Ночная Стража (завершено)

Добавлено: Fri Nov 11, 2005 8:48 pm     Заголовок сообщения:

Внутри что-то творилось. Стражники стояли отдельными группками. Сержант Стук заметил Ваймса и направился к нему.
- Вот какие дела, сэр. Вчера ночью к нам кто-то вломился, - доложил он с легкой ухмылкой.
- Вот как? – удивился Ваймс. – И что же они украли?
- А я разве сказал, будто что-то украдено, сэр? – невинно спросил сержант.
- Нет, не говорил, - отозвался Ваймс. – Я просто сразу перешел к тому, что называется выводом. Так они украли что-нибудь или же просто вломились, чтобы оставить для нас коробку шоколада и маленькую корзиночку фруктов?
- Они украли серебряную чернильницу капитана, - проговорил Стук, не заметив сарказма. – И, я полагаю, это кто-то из нас. Выломана была дверь наверху, но не главные двери. Должно быть, это сделал полисмен!
Ваймс был поражен такими точными экспериментальными выводами.
- О боги, полицейский – вор?
- Да, ужасная вещь, - искренне кивнул Стук. – Особенно после того, как вы показали вчера, что значит быть честным и все прочее. – Он бросил взгляд за спину Ваймса и выкрикнул. – Смирно! Равнение на офицера!
Тильден спускался по ступеням. Единственным звуком в комнате стали его нерешительные шаги.
- Ну, как, сержант? – спросил он.
- Ничего, сэр, - ответил Стук. – Я как раз рассказывал сержанту Килю, что у нас случилось.
- Знаете, на ней была гравировка, - скорбно продолжал Тильден. – Каждый в полку внес что-то свое. Все это так... печально.
- Нужно быть настоящей скотиной, чтобы украсть подобное, а, сержант? – добавил Стук.
- Вне всяких сомнений, - кивнул Ваймс. – Вижу, вы все не плохо организовали, сержант. Вы все проверили?
- Все, кроме шкафчиков, - произнес Стук. – Мы не проводим обыски просто так. Но теперь мы все в сборе, и капитан Тильден здесь, чтобы проследить за всем, так что, хоть это и неприятно, но я прошу вас, капитан, дать разрешение на обыск.
- Да, да, если так надо, - отозвался Тильден. – Хотя мне это и не нравится. Это совершенно бесчестно.
- В таком случае, сэр, чтобы все было по честному, предлагаю, - начал Стук, - чтобы первыми обыскали нас, сержантов. Чтобы никто не усомнился в серьезности дела.
- Ладно вам, сержант, - Тильден слегка улыбнулся, - я не думаю, что вас можно подозревать.
- Нет, сэр, правила есть правила, - настаивал Стук. – Мы подадим хороший пример, так ведь, сержант Киль?
Ваймс пожал плечами. Стук ухмыльнулся, достал связку ключей и передал их младшему капралу Коатсу.
- Приступай, Нед, - произнес он. – Сперва, разумеется, мой.
Дверцу открыли. В шкафчике Стука был тот же сомнительный беспорядок, что и во всех шкафчиках повсюду, но в нем определенно не было никаких серебряных чернильниц. Иначе, они бы почернели всего за день.
- Хорошо. Прошу, Нед, теперь шкафчик сержанта Киля.
Дружеская улыбка Стука остановилась на Ваймсе, пока полисмен возился с замком. Ваймс, бледный точно известь, посмотрел на него, когда дверца со скрипом отворилась.
- О боги, что у нас там? – спросил Стук, даже не удосужившись взглянуть.
- Мешок, сержант, - ответил Коатс. – С чем-то тяжелым.
- О боги, - повторил Стук, не сводя с Ваймса глаз. – Раскрой его, парень. Аккуратно. Мы ведь не хотим что-нибудь повредить?
Послышалось шуршание мешковины, а потом:
- Э... это половинка кирпича, - доложил Нед.
- Что?
- Половинка кирпича, сэр.
- Я на дом коплю, - проговорил Ваймс. Послышались какие-то смешки, но те, кто соображал побыстрее, вдруг забеспокоились.
Они знают, подумал Ваймс. Что ж, парни, добро пожаловать к Рулетке Ваймса. Вы крутанули колесо, так что теперь попытайтесь угадать, где окажется шарик...
- Ты уверен? – Стук повернулся к открытому шкафчику.
- Это всего лишь мешок, сержант, - повторил Нед. – И половинка кирпича.
- Может, есть потайная панель или что-то еще? – в отчаянии спросил Стук.
- В мешке, сержант?
- Что ж, это были наши шкафчики, - вдруг вмешался Ваймс, потирая руки. – Кто следующий, сержант Стук? – Шарик все по кругу катается, и где он остановится – никто не догадается.
- Знаете, лично я считаю, капитан прав, не думаю, что это кто-нибудь из... – начал было Стук, но тут же замолчал. Взглядом Ваймса можно было гвозди заколачивать.
- Полагаю, сержант, раз уж мы начали, то нужно довести дело до конца, - вмешался Тильден. – Только так и никак иначе.
Ваймс шагнул к Коатсу и протянул руку.
- Ключи, - потребовал он.
Коатс уставился на него.
- Ключи, младший капрал, - повторил Ваймс.
Он выхватил их из руки Коатса и повернулся к ряду шкафчиков.
- Итак, - произнес он. – Начнем с известного архипреступника младшего констебля Ваймса.
Двери открывались одна за другой. Пожалуй, их содержимое могло бы заинтересовать человека, изучающего запахи нестиранных вещей или то, что может вырасти на забытых носках, но серебряной чернильницы не оказалось ни в одном из них.
Хотя в шкафчике капрала Колона нашлись «Любофные Прыключения Молли Хлоппок». Ваймс уставился на грубые, грязные гравюры как на вновь обретенного друга. Он помнил эту книжицу; в страже она передавалась из рук в руки долгие годы, и в молодости он многому научился по иллюстрациям, хотя большая часть нарисованного оказалась неверной.
К счастью, капитан Тильден этого не видел, и Ваймс запихнул книжицу обратно на полку и кивнул покрасневшему Колону:
- Изучаешь теорию, а, Фред? Очень хорошо. Тяжело в учении – легко в бою.
А потом он, наконец, повернулся к шкафчику Коатса. Тот следил за ним, точно ястреб.
Поцарапанная дверца со скрипом открылась. Шеи вытянулись, чтобы заглянуть внутрь. Стопка старых блокнотов, гражданская одежда и маленький мешочек того, что, будучи вытащенным на пол, оказалось бельем для стирки.
- Удивлен? – спросил младший констебль.
В половину меньше тебя, подумал Ваймс.
Он подмигнул Коатсу и отвернулся.
- Могу я поговорить с вами в вашем кабинете, капитан?
- Да, сержант, думаю, что да, - ответил Тильден, оглядываясь по сторонам. – О боги...
Ваймс позволил человеку забраться по ступенькам, потом последовал за ним и тактично закрыл дверь в кабинет.
- Итак, сержант? – вздохнул Тильден, рухнув в кресло.
- Вы везде посмотрели, сэр?
- Разумеется!
- Я хотел сказать, сэр, может, вы убрали ее в ящик стола? Или в сейф?
- Разумеется, нет! Иногда я запираю ее в сейфе на выходные, но я... уверен, что не делал этого прошлой ночью.
Ваймс уловил едва заметное сомнение. Ему не стоило этого делать, он знал. Тильдену было под семьдесят. А в этом возрасте человек относится к памяти как к неточному путеводителю по происшедшим событиям.
- Я знаю, сэр, когда у занятого человека забот становится еще больше, он может делать то, что потом просто вылетит у него из головы, - произнес он. Я и сам могу, добавил он про себя. Могу положить ключи в совершенно пустой комнате и не найти их через тридцать секунд.
- У нас у всех была трудная неделя, - добавил он, зная, что Тильден частенько засыпал днем, пока Снути не начинал громко покашливать, прежде чем войти к нему с чашкой какао.
- Да, это так, - согласился Тильден, в отчаянии отводя глаза.
- И вся эта затея с комендантским часом. Очень... тревожит. Я бы забыл где-нибудь свою голову, если б она не крепилась к шее, что?
Он повернулся и взглянул на зеленый сейф.
- Он у меня всего пару месяцев, - пробормотал он. – Думаю, я... отвернитесь, сержант, прошу вас. Может, все разрешится.
Ваймс любезно повернулся спиной к нему. Раздались какие-то щелчки, скрип, а потом – глубокий вздох.
Тильден поднялся на ноги, держа чернильницу в руках.
- Похоже, я свалял дурака, сержант, - сказал он.
Нет, это я выставил тебя дураком, подумал Ваймс, искренне надеясь, что это не так. Я собирался подбросить ее Коатсу, но не смог...
...только не после того, что там нашел.
- Знаете, что, сэр, - предложил он, - мы можем сказать, что это была, в некотором роде, проверка.
- Я не опускаюсь до лжи, Киль! – возмутился капитан, но добавил: - Хотя я ценю ваше предложение. В любом случае, я уже не так молод, как раньше. Пожалуй, пора уйти в отставку, - он вздохнул. – Должен сказать, я уже давно подумываю над этим.
- О, не говорите так, сэр, - произнес Ваймс, гораздо бодрее, чем чувствовал себя. – Я не могу себе этого представить.
- Да, полагаю, мне стоит подумать над этим, - пробормотал Тильден, возвращаясь к своему столу. – Сержант, вы в курсе, что кое-кто считает вас шпионом?
- Чьим? – спросил Ваймс, размышляя о том, что Мордач приносит сюда помимо какао.
- Лорда Ветруна, полагаю, - ответил Тильден.
- Что ж, мы все работаем на него. Но я не отчитываюсь ни перед кем, кроме вас, если вы это хотели узнать.
Тильден взглянул на него и печально покачал головой.
- Шпион вы или нет, Киль, но я скажу вам, что некоторые приказы, что мы получаем последнее время... не продуманы до конца, полагаю, что?
Он одарил Ваймса таким взглядом, будто призывал его тут же достать раскаленные докрасна пальцеплюшки.
Ваймс видел, что признание того, что похищения, пытки и заговоры, делающие из честных граждан преступников, не были приемлемой политикой правительства, многого стоило старику. Тильден не был обучен думать подобным образом. Он уходил под флагом Анк-Морпорка сражаться с сыроедами Щеботана или с клатчскими Джонни, или любым другим врагом, выбранным теми, кто стоял в самом начале цепочки командующих, и никогда не задумывался о Натянутости причины, потому как подобные мысли могли притормозить солдата.
Тильден вырос, зная, что люди наверху – правы. Именно поэтому они и наверху. Он не обладал достаточным словарным запасом, чтобы думать, как предатель, потому что только предатели думают подобным образом.
- Я не так долго здесь, чтобы говорить об этом, - отозвался Ваймс. – Я не знаю, как тут дела обстоят.
- Не так, как прежде, - пробормотал Тильден.
- Как скажете, сэр.
- Мордач говорит, вы хорошо знаете окрестности, сержант. Для человека, который в городе недавно.
На конце этого предложения был крючок, но Тильден не был искусным рыболовом.
- Одно местечко весьма похоже на любое другое, сэр, - ответил Ваймс. – И, разумеется, я бывал в городе и раньше.
- Разумеется. Разумеется, - заторопился Тильден. – Что ж... благодарю вас, сержант. Вы могли бы, э, объяснить все людям?
- Да, сэр. Конечно.
Ваймс осторожно закрыл за собой дверь и стал спускаться вниз, перешагивая через ступеньку. Стражники, стоявшие внизу, едва пошевелились. Он хлопнул в ладоши, точно школьный учитель.
- Давайте, давайте, пора в патрули! Живо! Сержант Стук – на два слова во двор, прошу!
Ваймс не стал дожидаться, пойдет ли тот за ним. Он просто вышел на улицу на встречу вечернему солнцу, прислонился к стене и стал ждать.
Десять лет назад он бы – точнее, десять лет назад, будь он трезв, он бы преподал Стуку пару уроков, чтобы объяснить, кто тут главный. Таков был обычай. Склоки между стражниками не были так уж редки, когда Ваймс был констеблем. Но сержанту Килю это не подойдет.
Стук вышел наружу, подстегиваемый безумной ужасающей бравадой.
Когда Ваймс поднял руку, он аж вздрогнул.
- Сигару? – предложил Ваймс.
- Э...
- Я не пью, - добавил Ваймс. – Но ты можешь стрельнуть хорошую сигару.
- Я... э... не курю, - пробормотал Стук. – А эта чернильница...
- Знаешь, он, оказывается, положил ее в сейф, - улыбнулся Ваймс.
- Правда?
- А потом просто забыл об этом, - закончил он. – Со всеми бывает, Винсбор. Разум человека начинает пошаливать, и он порой не может с точностью сказать, что он сделал.
Ваймс все еще улыбался. Это действовало также, как и хорошие удары. Кроме того, он назвал Стука его настоящим именем. Тот никогда не пользовался им на людях, боясь паники, которую оно может вызвать.
- Просто хотел, чтобы ты об этом больше не беспокоился, - добавил Ваймс.
Сержант Винсбор Стук неловко переступил с ноги на ногу. Он не был уверен, избавился ли от чего-то или же просто завяз еще глубже.
- Расскажи мне о младшем капрале Коатсе.
Лицо Стука на мгновение приняло выражение мучительных расчетов. А потом он склонился к своей обычной политике: если ты думаешь, что за тобой по пятам бегут волки, сбрось кого-нибудь с саней.
- Нед, сэр? – переспросил он. – Отличный стражник, конечно же, хорошо делает свою работу – но, между нами, все же хитер.
- Почему? И ты можешь не звать меня «сэром», Винсбор. Не здесь.
- Он считает, что Джек так же хорош, как и его хозяин, если вы меня понимаете. Считает, что он не лучше всех остальных. Можно сказать, он смутьян.
- Казарменный адвокат?
- Да, вроде того.
- Сочувствует повстанцам?
Стук невинно поднял глаза.
- Возможно, сэр. Хотя мне не хотелось бы, чтобы у него были неприятности.
Ты считаешь меня шпионом Неназываемых, подумал Ваймс. И ты отдаешь мне Коатса. А не так давно ты продвинул его по службе. Мелкий слизняк.
- Значит, за ним стоит присматривать? – добавил он вслух.
- Да, сэр.
- Интересно, - произнес Ваймс это вечно тревожащее неуверенных в себе людей слово. Вне сомнений, оно тревожило Стука, и Ваймс подумал: боги, наверное, именно так всегда чувствует Ветинари...
- Мы, э, идем в Порванный Барабан после смены, - проговорил Стук. – Он открыт целый сутки. Может вы...
- Я не пью, - отрезал Ваймс.
- А. Да. Вы говорили.
- А сейчас мне лучше бы забрать юного Сэма в патруль. Было приятно поговорить с тобой, Винсбор.
И он прошел мимо, стараясь не обернуться. Сэм все еще ждал его в главном офисе, но тут же проснулся, как только Ваймс пронесся мимо.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Fri Nov 11, 2005 8:50 pm     Заголовок сообщения:

- Слушайте-ка, а что это там за юбка со стариком Фолли?
Старосты подняли глаза. На верхней площадке в самом конце шумного зала доктор Фоллет, глава Гильдии Убийц и занимающий должность директора Школы Гильдии, оживленно беседовал с самой настоящей леди. Ее яркое пурпурное платье казалось вспышкой цвета в огромной комнате, где преобладали черные тона, а элегантная белизна волос сияла в темноте, точно маяк.
Это ведь Гильдия Убийц. Здесь носят черное. Ночь темна, и нужно быть подобным ей. И к тому же, черный цвет обладает таким стилем, а наемный убийца без стиля, по всеобщему согласию, это всего лишь высокомерный высокооплачиваемый головорез.
Старостам было больше восемнадцати и потому они могли посещать те районы города, о которых парни помоложе даже знать не должны были. Их лица уже не обсыпало прыщами от одного вида женщины. Теперь их глаза сузились. Большинство из них уже поняли, что мир – это всего лишь устрица, которую можно открыть золотом, если сталь уже не помогала.
- Может, из родителей кто, - предположил один.
- И кто же у нас такой счастливчик?
- Я знаю, кто она, - произнес «Людо» Людорам, староста факультета Гадюк. – Я слышал, как кое-кто из учителей говорил о ней. Мадам Роберта Мезероль. Купила старый дом на Легкой улице. Говорят, она сделала огромное состояние в Генуе и хочет теперь остаться здесь. Подумывает, куда бы вложить деньги.
- Мадам? – переспросил Низз. – Это простое почтение или описание работы?
- В Генуе? Может, и то и другое, - ко всеобщему веселью бросил кто-то.
- Фолли подпаивает ее шампанским, - добавил Низз. – Уже третья бутылка. О чем им говорить?
- О политике, - ответил Людо. – Все знают, что Ветрун не собирается заставить себя уважать, так что это свалят на нас. А Фолли и без того недоволен, потому что мы уже потеряли троих. Ветрун довольно хитер. Там повсюду охранники да солдаты.
- Ветрун просто скотина, - бросил Низз.
- Да, Низз. Ты всех называешь скотами, - спокойно отозвался Людо.
- Ну, так ведь и есть.
Низз повернулся к столу, и некое движение - или, точнее, его отсутствие – обратило на себя его внимание. У дальнего конца молодой убийца читал книгу, устроив ее на подставке перед тарелкой. Он сосредоточился на ней, держа пустую вилку на полпути ко рту.
Подмигнув остальным, Низз выбрал яблоко, украдкой отвел руку назад и бросил его со злобной точностью.
Вилка дернулась, точно язык змеи, и пронзила яблоко прямо в воздухе.
Читающий перевернул страницу. А потом, не отрывая глаз от книги, поднес вилку ко рту и откусил яблоко.
Остальные повернулись к Низзу, и даже раздалась пара смешков. Молодой человек нахмурил брови. Попытка нападения провалилась, и он вынужден был теперь обратиться к уничтожающему остроумию, которое у него явно отсутствовало.
- Ты самый настоящий скот, Собачатник, - произнес он.
- Да, Низз, - спокойно ответил юноша, не отрывая глаз от страницы.
- Когда ты собираешься сдать хоть какой-нибудь нормальный экзамен, Собачатник?
- Не могу знать, Низз.
- Никогда никого не убивал, а, Собачатник?
- Вероятно, нет, Низз. – Он перевернул страницу. Этот тихий звук разозлил Низза еще больше.
- Что это ты там такое читаешь? – рявкнул он. – Робертсон, покажи мне, что там Собачатник читает? Давай, передай сюда.
Парнишка, сидевший рядом с известным на данный момент как Собачатник, схватил книгу и бросил ее через стол.
Читавший вздохнул и откинулся назад, пока Низз листал страницы.
- Вы только гляньте-ка, - усмехнулся он. – Собачатник читает книжку с картинками. – Он открыл ее снова. – Сам ее красками раскрасил, а, Собачатник?
Бывший читатель уставился в потолок.
- Нет, Низз. Она раскрашена вручную мисс Эмилией Джейн, сестрой лорда Винстэнли Гревил-Пайп, автора этой книги. Так написано на титульном листе, если ты не заметил.
- А вот и миленький рисуночек тигра, - продолжал Низз. – Почему ты рассматриваешь картинки, а, Собачатник?
- Потому что у лорда Винстэнли есть некоторые интересные идеи об искусстве маскировки, Низз, - ответил читатель.
- Чего? Черно-рыжий тигр среди зеленых деревьев? – Низз грубо листал книгу. – Огромная рыжая обезьяна в зеленом лесу? Черно-белая зебра в желтой траве? Это что, руководство как этого делать не следует?
И снова раздались смешки, но они были тут же подавлены. У Низза были друзья, потому что он был знатен и богат, но порой его присутствие вызывало неудобство.
- Вообще-то, лорд Винстэнли выдвигает интересные предположения как действовать в момент опасности по наитию…
- Это книга - собственность Гильдии, Собачатник? – перебил его Низз.
- Нет, Низз. Она была выгравирована по частному заказу несколько лет назад, а мне посчастливилось отыскать копию...
Низз выпрямил руку. Книга полетела так, что парни помладше бросились врассыпную, и упала в камин. Обедающие за верхними столами осмотрелись вокруг, но потом отвернулись, не найдя ничего интересного. Пламя разгорелось. На какое-то мгновение тигр ярко вспыхнул огнем.
- Редкая книга была, а? – ухмыльнулся Низз.
- Полагаю, ее можно назвать теперь несуществующей, - отозвался Собачатник. – Это была единственная копия. Даже граверные пластины были расплавлены.
- Ты что, никогда ни о чем не жалеешь, Собачатник?
- О, да, Низз, - отозвался читатель. Он отодвинул стул и встал. – А сегодня, полагаю, я лягу пораньше. – Он кивнул сидевшим за столом. – Доброй ночи, Низз, джентльмены.
- Ты самый настоящий скот, Ветинари.
- Как ты и говорил, Низз.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Fri Nov 11, 2005 8:50 pm     Заголовок сообщения:

Ваймсу легче думалось, когда он ходил. Это успокаивало его и приводило мысли в порядок.
Помимо комендантского часа и охраны ворот, ночной страже было, в общем-то, нечего делать. Отчасти, из-за ее некомпетентности, а отчасти потому, что никто иного и не ожидал. Они медленно ходили по улицам, предоставляя любой опасности достаточно времени, чтобы уйти прочь или просто раствориться в тенях, а потом звонили в колокольчик, оповещая уснувший мир, или же хотя бы спящую его часть, что все, несмотря ни на что, в порядке. И они отважно хватали самых спокойных пьяниц и добрейших из заблудившихся животных.
Они считают меня шпионом Ветруна? думал Ваймс. В страже на улице Паточной Шахты? Это все равно что за тестом шпионить.
Ваймс наотрез отказался носить колокольчик. Юный Сэм получил более легкий, но, несмотря на четкие указания Ваймса, обвязал язычок тряпкой, заглушив его таким образом.
- Фургон сегодня будет, сержант? – спросил Сэм. Сумерки медленно переходили в ночь.
- Да. Его поведут Колон и Вадди.
- Они поедут на Цепную улицу?
- Нет, - ответил Ваймс. – Я приказал привезти всех в штаб стражи, а Мордач соберет с них по полдоллара и запишет имена и адреса. Возможно, мы устроим лотерею.
- У нас будут неприятности, сержант.
- Комендантский час нужен лишь для того, чтобы попугать людей. Он не имеет большого значения.
- Наша мама говорит, что скоро начнутся неприятности, - продолжал Сэм. – Она слышала это в рыбной лавке сегодня. Все говорят, что следующим будет Капканс. Он слушает людей.
- Да, точно, - отозвался Ваймс. А я слушаю гром. Но ничего с этим не делаю.
- Наша мама говорит, что каждый будет обладать правом голоса, когда Капканс станет патрицием, - добавил Сэм.
- Не лишись своего сейчас, парень.
- Придет день, когда разгневанные люди восстанут и скинут свои оковы, так продавец сказал, - произнес Сэм.
Если бы я был шпионом Каченса, этого продавца уже бы давно выпотрошили, подумал Ваймс. Да, наша мама истинный революционер.
Он подумывал, не преподать ли этому идиоту пару уроков по основам политики. Об этом всегда мечтаешь, так ведь? «Хотел бы я знать тогда то, что знаю сейчас»? Но, становясь старше, начинаешь понимать, что сейчас ты не такой, каким был тогда. Тогда ты был настоящим кретином. Тогда ты был тем, чем должен был быть, чтобы пройти весь тернистый путь до тебя сейчас, а одним из ухабов на этом пути был присущий тебе юношеский кретинизм.
Гораздо лучше мечтать, обеспечивая себе здоровый сон, о том, чтобы не знать сейчас того, чего не знал тогда.
- А чем занимается твой отец? – спросил он, как будто бы не зная.
- Он давно уже оставил нас, сержант, - отозвался Сэм. – Когда я был еще совсем маленьким. Наша мама говорит, его телега сбила, когда он переходил дорогу.
Да, она была первой среди врунов.
- Жаль слышать такое, - сказал он вслух.
- Э, наша мама приглашает вас зайти к нам на чай, чтобы вы не чувствовали себя одиноким в незнакомом городе, сержант.
- Хочешь, я тебе открою один секрет, парень?
- Да, сержант, я многому учусь.
- Младшие констебли не приглашают своих сержантов на чай. Не спрашивай, почему. Это одна из тех вещей, что никогда не происходит.
- Вы не знаете нашу маму, сержант.
Ваймс закашлялся.
- Все мамы одинаковы, младший констебль. Им не нравится, когда мужчина справляется самостоятельно, чтобы так не повелось и дальше.
Кроме того, я знаю, что последние десять лет она провела на кладбище Мелких Богов. Я скорее положу руку на стол и дам Каченсу молоток, чем пойду на Заводильную улицу.
- Ну, - произнес Сэм, - она обещала приготовить для вас Увеселяющий Пудинг, сержант. У нашей мамы он отлично получается.
Лучше всех, подумал Ваймс, уставившись вдаль. О боги. Лучше просто некуда. Никто никогда не готовил его лучше.
- Было бы... очень мило с ее стороны, - наконец выговорил он.
- Сержант, - через какое-то время обратился Сэм, - почему мы патрулируем Морфическую улицу? Это же не наш участок.
- Я поменял участки. Мне нужно увидеть большую часть города, - ответил он.
- На Морфической улице почти не на что смотреть, сержант
Ваймс всмотрелся в тени.
- Ну, не знаю, - возразил он. – Просто удивительно, что можно увидеть, если хорошо посмотреть. – Он подтолкнул Сэма к дверному проему. – Говори шепотом, парень, - прошипел он. – А теперь взгляни на дом напротив. Видишь ту дверь, где тени больше?
- Да, сержант.
- Почему там темнее, как думаешь?
- Не знаю, сержант.
- Это потому, что там стоит кто-то в черной одежде. Так что мы пройдем немного дальше, потом развернемся и пойдем обратно за угол. Мы возвращаемся на пост, как послушные мальчики, потому что наше какао уже остывает, понял?
- Так точно, сержант.
Они завернули за угол и прошли довольно далеко по улице, чтобы шаги затихли естественным образом.
- Ладно, так вполне достаточно, - произнес Ваймс.
Надо отдать Сэму должное, подумал он, парень умеет стоять неподвижно. Но его предстоит научить еще и сливаться с тенью, чтобы можно было практически исчезнуть из виду в пасмурный день. Учил ли его Киль этому? В определенном возрасте памяти доверять уже нельзя...
Городские часы пробили три четверти часа.
- Когда начинается комендантский час? – прошептал Ваймс.
- В девять, сержант.
- Значит, сейчас около того.
- Нет, только без четверти девять, сержант.
- Что ж, мне понадобится несколько минут, чтобы вернуться. Ты должен будешь прокрасться за мной и ждать за углом. Когда начнется, выбегай и звони в свой колокольчик.
- Когда что начнется? Сержант?
Но Ваймс уже бесшумно скользил по дороге. Он сделал заметку, что должен Мордачу доллар. Сандалии были точно перчатки для ног.
На пересечении горели факелы, лишая ночного зрения любого, кто смотрел в ту сторону. Ваймс шагнул в полутень вокруг них и заскользил вдоль здания, пока не добрался до двери. И тогда он выскочил вперед и закричал.
- Вот ты и попался, дружок!
- ------! – отозвалась тень
- А вот ругаться не стоит, сэр, я бы не хотел, чтобы мой юный младший констебль слышал подобные слова!
За его спиной уже бежал младший констебль Сэм Ваймс, звоня в колокольчик и крича «Девять часов и ничего не в порядке!» Но Ваймс слышал и другие звуки, вроде хлопанья дверей и быстро удаляющихся шагов.
- Ты, чертов дурак! – выкрикнула борющаяся фигура. – Что, черт возьми, ты тут делаешь! – Он толкнул Ваймса, но тот все же сумел удержать его.
- Сэр, а это считается нападением на офицера стражи, - отозвался Ваймс.
- Я тоже офицер стражи, дубье ты стоеросовое! С Цепной улицы!
- А где твоя униформа?
- Мы не носим форму!
- Ну а значок?
- У нас нет значков!
- Тогда я не знаю, почему я не должен считать тебя вором, сэр. Ты хотел вломиться вон в тот дом, - продолжал Ваймс, наслаждаясь ролью большого твердолобого и совершенно неколебимого копа. – Мы тебя видели.
- Там должно было быть собрание опасных анархистов!
- А это что за религия? – Ваймс похлопал человека по поясу. – О боги, а это что у нас тут? Какой скверный кинжал. Видишь это, младший констебль? Это, несомненно, оружие! Запрещенное законом! А ношение после темноты еще более незаконно! И это припрятанное оружие!
- Что значит «припрятанное»? – выкрикнул его пленник. – Он был в гребанных ножнах!
- Гроб...а? Уже использовал его, да, сэр? – переспросил Ваймс. Он опустил руку в карман черного плаща человека. – А... это что? Маленький бархатный сверточек с, полагаю, полным набором отмычек? Это называется Хорошо Подготовиться к Краже со Взломом.
- Они не мои и ты это прекрасно знаешь! – крикнул человек.
- Ты уверен, сэр? – не поверил Ваймс.
- Да! Потому что мои во внутреннем кармане, ублюдок!
- А это – Использование Языка, чтобы вызвать Нарушение Спокойствия.
- Чего? Вы, идиоты, спугнули всех! Кто тут оскорбится?
- Ну, могу и я. А мне кажется, тебе бы этого не хотелось, сэр.
- А, так ты, стало быть, тот тупой сержант, о котором нам говорили, так? – прорычал мужчина. – Слишком туп, чтобы понять, что происходит, да? Что ж. Сейчас я объясню, мистер...
Он вырвался из рук Ваймса, и тут же во мраке раздалась пара скользнувших металлических звуков. Запястные ножи, подумал Ваймс. Даже наемные убийцы считают их оружием для идиотов.
Он отступил на пару шагов, а человек, пританцовывая, наступал на него, размахивая ножами.
- Ничего не можешь придумать в ответ на это, а, чернь?
К собственному ужасу за спиной человека Ваймс увидел фигуру Сэма, медленно поднимающего колокольчик.
- Не бей его! – крикнул он и пнул ногой, когда человек повернул голову.
- Если собираешься драться – дерись, - сказал он упавшему человеку. – Если хочешь говорить – говори. Но не пытайся делать это одновременно. А сейчас я предостерег бы тебя от каких-либо действий.
- Я мог бы запросто уложить его, сержант, - жаловался Сэм, пока Ваймс достал наручники и опустился на колено. – Я, правда, мог.
- Травмы головы могут быть смертельны, младший констебль. А мы служим на благо общества.
- Но вы ведь пнули его в пах, сержант!
Потому что я не хочу, чтобы ты пострадал, подумал Ваймс, застегивая наручники. Это значит, ты не должен бить их по голове. Ты должен стоять в сторонке, как незаметный подручный. Именно так и уцелеешь, именно так, и я тоже, наверное.
- Ты не должен драться так, как от тебя хотят, - сказал он вслух, приподнимая человека на плечи. – Помоги-ка мне... вооот так. Все, я его держу. Веди, парень.
- Обратно в штаб стражи? – спросил Сэм. – Вы арестовываете Неназываемого?
- Да. Я лишь надеюсь, мы встретим кого-нибудь из наших по дороге. Пусть это будет тебе уроком, парень. Нет никаких правил. Только не в том случае, когда в ход идут ножи. Ты сбиваешь его с ног, по возможности тихо и стараясь не поранить его, но сбиваешь на землю. Он идет на тебя с ножом, ты бьешь его дубинкой по руке. Он идет с кулаками, ты бьешь коленом, или ботинком, или шлемом. Твоя задача – сохранить мир. И ты возвращаешь мир настолько быстро, насколько можешь.
- Да, сэр. Но будут проблемы, сержант.
- Чистый арест. Даже копы должны повиноваться закону, каким бы он ни был...
- Да, сержант, но я хотел сказать, что проблемы начнутся прямо сейчас, сержант.
Они не дошли и до конца улицы, как появилось несколько фигур. Они выглядели как люди с вполне определенной задачей; было что-то в том, как они стояли у дороги, и, разумеется, случайный блеск оружия тоже давал определенные намеки. Маленькие дверки темных фонарей раскрывались со щелчком.
Конечно же, он не был один, ругал себя Ваймс. Его задачей было лишь следить за домом, а когда все зайдут – подозвать остальных. Их, должно быть, с дюжину. Да из нас котлету сделают!*
- Что делать будем, сержант? – прошептал Сэм.
- Звони в свой колокольчик.
- Но они заметили нас!
- Звони в этот чертов колокольчик, хорошо? И продолжай идти! И звони, не переставая!
Неназываемые расступились, а Ваймс, подходя к ним, заметил несколько фигур в тупиках улиц позади него. Именно так все и будет. Они станут действовать точно как те грабители на Лепешечной улице и будут вежливо беседовать, говоря взглядом, эй, наши дружки прямо за твоей спиной, и мы знаем, что ты это знаешь, и нам нравится смотреть, как ты притворяешься, что это всего лишь дружеская беседа, зная, что в любой момент можешь получить по почкам. Мы чувствуем твою боль. И нам это нравится...
Он остановился. А иначе бы врезался в кого-нибудь. По всей улице люди, разбуженные колокольчиком, открывали окна и двери.
- Добрый вечер, - произнес он.
- Добрый вечер, ваша светлость, - раздался голос. – Приятно встретить старого друга?
Ваймс застонал. Самое худшее, что могло случиться, все же произошло.
- Карцер?
- Точнее, сержант Карцер. Забавно, как все обернулось, а? Из меня, оказывается, вышел неплохой коп, хаха. Мне выдали новый костюм, меч и двадцать пять долларов в месяц, так-то. Парни, именно о нем я вам и рассказывал.
- Почему ты зовешь его «ваша светлость», сержант? – спросила одна из темных фигур.
Карцер не отрывал взгляда от лица Ваймса.
- Это шутка. Там, откуда мы с ним прибыли, все звали его герцогом, - ответил он. Ваймс заметил, как он опустил руку в карман. И достал оттуда что-то, сверкнувшее медью. – Это было что-то вроде клички, а... Герцог? Пусть парень прекратит звонить в этот чертов колокольчик, хорошо?
- Хватит, младший констебль, - пробормотал Ваймс. Шум уже сделал свое дело. Эта маленькая стычка не пройдет незамеченной. Не то чтобы зрители бы как-то повлияли на Карцера. Он мог запросто заколоть вас посреди переполненного зала, а потом осмотреться вокруг и спросить «Кто? Я?» Но людей за его спиной это раздражало, точно тараканов, раздумывающих, когда же погасят свет.
- Не беспокойся, Герцог, - сказал Карцер, одевая на руку медный кастет, - я рассказал парням о нас с тобой. Как мы, ха, прошли весь этот путь и все прочее, хаха.
- Мда? – хмыкнул Ваймс. Этот ответ не был самым лучшим, но Карцер определенно хотел поговорить. – А как ты стал сержантом, Карцер?
- Я услышал, что им нужны копы с новенькими идеями, - отозвался Карцер. – И сам капитан Каченс провел со мной собеседование и сказал, что я, вне сомнений, честный человек, которому просто не везло. И измерил меня своим штангенциркулем, и линейкой, и жометрией, и сказал, что все подтвердилось, и что я вовсе не преступник. Все дело в моем окружении, так он сказал.
- Ты что же, имеешь в виду те трупы, которые появляются вокруг тебя? – переспросил Ваймс.
- Это было неплохо, Герцог, хаха.
- И у тебя были какие-то идеи, так ведь?
- Ну, одна из них ему приглянулась, - ответил Карцер, сузив глаза. – Оказалось, что он не знает о приемчике с имбирным пивом.
Приемчик с имбирным пивом. Ну, насчет того, как бутылка закрывается жестяной крышкой. В те времена палачи не знали этого приемчика, а Карцер рассказал о нем такому маньяку, как Каченс.
- Приемчик с имбирным пивом, - повторил Ваймс. – Отлично, Карцер. Ты именно то, что и нужно Каченсу. Настоящий ублюдок.
Карцер ухмыльнулся, будто только что получил маленький приз.
- Ага, я уже рассказал им, как ты преследуешь меня из-за кражи буханки хлеба.
- Да ладно, Карцер, - вздохнул Ваймс. – Это не твой стиль. Ты никогда в жизни не воровал буханки хлеба. Убить пекаря и украсть булочную – в этом весь ты.
- А он забавный, а? – кивнул Карцер на Ваймса, подмигивая своим людям. И вдруг одним движением он развернулся и ударил человека, стоящего за ним, в живот. – Никогда не называй меня на «ты», - прошипел он. – Только «вы», понял?
Человек стонал на земле.
- Стало быть, да, хаха, - хмыкнул Карцер, возвращая кастет в карман. – Итак, дело в том... Герцог... что у тебя мой человек, так что, как насчет передать его нам и разойтись по-хорошему?
- Что случилось, сержант?
Голос доносился из-за спины Ваймса. Он обернулся. Виглет и Скаттс. Они выглядели как недавно бежавшие люди, но теперь старавшиеся изобразить беспечную важную походку. Но, стоило им заметить Неназываемых, как она тут же стала менее беспечной и еще менее важной.
Отчаянный звон колокольчика. Именно так все и было раньше. Любой полисмен, услышав это, обязательно поспешит на звук, потому что Офицер был в Беде.
Разумеется, они вовсе не обязаны помогать ему, только если перевес был не в их пользу. Это ведь старая Ночная Стража. Но они, по крайней мере, могли выловить его из реки или же избавить от мучений и устроить достойные похороны.
Раздался гул, и из-за угла показалась дребезжащая громада фургона. На козлах сидел Фред Колон, а констебль Вадди стоял сзади на подножке. Ваймс услышал крики.
- В чем дело, Билл?
- Это Киль и Ваймси, - отозвался Виглет. – Давайте сюда!
Ваймс пытался не смотреть на Карцера, пытался притвориться. Что ничего не произошло, старался притвориться, что мир вдруг не раскололся и не впустил внутрь холодные ветра бесконечности. Но Карцер был умен.
Он перевел взгляд с Ваймса на Сэма.
- Ваймси? – повторил он. – Тебя зовут Сэм Ваймс, мистер?
- Я ничего не скажу, - твердо проговорил младший констебль Ваймс.
- Так, так, так, так, так, - радостно отозвался Карцер. – А где же здравствуйте-пожалуйста, а? Кое-чему тебе еще надо подучиться, парень, хаха.
Фургон со скрипом остановился. Карцер взглянул на круглое, бледное лицо капрала Колона.
- Лучше возвращайся к своим делам, капрал, - сказал Карцер. – Сейчас же.
Колон сглотнул. Ваймс видел, как заходил его кадык, пытаясь спрятаться.
- Э... мы слышали звон, - произнес он.
- Просто слегка приподнятое настроение, - произнес Карцер. – Тебе не о чем волноваться. Мы все здесь копы, так ведь? Я бы не хотел, чтобы были какие-либо неприятности. Просто маленькое недоразумение, только и всего. Сержант Киль как раз собирался передать нам нашего друга, так, сержант? Никаких проблем, а? Вы просто вмешались в нашу операцию. Лучше об этом не говорить. Давай его сюда, и покончим с этим.
Все головы повернулись к Ваймсу.
Лучше всего было сдать этого человека. Он знал это. А потом – может быть – Карцер уйдет, а он хотел, чтобы этот человек и близко не подходил к юному Сэму.
Но Карцер вернется. О, да. Такие как Карцер всегда возвращаются, особенно если они думают, что нашли твое уязвимое место.
Но это не самое плохое. Хуже всего то, что Ваймс изменил историю.
Заговор Морфической улицы cуществовал. Неназываемые устроили облаву. Кое-кто погиб, но некоторым удалось скрыться, а потом было несколько дней ужасной неразберихи, и все закончилось, когда...
Но в ту ночь юный Сэм Ваймс даже близко не подходил к Морфической улице. Киль учил его здороваться с дверными ручками в другой части Теней.
Но ты хотел быть умнее, Герцог. Ты хотел сунуть пару палок в колесо и оторвать несколько голов, так ведь?
А теперь Карцер тоже замешан в этом, и ты отошел от истории и путешествуешь без карты...
На лице Карцера все еще играла его веселая ухмылка. Здесь и сейчас, больше, чем чего-либо другого, Ваймс хотел увидеть, как эта улыбка сползет с него.
- Ну, хотелось бы помочь тебе, сержант, - сказал он вслух. – Но не сейчас. Я прищучил его, так что я и заберу его в наш штаб и напишу рапорт. Он так же может помочь нам с некоторыми нераскрытыми преступлениями.
- Это с какими же?
- Не знаю, - ответил Ваймс. – Зависит от того, что мы найдем. Мы отведем его в камеру, дадим чашку чая, поговорим о том, о сем... ну, сам знаешь. Человек может стать разговорчивее после чашки чая. Или какого-нибудь газированного напитка, на его усмотрение, конечно же.
Стражники хмыкнули, хотя Ваймс надеялся, что никто из них не понял его последней фразы.
Улыбка Карцера растаяла.
- Я сказал, что он один из моих людей, на официальном задании, и я - сержант, - произнес он.
- А я - караульный пристав, и мы передадим его вам в нашем штабе, сержант Карцер. Официально.
Карцер кивнул в сторону младшего констебля, но так незаметно, что только Ваймс заметил это. И он понизил голос.
- Но так случилось, что все тузы у меня на руках, Герцог, - сказал он.
- Но так уж случилось, что я не в карты играю, Карцер. И еще, мы, конечно, можем подраться, прямо здесь и сейчас, и, сам понимаешь, я не знаю, как далеко это зайдет. Но я чертовски уверен, что завтра ты сержантом не будешь. И, раз уж ты считаешь, что все тузы у тебя, то можешь позволить себе поднять ставки.
Карцер мгновение смотрел на него. А потом подмигнул и полуобернулся к своим людям.
- Я ведь говорил уже, что он забавен, а? – сказал он. И заговорщически ткнул его под ребра. – Всегда проделывает свои фокусы! Ладно... караульный пристав, сделаем, как ты хочешь. Должна же и у черни работенка быть, а? А я пришлю за ним пару ребят через часок.
Верно, дай мне время облиться потом, размышляя, исчезну ли я, если ты прирежешь мальчишку, подумал Ваймс. Беда в том, что от этого меня действительно пот прошибает.
Он выпрямился и направился к фургону.
- Мы с моими ребятами забираем его, - произнес он. – Пора перерыв на какао сделать, понимаешь? Помоги-ка мне, Вадди. Есть там кто, Фред?
- Только пьяница, сержант. Его тошнило всю дорогу.
- Ясно. Мы оставим нашего арестанта внутри, а самим лучше быть снаружи. – Ваймс кивнул Карцеру. – Я уверен, мы скоро встретимся, сержант.
- Мда, - отозвался Карцер, и на его лице снова заиграла озорная улыбка. – И ты уж присматривай за собой, ладушки?
Ваймс прыгнул на подножку фургона, когда тот прогромыхал мимо, и даже не обернулся. Таков был Карцер – он не выстрелит в спину, если считает, что довольно скоро сможет перерезать глотку.
Через некоторое время констебль Виглет, стоявший рядом с ним, спросил:
- Что там произошло, сержант? Вы знаете того парня?
- Да. Он убил двух копов. Один попытался арестовать его, а другой даже не был на дежурстве и просто ел свой пирог. Других людей он тоже убивал.
- Но он же коп!
- Каченс нанял его, Виглет.
И вдруг громыхание колес стало гораздо громче. Все стражники внимательно вслушивались в разговор.
- Ты давно в страже, констебль? – спросил Ваймс.
- Два года, сержант, - ответил Виглет. – Раньше фрукты на рынке носил, но у меня больная спина и слабые легкие, а по утрам ведь достаточно холодно.
- Я не слышал, что копов убили, - произнес младший констебль Ваймс.
- Это не здесь, парень. Далеко от сюда.
- Вы были там?
- Да, я знал их.
И настроение их снова изменилось. Никаких определенных слов стражники не произносили, но над фургоном повис звук «Ах-ха…».
- Значит, вы приехали сюда, чтобы найти его...? – спросил Виглет.
- Вроде того.
- Мы слышали, что вы из Псевдополиса, сержант, - добавил Сэм.
- Я бывал во многих местах.
- Ух-ты!
- Он убил копа, который ел пирог? – раздался голос Фреда Колона.
- Мда.
- Вот ведь сволочь! А что за пирог?
- Свидетели не сказали, - соврал Ваймс. Это был старый Анк-Морпорк. Гномов было очень мало, и они старались держаться ниже травы... ну, ниже чем обычно. И уж конечно не было круглосуточных ночных магазинов, торгующих крысиными пирогами.
Виглет о чем-то раздумывал.
- Они ведь придут за этим парнем, что мы взяли, - произнес он.
- Хочешь отгул взять, констебль? – отозвался Ваймс. Кто-то нервно засмеялся. Эх вы, бедолаги, подумал Ваймс. Вы вступили в стражу, потому что заработок был большим и не нужно таскать тяжести, и вдруг все становится так сложно.
- В чем вы его обвините, сержант? – подал голос Сэм.
- В попытке нападения на полицейского. Ты же сам видел ножи.
- Но вы его тоже ударили.
- Точно, а я и забыл. Значит, прибавим сопротивление при аресте.
Смех стал громче. Мы, считающие, что умрем, будем смеяться над чем угодно.
Что за сброд. Я знаю всех вас, джентльмены. Вы пошли сюда ради тихой жизни и пенсии, вы не слишком торопитесь, чтобы, когда вы доберетесь до места, вдруг не оказалось, что опасность все еще там, и большее, с чем вы надеетесь столкнуться, это буйный пьяница или бешеная корова. Большинство из вас даже не копы, только не в своей душе. В море приключений вы – придонные существа.
А теперь, начинается война... и вы в ее эпицентре. Ни на одной из сторон. Вы просто глупая маленькая группка чернорабочих. Вы даже вне презрения. Но, поверьте мне, ребятки – вы еще подымитесь.
_______________
* Вроде отбивной, но готовится очень и очень долго.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Sat Nov 19, 2005 9:33 pm     Заголовок сообщения:

С минуту или две на Морфической улице было тихо, ничто не шелохнулось и ничего не происходило.
А потом из-за угла выехала карета. Очень хорошая карета, которую везла пара лошадей. Вместо фонарей на ней горели факелы и, когда карета застучала по мостовой, раскачивающиеся огни, казалось, оставляли след в воздухе.
И, поскольку, они слегка освещали пространство вокруг, то можно было заметить, что карета была окрашена в темно-фиолетовый цвет. И была довольно сильно нагружена.
Она приостановилась у двери, находившейся чуть ниже той, где Ваймс произвел свой арест. Ваймс, полагавший, что знает многое об укрытии в тени, был бы поражен, увидев две темные фигуры, выступившие из темноты проема на свет факела.
Дверца кареты открылась.
- Странные новости, добрая госпожа, - произнесла одна из теней.
- Очень странные, дорогуша, - проговорила вторая.
Они забрались в карету, и та тут же укатила прочь.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Sat Nov 19, 2005 9:35 pm     Заголовок сообщения:

Ваймс был поражен тем, как стражники повели себя в штабе, не смотря на отсутствие каких-либо команд от него. Виглет и Скаттс спрыгнули вниз, как только фургон въехал во двор, и заперли ворота.
Внутри, Колон и Вадди закрыли окна ставнями. А потом Вадди принес из оружейной несколько арбалетов. И все было проделано быстро и точно.
Ваймс кивнул юному Сэму.
- Сделай-ка какао, парень, хорошо? Я не хочу пропустить представление.
Он сел за стол и положил на него ноги, пока Колон закрывал дверь, а Вадди опускал засов.
Вот оно и началось, подумал он, но этого не было. Не совсем так. В этот раз толпа с Морфической улицы разошлась, и довольно быстро. Им не устроили засаду. Боя не было. Вид всех тех копов определено спугнул их. Они даже не были заговорщиками, как таковыми, просто писали лозунги, уклонялись от работы и выдвигали что-то вроде «я-тоже!», они просто собирались вокруг какого-нибудь олуха и кричали «да, точно», убегая прочь, как только приближались представители власти. Но кто-то умер в той потасовке, а кто-то боролся, и одно, как всегда, приводило к другому. Но не в этот раз, сегодня не было никакой засады, потому что один твердолобый сержант наделал слишком много шума...
Два разных настоящих. Одно прошлое, одно будущее...
Я не знаю, что будет дальше.
Но у меня есть чертовски хорошая мысль.
- Отлично, парни, - произнес он вслух, вставая на ноги. – Вы кончайте баррикадироваться изнутри, а я пойду, расскажу старику, что произошло.
И, поднимаясь по ступенькам, за спиной он слышал озадаченное бормотание.
Капитан Тильден сидел за столом, уставившись на стену. Ваймс громко кашлянул и отдал честь.
- Произошла небольшая... – начал он, и Тильден повернул лицо к нему. Он выглядел так, словно увидел привидение. В зеркале.
- Вы тоже слышали новости?
- Сэр?
- Беспорядки у Сестричек Долли, - пояснил Тильден. – Всего пару часов назад.
Я слишком близко, подумал Ваймс, и мир вдруг рухнул в бездну. Все то было лишь названием, это, казалось, случилось сразу. Сестрички Долли, точно. Там точно были горячие головы...
- Лейтенант дневной стражи обратился за помощью к одному из полков, - продолжал Тильден. – Что он и должен был сделать. Разумеется.
- Которому? – спросил Ваймс, просто так. В конце концов, название было во всех книжках по истории.
- Среднему Драгунскому полку лорда Вентури, сержант. Мой старый полк.
Это точно, подумал Ваймс. А кавалеристы хорошо обучены контролю над мирными жителями. Это всем известно.
- И, э, было несколько, э, случайных смертей...
Ваймс жалел старика. Вообще-то, так и осталось неизвестным, приказал ли кто кавалеристам выступать, но имеет ли это значение? Лошади наступают, люди не могут выбраться из-за того, что другие давят на них сзади... малышу так просто не удержать руку...
- Но, кроме того, офицеров забросали различными предметами, и один из солдат был тяжело ранен, - добавил Тильден, словно читая по бумажке.
Значит, все нормально? подумал Ваймс.
- Какими предметами, сэр?
- Овощами, кажется. Хотя, возможно, были и камни. – Ваймс заметил, что рука Тильдена трясется. – Насколько я понимаю, бунт произошел из-за цены на хлеб.
Нет. Это протест был по поводу цены на хлеб, проговорил внутренний голос Ваймса. А бунт это то, что получается, когда паникующие люди зажаты между идиотами на лошадях и другими идиотами, что кричат «да, точно!» и стараются продвинуться вперед, и все дело в атаке, присоветованной маньяком со стальной линейкой.
- Во дворце полагают, - медленно произнес Тильден, - что революционеры могут напасть на здания стражи.
- Правда, сэр? Почему?
- Они всегда делают так, - ответил Тильден.
- Вообще-то, сэр, люди закрывают ставни и...
- Делайте все, что считаете нужным, сержант, - прервал его Тильден, размахивая рукой с письмом. – Нам сказано иметь в виду регулирование комендантского часа. Это было особо подчеркнуто.
Ваймс ответил не сразу. Он подавил в себе первую фразу и, удовольствовавшись «Так точно, сэр», вышел вон.
Капитан не был плохим человеком, Ваймс знал это; просто на него слишком плохо повлияли новости, и он отдал такой глупый, опасный приказ. «Делайте, что считаете нужным». Дайте такой приказ человеку, который запаникует, увидев группу людей, потрясающих кулаками, и у вас получится Резня у Сестричек Долли.
Он спустился по лестнице. Нервничающие люди толпились вокруг.
- Арестант в камере? – спросил Ваймс.
Капрал Колон кивнул.
- Да, сэр. Сержант, Мордач говорит, что у Сестричек Долли...
- Я знаю. Теперь вот, что нужно сделать. Уберите ставни, отоприте дверь, оставьте ее открытой и зажгите все лампы. Почему не горит синяя лампа над входом?
- Не знаю, сержант. Но что если...
- Зажгите ее, капрал. А потом вы с Вадди выйдете наружу и будете стоять на страже. Вы местные дружелюбно выглядящие парни. Возьмите колокольчики, но, и я хочу, чтобы вы меня поняли, никаких мечей, ясно?
- Никаких мечей? – не выдержал Колон. – Но что если появится чертовски огромная толпа, а я не буду вооружен?
Ваймс в два шага оказался рядом с ним и чуть не столкнулся нос к носу.
- А если у тебя будет меч, что ты станешь делать, а? Против чертовски огромной толпы? Что ты хочешь, чтобы они увидели? Я хочу, чтоб они увидели вот что: это Толстяк Колон, порядочный парень, не слишком умен, я знавал его папашу, а вон старина Вадди, он пьет в моем пабе. Потому что если они увидят двух людей в униформе с мечами, то у вас будут неприятности, а если вы обнажите их, то будете в настоящей передряге, а если вдруг, по какой-то причине, капрал, вы обнажите их сегодня без моего приказа и выживете, то вы будете жалеть об этом, потому что вам придется иметь дело со мной, это ясно? И тогда вы узнаете, что такое настоящая беда, потому что все, что было до того, покажется чертовым деньком на проклятом побережье. Все ясно?
Фред Колон таращился на него. Другое слово подобрать было трудно.
- И не думай, что мой сладкий голос не означает, что я, черт возьми, не отдал тебе приказ, - добавил Ваймс, отворачиваясь. – Ваймс?
- Да, сержант? – отозвался юный Сэм.
- Здесь есть пила?
Мордач сделал шаг вперед.
- У меня есть ящик с инструментами, сержант.
- И гвозди?
- Да, сэр!
- Отлично. Оторви дверцу от моего шкафчика и вколоти в нее как можно больше гвоздей, прямо насквозь, хорошо? А потом положи ее наверху шляпками вниз. А я пойду в уборную и прихвачу пилу.
За этим последовала тишина, и капрал Колон захотел внести свою лепту. Он прочистил горло и произнес:
- Если у вас проблемы с этим, сержант, у миссис Колон есть отличное лекарство...
- Я не задержусь, - ответил Ваймс. Вообще-то, на это ушло четыре минуты.
- Ну, вот и все, - сказал он, вернувшись. – Пойдем-ка со мной, младший констебль. Пришло время для урока по ведению допроса. А... и прихвати ящик с инструментами.
- Фреду и Вадди не слишком-то нравится стоять снаружи, - заметил Сэм, когда они спускались по каменным ступеням. - Они говорят, а что если те Неназываемые появятся?
- Им нечего беспокоиться. Наши друзья с Цепной улицы не ходят через парадную дверь.
Он толкнул дверь, ведущую в камеры. Арестант поднялся на ноги и схватился за прутья решетки.
- Вот и отлично, они пришли, теперь выпустите меня, - проговорил он. – Давайте же, и я замолвлю за вас словечко.
- Никто не пришел за тобой, сэр, - ответил Ваймс. Он запер главную дверь за своей спиной и только потом открыл камеру.
- Должно быть, они немного заняты, - добавил он. – Были беспорядки у Сестричек Долли. Несколько смертей. Наверно, пройдет еще какое-то время, прежде чем они зайдут за тобой.
И тут человек увидел ящик с инструментами. Он только слабо мерцал, но Ваймс заметил минутное сомнение.
- Понятно, - сказал, наконец, пленник. – Хороший Полицейский, Плохой Полицейский, да?
- Как угодно, - отозвался Ваймс. – Но у нас мало людей, так что, если я дам тебе сигарету, ты сможешь сам ударить себя в челюсть?
- Слушайте, это ведь всего лишь шутка, да? – забеспокоился он. – Вы знаете, что я один из Особых. А вы в городе новенький и хотите нас впечатлить. Что ж, вам это удалось. Хорошо посмеемся, хаха. В конце концов, я ведь просто на стреме стоял.
- Да, но это уже не поможет. Теперь, когда ты у нас, мы можем решить, в чем ты виновен. Ты и сам знаешь, как это делается. Нравится имбирное пиво?
Лицо человека застыло.
- Знаешь, - продолжал Ваймс, - так уж вышло, что после тех беспорядков нас предупредили ожидать нападения революционеров на здания стражи. Лично я так не думаю. Я полагаю, что появится простая группа обычных людей, которые, понимаешь ли, услышали о том, что произошло. Но – и ты можешь звать меня мистер Подозрительность – что-то мне подсказывает, что будет еще хуже. Видишь ли, мы должны следить за соблюдением комендантского часа. А это значит, полагаю, что если вдруг появится кто-то с жалобами на то, что на невооруженных людей напали солдаты, что лично я бы назвал Нападением Со Смертельным Оружием, мы должны будем их арестовать. И мне кажется...
Сверху донеслись какие-то звуки. Ваймс кивнул юному Сэму, и тот поднялся по ступенькам.
- А теперь, когда мой впечатлительный помощник ушел, - тихо произнес Ваймс, - я добавлю, что, если хоть кого-нибудь из моих людей сегодня ранят, то я прослежу, чтобы до конца своих дней ты кричал при одном только виде бутылки.
- Я же вам ничего не сделал! Вы даже не знаете меня!
- Верно. Как я и сказал, мы будем играть по вашим правилам.
Сэм вернулся.
- Кто-то упал в уборную! – доложил он. – Они попытались залезть на крышу, но она была подпилена и провалилась!
- Должно быть, это те самые революционеры, - сказал Ваймс, наблюдая за лицом арестанта. – Нас предупреждали о них.
- Он говорит, что он с Цепной улицы, сержант!
- Именно так и я бы говорил, будь я революционером, - кивнул Ваймс. – Что ж, давай посмотрим на них.
Наверху дверь все еще была открыта. Снаружи стояло несколько людей, едва заметных в свете ламп. Внутри же был сержант Стук, и доволен он не был.
- Кто приказал открыть двери? – говорил он. – Снаружи опасно! Очень скверно...
- Это мой приказ, - ответил Ваймс, поднимаясь по ступенькам. – Есть проблемы, сержант?
- Ну... слушайте, сержант, когда я возвращался сюда, я слышал, они бросают камни в штаб на улице Мутного Колодца, - произнес Стук. – На улицах люди! Толпы! И я даже боюсь думать, что происходит в центре города.
- И что?
- Мы же полицейские! Мы должны подготовиться!
- Как? Забаррикадировать дверь и слушать, как по крыше стучат камни? Или, может, мы должны выйти и всех арестовать? Есть добровольцы? Нет? Вот что я вам скажу, сержант, если хочешь поиграть в полицейских, то можешь арестовать человека в уборной. За Взлом и...
Сверху раздался крик.
Ваймс поднял глаза.
- И, полагаю, если ты подымишься на чердак, то найдешь там человека, который прыгнул через окно в крыше прямо на дверь с гвоздями, которую случайно там оставили, - продолжил он. И, посмотрев на озадаченное лицо Стука, добавил: - Парни с Цепной улицы, сержант. Они полагали, что смогут пробраться через крышу и напугать тупых стражников. Швырни обоих в камеры.
- Вы арестовываете Неназываемых?
- Никакой униформы. Никаких значков. Носят оружие. Давайте хоть немного соблюдать закон, а? – ответил он. – Мордач, где это какао?
- У нас будут неприятности! – выкрикнул Стук.
Ваймс зажег сигару, ничего не говоря.
- Они и так уже есть, Винсбор, - произнес он, туша спичку. – Теперь осталось только выяснить, какие именно нам нужны. Спасибо, Мордач.
Он взял кружку какао у тюремщика и кивнул Сэму.
- Давай выйдем, - сказал он.
В комнате вдруг стало тихо, и лишь сверху доносились стоны да отдаленные крики из уборной.
- Чего вы ждете, джентльмены? – бросил он. – Хотите позвонить в свои колокольчики? Кто-нибудь желает крикнуть, что все в порядке?
И оставив слова, раздуваясь и краснея, висеть в воздухе, Ваймс вышел на вечернюю улицу.
Вокруг, группками по трое или четверо, стояли люди, разговаривая между собой и изредка посматривая на здание стражи.
Ваймс сел на ступеньках и глотнул какао.
С тем же успехом он мог скинуть свои бриджи. Группы распались, люди стали публикой. Еще ни один человек, пивший безалкогольный шоколадный напиток, не оказывался в центре такого пристального внимания.
Он был прав. Закрытая дверь пробуждала браваду. Человек, пьющий из кружки в свете ламп и, вероятно, наслаждающийся вечерней прохладой, побуждал к паузе.
- Мы нарушаем комендантский час, - выкрикнул молодой человек, двигаясь то вперед, то назад.
- А это хорошо? – спросил Ваймс.
- Ты собираешься нас арестовать?
- Не-а, - радостно отозвался Ваймс. – У меня перерыв.
- Да? – переспросил молодой человек. Он указал на Колона и Вадди. – А у них тоже?
- Теперь да. – Ваймс полуобернулся. - Там все готово, парни. Свободны. Не стоит спешить, на всех хватит. И выходите, когда разберете свои...
Когда стук сандалий затих, Ваймс повернулся обратно и снова улыбнулся людям.
- Ну и когда у тебя перерыв закончится? – бросил человек.
Ваймс присмотрелся к нему внимательнее. Его поза выдавала его с головой. Он был готов драться, хотя даже не выглядел, как боец. Если бы дело шло в баре, то бармен бы уже убирал с полок самые дорогие бутылки, потому что подобные любители оставляют за собой горы стекла. А, да... теперь он видит, почему вдруг вспомнил про бар. Из кармана человека торчала бутылка. Он принял свою решительность на грудь.
- Ну, кажется, в четверг, - ответил Ваймс, не сводя глаз с бутылки. В растущей толпе кто-то засмеялся.
- Почему в четверг?
- В четверг у меня выходной.
Раздались новые смешки. Когда напряжение нарастает, требуется не слишком много, чтобы его снять.
- Я требую, чтобы меня арестовали! – выкрикнул парень. – Давай, попробуй!
- Ты недостаточно пьян, - отозвался Ваймс. – На твоем месте я бы проспался дома.
Рука человека схватила бутылку. Ну, вот и началось, подумал Ваймс. Судя по его виду, у паренька один шанс из пяти...
К счастью толпа была еще не слишком большой. В такое время совершенно не нужно, чтобы люди, стоявшие сзади, вытягивали шеи и спрашивали, что происходит. А в свете здания стражи человек был хорошо виден.
- Послушай-ка моего совета, приятель, и не делай этого, - проговорил Ваймс. Он сделал еще один глоток. Какао было едва теплым, но кружка и сигара означали, что обе его руки были заняты. Это очень важно. У него не было оружия. Никто потом не скажет, что он держал оружие.
- Я тебе не приятель! – крикнул человек и разбил бутылку о стену рядом со ступенями.
Стекло звякнуло о землю. Ваймс смотрел на его лицо, смотрел, как меняется его выражение от подпитываемой алкоголем ярости до мучительной боли, смотрел, как открывается его рот...
Человек покачнулся. Меж его пальцев потекла кровь, а сквозь зубы прорвался низкий животный звук.
Вот она, картинка, освещенная лампой – Ваймс, сидящий на ступеньках с занятыми руками, и человек, истекающий кровью в нескольких футах от него. Никакой драки, никто никого не тронул... он знал, как расходятся слухи, и хотел, чтобы эта картинка осталась в памяти собравшихся людей. На конце его сигары даже был пепел.
Несколько секунд он не двигался, а потом встал, все решив.
- Мне кто-нибудь поможет? – произнес он, снимая нагрудник и кольчугу, а потом оторвал от рукава своей рубашки длинную полоску.
Двое человек, вздрогнув от командного голоса, поддержали раненого. Один из них потянулся к руке.
- Не трогай ее, - приказал Ваймс, обвязывая полоской рукава запястье раненого. – У него в руке полно осколков. Положите его, очень осторожно, пока он не упал, но не трогайте ничего, пока я не наложу жгут. Сэм, принеси одеяло Мэрилин с конюшни. Кто-нибудь знает доктора Лоуни? Ну же!
Кто-то из стоящих рядом вызвался его привести.
Ваймс понял, что теперь находится в центре внимания; многие стражники выглядывали из-за двери.
- Видел однажды подобное, - произнес он вслух, и добавил про себя «лет десять назад». – Драка в баре. Парень схватил бутылку, не зная, как правильно ее разбивать, и, в конце концов, всадил себе в руку кучу осколков, а другой наложил жгут. – Толпа удовлетворенно вздохнула. – Кто-нибудь его знает? – добавил он. – Ну же, кто-то ведь должен...
Голос из толпы предположил, что, возможно, это Джосс Щербин, ученик сапожника из Новых Сапожников.
- Что ж, будем надеяться, рука у него уцелеет, - кивнул Ваймс. – Мне нужна пара новых ботинок.
Это было совсем не забавно, но в ответ раздались новые смешки, из тех, что появляются лишь благодаря испуганной нервозности. А потом толпа расступилась, пропуская вперед доктора Лоуни.
- А, - вздохнул он, опускаясь на колени рядом с Щербином. – Знаете, порой я не понимаю, зачем мне вообще кровать. Урок драки на бутылках?
- Да.
- Кажется, вы сделали все верно, но мне нужен свет и стол, - продолжил Лоуни. – Ваши люди могут занести его внутрь?
Ваймс надеялся, что до этого не дойдет. Что ж, нужно делать все возможное...
Он ткнул в случайных людей в толпе.
- Ты, ты, ты, ты и вы, леди, - произнес он. – Вы поможете Фреду и Вадди занести парнишку в штаб, хорошо? И останетесь с ним там, двери будут открыты, так? Вы все будете знать, что происходит. У нас здесь нет секретов. Всем все ясно?
- Да, но ты коп... – начал кто-то.
- Да, верно, - перебил Ваймс. – А вот этого паренька видите? Он тоже коп. Его зовут Сэм Ваймс. Он живет со своей мамой на Заводильной улице. А это Фред Колон, недавно женился, у него пара комнат в Старых Сапожниках. А Экспонат В – Вадди, все здесь знают Вадди. А Билли Виглет родился на этой улице. Я спросил твое имя?
- Н-нет... – пробормотал человек.
- Это потому, что мне не важно, кто ты. – Ваймс отпустил человека и осмотрел толпу. – Слушайте сюда! Меня зовут Джон Киль! И никто не попадет в штаб без моего ведома! Вы все здесь свидетели! Те, кого я указал, зайдут внутрь, чтобы убедиться в честной игре. Остальные хотят остаться здесь, чтобы узнать, что станется с Щербином? Отлично, я скажу Мордачу принести вам какао. Или же вы можете разойтись по домам. Ночь холодная. Вам стоит быть в своих постелях. Мне бы хотелось оказаться в своей. И, да, мы знаем про Сестричек Долли, и нам это не нравится так же, как и вам. И мы слышали про улицу Тусклого Колодца, и это нам не нравится еще больше. И это все, что я могу сказать вам. Теперь... любой, кто еще хочет подраться с полицейским, может сделать шаг вперед. Я снял свою форму. Все будет по-честному, здесь и сейчас, на виду у всех. Кто-нибудь?
Что-то задело его плечо и звякнуло о каменные ступени.
Потом с крыши противоположного здания раздался звук скользящей черепицы, и в круг света упал человек. Толпа вздохнула, а кто-то даже коротко вскрикнул.
- Похоже, нашелся желающий, - бросил кто-то. И снова раздалось нервное хихиканье. Толпа расступилась, позволяя Ваймсу подойти к новоприбывшему.
Человек был мертв. Если он был еще жив, падая с крыши, то сейчас, ударившись о землю, точно скончался, потому что, как правило, нормальная шея так не выглядит. Рядом с ним лежал арбалет.
Ваймс взвалил тело на плечо и вернулся к ступенькам штаба. Найти стрелу, разломавшуюся на части, было не трудно.
- Кто-нибудь его знает? – спросил он.
Толпа, даже те ее члены, кто не мог хорошенько разглядеть упавшего лучника, выказала полное неведение.
Ваймс проверил карманы человека. Каждый из них был пуст, что оказалось единственной необходимой ему уликой.
- Похоже, ночь будет долгой, - произнес он, жестом приказав Фреду Колону занести внутрь и это тело. – Мне пора вернуться к своим делам, дамы и господа. Если кто-нибудь захочет остаться, и, честно говоря, я был бы этому рад, я пошлю кого-нибудь из ребят развести костер. Благодарим за ваше терпение. – И, подняв кольчугу и нагрудник, он вошел внутрь.
- Что они делают? – спросил он Сэма, не оборачиваясь.
- Кое-кто уходит, но большинство стоят там, сержант, - ответил Сэм, выглянув за дверь. – Сержант, один из них стрелял в вас!
- Правда? А кто сказал, что он был одним из них? Это дорогой арбалет. И у него ничего не было в карманах. Совсем ничего. Кроме использованного носового платка.
- Это очень странно, сержант, - кивнул Сэм.
- Особенно потому, что я ожидал найти записку вроде «я самый настоящий революционер, уж поверьте мне», - произнес Ваймс, осматривая тело.
- Да, это бы сказало нам, что он точно революционер, - отозвался Сэм.
Ваймс вздохнул, и мгновение смотрел на стену.
- Кто-нибудь знает что-нибудь о его арбалете?
- Это новенький Болсовер А7, - ответил Фред Колон. – Не плохой арбалет, сержант. Но Убийцы им не пользуются.
- Это верно, - кивнул Ваймс и повернул голову мертвеца так, чтобы они смогли увидеть маленький металлический дротик за его ухом. – Зато они пользуются вот этим. Фред, ты всех знаешь. Сейчас где-нибудь можно достать имбирное пиво?
- Имбирное пиво, сержант?
- Да, Фред.
- Зачем... – начал Колон.
- Не спрашивай, Фред. Просто принеси с полдюжины бутылок, хорошо?
Ваймс повернулся к столу, над которым окруженный толпой работал доктор Лоуни.
- Как дела? – спросил Ваймс, протолкнувшись вперед.
- Медленнее, чем шли бы, если бы люди не загораживали этот чертов свет, - отозвался Лоуни, осторожно опуская щипцами окровавленный осколок в кружку. – Видал и похуже. Он сможет двигать пальцами, если вы это хотите узнать. Просто некоторое время не будет делать туфли. Отлично.
Раздался хор одобрительных голосов. Ваймс посмотрел на горожан и стражников. Кое-кто тихо переговаривались между собой; во всеобщем шуме он смог расслышать что-то вроде «плохи дела» и «говорят, что...».
Он все верно подметил. Большинство ребят жили здесь, или на соседних улицах. Одно дело – столкнуться с безликим ублюдком в форме, и совсем другое – бросать камни в старину Фреда Колона, или старину Вадди, или в старину Билли Виглета, которых ты знаешь с двухлетнего возраста и с которым ты играл в канаве с Дохлой Крысой на Резинке.
Лоуни отложил щипцы и потер переносицу.
- Ну, вот и все, - устало произнес он. – Пару швов наложить – и будет как новенький.
- И я бы хотел, чтобы вы взглянули на кое-кого еще, - произнес Ваймс.
- Знаете, почему-то это меня не удивляет.
- У одного в ступне полно дырок, другой провалился сквозь крышу уборной и вывихнул ногу, а третий мертв.
- Не думаю, что смогу сделать что-нибудь для мертвеца, - отозвался доктор. – Почему вы, кстати, решили, что он мертв? И я понимаю, ответ мне вряд ли понравится.
- Он сломал шею, упав с крыши, и я подозреваю, он упал с крыши, потому что получил стальной арбалетный болт прямо в мозг.
- А. Похоже, он действительно мертв, если вам важно мнение медика. Это вы сделали?
- Нет!
- Что ж, вы довольно занятой человек, сержант. Вы не можете поспеть повсюду. – Он ухмыльнулся, заметив, как покраснел Ваймс, и подошел к трупу.
- Да, я бы сказал, что он определенно скончался, - заключил он. – И?
- Я хотел бы, чтобы вы написали это. На бумаге. Используя профессиональные термины вроде «травмы» и «ссадины». Я хочу, чтобы вы записали, во сколько вы констатировали его смерть. А потом, если вы не против, парни проводят вас вниз к тем двоим, а когда вы с ними закончите, я бы хотел, чтобы вы подписали еще один листок, где будет сказано, что вы это сделали, и я вас вызывал. Все в двух экземплярах.
- Хорошо. Могу я спросить, зачем?
- Я не хочу, чтобы кто-нибудь сказал, что это сделал я.
- А кому это может понадобиться? Вы же сказали, что он упал с крыши!
- Настали времена подозрений, доктор. А вот и Фред. Ну как?
- Старой миссис Арбитр не понравилось, что ее разбудили посреди ночи, - выдохнул он. – И я отдал ей целый доллар!
Ваймс не осмелился посмотреть в лицо Лоуни.
- Вот как? – произнес он, настолько невинно, насколько был способен. – А пиво ты достал?
- Шесть пинт ее лучшего пойла, - кивнул Колон. – Кстати, там три пенса сдачи. И... э... – Он неуютно переступил с ноги на ногу. – Э... я слышал, что штаб у Сестричек Долли подожгли, сержант. И на Ворсовом Холме тоже не сладко. И, э... в штабе на Ростковой улице выбили все окна, а парни из Меньшеворотного штаба хотели остановить детей, что бросали камни, и, э, один из них выхватил свой меч, сержант...
- И?
- Может, он останется в живых, сержант.
Доктор Лоуни посмотрел на кабинет, где все еще толпились разговаривающие люди. Мордач разносил какао. На улице некоторые стражники стояли вокруг разложенных костров вместе с остальными горожанами.
- Что ж, должен признаться, я потрясен, - произнес он. – Похоже, ваш штаб – единственный в городе, который не взяли в осаду. И я даже не хочу знать, как вам это удалось.
- Просто немного везения, - ответил Ваймс. – И у меня в камерах сидят трое без каких-либо документов, и еще один неизвестный несостоявшийся убийца, которого убили.
- Сложная задачка. Ну а я решаю более простые, как то – к чему такая спешка.
- Я намерен разрешить свои вопросы как можно быстрее.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Sat Nov 19, 2005 9:37 pm     Заголовок сообщения:

Убийца медленно передвигался с крыши на крышу, пока, наконец, возбужденные голоса у штаба стражи не затихли вдали.
Его движения можно было бы назвать кошачьими, если бы не тот факт, что он не метил попадавшиеся ему предметы.
Наконец, он добрался до одного из самых скрытых мест города, где среди нескольких дымовых труб образовался защищенный закуток, невидимый ни с земли, ни с окружающих крыш. Но он не направился туда немедленно, а обошел вокруг, бесшумно передвигаясь от одного наблюдательного пункта к другому.
Любого человека, знакомого с порядками анк-морпоркской Гильдии Убийц, заинтриговало бы то, насколько невидимым он был. Когда он двигался, движение было заметно; когда он останавливался, то просто исчезал. Можно было бы решить, что здесь замешана магия, и, в какой-то степени, это было бы верно. Магия на девяносто процентов состоит из знания одного факта, который сокрыт от других.
Наконец, фигура, вероятно, удовлетворившись увиденным, нырнула в укрытие. Из потаенного местечка между трубами он достал сумку, и послышался слабый шелест и тяжелое дыхание, что означало переодевание.
Примерно через минуту он появился снова, и теперь каким-то образом его можно было увидеть. Его все еще было трудно разглядеть отчетливо, всего лишь одна тень среди других, но, тем не менее, теперь он не был таким, как раньше, когда был не заметнее легкого ветерка.
Он тихо спрыгнул на крышу пристройки, а оттуда – на землю, где снова ступил в тень. Перевоплощение продолжалось.
Оно прошло довольно легко. Ужасный маленький арбалет был разобран и рассован по кармашкам бархатной сумки, мягкие кожаные тапки сменились парой башмаков потяжелее, припрятанных в темноте, а черный капюшон был откинут назад.
Он осторожно завернул за угол и подождал несколько минут.
Впереди показалась карета, чьи факелы оставляли за собой хвост пламени. Она слегка притормозила, дверь открылась и закрылась.
Когда карета снова набрала скорость, убийца уже сидел на своем сиденье.
Внутри тускло горела лампа. В ее мерцании виднелась фигура женщины, сидевшей в тенях напротив. Когда карета проехала мимо фонаря, на мгновение блеснул сиреневый шелк.
- Ты не все стер, - произнесла фигура. Она достала сиреневый носовой платок и поднесла к лицу молодого человека. – Плюнь, - скомандовала она.
Он неохотно подчинился. Рука вытерла его щеку и поднесла платок к свету.
- Темно-зеленый, - произнесла женщина. – Как странно. Насколько мне известно, Хэвлок, ты провалил экзамен по тайным перемещениям.
- Могу я спросить, как вы это узнали, Мадам?
- О, просто кое-кто все слышит, - легко ответила Мадам. – Кое-кому просто нужно приложить деньги к чьему-то уху.
- Что ж, это верно, - кивнул убийца.
- А почему как это произошло?
- Экзаменатор думал, что я мошенничаю, Мадам.
- А ты?
- Разумеется. Я полагал, в этом вся суть.
- И ты никогда не посещал его занятий.
- О, нет, посещал. Постоянно.
- Он говорит, что никогда тебя на них не видел.
Хэвлок улыбнулся.
- Мадам, а вы клоните к...?
Мадам засмеялась.
- Может, шампанского? – Раздался звук извлекаемой из ведерка со льдом бутылки.
- Благодарю, Мадам, но я откажусь.
- Как знаешь. А я буду. А теперь... докладывай, прошу.
- Я не могу поверить тому, что видел. Я считал его головорезом. И он действительно головорез. Видно, как его мышцы думают за него. Но он постоянно держит их под контролем! Мне казалось, я видел настоящего гения, но...
- Что?
- Он простой сержант, Мадам.
- Не стоит это недооценивать. Это очень полезное звание для нужного человека. Оптимальный баланс власти и ответственности. Кстати, говорят, что он читает улицы сквозь подметки своих ботинок, и потому оставляет их очень тонкими.
- Хмм. Ну, да, существует множество различных поверхностей, но...
- Ты всегда так серьезно относишься к подобным вещам, Хэвлок. Совсем не как твой отец. Подумай... мифологически. Он читает улицу. Он слышит ее голос, чувствует ее температуру, читает ее мысли; она говорит с ним сквозь его ботинки. Полицейские так же суеверны, как и другие люди. На все другие здания стражи сегодня напали. Да, люди Каченса подбили их на это, но еще больший урон нанесли злоба и глупость. Но только не на улице Паточной Шахты. Нет. Киль открыл дверь и впустил улицу. Хотелось бы знать о нем побольше. Мне говорили, что в Псевдополисе его считали медлительным, вдумчивым, разумным. А здесь он как будто бы расцвел.
- Я убрал человека, который пытался срезать этот бутон.
- Правда? Это не похоже на Каченса. Сколько я должна?
Молодой человек, названный Хэвлоком, пожал плечами.
- Остановимся на долларе, - произнес он.
- Очень дешево.
- Большего он и не стоил. Но я должен вас предупредить. Скоро вы захотите, чтобы я разобрался с Килем.
- Полагаю, подобный ему не станет связываться с такими как Ветрун и Каченс?
- Он на своей собственной стороне. Он сам по себе – осложнение. Вы можете решить, что лучше бы ему... перестать все усложнять.
Громыхание кареты подчеркнуло тишину, последовавшую за этим замечанием. Теперь они ехали по более богатой части города; здесь было больше света, а за соблюдением комендантского часа, введенного для бедняков, следили здесь менее строго. Женщина, сидевшая напротив убийцы, погладила кошку, что лежала у нее на коленях.
- Нет. Он послужит кое-чему, - произнесла Мадам. – Все говорят о Киле. В мире, где все движутся кругами, он идет прямым путем. А прямой путь в мире виражей позволяет случиться многому.
Она снова погладила кошку. Та тихонько взвыла. Она была рыжей и выказывала поразительное самодовольство, хотя порой и чесала свой ошейник.
- Кстати говоря, - добавила она, - что там случилось с книгой? Мне не хотелось показаться излишне любопытной.
- А, это был чрезвычайно редкий том, который мне посчастливилось достать. О природе маскировки.
- Этот тупой верзила сжег ее!
- Да. Повезло. Я боялся, что он попытается ее прочитать, хотя, - Хэвлок изнуренно улыбнулся, - кому-нибудь пришлось бы помочь ему с длинными словами.
- Она была ценной?
- Бесценной. Особенно теперь, когда она уничтожена.
- А. Важная информация. Может, что-то о темно-зеленом цвете. Ты мне не расскажешь?
- Я мог бы. - Хэвлок снова улыбнулся. – Но тогда мне пришлось бы найти кого-нибудь, кто заплатил бы за ваше убийство.
- Тогда не говори. Но, мне кажется, Собачатник – это очень неприятная кличка.
- Если твое имя Ветинари, Мадам, то ты просто счастлив отделаться Собачатником. Вы не могли бы высадить меня подальше от Гильдии? Я пройдусь по крышам. Хочу навестить одного тигра, прежде чем... ну, вы знаете.
- Тигра. Как интересно. – Она снова погладила кошку. – Ты уже нашел свой путь?
Ветинари пожал плечами.
- Я знаю об этом уже несколько лет, Мадам. Но теперь вокруг дворца выставлено с полполка. Четверо или пятеро стражников у каждой двери, а посты нерегулярно проверяются патрулями. Я не смогу пройти мимо них. Просто дайте мне возможность пробраться внутрь, и тогда те люди, что будут там, перестанут быть проблемой.
Кошка потеребила лапой ошейник.
- А может у нее аллергия на бриллианты? – промолвила Мадам. Она подняла кошку. – У моей кисоньки аллергия на бриллиантики?
Хэвлок внутренне вздохнул, ведь он все-таки уважал свою тетю. Ему просто хотелось, чтобы она немного разумнее относилась к кошкам. Он инстинктивно чувствовал, что если уж, обсуждая интриги, ласкаешь кошку, то она должна быть белой, с длинной шерстью. Но никак не старым рыжим оборванцем с периодическими приступами метеоризма.
- Так что с сержантом? – спросил он, вежливо отодвигаясь вдоль сиденья.
- Полагаю, мне стоит познакомиться с мистером Килем как можно скорее, - ответила она. – Может, его удастся обуздать. Все начнется завтра вечером. Э... ты не против, если я открою окно?
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Thu Nov 24, 2005 8:04 pm     Заголовок сообщения:

В тот же вечер Низз, пошатываясь, возвращался в свою комнату, неплохо проведя время в Общем Зале Старост, как вдруг заметил, что один из факелов погас.
С быстротой, которая удивила бы любого, кто не заметил ничего, кроме его раскрасневшегося лица и нетвердой походки, он выхватил кинжал и всмотрелся в коридор. Он уделил внимание и потолку. Везде были лишь серые тени, и ничего больше. Иногда факелы просто гаснут сами собой.
Он сделал шаг вперед.
Когда он проснулся утром в своей постели, то списал головную боль на какой-то низкосортный бренди. И еще, какой-то скот разрисовал его лицо в оранжевые и черные полоски.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Thu Nov 24, 2005 8:05 pm     Заголовок сообщения:

Снова начался дождь. Ваймс любил дождь. В это время преступлений совершается меньше. Люди предпочитают сидеть дома. В самые лучшие ночи его службы шел дождь, а он стоял в тени под покровом зданий, втянув шею так, что между шлемом и воротничком почти ничего не было видно, и вслушивался в серебристый шелест дождя.
Однажды он стоял так тихо, так незаметно, что сбежавший от своих преследователей грабитель прислонился к нему, чтобы перевести дыхание. А когда Ваймс ухватился за него и прошептал на ухо «Попался!», тот чуть не наделал в штаны, от чего его дорогая матушка терпеливо отучала его лет сорок назад.
Люди разошлись по домам. Зашитого Щербина проводили до дома в Новых Сапожниках, где Фред Колон терпеливо пересказал случившееся его родителям, излучая неподдельную честность. Лоуни, наверняка, прослушивал шумы в подушке.
Дождь журчал в водостоках, и лил из пастей горгулий, и кружил в канавах, и заглушал все звуки.
Бесполезная это штука, дождь.
Ваймс взял бутылку лучшего имбирного пива миссис Арбитр. Он помнил его.
Газа в нем было больше, чем в аду, и потому оно пользовалось огромнейшей популярностью. Мальчишка, при должных тренировках, мог прорыгать весь первый куплет гимна города после одного-единственного глотка. А это очень важный признак твоего положения в обществе, когда тебе всего восемь лет.
Для этого задания он выбрал Колона и Вади. Он не хотел вовлекать юного Сэма. Вовсе не потому, что планировал что-то незаконное, просто оно и цветом и запахом напоминало что-то подобное, а Ваймсу не хотелось бы ничего объяснять.
Камеры были старыми, гораздо старше, чем здание над ними. Железные решетки были довольно новыми, но они не занимали все пространство. С другой стороны арки находились и другие подвалы, в которых не было ничего, кроме крыс и мусора, но, что очень важно, их нельзя было увидеть из этих камер.
Ваймс приказал пронести мертвого арбалетчика мимо них. В этом не было ничего такого. Полночь, мерзкая погода, вовсе незачем будит служащих в морге, когда есть холодный подвал.
В замочную скважину он следил, как тело проносят мимо камер. Это вызвало некоторое волнение, особенно у того, кого он первым притащил сюда. Другие двое казались людьми, что повидали много мерзостей, за которые платили деньги; грабеж, или убийство, или работа копов - для чего бы их не нанимали, звучало для них одинаково, и они научились не обращать особого внимания на смерть, только если это не их собственная.
Первый же начинал нервничать.
Ваймс прозвал его Хорьком. Его черная одежда была лучше, чем у других; кинжал был дорогим, а на его пальце Ваймс заметил серебряное кольцо в виде черепа Смерти. Другие двое были одеты невзрачно, а оружие их было не особенно красивым, но зато практичным.
Ни один настоящий наемный убийца не пойдет на дело в драгоценностях. Они опасны и могут сверкнуть в неподходящий момент. Но Хорек хотел показаться важным человеком. Может, прежде чем выйти на улицу, он внимательно рассматривал себя в зеркале, дабы убедиться, что выглядит круто. Он был из тех кретинов, которых вышибали из бара за то, что они показывали свой кинжал дамочкам.
Короче говоря, у Хорька были большие мечты. У него было воображение.
Что ж, вот и отлично.
Стражники вернулись и взяли пакеты, которые приготовил Ваймс.
- Запомните, делаем все быстро, - сказал он. – Они взволнованы, они устали, никто не пришел за ними, и они только что видели тело своего очень даже мертвого коллеги. Нам не нужно, чтоб у первых двух было время все обдумать. Все понятно?
Они кивнули.
- А мелкого оставим напоследок. Чтобы времени у него было предостаточно...
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Tue Dec 13, 2005 8:52 pm     Заголовок сообщения:

Хорек обдумывал свое положение. К сожалению, оно ему не очень-то нравилось.
Он уже поговорил с другими двумя. Они должны были его вытащить. Да на них даже одежда была безвкусной. Но ведь эта чернь никогда не действует наудачу. Всем известно, что они всегда отваливают. Никогда даже не предполагалось, что они будут драться или проявлять сообразительность. Они...
Главная дверь в камеры распахнулась.
- Время для имбирного пива! – проревел кто-то.
И мимо пробежал стражник с ящиком бутылок и исчез в соседних камерах.
Здесь не было очень-то много света. Хорек прижался к стене и увидел, как два стражника открыли дверь в соседнюю камеру, вытащили скованного человека и толкнули его за угол.
Голоса отдавались слабым эхом.
- Держи его! Ноги, ноги держи!
- Все! Давай бутылку! Встряхни хорошенько, иначе не сработает!
- Итак, дружок. Хочешь нам что-нибудь рассказать? Твое имя? Нет? Что ж, как знаешь. Именно сейчас нам не особо интересно, будешь ты говорить или нет.
Раздался громкий хлопок, шипение, а потом... крик, исполненный боли.
И прежде чем он затих, дрожащий Хорек услышал чей-то голос:
- Быстро второго давайте, пока капитан нас не засек.
Он снова съежился у стены, а два стражника ворвались в следующую камеру, вытащили отбивающегося заключенного и толкнули во тьму.
- Итак. Один шанс. Будешь говорить? Да? Нет? Уже поздно!
Еще один хлопок, снова шипение, новый крик. Он был громче и дольше и закончился каким-то булькающим звуком.
Хорек сполз по стене, сунув пальцы в рот.
За освещенным лампой углом Колон подтолкнул Ваймса и, сморщив нос, указал вниз.
Между камерами была вырыта канава, вроде примитивной уступки гигиене. Теперь по нему текла тонкая струйка. Хорек занервничал.
Попался, подумал Ваймс. Но для хорошего воображения нужно больше времени. Он чуть наклонился вперед, и двое других с надеждой приблизились к нему.
- Итак, - тихо прошептал он, - у вас уже был отпуск?
Через несколько минут он поднялся, подошел к последней занятой камере, отпер дверь и схватил Хорька, который пытался вжаться в угол.
- Нет! Пожалуйста! Я расскажу вам все, что вы хотите! – закричал человек.
- Вот как? – ухмыльнулся Ваймс. – И какова скорость вращения луны?
- Что?
- А, тебе нужно что-нибудь попроще? – Ваймс вытащил человека из камеры. – Фред! Вадди! Он будет говорить! Тащите блокнот!
Все заняло полчаса. Фред Колон никогда не умел писать быстро. А когда мучительные звуки его усилий завершились последней точкой, Ваймс произнес:
- Вот так-то, сэр. А теперь припиши в конце: Я, Джеральд Меньшепутин, на данный момент состоящий в Ассоциации Молодых Язычников, делаю это заявление по доброй воле и без принуждения. А потом подпиши. Понятно?
- Да, сэр.
На кинжале были выгравированы инициалы Дж М. И Ваймс верил им. За свою карьеру он встречал многих, подобных Меньшепутину, и все они имели тенденцию сдаваться от простой мысли о том, что их могут принудить силой. А уж если это происходило, ты получал их с потрохами. Любой человек, имевший представление о трюке с имбирным пивом, сознается в чем угодно.
- Ну, что ж, - радостно заключил он, поднимаясь на ноги. – Благодарю за сотрудничество. Хочешь, мы подбросим тебя до Цепной улицы?
Выражение лица Хорька говорило «че?»
- Мы собираемся высадить там твоих друзей, - продолжал Ваймс, слегка повышая голос. – Тодзи и Маффа. И оставить мертвеца у морга. А с тобой передадим некоторые бумаги. – Он кивнул Колону. – Копия твоего признания. Копия констатации смерти того загадочного человека, написанная сифилисным доктором, и наши заверения, что мы постараемся найти его убийцу. И записка от Моззи насчет той мази, которую он наложил на ступни Маффа. А... и чек на шесть бутылок имбирного пива.
Он положил руку на плечо Хорька и повел его в соседнюю камеру, где, излучая ярость, сидели Тодзи и Мафф, связанные по рукам и ногам и с кляпами во ртах. На столе стоял ящик с шестью бутылками имбирного пива. Пробки были прикручены проволокой.
Хорек уставился на Ваймса, который сунув палец в рот и надув щеки, быстро выдернул его с громким хлопком.
Вадди зашипел.
Фред Колон разинул было рот, но Ваймс прикрыл его ладонью.
- Нет, не надо, - сказал он. – Это может показаться забавным, Джеральд, но порой Фред очень громко кричит безо всякой на то причины.
- Вы меня надули! – завопил Хорек.
Ваймс похлопал его по плечу.
- Надули? – прорычал он. – Как это, Джеральд?
- Вы заставили меня думать, что собираетесь проделать трюк с имбирным пивом!
- Трюк с имбирным пивом? – Ваймс нахмурился. – Что это?
- Вы знаете! Вы его принесли для этого!
- Мы не пьем алкогольные напитки на службе, Джеральд, - спокойно ответил Ваймс. – Ты имеешь что-то против имбирного пива? Мы не знаем никаких трюков с ним, Джеральд. А какие трюки ты знаешь? Видел недавно что-то интересное, а, Джеральд? Расскажи нам!
Наконец, до Хорька дошло, что ему лучше помолчать. Но это озарение опоздало минут на тридцать. Выражение видимых частей лиц Тодзи и Маффа ясно намекало, что они очень хотят перекинуться с ним парой слов.
- Я требую охраняемого помещения, - наконец, произнес он.
- Как раз когда я тебя отпускаю, Джеральд? – удивился Ваймс. – Как ты сказал в своем заявлении... как там, Фред? Что-то о простом подчинении приказам? Все эти рассказы, что вы смешивались с толпой и швыряли что-то в солдат и копов, ты этого не хотел делать, я знаю. Тебе не нравилось быть там и смотреть, как бьют людей и заставляют их признаваться во всем, потому что, мне кажется, ты не из таких. Ты всего лишь малек. По-моему, это довольно справедливо, так?
- Прошу вас! Я все расскажу! – запищал Хорек.
- То есть это еще не все? – взревел Ваймс. Он резко развернулся и схватил бутылку.
- Да! Нет! То есть, если я спокойно посижу, то смогу вспомнить что-нибудь еще!
Ваймс задержал взгляд на нем, а потом опустил бутылку обратно в ящик.
- Хорошо, - произнес он. – Доллар в день плюс паек.
- Так точно, сэр!
Ваймс проследил, как Хорек вернулся обратно в камеру, и захлопнул дверь за ним. Потом он повернулся к Фреду и Вадди.
- Разбудите Мэрилин, - сказал он. – Доставим этих троих.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Tue Dec 13, 2005 8:54 pm     Заголовок сообщения:

Шел дождь, и легкий туман клубился по Цепной улице. Фургон появился из ниоткуда. Фред послал Мэрилин в нечто, напоминающее легкий галоп, и потому лошадь, заворачивая за угол, с трудом удерживалась спереди от грохочущего тяжелого фургона.
Когда они пронеслись мимо штаба, задняя дверь распахнулась, и на мостовую вывалились два тела.
Часовые ринулись вперед. Кто-то выпустил стрелу вслед исчезающему в тумане фургону, но она лишь безвредно звякнула по железным решеткам.
Другие осторожно приблизились к связанным телам. Их стоны подчеркивались крепкой бранью. А к одежде одного из них были пришпилены бумаги.
Они прочли их. Никто не смеялся.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Tue Dec 13, 2005 8:55 pm     Заголовок сообщения:

Ваймс распряг лошадь, почистил ее и проверил ясли. Может, ему просто показалось, но ящик был полнее, чем прежде. Может, совесть все же существует.
А потом он вышел на холодный ночной воздух. Здание стражи было освещено. Теперь, когда уличные фонари начали тушить, оно напоминало настоящий маяк. За стенами же была ночь, истинная ночь с прядями тумана и движущихся теней. Он расслабился и накинул ее на плечи, точно плащ.
Тень возле ворот глубже, чем должна быть.
Он вновь потянулся за портсигаром, выругался и вытащил сигару из-за манжета рубашки. Он сложил руки, зажигая ее, и плотно закрыл глаза, чтобы сохранить ночное зрение.
Потом поднял лицо к небу и выпустил колечко дыма. Да. Все считают, что черное в темноте незаметно. Они не правы.
Он подошел к воротам, якобы закрыть их, и вдруг одним резким движением выхватил свой меч.
В глубине капора показалось овальное побледневшее лицо Сэди.
- Доброе утро, господин хороший, - произнесла она.
- Доброе утро, Сэди, - устало отозвался Ваймс. – Чем обязан такому визиту?
- Мадам хочет видеть тебя, добрый господин.
- Если ты про Рози, я был несколько занят...
Сумочка Дотси ударила его по затылку.
- Мадам не любит ждать, милок. – Это были последние слова, что он услышал прежде, чем капюшон ночи опустился полностью.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Sat Dec 17, 2005 2:14 pm     Заголовок сообщения:

Тетушки были специалистами. Может, даже Моззи Лоуни не мог вырубить человека с такой точностью.
Ваймс очнулся. Он сидел в кресле. Очень удобном. И кто-то тряс его.
Сандра, Настоящая Белошвейка. Она посмотрела на него и произнесла:
- Он в порядке... – А потом отступила назад, села в другое кресло и нацелила арбалет.
- Знаешь, - отозвался Ваймс – кресло было очень удобным, и напомнило ему о той мягкости, которой не хватало ему в эти несколько дней; все не так уж и плохо, - если кто-то хочет со мной поговорить, то ему надо, черт возьми, просто-напросто попросить.
- Сэди сказала, что ты будешь без сознания минут десять, но потом ты начал храпеть, так что мы решили дать тебе немного поспать. - Рози Длань подошла ближе. На ней было красное вечернее платье, огромный парик и довольно много драгоценностей.
- Да, чтобы выглядеть так небогато, нужно потратить очень много денег, - кивнула она, заметив выражение его лица. – Я не могу остаться, нужно вернуться к гостям. Так что, если...
- Капканс пообещал вам Гильдию, так? – бросил Ваймс. Это был еще один обманный ход, но ему уже просто надоело просыпаться в неизвестных местах. – Да, так я и думал. И вы ему верите? Этого не будет. Когда он станет патрицием, он будет смотреть сквозь вас.
Он будет смотреть сквозь всех, добавил он про себя. Безумный лорд Капканс. Еще один Ветрун, но с более изысканными жилетами и с большим количеством подбородков. Те же обманчиво дружеские манеры, те же свиные повадки, то же тупое высокомерие, просто еще одна пиявка в череде пиявок, по сравнению с которыми Ветинари казался глотком свежего воздуха. Ха... Ветинари. Да, он тоже ведь где-то здесь, учится тому выражению лица, которое никогда не выдаст его мыслей... Но именно он даст вам Гильдию, о которой вы мечтаете. Он где-то здесь. Я знаю.
- Не ждите ничего от Капканса, - произнес он вслух. – Помните, некоторые думали, что будущее за Ветруном.
Он ощутил некоторое удовольствие от выражения лица Рози Длань. Наконец, она сказала:
- Дай ему выпить, Сандра. Если он попытается что-то предпринять, стреляй в глаз. Я сообщу Мадам.
- Ты полагаешь, я поверю, что она выстрелит? – переспросил Ваймс.
- Сандра может быть очень воинственной, - ответила Рози. – Вчера один джентльмен был... невежлив, и она подбежала к нему и... ты бы удивился, что она сделала с грибком.
Ваймс перевел взгляд на арбалет. У девчонки была твердая рука.
- Не думаю, что вполне пони... – начал он.
- Это деревянная болванка, чтобы легче было носки штопать, - объяснила Сандра. – Я ударила его им за ухо.
Ваймс одарил ее пустым взглядом, а потом кивнул:
- Ясно. Все. Буду сидеть очень смирно, уж поверьте.
- Вот и ладушки, - отозвалась Рози.
Она скользнула к двойным дверям, и платье зашуршало по полу. Когда она распахнула двери, шум ворвался в комнату. Послышались разговоры, запах сигарного дыма и алкоголя, и Ваймс успел разобрать слова «...изменить главенствующую философию познания...», прежде чем двери закрылись.
Ваймс остался сидеть. Он уже привык к креслу и тому, что кто-то его скоро вновь ударит.
Сандра, все еще державшая арбалет, поставила перед ним стакан виски.
- Знаешь, - сказал он, - в будущем будут очень интересоваться, как все это оружие распространялось по городу.
- Я совершенно не понимаю, о чем вы.
- А все это потому, что стражники никогда не обращают внимания на белошвеек, вне зависимости от комендантского часа, - продолжал Ваймс, глядя на стакан с виски. – Или на дорогие кареты, - добавил он. - Стражник может попасть в настоящие неприятности, если решит опробовать подобное. – Он чувствовал запах. Выпивка была хорошей, с гор, а не местная гадость.
- Вы никому не сказали о корзине, - вдруг произнесла Сандра. – И не передали нас Неназываемым. Вы с нами?
- Сомневаюсь.
- Но вы даже не знаете, кто мы!
- Опять же сомневаюсь.
Он услышал, как открылись и закрылись двери, и зашелестело длинное платье.
- Сержант Киль? Я так много слышала о вас! Прошу, оставь нас, Сандра. Я уверена, сержанту можно доверять.
Она была чуть ниже Ваймса. Может, из Генуи, подумал он, или же долго там жила. Заметно по произношению. Карие глаза, русая – но волосы женщины назавтра могут быть совершенно иного цвета – фиолетовое платье, гораздо дороже, чем все остальное. А выражение ее лица давало понять, что его обладатель знает, что произойдет, и смотрит за происходящим только лишь чтобы убедиться...
- И не забудьте узор на ногтях, - улыбнулась она. – Но если вы пытаетесь угадать мой вес, то здесь я вам помочь не смогу. Вы можете звать меня Мадам.
Она села в кресло напротив него, сложила руки и посмотрела поверх них.
- На кого вы работаете? – спросила она.
- Я офицер городской стражи, - ответил Ваймс. – Приведен сюда под давлением... мадам.
Женщина махнула рукой.
- Вы можете уйти, когда пожелаете.
- Это довольно удобное кресло, - отозвался Ваймс. Будь он проклят, если от него так просто избавятся. – А вы, правда, из Генуи?
- А вы, правда, из Псевдополиса? – Мадам улыбнулась. – Лично я считаю, что не стоит приезжать из тех мест, которые и так под рукой. Так жизнь становится гораздо проще. Но я довольно много времени провела в Генуе, у меня там были... дела. – Она снова улыбнулась. – А теперь вы думаете «старая белошвейка», так ведь?
- Вообще-то я думал «портняжная мастерская», - ответил Ваймс, и она рассмеялась. – Но в основном, - добавил он, - я думал «революции».
- Продолжайте, сержант. – Мадам поднялась. – Вы не против, если я выпью шампанского? Я бы предложила вам, но, как я поняла, вы не пьете.
Ваймс бросил взгляд на полный стакан с виски.
- Мы просто проверяли, - произнесла Мадам, вынимая пузатую бутылку из ведерка со льдом. – Вы не сержант. Рози была права. Вы были офицером. Даже больше, чем просто старшим офицером. Вы так сложны, сержант Киль. Вот вы здесь, в большом доме, в дамском будуаре, с женщиной неотягощенного поведения, - Мадам вылила бутылку в синюю кружку с нарисованным медвежонком, - и вы нисколько этим не взволнованы. Откуда вы? И, да, вы можете закурить.
- Я издалека, - ответил Ваймс.
- Убервальд?
- Нет.
- У меня были... дела в Убервальде, - продолжила Мадам. – Увы, ситуация там довольно нестабильна.
- Точно. Понимаю, - кивнул Ваймс. – И на это время, полагаю, вам захотелось перевести некоторые дела в Анк-Морпорке. Если здесь возможно все уравновесить.
- Очень хорошо. Давайте скажем так: я считаю, что у этого города замечательное будущее, и мне хотелось стать его частью. А вы очень проницательны.
- Нет, - ответил Ваймс. – Я очень простой. Я всего лишь знаю, как все работает. Я просто слежу за деньгами. Ветрун – сумасшедший, а это плохо для бизнеса. Его дружки – преступники, и это тоже плохо для бизнеса. Новому патрицию понадобятся новые друзья, дальновидные люди, которые хотят стать частью чудесного будущего. А это хорошо для ведения дел. Именно так все и происходит. Встречи в будуарах. Чуть-чуть дипломатии, некоторого рода обмен, обещание здесь, понимание там. Именно так и свершаются революции. А все эти беспорядки на улицах просто вроде пены... – Ваймс кивнул на двери. – Гости припозднились? Это ведь голос доктора Фоллета. Умник, так его зва... зовут. Он примет нужную сторону. А если главы Гильдий за вас, то Ветрун – уже покойник. Но от Капканса много пользы не будет.
- Многие возлагают на него большие надежды.
- А вы что думаете?
- Я считаю его коварным самовлюбленным болваном. Но пока что он лучшее, что у нас есть. А как насчет вас, сержант?
- Я? А я остаюсь в стороне. У вас нет ничего, что мне нужно.
- Вы ничего не хотите?
- Я хочу очень многого, дорогая леди. Но вы не можете мне этого дать.
- Вам не хочется вернуться к командованию?
Вопрос обрушился на него словно молот. Это же прошлое. Она не может знать! Откуда она знает?
- А, - улыбнулась Мадам, наблюдавшая за его лицом. – Розмари говорила, воры сняли с вас некие дорогие доспехи. Вроде генеральских, как я слышала.
Она открыла новую бутылку. Очень аккуратно, сквозь пелену потрясения заметил Ваймс. Ничего показного, вроде вылетающих пробок и фонтана брызг.
- Не странно ли, будь это так? – промурлыкала Мадам. – Уличный боец с манерами командующего и нагрудником лидера.
Ваймс смотрел прямо перед собой.
- И кому какое дело, как он попал сюда? – Мадам говорила в основном с воздухом. – Мы могли бы предположить, что, наконец, появился человек, который действительно может принять командование городской стражей.
Первая мысль зашипела в его голове, точно шампанское: черт побери, я ведь могу! Вышвырнуть Каченса вон, продвинуть некоторых достойных сержантов...
А потом появилась вторая мысль: в этом городе? При Капкансе? Сейчас? Мы будем просто еще одной бандой. И третья: это безумие. Это невозможно. Этого никогда не было. Ты хочешь вернуться домой к Сибилле.
Первые две мысли поспешили убраться с дороги, краснея и бормоча да, точно... Сибилла... да, как же... точно... извини... пока не затихли окончательно.
- Я всегда сдерживала свои обещания, - добавила Мадам, пока он все еще смотрел в пустоту.
И тут из темноты, точно какое-то чудовище из глубин, поднялась четвертая мысль.
Ты не думал о Сибилле до третьей мысли, шепнула она.
Он моргнул.
- Вы знаете, городу нуж... – начала Мадам.
- Я хочу вернуться домой, - перебил ее Ваймс. – Я собираюсь покончить с той работой, которая передо мной, и вернуться домой. Вот что нужно мне.
- Кое-кто может сказать, если вы не с нами, то против нас, - произнесла Мадам.
- С вами? Ради чего? Ничего? Нет! Но я и не за Ветруна. Я не должен быть «за» людей. И я не беру взятки. Даже если Сандра будет угрожать мне поганкой!
- Кажется, это был грибок. О боги. – Леди улыбнулась ему. – Так вы неподкупны?
О боги, ну вот опять, подумал Ваймс. Почему лишь женившись, я вдруг стал привлекать влиятельных женщин? Почему этого не случилось со мной лет в шестнадцать? Тогда я мог бы с этим справиться.
Он попытался придать своему взгляду твердости, но, вероятно, сделал только хуже.
- Я встречала нескольких неподкупных людей, - продолжала Мадам Мезероль. – Все они погибли страшной смертью. Мир стремится к равновесию, понимаете. Продажный человек в хорошем мире, или хороший – в продажном... решение получается одинаковым. В мире не любят тех, кто не принимает определенную сторону.
- Я предпочитаю середину.
- И получаете сразу двух врагов. Я поражена, что вы можете стольких позволить себе на зарплату сержанта. Прошу, подумайте, от чего вы отказываетесь.
- Я думаю. И я не собираюсь помогать людям умирать, чтобы сменить одного болвана другим.
- В таком случае – дверь у вас за спиной, и мне очень жаль, что мы не смогли...
- ...вести дела? – спросил Ваймс.
- Я собиралась сказать «прийти к взаимовыгодному соглашению». Мы не очень далеко от вашей штаб-квартиры. Желаю вам... удачи.
Она кивнула в сторону дверей.
- Так жаль, - добавила она и вздохнула.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Sat Dec 17, 2005 2:16 pm     Заголовок сообщения:

Ваймс вышел под моросящий дождь, перенес вес с одной стопы на другую и сделал пару шагов.
Угол Легкой и Паточной Шахты. Смесь плоских булыжников и старых кирпичей. Да.
И он направился домой.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Sat Dec 17, 2005 2:17 pm     Заголовок сообщения:

Некоторое время Мадам смотрела на дверь, но потом повернулась, заметив, как дрогнул огонек свечей.
- Ты и в самом деле хорош, - произнесла она. – Как долго ты был там?
Хэвлок Ветинари шагнул из тени в углу. На нем был не официальный черный костюм Наемных Убийц, а свободная одежда не... какого-то определенного цвета, а простых невзрачных серых тонов.
- Достаточно долго, - ответил он, развалившись в кресле, где недавно сидел Ваймс.
- И даже Тетушки тебя не заметили?
- Люди смотрят, но не видят. Все дело в том, чтобы помочь им не видеть ничего. Но, думаю, Киль заметил бы меня, если бы я не стоял там. Он всматривается в тени. Это интересно.
- Он очень сердитый человек, - заметила Мадам.
- Вы рассердили его еще больше.
- Полагаю, ты получишь свою возможность развлечься, - произнесла Мадам.
- Да. Я тоже так думаю.
Мадам наклонилась и похлопала его по колену.
- Ну вот, - улыбнулась она, - твоя тетушка думает обо всем... – Она поднялась. – Мне лучше бы вернуться и развлечь гостей. Я очень хорошо умею развлекать. К завтрашнему вечеру у лорда Ветруна останется совсем мало друзей. – Она допила шампанское из кружки. – Доктор Фоллет такой очаровательный человек, как ты думаешь? Не знаешь случайно, волосы у него свои собственные?
- Я никогда не стремился выяснить это, - ответил Хэвлок. – Он пытается напоить вас?
- Да, - отозвалась Мадам. – Им нельзя не восхищаться.
- Говорят, он может играть на низменных струнках, - заметил Хэвлок.
- Как очаровательно.
Она изобразила на лице искреннюю довольную улыбку и открыла большие двойные двери в другом конце комнаты.
- А, доктор, - промурлыкала она, вступая в парящий табачный дым. – Еще немного шампанского?
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Sat Dec 17, 2005 9:41 pm     Заголовок сообщения:

Ваймс спал, стоя в углу. Старый трюк ночных стражников и лошадей. Это даже нельзя назвать сном – можно умереть, если попробуешь держаться подобным образом несколько ночей подряд, но усталость немного снимает.
Кое-кто уже освоил этот прием. Другие же устроились за столами или на лавках. Похоже, никто не собирался возвращаться домой, даже когда сквозь дождь забрезжил серый рассвет, а в зал вошел Мордач с котелком странноватой каши.
Ваймс открыл глаза.
- Чаю, сержант? – предложил Мордач. – Настаивался час, два сахара.
- Ты просто спаситель, Мордач. – И Ваймс ухватился за кружку, словно в ней был эликсир жизни.
- А снаружи ждет какой-то пацан, говорит, что должен поговорить с вами, кха, и только, - доложил Мордач.
- Как он пахнет? – спросил Ваймс, отхлебывая горячий крепкий чай.
- Как днище клетки бабуина, сержант.
- А, Шнобби Шноббс. Я выйду. Принеси ему большую миску каши, хорошо?
Мордач неловко переминался.
- Если вы, кха, не против моего совета, сержант, не стоит поощрять подобных...
- Видишь эти нашивки, Мордач? Вот и отлично. Большую миску.
Ваймс, держа в руке кружку чая, вышел на сырой двор, где, прислонившись к стене, стоял Шнобби.
Все говорило о том, что день будет солнечным. И после ночного дождя будет много чего еще. Сирень к примеру...
- Что происходит, Шнобби?
Шнобби с минуту молчал, ожидая увидеть монетку.
- Везде довольно скверно, сержант, - наконец сдался он, но надежда все еще теплилась. - В Лоскутном закоулке убили констебля. Говорят, камнем попали. В стычке на Ворсовом Холме кому-то отрезали ухо. Кавалеристы, сержант. Везде идут бои. Все штаб-квартиры стражи сильно...
Ваймс уныло слушал его. Все это обычно до оскомины. Разъяренные напуганные люди с обеих сторон, и на всех давят сзади. Может быть только хуже. То, что творится на Ворсовом Холме и у Сестричек Долли, уже звучит, как зона боевых действий.
...как ангелочки подымаются выше...
- А на Цепной улице что-нибудь было? – спросил он.
- Всего лишь несколько людей, - отозвался Шнобби. – Немного покричали и разбежались, что-то вроде того.
- Точно, - кивнул Ваймс. Даже толпа не может быть настолько тупой. Простые ребятишки, горячие головы, да подвыпившие люди. Все станет хуже. Нужно быть полным сумасшедшим, чтобы напасть на Неназываемых.
- Сейчас плохо повсюду, - добавил Шнобби. – Но только не здесь, конечно. Нас это миновало.
Нет, подумал Ваймс. В итоге крайними станем мы.
Мордач вышел через заднюю дверь штаба, держа в руках большую миску каши и ложку. Ваймс кивнул в сторону Шнобби, и, с великим нежеланием, миска была отдана мальчишке.
- Сержант? – обратился Мордач, следя за евшим, а точнее, заглатывающим еду ребенком.
- Да, Мордач?
- Какие будут приказы?
- Не знаю. Капитан здесь?
- В том-то и дело, сержант, - отозвался Мордач. – Прошлой ночью приходил посыльный с письмом для капитана, и я отнес его наверх, а он был там, и я подумал, забавно, хаха, подумал я, обычно он не приходит так рано...
- Поживее, Мордач, прошу, - произнес Ваймс, когда тот снова уставился на ложку.
- Ну, а потом, когда я принес ему какао, он просто сидел, кха, и смотрел в пустоту, хотя, когда я дал ему какао, он сказал «спасибо, Мордач». Он всегда, кха, был вежлив. Но сейчас, когда я поднялся к нему, его не было.
- Он старый человек, Мордач, нельзя рассчитывать, что он будет здесь посто...
- Его чернильницы тоже нет, сержант. А прежде он никогда не брал ее домой. – И Ваймс заметил, что глаза Мордача были гораздо краснее, чем обычно.
Он вздохнул.
- А письмо?
- Тоже нет, сержант, - ответил Мордач, снова бросая взгляд на ложку в руке Шнобби. Очень дешевая, заметил Ваймс, из какого-то пустячного металла.
- В таком случае, мы будем охранять мир, Мордач.
- Не слишком-то его много осталось, сержант.
- Тогда, что-нибудь найдем. Пошли.
Мордач нерешительно замялся.
- Я только заберу ложку, сержант; у нас их и так осталось только пять, а такой, как он, запросто стащит...
- Он может оставить чертову ложку себе! – крикнул Ваймс. – Ложки сейчас не имеют значения!
Шнобби проглотил последнюю порцию горячей каши, сунул ложку в карман, показал Мордачу язык и, бросив миску на землю, сделал ноги.
Ваймс вошел в кабинет, взял половник и постучал им по стенке пустого котла. Головы повернулись к нему.
- Итак, сынки! Вот, что мы будем делать! Те, кто женат, могут на час сходить домой и успокоить жен! Все остальные, вы на неоплачиваемой сверхурочной службе! Кто-то удивлен?
Виглет поднял руку.
- У нас у всех есть семьи, сержант, - сказал он.
- И лучшее, что мы можем сделать для них, это убедиться в том, что здесь есть хоть какой-то закон, - отозвался Ваймс. – Мы не знаем, что происходит в других отделениях, кроме того, что все скверно. Так что мы будем открыты, ясно? Днем и ночью! Да, младший констебль?
- Наша мама будет волноваться, сержант, - произнес юный Сэм.
Ваймс заколебался, но ненадолго.
- Мордач отнесет любую твою записку, парень. То же самое относится и ко всем остальным, - добавил он. – Скоро мы выходим в патруль. Да, я знаю, мы – Ночная стража. И что? Для меня сейчас достаточно темно! Младший констебль, пойдем-ка во двор, хорошо?
И Ваймс вышел навстречу утру.
Теоретически, двор предназначался для тренировок. Но редко для этого использовался. Ночная стража сторонилась жестокости. Когда угрозы или превосходство в численности не действовали, они предпочитали спасаться бегством.
В сарае стояли мишени и чучела для упражнений с мечом. Ваймс вытаскивал их на булыжники, когда за ним появился младший констебль.
- Мне казалось, вы считаете их бесполезными, сержант.
- Так и есть, - кивнул Ваймс. – Я достал их, чтоб тебе помягче было приземляться. Сэм, ты разгуливаешь по городу с мечом, не зная, как его использовать. А это хуже, чем расхаживать по округе, зная, как использовать оружие, и не имея его. Человек, не умеющий пользоваться своим оружием, скорее всего, получит его в то место, где солнце не светит.
Он снял нагрудник и шлем, а ремень с мечом отбросил в угол.
- Ладно, нападай на меня, - кивнул он, заметив краем глаза, что кое-кто вышел во двор и теперь наблюдал за ними.
- Но я же не могу просто взять и заколоть вас, сержант! – воскликнул Сэм.
- Нет, но мне бы хотелось, чтобы ты попробовал.
Сэм колебался. Я не был совершенным глупцом, подумал Ваймс.
- Вы ухмыляетесь, сержант, - заметил Сэм.
- И что?
- Вы просто ухмыляетесь и стоите там, сержант, - продолжал Сэм. – Я знаю, что получу взбучку, потому что вы ухмыляетесь, хотя у вас нет меча.
- Боишься запачкать свой чистенький меч кровью, а? Ладно, отбрось его. Так лучше? Ты ведь был в какой-нибудь банде, так? Конечно, так. Все были. И ты все еще жив. Значит, драться умеешь.
- Да, сержант, но это, понимаете ли, грязные приемы.
- А мы – грязные люди. Давай, покажи самое худшее, на что способен.
- Я не хочу поранить вас, сержант!
- И это твоя первая ошибка...
Сэм развернулся и ударил.
Ваймс сделал шаг назад, поймал его ногу и помог ей двигаться дальше вверх.
И я был быстрым, думал он, когда Сэм упал на спину. И неплохо хитрил. Но я многому выучился с тех пор.
- Твои глаза выдали тебя, - сказал он распростертому на земле Сэму. – Но главную идею ты уловил. Нет никаких правил.
Он почувствовал что-то позади себя. Что-то, включающее приглушенный смешок. Он бросил взгляд на Сэма, который уставился ему за спину.
Удар был хорошим и пришелся бы по затылку, если бы Ваймс не отступил в сторону. А потом он развернулся, схватил руку и заглянул в лицо Неду Коатсу.
- Как выходной, Нед?
- Замечательно, сержант, благодарю. Просто хотел узнать, насколько вы хороши.
И он ткнул Ваймса локтем в живот, тут же отступив в сторону. Зрители зашептались, но Ваймс, согнувшись пополам, со слезящимися глазами, поднял руку.
- Нет, это было вполне честно, вполне, - задыхаясь, проговорил он. – Мы все чему-нибудь да учимся. – Он уперся руками в колени, дыша гораздо более театрально, чем было нужно.
И поразился, что Нед не купился на это. Тот держался на расстоянии, медленно обходя его по кругу. В его руке была дубинка. Менее опытный человек решил бы проверить, в порядке ли старый сержант, и поплатился бы за это.
- Именно так, сержант, - продолжал Нед, - Я хочу посмотреть, чему вы можете научить меня. Сэм слишком доверчив.
Мозг Ваймса отчаянно ринулся сквозь вереницу возможных вариантов
- Итак, сержант, - говорил он, все еще двигаясь, - что бы вы стали делать, сержант, если бы были безоружны, и на вас бы напал человек с дубинкой?
Быстро вооружился бы, подумал Ваймс, если бы считал, что он так же хорош, как и ты.
Он присел и кувыркнулся. Нед это упустил. Когда Ваймс двинулся вправо, он смотрел налево, считая, что первое движение человека, подобного Ваймсу, всего лишь уловка. К тому же времени, как он сообразил и развернулся, Ваймс уже схватил ножны и теперь поднимался, обнажая меч.
- А, поднимаем ставки. Хороший урок, сержант, - кивнул Нед. Он вытащил свой меч. Тот сверкал; большинством мечей стражников нельзя было бы и масла отрезать. – Теперь мы снова на равных. Что дальше, сержант?
Они шли по кругу. Да чтоб меня, подумал Ваймс, кто научил тебя этому? И к тому же он ухмыляется. Это уже не представление. Он знает, что я не могу ранить его, по крайней мере, не при всех. Он может случайно ударить меня, и ему это сойдет с рук, но сержант должен быть опытнее. И мы не можем больше подымать ставки.
Постой-ка...
Он швырнул меч в стену. По чистой случайности, тот застрял. Это впечатлило зрителей.
- Хочу все же дать тебе шанс, Нед, - бросил он, отступая прочь.
Век живи, век учись, подумал Ваймс. Он помнил Газзи Две Ухмылки. Сэм не встретит его еще лет пять. Вот это-то и будет настоящим обучением. Две Ухмылки был самым грязным бойцом, которого когда-либо знавал Ваймс. Все что угодно в его руках могло стать оружием, все что угодно - мишенью. Две Ухмылки был неким гением в этой маленькой области. Он мог увидеть оружие во всем – в стене, обрывке ткани, кусочке фрукта...
Он ведь даже и большим-то не был. Газзи был невысоким и жилистым. Но любил драться с громилами, ведь так появлялось больше целей для удара. Впрочем, после нескольких пропущенных стаканов уже нельзя было сказать, почему он дерется. Две Ухмылки мог побить человека, сидящего рядом с ним, просто в качестве замены пинка в пах всей вселенной.
Его прозвали Две Ухмылки после того, как кто-то располосовал стеклом его лицо; но к тому времени Газзи был настолько замаринован в адреналине, что отнесся к этому как к какой-то незначительной детали. Шрам оставил на его лице счастливую улыбку. Сэм многому научился у Газзи Две Ухмылки.
- К чему все это? – пробормотал он так, чтобы только Нед мог услышать.
- Просто хочу выяснить, что вам известно, сержант, - отозвался он, все еще обходя его по кругу. – Кажется, вы знаете слишком много.
Он сделал выпад. Ваймс бросился назад, размахивая ножнами, точно потерявший последнюю надежду человек, и, когда Нед засмеялся и отступил с его дороги, перехватился за жесткий кожаный ремень ножен.
- На мне шлем, согласно правилам, - заметил Нед. – И доспехи. Меня трудновато будет ударить, сержант.
Даже из-под криков Детрита, лишь один из семи стражников научился правильно обращаться с мечом. Нед это умел. Возможностей было не особо много.
Ну что ж... настало время для мастерства.
Он сделал шаг назад, остановился и увидел, что творилось за спиной Коатса. Он попытался скрыть это, но не смог удержать мимолетное выражение облегчения в глазах.
Ваймс ударил, ножны стали продолжением его руки. Кожаный ремень попал под подбородок Неда, откидывая его голову назад, а потом опустился на рукоять меча, и Ваймс машинально ударил Неда в подбородок, просто чтобы тот упал. У него всегда была аллергия на острые предметы, особенно если они находились слишком близко к его лицу.
- Отлично, хорошая попытка, - сказал он и повернулся к толпе. – Все может стать оружием, если это правильно использовать. Ваш колокольчик это дубинка. Все что угодно, что можно воткнуть в другого человека достаточно сильно, чтобы дать вам лишних две минуты, будет полезным. Никогда не угрожайте кому бы то ни было мечом, если не собираетесь его использовать, потому что, если он раскусит ваш блеф, у вас не останется большого выбора, да и тот, что есть, никуда не годится. Не бойтесь использовать то, чему вы выучились в детстве. Нам не ставят оценки за честную игру. А для ближнего боя я, как ваш старший сержант, запрещаю вам исследовать возможности всех тех дубинок и медных кастетов, что продает миссис Милотельн на Легкой улице №8 всевозможных цен и размеров для любого кармана. А если кто-то из вас нападет на меня лично, я не стану демонстрировать всё разнообразие приемов, полезных против этих хороших, но все же хитрых инструментов. Итак, давайте-ка разомнемся. Я хочу, чтобы все вы через две минуты были здесь со своими дубинками. Вы думаете, это всего лишь дурацкая деревяшка? Я докажу вам обратное. Вперед!
Он повернулся к сраженному Неду, который теперь сидел на земле.
- Хорошо двигаешься, мистер Коатс. Но этому ты научился не в страже, я знаю. Не хочешь ничего обсудить? Может, расскажешь, где был прошлой ночью? Должно быть, на Морфической улице?
- У меня выходной был, - пробормотал Нед, потирая челюсть.
- Верно, верно. Это не мое дело. Кажется, мы так и не нашли общий язык, Нед.
- Точно.
- Ты считаешь меня шпионом.
- Я знаю, что вы не Джон Киль.
Лицо Ваймса не выражало абсолютно ничего – что, как он и понимал, само себя выдавало.
- С чего ты это взял? – спросил он.
- Я не обязан отвечать. И вы не сержант стражи. А сейчас вам просто повезло, и это все, что я скажу. – Остальные стражники возвращались во двор, и Нед поднялся на ноги.
Ваймс оставил его и обратил свое внимание на них.
Никого из них ничему особенно не учили. В большей, а чаще – меньшей степени они учились друг у друга. А Ваймс знал, куда ведет эта дорога. На ней копы вытряхивали мелочь из карманов пьяных людей и уверяли друг друга, что взятка – это та же льгота. А бывало и хуже.
Он был только за то, чтобы выводить рекрутов на улицу, но сначала их нужно было учить. Нужно было, чтобы кто-нибудь, вроде Детрита, орал на них шесть недель, нужны были лекции о долге и правах арестантов, и «служении обществу». И только тогда можно было передавать их уличным монстрам, которые учили всему остальному, вроде того, как ударить человека, чтобы не осталось следов, и когда стоит засунуть впереди штанов глубокую металлическую тарелку, прежде чем сунуться в драку в баре.
И, если они были удачливы и разумны, они оказывались где-то между недостижимым совершенством и Ямой, где они могли быть настоящими копами, слегка потускневшими, потому что такова работа, но не прогнившими.
Он поставил их парами и приказал атаковать и защищаться. Это было ужасное зрелище. Он позволил этому длиться минут пять.
- Хорошо, хорошо, - захлопал он в ладоши. – Очень хорошо. Когда в город приедет цирк, я обязательно порекомендую им вас. – Люди поникли, а он продолжал: - Вы что же, не знаете никаких приемов? Чирк по Горлу, Раскаленная Кочерга, Подребро? Допустим, я нападаю на вас с большой дубиной... что вы будете делать?
- Убегать, сержант, - ответил Виглет. Раздался смех.
- Как далеко вы будете бежать? – спросил Ваймс. – Где-то нужно же драться. Младший капрал Коатс?
Нед Коатс участия в этом не принимал. Он стоял, прислонившись к стене, будучи этаким неподвижным сторонним наблюдателем, следящим за жалким действом.
- Сержант? – отозвался он, выпрямляясь, затратив на это минимум усилий.
- Покажи Виглету, как это делается.
Коатс взял свою дубинку. Сделана на заказ, заметил Ваймс, чуть длиннее обычной. Нед занял место перед констеблем, подчеркнуто повернувшись спиной к Ваймсу.
- И что я должен делать, сержант? – бросил он через плечо.
- Покажи ему несколько хороших приемов. Удиви его.
- Так точно, сержант.
Ваймс следил за слабыми ударами палок. Раз, два, три...
...и Нед развернулся, а его дубинка со свистом рассекла воздух.
Но Ваймс пригнулся и поймал его руку, заворачивая ее за спину, и, приблизившись к его уху, прошептал:
- Не слишком-то неожиданно, золотце. А теперь мы будем улыбаться, потому что парни смеются над нашим Недом, ну не осел ли он, все старается наехать на старика-сержанта, а мы ведь не хотим испортить им веселье. Я отпущу тебя, но попробуй такое еще раз, и тебе придется учиться поднимать ложку двумя руками, а ложка тебе понадобится, Нед, потому как жить ты будешь на одних супчиках, поскольку ни одного чертова зуба у тебя не останется. – Он отпустил его. – Кстати, кто тебя этому научил?
- Сержант Киль, сержант, - ответил Нед.
- Вы проводите отличную работу, сержант Киль!
Ваймс повернулся и увидел капитана Каченса, шедшего к нему через двор.
При свете дня он казался выше и стройнее и выглядел, точно клерк, бессистемно аккуратный в одежде; волосы были сальными, и густые черные пряди, зачесанные на лысину, позволяли предположить, что у него не было зеркала или же напрочь отсутствовало чувство юмора.
Его плащ был старомодным, но в хорошем состоянии, а вот ботинки были стоптаны и практически совершенно разбиты. У мамы Ваймса нашлось бы, что сказать по данному поводу. Мужчина должен следить за своей обувью, так она всегда говорила. По блеску башмаков можно многое рассказать об их владельце.
Кроме этого Каченс носил с собой трость, или, точнее, опереточную тросточку. Может, он считал, что так выглядит изысканно, а не походит, к примеру, на человека, носящего с собой какую-то совершенно ненужную деревяшку. Но в ней несомненно была скрыта рапира, потому что она слегка звенела, когда ударялась о землю, как сейчас, когда капитан чопорно шел к ним мимо старых мишеней и разбросанной соломы.
- Держите людей в форме, как я вижу, - произнес он. – Очень хорошо. Ваш капитан здесь?
- Полагаю, что нет, - ответил Ваймс, - сэр.
- А? Что ж, пожалуй, вы отдадите ему это, сержант Киль. – Каченс слегка улыбнулся ему. – Ночь для вас прошлаудачно... насколько я понимаю.
- У нас были гости, - отозвался Ваймс, - сэр.
- Ах, да. Неуместное рвение. Вас нестоит... недооценивать, сержант. Вы очень полезный человек. Увы, от других штабах не было столько...
- Пользы?
- А. Да. Боюсь, сержант, кое-кто из моих людей считают васпрепятствием... в нашем чрезвычайно важном деле. Сдругойстороны, я... считаю вас строгим приверженцем закона и, хотя это пока и приводитк... некоторым трениям из-за вашей неспособности полностью понимать всю возникшую ситуацию, я могу сказать, вы затронули мое сердце.
Ваймс обдумал анатомические подробности.
- В общем и целом, это так, сэр, - сказал он, - хотя я бы не осмелился на такую высоту.
- Прекрасно. Я надеюсьна... наше будущее сотрудничество, сержант. Ваш новый капитан несомненнооповестит... вас о деталях, по своему усмотрению. Доброго вам дня.
Каченс развернулся и направился своей дерганной походкой к воротам. Его люди последовали за ним, но один из них, с загипсованной рукой, сделал неприличный жест.
- Доброе утро, Генри, - кивнул Ваймс.
Он осмотрел письмо. Конверт был толстым, с рельефной печатью. Но Ваймс провел довольно много времени в кампании плохих парней, и точно знал, что делать с подобными вещами.
А еще он умел слушать. Новый капитан. Значит... началось.
Стражники смотрели на него.
- Они выведут больше, кха, солдат, сержант? – спросил Мордач.
- Подозреваю, что так.
- Они убрали капитана Тильдена, да ведь...
- Да.
- Он был хорошим капитаном, - возмутился Мордач.
- Да, - повторил Ваймс. Нет, подумал он про себя. Не был. Он был порядочным человеком и делал, что мог. Вот и все. Теперь он вне всего этого.
- Что мы теперь будем делать, сержант? - спросил младший констебль Ваймс.
- Патрулировать, - ответил Ваймс. – Только несколько этих улиц.
- И что это даст?
- Больше, чем если бы мы ничего не делали, парень. Разве ты не принимал присягу?
- Какую присягу, сержант?
Не принимал, вспомнил Ваймс. Как и многие из них. Ты просто получал униформу, колокольчик и становился ночным стражником.
Несколько лет назад Ваймс даже не вспомнил бы об этой клятве. Слова устарели, а шиллинг на резинке был просто шуткой. Но даже в Ночной Страже нужно было что-то большее, нежели простая оплата. Нужно что-то еще, что напоминало бы тебе, что это не просто работа.
- Мордач, принеси Шиллинг из кабинета, хорошо? Давайте-ка приведем вас к присяге. А где сержант Стук?
- Ушел, сержант, - ответил Виглет. – Не знаю, поможет ли это вам, но он сказал «к черту его», перед тем как хлопнул дверью.
Ваймс пересчитал их.
Потом будут говорить, что все штабы стражи держались до конца. Конечно, это не было правдой. Кто-то просто улизнул, а кто-то вообще не вышел на дежурство. Но Киль и его Линия остались.
- Итак, парни, - начал он, - вот как все обстоит. Мы все в курсе, что происходит. Не знаю, как вам, а мне это не нравится. Как только на улицах появятся солдаты, останется лишь гадать, когда все станет действительно скверно. Какой-то мальчишка бросает камень, и через мгновение уже горят дома и гибнут люди. Мы будем охранять мир. Это наша работа. Мы не будем героями, мы просто будем... нормальными. Теперь, - он отступил, - вполне возможно, кто-то решит, что мы делаем что-то неправильное. Так что я не собираюсь приказывать вам.
Он вытащил меч и провел им линию.
- Если вы переступаете ее, вы со мной, - продолжал он. – Если нет – так и быть. Вы пошли в стражу не ради этого, и я сомневаюсь, что нам дадут медали, что бы ни случилось. Я просто прошу вас об этом, и удачи всем нам.
Было несколько удручающе смотреть, как быстро младший констебль Ваймс переступил черту. За ним последовал Фред Колон, и Вадди, и Билли Виглет. И Спэчкок, Кулветр и Мойст, и Длинноногий Гаскин, и Гораций Ненсибел и... Карри, кажется, так?.. и Эванс и Паунс...
Дюжина стражников пересекла линию, последние – с неохотой, вызванной битвой между давлением взглядов и нормальным опасением за собственную шкуру. Некоторые, их оказалось больше, чем надеялся Ваймс, отступили назад.
Остался лишь Нед Коатс. Он скрестил руки.
- Черт возьми, вы все спятили, - произнес он.
- Ты мог бы пригодиться нам, Нед.
- Я не хочу умереть, - продолжал Нед, - и не собираюсь. Это глупо. Вас всего дюжина. Что вы можете? Все это «сохранение мира» просто чушь, парни. Копы делают то, что им приказывает начальство. Всегда так было. Что вы будете делать, когда заявится новый капитан? И ради кого все это? Они нападали на другие штабы, а чем им ночная стража-то не понравилась?
- Ничем.
- Ну вот, сами же видите.
- Я имею в виду, что стража не делала ничего, и это им не понравилось, - объяснил Ваймс.
- И что вы будете делать? Арестуете Ветруна?
Ваймсу почудилось, будто он строит спичечный мостик над ревущей пропастью, и снизу уже поднимаютсясь холодные ветра.
Он ведь арестовал Ветинари, там, в будущем. Правда, того отпустили на свободу после соблюдения должных законных процедур, но городская стража бы... будет достаточно многочисленной и достаточно сильной, и согласованной, чтобы действительно арестовать правителя города. Как они дошли до подобного? Смел ли он хотя бы мечтать, что кучка копов сможет захлопнуть дверь камеры прямо за спиной начальника?
Ну, может, именно здесь все и началось. Младший констебль Ваймс пристально смотрел на него.
- Конечно, не можем, - сказал он вслух, - но мы должны быть способны к этому. Вдруг однажды мы сможем. Иначе закон, это не закон, а просто способ приструнить людей.
- Такое впечатление, будто вы проснулись и почуяли вонь клоаки, - бросил Нед, - потому что именно в ней вы и оказались. Простите, парни, но вы ведь умрете. Именно этим и закончится ваша стычка с настоящими солдатами. Слышали, что было у Сестричек Долли? Трое погибли, а ведь они даже не пытались ничего сделать.
- Да ладно тебе, Нед, никто не станет нападать на нас, если мы просто патрулируем улицу, - пробормотал Колон.
- Патрулировать ради чего? – переспросил Нед. – Ради сохранения мира? А что вы станете делать, когда нечего будет охранять? Так что я не собираюсь стоять и смотреть, как вас перебьют. Я сваливаю.
Он развернулся и пошел через двор обратно в штаб. Чертов ты дурак, ты прав, думал Ваймс. Мне бы лишь хотелось, чтоб ты не был настолько прав.
- Все еще с нами, парни? – спросил он у группы, собравшейся за линией.
- Так точно, сержант, - откликнулся младший констебль Ваймс. Остальные не были так уверены.
- Нас убьют? - спросил Виглет.
- А кто сказал, что дойдет до драки? – бросил Ваймс, смотря на удаляющуюся спину Коатса. – Постойте здесь, мне надо переговорить с Недом...
- Я принес Шиллинг, сержант, - раздался голос Мордача, подходящего к ним. – А капитан хочет поговорить с вами.
- Передай ему, я буду через...
- Новый капитан, - быстро добавил Мордач. – Он уже здесь, кха. Военный. Терпеть не любит, сержант.
Для этого у меня были Моркоу, и Детрит, и Ангва, и Веселинка, горько подумал Ваймс. Я бы сказал, ты делаешь то-то, а ты – то-то, и все, что мне оставалось, это волноваться и разбираться с долбанными политиками...
Пусть Фред приведет всех к присяге, - сказал он вслух. – И скажи офицеру, я скоро буду.
Он пробежал сквозь штаб стражи и выскочил в переднюю дверь. На улице было много народу, больше, чем обычно. Пока это нельзя было назвать толпой, но это была известная пре-толпа Анк-Морпорка, то, из чего потом появляется настоящая толпа. Она охватывала город, точно паук и паутина, и, когда происходило что-то интересное, она передавала эту важную весть по всем улочкам и сгущалась и подтягивалась к месту действия. Слухи о резне у Сестричек Долли быстро расходились, и, если верить им, жертв становилось все больше. Ваймс чувствовал напряженность паутины. Она просто ждала, чтобы какой-нибудь идиот сделал что-то не то, а Природа просто щедра на идиотов.
- Коатс!
К его удивлению человек остановился и обернулся.
- Чего?
- Я знаю, что ты с революционерами.
- Просто догадка.
- Нет, в твоем блокноте был пароль, - покачал головой Ваймс. – Тот же, что Достабль передает в своих пирожках. Ты же знаешь, я мог открыть ящики. Слушай, неужели ты думаешь, что вы с Достаблем так и разгуливали бы на свободе, если б я был шпионом Каченса?
- Конечно. С нами можно разобраться и позже. Каченсу нужны главари.
Ваймс отступил назад.
- Хорошо. Почему ты не сказал парням?
- Времена меняются, вот почему. Все начинается, - ответил Нед. – Уже не важно, кто ты. Но из-за тебя их убьют. Они были бы на нашей стороне, если бы не ты. Я работал над этим. Ты знаешь, что Спэчкок постоянно роняет меч себе на ногу, а Ненсибел обссыкает панталоны, когда ему угрожают, а Ваймси – сущий простак, и ты собираешься впихнуть их в самое пекло, где они и погибнут. И все это без какой-либо причины!
- Почему ты не сказал им? – повторил Ваймс.
- Может, у тебя есть друзья наверху, - прорычал Нед.
Ваймс взглянул на крыши.
- Это все? – бросил Нед.
- Отдай мне значок, - потребовал Ваймс.
- Чего?
- Ты увольняешься. Все честно. Отдай значок.
Коатс шарахнулся в сторону, будто укушенный.
- Пошел ты!
- Тогда уезжай из города. Ради твоего же блага.
- Это угроза?
- Не от меня. Но вот тебе совет, парень. Не надейся на революции. Они происходят вечно. Потому их и называют революциями. Люди гибнут, но ничего не меняется. Увидимся.
Он развернулся и поспешил прочь, чтобы Нед не видел его лица.
Все. Пора уже. Именно сейчас, иначе он просто взорвется как мистер Сольцифероз. Он давно уже собирался, но не мог решиться, ведь те монахи вполне могут сделать много гадости человеку, пересекшему их дорогу, но все зашло слишком далеко...
Чувство долга говорило ему, что его ждет офицер. Он преодолел это. Оно не располагало всеми фактами.
Ваймс дошел до входа в штаб и остановился. Закрыл глаза. Если бы кто-нибудь взглянул на него сейчас, то увидел бы человека, пытающегося втоптать в дорогу два окурка. Спасибо тебе, Рози, за те картонные подметки. Он улыбнулся.
Сейчас думали мозги в его ногах. Ведь, как заметил юный Сэм, у ног есть собственная память...
Самые обычные округлые булыжники в виде кошачьей головы. В этой части города они не были хорошо закреплены в грунт и потому слегка двигались под ногами... потом, дважды перед тем как вернуться в штаб, его ноги чувствовали более крупные камни с узкими полосами, где мощение было заменено после прокладки водостоков. А перед тем была похожая полоса, но уже из мягких обломков кирпича, настолько разбитая, что практически превратилась в маленький овражек.
А за несколько дюжин шагов до того они несколько раз повертели его, но перед этим он чувствовал... грязь.
Ваймс, шедший с закрытыми глазами, врезался в тележку.
Грязь, думал он, поднимаясь с земли и игнорируя странные взгляды прохожих. Значит, аллея. Так, посмотрим... ах, да, вон там...
Это заняло двадцать минут.
Люди оборачивались, когда он проходил мимо с закрытыми глазами, полагая, что так ноги видят лучше. Хотя порой он осматривался по сторонам, вновь ощущая грозу растущей напряженности, ожидающей любой мелочи. Люди тревожились – стадо не знало покоя – и они не понимали, почему. Любой, на кого он глядел, безучастно смотрели в ответ.
Он вступил в административный центр города. Грубые каменные плиты между двумя полосами старинных булыжников, которые называют тролльими головами... в этой части города их можно найти лишь здесь, на углу Оловянной и Вязовой, а перед тем... да, крупные камни, из самых древних в городе, по которым сотнями лет колесили железные колеса тележек, эта дорога была прямо за городской стеной... да; по Вязовой улице он пересек Ямы и вдруг потерял свою нить. Но металлическая решетка вернула ее. Решетка подвала. Прохладного подвала. С истертым гербом. Масляный рынок. Да. Вперед, ноги!
Монахи опять развернули его здесь, но... длинные кирпичи, хорошо обожженные в горне, и полоса довольно новеньких плит, хорошо подогнанных друг к другу. Это могло обмануть вас, если бы вы не знали, что были на... да, улице Каменщиков, и здесь жили каменщики, следившие за состоянием дороги. Теперь найти аллею, с грязью и гравием, потому что каменщики сваливали туда свои отходы, но кроме этого там были кочки, где пролегали трубы. Да. Теперь найти квадратноглавые булыжники...
Он открыл глаза.
Да.
Слева от него, на Глиняном переулке, стояло три здания. Храм, зажатый между двумя лавками старьевщиков. Это был... простой храм, слегка иностранный, но разве не все они такие? Что-то вроде Высокогорного Пупземелья, где все живут на яках или чем-то подобном.
Двери храма были закрыты. Он нетерпеливо подергал ручку, а потом застучал мечом. Никакого эффекта. На дереве даже следа не осталось.
Но зато отворилась дверь магазинчика. Знакомое место. Когда-то здесь он покупал и одежду, и обувь. И, как и ломбард, лавка старьевщика открыта всегда. Ваймс ступил внутрь и тут же окунулся в пыльную темноту.
Это была пещера, полная одежды. С потолка свешивались старые костюмы. На древних полках высились стопки рубашек, маек, носок. Тут и там во мраке вырисовывались старые коробки, и он постоянно запинался об них. Под ногами путались заброшенные ботинки. И был запах. Если бы у бедности был запах, он был бы именно таким. Если бы у сбитой спеси был запах, он был бы таким. И еще чувствовалась капля дезинфицирующих средств.
Сделав несколько шагов от двери, Ваймс заблудился. Он развернулся и стал проталкиваться от одного серого ряда затхлых вещей к другому, раздумывая, умер ли уже здесь кто-нибудь и возможно ли это узнать. Он отодвинул вешалку с серым потрепанным костюмом...
- Вы брать?
Он обернулся.
Рядом не было никого, пока его взгляд не упал на маленького сияющего человечка, совсем лысого, очень тощего, в непонятной одежде, которую бы даже старьевщик не смог сбагрить покупателю. Кто он? Кто он?.. как ни странно, имя вспомнилось довольно быстро...
- А, э, да... мистер Встать...
- Счас Встать Солнц, - отозвался мистер Счас. Он схватил костюм, который держал Ваймс. – Хорошо, очень хорошо, отличный костюм, очень отличный, был у священника, очень хорошо, пятьдесят пенсов, жаль продавать, тяжелые времена.
Ваймс быстро отложил костюм и вытащил значок. Счас уставился на него.
- Я уже платить другой коп, - заговорил он. – Один доллар, один месяц, нет проблем. Уже я платить другой коп.
- Платить? – переспросил Ваймс.
- Две-нашивки я платить. Один доллар, один месяц, нет проблем!
- Капрал Квирк, - пробормотал Ваймс. – Вы не должны платить копам, мистер Счас. Мы здесь для вашей защиты.
Несмотря на скромные познания в языке, взгляд мистера Счас очень четко предполагал, что три-нашивки одна-корона коп, стоящий перед ним, упал с планеты Идиот.
- Слушайте, у меня нет времени на это, - продолжал Ваймс. – Где задняя дверь? Это дело стражи!
- Я платить! Я платить защита! Один месяц, нет проблем!
Ваймс взревел и пустился вдоль узкого прохода меж вешалок с одеждой.
Блеск стекла привлек его внимание, и он стал бочком пробираться по затхлому проходу, пока не дошел до стойки. Она была завалена более безнадежным товаром, но за ней виднелась занавешенная дверь.
Мистер Счас добрался до древнего манекена, который был настолько исцарапан и разбит, что казалось, будто его выкопали из вулканического пепла древнего города.
Мистер Счас потянул его за руку, и глаза загорелись.
- Номер Три здесь, - сказал он в ухо. – Он только что прошел внутрь. И он в ярости.
Задняя дверь была закрыта, но под весом Ваймса поддалась. Он ввалился во двор, взглянул на стену, отделявшую его от храмового сада, прыгнул, уперся ногами в кладку и подтянулся вверх, чувствуя, как крошится под ним пара кирпичей.
Он упал на спину и уставился на худую облаченную в рясу фигуру на каменном сиденье.
- Чашку чая, командор? – радостно спросил Подметала.
- Я не хочу никакого чертова чая! – выкрикнул Ваймс, поднимаясь на ноги.
Подметала бросил кусочек прогорклого масла яка в чашку с чаем рядом с ним.
- Что же вы тогда хотите, мистер Ваймс, у которого такие полезные ноги?
- Я не могу этого сделать! Вы знаете, что я имею в виду!
- Знаете, чай очень успокаивает, - произнес Подметала.
- Не говорите со мной о спокойствии! Когда вы собираетесь вернуть меня домой?
Из храма вышел человек. Он был выше, тяжелее Подметалы, с белыми волосами, и выглядел точно добродушный банковский служащий. В руках он держал чашку.
Ваймс мгновение колебался, а потом взял ее и вылил на землю.
- Я вам не доверяю, - произнес он. – В нем может быть [i[/i]]что угодно.
- Даже не представляю, что такого мы могли бы добавить в чай, чтобы сделать его хуже, чем ваш обычный, - спокойно отозвался Подметала. – Присядьте, ваша светлость. Прошу.
Ваймс упал на сиденье. Ярость, которая вела его, начала чуть затухать, но он еще чувствовал жар угольков. Автоматически он достал наполовину выкуренную сигару и взял ее в рот.
- Подметала говорил, что вы найдете нас, так или иначе, - заговорил другой монах и вздохнул. – А мы так упорно добивались секретности.
- А чего вы волнуетесь? – спросил Ваймс, зажигая окурок. – Вы можете просто повозиться с временем, и этого не произойдет, так?
- Мы не собираемся этого делать, - ответил монах.
- А что я могу сделать? Расхаживать вокруг и говорить, что те чокнутые монахи - в каком-то роде сдвигатели времени? Да меня запрут! Кто вы такой вообще?
- Это Ку, - Подметала кивнул на другого монаха. – Когда придет время, он вернет вас домой. Но не сейчас.
Ваймс вздохнул. Ярость испарилась, оставив пустую безнадежность. Он невидяще уставился на странные валуны, занимавшие большую часть сада. Они выглядели очень знакомо. Он моргнул.
- Сегодня я разговаривал с людьми, которые скоро умрут, - произнес он. – Как, по-вашему, я себя чувствую? Вы знаете, каково это?
Монахи озадаченно смотрели на него.
- Э... да, - ответил Ку.
- Мы знаем, - кивнул Подметала. – Все, с кем мы говорим, умрут. Все, с кем вы говорите, умрут. Все умирают.
- Я изменял кое-что, - сказал Ваймс и тут же добавил, словно защищаясь. – Ну а почему и нет? Карцеру же можно! Я даже не представляю, как все пойдет дальше! То есть, разве история не меняется, даже если наступить на муравья?
- Для муравья – несомненно, - ответил Ку.
Подметала махнул рукой.
- Я ведь говорил вам, мистер Ваймс. История находит свой путь. Это как кораблекрушение. Вы плывете к берегу. Волны мешают вам. Разве не сказано: «морю все равно, куда рыбешка поплывет»? Люди умирают в должное время...
- Но не Киль! Карцер прибил его!
- Его должное время - в этом настоящем, командор, - вставил Ку. – Но он сыграет свою роль в другом, мистер Ваймс. В конце концов. Вы доплывете до берега. Вы должны. Иначе...
- ...не будет никакого берега, - закончил Подметала.
- Нет, - отрезал Ваймс. – Должно быть что-то большее. Я не плыву, я тону. Знаете, было даже забавно? Сначала? Точно мальчишник? Снова чувствовать улицы под ногами? Но теперь... как насчет Сибиллы? Мои воспоминания – они настоящие? Что я знаю, если она – всего лишь девчонка и живет со своим отцом. Есть ли где-нибудь такое, что она моя жена и носит моего ребенка? Я имею в виду, на самом деле? Или это все игры моего разума? Вы можете доказать это? Есть ли это? Будет ли? Что реально?
Монахи не произнесли ни слова. Подметала взглянул на Ку, тот пожал плечами. Он посмотрел еще более серьезно, и тогда Ку чуть махнул рукой, что повсюду означает «ну ладно, ладно, если ты настаиваешь...». И тогда Подметала произнес:
- Да-а, - очень медленно. – Да, думаю, мы сможем помочь, командор. Вы хотите знать, что будущее ждет вас. Вы хотите притронуться к нему. Хотите почувствовать его. Вам нужно от чего-то отталкиваться, к чему-то идти. Да. Думаю, с этим мы вам можем помочь... но...
- Да?
- Но вы перелезете через эту стену, и сержант Киль доиграет свою роль. До самого конца. Он отдаст приказы, верные, по его мнению, и они будут правильными. Он сдержит линию. Он сделает свою работу.
- Не только он, - подметил Ваймс.
- Да, командор Ваймс тоже разберется со своими делами.
- Не беспокойтесь, я не оставлю Карцера здесь, - прорычал Ваймс.
- Хорошо. Мы будем рядом.
Ваймс отбросил окурок сигары и взглянул на стену.
- Ладно, - произнес он. – Я прослежу за всем. Но когда придет время...
- Мы будем готовы, - закончил Подметала. – Как и вы...
Он замолчал. Был и другой звук, тонкий, едва уловимый, точно скольжение песчинки.
- О боги, - прошептал Ку.
Ваймс опустил взгляд.
Окурок все еще тлел. Но вокруг него двигался Сад Безмятежности Внутреннего Города, галька скользила по гальке. Осторожно вращаясь, проплыл огромный округлый камень. И Ваймс вдруг понял, что весь сад движется, кружась в тонкой струйке дыма. Мимо, катясь с одного камня на другой, точно кусочек фрукта, передаваемый от одного муравья другому, проплыла сгоревшая спичка,
- Так и должно быть? – спросил он.
- Теоретически, да, - отозвался Подметала. – Сейчас я должен оставить вас, мистер Ваймс.
Ваймс в последний раз взглянул на движущийся сад, пожал плечами и перелез через стену.
Два монаха смотрели за происходящим. Движение камней аккуратно подталкивало окурок к центру.
- Удивительно, - произнес Ку. – Теперь он часть узора. Я не знаю, как тебе это удалось.
- Это не я, - ответил Подметала. – Ку, мы можем...
- Больше никаких временных сдвигов, - отрезал Ку. – Проблем и так достаточно.
- Вполне справедливо, - вздохнул Подметала. – Тогда мне придется отправить поисковые партии. Заемщики, скупщики драгоценностей, ломбарды... мы найдем его. Я понимаю нашего друга. Одной работы не достаточно. Ему нужно что-то реальное. И я знаю что именно.
Они снова посмотрели на движущийся, кружащийся сад, и чувствовали, как высвобождающиеся нити истории оплетают мир.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Sat Dec 17, 2005 9:41 pm     Заголовок сообщения:

Возвращаясь в штаб стражи, Ваймс старался не бежать, ведь кругом было слишком много нервничающих людей, и бегущий человек в форме привел бы к неприятностям.
Кроме того, на встречу к офицерам спешить не принято. Он был сержантом. А сержанты вышагивают размеренной походкой.
К его невеликому удивлению люди все еще были во дворе. Кто-то даже поставил чучела для тренировок с мечом, которые были бы полезны, если б стражники вдруг столкнулись с безруким, привязанным к шесту врагом.
Он поднялся по лестнице. Дверь в кабинет капитана была открыта, и Ваймс заметил, что новый начальник переставил стол так, чтобы можно было видеть всю лестницу вместе с площадкой. Плохой знак, очень плохой. Офицер не должен видеть, что происходит, он должен полагаться на сержантов, которые рассказывают ему обо всем. Таким образом, все идет гладко.
Этот человек не дурак. О боги...
Капитан поднял голову. Вот дьявол, выругался Ваймс. Теперь это чертов Раст! Это и в самом деле был достопочтимый Рональд Раст, божий дар врагу, любому врагу, и ходячий повод к дезертирству.
Семейство Растов дало миру великих солдат, верных принципам военной школы «Вычти потери со своей стороны из жертв врага, и если итог окажется положительным, то была одержана блестящая победа». Но отсутствие у Раста какого-либо понимания в военном деле было сопоставимо лишь с его высоким мнением о своем таланте, который на деле далеко уходил в сторону отрицательных величин.
Тогда это был не Раст. Он едва припоминал какого-то глуповатого капитана. Все эти маленькие изменения... к чему они приведут?
Готов поспорить, его только что произвели в капитаны, подумал Ваймс. Сколько же я жизней спасу, если сейчас случайно отрублю ему голову? Достаточно лишь посмотреть в эти голубые глаза, на эти идиотские кудрявые усы. А ведь он станет еще хуже.
- Вы Киль? – Голос был похож на лай собаки.
- Да, сэр.
- Я посылал за вами час назад.
- Да, сэр. Но я был на дежурстве всю ночь и все утро, и столько всего нужно было...
- Я считаю, что приказам должно подчиняться незамедлительно, сержант.
- Да, сэр. Я тоже, сэр. И потому...
- Дисциплина начинается сверху, сержант. Люди подчиняются вам, вы подчиняетесь мне, я – своему начальству.
- Рад слышать, сэр. – У Раста была та же твердая хватка и в вежливости.
- Что там творится во дворе?
Ваймс поплыл по течению...
- Поднимаю мораль, сэр. Вселяю эспридекор*.
...и налетел на рифы. Раст поднял брови.
- Зачем? – спросил он. – Они должны делать то, что им приказывают, как и вы. Дружеские объятия в это не входят.
- Товарищество помогает в работе. Знаю на собственном опыте.
- Вы таращитесь на меня, Киль?
- Нет, сэр. Это выражение искреннего сомнения, сэр. «Таращиться» на четыре ступеньки выше этого, сразу после «забавного взгляда», сэр. Согласно военному обычаю и практике, сэр, сержанту дозволено все, вплоть до выражения проницательно...
- Что это за шапка на ваших нашивках?
- Это значит «караульный пристав», сэр. Они были особым родом полицейских.
Капитан что-то буркнул и взглянул на лежащие перед ним бумаги.
- Лорд Ветрун получил необычную просьбу произвести вас в лейтенанты, сержант. От Каченса, капитана Неназываемых. А его светлость прислушивается к капитану Каченсу. Да, и он хочет перевести вас к Неназываемым. Лично я считаю, что он спятил.
- Здесь я с вами согласен на все сто, сэр.
- Вы не хотите стать лейтенантом?
- Нет, сэр. Слишком много для Дика и слишком мало для Ричарда, сэр, - ответил Ваймс, фокусируя взгляд в нескольких дюймах над головой Раста.
- Что?
- Ни то, ни другое, сэр.
- А, так вы хотите стать капитаном, да? – злобно ухмыльнулся Раст.
- Нет, сэр. Я не хочу быть офицером, сэр. Я теряюсь, когда на столе лежит больше одного ножа и вилки, сэр.
- Не думаю, что из вас вышел бы хороший офицер, сержант.
- Нет, сэр. Благодарю, сэр. – Старый добрый Раст. Юный добрый Раст. Та же необдуманная грубость, скрывающаяся под маской откровенного разговора, та же твердолобость и все та же мелочная злоба. Любой сержант, достойный своих нашивок, способен понять, как это использовать.
- Хотя я не против перевода к Особым, сэр, - высказал он. Это был блеф, но заходить далеко он не собирался. На Раста можно положиться.
- Полагаю, вам и впрямь бы этого хотелось, Киль, - ответил Раст. – Не сомневаюсь, вы веревки вили из этого старого дурака, Тильдена, и вам не нравится, что новый капитан держит руку на пульсе, а? Нет, вы, черт возьми, останетесь здесь, ясно?
Замечательно, подумал Ваймс. Порой это все равно, что смотреть, как оса садится на крапиву: кого-то ужалит, а тебе нет до этого никакого дела.
- Да, сэр, - сказал он вслух, все еще смотря вперед.
- Вы брились сегодня?
- Нельзя, сэр, - соврал Ваймс. – Наказ врача. Швы на лице, сэр. Могу побрить только половину, сэр.
Он стоял неподвижно, пока Раст нехотя рассматривал его. Рана все еще болела, и Ваймс пока не осмелился снять повязку.
- Ударились своим же колокольчиком, да? – хмыкнул капитан.
Ваймс дернул пальцами.
- Очень смешно, сэр, - произнес он.
- А теперь постройте людей, Киль. Поторопитесь. Я спущусь через минуту. И пусть этот идиот с плоским носом очистит конюшню.
- Сэр?
- Скоро приведут мою лошадь. И я не хочу видеть там вашу клячу.
- Что, выставить Мэрилин, сэр? – Ваймс был искренне поражен.
- Это приказ. И он должен подчиниться.
- Что вы хотите, чтобы он с ней сделал, сэр?
- Мне все равно! Вы сержант, у вас есть приказ. Здесь ведь есть скотобойни? Люди же должны что-то есть, так?
Ваймс мгновение колебался. Потом отдал честь.
- Так точно, сэр.
- Знаете, что я видел по дороге сюда, сержант?
- Не представляю, сэр, - отозвался Ваймс, смотря прямо вперед.
- Люди строили баррикады, сержант.
- Сэр?
- Я знаю, что вы меня слышали!
- Ну, этого и следовало ожидать, сэр. Такое уже случалось. Люди нервничают. До них доходят слухи о толпах и вышедших из подчинения солдатах. Они пытаются защитить свою улицу...
- Это вопиющее неподчинение правительству! Люди не могут брать закон в свои руки!
- Ну, да. Но такие вещи проходят сами собой...
- Боги, и как только вас повысили до сержанта?
Ваймс знал, что должен остановиться на этом. Раст был дураком. Но сейчас он был юным дураком, что можно простить. Может, если заняться им пораньше, то можно довести до идиота.
- Порой стоит... – начал он.
- Прошлой ночью на все штабы стражи были совершены нападения, - говорил Раст, игнорируя его. – Но не на этот. Как вы это объясните? – Его усы ощетинились. Избежание нападения было первым доказательством бесхарактерности Ваймса.
- Это было...
- На сколько мне известно, один человек попытался напасть на вас. Где он сейчас?
- Не знаю, сэр. Мы перевязали его рану и отвели домой.
- Вы его отпустили?
- Да, сэр. Он... – Но Раст всегда перебивал, задавая вопрос, ответ на который он в общем-то и перебивал.
- Почему?
- Сэр, потому что в то время я посчитал...
- Вы знаете, что ночью убили троих стражников? По улицам шастали банды! Так что было введено военное положение! Сегодня мы покажем им твердость руки! Соберите людей! Сейчас же!
Ваймс отдал честь, развернулся и стал медленно спускаться по ступеням. Он не стал бы спешить навстречу неприятностям.
Твердость руки. Точно. Банды на улицах. Мы совершенно ничего не делали, когда они были простыми преступниками. А когда на обеих сторонах оказались безумцы и идиоты, и все уравновешено... что ж, неприятности легче всего найти, если их ищет достаточное количество людей.
Одним из тяжелейших уроков в жизни Сэма было узнать, что те, кто был в ответе, не отвечали ни за что. Что в правительстве не было людей с хваткой, и что планы составляются теми, кто не умеет думать.
Большинство стражников толпились у лестницы. Мордачу хорошо удавались разговоры на беспокойные темы.
- Приведите себя в порядок, парни, - сказал Ваймс. – Капитан будет здесь через несколько минут. Пришло время показать свою силу.
- Какую силу? – переспросил Билли Виглет.
- А, Билли, будет вот что: злостные революционеры, лишь увидев нас, зароются обратно в свои норы, - ответил Ваймс. И тут же пожалел об этом. Билли не понимал иронии. – Я имею в виду, что мы проветрим свою форму, - перевел он.
- Из нас котлету сделают, - вставил Фред Колон.
- Только если мы не будем держаться вместе, - ответил Сэм.
- Точно, - кивнул Ваймс. – Кроме того, мы хорошо вооружены, и будем находиться среди горожан, которые, по закону, безоружны. Если мы будем осторожны, то сильно не пострадаем.
Еще один неверный ход. Черный юмор стоит преподавать в школе, подумал он. Кроме того, вооруженные люди могут попасть в беду, если невооруженные люди сильно разозлены, особенно, если улицы выложены каменными плитами.
Он услышал, как вдалеке часы пробили три. Этим вечером улицы взорвутся.
Согласно книгам по истории, все началось на закате с одного выстрела. Один из пехотных полков будет стоять на поле Куриного Выводка, ожидая приказов. И за ним будут наблюдать люди. Солдаты всегда привлекают аудиторию: впечатлительных детей, вездесущую анкморпоркскую толпу и, конечно, дам с определенными торговыми наклонностями.
Толпы там не должно было быть, говорили потом. Но где же ей быть еще? Поле – популярное место. Единственный зеленоватый уголок в городе. Там играли в разные игры и, конечно, всегда можно поглазеть на висельника. А солдаты были обычными пехотинцами, чьими-то сыновьями и мужьями, просто отдыхали и выпивали.
Ну, это уж точно – потом говорили, что солдаты были пьяны. И что они не должны были быть там. Мда, именно в этом и была причина, решил Ваймс. Никого не должно было там быть.
Но они были, а стрела попала капитану в живот, и он упал на землю, и кто-то из лучников выстрелил в ту сторону, откуда она прилетела. Так было написано в книгах. Они стреляли в окна, откуда выглядывали люди. Может, выстрелили все же оттуда.
Некоторые стрелы не долетели, другие – наоборот. И кое-кто выстрелил в ответ.
А потом одна за другой стали происходить ужасные вещи. Они все равно уже должны были начаться. Напряженность распрямилась, точно огромная пружина, рассекая город.
Заговорщики были, это уж точно. Некоторые были обычными людьми, которым просто все надоело. Были молодые бедные люди, которым не нравилось, что всем заправляют те, кто стар и богат. Кому-то просто хотелось подцепить девчонку. Но были и идиоты, столь же безумные, как и Каченс, так же косно и неопределенно относившиеся к миру, и были они на стороне того, что называли «народом». Ваймс прожил свою жизнь на улице и встречал нормальных людей и дураков, и тех, кто мог забрать пенни у слепого попрошайки, и людей, которые творили маленькие чудеса или ужасные преступления за крошечными окнами своих домов, но он никогда не видел Народ.
Люди на стороне Народа всегда разочаровывались. Они понимали, что Народ не стремился быть благодарным или признательным, или дальновидным, или же просто подчиняться им. Народ оказывался узкомыслящим и консервативным, и не особо умным, и даже не доверявшим доводам разума. И тогда дети революции сталкивались с вечной проблемой: дело не в том, что у тебя не то правительство, что казалось очевидным, а в том, что народ не тот.
Как только ты начинаешь относиться к людям как к измеряемым вещам, они лезут из-под линеек. То, что скоро охватит улицы, будет не революцией и не восстанием. Это будут простые напуганные люди. Именно так происходит, когда ломается механизм жизни города, колесики не крутятся и нарушаются все маленькие правила. А если это происходит, люди становятся хуже овец. Овца просто бежит; она не пытается укусить другую овцу.
К закату униформа станет мишенью. И не будет иметь значения, что думает стражник. Он просто станет еще одним человеком в доспехах...
- Что? – переспросил он
- Вы в порядке, сержант? – забеспокоился капрал Колон.
- Хмм? – промычал Ваймс, вернувшись в настоящее.
- Вы были где-то во вне, - продолжал Фред. – Смотрели в пустоту. Вам бы стоило выспаться прошлой ночью, сержант.
- В могиле отоспимся, - сказал Ваймс, осматривая ряды стражников.
- Ну да, я это слышал, сержант, но ведь никто не разбудит и не принесет чашку чая. Я построил их.
Ваймс видел, что Фред приложил некоторые усилия. Да и сами люди тоже. Он никогда не видел, чтобы они выглядели так... официально. Обычно на них были лишь шлем и нагрудник. Помимо этого все остальное было разнообразно и необязательно. Но сегодня они, по крайней мере, выглядели опрятно.
Но вот рост... Ни один человек не смог бы нормально осматривать ряд, где на одном конце стоял Виглет, а на другом – Ненсибел. Виглет был настолько невысок, что однажды его обвинили в том, что он таращился на пупок сержанта, поскольку смотреть прямо в глаза он просто не мог, тогда как Ненсибел первым из всех узнавал, что идет дождь. Нужно было отойти довольно далеко, чтобы смотреть на них обоих, не напрягая глаз.
- Отлично, парни, - наконец высказал он и тут услышал, как Раст спускается по ступеням.
Он впервые лицезрел своих новых подчиненных в полном составе. Надо признать, что в этом случае он держался довольно неплохо. Капитан лишь вздохнул.
А потом повернулся к Ваймсу и произнес:
- Мне нужно встать на что-нибудь.
Ваймс непонимающе посмотрел на него.
- Сэр?
- Я хочу обратиться к людям, чтобы вдохновить их и укрепить их решимость. Они должны понимать политическую основу сложившейся ситуации.
- А, так мы знаем, что лорд Ветрун чокнулся, - весело отозвался Виглет.
Лоб Раста практически покрылся льдом.
Ваймс тут же вмешался.
- Отряд, раааазойдись! – выкрикнул он и шепнул Расту, когда люди разбежались: - Можно с вами поговорить, сэр?
- Он, правда, сказал, что... – начал Раст.
- Да, сэр. Это простые люди, сэр, - ответил Ваймс, быстро соображая. – Лучше их не беспокоить, если вы меня понимаете.
Раст включил это в список действий. Ваймс видел, как он думает. Это был выход, и это устраивало его. Это означало, что констебль не насмехается над ним, он всего лишь столкнулся с простаком.
- Они знают свой долг, сэр, - добавил Ваймс на всякий случай.
- Их долг, сержант, делать то, что им приказывают.
- Так точно, сэр.
Раст погладил усы.
- В ваших словах что-то есть, сержант. И вы им доверяете?
- Вообще-то да, сэр.
- Хмм. Мы пройдем по ближайшим улицам через десять минут. Пришло время действовать. Доклады беспокоят меня. Мы должны держать оборону, сержант.
И ведь он верит в это, подумал Ваймс. Он точно верит.
________________
* Дух единства (фр.)
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Sat Dec 17, 2005 9:42 pm     Заголовок сообщения:

Стражники маршировали под полуденным солнцем, и получалось у них довольно плохо. Они не были приучены к маршированию. Обычно они передвигались прогулочным шагом, что нельзя назвать военным маневром, или же сбегали, что, в общем-то, признано.
К тому же, в строю чувствовалось течение благоразумной трусости. Как только человек оказывался в самом эпицентре, в его походке тут же появлялось что-то, что неукоснительно тянуло его в сторону. У стражников были щиты, но эти легкие плетеные изделия предназначались лишь для отражения ударов и защиты от камней, но ничего заостренного они остановить бы не смогли. И потому передвигались стражники медленно, плотно прижавшись друг к другу.
Раст этого не замечал. У него вообще был дар не замечать то, чего он не хотел видеть, и не слышать то, чего не хотел слышать. Но баррикаду он пропустить не смог.
Анк-Морпорк не был городом, не в полном смысле этого слова. До того, как город начал разрастаться, места вроде Сестричек Долли и Ворсового Холма, и Семи Спящих были поселками. В какой-то мере они до сих пор держались обособленно. Что же до остального... ну, стоило только уйти с главной улицы, как все становились просто соседями. Люди не часто переезжали. Когда напряженность увеличивалась, ты полагался на своих друзей и свою семью. Что бы не происходило, ты старался удостовериться, что на твоей улице ничего подобного нет. Это была не революция. Совсем наоборот. Это была защита своего порога.
Баррикаду строили на улице Китовой Кости. Она не была хорошей, поскольку делали ее из перевернутых рыночных лотков, небольшой тележки и домашней мебели, но это был Символ.
Усы Раста ощетинились.
- Прямо под нашим носом, - выкрикнул он. – Это вызов существующему правительству, сержант. Выполняйте свой долг!
- И что же в этом случае я должен делать, сэр? – спросил Ваймс.
- Арестовать главарей! И пусть ваши люди разберут баррикаду!
Ваймс вздохнул.
- Хорошо, сэр. Если вы постоите здесь, я поищу их.
Он пошел к сваленному хламу, чувствуя на себе взгляды людей, бывших впереди и сзади. Сделав несколько шагов, он остановился и сложил руки.
- Эй, вы, что здесь творится? – крикнул он.
Послышался шепот. И он был готов к тому, что случится дальше. Когда с вершины полетел камень, он поймал его обеими руками.
- Это был простой вопрос, - произнес он. – Ну же!
С другой стороны опять зашептались. Он четко расслышал «...это сержант со вчерашней...» и какой-то спор. Потом голос крикнул:
- Смерть Фашистским Угнетателям!
На этот раз спор был еще более громким. Он услышал слова «ох, ну ладно», а потом:
- Смерть Фашистским Угнетателям, Исключая Присутствующих! Теперь все довольны?
Ваймс знал этот голос.
- Мистер Реджинальд Башмак? – спросил он.
- Я сожалею, что могу отдать лишь одну жизнь за улицу Китовой Кости! – выкрикнул голос откуда-то из-за платяного шкафа.
Если бы ты только знал, подумал Ваймс.
- Не думаю, что это так необходимо, - отозвался он. – Ну же, дамы и господа. Разве так нужно себя вести? Вы не можете брать... закон... в свои... руки... – И он запнулся.
Порой мозг не поспевает за ртом.
Он повернулся и взглянул на отряд, которому не нужно было никаких напоминаний о нерешительности действий. А потом опять посмотрел на баррикаду.
А где этот закон? Именно сейчас?
Чем он вообще занимается?
Работой, конечно. Той, что перед тобой. Он всегда делал ее. И закон всегда был... где-то там, но всегда рядом. Он всегда был в этом твердо уверен, и определенно это было тем, для чего и нужен значок.
Значок очень важен. Да. Он в форме щита. Для защиты. Во тьме длинных ночей он раздумывал над этим. Значок защищал тебя от зверя, потому что зверь таился во тьме его мыслей.
Он голыми руками убивал оборотней. Тогда он обезумел от ужаса, но зверь был где-то внутри и придавал ему силы...
Кто знает, какое зло может таиться в сердце человека? Коп, вот кто. Лет через десять ты полагал, что уже все повидал, но тени преподносили новые ужасы. Ты видел, насколько близко со зверем живет человек. И тогда понимал, что подобные Карцеру не были безумцами. Они были невероятно разумны. Просто у людей не было щита. Они смотрели на мир и понимали, что все правила не должны применяться к ним, только не по их желанию. Все глупые истории их не могли одурачить. Они держали зверя за лапу.
Но он, Сэм Ваймс, держался значка, кроме тех случаев, когда даже этого было недостаточно, и вместо этого он держался за бутылку...
И сейчас он чувствовал себя так, словно приложился к бутылке. Мир кружился. Где закон? Вот баррикада. Кого от чего она защищает? Городом правит безумец и его таинственные дружки, так где же закон?
Копам нравится говорить людям, что они не должны брать закон в свои руки, и они полагают, будто знают, что это означает. Они думали о нормальных временах и людях, которые брали в руки дубинку и решали разобраться с соседом из-за того, что его собака слишком часто делала кучу у их порога. Но в подобное время кому принадлежит закон? Если он не должен быть в руках людей, то, черт возьми, где тогда? У тех людей, что знают лучше? Но тогда вы получали Ветруна и его ребят, и насколько это лучше?
И что же будет дальше? Да, у него есть значок, но это не его значок, не совсем... и ему отдали приказ, но приказ был неверным... и у него были враги... и, возможно, не было будущего. Его больше не существовало. Не было ничего реального, никакой твердой земли под ногами, только Сэм Ваймс там, где его не должно быть...
Казалось, будто его тело, пытаясь бросить все силы, какие только возможно, на разборку перемешавшихся мыслей, высасывало эти силы из остального Ваймса. В глазах потемнело. Колени задрожали.
И не было ничего, кроме отчаяния.
И взрывов.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Sat Dec 17, 2005 9:42 pm     Заголовок сообщения:

Хэвлок Ветинари вежливо постучал в окошко маленького кабинета внутри главных ворот Гильдии Убийц.
Дежурный вахтер поднял перегородку.
- Выхожу, мистер Бордов, - произнес убийца.
- Да, сэр, - отозвался Бордов, пододвигая к себе толстую книгу. – А куда мы сегодня идем, сэр?
- Просто разведать, мистер Бордов. Просто осмотреться.
- А, прошлым вечером, сэр, я говорил миссис Бордов, что вы лучше всех умеете осматриваться.
- Мы смотрим и учимся, мистер Бордов, смотрим и учимся, - кивнул Ветинари, расписываясь в книге и возвращая карандаш на его подставку. – А как ваш малыш?
- Благодарю, сэр, ему лучше, - ответил вахтер.
- Рад это слышать. О, вижу, достопочтимый Джон Кровистек вышел по делам. Во дворце?
- Ну, ну, сэр, - ухмыльнулся Бордов, грозя пальцем. – Вы же знаете, я не могу говорить об этом, даже если бы знал.
- Разумеется, нет. – Ветинари взглянул на старую латунную полочку на стене кабинета, где лежало несколько конвертов. Над полкой было написано «Действующие».
- Доброго вам дня, мистер Бордов.
- И вам, сэр. Хорошо, э, осмотреться.
Он смотрел, как молодой человек вышел на улицу. Потом Бордов направился в закуток, примыкающий к кабинету, чтобы поставить чайник.
Ему нравился юный Ветинари, тот был спокойным и усердным, и, стоит заметить, в определенных случаях, щедрым молодым человеком. Но несколько странноватым. Однажды Бордов наблюдал, как он стоял в фойе. Просто стоял, и все. Он даже не пытался скрыть себя. Через полчаса Бордов подошел к нему и спросил: «Могу я помочь вам, сэр?»
А Ветинари ответил: «Благодарю, мистер Бордов, но нет. Я просто приучаю себя стоять неподвижно».
И больше не было никакого разумного объяснения. И юноша, должно быть, ушел через какое-то время, потому что Бордов не помнил, что видел его еще раз в тот день.
Из кабинета донесся какой-то скрип, и он высунул голову из-за двери. Никого не было.
Когда он готовил чай, ему показалось, что в кабинете раздался шорох, и он вышел проверить. Интересно, подумал он позже. Кабинет был даже более пустым, чем, если бы, ну, там никого не было.
Он вернулся обратно в свое мягкое кресло в своем закутке и расслабился.
Конверт с надписью «Кровистек, Дж.» осторожно опустился обратно на латунную полочку.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Sat Dec 17, 2005 9:43 pm     Заголовок сообщения:

Взрывов было много. По всей улице летали фейерверки. Гремели тамбурины, рог издавал неизвестные в природе аккорды, и из-за угла, кружась и танцуя, появились монахи, певшие во весь голос.
Ваймс, упав на колени, смотрел, как рядом кружились сандалии, и плыли по воздуху грязные рясы. Раст что-то кричал танцующим, а они улыбались и махали руками.
Что-то квадратное, серебристое упало в грязь.
И монахи, танцуя, направились в переулок, крича и кружась, и ударяя в свои гонги...
- Чертовы язычники! – Раст подошел ближе. – Вас не задело, сержант?
Ваймс поднял серебряный прямоугольник.
В нагрудник Раста ударился камень. Когда он поднял мегафон, в его колено попал вилок капусты.
Ваймс уставился на поднятый предмет. Это был небольшой, слегка изогнутый портсигар.
Он открыл его и прочел:
Сэму с любовью от твоей Сибиллы.
Мир сдвинулся. Но Ваймс уже не чувствовал себя дрейфующим кораблем. Брошенный якорь развернул его прямо на встречу поднимающейся волне.
Из-за баррикады полетела лавина различных предметов. Это ведь старинный анк-морпоркский обычай, и было в Расте что-то такое, что делало его подходящей мишенью. Со всем достоинством, которое он смог собрать, Раст снова поднял мегафон и добрался уже до «я предупреждаю вас...», прежде чем камень выбил устройство из его руки.
- Ну что ж, замечательно, - произнес он и несколько деревянной походкой вернулся к отряду. – Сержант Киль, прикажите людям стрелять. Один залп, поверх баррикады.
- Нет, - сказал поднимающийся с земли Ваймс.
- Я могу лишь предположить, что вас оглушило, сержант, - бросил Раст. – Люди, приготовьтесь выполнять приказ.
- Я лично убью первого, кто выстрелит, - проговорил Ваймс. Он не кричал. Это была простая фраза о том, что может преподнести будущее.
Выражение лица Раста не изменилось. Он осмотрел Ваймса с ног до головы.
- Значит, бунт, сержант? – спросил капитан.
- Нет. Я не солдат сэр. Я не могу бунтовать.
- Военное положение, сержант! – выкрикнул Раст. – Официально!
- Вот как? – переспросил Ваймс, когда на них обрушился новый ливень из камней и овощей. – Поднять щиты, парни.
Раст повернулся к Фреду Колону.
- Капрал, арестуйте этого человека!
Колон сглотнул.
- Я?
- Вы, капрал. Немедленно.
Розовое лицо Колона покрылось бледными пятнами.
- Но он... – начал он.
- Вы не станете? Тогда, похоже, придется мне, - произнес капитан. Он вытащил свой меч.
И в этот момент Ваймс услышал щелчок, когда арбалет снялся с предохранителя, и застонал. Он не помнил, что подобное случилось.
- Вам лучше убрать этот меч, сэр, прошу, - раздался голос младшего констебля Ваймса.
- Ты не выстрелишь в меня, ты, тупой юнец. Это будет убийством, - спокойно отозвался капитан.
- Не будет, я целюсь в другое место, сэр.
Черт побери, подумал Ваймс. Может, парень действительно простак. Потому что уж чем-чем, а трусом Раст не был. Он почитал идиотское упрямство за храбрость. Он не отступил бы и перед дюжиной вооруженных людей.
- А, похоже, я понимаю, в чем здесь проблема, капитан, - радостно вмешался Ваймс. – Как, впрочем, и твоя, младший констебль. Произошло небольшое недоразумение, сэр, но сейчас все исправится...
Этот удар он запомнит надолго. Он был великолепным. Как по учебнику. Раст упал как подкошенный.
В свете всех своих сожженных мостов Ваймс сунул руку обратно в задний карман. Благодарю вас, миссис Милотельн и ваши маленькие приспособления.
Он повернулся к стражникам, чьи лица представляли собой картину немого ужаса.
- Пусть в протоколе отметят, что это сделал караульный пристав Джон Киль, - сказал он. – Ваймс, что я говорил тебе насчет размахивания оружием, которое не собираешься использовать?
- Вы уложили его, сержант! – пискнул Сэм, все еще таращась на мирно сопящего капитана.
Ваймс потряс рукой.
- Пусть так же запишут, что я принял командование после того, как у капитана случился внезапный приступ помешательства, - продолжил он. – Вади, Виглет... оттащите его обратно в штаб и заприте там, хорошо?
- Что мы будем делать, сержант? – взвыл Колон.
А...
Сохранять мир. В этом все дело. Люди редко понимали, что это значит. Вы вмешиваетесь в нечто жизненно опасное, вроде двух соседей, сцепившихся на улице из-за того, кому принадлежит живая изгородь между их домами, и они, излучая огромную самоуверенность, оба кричат, а их жены либо тоже дерутся рядом, либо же уединились на кухне поболтать за чашечкой чая. И все они полагают, что именно вы во всем разберетесь.
И они никак не могут понять, что это не ваша обязанность. Разбираться в этом должен знающий топограф или, может, пара адвокатов. Ваша же задача заключается в том, чтобы подавить желание столкнуть их тупые головы вместе, не замечать их оскорбительные оправдания, заставить их прекратить кричать и убраться с улицы. И если вам удавалось этого добиться, то ваша работы была сделана. Вы не были каким-то богом, который всем раздавал истинную справедливость. Вашей работой было просто вернуть мир.
Разумеется, если ваши строгие слова не срабатывали, и потом мистер Смит перелезал через оную ограду и парой садовых ножниц закалывал мистера Джонса на смерть, у вас появлялась иная работа - разбирательство с печально известным Убийством Из-за Садовой Изгороди. Но, по крайней мере, этому вас учили.
От полицейского люди ожидают всего, но рано или поздно это сводится к одному: они хотят, чтобы вы не дали этому случиться.
Не дали этому случиться...
- Что? – переспросил он, вдруг замечая голос, который, вообще-то, раздался некоторое время назад.
- Я говорю, он спятил, сержант?
Но когда ты падаешь со скалы, становится слишком поздно раздумывать, а была ли на эту гору тропа получше...
- Он приказал вам стрелять в людей, которые не стреляли в вас, - прорычал Ваймс, шагая вперед. – Это делает его сумасшедшим, разве нет?
- Они бросают камни, сержант, - вставил Колон.
- И что? Отойдите подальше. Они устанут раньше нас.
Вообще-то шквал камней прекратился; даже во времена кризиса жители Анк-Морпорка не прочь посмотреть приличное уличное представление. Ваймс прошел вперед и остановился, чтобы поднять покореженный мегафон Раста.
Подойдя ближе, он бросил взгляд на лица, едва различимые между ножками стульев и прочего хлама. Он знал, где-то должны быть Неназываемые, просто помогавшие всему развиваться дальше. Если повезет, до улицы Китовой Кости им нет никакого дела.
Защитники шептались. Взгляд большинства из них Ваймс узнал, потому что точно такое же выражение он пытался убрать со своего лица. Это был взгляд людей, чей мир вдруг исчез прямо из-под ног, и теперь они пытались бить чечетку на зыбучих песках.
Он отбросил дурацкий никчемный мегафон и сложил руки.
- Некоторые из вас меня знают! – крикнул он. – Я сержант Киль, в данный момент командующий стражей на улице Паточной Шахты! И я приказываю вам разобрать баррикаду...
За этим последовал целый хор издевок и пара каких-то плохо брошенных предметов. Ваймс не двигался, пока это не прекратилось. Потом он вновь поднял руки.
- Повторяю, я приказываю разобрать эту баррикаду. – Он сделал глубокий вздох и продолжил: - И поставить ее на углу Цепной улицы! И еще одну в начале Сквозной! И постройте ее должным образом! Боже правый, нельзя же просто сваливать все в кучу! Баррикаду нужно сооружать! Кто здесь главный?
Из-за перевернутой мебели послышались тревожные голоса, а потом раздался голос: «Вы?». И смех.
- Очень смешно! Теперь слушайте сюда! Нами пока никто не заинтересовался! Это тихий район! Но если все зайдет слишком далеко, у вас за спиной окажутся кавалеристы! С саблями! Как долго вы сможете продержаться? Но если вы перекроете этот конец Паточной Шахты и тот Сквозной, тогда им останутся лишь переулочки, а подобное им не нравится! Решать, правда, вам. Мы бы не прочь защитить вас, но я и мои люди будем здесь, с другой стороны баррикады...
Он развернулся на пятках и подошел к стражникам.
- Так-то, парни, - сказал он. – Вы все слышали. Паунс и Гаскин, возьмите фургон и переверните его на мосту. Вади и Ненсибел, и ты тоже, Фред... найдите тележки. Вы выросли здесь, так что не говорите мне, что никогда этого не делали. Заблокируйте парочкой эти улицы, а остальные пустите по переулкам, пока они сами не застрянут меж домов. Вы знаете окрестности. Перекройте все задние улочки.
Колон поскреб нос.
- Со стороны реки это сработает, сержант, но ведь со стороны Теней все перекрыть невозможно.
- Не беспокойся об этом, - отозвался Ваймс. – Оттуда кавалерия не появится. Знаешь, как в Тенях называют лошадь?
- Да, сержант. Обедом, - ухмыльнулся Колон.
- Верно. Всем остальным – вытаскивайте из Штаба все скамьи и столы...
Он вдруг понял, что никто даже не двинулся. В воздухе витала некая... недоговоренность.
- Ну?
Билли Виглет снял шлем и вытер лоб.
- Э... как далеко это зайдет, сержант?
- До самого конца, Билли.
- Но мы ведь принесли присягу, сержант, а теперь мы не подчиняемся приказам и помогаем повстанцам. Это не кажется правильным, сержант, - продолжал несчастный Билли.
- Вы присягали поддерживать законы и защищать горожан без страха и упрека, - отрезал Ваймс. – Защищать невинных. Вот, что они внесли в присягу. Может, это считалось важным. И нет ничего ни о каких приказах, даже от меня. Ты офицер закона, а не солдат правительства.
Пара человек с тоской смотрели в пустую, зовущую улицу.
- И я не собираюсь останавливать никого, кто решит уйти, - добавил Ваймс. Смотреть тут же перестали.
- Драсте, мистер Киль, - донесся липкий голосок из-за его спины.
- Да, Шнобби? – спросил он, не поворачиваясь.
- Э, а как вы узнали, что это я, сержант?
- Это истинный дар, малыш, - вздохнул Ваймс и, вопреки всей мудрости, повернулся к беспризорнику. – Что случилось?
- Большой бунт на Саторской площади, сержант. И еще, говорят, что в штаб у Сестричек Долли вломились люди и вышвырнули лейтенанта из окна. И повсюду мародеры и дневная стража ловит всех, хотя, конечно, сейчас большинство из них прячутся...
- Да, я понял, - перебил его Ваймс. Карцер был прав. Копов всегда меньше, и потому они могут действовать, только если люди позволяют им это. Если же они меняли угол зрения и понимали, что ты всего лишь еще один придурок с дешевым металлическим значком, то твоя жизнь могла закончиться в канаве у дороги.
Теперь издалека он слышал крики.
Он посмотрел на колеблющихся стражников.
- С другой стороны, джентльмены, - произнес он, - если вы все же решите уйти, то куда же вы пойдете?
Та же мысль пришла в голову Колону и остальным.
- Мы достанем тележки, - заторопился Фред.
- А я хочу пенни, - вставил Шнобби, протягивая грязную ладонь. К его удивлению Ваймс вложил в нее доллар и сказал:
- И продолжай рассказывать мне обо всем, ладно?
Из штаб-квартиры стражи уже вытащили столы и лавки, и всего через пару минут появился Вади с тележкой пустых бочек. Забаррикадировать эти улицы оказалось гораздо проще, чем держать их в чистоте.
Стражники принялись за работу. Это они хотя бы понимали. Будучи детьми, они уже занимались подобным. А может, сейчас они думали, эй, теперь на нас форма. Мы не можем быть неправыми.
Ваймс пытался втиснуть скамейку в растущую стену, как вдруг заметил людей у себя за спиной. Но он продолжал работать, пока кто-то деликатно не кашлянул. Тогда он повернулся.
- Да? Чем могу помочь?
За ним стояла группа людей, и было вполне ясно, что собрал ее общий страх, потому как, судя по их лицам, они не стали бы связываться друг с другом, если бы этого можно было избежать.
Их представитель, или, по крайней мере, тот, кто стоял впереди, выглядел точно как человек, которого представлял себе Ваймс, думая об Убийстве Из-за Садовой Изгороди.
- Эмм... офицер...
- Да, сэр?
- Что, э, конкретно вы делаете?
- Охраняю мир, сэр. А именно эту его часть.
- Вы говорили, что повсюду беспорядки и солдаты...
- Вполне возможно, сэр.
- Ты не должен спрашивать его, Резерфорд, защищать нас – его долг, - рявкнула стоящая рядом с ним женщина, выглядевшая настоящей хозяйкой. Ваймс поменял свое мнение о человеке. Да, он выглядел, точно робкий семейный узник, из тех, что ужасаются мысли о разводе, но изо дня в день изобретают новые способы потрошения женщин. И можно было понять, почему.
Он одарил даму теплой улыбкой. В руках у нее была синяя ваза.
- Я могу вам помочь, мадам?
- Что вы намерены делать по поводу того, что нас зарежут в наших же постелях? – вопросила она.
- Ну, четырех еще нет, мадам, но если вы мне дадите знать, когда собираетесь уйти...
Ваймс был поражен, как быстро она выпрямилась. Даже Сибилла, будучи истинной Герцогиней, в жилах которой текла кровь двадцати поколений высокомерных предков, не могла бы сравниться с ней.
- Резерфорд, ты собираешься что-нибудь сделать?
Резерфорд взглянул на Ваймса. Тот понимал, что он небрит, растрепан, перепачкан, и, возможно, от него уже начинает попахивать. И потому решил не возлагать еще большие проблемы на плечи другого человека.
- Не могли бы вы и ваша дама помочь нам с баррикадой? – предложил он.
- О, да, благодарю... – начал Резерфорд, но его тут же перебили снова.
- Кое-какая мебель очень грязная, - заговорила миссис Резерфорд. – А это, что же, пивные бочки?
- Да, мадам. Но они пусты, - ответил Ваймс.
- Вы уверены? Я не собираюсь прятаться за алкогольными напитками! Я никогда не одобряла алкоголь, и мой муж - тоже!
- Могу заверить вас, мадам, любая бочка пива, найденная моими людьми, через некоторое время оказывается пустой. В этом вы можете не сомневаться.
- А ваши люди трезвы и чистоплотны? – продолжала женщина.
- Только если нет иного выбора, мадам, - кивнул Ваймс. Это оказалось приемлемым. В этом миссис Резерфорд походила на Раста. Она слушала интонации голоса, а не слова.
- Полагаю, милая, нам лучше поторопиться... – начал Резерфорд.
- Я не оставлю Отца! – воскликнула его жена.
- Не беспокойтесь, мадам, - вмешался Ваймс. – Где он?
- На баррикаде, разумеется! Которая, позвольте мне заметить, гораздо лучше прежней.
- Прекрасно, мадам. Если он спустится, мы...
- Э, вы не совсем поняли, сэр, - пробормотал Резерфорд. – Он, э, на баррикаде...
Ваймс поднял взгляд на баррикаду, а потом всмотрелся пристальнее. У самого верха сваленной мебели едва виднелось кресло. При дальнейшем рассмотрении оказалось, что оно занято спящей фигурой в шлепанцах.
- Он очень привязан к своему креслу, - вздохнул Резерфорд.
- Оно будет семейной реликвией, - добавила его жена. – Будьте так добры, пошлите ваших юношей забрать нашу мебель, хорошо? И будьте поосторожнее с нею. Поставьте ее где-нибудь сзади, чтобы в нее не попали.
Когда миссис Резерфорд направилась к зданию стражи, Ваймс кивнул Сэму и паре других людей.
- А какая-нибудь там битва будет? – спросил растревоженный мистер Резерфорд.
- Возможно, сэр.
- Боюсь, я не слишком-то хорош в этом.
- Не волнуйтесь, сэр. – Ваймс подтолкнул человека к баррикаде и повернулся к оставшейся группе. Ему казалось, что его сверлили чьи-то глаза, и теперь он смог проследить за взглядом и заметил молодого человека в черных брюках, рубашке с оборками и с длинными кудрявыми волосами.
- Это какая-то уловка, так ведь, - проговорил человек. – Вы заманите нас к себе, и никто никогда нас больше не увидит, да?
- Тогда не иди, Редж, - отозвался Ваймс. Он сложил руки и повернулся обратно к баррикаде улицы Китовой Кости. – Если кто-нибудь еще хочет присоединиться к нам, вам лучше поторапливаться! – крикнул он.
- Вы не знаете моего имени! – возразил Редж Башмак.
Он заглянул в большие выпученные глаза. Единственной разницей между нынешним Реджем и тем, которого он оставил в будущем, состояла в том, что констебль Башмак был гораздо серее и держался на нитках. Зомбийство было у него в крови. Он родился, чтобы быть мертвым. Он так твердо верил, что какая-то внутренняя пружинка так и не отпустила его. Он станет неплохим копом. Но революционер из него никудышный. Люди, настолько же пылкие, как и Редж, становились настоящей проблемой для революционеров. Именно так он и начинал.
- Ты Редж Башмак, - сказал он. – Ты живешь на улице Китовой Кости.
- Ага, у вас есть тайное досье на меня, да? – с ужасающей радостью заметил Редж.
- Нет, вовсе нет. Теперь, будь так добр...
- Могу поспорить, оно в милю длиной, - продолжал Редж.
- Нет, не в целую милю, Редж. Послушай, Редж, мы...
- Я хочу его видеть!
Ваймс вздохнул.
- Мистер Башмак, у нас нет на вас никакого досье. У нас ни на кого нет никаких досье, понимаешь? Половина из нас не могут читать, не отрывая пальца от текста. Редж, мы не интересуемся тобой.
С минуту Редж Башмак слегка взволновано смотрел на Ваймса, а потом его мозг отверг полученную информацию как несоответствующую тем фантазиям, что творились внутри него.
- Что ж, пытая меня, вы ничего не добьетесь, потому что я не выдам вам ничего о своих товарищах из других революционных ячеек! – сказал он.
- Хорошо. Тогда я не буду. Теперь, может...
- Вот как мы действуем, видите? Ни один из нас не знает о другом!
- Прекрасно. А они знают о тебе? – спросил Ваймс.
На мгновение лицо Реджа потемнело.
- Простите?
- Ну, ты сказал, что не знаешь о них, - объяснил Ваймс. – Так... они знают о тебе? – Он хотел добавить: ты ячейка, состоящая из одного человека, Редж. Истинные революционеры – это тихие люди с глазами игрока в покер и, возможно, они не знают или им все равно, существуешь ты или нет. Ты надел рубашку, сделал стрижку, повязал ленту и ты знаешь все песни, но ты не городской партизан. Ты городской мечтатель. Ты переворачиваешь урны и пишешь на стенах лозунги во имя Народа, который надерет тебе уши, если поймает за этим занятием. Но ты веришь.
- А, значит, ты тайный сотрудник, - закончил он, чтобы снять бедолагу с крючка.
Редж просиял.
- Вот именно! – воскликнул он. – Люди – это море, в котором плывет революционер!
- Как рыба-меч? – попытался Ваймс.
- Простите?
И ты барахтаешься. Подумал Ваймс. Нед – революционер. Он знает, как сражаться и может думать, даже если он кубарем катится под откос. Но тебе, Редж, действительно стоит сидеть дома...
- Что ж, теперь я вижу, что ты опасный человек, - сказал он вслух. – Нам стоило бы приглядывать за тобой. А ведь точно. Ты можешь подорвать врага изнутри.
Редж с облегчением поднял кулак в знак приветствия и с революционной скоростью понес стол к новой баррикаде. За старой импровизированной баррикадой, уже очищенные от мебели Резерфордов, послышались какие-то торопливые переговоры. Но они были прерваны стуком копыт, доносившимся с конца улицы Паточной Шахты, и внезапный взрыв решительности обуял оставшуюся группу людей.
Они хлынули к новой официальной баррикаде вместе с младшим констеблем Ваймсом, замыкающим шествие и довольно хорошо прикрываемым креслом из гостиной.
- Поаккуратнее с ним! – откуда-то из-за его спины раздался женский голос. – Оно из комплекта!
Ваймс положил руку на плечо юноши.
- Только дай мне свой арбалет, хорошо? – произнес он.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Fri Jun 16, 2006 5:53 pm     Заголовок сообщения:

Всадники подъехали ближе.
Ваймс недолюбливал их. Что-то в нем восставало, когда к нему обращался кто-то, находящийся в восьми футах над землей. Ему не слишком нравилось, когда на него смотрят ноздрями. И разговаривают с ним свысока.
К тому времени, когда они приблизились к баррикаде, он уже обошел ее и теперь стоял посреди улицы.
Они остановились. Может, дело было в том, как он стоял и беспечно держал арбалет, точно человек, знающий как им пользоваться, но решивший ничего не предпринимать, по крайней мере, пока что.
- Эй, ты! – крикнул кавалерист.
- Да? – отозвался Ваймс.
- Ты тут главный?
- Да. Чем могу помочь?
- Где твои люди?
Ваймс махнул в сторону растущей баррикады. На ее вершине мирно храпел отец миссис Резерфорд.
- Но это же баррикада! – возмутился кавалерист.
- Точно.
- Там человек машет флагом!
Ваймс обернулся. Как ни удивительно, это оказался Редж. Кто-то вынес старый флаг из кабинета Тильдена и водрузил его на баррикаде, а Редж был как раз из тех, что не прочь помахать каким бы то ни было знаменем.
- Должно быть, хорошее настроение, сэр, - ответил Ваймс. – Не беспокойтесь. У нас все в порядке.
- Это же чертова баррикада. Повстанческая баррикада! – встрял второй всадник. О боже, подумал Ваймс. На них сверкающие, блестящие нагрудники. И такие свежие розовые лица.
- Не совсем. На самом деле, это...
- Ты что, совсем осел? Ты не знаешь что ли, что по приказу патриция все баррикады должны быть разобраны?
Третий кавалерист, рассматривавший Ваймса, подъехал чуть ближе.
- Что это за бляшка у тебя на плече, офицер?
- Означает, что я – караульный пристав. Особый чин. А вы кто?
- Он не обязан тебе ничего говорить! – взвился первый кавалерист.
- Вот как? – отозвался Ваймс. Человек начинал действовать ему на нервы. – Что ж, ты простой солдат, а я – чертов сержант, и если ты еще раз посмеешь так со мной разговаривать, я стащу тебя с этой лошади и отдеру за уши, ясно?
Даже лошади отступили на шаг. Кавалерист открыл было рот, но третий всадник поднял руку, затянутую в белую перчатку.
О боже, подумал Ваймс, присматриваясь к рукаву красной куртки. Это был капитан. И дело не только в этом, он оказался разумным, если присмотреться. Он не говорил до тех пор, пока не оценил ситуацию полностью. Иногда появлялись и такие. Они могли оказаться до опасного умными.
- Насколько я вижу, караульный пристав, - начал капитан, назвав его чин осторожно и без намека на сарказм, - флаг на баррикаде является флагом Анк-Морпорка.
- Он из нашего штаба стражи, - кивнул Ваймс и добавил, - сэр.
- Вы знаете, что патриций объявил, что строительство баррикад является актом восстания?
- Да, сэр.
- И? – капитан терпеливо ждал.
- Ну, он бы так и сказал, так ведь...
Легкое подобие улыбки промелькнуло по лицу капитана.
- Мы не можем допустить беззаконие, караульный пристав. Если бы мы все не подчинялись закону, где бы мы оказались?
- На каждого горожанина за этой баррикадой приходится больше полицейских, чем где бы то ни было в городе, сэр, - ответил Ваймс. – Можно сказать, это самое законопослушное место в округе.
Теперь из-за баррикады доносились громкие голоса.
- ...с подметок до шлема все наше на вас, И весь ваш генштаб, и ваш боеприпас... Морпоркия, Морпоркия, Морпоороорооороооооррроорр...
- Повстанческие песни, сэр! – взвился первый солдат. Капитан вздохнул.
- Если ты прислушаешься, Хэпплвайт, то заметишь, что это просто скверно исполненный национальный гимн.
- Мы не можем позволить повстанцам петь подобное, сэр!
Ваймс заметил выражение лица капитана. Оно многое могло бы сказать об идиотах.
- Поднятие флага и распевание гимна, Хэпплвайт, пусть и несколько подозрительно, но не является актом измены, - произнес капитан. – А нас срочно ждут где-нибудь еще. – Он отдал честь Ваймсу, который отсалютовал в ответ. – Мы покинем вас, караульный пристав. Полагаю, ваш день будет крайне интересным. Фактически, я знаю это.
- Но это же баррикада, сэр, - настаивал солдат, свирепо глядя на Ваймса.
- Это просто куча мебели. Полагаю, люди затеяли весеннюю уборку. Ты никогда не станешь офицером, если не научишься думать ясно. За мной, прошу вас.
Кивнув еще раз Ваймсу, капитан повел своих людей прочь.
Ваймс прислонился к баррикаде, положил арбалет на землю и достал портсигар. Он порылся в кармане, вытащил помятую пачку маленьких сигар и, с некоторой осторожностью, разложил их по местам.
Хмм. Слева была Цепная улица. Впереди, вплоть до Легкой улицы, тянулась улица Паточной Шахты.
Итак, если они смогут дотянуть баррикады до Легкой улицы, то за ней окажется довольно большая часть Нижней Окраины, что будет гораздо легче защищать...
Мы сделаем это. Как бы то ни было, мы сделали это.
Конечно, это будет означать, что штаб-квартира Неназываемых тоже будет здесь. Это все равно, что разбить палатку над гнездом гадюк.
Мы справимся с этим. Мы справились с этим.
К баррикаде приблизилась пожилая пара, толкавшая тележку с разнообразными вещами. Они с безмолвной мольбой посмотрели на Ваймса. Он кивнул в сторону баррикады, и они быстро пробрались внутрь.
Все, что нам теперь нужно...
- Сержант? – Фред Колон склонился через вершину баррикады.
Он дышал тяжелее, чем обычно.
- Да, Фред?
- На мосту Рона довольно много людей. Говорят, повсюду творится неладное. Нам их впустить?
- Солдаты есть?
- Не думаю, сержант. В основном старики и дети. И моя бабушка.
- Доверять можно?
- Только не после того, как она выпьет пару пинт.
- Тогда впускай.
- Э... – добавил Колон.
- Да, Фред?
- Среди них есть стражники. Несколько парней с Мутного Колодца и довольно много с Королевской улицы. Большинство я знаю, а тех, кого не знаю, знают мои знакомые, если вы понимаете, о чем я.
- Сколько?
- Около двадцати. Один из них Дай Диккинс, сержант с Мутного Колодца. Он говорит, что им приказали стрелять в людей, и тогда большинство из них дезертировало.
- Уволились, Фред, - поправил Ваймс. – Мы не дезертируем. Мы - гражданские. Так, я хочу, чтобы юный Ваймс, и ты, и Вадди, и, может, с полдюжины других хорошо вооружились и через две минуты были здесь, ясно? И пусть Виглет соберет отряды, чтобы по моему знаку двинуть баррикады вперед.
- Двинуть, сержант? Я думал, что баррикады просто стоят!
- И скажи Мордачу, что у него есть две минуты, чтобы найти мне бутылку бренди, - продолжал Ваймс, игнорируя этот возглас. – И побольше.
- Мы опять берем закон в свои руки, сержант? – спросил Колон.
Ваймс посмотрел в сторону Цепной улицы и почувствовал в кармане тяжесть портсигара.
- Да, Фред, - ответил он. – Только в этот раз держать мы будем крепко.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Wed Aug 09, 2006 1:32 pm     Заголовок сообщения:

Двое часовых у штаба Неназываемых с интересом наблюдали, как несколько стражников промаршировали по улице и выстроились перед ними.
- Ой, смотри-ка, целая армия, - усмехнулся один из них. – И что же вы хотите?
- Ничего, сэр, - ответил капрал Колон.
- Тогда можете проваливать!
- Не могу, сэр. Я получил приказ.
Часовые сделали шаг вперед. Фред Колон потел, а им нравились подобные зрелища. Их работа была скучной, и большинство Неназываемых сейчас были в городе на более интересных заданиях. И они совершенно не слышали мягких шагов за спиной.
- И что же тебе приказано делать, мистер, - бросил один из них, надвигаясь на Колона.
За его спиной раздался вздох и глухой стук.
- Быть приманкой? – предложил Колон.
Оставшийся часовой повернулся и встретился с «Переговорщиком» №5 госпожи Милотельн.
Когда человек осел на землю, Ваймс подмигнул стражникам и потер свои костяшки.
- Важный урок, парни, - произнес он. – Вне зависимости от того, что вы станете делать, будет больно. Вы двое, оттащите их в тень. Ваймс и Ненсибел, вы идете со мной.
Ключом к победе, как и всегда, была необходимость выглядеть так, будто ты имеешь полное право, даже нет, будто обязан быть там, где ты был. А еще лучше было каждым движением своего тела подчеркивать, что никто не имеет права делать что-либо где-либо, чем бы то ни было. Старому полицейскому это давалось легко.
Ваймс завел их внутрь. Там, за каменной оградой, предоставлявшей им великолепнейшую возможность устроить засаду на любого вторгшегося глупца, устроилась еще пара хорошо вооруженных часовых. Заметив Ваймса, они схватились за рукояти мечей.
- Что там такое? – спросил один.
- Ну, люди беспокоятся, - ответил Ваймс. – Говорят, за рекой вообще все ужасно. И потому мы пришли забрать заключенных.
- Да? И под чью юрисдикцию?
Ваймс поднял арбалет.
- Мистера Бурлея и мистера Рукисилы, - ухмыльнулся он.
Часовые переглянулись.
- А они кто такие? – спросил один.
На мгновение повисла тишина, а потом Ваймс бросил из уголка рта:
- Младший констебль Ваймс?
- Да, сэр?
- Кто делает эти арбалеты?
- Э... Братья Хайнз, сэр. Третий Номер.
- Не Бурлей и Рукисила?
- Никогда не слышал о них, сэр.
Черт. На пять лет раньше, подумал Ваймс. А ведь такая хорошая фраза получилась.
- Давайте скажем по-другому, - обратился он к часовым. – Если вы причините мне малейшее неудобство, то я прострелю вам голову. – Эта фраза не была удачной, но в ней слышалась определенная настойчивость, и к тому же она была настолько проста, что даже Неназываемые смогли понять ее.
- У тебя только одна стрела, - возразил часовой.
За спиной Ваймса раздался щелчок. Сэм тоже поднял свой арбалет.
- Теперь две, и поскольку мой парнишка еще только учится, он может прострелить вам что угодно, - ответил Ваймс. – Мечи на землю! Вон отсюда! Бегите! Сейчас же! И не возвращайтесь!
Мгновение они стояли в нерешительности, всего мгновение, а потом бросились прочь.
- Фред нас прикроет, - добавил Ваймс. – Пошли...
Все штаб-квартиры стражи похожи одна на другую. Каменные ступени ведут в подвалы. Ваймс пронесся вниз по ним, распахнул тяжелую дверь...
И замер.
Даже в лучшие времена камеры не пахли так. В лучшие времена, даже на улице Паточной Шахты, гигиена включала одно ведро на камеру, и выносили его тогда, когда Мордач считал это необходимым. Но, даже в самые худшие времена, от камер на улице Паточной Шахты никогда не несло кровью.
Зверь зашевелился.
В этой комнате стояло большое деревянное кресло. В этой комнате рядом с креслом висела полка. Кресло было привинчено к полу. К нему были приделаны широкие кожаные ремни. На полке лежали дубинки и молотки. Больше в комнате не было ничего.
Пол был темным и липким. Вырытый желоб шел к водостоку.
Крошечное окошко было заколочено. Свет здесь не приветствовался. И все стены, даже потолок, были обиты мешками с соломой. Мешки были даже на двери. Камеру устроили очень тщательно. Ни один звук не должен был ее покинуть.
Пара факелов лишь придавала темноте грязноватый отсвет, и ничего более.
Ваймс услышал, как за его спиной Ненсибела вырвало.
Будто бы в каком-то странном сне он прошел по комнате и наклонился, чтобы поднять что-то, мерцавшее в свете факела. Это был зуб.
Он снова встал.
Закрытая деревянная дверь вела в одну сторону подвала; с другой стороны был широкий тоннель, который почти наверняка вел к камерам. Ваймс взял факел, передал его Сэму и указал на тоннель...
Оттуда послышались шаги, которым вторил звон ключей, а льющийся из-под двери свет становился все ярче.
Зверь насторожился...
Ваймс схватил с полки самую большую дубинку и быстро шагнул к стене прямо за дверью. Кто-то приближался, кто-то, кто знал об этой комнате, кто-то из тех, кто называли себя полицейскими...
Ухватившись двумя руками, Ваймс поднял дубину...
И бросил взгляд на вонючую комнату, и увидел, как смотрит на него юный Сэм, тот юный Сэм с блестящим значком и таким... незнакомым лицом.
Ваймс опустил дубину, аккуратно прислонил ее к стене и вытащил из кармана кожаную дубинку.
Скованного, не вполне понимающего зверя оттащили обратно во тьму ночи...
Человек ступил внутрь, что-то насвистывая, сделал несколько шагов, увидел юного Сэма, открыл рот и упал без сознания. Он был крупным человеком и тяжело ударился о булыжники. На его голове был кожаный капюшон, но тело до талии было оголено. На ремне висели ключи.
Ваймс бросился в коридор, завернул за угол, ворвался в маленькую ярко освещенную комнату и схватил человека, который сидел там.
Он был намного меньше и подавил крик, когда Ваймс стащил его со стула.
- И чем же папочка весь день на работе занят, мистер? – взревел Ваймс.
Человечек моментально превратился в ясновидящего. Один только взгляд в глаза Ваймса поведал ему, каким коротким может стать его будущее.
- Я просто клерк! Клерк! Я просто веду записи! – запротестовал он. В отчаянии он показал ему ручку.
Ваймс посмотрел на стол. Здесь были циркули и другие геометрические приборы, символы безумия Каченса. Были книги и папки с различными бумагами. И метровая стальная линейка. Он схватил ее свободной рукой и ударил по столу. Тяжелая сталь издала приятный звук.
- И? – спросил он, почти вплотную приблизив лицо к вырывающемуся человеку.
- И я измеряю людей! Все в капитанской книжке! Я просто измеряю людей! Я не делаю ничего плохого! Я не плохой человек!
Линейка снова ударилась по доске. Но на этот раз Ваймс повернул ее, и стальной край врезался в дерево.
- Хочешь, чтоб я тебя уравнял, мистер? – Человечек закатил глаза.
- Прошу вас!
- Отсюда есть другой выход? – Ваймс шлепнул линейкой по столу.
Вспышки в глазах было достаточно. Ваймс заметил дверь, почти невидимую под деревянной обшивкой стены.
- Хорошо. Куда она выводит?
- Э...
Теперь Ваймс был нос к носу с человеком, который, говоря языком полицейских, оказывал содействие в его поисках.
- Ты здесь совершенно один, - произнес он. – Здесь у тебя нет друзей. Ты сидел и делал записи для палача, для чертова палача! А еще я вижу стол, и здесь есть ящички, и если ты хочешь когда-нибудь, хоть когда-нибудь снова взять в руки карандаш, ты скажешь мне все, что мне нужно...
- Оружейный склад! – выдохнул человек. – Соседняя дверь!
- Так точно, сэр. Благодарю, сэр. Вы были очень полезны, - кивнул Ваймс, опуская бессильное тело на пол. – Теперь, сэр, я прикую вас к этому столу на некоторое время, сэр, для вашей защиты.
- От... от кого?
- От меня. Я вас убью, если вы попытаетесь сбежать, сэр.
Ваймс поспешил обратно в главную комнату. Палач все еще был без сознания. Ваймс с огромным усилием поднял его на кресло, стянул колпак и узнал лицо. Да, лицо, но не человека. Потому как подобные лица часто встречались в Анк-Морпорке: большое, помятое лицо человека, который так, в общем-то, и не понял, что бить людей после того, как они теряют сознание, очень жестоко. Ему было интересно, нравилось ли этому человеку забивать людей до смерти. Они зачастую даже не задумывались об этом. Это была просто работа.
Впрочем, спрашивать он его точно не собирался. Он пристегнул его всеми ремнями, даже тем, что шел поперек лба. Он затягивал последний узел, когда человек очнулся. Рот открылся, и Ваймс засунул в него колпак.
А потом он взял ключи и запер главную дверь. Это обеспечит немножко больше уединения.
Направляясь к камерам, он встретил юного Сэма. Лицо парня белело во мраке.
- Нашли кого-нибудь? – спросил Ваймс.
- Ох, сержант...
- Да?
- Ох, сержант... сержант... – По лицу младшего констебля катились слезы.
Ваймс подошел к парню и поддержал его. Казалось, что в теле Сэма не осталось ни единой косточки. Он дрожал.
- Там женщина в последней камере, и она... сержант... ох, сержант...
- Постарайся дышать глубже, - проговорил Ваймс. – Не то, чтобы этим воздухом можно дышать.
- А в конце есть комната, сержант... ох, сержант... Ненсибел снова упал в обморок.
- Но не ты. – Ваймс ободряюще похлопывал его по спине.
- Но там...
- Давай вытащим тех, кого сможем, ладно, парень?
- Но мы пригоняли фургон, сержант!
- Что? – переспросил Ваймс, а потом вспомнил. – О, да...
- Но мы ведь никого не сдали, парень, - добавил он. – Помнишь?
- Но я ведь и раньше ездил, сержант! Все мы! Мы просто передавали людей им и возвращались в штаб выпить какао, сержант!
- Ну, вам отдавали приказ... – сказал Ваймс, будто бы это могло помочь.
- Мы не знали!
Не совсем так, подумал Ваймс. Мы не спрашивали. Мы просто не хотели думать об этом. Люди входили в переднюю дверь, и некоторые из бедолаг выходили обратно через потайную дверь, и не всегда в одной коробке.
Они не соответствовали меркам.
Как и мы.
И тут он услышал низкий утробный звук. Сэм заметил палача в кресле. Он отпрянул от Ваймса, подбежал к полке и схватил дубину.
Ваймс был готов к этому. Он схватил мальчишку, развернул его и выбил оружие из его руки прежде, чем свершилось убийство.
- Нет! Не так! Не сейчас! Держи его! Укроти его! Не трать понапрасну! Отправь назад! Он вернется, когда ты позовешь!
- Вы знаете, что он делал все это! – закричал Сэм, пнув палача по ногам. – Вы сказали, что мы должны взять закон в свои руки!
А, подумал Ваймс. Самое время для длительной дискуссии по поводу теории и практики правосудия. Вот сокращенная версия.
- Ты не можешь выбить мозги человека, который привязан к креслу!
- Он же мог!
- А ты - нет. Потому что ты – не он!
- Но они...
- Младший констебль, смирно! – выкрикнул Ваймс, и обитый соломой потолок поглотил и похоронил его голос. Сэм моргнул покрасневшими глазами.
- Хорошо, сержант, но...
- Ты весь день собираешься хныкать? Забудь о нем. Давай вытащим выживших, ладно?
- Трудно сказать...
- Выполнять! За мной!
Он знал, что увидит под темными сводами камер, но лучше от этого не становилось. Некоторые могли ходить, или, может, прыгать. Одного или двоих просто избили, но не настолько, чтобы они не слышали, что происходит у них на виду, и не пережили весь этот кошмар. Они съежились, когда открылись двери, и вскрикивали, когда он прикасался к ним. Не удивительно, что Каченс получал свои признания.
Некоторые были мертвы. Другие... ну, если они и не были мертвы, если они просто ушли куда-то в себя, то было чертовски ясно, что ничто уже не могло их вернуть. Кресло ломало их снова и снова. Ни один человек не мог бы им уже помочь.
На всякий случай, и не чувствуя никакой вины, Ваймс достал свой нож и... помог им, как смог. Никто не дернулся, никто не вздохнул.
Он поднялся на ноги, в его голове клубились черные и алые тучи.
Головореза, простого как кулак, которому платят приличные деньги за работу, против которой он ничего не имеет, вполне можно понять. Но у Каченса были мозги...
Кто же знает, какое зло таится в человеческих сердцах?
Я.
Кто знает, на что способен разумный человек?
БОЮСЬ, ОПЯТЬ ЖЕ Я.
Ваймс взглянул на дверь в последнюю комнату. Нет, он туда не вернется. Не удивительно, что здесь воняет.
ТЫ ВЕДЬ МЕНЯ НЕ СЛЫШИШЬ, ТАК? ЧТО Ж. Я ДУМАЛ, ЧТО СЛЫШИШЬ, проговорил Смерть и вернулся к ожиданию.
Ваймс помог юному Сэму привести Ненсибела в чувство. Они наполовину перенесли, наполовину провели заключенных по длинному проходу на склад. Они оставили их там и вернулись назад забрать клерка, которого звали Требилкок. Ваймс объяснил ему преимущества сотрудничества с властями. Эти преимущества не были такими уж большими, если не сравнивать их с огромными недостатками, с которыми бы он быстро познакомился в случае отказа.
Ваймс вышел навстречу раннему вечеру. Колон и остальные еще ждали; все дело заняло каких-то двадцать минут.
Капрал отдал честь, а потом сморщил нос.
- Да, от нас несет, - согласился Ваймс. Он расстегнул ремень и снял нагрудник и кольчужную рубашку. Грязь подземелья, казалось, просочилась всюду. – Ладно, - сказал он, когда ему перестало казаться, что он стоит посреди канализации, - пара человек должна быть там, у входа на склад, еще двое – сзади с дубинками, а остальные будут здесь. Как мы и договаривались, хорошо? Сначала оглушить, арестовать потом.
- Так точно, сэр. – Колон кивнул. Люди разошлись по постам.
- А теперь дай-ка мне бренди, - добавил Ваймс.
Он развернул свой платок, промокнул в спирте и привязал к горлышку бутылки. Послышался гневный ропот. Стражники увидели, как Сэм и Ненсибел выводят заключенных.
- Было хуже, - бросил Ваймс, - уж поверьте. Верхнее окно посредине, Фред.
- Так точно, сержант, - отозвался Колон, отводя взгляд от идущих мимо раненых. Он поднял арбалет и аккуратно выбил два стекла и оконную раму.
Ваймс вытащил серебряный портсигар, достал сигару, зажег ее, поднес спичку к пропитанной бренди тряпице, подождал, пока она загорится, и швырнул бутылку в окно.
Послышался звон, звук взорвавшегося спирта, и показалось быстро занявшееся пламя.
- Отлично, сержант, - сказал Фред. – Э, не знаю, стоит ли сейчас об этом, сержант, но мы принесли еще одну бутылку, пока мы...
- В самом деле, Фред? И что ты предлагаешь?
Фред Колон снова взглянул на пленников.
- Предлагаю и ее туда же, - ответил он.
Эту бросили в одно из окон на первом этаже. Из-под карнизов уже валил дым.
- Мы не видели, чтобы кто-нибудь заходил или выходил оттуда, если не считать тех часовых, - сказал Фред, глядя на дым. – Не думаю, что там осталось много народу.
- Ровно до тех пор, пока мы не разрушим гнездо, - кивнул Ваймс.
Передняя дверь приоткрылась, из-за чего огонь разгорелся еще сильнее. Кто-то проверял.
- Они будут ждать до последней минуты, а потом выбегут, чтобы драться, - предупредил Ваймс.
- Вот и хорошо, сержант. Темнеет, - мрачно бросил Фред. Он вытащил свою дубинку.
Ваймс обошел здание, кивнул стражникам, стоявшим там, и запер заднюю дверь украденным ключом. В любом случае, она была узкой. Те, кто остались внутри, наверняка направятся к большим передним дверям, где они смогут быстро рассредоточиться, да и засаду там устроить сложнее.
Он проверил склад. Но такой выход по той же причине был неоправдан. Кроме того, он ведь запер дверь в подвал, так?
- Вы поэтому оставили палача, а, сержант? – ухмыльнулся юный Сэм.
Черт! Это ему и в голову не приходило. Он так разозлился на клерка, что совершенно позабыл об этом скоте в кресле.
Ваймс колебался. Но смерть в огне ужасна. Он потянулся за ножом, но тут же вспомнил, что тот остался в ножнах на ремне. Дым уже плыл по проходу на склад.
- Дай мне свой нож, Сэм, - сказал он. – Пойду... проверю его.
Младший констебль с некоторой неохотой протянул ему нож.
- Что вы собираетесь делать, сержант?
- Ты просто займись своим делом, младший констебль, а я займусь своим...
Ваймс скользнул в коридор. Я перережу один ремень, подумал он. Их непросто разорвать. А потом... ну, у него будет шанс, даже в этом дыму. Это больше, чем было здесь у кого-нибудь еще.
Он прокрался через кабинету и вошел в комнату.
Один факел все еще горел, но огонь теперь казался лишь легким ореолом в желтом мареве. Человек пытался сдвинуть тяжелое кресло, но оно было прочно прикреплено к полу.
Кресло было устроено с умом. До пряжек на ремнях было не дотянуться. Даже если у пленника была свободна одна рука, и эта рука еще не почувствовала на себе профессионализм палача, то все равно бы пришлось потрудиться, чтобы быстро выбраться из кресла.
Он наклонился, чтобы перерезать ремень, и тут услышал, как в скважине повернулся ключ.
Ваймс быстро отступил в тень.
Дверь открылась, впустив в комнату далекие крики и треск горящего дерева. Похоже, Неназываемые пытались прорваться на улицу глотнуть свежего воздуха.
Найдувас Каченс тихо ступил в комнату и закрыл за собой дверь. Заметив сидящую фигуру, он остановился и осторожно осмотрел ее. Он подошел к двери кабинета и заглянул внутрь. Он всмотрелся в камеры, но к тому времени Ваймс бесшумно прошел к стене.
Он услышал, как Найдувас вздохнул. За этим последовал знакомый скрип стали, тихий звук рассекаемой органики и хрип.
Ваймс потянулся к мечу. Но он ведь тоже остался наверху на дороге, так ведь...
Здесь, внизу, песенка в его голове зазвучала громче, с аккомпанементом металлического звона, который всегда был ее частью... смотри, как они подымаются, подымаются, подымаются...
Он затряс головой, как будто бы это могло прогнать воспоминание. Ему нужно сосредоточиться. Ваймс вбежал в комнату и прыгнул.
Ему казалось, что на долгое время он застыл в воздухе. Грудь палача была в крови. Каченс вкладывал клинок обратно в трость. А Ваймс, зависший в воздухе, был вооружен простым кинжалом.
Я выберусь отсюда, подумал он. Я знаю это, потому что я это помню. Я помню, как Киль вышел и сказал, что все кончено.
Но то был настоящий Киль. А это я. Вовсе не обязательно, что все будет именно так.
С удивительной скоростью Каченс рванулся в сторону, пытаясь снова обнажить свой клинок. Ваймс ударился о мешки на стене и тут же благоразумно откатился в сторону. Рапира полоснула рядом с ним, солома посыпалась на пол.
Он считал Каченса плохим фехтовальщиком. Его смехотворная тросточка предполагала это. Но он оказался уличным бойцом – никакого изящества, никаких красивых выпадов, просто определенный талант двигать клинок именно туда, где ты не надеялся на него наткнуться.
В уголке потолка потрескивал огонь. Пролившееся спиртное или просто жар пробрались сквозь толстые половицы. Из пары мешков шел густой белый дым, который окутывал людей все увеличивающимся облаком.
Он ходил вокруг кресла, пристально следя за Каченсом.
- Полагаю, вы делаете смертельнуюошибку, - произнес Каченс.
Ваймс сосредоточился на рапире.
- Тяжелые времена требуют твердых мер. Каждый командир знает это... – добавил Каченс.
Ваймс увернулся, но продолжал кружить, держа кинжал наготове.
- Мясники нужны истории так же, как и пастухи, сержант.
Каченс сделал выпад, но Ваймс следил за его глазами и отпрянул вовремя. Этот человек не умолял. Он так и не понял, из-за чего все так произошло. Но он видел лицо Ваймса. Оно не отражало ни малейших эмоций.
- Вы должны понимать, что во времена чрезвычайногоположения в государстве, мы не можем уделять внимание так называемым правам...
Ваймс бросился в сторону и по задымленному коридору прямо в кабинет. Каченс кинулся за ним. Клинок полоснул Ваймса по ноге. Он упал на стол клерка, выронив кинжал.
Каченс обходил его, выбирая место для удара. Он занес меч...
Ваймс схватил стальную линейку. Ее шлепок выбил меч прямо из рук капитана.
Точно во сне, припадая на раненую ногу, Ваймс выпрямился.
Отправь его назад во мрак, пока он не понадобится...
Опрокидываясь на спину, он повернул линейку, и ее край разрезал воздух, оставляя дым клубиться позади. Кончик рассек шею Каченса.
За Ваймсом из коридора вырывался белый дым. Потолок кровавой комнаты рушился.
Но он стоял, глядя на Каченса с тем же пустым сосредоточенным выражением лица. Человек ухватился руками за горло, сквозь его пальцы текла кровь. Он зашатался, тщетно хватая ртом воздух, и упал навзничь.
Ваймс бросил линейку на его тело и захромал прочь.
Снаружи слышалось громыхание передвигаемых баррикад.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Wed Aug 09, 2006 1:32 pm     Заголовок сообщения:

Каченс открыл глаза. Мир вокруг был серым, если не считать стоящей перед ним черной фигуры.
Как и всегда, стараясь узнать побольше о новом человеке, тщательно изучая его черты лица, он пригляделся.
- Эм, твои глаза... э... твой нос... твой подбородок... – Он сдался.
- ДА, - ответил Смерть, - Я НЕСКОЛЬКО ЗАКОВЫРИСТЫЙ ЭКЗЕМПЛЯР. СЮДА, МИСТЕР КАЧЕНС.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Wed Aug 09, 2006 1:32 pm     Заголовок сообщения:

Лорд Ветрун, думал Ветинари, был сущим параноиком. Он поставил стражника даже на крыше ликерного завода, с которой был виден дворцовый двор. Точнее, двух стражников.
Если чуть приподняться над парапетом, то можно было вполне отчетливо увидеть одного из них, но другой таился в тенях труб.
Покойный достопочтимый Джон Кровистек заметил только первого.
Ветинари бесстрастно смотрел, как парня оттаскивают прочь. Если уж вы были наемным убийцей, то ваша смерть при выполнении задания была лишь частью работы, хотя и последней. Жаловаться не на что. И это теперь означало, что остался лишь один стражник, другой же тащил Кровистека вниз по ступеням.
Кровистек носил черное. Как и все наемные убийцы. Черный был стильным цветом и, кроме того, таковы были правила. Но лишь в полночь в темном подвале он мог оказаться к месту. Во всех других случаях Ветинари отдавал предпочтение темно-зеленому или оттенкам темно-серого. При правильном выборе цвета и позиции ты исчезал. Человеческие глаза помогали этому. Они исключали тебя из поля зрения, относя тебя к фону.
Конечно, его бы исключили из Гильдии, если бы поймали в подобном одеянии. Он же полагал, что это лучше, чем быть исключенным из числа стоящих и дышащих. Он предпочел бы простыть, чем остыть навсегда.
В трех футах от него стражник, не задумываясь о возможности появления других людей, зажег сигару.
Каким же гением был лорд Винстэнли Гревил-Пайп. Что за наблюдательность. Хэвлоку бы хотелось встретиться с ним, или хотя бы посетить его могилу, но, по всей видимости, она была внутри тигра, которого, к огромному своему удивлению Гревил-Пайп не заметил до самого последнего момента.
Впрочем, Ветинари оказал ему особую честь. Он отыскал и расплавил граверные пластины «Некоторых Наблюдений об Искусстве Невидимости».
Он отыскал и другие четыре сохранившиеся копии, но так и не смог заставить себя сжечь их. Вместо этого он соединил тоненькие книжицы и вставил их в обложку «Анекдотов Великих Счетоводов, Том 3». Ему казалось, что лорд Винстэнли Гревил-Пайп оценил бы это.
Ветинари, терпеливый точно кошка, удобно лежал на свинцовой крыше и смотрел на дворцовый двор, раскинувшийся внизу.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Wed Aug 09, 2006 1:33 pm     Заголовок сообщения:

Ваймс лежал, уткнувшись лицом в стол в штабе Стражи, и изредка моргал.
- Прошу, не шевелитесь, - сказал доктор Лоуни. – Я почти закончил. Полагаю, вы бы рассмеялись, если бы я сказал вам не напрягаться?
- Ха. Ха. Ой!
- Это всего лишь поверхностная рана, но вам следует немного отдохнуть.
- Ха. Ха.
- У вас впереди тяжелая ночь. Как, подозреваю, и у меня.
- Все будет в порядке, если мы дотянем баррикады до Легкой улицы, - заметил Ваймс, и в наступившей красноречивой тишине он понял все.
Он сел на столе, который Лоуни использовал как операционный.
- Они уже на Легкой улице, так ведь? – спросил он.
- Последнее, что я слышал, - кивнул доктор.
- Последнее, что вы слышали?
- Ну, вообще-то нет, - отозвался Лоуни. – Все... расширяется, Джон. Самое последнее, что я слышал, было, как кто-то сказал «а зачем останавливаться на Легкой улице?»
- О, боже правый.
- Да. Я тоже так подумал.
Ваймс натянул бриджи, застегнул ремень и выскочил на улицу прямо в гущу спора.
Здесь была Рози Длань, и Сандра, и Редж Башмак, и еще с полдюжины человек, рассевшихся вокруг стола посреди улицы. Выйдя из дверей, Ваймс услышал, как жалобный голос произнес:
- Вы не можете бороться за «достойно оцененную любовь».
- Вы можете, если хотите, чтобы я и другие девушки были с вами, - ответствовала Рози. – «Бесплатная» – не то слово, которое бы нам хотелось видеть в данном контексте.
- Ох, ну хорошо, - согласился Редж, делая заметки. – Все довольны Правдой, Справедливостью и Свободой, так?
- И канализации получше. – Это был голос миссис Резерфорд. – И что-нибудь сделать с крысами.
- Полагаю, мы должны думать о более возвышенных материях, товарищ миссис Резерфорд, - сказал Редж.
- Я не товарищ, мистер Башмак, как и мистер Резерфорд, - проговорила миссис Резерфорд. – Мы всегда держимся сами по себе, я права, Сидни?
- У меня есть вопрос, - раздался голос из толпы зрителей. – Гарри Гибкий я. Держу обувную лавку в Новых Сапожниках...
Редж тут же ухватился за эту возможность избежать разговора с госпожой Резерфорд. Революционеры не должны встречаться с кем-то вроде госпожи Резерфорд в свой первый день.
- Да, товарищ Гибкий?
- И мы не бужуры, - добавила госпожа Резерфорд, не желая пускать все на самотек.
- Э, буржуазия, - поправил Редж. – Наш манифест взывает к буржуазии. Это как бур, э, жуаз, э, и я.
- Буржуазия, буржуазия, - проговорила госпожа Резерфорд, точно пробуя слово на язык. – Это... звучит не так уж плохо. Чем, э, они занимаются?
- В любом случае, здесь в седьмом пункте этой бумажки... – настаивал мистер Гибкий.
- ...Народной Декларации Славного Двадцать Четвертого Мая, - поправил Редж.
- Да, да, точно... ну, здесь сказано, что мы получим во владение средства производства, вроде того, так я хочу знать вот что, как это будет действовать в отношении моей лавки? То есть, она в любом случае будет моей, так? Просто не то, чтобы там было места больше чем для меня и моего парня, Гэрбата, и, может, одного покупателя.
В темноте Ваймс улыбнулся. Некоторые вещи Редж никогда не мог предусмотреть.
- А, но после революции вся собственность будет принадлежать простым людям... э... то есть, она принадлежит и вам, и всем остальным, понимаете?
Товарищ Гибкий казался озадаченным.
- Но туфли делать буду я?
- Разумеется. Но все будет принадлежать народу.
- Тогда... кто будет платить за обувь? – спросил мистер Гибкий.
- За свою обувь все будут платить разумную цену, и вы не будете виноваты в том, что живете за счет обычного работяги, - коротко ответил Редж. – Теперь, если...
- То есть, коров?
- Что?
- Ну, там ведь только коровы, и парни с кожевенной лавки, и, честно говоря, они ведь целыми днями просто стоят в поле, ну, не парни, конечно, но...
- Послушайте, - вздохнул Редж. – Все будет принадлежать народу, и все будут жить лучше. Вы понимаете?
Сапожник нахмурился еще больше. Он не был уверен, что принадлежит к этому самому народу.
- Я думал, что мы просто не хотели, чтоб на нашей улице были солдаты, и толпа, и все такое, - произнес он.
Вид у Реджа был затравленный. И он нырнул в поисках безопасности.
- Ну, по крайней мере, мы все можем согласиться с Правдой, Свободой и Справедливостью, да?
Они закивали. Этого хотели все. Это ничего не стоило.
В темноте вспыхнула спичка, и, когда все повернулись, Ваймс зажег сигару.
- Вам бы хотелось Свободы, Правды и Справедливости, так ведь, товарищ сержант? – подбадривающее осведомился Редж.
- Мне бы хотелось вареного яйца, - отозвался Ваймс, туша спичку.
В ответ раздался нервный смешок, но Редж выглядел обиженным.
- В подобной ситуации, сержант, я полагаю, нам следует несколько расширить свои...
- Ну, да, мы могли бы, - произнес Ваймс, спускаясь по ступенькам. Он взглянул на листки, лежащие перед Реджем. Его это заботило. Правда, заботило. И он был серьезен. Очень серьезен. – Но... ну, Редж, завтра опять встанет солнце, и я вполне уверен что, чтобы не произошло, мы не найдем Свободу, и не будет полной Справедливости, и я чертовски уверен, что мы не узнаем Правды. Но вполне возможно, что я все же получу вареное яйцо. К чему все это, Редж?
- Народная Республика Улицы Паточной Шахты! – гордо заявил Редж. – Мы формируем правительство!
- О, прекрасно, - вздохнул Ваймс. – Еще одно. Как раз то, что нужно. Теперь, кто-нибудь из вас знает, где мои чертовы баррикады?
- Драсьте, мистер Киль, - раздался клейкий голос.
Он опустил взгляд. Там, все еще в своем большом плаще и теперь еще и в огромном шлеме, стоял Шнобби Шноббс.
- Как ты здесь оказался, Шнобби?
- Моя мама говорит, что я пронырливый, - ухмыльнулся Шнобби. Рукав, сложившись гармошкой, поднялся к голове беспризорника, и Ваймс понял, что где-то там это означало приветствие.
- Она права, - согласился Ваймс. – Так где...
- Я теперь констебль, сержант, - сообщил Шнобби. – Так сказал мистер Колон. Он дал мне шлем, и я вырезал себе значок из, из... что это, такое, из воска, вроде свечи, но есть нельзя?
- Мыло, Шнобби. Запомни это слово.
- Точно. А потом я вырежу...
- Где сейчас баррикады, Шнобби?
- Это будет стоить...
- Я твой сержант, Шнобби. Больше финансовые отношения нас не связывают. Скажи мне, где эти чертовы баррикады!
- Эм... наверно, около Короткой улицы, сержант. Все несколько... метафорически.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Wed Aug 09, 2006 1:34 pm     Заголовок сообщения:

Майор Клайв Маунтджой-Стэндфаст невидяще уставился на карту, лежавшую перед ним, и пытался найти хоть какое-нибудь утешение. Сегодня он был главным полевым офицером. Командующие отбыли во дворец на какой-то прием или что-то вроде того. И он остался за главного.
Ваймс признавал, что в городских войсках есть несколько неглупых офицеров. Следует учесть, что с продвижением по службе их оставалось все меньше, но по случайности или предопределению каждой армии, в качестве рабочих лошадок на пыльных должностях, необходимы люди, которые могут убеждать, и составлять списки, и организовывать доставку провизии и оснащения, и, в общем-то, имеющие более семи пядей во лбу. Именно они управляли делами, предоставляя командующему офицеру возможность сосредоточиться на более высоких материях.
Майор и в самом деле не был глупцом, хотя и казался таковым. Он был идеалистом и считал своих людей «отличными парнями», хотя и бывали доказательства к обратному, и в целом, делал все, что мог, с оказавшейся в его распоряжении умеренной сообразительностью. Еще мальчишкой он читал книги о великих военных кампаниях и с патриотической гордостью смотрел на картины знаменитых кавалерийских сражений и славных побед. Когда же он сам стал участвовать в них, его почти шокировало, что художники не уделяли никакого внимания кишкам. Может, это у них не слишком хорошо получались.
Майор ненавидел карты. Эта была картой города. Черт возьми, город не место для кавалерии! Конечно же, происходили несчастные случаи. И три из них со смертельным исходом. Даже кавалерийский шлем не слишком-то защищает от брошенного булыжника. А у Сестричек Долли солдата стащили с лошади и, прямо говоря, затоптали до смерти. И эта ужасная трагедия была, к несчастью, неизбежна, когда эти дураки решили использовать кавалерию в городе, с таким количеством переулков.
Разумеется, майор не думал о своих командирах, как о дураках, иначе это означало бы, что все, кто подчиняется им, так же являются дураками. Он предпочитал термин «неразумны», и использование этого слова беспокоило его.
Что же до остальных несчастных случаев, в результате трех из них люди потеряли сознание, врезавшись в магазинную вывеску, преследуя... ну, людей, потому как, во всей этой темноте и дыме, кто может сказать, где истинный враг? Эти идиоты, по всей видимости, считали, что враг это тот, кто бежит прочь. И они оказывались более удачливыми идиотами, потому что люди, направлявшие своих лошадей в темные переулки, которые петляли так и эдак и становились все уже и уже, и вдруг понимавшие, что стало слишком тихо, и что их лошадь уже не может развернуться, ну, тогда они узнавали, насколько быстро может бежать человек в кавалерийских сапогах.
Он пересмотрел отчеты. Сломанные кости, синяки, один человек пострадал от «дружеского удара» саблей своего же товарища...
Он бросил взгляд на капитана Тома Пререка из легкого пехотного полка лорда Селачия, который поднял глаза от собственных бумаг и слабо улыбнулся. Они вместе учились в школе, и Пререк, насколько понимал майор, был гораздо сообразительнее него самого.
- Ну и как это тебе, Том? – спросил майор.
- Мы потеряли около восьмидесяти человек, - ответил капитан.
- Что? Это ужасно!
- Ну, на сколько мне известно, около шестидесяти из них дезертировали. В такой сумятице то и дело так бывает. Некоторые, наверное, заскочили домой проведать дорогую матушку.
- А, дезертиры. У нас тоже. В кавалерии! Как бы ты назвал человека, который бросает свою лошадь?
- Пехотинцем? Что же до остальных, ну, полагаю, лишь шесть или семь погибли от рук врагов. К примеру, троих закололи в переулке.
- По мне, так это определенно действия врагов.
- Да, Клайв. Но ты родился в Щеботане.
- Только потому, что моя мать гостила у своей тетки, а карета опаздывала! – краснея, запротестовал майор. – Если ты разрежешь меня пополам, то увидишь, что на сердце у меня написано «Анк-Морпорк»!
- Правда? Что ж, будем надеяться, до этого не дойдет, - произнес Том. – В любом случае, убийство в переулке всего лишь часть жизни большого города.
- Но они же были вооружены! Мечи, шлемы...
- Ценные трофеи, Клайв.
- Но я думал, что Городская Стража разобралась с бандами...
Том взглянул на своего друга поверх бумаг.
- Ты предлагаешь просить поддержки у полиции? В любом случае, ее теперь уже нет. Некоторые стражники присоединились к нам, как будто это что-то даст, а остальные либо избиты, либо сбежали...
- Опять дезертиры?
- Честно говоря, Клайв, все торопятся подальше отсюда, так что к завтрашнему утру нам будет довольно одиноко.
Мужчины замолчали, когда капрал принес новые сообщения. Они мрачно пролистали бумаги.
- Ну, по крайней мере, все затихло, - сказал майор.
- Ужинать пора, - объяснил капитан.
Майор всплеснул руками.
- Это не война! Человек бросает камень, заворачивает за угол и вновь превращается в добропорядочного гражданина! Нет никаких правил!
Капитан кивнул. Ничему подобному их не учили. Они изучали карты и кампании, с широкими равнинами и случайными возвышенностями, которые необходимо было захватить. Города должно либо осаждать, либо защищать. Они не должны были сражаться внутри них. Здесь невозможно смотреть, невозможно сгруппироваться, невозможно маневрировать, и вы всегда оказывались против людей, которые знали здесь все, как собственную кухню. И вам совершенно не хотелось сражаться с врагом без униформы.
- Где твой лорд? – спросил капитан.
- Отправился на бал, как и твой.
- А могу я спросить, какие приказы он тебе отдал?
- Сказал, что я должен делать все, что сочту нужным, дабы осуществить наши истинные замыслы.
- Он записал это?
- Нет.
- Жаль. Мой тоже.
Они обменялись взглядами, а потом Пререк сказал:
- Ну... сейчас ведь нет действительных волнений. Как таковых. Мой отец говорил, что все это было в его время. Он говорил, что лучше всего держать все в секрете. Булыжников не так уж много, говорил он.
- Уже почти десять, - произнес майор. – Люди ведь скоро пойдут спать, а?
Выражение их лиц излучало великую надежду, что все и вправду успокоилось. Никто в здравом уме не хочет оказаться в ситуации, когда от него ожидают, что он сделает все, что сочтет наилучшим.
- Ну, Клайв, если... – начал капитан.
Снаружи послышался шум, а потом в палатку вошел человек. Он весь был в крови и копоти. На его лице, там, где по ужасной грязи струился пот, проглядывали розоватые полосы. Из-за его спины виднелся арбалет, а на груди висела перевязь с ножами.
И он был явно безумен. Майору был знаком подобный взгляд. Слишком яркие глаза, ухмылка – слишком застывшая.
- Итак, - произнес он, снимая с правой руки медный кастет. – Жаль вашего часового, джентльмены, но он не хотел меня впускать, даже когда я назвал пароль. Вы здесь главные?
- Кто ты такой, черт возьми? – спросил майор, поднимаясь на ноги.
Человека, казалось, это не впечатлило.
- Карцер. Сержант Карцер, - ответил он.
- Сержант? В таком случае...
- С Цепной улицы, - добавил Карцер.
Теперь майор заколебался. Оба солдата знали о Неназываемых, хотя, если бы их спросили, они бы наверняка так и не смогли внятно рассказать, что же именно они знают. Неназываемые работали тайно, за кулисами. Они были чем-то большим, нежели просто стражниками. Они отчитывались исключительно перед патрицием; у них была полная свобода действий. С ними не связывались. Они не из тех, с кем стоило бы пересекаться. И не важно, что этот человек всего лишь сержант. Он из Неназываемых.
И, хуже всего, майор понял, что это существо может видеть, о чем он думает, и ему это нравится.
- Да, - кивнул Карцер. – Точно. И тебе повезло, что я здесь, солдатик.
Солдатик, подумал майор. А ведь здесь есть те, кто слышит это, те, кто запомнит. Солдатик.
- Почему же? – спросил он.
- Пока ты и твои блестящие солдатики гарцевали по округе и гонялись за прачками, - говорил Карцер, садясь на единственное свободное кресло, - на улице Паточной Шахты происходят настоящие неприятности. Ты знаешь об этом?
- О чем ты? Мы не получали никаких докладов о каких бы то ни было беспорядках, происходящих там!
- Да, точно. Разве это не странно?
Майор колебался. Где-то в голове зашевелилось смутное воспоминание... а потом, что-то бормоча, капитан протянул ему листок бумаги. Он взглянул на отчет и вспомнил.
- Один из моих капитанов был там днем и сообщил, что все под контролем, - произнес он.
- Правда? Под чьим контролем? – бросил Карцер. Он откинулся на спинку кресла и положил ноги на стол.
Майор уставился на них, но сапоги не проявляли ни малейшего стыда.
- Убери свои ноги с моего стола, - холодно произнес он.
Глаза Карцера сузились.
- И чья армия тебе помогать будет?
- Моя, вообще-то...
Майор посмотрел в глаза Карцера и тут же пожалел об этом. Безумец. Он видел подобный взгляд на поле битвы.
Очень медленно, с преувеличенной осторожностью Карцер опустил ноги со стола. Потом он достал платок и мрачно, с невыразимой иронией дохнул на столешницу, а потом усердно ее протер.
- Ох, простите, пожалуйста, - сказал он. – Однако, пока вы, джентльмены, начищали свой стол до блеска, язва, как они говорят, хаха, пожирает самое сердце города. Вам уже сообщили, что штаб на Цепной улице сожгли дотла? И, полагаю, мы потеряли несчастного капитана Каченса и, по крайней мере, одного из нашего... технического персонала.
- Боги, Каченс, - вздохнул капитан Пререк.
- Именно так я и сказал. Все те подонки, которых ваши парни вспугнули у Сестричек Долли и в других их гнездышках, ну, все они оказались там.
Майор взглянул на рапорт.
- Но наш патруль сообщил, что все казалось в порядке, на улицах были стражники, а люди махали флагом и пели национальный гимн, - сказал он.
- Ну вот, сами же видите, - ответил Карцер. – Вы сами поете национальный гимн на улицах, майор?
- Ну, нет...
- Кого отправил туда его светлость? – спросил Пререк.
Майор Маунтджой-Стэндфаст пролистал бумаги. Его лицо вытянулось.
- Раста.
- О боги. Какой удар.
- Смею предположить, он уже мертв, - высказал Карцер, и майор попытался сдержать легкую улыбку. – Человек, который теперь там руководит, зовет себя сержантом Килем. Но он самозванец. Настоящий Киль в морге.
- Откуда вы знаете все это? – спросил майор.
- У нас, Особых, свои методы добывания информации.
- Я слышал об этом, - пробормотал капитан.
- Военное положение, джентльмены, означает, что военные оказывают помощь гражданским властям, - проговорил Карцер. – А сейчас, гражданские власти - это я. Конечно, вы могли бы послать пару курьеров на бал, но не думаю, что это будет правильным для карьеры шагом. Так что, единственное, о чем я вас прошу, так это чтобы ваши люди помогли нам в небольшом... хирургическом вмешательстве.
Майор уставился на него. Его неприязни к Карцеру не было конца. Но майором он был не слишком долго, а если уж вас повышают, то вы надеетесь продержаться в этой должности настолько долго, чтобы даже тесьма слегка потускнела.
Он заставил себя улыбнуться.
- У вас и ваших людей был длинный день, сержант, - произнес он. – Почему бы вам не пройти в столовую, пока мы не посовещаемся?
Карцер встал так стремительно, что майор вздрогнул, и, упершись руками в его стол, наклонился вперед.
- Уж постарайся, Джимми-сынок, - сказал он, и улыбка его походила на край ржавой пилы. А потом развернулся и вышел прямо в ночь.
В последовавшей тишине Пререк произнес:
- Боюсь, его имя есть в списке офицеров, который Каченс прислал вчера. И, э, в целом он прав насчет закона.
- Хочешь сказать, мы должны выполнять его приказы?
- Нет. Но он в праве просить содействия.
- А я могу отказать?
- О, да. Разумеется. Но...
- ...мне придется объяснить его светлости причину?
- Точно.
- Но этот человек сущий ублюдок! Я знаю таких. Из тех, что вербуются ради грабежа? Из тех, что оказываются на виселице в качестве примера остальным?
- Гхм...
- Что еще?
- Ну, в одном он прав. Я просматривал рапорты, и, ну, это странно. Вниз по улице Паточной Шахты все было тихо.
- Это хорошо, так?
- Это невероятно, Клайв, если сложить все воедино. Здесь сказано, что нападения не было даже на штаб стражи. Э... и твой капитан Бёрнс, сказал, что видел этого Киля, или кого-то, кто так называется, и уж если тот – сержант стражи, то он, Бёрнс, - дядюшка мартышки. Он говорит, что это - человек серьезных приказов. Думаю, он ему даже понравился.
- Боги, Том, мне нужна помощь!
- Тогда отправь нескольких всадников. Может, небольшой неофициальный патруль. Прояви сообразительность. Ты можешь позволить себе полчаса.
- Верно! Верно! Отличная идея! – отозвался майор, излучая облегчение. – Проследи за этим, хорошо?
Отдав гору приказов, он сел на место и уставился на карту. По крайней мере, хоть что-то имело смысл. Все эти баррикады были направлены внутрь. Люди отгораживались от дворца и центра города. Никто не будет беспокоиться о внешнем мире. Если в подобных обстоятельствах необходимо взять отдаленную часть города, то самым разумным будет идти через ворота в городской стене. Может, их охраняют не так, как должно.
- Том?
- Да, Клайв?
- Ты когда-нибудь пел национальный гимн?
- О, много раз, сэр.
- Я не имею в виду официально.
- То есть, чтобы показать, что я - патриот? Боги, нет. Это было бы очень странно, - ответил капитан.
- А как насчет флага?
- Ну, разумеется, каждый день я отдаю ему честь, сэр.
- Но ты не размахиваешь им? – поинтересовался майор.
- Думаю, пару раз я махал бумажным флажком, когда был ребенком. День рождения патриция или что-то в этом роде. Мы стояли на улице, когда он проезжал мимо, и кричали «Ура!»
- И с тех пор ни разу?
- Ну, нет, Клайв, - смущенно ответил капитан. – Я бы сильно забеспокоился, если бы увидел человека, поющего национальный гимн и размахивающего флагом, сэр. Подобными вещами занимаются лишь иностранцы.
- Правда? Почему?
- Нам не нужно доказывать, что мы патриоты, сэр. То есть, это ведь Анк-Морпорк. Нам не нужно устраивать шумиху, по поводу того, что мы – лучшие, сэр. Мы это просто знаем.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?