощавшиеся в мифах) — и основные линии задумывал и прорабатывал сознательно, а «мелочи» всплывали по ходу дела бессознательно (тот же красный шар). Структура же романа так полно соответствует системе базовых архетипов — естественным образом (ну, просто потому, что дважды два — четыре).
Тогда получается очень интересно:
В «Американских богах» он пытался создать что-то вроде современного воплощения древних мифов — или, верней, воссоздать эти мифы на современном материале. В результате же… Некоторые назовут это интереснейшим, увлекательнейшим романом — полуфэнтези, полуготика… На мой же взгляд (уж простите!) — получилась скорее лишенная целостности сборная солянка из всех и всяческих древних богов, не всегда убедительно натянутых на реалии современной американской жизни (1).
А вот в «Детях Ананси» всего один бог, да и тот помер на первых же страницах романа… И тем не менее перед нами — фактически эссенция вневременного героического мифа. ИМХО.

Dixi et animam meam levavi

*******************
(1) Хотя невредно обратить внимание на то, что главного героя «Американских богов» зовут Шейд («Тень»). Встает вопрос — а кто тогда Эго? Сам автор? Это предположение не лишено смысла, особенно если вспомнить, что (как указывалось с разделе "Символика имен...") в романе «Anansi Boys», фамилия главного героя — Nancy (что в англоязычном сленге означает, собственно, то же самое, что и Gay [Gai-man]).
... Интересно, каков Гейман по характеру в повседневной жизни? Ближе к Чарли или ближе к Пауку?

Полюбуйтесь, какой красавчик

Есть одно любопытное обстоятельство. В 2004-2007-ом годах (еще на пратчетт.инфо) имела место игра-словеска по вселенной Плоского Мира «Десять минус два» (которая не закончена и по сей день, хотя я приложу все усилия, чтобы рано или поздно мы ее завершили). В общем, одна сцена из книги сразу вызвала у меня в памяти то, что (в игре) Хлеббс увидел в подсознании Пипа…
Давайте сравним — сначала их внешность и характеры.

Спайдер–Паук — худощавый, изящный, легкомысленный, обаятельный, эгоистичный, магически одаренный, не вполне человечный — ибо сын божества. Про него постоянно говорится: «сверкнул улыбкой», «просочившаяся в щелку улыбка осветила бы небольшую деревушку», «такая улыбка могла бы заставить… (кого угодно сделать что-то немыслимое)»..

Пип — гибкий, изящный, обаятельный, эгоистичный, чувствующий магию, совсем не человечный, ибо эльф . О его улыбке также не раз и не два упоминается именно в таких выражениях «сверкнул улыбкой», «ослепительно улыбнулся».

И вот и тот, и другой — в руках врагов.

Паук — связан цепью из костей (птичьих косточек-позвонков) — испытывая во всем теле боль «как при надкостнице» (то есть ноющая разлитая боль, вроде как из собственных костей цепи вытянуты)... Далее он усыплен, а, очнувшись, ощущает, что лежит связанный, лицом вниз, растянутый между вбитыми в землю кольями, с вырванным языком... Изо рта сочится кровь — и он, в поисках спасения, использует эту кровь, чтобы скатать (носом и губами) глиняный комок — и одухотворить его своей кровью, магически оживить, превратить в паучка и послать его за помощью...

Пип — придя в себя, понимает, что обездвижен, связан железной цепью (мы ведь все помним, что такое для эльфа железо, да?). Он не способен чувствовать боль, однако ощущения его крайне мучительны. Он лежит под дождем, лицом в луже, рот, нос и губы его разбиты в кровь, и, в поисках спасения, он использует эту, капающую с лица, кровь, чтобы увеличить лужицу и превратить ее в своего рода зеркало, через которое он смог бы уйти в другое измерение… Уйти он не успел, а вот из крови его родилось живое магическое Зеркало…

В какой первоэлемент — глину ли, в воду ли, — вмешать свою кровь, недругом из мести тебе пущенную, чтобы спастись, — и в результате (неважно, осознанно или нет) получить магическое существо — согласитесь, здесь имеет место не просто архетипичность ситуации, здесь совпадают конкретные образы.
[Заодно упомяну тут, просто к слову, что при этом партнер–антогонист в данной ситуации у одного — Толстый Чарли, у другого — Хлеббс, который по характеру и по внешней повадке очень напоминает Толстого Чарли — добродушный, вяловатый, рыхловатый, закомплексованный парень, преодолевающий свои комплексы и страхи, чтобы прорваться туда, где (вне материального мира) страдает ставший близким его сердцу «враг-обидчик».]
Сперва я подумала было, что Стэфф (отыгрывавший Пипа) прочел «Детей Ананси» и вдохновился ими при написании этой сцены (как, по собственному его признанию, вдохновлялся, к примеру, «Лунной радугой» при описании ночной сцены у сарая в лесу — откуда впоследствии в игре возникло Зеркало).
Однако я проверила даты, и оказалось, что сцена-то была написана летом 2005-го года, а «Дети Ананси» вышли лишь в 2006-ом. На всякий случай я задала Стэфф вопрос на эту тему — выяснилось, что он вообще не читал этой книги, ни тогда, ни сейчас.
Я тогда написала Стэфф:

Еще вдогонку -- вот к этому пассажу (здесь):

DmU (17:07:32 22/12/2008)
Оффлайн сообщение
Люблю книги с хэппи-эндом
Только что дочитал "Детей Ананси".

DmU (17:22:00 22/12/2008)
Сейчас буду читать вашу статью про Юнга и Геймана.

DmU (17:31:47 22/12/2008)
Ээээ
Нэнни.

Нэнни Огг (17:32:07 22/12/2008)
Да?

DmU (17:32:20 22/12/2008)
Я в ужасе, я не думал, что когда-то это произнесу, но я не согласен. С одним моментом.

Нэнни Огг (17:32:32 22/12/2008)
Какой ужас, ты не согласен ))
C каким?

DmU (17:32:44 22/12/2008)
Потом расскажу. Я пока ещё до конца не дочитал.

DmU (17:48:04 22/12/2008)
Ага. Я дочитал статью )))
Спасибо. Очень понравилось (даже несмотря на всю психологию. Которую я недолюбливаю))))

Нэнни Огг (17:48:45 22/12/2008)

Че поделать.. я ж все-так психолог по первому образованию/
На мозги эта матрица легла в юности -- никуда не денешься

DmU (17:49:31 22/12/2008)
А вот два момента, как мне кажется, у вас отсутствуют. Точнее, один отсутствует, а с другим я несогласен.

Нэнни Огг (17:49:39 22/12/2008)
Да?

DmU (17:54:00 22/12/2008)
Первый момент связан с инициацией Паука. Вы почему-то совсем не отметили факт "отсекновения плоти", когда Паук лишается языка. Во-первых, мне это отчасти напоминает обрезание, хотя я и не уверен, что здесь есть эта символика. А во-вторых, важно, что это именно язык, тот самый дар, который и достался Пауку в наследство от отца. Ну, об этом и сам Гейман больше меня сказал.
Ну, это просто мысль. Я её ещё даже не пытался думать. Просто в голове появилась.

Нэнни Огг (18:00:31 22/12/2008)
Дим, дивная мысль!
И если ты ее там напишешь, цены тебе не будет
А второе?

DmU (18:02:24 22/12/2008)
И второй момент, связанный уже с инициацией Чарли. Ну вот не получается у меня думать, что этот обряд Чарли прошёл во время встречи с Драконом. А как же его выступление перед публикой?! На мой взгляд, это такая явная инициация, что дальше некуда. Он вышел на сцену и победил свой самый жуткий страх. И, кроме того, Чарли в это время спасает свою аниму от Тигра-Хорикса, что очень и очень близко к героическому мифу.

Кроме того, по идее обряд инициации должен предшествовать встрече с Самостью, а если считать, что встреча с Самостью для Чарли — встреча с Ананси, то Дракон был уже после этого момента. А выступление на сцене — до.

Всё вышесказанное — очень и очень скромное имхо. Не бейте сильно.

Нэнни Огг (18:03:49 22/12/2008)
Дим, и это возражение очень интересно, а поскольку я насчет вот этого --

-- и сама думала, то ты мне, если можно так выразиться, просто кой что объяснил.
Единственное -- тогда момент с драконом -- просто лишняя завитушка, ненужная безделка... нарушающаяя красивую целостность романа

Нэнни Огг (18:05:03 22/12/2008)
К слову, встреча Чарли с Самостью на мосту -- НА МОСТУ!
Это тоже очень важный архетипический символ перехода/

DmU (18:05:58 22/12/2008)
Нет, считать Дракона простой завитушкой у меня после вашей статьи уже не получается.

Нэнни Огг (18:06:37 22/12/2008)
И еще -- я щас там у себя насчет Чарли апдейтну -- ведь когда он является Пауку как Самость -- он приходит в светящемся облаке!

Это просто штрих такой

DmU (18:06:52 22/12/2008)
Хотя я ещё один момент заметил, неприятный. Который лично для меня портит часть картины. Если, конечно, считать, что этот момент есть, а не просто лишняя завитушка

Нэнни Огг (18:07:06 22/12/2008)
Какой?

DmU (18:09:12 22/12/2008)
Когда Чарли встречается с Драконом, у него в руках язык Паука. Не появилось ли такое красноречие у Чарли именно благодаря этому?
Но я надеюсь, что нет. Мне эта мысль не нравится. Всё-таки Чарли к тому моменту должен был быть полностью самодостаточным героем (после встречи с Самостью-то )

Нэнни Огг (18:10:10 22/12/2008)
Не думаю... Чарли уже полностью в себе, на пике, так сказать, это Гейман там всюду подчеркивает.

DmU (18:10:22 22/12/2008)
Вот и я не думаю (((

Нэнни Огг (18:10:43 22/12/2008)
А вот воссоединение Паука с такой частью себя как свой язык... в момент достижения целостности...
Дим, вот почему я люблю дискутировать а не писать в одиночку ))

DmU (18:10:57 22/12/2008)
Да-да-да Это точно

Нэнни Огг (18:11:33 22/12/2008)
Надо все таки сообразить, что ж тогда за дракон...
Конечно, сразу приходит в голову Желязны -- Мерлин, одурачивающий сфинкса, а потом еще какого-то преграждающего вход (специально созданного для этого) монстра, когда идет через отражения.

DmU (18:13:47 22/12/2008)
Дракон абсолютно точно важен. Это же доказательство того, что Чарли — истинный сын своего отца. Но вот что дальше? (((

Нэнни Огг (18:14:51 22/12/2008)
То есть сын отца не только в плане песен, но и в плане трикстерства?
Может, это именно для того, чтобы обозначить, что он СИЛЬНЕЕ Паука -- и поэтому будет для него Самостью?

DmU (18:17:08 22/12/2008)
Мне кажется, что как раз трикстерство и есть основная черта Ананси (а кто сомневался?).
И потом было сказано, что петь Чарли умел всегда. Просто боялся. Т.е. первая инициация — победа над собственным страхом.
А вот вторая — он показывает, что обладает теми способностями, которых раньше в нём никто не признавал.

Нэнни Огг (18:17:11 22/12/2008)
Может даже... поскольку Дракон -- хтоник -- после встречи с ним Чарли уже не просто сам целостный...
То есть символ, что он вошел в новое качество -- стал Самостью
пусть временно
?

DmU (18:19:04 22/12/2008)
Насчёт Самости я не уверен. Самостью он стал для Паука. А мне кажется, что дракон важен для него самого.

Нэнни Огг (18:19:16 22/12/2008)
Да, ты прав...

Нэнни Огг (18:19:56 22/12/2008)
Знаешь, думаю, было бы правильно вот этот наш разговор там запостить...
Может кто-то присоединиться все-таки
и тоже что-то полезное скажет.
В частности, про дракона.

DmU (18:31:21 22/12/2008)
Вот всё-таки мне кажется, что важен ещё тот момент, что каждому из братьев приходится сражаться тем оружием, к которому он не привык.
Паук лишён языка и поэтому не имеет возможности "заговорить" Тигра, обмануть его. Там даже у Геймана прямо написано, что он бы легко смог бы обмануть Тигра, если бы имел физическую возможность. Поэтому ему приходится искать другие способы борьбы. Даже (а это, кажется, важно) попросить о помощи. И помощь к нему приходит. Кстати, Паук ведь полностью самодостаточный "эгоцентрист". Просил ли он о помощи когда-либо до этого? Мог ли он надеяться на чью-либо помощь?
А Чарли вынужден сражаться с драконом тоже очень непривычным оружием. Он не может сражаться с ним физически и помощи попросить не у кого. Поэтому ему остаётся только обмануть дракона.

Нет, всё-таки получается, что это инициация. Или что-то очень похожее.
Посмотрите, если есть смысл, то потом добавьте этот пост к тексту.

Нэнни Огг (18:31:52 22/12/2008)
Дим, ты гений!