Ночная Стража (завершено)

Добавлено: Tue Oct 11, 2005 7:15 pm     Заголовок сообщения: Ночная Стража (завершено)

Услышав крик, Сэм Ваймс вздохнул, но все же закончил бритье.
Затем он надел куртку и вышел навстречу прекрасному утру. Стояла поздняя весна, в деревьях пели птицы, вокруг цветов гудели пчелы. Хотя небо было мрачным, а тучи на горизонте предвещали грозу, воздух все же был теплым и влажным. А за сараем садовника, в старой компостной яме, в воде бултыхался молодой человек.
Ну... в общем, бултыхался.
Ваймс остановился немного поодаль и зажег сигару. Вряд ли стоит подносить огонь слишком близко. Падение с крыши сарая проломило образовавшуюся корку.
- Доброе утро! – бодро окликнул он.
- Доброе утро, ваша светлость, - отозвался человек.
Голос оказался выше, чем ожидал Ваймс, и он понял, что, как ни странно, молодой человек в яме на самом деле был молодой женщиной. Это не оказалось большой неожиданностью – Гильдия Убийц полагала, что, когда дело доходит до изощренного убийства, женщины, по крайней мере, равны в этом своим братьям, - но, тем не менее, это несколько все изменяло.
- Кажется, мы не встречались? – продолжил Ваймс. – Хотя вы, похоже, знаете, кто я. А вы...?
- Виггз, сэр, - ответила она. – Джокаста Виггз. Для меня большая честь встретиться с вами, ваша светлость.
- Виггз, а? Известное семейство. Оставим просто «сэр». Помнится, однажды я сломал ногу вашему отцу?
- Да, сэр. Он просил напомнить вам об этом, - кивнула Джокаста.
- Вы несколько молоды, чтобы уже работать по контракту, так ведь?
- Это не контракт, сэр
- Да ладно, мисс Виггз. Цена за мою голову...
- Совет Гильдии приостановил его, сэр, - ответила упорная пловчиха. – Вы вне списков. В настоящее время они не принимают контракты на ваше имя.
- О боги, почему же?
- Не представляю, сэр, - произнесла мисс Виггз. Ее упорные попытки, наконец, приблизили ее к краю ямы, и теперь она обнаружила, что кирпичная кладка находилась в отличном состоянии, была очень скользкой и не предоставляла ни малейшей возможности зацепиться за нее. Ваймс знал об этом, потому как однажды сам провел несколько часов, кропотливо добиваясь подобного результата.
- Так почему же вас тогда прислали?
- Мисс Бэнд отправила меня для тренировки, - отозвалась Джокаста. – Должна заметить, здесь действительно нужна большая сноровка.
- Да, - согласился Ваймс, - действительно. Вы в последнее время грубили мисс Бэнд? Или как-то огорчили ее?
- О, нет, ваша светлость. Но она сказала, что я становлюсь излишне самонадеянной, а небольшая практика пойдет мне на пользу.
- А. Понятно. - Ваймс попытался вспомнить мисс Алису Бэнд, одного из самых строгих преподавателей Гильдии. Она, как он слышал, очень хорошо разбиралась в практических занятиях.
- Значит... она послала вас убить меня? – спросил он.
- Нет, сэр! Это всего лишь тренировка! У меня даже нет арбалетных болтов! Я просто должна была отыскать место, где бы вы были у меня на прицеле, и потом доложить ей!
- И она бы поверила?
- Разумеется, сэр, - Джокаста выглядела обиженной. – Честь Гильдии, сэр.
Ваймс глубоко вздохнул.
- Видите ли, мисс Виггз, в последние годы некоторые из ваших собратьев пытались убить меня дома. И, как вы догадываетесь, меня это не слишком радовало.
- Вполне понимаю, почему, сэр, - отозвалась Джокаста голосом человека, знающего, что единственная его надежда выбраться из сложившейся ситуации целиком зависит от доброжелательности другого человека, у которого нет ни малейших для этого причин.
- И потому вы были бы поражены, узнав о тех ловушках, что устроены здесь повсюду, - продолжал Ваймс. – Некоторые из них, должен заметить, довольно хитроумны.
- Я совсем не ожидала, что черепицы на сарае такие скользкие, сэр.
- Они смазаны жиром, - ответил Ваймс.
- Отлично придумано, сэр!
- А некоторые из ловушек действительно смертельны, - добавил Ваймс.
- Хорошо, что я попала в эту, а, сэр?
- Ну, эта тоже смертельна, - отозвался Ваймс. – В конечном счете. – Он вздохнул. Он действительно хотел избавиться от подобного рода вещей, но... вне списков? Не то чтобы ему нравилось быть на прицеле у таинственных фигур, нанятых его многочисленными врагами, но он всегда считал это неким вотумом доверия. Это доказывало, что он досаждал высокомерным богачам, которых и следовало раздражать.
Кроме того, перехитрить Гильдию Убийц было довольно просто. Они благородно следовали своим строгим правилам, и Ваймса это вполне устраивало, поскольку лично он со своей стороны кое-какими правилами мог и пренебречь.
Вне списков, а? Если верить слухам, до сих пор единственным человеком, удостоившимся этого, был патриций, лорд Ветинари. Убийцы лучше других разбираются в политической ситуации в городе, и раз они убирают тебя из списков, значит, твоя смерть может не только испортить всю игру, но и разобьет доску...
- Я была бы очень признательна, если бы вы вытащили меня отсюда, сэр, - произнесла Джокаста.
- Что? А, да. Простите, на мне чистая одежда, - отозвался Ваймс. – Но я скажу дворецкому вернуться сюда с лестницей. Как вы на это смотрите?
- Благодарю вас, сэр. Было приятно познакомиться, сэр.
Ваймс пошел обратно к дому. Вне списков? А он может подать апелляцию? Вероятно, они думают...
Вдруг на него волной хлынул запах.
Он поднял взгляд.
Над его головой цвела сирень.
Он уставился на нее.
Черт! Черт! Черт! Каждый год он забывал. Хотя, нет. Он никогда не забывал. Он просто убирал воспоминания подальше, точно старое серебро, чтобы оно не потускнело. И каждый год они, резкие и сияющие, возвращались и ранили его в самое сердце. И сегодня, именно сегодня...
Дрожащей рукой он дотянулся до цветка и аккуратно отломил веточку. Он вдохнул ее аромат и некоторое время просто стоял, уставившись в никуда. А потом осторожно отнес веточку в свою комнату.
Вилликинс уже приготовил официальную форму. Сэм Ваймс бросил на нее взгляд, полный ненависти, но потом вспомнил. Комитет. Точно. Его старый нагрудник не подойдет, так ведь... Не для Его Светлости Герцога Анкского, Командора Городской Стражи, Сэра Сэмюэля Ваймса. Лорд Ветинари был непреклонен на этот счет, черт бы его побрал.
Черт бы побрал все это, потому как, к сожалению, Сэм Ваймс все прекрасно понимал. Он ненавидел официальную униформу, но сейчас он представлял нечто большее, чем просто самого себя. Сэм Ваймс мог появляться на собраниях в грязных доспехах, и даже сэр Сэмюэль Ваймс, в общем-то, ухитрялся постоянно оставаться в своей уличной форме, но герцог... что ж, герцога следовало немного отполировать. При встрече с иностранными послами зад герцога не может торчать из его брюк. Вообще-то даже у старины Сэма Ваймса зад никогда не виднелся из штанов, но ведь никто бы не объявил из-за этого войну.
Но старина Сэм Ваймс все равно не уступал. Он избавился от глупых чулок и почти от всего плюмажа, и теперь при взгляде на униформу было хотя бы ясно, что ее носит мужчина. Но на шлеме была золотая отделка, а оружейники сделали новый сверкающий нагрудник с бесполезными золотыми украшениями. Надевая все это, Сэм Ваймс чувствовал себя предателем. Ему было нестерпимо думать, что его сочтут одним из тех, кто носит дурацкие украшенные доспехи. Мишура общества.
В пальцах он вертел веточку сирени и вновь вдохнул головокружительный аромат. Да... так было не всегда...
Кто-то с ним говорил. Он поднял взгляд.
- Что? – рявкнул он.
- Я спросил, хорошо ли чувствует себя ее светлость? – испуганно ответил дворецкий. – Вы в порядке, ваша светлость?
- Что? А, да. Нет. Я в порядке. Как и ее светлость, благодарю. Я заглянул прежде, чем выйти. С ней миссис Контент. Она говорит, пока что ничего не будет.
- Тем не менее, я распорядился, чтобы на кухне было достаточно горячей воды, ваша светлость, - вставил Вилликинс, помогая Ваймсу надеть позолоченный нагрудник.
- Да. Как считаешь, зачем она им нужна?
- Не подозреваю, ваша светлость, - ответил дворецкий. – Полагаю, лучше не спрашивать.
Ваймс кивнул. Мягко и тактично Сибилла уже дала ему понять, что в этом деле его присутствие не понадобится. И, следовало признать, для него это было облегчением.
Он протянул Вилликинсу веточку сирени. Дворецкий, не говоря ни слова, опустил ее в маленький серебряный флакончик с водой, чтобы сохранить на несколько часов, и прикрепил к одному из ремней нагрудника.
- Время летит, не так ли, ваша светлость, - произнес он, обмахивая его маленькой щеточкой.
Ваймс достал часы.
- Это верно. Вот что, по дороге во дворец я заскочу в Ярд, подпишу все, что нужно, и вернусь, как только смогу.
Вилликинс одарил его взглядом, в котором читалась практически не-дворецкая уверенность.
- Уверен, ее светлость будет в порядке, - произнес он. – Конечно, она не, не...
- ...молода, - закончил Ваймс.
- Я бы сказал, она богаче годами, чем многие primi-gravidae, - поправил Вилликинс. – Но она прекрасно сложена, если вы не против, а в ее семье обычно было мало проблем при родах...
- Трими что?
- Впервые рождающие, ваша светлость. Я уверен, что ее светлость предпочла бы, чтобы вы ловили преступников, нежели протирали дыру на ковре в библиотеке.
- Полагаю, ты прав, Вилликинс. Э... ах, да, в старой компостной яме плавает юная леди.
- Хорошо, ваша светлость. Я немедленно отправлю туда поваренка с лестницей. И сообщить в Гильдию Убийц?
- Хорошая мысль. Ей понадобятся чистая одежда и ванна.
- Возможно, душ из шланга на старой кухне будет более уместен, ваша светлость? По крайней мере, для начала?
- Разумеется. Проследи за этим. А я должен идти.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Tue Oct 11, 2005 7:17 pm     Заголовок сообщения:

В заполненном людьми главном офисе стражи в Псевдополис-Ярде сержант Колон рассеяно поправил веточку сирени, прикрепленную к шлему наподобие плюмажа.
- Они становятся странными, Шнобби, - говорил он, вяло листая бумаги. – Это работа полицейских. Со мной было то же, когда у меня были дети. Становишься жестче.
- Что ты имеешь в виду? – переспросил капрал Шноббс, вероятно, живое доказательство того, что все же существует некое промежуточное звено между человеком и животным.
- Ну-у, - Колон откинулся на спинку стула. – Вроде... ну, когда достигнешь нашего возраста... – Он нерешительно посмотрел на Шнобби. Капрал всегда говорил, что ему «вероятно 34»; Шноббсы не слишком-то следят за цифрами.
- То есть, когда мужчина достигает... определенного возраста, - снова начал он, - он знает, что мир никогда не станет идеальным. Он привык, что тот немного, немного...
- Грязный? – предположил Шнобби. За его ухом, где обычно была сигарета, сейчас находился увядающий цветок сирени.
- Точно, - согласился Колон. – То есть, он никогда не будет совершенен, так что ты просто делаешь все, что можешь, понимаешь? Но когда появляется ребенок, ну, вдруг все становится иначе. Думаешь: мой малыш будет жить в этом бардаке. Пора навести порядок. Пора сделать Этот Мир Лучше. Он несколько... увлекается. Проявляет характер. Когда он услышит о Рукисиле, здесь будет довольно... Доброе утро, мистер Ваймс!
- Обо мне говорите, а? – спросил Ваймс, проходя мимо них. Он не слышал их разговора, но лицо сержанта Колона можно читать, точно книгу, а Ваймс выучил ее наизусть много лет назад.
- Просто думаем, случилось ли... – начал Колон, следуя за Ваймсом, шагающим через ступеньки.
- Нет, - коротко ответил Ваймс. Он открыл дверь в свой кабинет. – Утро, Моркоу.
Капитан Моркоу поднялся на ноги и отдал честь.
- Доброе утро, сэр! Госпожа...
- Нет, Моркоу. Еще нет. Что нового за ночь?
Взгляд Моркоу скользнул по ветке сирени и вернулся к лицу Ваймса.
- Ничего хорошего, сэр, - ответил он. – Убит еще один офицер.
Ваймс встал как вкопанный.
- Кто? – спросил он.
- Сержант Рукисила, сэр. Убит на улице Паточной Шахты. Опять Карцер.
Ваймс посмотрел на часы. У них оставалось десять минут, чтобы дойти до дворца. Но вдруг время перестало иметь значение.
Он сел за свой стол.
- Свидетели?
- В этот раз трое, сэр.
- Так много?
- Все гномы. Рукисила даже не был на дежурстве, сэр. Он сдал пост и покупал крысиный пирог и жареный картофель в лавке, как вдруг наткнулся на Карцера. Тот ударил его в шею ножом и сбежал. Должно быть, думал, что мы нашли его.
- Мы искали его неделями! А он столкнулся с бедолагой Рукисилой, когда гном думал о простом завтраке? Ангва взяла след?
- Только вначале, сэр, - неловко ответил Моркоу.
- Почему?
- Он – ну, мы подозреваем, это был Карцер – бросил анисовую бомбу на Саторской площади. Практически чистое масло.
Ваймс вздохнул. Просто удивительно, как быстро приспосабливаются люди. В Страже есть оборотень. Эта новость очень быстро распространилась, особенно в криминальной среде. И потому преступникам пришлось изыскивать возможности выжить в обществе, где у закона был чрезвычайно чуткий нос. Решением стали ароматические бомбы. Не было необходимости в излишнем драматизме. Просто бросаешь на улице, где пройдет множество людей, флакон с чистой мятой или анисом, и сержант Ангва столкнется с сотнями, тысячами перекрещивающихся следов и, в конце концов, сляжет в постель с ужасной головной болью.
Он мрачно слушал, как Моркоу докладывал о людях, возвращенных с отпусков или поставленных на двойную смену, об информаторах, доносчиках, стукачах, что собирали информацию по улицам, держа нос по ветру и ушки на макушке. И он знал, как мало все это значит. В Страже все еще было меньше сотни людей, и то, включая буфетчицу. А в городе – миллион человек и миллиард мест, чтобы спрятаться. Анк-Морпорк был построен на катакомбах. Кроме того, Карцер был кошмаром.
Ваймс привык к разным психопатам, которые ведут себя вполне нормально - до определенного момента, пока вдруг им что-то не стукнет в голову и они не размозжат человеку череп кочергой за то, что он слишком громко сморкается. Но Карцер был другим. У него на все было два мнения, но, вместо того, чтобы мешать друг другу, они бежали наперегонки. На каждом его плече сидел демон, подстрекавший другого.
К тому же... он вечно улыбался, вполне жизнерадостно, и действовал, в точности как прохвост, зарабатывающий на жизнь продажей золотых часов, которые зеленеют через неделю. И, казалось, он был убежден, совершенно искренне убежден, что ничего плохого не делал. Он мог бы стоять посреди хаоса с окровавленными руками и драгоценностями, спрятанными в кармане, и вопрошать с видом оскорбленной невинности: «Я? А что я сделал?»
И в это можно было верить до того момента, пока ты не всматривался в его нахальные смеющиеся глаза. И откуда-то из их глубины на тебя глядели демоны.
...но в них нельзя смотреть слишком долго, потому как это значило бы, что ты не следишь за его руками, и уже сейчас одна из них сжимает нож.
И простым полисменам трудно справиться с подобными людьми. Полагалось, что люди, если их серьезно превзойти по численности, просто сдаются, или пытаются договориться, или, хотя бы, останавливаются. Никто не ожидает, что они будут убивать за пятидолларовые часы. (Хотя, стодолларовые часы – совсем иное дело. В конце концов, это же Анк-Морпорк).
- Рукисила был женат?
- Нет, сэр. Он жил в Новых Сапожниках вместе с родителями.
Родители, подумал Ваймс. Это хуже.
- Кто-нибудь уже ходил к ним? – спросил он. – И не говори, что это был Шнобби. Нам ведь не нужно повторения всей этой ерунды вроде «спорю на доллар, вы вдова Джексона».
- Я был, сэр. Как только мы узнали.
- Благодарю. Очень плохо это восприняли?
- Торжественно, сэр.
Ваймс застонал. Он мог представить их лица.
- Я напишу им письмо, - произнес он, открывая ящик стола. – Пусть кто-нибудь отнесет его, хорошо? И скажет, что я приду позже. Наверное, сейчас не время... – Нет, стоп, они ведь гномы, а гномы денег не стыдятся. – Забудь об этом – пусть скажет, что мы позаботимся о его пенсии и всем прочем. Погиб при исполнении. Ну, практически. Так даже лучше. Все сложится воедино. – Он порылся в ящиках. – Где его документы?
- Вот, сэр, - ответил Моркоу, осторожно протягивая папку. – В десять мы должны быть во дворце, сэр. Комитет. Но, я уверен, они поймут, - добавил он, увидев выражение Ваймса. – Я пойду, освобожу его ящик, сэр, и, полагаю, парни скинутся на цветы и все прочее...
Когда капитан вышел, Ваймс задумался над бланком письма. Личное досье, он должен был обращаться к чертову досье. Но ведь теперь полисменов стало так много...
Скинутся на цветы. И гроб. Всегда присматривай за своими. Так говорил сержант Дикинс, много лет назад...
У него не слишком-то получалось произносить речи, и уж тем более писать, но, заглянув пару раз в досье, просто чтобы вспомнить, он написал все, что мог.
И это были хорошие слова и, более или менее, верные. Но, по правде говоря, Рукисила был простым гномом, которому платили за работу полисмена. Он поступил в Стражу, потому что теперь это был отличный выбор карьеры. Хорошая оплата, приличная пенсия и прекрасное медицинское обслуживание, если у тебя достаточно крепкие нервы, чтобы позволить Игорю оказать тебе помощь. А через год или около того анк-морпоркский полисмен мог уехать из города и получить работу в страже любого города на равнинах с незамедлительным повышением. Такое случалось постоянно. Сэмми – так их называли даже там, где никогда не слышали о Сэме Ваймсе. И он некоторым образом гордился этим. «Сэмми» - это стражник, который может думать, не шевеля при этом губами, который не берет взяток – слишком много, да и то, ограничиваясь пивом и пончиками, что даже Ваймс считал необходимым, вроде масла для колес – и, в целом, заслуживал доверия. По крайней мере, в определенном смысле этого слова.
Топот бегущих людей давал понять, что сержант Детрит привел с утренней пробежки новое пополнение. Ваймс даже слышал песенку, которой их обучил Детрит. Почему-то сразу становилось ясно, что ее придумал тролль:
- Мы паем всю эту дурь!
Мы паем, пока бежим!
Но зачем – мы не паймем!
Даже строки не рифмуюца!
- А ну громче!
- Раз! Два!
- Еще громче!
- Много! Много-много!
- Я не слышу!
- Э... чего?
Ваймса все же раздражало, что многие полисмены, учившиеся в их маленькой школе в здании бывшей лимонадной фабрики, уезжали из города, как только заканчивался их испытательный срок. Но это имело и свои плюсы. Теперь Сэмми были даже в Убервальде, быстро продвигаясь по службе. Полезно знать людей, и что их учили отдавать ему честь. Любые политические изменения часто означали, что местные правители не общаются друг с другом, но, с помощью семафорных башен, сэмми могли переговариваться постоянно.
Он вдруг осознал, что нашептывает другую песню. Мелодию, которую он годами старался позабыть. Она возвращалась вместе с запахом сирени. Он виновато замолчал.
Когда в дверь постучали, Ваймс уже дописывал письмо.
- Почти все! – крикнул он.
- Это я, шэр, - произнес констебль Игорь, просовывая голову в приоткрытую дверь, и потом добавил: - Игорь, сэр.
- Да, Игорь? – ответил Ваймс, не в первый раз удивляясь, зачем нужно кому-то со швами вокруг головы уточнять, кто он такой*.
- Я лишь хотел шкажать, сэр, что мог бы поднять юного Штронгинферма на ноги, шэр, - слегка укоризненно произнес Игорь.
Ваймс вздохнул. На лице Игоря была написана твердая уверенность с легким оттенком разочарования. Ему не дали применить свое... искусство. И, естественно, он был расстроен.
- Мы ведь уже обсуждали это, Игорь. Это не то же самое, что пришить ногу. К тому же, гномы все равно против этого.
- В этом нет ничего шверхестештвенного, шэр. Я придерживаюсь Ештественной Филошофии! И, когда его принесли, он был еще теплым...
- Таковы правила, Игорь. В любом случае – спасибо. Мы все знаем, сердце у тебя на месте...
- Да, они на своих местах, сэр, - укоризненно поправил Игорь.
- Именно это я и хотел сказать, - тактично отозвался Ваймс.
- Ну ладно, сэр, - наконец сдался Игорь. Он задумался, а потом спросил: - Как чувствует себя ее светлость, сэр?
Ваймс ожидал этого. Как бы ужасно это не казалось, но его мозг уже предоставил ему картинку Игоря и Сибиллы в одном предложении. Не то, чтобы он недолюбливал Игоря. Совсем наоборот. У некоторых стражников, вышагивающих сейчас по улицам, могло бы и не быть ног, если бы не работа Игоря. Но...
- Хорошо. С ней все в порядке, - отрезал он.
- Просто я слышал, что миссис Контент несколько вол...
- Игорь, есть некоторые вещи, которые... Слушай, ты знаешь что-нибудь о... женщинах и детях?
- Не шлишком много, сэр, но полагаю, что стоит мне лишь заполучить кого-нибудь на штол и хорошенько, ну, вы понимаете, покопаться, я шмог бы ражобраться во многих вопрошах...
Здесь воображение Ваймса отключилось.
- Спасибо, Игорь, - он даже смог заставить свой голос не дрожать, - но миссис Контент очень опытная акушерка.
- Как шкажете, сэр, - с явным сомнением ответил Игорь.
- А теперь мне пора идти, - закончил Ваймс. – День обещает быть долгим.
Он сбежал по лестнице, отдал письмо сержанту Колону, кивнул Моркоу, и они быстрым шагом направились во дворец.
Когда дверь закрылась, один из стражников поднял взгляд от своего стола, за которым он сражался с рапортом, пытаясь написать, как обычно и поступают многие полицейские, то, что должно было случиться.
- Сержант?
- Да, капрал Пинг?
- Почему некоторые из вас носят фиолетовые цветы, сержант?
Внезапно, что-то в комнате изменилось, каждый звук впитывался множеством прислушивающихся ушей. Офицеры перестали писать.
- То есть, вы и Редж, и Шнобби носили их в том году, и я думал, может, мы все должны... – Пинг замялся. Обычно дружелюбные глаза сержанта Колона сузились, и в них читалось предупреждение: ты вышел на тонкий лед, парень, и он уже начинает трескаться...
- У моей хозяйки есть сад, и я запросто мог бы нарезать... – продолжал Пинг в нехарактерной ему попытке самоубийства.
- Ты бы носил сирень сегодня, да? – тихо произнес Колон.
- Я только хотел сказать, если это необходимо, я мог бы сходить и...
- Ты был там? – Колон так быстро вскочил на ноги, что его стул опрокинулся на пол.
- Спокойно, Фрэд, - пробормотал Шнобби.
- Я не... – начал Пинг. – То есть... где я был, сержант?
Колон наклонился к столу так, что его круглое красное лицо оказалось всего в дюйме от носа Пинга.
- Если ты не знаешь, где это было, ты там не был, - произнес он все тем же тихим голосом. Он выпрямился. – А теперь у нас со Шнобби есть своя работенка, - сказал он. – Вольно, Пинг. Мы уходим.
- Э...
Для капрала Пинга этот день не был удачным.
- Да? – отозвался Колон.
- Э... устав, сержант... вы рядовой офицер, понимаете, а я на сегодня старший, иначе я не стал бы спрашивать, но... если вы уходите, сержант, вы должны сказать мне, куда вы идете. Просто на случай, если кто-то захочет связаться с вами, понимаете? Я должен записать это в книге. Ручкой, - добавил он.
- Ты знаешь, какой сегодня день, Пинг? – спросил Колон.
- Э... двадцать пятое мая, сержант.
- А знаешь, что это значит, Пинг?
- Э...
- Это значит, - ответил Шнобби, - что кто бы то ни было, достаточно важный, чтобы искать нас...
- ...знает, куда мы ушли, - закончил Колон.
Дверь захлопнулась следом за ними.
_______________________
* Игорь, нанятый стражей в качестве судмедэксперта и служебного врача, был довольно молод (насколько можно судить по Игорю, ведь различные органы наследуются в их клане так же, как у других - карманные часы) и имел современное мышление. Его прическа походила на хвост утки*, он носил ботинки на каучуковой подошве и иногда забывал шепелявить.
* Прическа, популярная в 50-х годах: волосы зачесывались вперед и покрывались воском. Этот стиль создал парикмахер из Филадельфии Джо Сирелла в 1940. В России этот стиль называли «кок». (примеч. переводчика)
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Tue Oct 11, 2005 7:18 pm     Заголовок сообщения:

На кладбище Мелких Богов хоронили людей, не знавших, что происходит потом. Они не знали, во что верить, или существует ли жизнь после смерти, и довольно часто они не знали, что же их ударило. Они проживали жизнь, оставаясь в прекрасной неопределенности до тех пор, пока окончательная уверенность не призывала их к себе. Среди костяных садов города это кладбище было неким подобием ящика с надписью «Разное», где хоронили людей, торжественно не ожидавших ничего особенного.
Большинство стражников были похоронены здесь. После нескольких лет службы полисмены не особенно верили в людей и тем более не верили в тех, кого не могли видеть.
Дождя еще не было. Легкий ветер зашуршал в листве покрытых сажей тополей.
- Надо было бы цветов принести, - сказал Колон, пока они шли по высокой траве.
- Я могу набрать немного со свежих могил, сержант, - предложил Шнобби.
- Сейчас, Шнобби, я не хочу слышать от тебя ничего подобного, - жестко возразил Колон.
- Прости, сержант.
- В такое время человек должен думать о своей бессмертной душе, оставшейся наедине с бесконечной мощной рекой, имя которой История. На твоем месте, я бы так и сделал, Шнобби.
- Так точно, сержант. Так и сделаю. Кажется, кто-то уже так делает, сержант.
Рядом со стеной росли кусты сирени. Когда-то здесь посадили один саженец, который, как и любая сирень, дал сотни побегов, и теперь, то, что было кустом, стало настоящими зарослями. И каждая ветвь была покрыта бледно-сиреневыми цветами.
Под запущенными растениями могилы были едва различимы. Перед ними стоял Себя-Режу-Без-Ножа Достабль, самый неудачливый бизнесмен во всем Анк-Морпорке. В его шляпу была воткнута веточка сирени.
Он заметил стражников и кивнул им. Они ответили тем же. Все трое стояли и смотрели на семь могил. Лишь одну из них поддерживали в хорошем состоянии. Свободное ото мха мраморное надгробие сверкало, дерн был подстрижен, а каменная оградка сияла.
Надписи на других шести скрывал мох, но с центральной он был счищен, открывая имя:
ДЖОН КИЛЬ.
А ниже была старательно добавленная подпись:
Как Они Подымаются
На могиле возлежал огромный венок из сирени, перевязанной фиолетовой лентой. На вершине лежало яйцо, обвязанное еще одной лентой.
- Госпожа Длань и госпожа Баттий, и некоторые девушки уже были, - произнес Достабль. – И, конечно же, госпожа всегда удостоверится, что есть яйцо.
- Как мило, что они всегда помнят, - ответил сержант Колон.
Все трое стояли в тишине. В целом, они не были из тех, у кого всегда найдется слово для подобного момента. Но через некоторое время Шнобби почувствовал, что он должен что-нибудь сказать.
- Один раз он мне дал ложку, - произнес он, обращаясь скорее к воздуху.
- Да, я знаю, - отозвался Колон.
- Мой папаша забрал ее, когда вышел из тюрьмы, но это была моя ложка, - не унимался Шнобби. – Собственная ложка очень много значит для ребенка.
- Если уж заговорили об этом, - добавил Колон, - он первым произвел меня в сержанты. Потом, конечно, меня опять понизили, но я знал, что снова им стану. Он был отличным копом.
- Он купил у меня пирог. Когда я только начинал, - внес свою лепту Достабль. – Съел его и ничего не выплюнул.
И снова – тишина.
Немного погодя сержант Колон откашлялся – всеобщий знак того, что нечто, вроде минуты молчания, теперь закончилось. Они расслабились.
- Знаешь, как-нибудь нужно будет прийти сюда и все подчистить, - произнес сержант.
- Ты всегда говоришь так, - ответил Шнобби, когда они шли прочь. – И мы никогда не приходим.
- Если бы мне давали по доллару за каждые похороны копа, на которых я присутствовал, - заметил Колон, - у меня бы было уже... девятнадцать долларов и пятьдесят пенсов.
- Пятьдесят пенсов? – переспросил Шнобби.
- А, капрал Хилдебидль очнулся как раз вовремя и застучал по крышке. Это было еще до тебя. Все говорили, что это было чудесное исцеление
- Мистер сержант?
Все трое повернулись. К ним бочком приближалась тощая, облаченная в черное одеяние фигура Законного Первенца, постоянного могильщика этого кладбища.
Колон вздохнул.
- Да, Зак?
- Доброго утречка, мил... – начал могильщик, но сержант Колон ткнул в него пальцем.
- Прекрати немедленно, - сказал он. – Тебя ведь уже предупреждали. Чтоб больше никакой ерунды вроде этого твоего «веселого могильщика». Это не смешно и уж тем более не умно. Просто говори, что должен. Без глупостей.
Вид у Зака был удрученный.
- Ну, достопочтенные господа...
- Зак, мы знаем друг друга много лет, - устало прервал его Колон. – Просто попытайся, ну?
- Дьякон хочет, чтобы их выкопали, Фрэд, - мрачно произнес Зак. – Прошло уже более тридцати лет. Они уже давно должны быть в склепе...
- Нет, - ответил Фрэд Колон.
- Но я приготовил им замечательные полки, Фрэд, - умолял Зак. – Совсем рядом с выходом. Нам нужно место, Фрэд! А ведь здесь оно простаивает без дела! Даже черви выстраиваются в очередь! Прямо рядом с выходом, Фрэд, и я смогу болтать с ними, когда буду пить чай. Как тебе?
Стражники и Достабль переглянулись. Многие жители города бывали в склепе Зака, если осмеливались. И для них было потрясением узнать, что скорбное погребение было не вечно, а лишь на несколько лет, чтобы, по словам Зака, «мои маленькие извивающиеся помощнички» сделали свою работу. А потом самым последним пристанищем оказывался склеп и запись в огромных книгах.
Зак жил в склепе. Как он говорил, там он был единственным, да и компания ему нравилась.
Зак единогласно признавался странным, но добросовестным.
- Это ведь не ты придумал? – уточнил Фрэд Колон.
Зак опустил взгляд.
- Новый дьякон несколько, ну, новый, - пробормотал он. – Понимаешь... увлеченный. Требует перемен.
- Ты говорил, почему их не выкапывали? – спросил Шнобби.
- Он сказал, что это всего лишь древняя история. Он говорит, мы все должны оставить прошлое позади.
- А ты сказал, что он должен обговорить это с лордом Ветинари? – добавил Шнобби.
- Да, и он сказал, что уверен, что его светлость – разумный человек, который не станет цепляться за прошлое.
- Похоже, он совсем новенький, - заметил Достабль.
- Ага, - кивнул Шнобби. – И, наверняка, долго не протянет. Все в порядке, Зак, можешь сказать, что говорил с нами.
Могильщик вздохнул с облегчением.
- Спасибо, Шнобби. И еще, джентльмены, я бы хотел добавить, когда придет ваше время, вы будете на отличных полках с прекрасным видом. Я уже забронировал их для вас.
- Ну, это, э, очень здорово, Зак, - ответил ему Колон, обдумывая, так ли это. Из-за постоянной нехватки места, кости в склепе были разложены по размеру, а не по прежним хозяевам. Там были целые комнаты ребер. Улицы бедренных костей. И, разумеется, полки у самого входа были завалены черепами, потому как склеп без груды черепов нельзя назвать настоящим склепом. И если некоторые из религий окажутся правы, и однажды действительно произойдет всеобщее воскрешение, думал Фрэд, то будет чертовски огромная путаница и толкотня.
- У меня есть как раз... – начал Зак, но тут же замолчал. Он сердито указал на выход. – Я же говорил, чтоб он не приходил сюда!
Они повернулись. Капрал Редж Башмак с целым букетом сирени, привязанным к его шлему, торжественно шел по тропе. На одном плече он держал лопату.
- Это всего лишь Редж, - ответил Фрэд. – Он имеет право быть здесь, Зак. Ты же знаешь.
- Он же мертвец! Я не потерплю мертвецов на своем кладбище!
- Здесь их полно, Зак, - заметил Достабль, пытаясь успокоить его.
- Да, но они не шатаются туда-сюда!
- Ладно тебе, Зак, ты говоришь так каждый год, - покачал головой Колон. - Его убили, и он ничего не может с этим поделать. Тот факт, что он зомби, вовсе не значит, что он плохой человек. Очень полезный парень, наш Редж. К тому же, вокруг все было бы гораздо чище, если бы каждый следил за собой, как он. Утро, Редж.
Серолицый Редж Башмак улыбнулся, кивнул им и пошел дальше.
- И он принес с собой лопату, - пробормотал Зак. – Это отвратительно!
- Я всегда полагал, что с его стороны было, ну, понимаешь, мило поступать так. Оставь его в покое, Зак. Если снова станешь кидать в него камни, как два года назад, об этом узнает командор Ваймс, и будут большие неприятности. Тебя предупреждали. Ты хороший человек с, с...
- ...покойниками, - подсказал Шнобби.
- ...но... ну, Зак, ты не был там, - закончил Колон. – Вот в чем все дело. Редж был. Вот и все, Зак. Если ты не был там, ты не поймешь. А теперь, иди и пересчитай черепа еще разок, я знаю, тебе это нравится. Пока, Зак.
Законный Первенц смотрел им вслед, пока они не ушли. Сержант Колон чувствовал на себе его оценивающий взгляд.
- Меня всегда интересовало его имя, - произнес Шнобби, повернувшись и махая рукой. – Ну, то есть... Законный?
- Нельзя винить мать в гордыне, Шнобби, - ответил Колон.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Tue Oct 11, 2005 7:20 pm     Заголовок сообщения:

- Что еще я должен знать на сегодня? – спросил Ваймс, пока они с Моркоу проталкивались по улицам.
- Мы получили письмо от Черных Лент*, сэр. Они полагают, что было бы большим шагом навстречу полной гармонии в городе, если бы вы пересмотрели...
- Они хотят, чтобы в страже служил вампир?
- Да, сэр. Уверен, многие члены Комитета полагают, что, несмотря на ваши сомнения, было бы...
- Похоже, что я умер?
- Нет, сэр.
- Значит, ответ – нет. Что еще?
Моркоу на ходу пролистал бумаги в папке.
- Таймз пишет, что Борогравия вторглась в Мулдавию, - произнес он.
- Это хорошо? Я не припомню, где это.
- Обе были частью Черной Империи, сэр. Рядом с Убервальдом.
- На чьей мы стороне?
- Таймз пишет, что мы должны поддержать Мулдавию в битве против захватчиков, сэр.
- Борогравия мне уже нравится, - выкрикнул Ваймс. На прошлой неделе в Таймз напечатали самую, по его мнению, нелестную карикатуру на него, и, что еще хуже, Сибилла попросила ее оригинал и вставила в рамочку. – И что все это нам дает?
- Вероятно, новых беженцев, сэр.
- О боги, у нас уже нет места для них! Почему они едут сюда?
- Полагаю, в поисках лучшей жизни, сэр.
- Лучшей жизни? – удивился Ваймс. – Здесь?
- Думаю, там, откуда они бегут, все еще хуже, сэр, - ответил Моркоу.
- О какого рода беженцах мы говорим?
- В основном люди, сэр.
- Ты имеешь в виду, что большинство из них будут людьми, или что каждый из них будет в основном человеком? – переспросил Ваймс. Пожив некоторое время в Анк-Морпорке учишься, как задавать подобные вопросы.
- Э, кроме людей, я слышал только, что среди них будут кветчи, сэр. Они живут в лесах и покрыты шерстью.
- Правда? Что ж, мы наверняка узнаем о них больше, когда нам предложат принять одного в стражу, - кисло отозвался Ваймс. – Что еще?
- Довольно обнадеживающие новости, сэр, - Моркоу улыбнулся. – Помните Хумов? Уличную банду?
- Что с ними?
- Они приняли в члены первого тролля.
- Что? Мне казалось, они колотят троллей! Я думал, что в этом все и дело!
- Ну, по всей видимости, юный Кальцит тоже любит бить троллей.
- И это хорошо?
- В некотором роде, сэр. Это можно считать шагом вперед.
- Едины в ненависти, а?
- Полагаю, что так, сэр, - кивнул Моркоу. Он перелистывал бумаги снова и снова. – Так, что еще тут есть? А, да, патрульная лодка снова затонула...
Где я ошибся? думал Ваймс, слушая монотонный доклад Моркоу. Когда-то я был копом. Настоящим копом. Я преследовал людей. Я был охотником. Это я умел делать. Я знал, где нахожусь, ногами чувствуя мостовую. А теперь – посмотрите на меня! Герцог! Командор стражи! Зверье политиканское! Я должен знать, кто с кем воюет за тысячи миль отсюда, просто, на случай если здесь будут беспорядки!
Когда я в последний раз ходил в патруль? На той неделе? В том месяце? И ведь это нельзя уже назвать настоящим патрулем, потому что сержанты, черт возьми, всех ставят в известность, что я вышел из кабинета, и к тому времени, как я прихожу, каждый чертов констебль успеет побриться и начистить доспехи, даже если я буду пробираться к черному входу (и к этой мысли примешивалась небольшая гордость, потому как он понимал, что не нанимал на работу тупых сержантов). Я уже не стою ночами под дождем, и не борюсь в сточной канаве с каким-нибудь бандитом, и не двигаюсь быстрее обычной ходьбы. Все это ушло. И ради чего?
Комфорта, власти, денег, прекрасной жены...
...э...
...что, конечно же, было хорошо, но... даже так...
Черт. Но я уже не коп, я... управленец. Мне приходится разговаривать с чертовым комитетом, как если бы они были детьми. Я посещаю приемы и ношу дурацкие игрушечные доспехи. Только политика и писанина. Все теперь так сложно.
Что сталось с теми днями, когда все было просто?
Завяли, точно сирень, подумал он.
Они вошли во дворец и поднялись по лестнице в Продолговатый Кабинет.
Патриций Анк-Морпорка стоял у окна. Больше в комнате не было никого.
- А, Ваймс, - не оборачиваясь, произнес он. – Я предполагал, что вы опоздаете. Учитывая сложившиеся обстоятельства, я распустил комитет. Они были опечалены, как, впрочем, и я, услышав о Рукисиле. Не сомневаюсь, вы писали официальное письмо.
Ваймс бросил на Моркоу вопросительный взгляд, тот закатил глаза и пожал плечами. Ветинари узнавал обо всем на удивление быстро.
- Да, именно, - ответил Ваймс.
- В такой прекрасный день, - продолжал Ветинари. – Хотя надвигается гроза. – Он повернулся. К его плащу была приколота веточка сирени.
- Как себя чувствует леди Сибилла? – спросил он, садясь в кресло.
- Вам лучше знать, - ответил Ваймс.
- С некоторыми вещами, несомненно, лучше не спешить, - спокойно ответил Ветинари, перелистывая бумаги. – Так, посмотрим, посмотрим, нужно лишь разобраться с несколькими... а, новое письмо от наших религиозных друзей из храма Мелких Богов. – Он осторожно вынул его из стопы и переложил на другую сторону. – Похоже, стоит пригласить нового дьякона на чай и объяснить ему некоторые детали. Так, о чем я... а, политическая ситуация в... Да?
Дверь открылась, и внутрь вошел Драмкнот, первый секретарь.
- Сообщение для его светлости, - произнес он, протягивая пакет лорду Ветинари. Патриций очень вежливо передал его через стол. Ваймс вскрыл его.
- Это со щелкающих башен! – воскликнул он. – Мы загнали Карцера в угол в Новом Зале! Я должен быть там сейчас же!
- Это так будоражит. – Ветинари внезапно встал. – Зов погони. Но так ли необходимо ваше присутствие, ваша светлость?
Ваймс одарил его мрачным взглядом.
- Да, - ответил он. – Потому что иначе какой-нибудь бедолага, которого я обучал действовать по правилам, попытается арестовать этого ублюдка. – Он повернулся к Моркоу. – Капитан, займитесь этим немедленно! Башни, голуби, курьеры, что угодно. Все должны ответить, ясно! Но никто, повторяю, никто не должен пытаться захватить его в одиночку! Ясно? И пусть Свирс поднимается в воздух! О, черт.
- Что-то не так, сэр? – спросил Моркоу.
- Это от Малопопки. Она прислала это прямо сюда. Что она там делает? Она же Эксперт. Не для улицы! Она попытается делать все по книге!
- А она не должна? – спросил Ветинари.
- Нет. Карцеру нужно ногу прострелить, чтобы привлечь его внимание. Сначала стреляешь...
- ...а вопросы задаешь потом? – продолжил патриций.
Ваймс остановился в дверях и ответил:
- Его я спрашивать ни о чем не хочу.
_____________________
* Убервальдская Лига Воздержания основана бывшими вампирами, теперь носящими черные ленты, дабы показать, что они полностью отреклись от этой липкой дряни, и этто есть прафда, и теперь предпочитают попеть хором или сыграть в настольный теннис.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Tue Oct 11, 2005 7:22 pm     Заголовок сообщения:

На Саторской площади Ваймсу пришлось замедлить бег, чтобы отдышаться, и это было отвратительно. Всего несколько лет назад к этому времени он бы только начинал развивать скорость! Но гроза, шедшая с равнин, нагнала жаркой духоты, что отнюдь не помогало командору справиться с отдышкой. И, даже после остановки у уличного лотка, чтобы глотнуть немного воздуха, он сомневался, хватит ли его на достаточно длинное предложение.
К его огромному облегчению, капрал Веселинка Малопопка, без единого ранения, стояла у стены Университета. Она отдала честь.
- Докладываю, сэр, - произнесла она.
- Мм, - пробормотал Ваймс.
- Я заметила двух троллей, сэр, что были тут на дежурстве, - продолжала Веселинка, - и отправила их к Водному Мосту. Потом подошел сержант Детрит, и я прика... посоветовала ему зайти в Университет через главные ворота и подняться повыше. А сержанта Колона и Шнобби я отправила к Размерному Мосту...
- Зачем? – не понял Ваймс.
- Потому что я сомневаюсь, что он попытается проскользнуть именно там, - ответила Веселинка с искренним выражением невинности на лице. Ваймсу пришлось сдержать кивок. – А остальных людей я расставляю по периметру. Но он, полагаю, забрался наверх и останется там.
- Почему?
- А иначе ему придется пробиваться через волшебников, сэр. Лучше всего ему незаметно проскользнуть по крышам и тихонько спуститься где-нибудь подальше. Есть куча потайных местечек, и он может оставаться наверху до самой Персиковопирожной улицы.
Эксперт, подумал Ваймс. Ха. И, если нам повезет, он не знает про Багги.
- Отлично продумано, - произнес он вслух.
- Спасибо, сэр. Не могли бы вы встать ближе к стене, сэр?
- Это еще зачем?
Что-то ударилось о булыжники. Ваймс тут же прижался к стене.
- У него арбалет, сэр, - пояснила Веселинка. – Наверное, снял его с Рукисилы. Но он не умеет обращаться с ним.
- Отлично, капрал, - слабо отозвался Ваймс. – Хорошая работа. – Он оглянулся на площадь. Ветер трепал навесы рыночных прилавков, а торговцы, изредка поглядывая на небо, прикрывали свои товары.
- Но мы не можем допустить, чтобы он оставался там, - продолжал он. – Он станет стрелять навскидку и обязательно попадет в кого-нибудь.
- Зачем это ему, сэр?
- Карцеру не нужна причина, - пояснил Ваймс. – Ему нужны только оправдания. – В небе он заметил какое-то движение и ухмыльнулся.
Над городом поднималась большая птица.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Tue Oct 11, 2005 7:23 pm     Заголовок сообщения:

Бормоча свои жалобы, цапля большими, широкими кругами набирала высоту. Мир вращался вокруг капрала Багги Свирса, а он еще сильнее сдавил колени и потом накренил птицу вниз, и она, спотыкаясь и подпрыгивая на бегу, приземлилась на Башню Искусств, самое высокое здание в городе.
Привычным движением лилипут обрезал веревки, удерживавшие переносной семафор, и спрыгнул на подстилку из листьев и старых вороновых гнезд.
Цапля следила за ним глупыми круглыми глазами. Багги приручил ее старым лилипутским способом; для этого нужно раскрасить себя в зеленый цвет, став похожим на лягушку, и потом сидеть на болоте и квакать, пока одна из цапель не попытается тебя съесть, и тогда нужно взбежать по клюву и хорошенько ударить ее промеж глаз. А когда она очнется, вдуть ей в ноздри специальное масло, – которое нужно готовить целый день, и вонь которого опустошает весь штаб, – и тогда, стоит ей только взглянуть на тебя, она будет считать тебя своей мамочкой.
Цапля была полезна. Она могла переносить оборудование. Но для патрулирования Багги все же предпочитал ястребиного сарыча. На нем можно было парить.
Он установил семафор в потайном местечке, которое он устроил несколько недель назад. Затем он вытащил из седельных сумок цапли крошечный телескоп и прикрепил его к краю, направив практически отвесно вниз. Багги любил подобные моменты. Именно в это время все остальные были меньше него.
- Так... посмотрим, - пробормотал он.
Вот здания Университета. Башенные часы Старого Тома, и громада сержанта Детрита, карабкающегося меж ближайших труб. Желтый отсвет надвигающейся бури блестел на шлемах стражников, спешащий по улицам. А вон крадется за парапетом...
- Попался, - шепнул он и потянулся к ручкам семафора.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Wed Oct 19, 2005 12:07 pm     Заголовок сообщения:

- Д... Т... Р... Т... пробел Н... пробел... С... Т... Р... пробел Т... М, - произнесла Веселинка.
Ваймс кивнул. Детрит был на крыше возле башни Старого Тома. А еще у Детрита есть осадный арбалет, который не могут поднять и трое человек, и который может выпустить огромную охапку стрел за раз. В основном они разламывались в воздухе из-за всех разновеликих сил, и цель уже поражало облако горящих щепок. Ваймс запретил ему использовать этот арбалет против людей, но лучшего оружия, чтобы входить в здания, нельзя было придумать. Оно могло открывать переднюю и заднюю двери одновременно.
- Пусть сделает предупредительный выстрел, - приказал он. – Если он заденет Карцера, мы даже тела не найдем. – Хотя я хочу увидеть его тело, добавил он про себя.
- Так точно, сэр. – Веселинка вытащила из-за пояса пару белых флажков, посмотрела на вершину башни и отправила короткий сигнал. Багги ответил.
- Д... Т... Р... Т... пробел П... Д... П... Т... Й... пробел В... С... Т... Л, - бормотала она про себя, передавая сообщение.
Сверху последовал очередной ответ. Через мгновение с крыши башни взлетела красная сигнальная ракета и взорвалась. Это был эффективный способ привлекать внимание. Затем Ваймс увидел, как передалось сообщение.
Вокруг Университета стражники, так же увидевшие приказ, поспешили скрыться в дверных проемах. Они знали про арбалет.
Несколько секунд тролль разбирал слова, потом последовал отдаленный удар, звук, точно пролетел рой адских пчел, и, наконец, грохот черепицы и камней. Осколки дождем летели на площадь. Целая труба, все еще выпускавшая легкий дым, грохнулась в нескольких ярдах от места, где стоял Ваймс.
А затем – лишь стук деревянных щепок, пыли и мягкий душ из голубиных перьев.
Ваймс стряхнул цементную пыль со своего шлема.
- Мда. Ну, пожалуй, это можно считать предупреждением, - проговорил он.
Рядом с трубой приземлилась половинка флюгера.
Веселинка стряхнула перья с подзорной трубы и вновь посмотрела на башню.
- Багги говорит, что он остановился, - доложила она.
- Правда? Удивительно. – Ваймс поправил свой ремень. – А теперь, отдай мне свой арбалет. Я иду туда.
- Сэр, вы ведь приказали, чтобы никто не пытался арестовать его! Поэтому я отправила вам сообщение!
- Верно. Я сам его арестую. Прямо сейчас. Пока он проверяет, все ли осталось при нем. Скажи Детриту, что я поднимаюсь, потому что я не хочу превратиться в 160 фунтов деликатесов. И не смотри на меня так. К тому времени, как мы разберемся с поддержкой и оружием, и выстроим всех, он окапается где-нибудь еще.
Последние слова он выкрикнул на бегу.
Добравшись до двери, Ваймс бросился внутрь. Новый Зал был студенческим общежитием, но, поскольку не было еще и десяти часов, большинство из них спали. Из-за дверей выглянуло лишь несколько лиц, пока Ваймс пробежал к лестнице в дальнем конце коридора. А по ней он добрался – теперь уже шагом и с меньшей надеждой на будущее – на верхний этаж. Так, посмотрим, он уже бывал здесь раньше... так, дверь приоткрыта, и одного взгляда за нее достаточно, чтобы понять, где именно вахтер оставляет свои ведра и швабры.
И там, в дальнем углу, стояла лестница, ведущая на крышу.
Ваймс осторожно зарядил арбалет.
Значит, у Карцера был такой же. Это классическая однозарядная модель, и чтобы вставить новый болт, требуется время. Если он выстрелит в Ваймса и промахнется, значит, это будет его единственный выстрел. А потом... планировать бессмысленно.
Ваймс взбирался по лестнице, и песня вернулась вновь.
- Они подымаются на ноги, на ноги, на ноги... – прошептал он.
Он замер у самого края открытого люка. Карцер не купится на старый трюк со «шлемом на палке», только не с одним выстрелом. Он должен рискнуть.
Ваймс высунул голову, повернул ее, на мгновение исчез из поля зрения, а затем быстро выпрыгнул наружу. Он неуклюже перекатился по свинцовым пластинам крыши и присел на ноги. Вокруг не было ни души. Он все еще был жив. Он выдохнул.
Рядом с ним возвышался покатый фронтон крыши. Ваймс прокрался вдоль него, прислонился к забросанной деревянными щепками трубе и взглянул на башню.
Небо было свинцовым. Бушуя над равнинами, грозы набирались многого, а эта, похоже, собиралась побить все рекорды. Но яркое солнце осветило Башню Искусств и - на ее вершине – крошечные пятнышки суматошных сигналов.
О... О... О
Офицер В Опасности.
Ваймс моментально повернулся. За ним не было никого. Он осторожно заглянул за трубу, и там, укрывшись между двумя другими дымоходами, невидимый никому, кроме Ваймса и Багги, стоял Карцер.
И он прицеливался.
Ваймс повернул голову, чтобы увидеть его цель.
В пятидесяти ярдах от них Моркоу пробирался по крыше здания Факультета Высокоэнергетической Магии.
Чертов дурак никогда не умел прятаться. Да, он пригибался и крался, и, не смотря на это, становился только более заметным. Он так и не познал искусство невидимости. И вот он – украдкой шлепает по крыше и так же заметен, как и огромная утка в крошечной ванной. И никакого прикрытия.
Дурак...
Карцер тщательно прицеливался. Крыша ФВЭМ представляла собой настоящий лабиринт из брошенного оборудования, а Моркоу шел позади приподнятой платформы, поддерживавшей огромные бронзовые сферы, известные по всему городу как Шары Волшебников. Они сбрасывали избыточную магию, если – но еще чаще, когда – эксперименты в зале проваливались. Под защитой этого приспособления Моркоу не представлял собой такую уж легкую цель.
Ваймс поднял арбалет.
Гром... покатился. Это был звук огромного железного куба, падающего по лестнице богов, это был глухой рокочущий грохот, который расколол небо и затряс здание.
Карцер взглянул вверх и увидел Ваймса.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Wed Oct 19, 2005 12:08 pm     Заголовок сообщения:

- Шо ты делаешь, мифтер?
Багги не оторвался от телескопа. В этот момент его нельзя было бы сдвинуть даже ломом.
- Заткнитесь, тупое воронье! – пробормотал он.
Ниже оба человека выстрелили, и оба промахнулись, потому что попытались стрелять и уворачиваться одновременно.
Что-то с силой ткнулось в плечо Багги.
- Шо проифходит, мифтер? – произнес настойчивый голос.
Он повернулся. За ним сидело с дюжину всклокоченных воронов, похожих на стариков в великоватых им черных плащах. Это были птицы Башни Искусств. Поколения за поколениями проживая в зоне повышенной магии, они довели свой интеллект до начального уровня разумных существ. Но, хотя и считается, что вороны мудры, эти не были особенно умными. Они обладали более настойчивым видом тупости, как и подобало птицам, для которых захватывающее зрелище раскинувшегося внизу города было чем-то вроде дневного телевидения.
- Отвалите! – крикнул он и повернулся обратно к телескопу. Карцер бежал, и Ваймс бежал за ним, и тут начался град...
Он окрасил мир в белый цвет, с глухим звуком падая вокруг Багги и звеня по его шлему. Градины величиной с его голову отскакивали от камня и сбивали его с ног. Ругаясь и заслоняя лицо руками, постоянно подгоняемый кристаллическими шарами, каждый из которых обещал весьма болезненные ощущения, он скользил по катящемуся льду. Он добрался до арки, созданной плющом между двумя маленькими башенками, где убежище себе присмотрела и цапля, и упал внутрь. Лед все еще попадал в него, но, по крайней мере, теперь он мог видеть и дышать.
Клюв с силой ткнулся в его спину.
- Шо теперь, мифтер?
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Wed Oct 19, 2005 12:09 pm     Заголовок сообщения:

Карцер тяжело приземлился на арку между общежитием и главными зданиями, едва не поскользнулся на черепице и замедлил. Стрела, пущенная снизу одним из стражников, оцарапала его ногу.
Ваймс приземлился за ним, как раз когда начался град.
Ругаясь и скользя, один человек преследовал другого через всю арку. Карцер добрался до растущего плюща, который вел на крышу Библиотеки, и начал карабкаться вверх.
Ваймс ухватился за плющ, как только Карцер исчез на плоской крыше. Он оглянулся на шум за своей спиной и увидел Моркоу, который пробирался вдоль стены Факультета Высокоэнергетической Магии. Вокруг него град образовывал некий ореол из ледяных осколков.
- Стой там! – проревел Ваймс.
Ответ Моркоу потонул в окружающем шуме.
Ваймс замахал ему руками и тут же схватился за плющ, едва не поскользнувшись.
- Черт, оставайся там! – закричал он. – Это приказ! Кругом!
Он развернулся и стал карабкаться по мокрым, холодным лианам.
Ветер стих, и на крышу падали последние градины.
В нескольких футах от вершины Ваймс остановился, удобнее оперся ногами в старые переплетшиеся стебли и крепко ухватился руками.
Затем он подтянулся вверх, схватил левой рукой ботинок, пытавшийся спихнуть его, и продолжил подниматься, сбивая Карцера с ног. Человек упал навзничь, попытался подняться и снова поскользнулся на граде. Ваймс добрался до крыши, сделал шаг вперед и почувствовал, как опора ускользает из-под ног. Оба человека поднялись, попытались сделать шаг и снова упали.
Лежавший ничком Карцер ударил Ваймса в плечо, так что оба они заскользили в разные стороны, потом приподнялся и на четвереньках заторопился вокруг огромного сделанного из стекла и металла купола Библиотеки. Он ухватился за раму, поднялся на ноги и вытащил нож.
- Ну, давай, возьми меня, - сказал он. Раздался новый раскат грома.
- Мне это не нужно, - ответил Ваймс. – Я просто подожду. – По крайней мере, пока не отдышусь, подумал он.
- Что ты привязался ко мне? В чем меня обвиняют?
- Пару убийств не припоминаешь? – спросил Ваймс.
И если бы за оскорбленную невинность платили деньги, то лицо Карцера принесло бы ему состояние.
- Я не знаю ничего о...
- Я здесь не в игры играть, Карцер. Кончай с этим.
- Ты собираешься взять меня живьем, ваша светлость?
- Ты сам знаешь, чего я хочу. Но люди полагают, что так будет по закону.
Слева послышалось звяканье черепицы, и с глухим звуком осадный арбалет опустился на выступ ближайшей крыши. За ним появилась голова Детрита.
- Прастите, мистер Ваймс, в град трудно паднимаца. Просто отайдите.
- Ты собираешься позволить этому выстрелить в меня? – спросил Карцер. Он отбросил нож. – В безоружного человека?
- При попытке к бегству, - ответил Ваймс. Но все начинало портиться. Он чувствовал.
- Я? Я просто стою здесь, хаха.
Вот оно. Этот чертов смех и эта дурацкая ухмылка. Это всегда было поблизости. «Хаха» не предполагало никакого несправедливого обвинения, которого заслуживало. Это более походило на некий оттенок в голосе, раздражающий, снисходительный смешок, говорящий, что все это было несколько забавным, а вы просто не поняли шутку.
Беда в том, что нельзя стрелять в человека, если вас раздражает его смех. К тому же, он просто стоял там. Если бы он побежал, то можно было бы стрелять. Следует признать, что стрелять будет Детрит, а с этим луком, в принципе, возможно и ранить. Людей, которые будут в соседнем здании.
Но Карцер всего лишь стоял там, оскорбляя мир своим существованием.
Вообще-то, он уже не просто стоял. В одно мгновение он вскочил на нижний выступ купола Библиотеки. Оконное стекло – по крайней мере то, которое уцелело в чудовищный град – заскрипело в железной раме.
- А ну стоять! – проревел Ваймс. – Спускайся вниз!
- А куда я могу деться? – усмехнулся Карцер. – Я просто жду, когда вы меня арестуете, так? Эй, я вижу твой дом отсюда!
Что находится там, под куполом? думал Ваймс. Насколько высоки книжные шкафы? И ведь там есть и другие этажи, так? Вроде балконов? Но ведь с первого этажа отлично виден купол, так? И если действовать осторожно, можно ведь спрыгнуть на балкон с края купола? Это очень рискованно, но если человек знает...
С великой осторожностью он добрался до края купола. Карцер залез чуть выше.
- Предупреждаю, Карцер...
- Только духовность, мистер светлость, хаха! Нельзя обвинять человека, пытающегося насладиться последними минутами свободы, а? Я вижу твой дом отсюда...
Я вижу твой дом отсюда...
Ваймс дотащился до купола. Карцер махнул рукой.
- Отлично, мистер Ваймс! – крикнул он, подбираясь к вершине.
- Не играй со мной, Карцер. Хуже будет!
- Хуже чем будет и так? – Карцер глянул вниз сквозь разбитое окно. – Как долог путь вниз, мистер Ваймс. Подозреваю, упав отсюда, человек непременно умрет, а?
Ваймс бросил взгляд вниз, и Карцер прыгнул.
Все произошло не так, как он планировал. Ваймс ожидал чего-то подобного. Через какую-то секунду Карцер лежал на железной решетке, подмяв под себя руку, а вторую Ваймс колотил по металлу. Нож, который она сжимала, заскользил вниз по куполу.
- Боги, ты, верно, думаешь, что я дурак, - рычал Ваймс. – Ты бы не выбросил нож, Карцер, если бы у тебя не было второго!
Лицо Ваймса было рядом с Карцером, достаточно близко, чтобы заглянуть в эти глаза над жизнерадостной ухмылкой, и увидеть машущих демонов.
- Мне больно, а это запрещено!
- О, я вовсе не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, Карцер, - отозвался Ваймс. – Я хочу увидеть тебя перед лицом его светлости. Я хочу слышать, как ты признаешься хоть в чем-нибудь. Я лишь хочу увидеть, как с твоего лица сотрут эту нахальную улыбочку. Сержант Детрит!
- Сар! – крикнул издалека тролль.
- Подай сигнал. Пусть сюда поднимутся, а мы с мистером Карцером тихо мирно посидим здесь, и он не будет пытаться выкинуть какой-нибудь трюк.
- Так точно, сэр! – И, сопровождаемый звоном разбивающейся черепицы тролль исчез из виду.
- Не стоило бы отсылать капитана Моркоу, - пробормотал Карцер. – Он не приветствует, когда стражники запугивают невинных граждан...
- Верно, ему еще предстоит освоить некоторые принципы патрулирования de facto, - ответил Ваймс, все еще удерживая его руку. – Кроме того, вреда я не причиняю, я защищаю тебя. Не хотелось бы, чтобы ты долго падал.
Раздался новый раскат грома. Грозовое небо было уже не просто черным. Были заметны розоватые и фиолетовые отсветы, точно кто-то поставил небу синяк. Ваймс видел, как клубятся облака, точно змеи в мешке, достигая бесконечно угрюмого гула. Он сомневался, не сотворили ли чего волшебники с погодой.
Что-то происходило с воздухом. От него пахло металлом и кремнем. На вершине купола бешено вертелся флюгер.
- Я не считаю вас дураком, мистер Ваймс.
- Что? – переспросил Ваймс, бросив взгляд вниз. Карцер приветливо улыбался.
- Я говорю, что не считаю вас дураком, мистер Ваймс. Я знаю, что умный коп вроде вас поймет, что у меня два ножа.
- Да, точно, - отозвался Ваймс. Он чувствовал, как его волосы встают дыбом. На решетке купола, и даже на его доспехах, потрескивали крошечные голубоватые искры.
- Мистер Ваймс?
- Что? – рявкнул Ваймс. От флюгера шел дым.
- У меня три ножа, мистер Ваймс, - проговорил Карцер, поднимая руку.
Ударила молния.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Wed Oct 19, 2005 12:10 pm     Заголовок сообщения:

Вылетали стекла, железо плавилось. Крыши поднялись в воздух и снова опустились на место. Здания трясло.
Ведь эта гроза шла издалека, с равнин, двигая перед собой природную магию. И обрушила ее всю, одним ударом.
Позднее говорили, что молния ударила в магазин часовщика на улице Искусных Умельцев, и в эту же секунду остановились все часы. Но это ерунда. На Пекарской улице двух людей, которые прежде не встречались, электрически притянуло друг к другу, а через два дня они поженились во имя благопристойности общества. Главный оружейник Гильдии Убийц приобрел невероятно сильную и, поскольку он в это время находился в оружейной, трагическую способность притягивать металл. Яйца изжарились в корзинах, на прилавках зеленщиков спеклись яблоки. Свечи зажглись сами собой. Колеса телег взорвались. А декоративная оловянная ванна аркканцлера Незримого Университета аккуратно приподнялась, брызнула водой на пол кабинета и, вылетев через балкон, приземлилась на восьмиугольный газон, расплескав лишь немного пены.
Аркканцлер Наверн Чудакулли перестал тереть спину губкой на длинной рукояти и огляделся вокруг.
На землю падали куски черепицы. В стоявшем поблизости украшенном фонтане кипела вода.
Чудакулли нагнулся, когда через лужайку пролетел фаршированный барсук, происхождение которого так и не было установлено, и проломился в окно.
Он поморщился, когда на него обрушился короткий и необъяснимый дождь из зубчатых колесиков, которые застучали вокруг него.
Он смотрел, как с полдюжины стражников промчались по восьмиграннику и побежали по лестнице, ведущей в библиотеку.
Потом, ухватившись за края ванны, аркканцлер поднялся. Пенная вода стекала с него, точно с некой древней рептилии, поднимающейся из бездны морской.
- Мистер Тупс! – прокричал он, и его голос отразился от величественных стен. – Где че____бери, моя_____шляпа?
Он снова сел и стал ждать.
Последовало несколько минут тишины, а потом Думминг Тупс, глава Факультета Прикладной и Ненужной Магии и проректор Незримого Университета, выбежал из главного входа с остроконечной шляпой Чудакулли в руках.
Аркканцлер схватил ее и водрузил себе на голову.
- Хорошо, - произнес он, поднимаясь снова. – Так, ты мо_____объяснить, чт_____вщина тут творится? И поче_____Старый Том_____янно звонит?
- Вспл_____магии, сэр! Я_____кого-то навер_____! – прокричал Думминг поверх звукоразрушающей тишины*.
С большой часовой башни донесся затухающий металлический звук. Несколько секунд Думминг и Чудакулли молчали, но к городу уже вернулись нормальные звуки, вроде рушащихся камней и отдаленных криков.
- Итак, - сказал Чудакулли, будто бы неохотно выставляя миру оценку за попытку. – Что все это значит, Тупс? И что полисмены делают в библиотеке?
- Магическая буря, сэр. Несколько тысяч гигачар. Полагаю, стража преследует преступника.
- Нет, они просто не могут находиться здесь без разрешения, - проговорил Чудакулли, вылезая из ванны и шагая вперед. – Чего ради мы, в конце концов, платим налоги?
- Э, вообще-то мы налоги не платим, сэр, - ответил Думминг, бегом поспевая за ним. – Дело ведь в том, что мы обязуемся платить налоги, если город когда-либо попросит об этом, а город в свою очередь обязуется никогда этого не делать, сэр. Мы вносим добровольные...
- Ну, по крайней мере, существует договоренность, Тупс.
- Да, сэр. Могу я обратить ваше...
- А это значит, что они должны спрашивать разрешения. Следует же соблюдать основы приличия, - твердо продолжал Чудакулли. – А я – хозяин этого заведения!
- Учитывая, э, основы приличия, сэр, вы, в общем-то не...
Чудакулли вошел в открытые двери библиотеки.
- Что здесь творится? – вопросил он.
Стражники повернулись и уставились на него. Огромные хлопья пены, которые до этого оказывали неоценимую услугу основам приличия, медленно сползли на пол.
- Ну? – рявкнул он. – Вы что, раньше волшебника не видели?
Стражник вытянулся в струнку и отдал честь.
- Капитан Моркоу, сэр. Мы, э, никогда не видели столь много волшебника, сэр.
Чудакулли одарил его медленным пустым взглядом человека, не наделенного быстрой сообразительностью.
- О чем это он, Тупс? – бросил он из уголка рта.
- Вы, э, неподобающе одеты, сэр.
- Что? Шляпа ведь на мне, так?
- Да, сэр...
- Шляпа=волшебник, волшебник=шляпа. Все остальное ерунда. И, кроме того, я уверен, все люди – братья, - добавил он, осматриваясь вокруг. Впервые он подметил некоторые детали. – И гномы – братья... а... тролли тоже, как я вижу... и женщины, похоже... э... – Аркканцлер на минуту замолчал, а потом позвал: - Мистер Тупс?
- Да, сэр?
- Не мог бы ты подняться в мою комнату и принести мне мантию?
- Разумеется, сэр.
- И, пока что, будь добр, одолжи мне свою шляпу...
- Но ведь у вас уже есть своя шляпа, сэр, - напомнил Думминг.
- Верно, верно, - медленно и осторожно, сквозь застывшую улыбку произнес Чудакулли. – А теперь, мистер Тупс, в дополнение к ней, мне, в общем-то, нужна твоя. Прошу.
- О, - сообразил Думминг. – Э... да...
Несколько минут спустя прилично одетый аркканцлер стоял в самом центре библиотеки, глядя вверх на поврежденный купол. За его спиной Думминг Тупс – который по какой-то причине не решался одеть возвращенную ему шляпу – мрачно рассматривал некоторые магические инструменты.
- Совсем ничего? – спросил Чудакулли.
- Уук, - ответил библиотекарь**.
- Ты везде проверил?
- В этой библиотеке это невозможно, сэр, - заметил Думминг. – Вероятно, это займет больше времени, чем вообще существует. Но все обычные полки проверены. Гкхм.
Моркоу повернулся к Думмингу.
- Скажите, сэр, что означает это «гкхм»?
- Вы понимаете, что это магическая библиотека? И что, даже в нормальных условиях, над полками существует зона высокомагического потенциала?
- Я бывал здесь прежде, - ответил Моркоу.
- Тогда вы должны знать, что время в библиотеках... нечто довольно гибкое? – продолжил Думминг. – И, учитывая дополнительную силу грозы, вполне возможно, что...
- Вы хотите сказать, что он переместился во времени? – перебил стражник.
Думминга это поразило. Он рос в неверии, что стражники могут быть достаточно умными. Как бы то ни было, он постарался не показать этого.
- Если бы все было так просто, - вздохнул он. – Как бы то ни было, в результате молнии появился случайный боковой...
- Чего? – не понял Чудакулли.
- То есть, во времени и пространстве? – предположил Моркоу. Думминг почувствовал, что начинает злиться. Не-волшебники не должны так быстро соображать.
- Не... совсем, - произнес он и, наконец, сдался. – Мне действительно нужно с этим разобраться, аркканцлер. Некоторые показатели не могут быть реальными.
_________________
* Старый Том, древний колокол Университета, издает не звуки, а тишину. Это не просто обычная тишина, а интервалы шумопоглащающего не-звука, который наполнял мир громким беззвучием.
** Который из человека превратился в орангутанга в результате давно забытого магического инцидента. Все это было уже настолько забыто, что теперь люди перестали замечать, что он орангутанг. Кажется, что это довольно сложно, ведь даже маленький орангутанг вполне способен заполнить собой все свободное пространство, но для волшебников и большинства горожан он теперь был всего лишь библиотекарем, и только. И даже если бы кто-нибудь вдруг сказал, что в библиотеке расхаживает орангутанг, вероятнее всего, волшебники спросили бы у библиотекаря, не видел ли он его.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Wed Oct 19, 2005 12:12 pm     Заголовок сообщения:

Ваймс знал, что очнулся. Было темно, лил дождь, а лицо ужасно болело.
Потом появился новый приступ боли позади шеи и ощущение, что его куда-то тащат.
А потом был свет.
Он чувствовал его сквозь веки. По крайней мере, сквозь левое. С другой стороны была лишь боль. Он оставил глаз закрытым и прислушался.
Кто-то двигался. Зазвенел металл. Раздался женский голос:
- Он проснулся.
- Ты уверена? – Этот голос принадлежал мужчине. – С чего ты взяла?
- Просто я знаю, спит мужчина или нет, - ответила женщина.
Ваймс открыл глаз. Он лежал на лавке или чем-то вроде стола. Рядом с ним, стояла молодая девушка, и ее платье и манеры, и то, как она прислонилась к стене, ясно давали понять: белошвейка, одна из этих. На мужчине была черная мантия и дурацкая шляпа с отвисшими полями, что означало: караул, я в руках врача!
Он быстро сел.
- Только дотронься до меня, и тебе не поздоровится! – крикнул он, пытаясь спуститься со стола. Половина его лица словно взорвалась от боли.
- На твоем месте я был бы поосторожнее, - ответил доктор, мягко укладывая его назад. – Рана очень скверная. И не трогай повязку!
- Рана? – переспросил Ваймс, дотронувшись до тугой повязки. Вернулись воспоминания. – Карцер! Кто-нибудь схватил его?
- Кем бы он ни был, ему удалось сбежать.
- После такого падения? – не поверил Ваймс. – Он бы, по крайней мере, хромал! Слушайте, я должен...
И тут он заметил другие вещи. Он постоянно обращал внимание на это, но только сейчас подсознание предоставило ему список.
На нем была чужая одежда...
- Что с моей формой? – спросил Ваймс и тут же заметил выражение «я же тебе говорила», которым женщина одарила врача.
- Кто бы ни напал на тебя, он раздел тебя до подштанников и оставил на улице, - проговорила она. – Я нашла у себя кое-что из одежды. Просто удивительно, что люди могут оставить.
- Кто забрал мои доспехи?
- Я не знаю имен. Хотя, я видела группу людей, которые с чем-то убегали.
- Простые воры? Они оставили квитанцию?
- Нет! – засмеялась она. – Зачем им это?
- И разве мы можем задавать вопросы? – заметил доктор, убирая инструменты.
Все это было неправильным...
- Ну, то есть... да, спасибо, - отозвался Ваймс.
- Как тебя зовут?
Рука Ваймса замерла у самого лица.
- То есть, вы не знаете, кто я? – удивился он.
- А мы должны? – переспросил доктор.
- Это ведь Анк-Морпорк, так?
- Э, да, - ответил врач и повернулся к женщине. – Удар по голове, - объяснил он, - но я не думал, что все настолько плохо.
- Слушай, я теряю время, - произнесла женщина. – Кто ты, мистер?
Все в городе знают Ваймса, так ведь? Уж Гильдия Белошвеек-то точно. А доктор не казался глупцом. Пожалуй, сейчас не самое время для откровенности. Он, должно быть, где-нибудь, где быть копом - не слишком-то хорошая затея. Возможно, здесь опасно быть Ваймсом, а он сейчас не в лучшей форме, чтобы разбираться с этим.
- Киль, - ответил он. Имя появилось само собой; с тех пор, как он увидел сирень, оно весь день плавало на поверхности его мыслей.
- Да, точно, - улыбнулась женщина. А имя у тебя есть?
- Джон.
- Хорошо. Итак... Джон, дело вот в чем. Раздетые бесчувственные люди, валяющиеся вокруг – дело здесь совершенно нередкое. И, довольно забавно, обычно они не хотят афишировать свои настоящие имена или где они живут. И ты не первый, кого подлатал доктор Лоуни. Я Рози. И невредно подумать о небольшом вознаграждении, понимаешь? Нам обоим.
- Ладно, ладно, я знаю, - Ваймс поднял руки. – Это ведь Тени, так? – они кивнули. – Хорошо. Благодарю. Разумеется, с собой денег у меня нет, но когда я вернусь домой...
- Я провожу тебя, так? – проговорила женщина, протягивая ему плохо сшитую куртку и пару древних ботинок. – Не хочу, чтобы на тебя хоть что-то напало. Вроде внезапной потери памяти.
Ваймс тихо вскрикнул. Его лицо болело, на его теле было полно ссадин, и одет он был в костюм, от которого несло, точно от уборной. Он вернется в штаб стражи, вымоется, переоденется, быстро напишет рапорт и вернется домой. А эта юная леди проведет ночь в камере, а потом будет передана Гильдии Белошвеек. Подобное вымогательство там не приветствовалось. Плохо сказывалось на бизнесе.
- Хорошо, - кивнул он. И надел ботинки. Подметки были сделаны из слишком узкого тонкого отсыревшего картона.
Доктор Лоуни махнул руками, изображая обычный жест «свободны».
- Он весь твой, Рози. Оставьте повязку на несколько дней, мистер Киль, и, если вам повезет, с глазом все будет в порядке. Кто-то хорошо полоснул вас довольно-таки острым ножом. Я сделал, что мог, швы наложены хорошо, но шрам все же останется.
Ваймс снова поднял руку к щеке.
- И не трогайте ее! – прикрикнул Лоуни.
- Пойдем... Джон, - произнесла Рози. – Давай-ка вернем тебя домой.
Они вышли на улицу. С карнизов капала вода, но дождь несколько утих.
- Я живу за Псевдополис-Ярдом.
- Веди.
Они не дошли и до конца улицы прежде чем Ваймс вдруг почувствовал, что за ними следует пара темных фигур. Он хотел было повернуться, но Рози ухватила его руку.
- Не донимай их, и они не будут досаждать тебе, - предупредила она. – Они здесь лишь для защиты.
- Чьей? Твоей или моей?
Рози рассмеялась.
- Нас обоих.
- Да, ты просто иди, а мы будем вести себя тихо, точно мышки, - донесся из-за его спины тонкий голос.
- Точно, милок. Будь хорошим мальчиком, и Тетушка Дотси не станет раскрывать свою сумочку, - вторил другой, более глубокий голос.
- Это же Дотси и Сэди! – воскликнул Ваймс. – Тетушки Милосердия! Ну уж они-то, черт возьми, точно меня знают!
Он повернулся.
Темные фигуры в старомодных черных плащах отступили назад. В темноте раздались металлические звуки, и Ваймсу пришлось несколько успокоиться. Да же учитывая то, что они, более или менее, были на одной стороне, никогда нельзя их недооценивать. И, конечно, именно поэтому они так полезны. Любой посетитель, нарушив мир в местном доме с хорошей репутацией, скорее будет опасаться Тетушек, нежели стражу. У стражи были правила. И у стражи не было сумочки Дотси. А с помощью зонтика с головой попугая Сэди творила ужасающие вещи.
- Ну же, - повторил он. – Дотси? Сэди? Довольно этих игр, а?
Что-то ударило его в грудь. Он посмотрел вниз. На предмете был вырезан попугай.
- Лучше тебе идти вперед, добрый господин, - раздался голос.
- Пока у тебя еще ноги есть, - добавил второй.
- Да, хорошая идея, - произнесла Рози, потянув Ваймса за руку. – Но ты их поразил.
- Как?
- Ты не согнулся пополам и не булькаешь кровью. Пойдем, загадочный ты наш.
Ваймс уставился вперед, высматривая синий свет Псевдополис-Ярда. Как бы то ни было, там все прояснится.
Но, когда они дошли, никакого синего света под аркой не было. Лишь несколько огоньков на лестнице.
Ваймс стучал в дверь, пока она слегка не приоткрылась.
- Что, черт возьми, здесь творится? – вопросил он у носа и глаза невидимого человека. – Прочь с дороги!
Он толкнул дверь и вошел внутрь.
Это не был штаб стражи, не изнутри. Да, лестница была знакомой, но посреди главной комнаты была стена, и ковры на полу, и гобелены на стене... и горничная с подносом в руках, и смотрящая на него, и роняющая поднос, и кричавшая теперь.
- Где мои офицеры? – выкрикнул Ваймс.
- Вы покинете этот дом немедленно, слышите? Вы не можете так вот просто врываться сюда! Уходите!
Ваймс повернулся и столкнулся со стариком, который открыл дверь. Он был похож на дворецкого, и сейчас держал в руках дубинку. Толи из-за нервов, толи просто из-за старческой дрожи, кончик дубины размахивал под самым его носом. Ваймс схватил ее и отбросил на пол.
- Что здесь творится? – повторил он. Старик, казалось, был так же разъярен, как и он сам.
Ваймс почувствовал, как в нем поднимается странный опустошающий ужас. Он выскочил через открытую дверь назад, во влажную ночь. Рози и Тетушки растворились в темноте, как и поступает любой человек ночи в случае неприятностей. Но Ваймс бежал по Королевской улице, отталкивая прохожих и едва увернувшись от случайной кареты.
У него открылось второе дыхание, когда он добрался до Лепешечной улицы и повернул к дому. Он не был уверен, что найдет там, но все выглядело нормальным, а по бокам двери горели факелы. Под ногами скрипел знакомый гравий.
Он застучал в дверь, но потом остановился и позвонил в колокольчик.
Через мгновение дворецкий открыл дверь.
- Слава богам! – выдохнул Ваймс. – Это я. Был в драке. Беспокоиться не о чем. Как...
- Что вам угодно? – холодно перебил его дворецкий. Он отступил назад, и свет лампы упал на его лицо. Ваймс никогда его прежде не видел.
- Что с Вилликинсом?
- Поваренком? – тон дворецкого стал ледяным. – Если вы его родственник, вам следует пойти к черному входу. Вы обязаны знать, что у парадной двери лучше не появляться.
Ваймс попытался придумать, что же предпринять дальше, но кулак не собирался ждать. Человек рухнул на пол.
- На это нет времени, - буркнул Ваймс, переступая через него. Он встал в центре большого зала и сложил руки:
- Миссис Контент? Сибилла? – выкрикнул он, чувствуя, как внутри клубится ужас.
- Да? – голос донесся из, как всегда называл ее Ваймс, Слегка Розовой комнаты для рисования, и следом появилась Сибилла.
Это была она. Голос был ее, и глаза, и то, как она стояла. Но только не возраст. Девушка была слишком юна, чтобы быть Сибиллой.
Она перевела взгляд с него на лежащего дворецкого.
- Это вы так поступили с Форсифом? – спросила она.
- Я... э... я... это... ошибка... – забормотал Ваймс, пятясь назад. Но Сибилла уже снимала со стены меч. И он не предназначался лишь для показа. Ваймс не помнил, умеет ли его жена фехтовать, но несколько футов острого оружия в руке разозленного любителя выглядят пугающими. Любителям порой везет.
Он быстро отступал.
- Это... ошибка... не тот дом... неправильный адрес... – Он чуть не споткнулся об упавшего дворецкого, но все же сумел выскочить через дверь и понесся вниз по ступенькам.
Пробравшись сквозь промокший кустарник к воротам, он прислонился к стене и тяжело втянул воздух.
Чертова библиотека! Будто бы он не слышал, что там можно пройти сквозь время или что-то еще? Все эти магические книги, собранные вместе, творят нечто странное.
Сибилла так юна. Ей на вид всего лишь шестнадцать! Не удивительно, что в Псевдополис-Ярде не было штаба стражи! Они ведь переехали всего несколько лет назад!
Дешевая одежда промокла. Дома... где-то там... его ждала огромная тяжелая кожаная куртка, пропитанная маслом, теплая, точно тост...
Думай, думай, не позволяй ужасу завладеть тобой...
Наверное, он мог бы все объяснить Сибилле. В конце концов, она все та же Сибилла, так ведь? Сама доброта к потрепанным созданиям? Но даже самое мягкое сердце ожесточится, если в дом завалится грубый, отчаянный мужик со свежим шрамом и заявит, что он твой будущий супруг. Молодой девушке может прийти в голову совершенно неправильная мысль, а он этого не хотел, только не в том случае, когда она держит меч. Кроме того, лорд Овнец, наверняка, все еще жив, а он, насколько помнил Ваймс, был самым настоящим старым дьяволом.
Он сполз по стене вниз и хотел было достать сигару, как тут же ужас вновь охватил его.
В кармане ничего не было. Совсем ничего. Никаких Тонких Панателл Горлодера и, что куда важнее, никакого портсигара...
Он был сделан на заказ. С небольшим изгибом. С того самого дня, как Сибилла подарила его, он всегда был в кармане. Он был почти частью его тела, насколько конечно, это может относиться к вещи.
«Мы здесь и сейчас». Однажды констебль Посети, строгий последователь Омнианства, процитировал эту фразу из святой книги. Ваймс понимал это по-своему, в менее вычурных словах полисмена: ты должен делать ту работу, что сейчас перед тобой.
Я здесь, думал он, и тогда. А менее сознательная частица его мозга добавила: здесь у тебя нет друзей. Нет дома. Нет цели. Здесь ты один.
Нет... не один, добавила другая частичка, что была глубже, гораздо глубже, чем даже ужас, и всегда была на стороже.
Кто-то следил за ним.
Из сырой тени появилась фигура и направилась к нему. Ваймс не видел лица, но это было неважно. Он знал, что на губах человека играет та самая улыбка хищника, знающего, что добыча уже в его лапах, и что жертва тоже знает это, и что она будет отчаянно изображать совершенно дружеский разговор, потому что жертва очень жаждет, чтобы...
Ты не хочешь умереть здесь, напомнила из глубины темная часть его души.
- Огоньку не найдется, мистер? – начал хищник. Он даже не удосужился помахать незажженной сигаретой.
- Ну да, конечно, - ответил Ваймс. Он начал было хлопать по карманам, но вдруг развернулся и, выбросив руку, ударил подкрадывавшегося сзади человека по уху. Затем прыгнул на курильщика и повалил его наземь, схватив за горло.
Это бы сработало. Позже он понимал, что это действительно бы сработало. Если бы в тени не скрывались еще двое, это бы обязательно сработало. И ему удалось пнуть одного в колено, прежде чем он почувствовал, как его шею стянула удавка.
Его приподняли. Шрам горел от боли, а сам он пытался ослабить веревку.
- Держи его, - раздался голос. – Смотри, что он сделал с Джезом. Черт! Да я его...
Тени задвигались. Пытаясь дышать, Ваймс слезящимся глазом лишь отдаленно различал, что происходит. Но слышались вскрики и некие странные, мягкие звуки, а давление на его шею внезапно прекратилось.
Он упал вперед и, слегка пошатываясь, поднялся на ноги. На земле лежали двое. Один согнулся пополам и издавал тихие булькающие звуки. А издалека доносились затихающие шаги убегающего человека.
- Хорошо, что мы вовремя тебя нашли, добрый господин, - раздался голос из-за его спины.
- К несчастью для других, милок. – Обладатель этого голоса был совсем рядом с ним.
Из мрака выступила Рози.
- Думаю, тебе лучше бы пойти с нами, - произнесла она. – Если будешь так бегать, нарвешься на неприятности. Пошли. Разумеется, у меня ты остаться не можешь...
- ...разумеется, - пробормотал Ваймс.
- ...но, полагаю, Моззи найдет тебе, где голову приклонить.
- Моззи Лоуни! – воскликнул Ваймс. Его голова слегка кружилась. – Это же он! Сифилисный доктор! Я помню! – Он попытался сфокусировать усталый взгляд на девушке. Да, та же структура костей. Тот же подбородок. Этот подбородок не предполагает никакой чепухи. Он может завести человека куда угодно. – Рози... ты же госпожа Длань!
- Госпожа? – холодно переспросила она, а Тетушки Милосердия тоненько захихикали. – Не думаю.
- Ну, то есть... – споткнулся Ваймс. Разумеется, только главные в Гильдии получали почетное обращение «госпожа». Руководителем она еще не стала. Еще даже самой Гильдии-то не было.
- И я не видела тебя раньше, - продолжала Рози. – Как и Дотси и Сэди, а ведь у них потрясающая память на лица. Но ты нас знаешь, да и вообще действуешь так, будто все вокруг принадлежит тебе, Джон Киль.
- В самом деле?
- Да. То, как ты стоишь. Словно офицер. Ты хорошо питаешься. Может, даже слишком. Не помешало бы сбросить несколько фунтов. И у тебя на теле полно шрамов. Я видела их у Моззи. Ноги у тебя загорелые от колен, а это значит «стражник», потому что голени у них голые. Но здесь я знаю каждого стражника, а ты не из них, так что, возможно, ты военный. Ты дерешься инстинктивно и грязно. То есть, тебе приходилось бороться за свою жизнь, а это странно, потому что, по-моему, означает «рядовой», не офицер. Парни сняли с тебя какие-то хорошие доспехи. Это значит – офицер. Но ты не носишь колец. Значит – пехотинец: что-нибудь может попасть в кольцо и оторвать палец. И ты женат.
- С чего ты взяла?
- Это поймет любая женщина, - мягко ответила Рози Длань. – Теперь иди осторожней. Сейчас комендантский час. Стража нас не тронет, но ты – другое дело.
Комендантский час, подумал Ваймс. Как давно это было. Ветинари никогда не вводил его. Это мешает бизнесу.
- Думаю, я потерял память, когда на меня напали, - высказал он. Это звучало убедительно. Сейчас ему лишь нужно было подумать где-нибудь в тихом местечке.
- Правда? Тогда я, пожалуй, королева Гершеба, - отозвалась Рози. – Просто запомни, добрый господин. Я делаю это не потому, что ты мне интересен, хотя, должна сказать, мне жутко хочется узнать, как долго ты протянешь. Если бы ночь не была такой холодной и сырой, я бы оставила тебя на дороге. Я работаю, и неприятности мне не нужны. Но у тебя вид человека, который может достать несколько долларов, а уж счет-то я представлю.
- Я оставлю деньги на ночном столике, - откликнулся Ваймс.
Пощечина была настолько сильной, что он прислонился к стене.
- Считай, это значит, что у меня совершенно нет чувства юмора, - бросила Рози, тряся онемевшей рукой.
- Я... прости, - начал Ваймс. – Я не хотел... то есть... слушай, спасибо за все. Правда. Но это не лучшая ночь.
- Да уж, вижу.
- Все хуже, чем ты думаешь. Уж поверь мне.
- У всех свои проблемы. Поверь мне, - ответила Рози.
Входя в Тени, Ваймс радовался, что за ними следовали Тетушки Милосердия. Это были старые Тени, а Лоуни жил через улицу отсюда. Стража сюда не совалась. Вообще-то, новые Тени не были намного лучше, но люди хотя бы знали, что случится, если кто-нибудь нападет на стражника. Тетушки – совсем другое дело. На них не нападает никто.
Ночной сон, думал Ваймс. Может, утром этого уже не будет.
- Ее там не было, так ведь? – через некоторое время спросила Рози. – Твоей жены? Это дом лорда Овнеца. У тебя с ним какие-то проблемы?
- Никогда его не видел, - отстраненно отозвался Ваймс.
- Тебе повезло, что кое-кто подсказал, где ты. Тем людям наверняка кто-то платит. У них, за Анком, свои законы. Если там будет бродить грубый мужлан без каких бы то ни было рабочих инструментов... ну, к нему примут меры, а если его еще и ограбят по ходу, так кому какое дело?
Да, думал Ваймс. Именно так все и было. Привилегии попросту означали лишь «свои законы». Двое людей смеются над законом: тот, кто нарушает, и тот, кто составляет. Ну, теперь-то ведь все не так.
...но теперь я не в тогдашнем «теперь». Чертовы волшебники...
Волшебники. Точно! Утром я все им объясню! Спокойно! Они поймут! Готов поспорить, они смогут отправить меня именно в тот момент, когда я исчез! Весь университет полон людей, чтобы во всем разобраться! Больше это не моя проблема!
Словно теплый розовый туман, облегчение наполнило его тело. Все, что ему нужно, это переждать ночь...
А зачем? Они ведь постоянно открыты, так? Магию нельзя закрыть. Ваймс припомнил поздние ночные патрули: он практически мог видеть вокруг, благодаря мерцанию в окнах. Он просто мог...
Стоп, стоп. В его мозгу зашевелилась мысль полицейского. Тетушки не убегают. Они славятся этим. Они постепенно нагоняли тебя. Любой, кто был, как они говорят, «плохим мальчиком», спит чрезвычайно плохо, зная, что Тетушки приближаются к нему, прерываясь лишь на чай с десертом, или же ради посещения какой-нибудь интересной благотворительной распродажи. Но Ваймс бежал, бежал до самой Лепешечной улицы, в темноте, мимо движущихся карет и людей, спешащих по домам до комендантского часа. Никто не обращал на него внимания. И он никого здесь не знал. Он пересмотрел это утверждение: никто не знал его.
- А, - небрежно бросил он, - кто сказал, где я буду?
- Один из старых монахов, - ответила Рози.
- Что за старые монахи?
- Никто не знает. Маленький лысый человечек в рясе с метлой. Где-нибудь обязательно стоят монахи, собирающие подаяния. Он был на Федрской дороге.
- И вы спросили, куда я пошел?
- Что? Нет. Он просто осмотрелся и сказал: «Мистер Киль побежал к Лепешечной улице» и продолжил мести.
- Мести?
- Ну, это вроде какого-то ритуала для них. Кажется, чтобы не наступать на муравьев. Или они сметают грехи прочь. Или просто любят чистоту и порядок. Кому какое дело?
- И тебе ничего не показалось странным?
- С чего вдруг? Я думала, может ты добр к попрошайкам! – выкрикнула Рози. – Мне все равно, хотя Дотси сказала, что положила кое-что в его кружку.
- Что?
- Тебе, правда, интересно?
Большая часть Ваймса думала: кому какое дело до монахов? Они просто монахи. И поэтому такие странные. Может, на одного снизошло озарение или что-то еще, им нравится подобное. И что? Найди волшебников, объясни им все, и пусть они разбираются.
Но полицейская часть подумала: откуда маленькие монахи узнали, что я назовусь Килем? От меня воняет крысой.
Большая часть подправила: которой лет тридцать.
А полицейская кивнула: да, именно поэтому так и несет.
- Слушай, мне нужно кое-что проверить, - произнес он вслух. – Я... скорее всего, вернусь.
- Ну, я ведь не могу приковать тебя цепью? – ответила Рози. Она одарила его слегка мрачноватой улыбкой и продолжила: - Но плата будет больше. А если ты не вернешься, хотя и останешься в городе, то Тетушки...
- Поверь, меньше всего мне бы хотелось уехать из Анк-Морпорка.
- Ладно. Ты меня убедил, - кивнула Рози. – Иди уж. Сейчас комендантский час. Но, почему-то, мне кажется, тебя это мало волнует?
Когда он скрылся в темноте, Дотси подошла к Рози.
- Если хочешь, мы пойдем за ним, дорогуша.
- Не стоит.
- Стоило бы позволить Сэди слегка ткнуть его. Это их замедляет.
- Думаю, чтобы замедлить этого человека, потребуется очень много сил. А нам не нужны проблемы. Не сейчас. Мы слишком близко.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Fri Oct 21, 2005 8:47 pm     Заголовок сообщения:

- В это время не следует быть на улице, мистер
Ваймс, стучавший в запертые ворота Университета, обернулся.
За ним стояли три стражника. Один держал факел. У другого был лук. Третий, похоже, полагал, что для сегодняшней работы ничего тяжелого не потребуется.
Ваймс медленно поднял руки.
- Думаю, на сегодня он хочет оказаться в хорошей холодной камере, - произнес первый.
О, боги, подумал Ваймс. Шоу Комедиантов Года. Полицейским и правда лучше не говорить подобного, но они все равно поступают так.
- Я просто хотел посетить Университет, - ответил он.
- Вот как? – подхватил тот, у которого не было ни лука, ни факела. Он был довольно дородным, и Ваймс заметил тускло мерцавшие нашивки сержанта. – И где ты живешь?
- Нигде, - сознался Ваймс. – Я только что приехал. И давайте уж сразу разберемся? У меня нет ни работы, ни денег. А это не преступление.
- А нарушение комендантского часа? И никаких видимых средств передвижения? – продолжил сержант.
- У меня есть ноги.
- Пока что, хе, хе, - бросил один из них, но тут же замолк, стоило Ваймсу взглянуть на него.
- Я хочу подать жалобу, сержант, - сказал Ваймс.
- На кого?
- На вас, - ответил он. – И этих Братьев Хохмачей. Вы все делаете неверно. Если собираетесь арестовать кого-то, то должны сразу же выносить обвинение. У вас значок и оружие, так? А у него подняты руки, и нечистая совесть. Совесть у каждого нечиста. Так что он размышляет, что вы знаете и что собираетесь предпринять, а вы должны забросать его вопросами, резко. Никаких тупых шуточек, потому что это делает вас человечнее, и вы сбиваете его с мысли так, что бы он не смог продумать ни единого предложения, и уж тем более вы не позволяете ему двинуться вот так, схватить вашу руку и поднять ее вот так, от чего она чуть не ломается, и забрать ваш меч, и приставить его к вашему горлу вот так. Прикажи своим людям опустить мечи, хорошо? Они машут ими так, что могут кого-нибудь зацепить.
Сержант гукнул.
- Так, - продолжил Ваймс. – О, сержант... это ведь меч? Ты когда-нибудь затачивал его? Или вы просто бьете им, точно дубинкой? Теперь, вот как мы поступим: вы сложите свое оружие вон там, а я отпущу сержанта и побегу вон по той аллее, ладно? А к тому времени, как ваше оружие будет у вас в руках, и я бы посоветовал взять его, прежде чем бежать за мной, я уже буду далеко. И никаких проблем. Есть вопросы?
Все три стражника молчали. А затем Ваймс услышал близкий, очень тихий звук. Так прошуршали волосы в его ушах, когда кончик арбалетного болта аккуратно вошел в одно из них.
- Да, сэр, у меня есть вопрос, - донесся голос из-за его спины. – Вы когда-нибудь слушаете собственные советы?
Ваймс чувствовал давление арбалета и думал: как глубоко пройдет стрела, если человек отпустит курок. Дюйма будет вполне достаточно.
Иногда приходится получать по полной. С преувеличенной аккуратностью он бросил меч, отпустил сержанта и смиренно отступил назад. Четвертый стражник все еще держал его под прицелом.
- Я просто встану вот так, да? – предложил он.
- Точно, - поворачиваясь, прорычал сержант. – Да, это сэкономит нам немного времени. Хотя для тебя, мистер, у нас есть целая ночь. Отлично, младший констебль. Мы сделаем из тебя стражника!
- Мда, отлично, - повторил Ваймс, смотря на парня с арбалетом. Но сержант уже шел прочь.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Fri Oct 21, 2005 8:48 pm     Заголовок сообщения:

Остальное случилось после. Было больно.
Ваймс лежал на твердых нарах и пытался унять ее. Было не так плохо, как могло бы быть. Эта толпа даже не смогла организовать хорошее зрелище. Они не понимали, как человек может откатываться от ударов, чтобы половина из них попадала по воздуху.
Нравилось ли ему это? Не боль. Про боль он забыл. Точнее, он потерял сознание из-за боли. Но где-то в его голове была маленькая частичка, которую он порой слышал во время ареста после длительной погони, частичка, которая хотела бить, и бить очень долго, даже после того, как это возымело свое действие. Это было радостно. Он звал ее зверем. Зверь оставался незаметным, пока не был тебе нужен, а потом выходил наружу. Его привлекала боль. И страх. Он голыми руками убивал оборотней, обезумев от ярости и ужаса и где-то в глубине пробуя кровь зверя... и сейчас он принюхивался к воздуху.
- Привет, мистер Ваймс, хаха. А я все гадал, когда же ты очнешься.
Он резко сел. Со стороны коридора была решетка, но такая же была и между камерами, давая понять тем, кто был заперт внутри, что они все же заперты в клетке. А в соседней камере, положив руки под голову, лежал Карцер.
- Ну, давай, - радостно продолжал он. – Схвати меня через решетку, а? Хочется посмотреть, как быстро придет охрана?
- По крайней мере, тебя тоже взяли, - пробормотал Ваймс.
- Не на долго, не на долго. От меня пахнет розами, от меня, хаха. Гость города, потерялся, очень помог страже, так неудобно беспокоить их, возьмите за ваши труды... Не стоило запрещать стражникам брать взятки, мистер Ваймс. Так жизнь становится легче, хаха.
- Я все равно прищучу тебя, Карцер.
Карцер вставил палец в нос, пошевелил им, вытащил, критически изучил содержимое и смахнул в сторону камеры.
- Ну, в этом-то вся загвоздка, мистер Ваймс. Видишь ли, не меня притащили сюда четверо стражников. Не я напал на них и не я пытался вломиться в Университет.
- Я стучал в дверь!
- Я верю, мистер Ваймс. Но ты ведь знаешь, каковы копы. Стоит не так посмотреть на них, и они обвинят тебя во всех преступлениях, что смогут найти. Просто ужасно, что они могут наговорить на честного человека, хаха.
Ваймс знал это.
- Значит, у тебя были деньги.
- Разумеется, мистер Ваймс. Я же жулик. И лучше всего в этом то, что легче быть жуликом, когда никто не знает об этом. Но чтобы быть копом, нужно чтобы люди верили, что ты коп. Все по книжке, а? Ты уже в курсе, что мы вернулись в старые добрые времена?
- Похоже на то, - признал Ваймс. Ему не особо нравилось разговаривать с Карцером, но сейчас он казался единственным реальным человеком.
- Могу я узнать, где ты приземлился?
- В Тенях.
- Как и я. Парочка парней пыталась меня ограбить. Меня! Представляешь, мистер Ваймс! Хотя у них были деньги, так что все разрешилось. Да, думаю, здесь мне понравится. А, вот и один из наших бравых ребят...
По коридору шел стражник, покачивая ключами. Он был стар, из тех копов, кого нанимают на работу, где, скорее всего, придется махать ключами, а не дубинкой. А самой выдающейся его чертой был нос, вдвое шире и вполовину длиннее обычного. Он глянул на Ваймса и подошел к камере Карцера. И отпер дверь.
- Ты. На выход, - произнес он.
- Да, сэр. Благодарю, сэр, - заторопился Карцер. Он указал на Ваймса. – Вы получше присматривайте за ним, сэр. Он просто зверь. Нельзя запирать порядочных людей вместе с ним, сэр.
- Я сказал, на выход.
- Уже иду, сэр. Благодарю, сэр. - И Карцер, хитро подмигнув Ваймсу, ушел прочь.
Тюремщик повернулся к Ваймсу.
- А тебя как звать, кха, мистер? - спросил он.
- Джон Киль.
- Да-а?
- Да, и свою долю побоев я уже получил. Честь по чести. Теперь я хотел бы идти.
- А, так ты хочешь идти, да? Кха! Ты хочешь, чтобы я протянул тебе эти ключи, кха, и выдал пять пенсов из коробки для бедных за, кха, беспокойство, а?
Он стоял очень близко к решетке, улыбаясь, точно человек, полагающий, что он здесь самый сообразительный, хотя и вполовину не был. И если бы рефлексы Ваймса были быстрее, а он даже сейчас мог поспорить, что так оно и есть, то всего за секунду он мог бы притянуть старого дурака к решетке и еще больше расплющить его нос по лицу. Вне сомнений, психопаты избирают легкий путь.
- Просто освободи меня, - ответил он, подавляя соблазн.
- Ты никуда не идешь, кха, кроме как к капитану.
- Капитан Тильден? – переспросил Ваймс. – Я правильно понял? Дымит, точно фейерверк? Латунное ухо и деревянная нога?
- Точно, и он может пристрелить тебя, кха, как тебе это нравится?
На захламленном столе его памяти, наконец, под чашкой забывчивости показался коврик воспоминаний.
- Ты – Мордач, – проговорил он. – Так? Какой-то парень сломал твой нос, и он так и не сросся правильно! А твои глаза постоянно слезятся, и поэтому тебе дали постоянную работу тюремщиком...
- Я тебя знаю, мистер? – Мордач подозрительно всматривался в Ваймса.
- Меня? Нет. Нет! – поспешно ответил он. – Но я слышал, что о тебе говорят. Штаб практически на нем. Очень честный человек. Твердый, но честный. Не плюет в похлебку, не мочится в чай. И никогда ничем себя не осрамит.
Видимая часть лица Мордача приняла негодующе хмурый вид человека, который пытается соответствовать образу.
- Мда? – наконец произнес он. – Ну, кха, я всегда держал камеры в чистоте, это верно. – Он выглядел немного ошеломленным, но все же ему удалось изменить выражение лица. – Ты сиди здесь, мистер, а я сообщу капитану, что ты очнулся.
Ваймс снова лег на койку и принялся рассматривать корявые и к тому же неграмотные надписи. Некоторое время сверху доносился громкий голос, прерываемый назойливым «кха!» Мордача.
Потом на лестнице опять раздались шаги тюремщика.
- Ну и ну, - сказал он тоном человека, стремящегося увидеть, что же получит третья сторона. – Похоже, капитан хочет видеть тебя немедленно. Так что, ты сам позволишь заковать тебя, кха, или мне ребят позвать?
Да хранят тебя боги, подумал Ваймс. Правда, должно быть, удар, раздробивший ему нос, так же выбил из него мозги. Нужно быть особенным кретином, чтобы попытаться в одиночку заковать опасного преступника. Попробуй он это с Карцером, через пять минут он был бы уже мертвым дураком.
Тюремщик открыл дверь. Ваймс поднялся и протянул руки. После секундного замешательства Мордач заковал их в наручники. С тюремщиком нужно быть обходительным; тогда есть возможность, что руки не скуют за спиной. Человек, руки которого находятся перед ним, имеет довольно большую степень свободы.
- Ты идешь первым, - проговорил Мордач и, нагнувшись, поднял довольно эффективный с виду арбалет. – А если ты попытаешься пойти слишком быстро, мистер, я пристрелю тебя, кха, и умирать ты будешь медленно.
- Честно, - кивнул Ваймс. – Вполне честно.
Он осторожно поднимался по ступеням, слыша тяжелое дыхание Мордача за спиной. Как и многие люди с ограниченным уровнем интеллекта, свои возможности Мордач воспринимал крайне серьезно. Во-первых, он показывал полное отсутствие раскаяния насчет того, если ему придется спустить курок.
В конце Ваймс вспомнил, что нужно задержаться.
- Кха, поворачивай налево, - подсказал Мордач. Ваймс кивнул. А потом первый поворот направо. Все огромной волной возвращалось назад. Это улица Паточной Шахты. Его первый штаб Стражи. Именно здесь все и началось.
Дверь в кабинет капитана была открыта. Старый усталый человек поднял взгляд.
- Присаживайтесь, - холодно произнес Тильден. – Благодарю, Мордач.
Ваймс мало что помнил о капитане Тильдене. Он был военным, а эта служба была для него чем-то вроде пенсии, что не было очень уж хорошей идеей. Он ждал указаний от Властей и подчинялся им, тогда как сам Ваймс полагал, что лучше ждать указаний от Властей, а потом отфильтровать их через сеточку здравого смысла, добавив горсть творческого непонимания или даже, если позволяли обстоятельства, начальной глухоты, потому что Власти редко опускались до уровня улиц. Тильден слишком много внимания уделял сиянию нагрудников и опрятности при парадах. Разумеется, это все же имело значение. Нельзя позволять людям шататься по окрестностям без дела. Но, хотя он никогда и не говорил об этом, Ваймсу нравилось видеть хотя бы слегка потрепанные доспехи. Это означало, что кто-то их корежил. И, кроме того, когда скрываешься в тени, сверкать не слишком-то и хочется.
На стене висел флаг Анк-Морпорка, красный цвет которого превратился в грязно-оранжевый. Ходили слухи, что Тильден ежедневно отдавал ему честь. На столе, занимая добрую его часть, стояла серебряная чернильница с позолоченным гербом полка; Мордач каждый день полировал ее так, что она сверкала. Тильден так и не забыл армию.
И все же Ваймс любил старика. Он был хорошим солдатом, как говорится; он в основном был на побеждающей стороне и убил больше врагов, пользуясь проверенной, хотя и скучной, тактикой, нежели другие с интересной, но глупой. Он был, в определенном смысле, добрым и справедливым; его подчиненные постоянно хитрили, а он даже не замечал.
Теперь же Тильден одарил его Долгим Взглядом, предполагающим Бумажную Волокиту. Это должно было означать: мы знаем о тебе все, так почему бы тебе не рассказать нам все о себе? Но у него это не очень-то получалось.
Ваймс отсутствующе смотрел на него.
- Повтори-ка еще раз, как тебя звать? – произнес Тильден, понимая, что Ваймс превзошел его.
- Киль, - ответил Ваймс. – Джон Киль. – И... а, к черту... – Слушайте, - продолжил он, - у вас на меня есть лишь одна бумажка, и это только рапорт того сержанта, если учесть, что он умеет писать.
- Вообще-то у меня две бумаги, - поправил капитан. – И одна из них – о смерти Джона Киля, что?
- Что? За потасовку со стражниками?
- В текущих обстоятельствах для смертной казни этого было бы вполне достаточно. – Капитан нагнулся вперед. – Но, ха, возможно, в нашем случае это не важно, потому что Джон Киль умер вчера. Ты избил и ограбил его, что? Ты забрал деньги, но не стал связываться с письмами, потому что такие как ты не умеют читать, что? Так что ты не знал, что Джон Киль был полицейским, что?
- Что?
Ваймс уставился на тощее лицо с торжествующе ощетинившимися усами и маленькими поблекшими глазами.
А потом внезапно раздался звук, будто кто-то усердно подметал пол в коридоре. Капитан взглянул за его спину, зарычал и швырнул ручку.
- Уберите его отсюда! – заорал он. – И что этот дьяволенок делает здесь в это время ночи?
Ваймс повернул голову. В дверях стоял тощий, морщинистый человечек, лысый, точно младенец. Он глупо улыбался и сжимал метлу.
- Он многого не просит, сэр, кха, и лучше, чтоб он приходил, когда, кха, тихо, - пробормотал Мордач, оттаскивая человечка за худой локоть. – Пойдем-ка, мистер Лузи...
Так, теперь арбалет не нацелен на Ваймса. А на руках у него было несколько фунтов металла, иными словами, его руки были подобны молоту. Он начал подниматься...
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Thu Nov 03, 2005 8:24 am     Заголовок сообщения:

Ваймс очнулся и уставился на потолок. Где-то поблизости раздавался глухой гул. Топчак? Водяная мельница?
Конечно, это банально, но кое-что просто нужно знать.
- Где я? – спросил он. И добавил: - На этот раз?
- Отлично, - донесся голос откуда-то из-за его спины. – От бессознательности к сарказму за пять секунд!
Судя по воздуху, комната была большой, а игра света на стенах говорила о том, что где-то за ним зажжены свечи.
Голос продолжал:
- Прошу, считайте меня другом.
- Другом? Почему? – переспросил Ваймс. В воздухе пахло табачным дымом.
- У каждого должен быть друг, - ответил голос. – А, похоже, вы заметили, что наручники все еще на вас.
Голос произнес это, потому что за секунду Ваймс соскочил со стола и бросился вперед...
Ваймс очнулся и уставился на потолок. Где-то поблизости раздавался глухой гул. Топчак? Водяная мельница?
- Что, - начал он, - это было?
- Мне показалось, что стоит попробовать заново, парень, - ответил невидимый друг. – У нас есть много разных фокусов, как вы потом убедитесь. Просто сядьте. Я знаю, вы многое пережили, но у нас совершенно нет времени. Все случилось скорее, чем я ожидал, но я решил, что лучше забрать вас оттуда, пока все окончательно не испортилось... мистер Ваймс.
Ваймс замер.
- Кто вы?
- Меня зовут Лю-Цзе, мистер Ваймс. Но, поскольку мы друзья, вы можете называть меня Подметалой.
Ваймс осторожно сел и огляделся по сторонам.
Темные стены были покрыты... письменами, это должны быть письмена, подумал он, но вроде Пупземельных, которые недалеко ушли от картинок.
Свеча стояла на блюдце. Немного позади нее, едва заметные в тени, на массивных горизонтальных подшипниках, один над другим располагались два цилиндра, каждый из которых в ширину был равен человеку, и дважды длиннее. Они медленно вращались и создавали впечатление, будто они гораздо больше, чем кажутся. Их гул наполнял комнату. А вокруг них клубилось странное фиолетовое марево.
Рядом с цилиндрами стояли две фигуры в желтоватых рясах, но взгляд Ваймса упал на тощего лысого человечка, сидящего у свечи на перевернутом ящике. Он курил дурацкую самокрутку, из тех, что предпочитал и Шнобби, и выглядел как иноземный монах. Вообще-то, именно так выглядели и те, кого Ваймс порой встречал на улицах с чашами для подаяний.
- Похоже, вы в хорошей форме, мистер Ваймс, - произнес Подметала.
- Это вы были в штабе стражи, так? – спросил Ваймс. – Мордач назвал вас Лузи!
- Да, мистер Ваймс. Лю-Цзе. Последние десять дней я подметал там. За два пенса и все пинки, от которых не смог увернуться. Ожидая вас.
- И это вы сказали Рози Длань, где я? Вы тот монах с моста?
- Опять верно. Не был уверен, что она догонит вас.
- Откуда вы знаете, кто я?
- Не волнуйтесь, мистер Ваймс, - спокойно проговорил Подметала. – Я здесь, чтобы помочь вам... ваша светлость. И я – ваш друг, потому что сейчас я единственный человек в мире, который, скорее всего, поверит всему, что вы расскажете о, да, грозах и падениях, и тому подобном. По крайней мере, - добавил он, - единственный из психически здоровых.
Он смотрел на Ваймса, который с полминуты сидел смирно.
- Вот и хорошо, мистер Ваймс, - кивнул он. – Раздумье. Мне нравится это в людях.
- Это магия, так? – наконец произнес Ваймс.
- Что-то вроде, - ответил Подметала. – К примеру, только что мы вернули вас назад во времени. Всего на несколько секунд. Чтобы вы не сделали чего-то, о чем бы потом жалели. Я вовсе не виню вас за попытку напасть на кого-нибудь, учитывая, что вы пережили, но мы не хотим, чтобы вы пострадали, так ведь...
- Ха? Я почти схватил тебя за горло!
Подметала улыбнулся. И эта улыбочка просто обезоруживала.
- Сигарету? – предложил он, доставая откуда-то из рясы помятую самокрутку.
- Благодарю, у меня свои... – автоматически начал Ваймс. Его рука замерла на полпути к карману.
- Ах, да. Серебряный портсигар. Свадебный подарок от Сибиллы, да? Какая жалость.
- Я хочу домой, - прошептал Ваймс. Он не спал последние двенадцать часов, и едва пришел в себя.
На это Лю-Цзе не сказал ничего. Некоторое время было тихо, если не считать гула цилиндров.
- Вы полицейский, мистер Ваймс, - наконец произнес он. – Ну, представьте что я тоже полицейский, а? Мы с коллегами следим за... событиями. Чтобы они происходили. Или не происходили. Не задавайте вопросов. Просто кивните.
Вместо этого Ваймс пожал плечами.
- Вот и славно. И, скажем, наш патруль нашел вас, выражаясь метафорически, лежащим в канаве в субботнюю ночь и распевающим грубую песенку о тачках...
- Я не знаю грубых песен про тачки!
Подметала вздохнул.
- Ежики? Крем? Скрипки с одной струной? Это не имеет значения. Итак, мы нашли вас далеко от места, где вам следует быть, и мы должны отправить вас домой, но это не так-то просто сделать, как кажется.
- Я прошел сквозь время, так ведь? А все эта чертова библиотека! А все знают, что магия там творит неладное!
- Ну, да. В общем, да. Точнее говоря, вы, э, оказались замешаны в основное событие.
- Кто-нибудь может вернуть меня? Вы можете?
- Ну-у... – неловко протянул Подметала.
- Значит, волшебники смогут. Я вернусь и встречусь с ними утром!
- Да, вы встретитесь, так ведь? Хотелось бы мне быть там в это время. Это ведь не те волшебники, которыми управляет старик Чудакулли, сами знаете. Вам повезет, если они просто посмеются над вами. В любом случае, даже если бы они и захотели помочь, то столкнулись бы с той же проблемой.
- И какой же?
- Это невозможно. Пока что. – Впервые за все время разговора Подметала выглядел неловко. – Проблема в том, мистер Ваймс, что я должен рассказать вам кое-что, чего мне, при любых обстоятельствах, делать не дозволено. Но вы – человек, который не чувствует себя счастливым до тех пор, пока не узнает все факты. Я уважаю это. Так что... если я вам все расскажу, вы сможете уделить мне, ну, минут двадцать вашего времени? Это может спасти вам жизнь.
- Хорошо, - согласился Ваймс. – Но...
- По рукам, - перебил Подметала. – Заводи их, парни.
Гул цилиндров на мгновение изменился, и Ваймс почувствовал легкий шок, точно все тело чихнуло.
- Двадцать минут, - повторил Подметала. – Я отвечу на все вопросы. А потом, мистер Ваймс, через двадцать минут, мы отправим вас назад в это время, и вы скажете себе, о чем мы с вами договорились. И на этом все. Вы из тех людей, что умеют хранить тайны. Хорошо?
- Да, но... – начал Ваймс.
Звук вращающихся цилиндров слегка изменился.
Сэм Ваймс увидел самого себя, стоящего в центре комнаты.
- Это же я!
- Да, верно, - кивнул Подметала. – А теперь послушайте его.
- Привет, Сэм, - произнес другой Ваймс, смотря не совсем на него. – Я тебя не вижу, но они говорят, что ты видишь меня. Помнишь запах сирени? Ты думал о тех, кто умер. А потом ты приказал Вилликинсу облить из шланга ту девчонку. И, э... у тебя что-то болит в груди, и тебя это беспокоит, но ты никому не рассказал... Пожалуй, достаточно. Ты знаешь, что я – это ты. И еще, есть кое-что, что я не могу тебе рассказать. Я знаю об этом, потому что в... – Он остановился и посмотрел в сторону, точно кто-то невидимый подсказывал ему слова, – в мертвой петле. Э, можно сказать, я двадцать минут твоей жизни, о которых ты не помнишь. Помнишь, как ты...
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Thu Nov 03, 2005 8:25 am     Заголовок сообщения:

...точно все тело чихнуло.
Подметала поднялся.
- Не хочется этого делать, - сказал он, - но мы ведь в храме и мы можем довольно таки подмочить парадоксы. Вставайте, мистер Ваймс. Я все вам расскажу.
- Вы ведь говорили, что не можете!
Подметала улыбнулся.
- Вам нужна помощь с этими наручниками?
- Что, с этим старьем, Капстик Номер Один? Нет, только дайте мне гвоздь и пару минут. Как я оказался здесь?
- Со мной.
- ВЫ меня принесли?
- Нет. Вы шли. С повязкой на глазах, разумеется. А потом, когда вы были уже здесь, я дал вам кое-что выпить...
- Я не помню этого!
- Конечно же, нет. В этом и цель напитка. Не слишком таинственно, но работает. Нам не нужно, чтобы вы возвращались сюда, так ведь? Это место должно оставаться в секрете...
- Вы поработали с моей памятью? Так, слушайте... – Ваймс приподнялся, но Подметала умиротворяюще поднял руки.
- Не волнуйтесь, не волнуйтесь, это просто... помогло забыть несколько минут.
- Сколько?
- Немного, совсем немного. И в нем были травы. Очень полезные для вас. А потом вы уснули. Не волнуйтесь, никто за нами не следит. Они даже не узнают, что вы уходили. Видите вот это?
Подметала поднял украшенную резьбой коробку, что лежала рядом с его стулом. К ней, точно к рюкзаку, были приделаны лямки, а внутри виднелся цилиндр.
- Это Замедлитель, - произнес монах, - уменьшенная копия вон тех, что выглядят точно старинный пресс для отжима белья. Я не буду вдаваться в подробности, просто, когда он крутится, то движет время вокруг вас. Вы понимаете?
- Нет!
- Хорошо, это волшебный ящик. Так лучше?
- Продолжайте, - мрачно кивнул Ваймс.
- Когда мы вышли из штаба стражи, у вас был один из них. И поэтому вы, скажем, были вне времени. А после нашего разговора мы вернемся обратно, и капитан даже не заметит разницы. Пока мы находимся внутри храма, времени для нас не существует. Для этого и есть Замедлители. Как я и говорил, они двигают время вокруг. Вообще, они двигают нас в прошлое, тогда как время движет нас в будущее. Здесь есть еще несколько. Сохраняют продукты свежими. Что еще... ах, да. Важно помнить, что все происходит одно за другим. Поверьте.
- Похоже на сон, - произнес Ваймс. Наручники открылись со звоном.
- Да, похоже, - спокойно согласился Подметала.
- А может этот ящик вернуть меня домой? Сквозь время вплоть до того момента, где я должен быть?
- Этот? Ха. Нет, он исключительно для маломасштабных...
- Послушайте-ка, мистер Подметала, за последний день я подрался на крыше с настоящим ублюдком, меня дважды избили, зашили и, ха, обхитрили. У меня такое впечатление, что я должен благодарить вас, но, черт возьми, не пойму, за что. Мне нужны конкретные ответы, мистер. Я командор стражи этого города!
- То есть, будете? - поправил Подметала.
- Нет! Вы сказали, что важно помнить, что все происходит одно за другим! Ну, так вчера, в моем вчера, я был командором стражи и, черт побери, я все еще командор стражи. И не важно, кто там что думает. Они не знают всего!
- Не забывайте об этом, - поднимаясь, кивнул Подметала. – Итак, командор, вам нужны факты. Давайте прогуляемся в саду?
- Вы можете вернуть меня домой?
- Пока нет. Полагаю, есть причина, по которой вы здесь.
- Причина? Я провалился сквозь этот чертов купол!
- И это тоже. Успокойтесь, мистер Ваймс. Я понимаю, для вас все это стало большим потрясением.
Подметала вышел из зала в огромный кабинет, наполненный звуками пусть спокойных, но целенаправленных занятий. Повсюду между старыми исцарапанными столами располагались цилиндры, подобные которым Ваймс видел в комнате.
Некоторые из них медленно вращались.
- Анк-морпоркский отдел всегда очень занятой, - говорил Подметала. – Нам пришлось даже купить магазины на той стороне. – Из одной корзины он достал лист, просмотрел запись и со вздохом бросил обратно. – И все так перегружены, - добавил он. – Мы здесь постоянно. А если уж мы говорим «постоянно», мы знаем, о чем говорим.
- Но что такого вы делаете? – поинтересовался Ваймс.
- Следим, чтобы события происходили.
- А разве они не происходят сами собой?
- В зависимости от событий. Мы – Монахи Истории, мистер Ваймс. Мы следим, чтобы она происходила.
- Я никогда не слышал о вас, а город я знаю, как свои пять пальцев.
- Верно. А как часто вы в действительности рассматриваете свои пальцы, мистер Ваймс? Чтобы уж вы не спрашивали, мы в Глиняном переулке.
- Что? Чокнутые монахи, что живут в забавном здании между лавками ростовщика и старьевщика? Те, что расхаживают кругом, бьют в барабаны, танцуют и кричат?
- Отлично, мистер Ваймс. Просто невероятно, насколько тайно можно передвигаться, когда ты – чокнутый монах, который только и делает, что танцует, да бьет в барабан.
- Когда я был еще ребенком, мы покупали вещи у старьевщика в Глиняном переулке, - продолжал Ваймс. – Все, кого мы знали, одевались там. Кажется, им управлял какой-то иностранец с забавным именем.
- Брат Счас Встать Солнц, - сказал Подметала. – Не очень-то просветлен, но никто лучше не может перепродать тряпье с четвертых рук.
- Рубашки были настолько поношены, что сквозь них был виден свет, а брюки блестели, точно стекло, - вспомнил Ваймс. – А к концу недели половина всего тряпья оказывалась в ломбарде.
- Точно. Можно закладывать вещи в ломбарде, но не покупать там, потому что есть Нормы Морали, так?
Ваймс кивнул. Когда ты в самом низу лестницы, ступеньки находятся очень близко друг к другу и, о боже, ведь именно женщины заботились об этом. В определенном смысле они были так же надменны, как и любая герцогиня. Может, у тебя и нет многого, но существуют Нормы Морали. Одежда может быть старой и дешевой, но ее, по крайней мере, можно было стирать. Может, в доме и не было ничего, что можно украсть, но ступеньки были чистыми настолько, что свой ужин можно было есть на них, если вы могли его себе позволить. И никто никогда не покупал одежду в ломбарде. Иначе вы падали на самое дно. Нет, вы покупали ее у мистера Сонц в лавке старьевщика и никогда не спрашивали, откуда она.
- На свою первую работу я устроился в костюме, купленном в этой лавке, - сказал он. – Кажется, прошли целые столетия.
- Нет, - поправил Подметала. – Всего неделя.
Тишина объяла их. Единственным звуком было мурлыканье цилиндров, расставленных по комнате.
- Это должно было прийти вам в голову, - добавил он.
- Почему? Здесь почти весь день меня избивали, либо я был без сознания, либо просто пытался вернуться домой! Вы хотите сказать, что я еще и где-то там?
- Ну, да. Вообще-то, прошлой ночью вы приставили арбалет к голове опасного преступника, напавшего на вашего сержанта, и тем самым спасли положение.
Тишина, казалось, накрыла всю вселенную.
Наконец, Ваймс произнес:
- Нет. Не так. Этого не было. Я бы это запомнил. А я помню многое о первых неделях.
- Занятно, не правда ли? – улыбнулся Подметала. – Но не сказано ли: «Многое происходит без нашего ведома»? Мистер Ваймс, вам нужно небольшое заклятьице в Саду Безмятежности Внутреннего Города.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Thu Nov 03, 2005 8:25 am     Заголовок сообщения:

Это и впрямь был сад, похожий на все другие сады в подобных районах. Серая почва была не чем иным, как старой каменной пылью, еще более старым кошачьим дерьмом и перемешанными полусгнившими шлаками. А в дальнем конце находилась трехместная уборочная. Ее ловко соорудили, поставив дверью к тропе так, чтобы ночью не надо было далеко ходить, но сзади этой был маленький осторожно вращающийся каменный цилиндр, а дверь была заперта.
Сюда не проникало много света. В подобных садах его почти не бывает. Лишь второсортный, побывавший в употреблении у какого-нибудь богача в более высоком здании, свет попадал сюда. На своих участках кое-кто держал кроликов, или голубей, или свиней, или, несмотря ни на что, все еще высаживал какую-то рассаду. Но добраться до солнечного света, здесь могли лишь волшебные бобы.
И, тем не менее, попытки продолжались. Почти вся земля была покрыта гравием различной формы, аккуратно собранным в круги и кривые линии. То здесь, то там были видны огромные валуны, расставленные, по всей видимости, с определенным замыслом.
Ваймс смотрел на сад камней, не видя ничего, что могло бы привлечь его внимание.
Он понимал, чего добивался проектировщик, но впечатление оказалось испорченным. Ведь это, в конце концов, большой город. Мусор появляется всюду. Главным способом избавления от него было бросить за стену. Рано или поздно, но кто-нибудь продаст его или, вполне возможно, съест.
Молодой монах, аккуратно сгребавший гравий, почтительно склонился перед подошедшим Подметалой.
Старик сел на каменную скамейку.
- Иди, малыш, и принеси нам два чая, хорошо? – произнес он. – Один зеленый с маслом яка, а для мистера Ваймса вскипяти до оранжевого, как башмак строителя, и добавь два сахара и вчерашнее молоко. Я прав?
- Именно так я и люблю, - слабо отозвался Ваймс, присаживаясь рядом.
Подметала глубоко вздохнул.
- А я люблю создавать сады, - поделился он. – Жизнь должна быть садом.
Ваймс отсутствующим взором уставился на то, что было перед ними.
- Ладно. Да, я вижу гравий и валуны. Какая жалость, что здесь весь этот мусор. Он постоянно появляется, так...
- Да, - кивнул Лю-Цзе. – Это часть узора.
- Что? Старая пачка из-под сигарет?
- Разумеется. Включает элемент воздуха, - ответил Подметала.
- А кошачье дерьмо?
- Напоминает, что дисгармония, как и кошка, пройдет, куда вздумается.
- Кочерыжки? Использованный сонки*?
- На свой страх и риск мы забываем роль органики во всеобщей гармонии. Что в рисунке появляется, по-видимому, случайно, является частью высшего плана, который мы можем лишь смутно пытаться понять. Это очень важно, и имеет отношение и к вашему делу.
- А бутылка из-под пива?
Впервые за весь разговор монах нахмурился.
- Знаете, какая-то сволочь, возвращаясь по пятницам из бара, постоянно бросает одну через стену. Если бы подобное не было запрещено, то он познакомился бы с моим кулаком, это уж точно.
- Это не часть высшего плана?
- Возможно. Кому какое дело? Подобное действует мне на нервы, - добавил Подметала. Он снова сел, положив руки на колени, и к нему опять вернулась безмятежность. – Итак, мистер Ваймс... вы знаете, что вселенная состоит из крошечных частиц?
- Чего?
- Мы должны постепенно со всем разобраться, мистер Ваймс. Вы разумный человек. Я не могу постоянно твердить вам, что все дело в магии.
- Я, правда, здесь? В городе? То есть, молодой я?
- Разумеется. Почему нет? Так, о чем я? Ах, да. Состоит из маленьких частиц и...
- Не самое лучшее время быть стражником. Я помню! Комендантский час. И это только начало!
- Маленькие частицы, мистер Ваймс, - резко повторил Подметала. – Вам нужно это знать.
- Ну, хорошо. На сколько маленькие?
- Очень, очень крошечные. На столько, что у каждой есть свои, довольно странные пути.
Ваймс вздохнул.
- А я спрашиваю: что же это за пути, так?
- Я рад, что вы задали этот вопрос. Во-первых. Они могут быть в нескольких местах одновременно. Постарайтесь понять, мистер Ваймс.
Ваймс попытался сосредоточиться на чем-то, больше напоминающем выброшенную обертку чипсов Бесконечности. Как ни странно, но было практически настоящим облегчением отложить все ужасающие мысли, что клубились в его голове, дабы обдумать эту. Мозг проделывал подобные трюки. Он вспомнил, как однажды его пырнули ножом и он истек бы кровью, если бы сержант Ангва не нашла его, так вот, тогда он вдруг понял, что скрупулезно изучает узор на ковре. Чувства говорили ему: у нас есть лишь несколько минут, так что давай запомним каждую деталь...
- Это невозможно, - произнес он вслух. – Если эта скамья состоит из множества крошечных частиц, которые могут быть во множестве различных местах, то почему она все еще здесь?
- Дайте ему сигару! – возликовал Подметала. – В этом-то все и дело, мистер Ваймс. Это потому, как говорит наш аббат, что она находится во множестве мест в одно и то же время. А, вот и чай. И поэтому, множественная вселенная состоит из нескольких альтернативных вселенных. Множественность множества. Это вроде самого большого числа, которое только можно представить. И таким образом оно может вмещать в себя все кванты. Я объясняю слишком быстро?
- А, это, - махнул Ваймс. – Это я знаю. Вроде того, что ты принимаешь одно решение в этой вселенной, и другое – в другой. Я слышал, как волшебники говорили об этом на одном из светских приемов. Они... спорили насчет Славного Двадцать пятого Мая.
- И о чем же они говорили?
- А, все ту же старую чепуху... что все было бы иначе, если бы повстанцы должным образом охраняли ворота и мосты, что нельзя проломить осаду лобовой атакой. Но они говорили, что, в какой-то степени, все это где-то произошло.
- И вы верите им?
- Звучит, как полный бред. Но иногда задумываешься: что бы произошло, если бы я сделал что-нибудь иначе...
- Как когда вы убили свою жену?
Подметала был поражен отсутствием реакции.
- Это тест, так?
- Вы быстро учитесь, мистер Ваймс.
- Но в какой-то вселенной, уж поверьте мне, я вас все же взгрел.
И подметала вновь улыбнулся раздражающей улыбкой, предполагавшей, что он ему ни капли не верит.
- Вы не убивали свою жену, - произнес он. – Нигде. Нет такого места, насколько огромной не была бы множественная вселенная, где бы Сэм Ваймс, как он есть, убил леди Сибиллу. Но теория вполне ясна. То есть, если что-то может случиться, не нарушая законы физики, то это должно произойти. Но не произошло. И все же, теория «множества вселенных» работает. Без нее никто никогда не мог бы принять решения.
- И?
- И значит, то, что делают люди, имеет значение! Люди составляют новые законы. То, что они делают, важно. Это очень волнует аббата. Он практически проглотил свой сухарь. Это значит, что множественная вселенная не бесконечна, а выбор человека гораздо более важен, чем он полагает. Своими действиями они могут изменить вселенную.
Подметала одарил Ваймса долгим взглядом.
- Мистер Ваймс, вы думаете: я вернулся в прошлое и, черт подери, помру, будучи сержантом, обучая самого себя, так?
- Я думал об этом. Тогда в стражу брали любые отбросы общества из-за комендантского часа и всяких шпионов. Но, послушайте, я помню Киля и, да, у него был шрам и повязка на глазу, но я, черт возьми, уверен, что это был не я.
- Верно. Вселенная так не работает. Вас и в самом деле обучал некто Джон Киль, стражник из Псевдополиса, прибывший в Анк-Морпорк потому, что зарплата здесь была больше. Он не был вами. Но помните ли вы, он рассказывал что-нибудь о том, как на него напали двое, как только он вышел из кареты?
- Черт возьми, да, - кивнул Ваймс. – Грабители. Так он получил этот... свой шрам. Нормальное анк-морпоркское приветствие. Но он был крепким – без проблем свалил их.
- На этот раз их было трое, - сказал Подметала.
- Ну, с тремя справиться посложнее, но...
- Вы полицейский. Вы сами можете назвать имя третьего, мистер Ваймс.
Ему даже не пришлось думать. Имя само поднялось из темных глубин подозрения.
- Карцер?
- Да, он быстро освоился.
- Ублюдок сидел в соседней камере! Он даже сказал, что достал денег.
- Вы оба застряли здесь, мистер Ваймс. Это уже не ваше прошлое. Не совсем. Это прошлое. А впереди – будущее. Оно может быть вашим. А может, и нет. Вы хотите вернуться домой прямо сейчас, оставив здесь Карцера и мертвого Джона Киля? Но, в таком случае, у вас не будет дома. Потому что юный Сэм Ваймс не пройдет ускоренного курса фундаментального служения правопорядку под руководством порядочного человека, вроде вас. Он будет учиться у людей вроде сержанта Стука и капрала Квирка, и младшего капрала Колона. И это, может быть, еще не самое худшее.
Ваймс закрыл глаза. Он помнил, каким недозрелым юнцом он был. А Фрэд... ну, Фрэд Колон не был так уж плох, со всей своей ленивой боязливостью и недостатком воображения, но Квирк был дрянным злодейчиком, а что же до Стука, ну, он учил Фрэда, а тот во всем подчинялся своему наставнику. Чему научился Сэм Ваймс у Киля? Быть настороже, думать самостоятельно, не зацикливаться на всяких Квирках и Стуках этого мира и решаться драться грязно сегодня, если в результате ты сможешь драться и завтра.
Он часто думал, что давно был бы мертв, если бы не...
Он пристально посмотрел на монаха.
- Ничем не могу помочь в этом, мистер Ваймс, - ответил Лю-Цзе. – Из-за квантов ничто не определенно.
- Но, послушайте, я знаю, что мое будущее было, потому как я здесь!
- Нет. Здесь у нас квантовые помехи. Понимаете? Нет. Ну... постараюсь объяснить так. Есть одно прошлое и одно будущее. Но два настоящих. Одно – где появляетесь вы и ваш злодей, а другое – где нет вас обоих. Несколько дней мы можем вести эти два настоящих параллельно. Это потребует много усилий, но мы сделаем. А потом они сойдутся. Будущее зависит от вас. Нам нужно будущее, где Ваймс станет хорошим полицейским. И никакое другое.
- Но это должно произойти! – выкрикнул Ваймс. – Я же говорю, что помню! Я был там вчера!
- Хорошая попытка, но теперь это не имеет никакого значения, - ответил монах. – Поверьте мне. Да, это произошло с вами, но даже так, оно могло и не произойти, из-за квантов. В будущем нет пустого места в виде командора Ваймса. Официально это Неизвестно. Но может и не быть, если вы все сделаете верно. Вы обязаны этим себе, командор. Сейчас Сэм Ваймс учится быть очень плохим полицейским. И очень быстро.
Монах поднялся.
- Могу сказать, вы думаете над этим.
Уставившись на сад камней, Ваймс кивнул.
Подметала тихо вернулся в храм. Он прошел в другой конец кабинета. Снял с шеи странный ключ и вставил его в скважину в маленькой дверце. Она открылась. Перед ним разливался яркий солнечный свет. И, оставляя позади холодные каменные плиты, он ступил на удобренную землю в жаркий полдень.
Течение реки в то время было иным, и нынешние жители Анк-Морпорка удивились бы, узнав, какой она была семьсот тысяч лет тому назад. На песчаной отмели загорали гиппопотамы, но, по словам Ку, скоро начнутся неприятности – по ночам ему приходилось ставить небольшую временную ограду, чтобы любой гиппопотам, решивший прогуляться среди палаток, вдруг оказывался в воде с ужасной головной болью.
Ку, в защищавшей от палящего солнца соломенной шляпе, наблюдал за своими подчиненными, которые были сейчас на расчищенной от винограда площадке. Лю-Цзе, вздохнув, направился к нему.
Не то, чтобы он недолюбливал Ку, Повелителя Приборов. Ведь он был чем-то, вроде аббата, но с технической стороны. Аббат по-новому рассматривает тысячелетние идеи, и множественная вселенная раскрывается перед ним, точно цветок. Ку же, напротив, использовал древние технологии Замедлителей, которые могли сохранить и вернуть время и могли быть использованы в повседневных заботах, как, например, да, отрывание человеческой головы. Лю-Цзе старался этого избегать. Человеческую голову можно использовать и иначе.
Цепочка радостных, танцующих монахов проплыла мимо него по бамбуковому подобию улицы, бросая петарды и ударяя в гонги. Добравшись до поворота, последний монах обернулся и кинул маленький барабан в протянутые руки чучела.
Воздух замерцал, и с раскатом грома фигура исчезла.
- Приятно видеть хоть что-то, что не отрывает голову, - произнес Лю-Цзе, прислонившись к виноградной лозе.
- А, привет, Подметала, - отозвался Ку. – Да. Интересно, что пошло не так? Видишь ли, за микросекунду тело должно двинуться вперед, оставив голову на месте. – Он поднял мегафон. – Всем спасибо! По местам, повторяем еще раз! Сото, прошу, с самого начала!
Он повернулся к Лю-Цзе.
- Ну?
- Он думает над этим.
- Ради всего святого, Лю-Цзе! Это же совершенно незаконно, ты сам знаешь! Мы должны пресекать петли истории, а не тратить время на их поддержание!
- Это важно. Мы обязаны этому человеку. Ведь не по его вине у нас произошло временное крушение как раз в тот момент, когда он провалился через купол.
- Две временные линии идут параллельно, - простонал Ку. – Это неприемлемо. Приходится использовать совершенно непротестированную технику.
- Да, но только на несколько дней.
- А Ваймс? Он справится? Он ведь даже не прошел подготовку!
- Он коп. А коп всегда остается копом, где бы он ни был.
- Не понимаю, почему я послушал тебя, Лю-Цзе. Правда, не понимаю, - сказал Ку. Он взглянул на площадку и резко поднял мегафон. – Не держи это так! Я сказал, не держи...
Раздался новый раскат грома. Лю-Цзе даже не стал оглядываться.
Ку снова поднял мегафон и устало произнес:
- Так, кто-нибудь, найдите брата Каи, ладно? Начните с, ну, двух сотен лет назад. Вы даже не используете те изобретения, что я, э, изобрел, - добавил он, обращаясь к Лю-Цзе.
- В них нет особой нужды, - отозвался Лю-Цзе. – Есть свои мозги. И к тому же, мы ведь используем временной туалет, а?
- Уборная, сбрасывающая все в прошлое на десять миллионов лет назад. Не очень-то хорошая идея, Подметала. Жаль, что ты меня убедил тогда.
- Но мы экономим четыре пенса в неделю на мальчишках Короля Гарри, Ку, а это не так уж и мало. Не сказано ли: «сбереженный пенни – заработанный пенни»? К тому же, все оказывается в вулкане. Совершенно гигиенично.
Последовал новый взрыв. Ку повернулся и поднял мегафон.
- Не бей в тамбурин более двух раз! – заорал он. – Хлоп-хлоп-бросил-нагнулся! Пойми это!
Он взглянул на Подметалу.
- Только четыре дня, Лю-Цзе. Прости, но потом я просто не смогу прикрывать это. И я буду просто поражен, если этот твой человек сможет все перенести. Рано или поздно это скажется на его рассудке, каким бы крепким он не казался. Он вне своего времени.
- И все же мы многому учимся, - настаивал Лю-Цзе. – Благодаря идеально выверенной цепочке причин Ваймс оказался в прошлом, даже выглядя, как Киль! Повязка на глазу и шрам! Это Историческая Причинность или Необходимость Истории, или загадочное совпадение? Или же мы столкнулись со старой теорией самокорректирования истории? Или случайности не существует, как говорит наш аббат? Или каждая случайность – лишь высокоорганизованный замысел? Я бы хотел разобраться с этим!
- Четыре дня, - повторил Ку. – Если этот эксперимент продлится дольше, то аббат узнает о нем, и он будет очень, очень нами недоволен.
- Ты прав, Ку, - кротко кивнул Подметала.
Он, конечно же, будет недоволен, если узнает, думал Лю-Цзе, шагая к висящей в воздухе двери. Это уж определенно. Аббат Монахов Истории (Люди в Темно-Желтом, Нет Такого Монастыря... у них много названий) не мог этого дозволить, и он примет меры, довольно болезненные, чтобы не допустить, чтобы Лю-Цзе занимался подобными вещами. И он добавил: «но если так и произойдет, надеюсь, Необходимость Истории одержит верх».
_____________________________
* Названы так по имени Волеса Сонки, без чьих экспериментов с тонкой резиной квартирный вопрос в Анк-Морпорке стоял бы гораздо острее.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Thu Nov 03, 2005 9:02 am     Заголовок сообщения:

Когда Подметала вернулся в сад, Ваймс все еще рассматривал пустую банку Вселенского Единства из-под тушеных бобов.
- Ну, так что же, командор? – спросил он.
- Вы, правда, вроде... полицейских, для времени?
- Ну, в некотором роде, - ответил Подметала.
- Значит, вы следите, чтобы происходило хорошее?
- Нет, не хорошее. Правильное, - поправил он. – Но, честно говоря, в эти дни мы приостановили свою работу, дабы убедиться, что произойдет хоть что-нибудь. Раньше мы думали, что время – это река: можно плыть по течению или против и вернуться в исходное место. Потом мы поняли, что оно похоже на море, так что можно двигаться и из стороны в сторону. Потом оказалось, что оно вроде водного шарика, и можно передвигаться вверх и вниз. Сейчас же мы полагаем, что это точно... ну, множество переплетенных пространств. И, к тому же, есть еще скачки времени, и временные обвалы, а еще и люди, что тратят и получают его. И, конечно же, кванты. – Монах вздохнул. – Вечно эти чертовы кванты. Так что, учитывая все это, если вчерашний день идет перед завтрашним, то свою работу мы выполняем. Вы же, мистер Ваймс, попали во, в некотором роде,... событие. Мы не сможем справиться с этим так, чтобы все прошло правильно. А вы – да.
Ваймс сел.
- У меня нет выбора, так ведь? – вздохнул он. – А мой старый сержант говорил... делай ту работу, что перед тобой. – Он задумался. – И это ведь буду я, так? Я научил себя всему, что знаю...
- Нет. Я же объяснил.
- Я все равно не понял. Но, может, этого и не нужно.
Подметала сел рядом.
- Хорошо. А теперь, мистер Ваймс, я верну вас в кабинет, и вы получите некоторые сведения о сержанте, те, что вам нужно знать. И мы можем устроить небольшую петлю, чтобы вы сказали себе то, что должны. Но ничего конкретного!
- А что будет со мной? – спросил Ваймс. – Со мной, сидящим здесь? Ведь... э... другой я уйдет, а я, этот я, вы понимаете... Так что будет?
Подметала одарил его долгим задумчивым взглядом.
- Знаете, - ответил он, - очень сложно говорить о квантах, используя язык, изначально созданный, чтобы сказать другим обезьянам, где находится спелый плод. Потом? Ну, там будете вы. Такой же вы, какой вы сейчас, так что, кто сможет сказать, что это не вы? Эта встреча будет чем-то вроде... петли времени. В каком-то смысле она никогда не закончится. В общем, это будет...
- Как сон, - устало подсказал Ваймс.
Подметала просиял.
- Очень хорошо! Да! Это не правда, но очень, очень толковая ложь!
- Знаете, вы ведь просто могли бы рассказать мне все.
- Нет. Я не смог бы рассказать вам все, а вы, мистер Ваймс, не в том настроении, чтобы играть в подобные игры. Сюда, человек, которому вы верите, - то есть вы – расскажет вам всю правду, что он должен знать. А потом мы проведем то, что молодые послушники называют «кромсать и клеить», и чуть более мудрый мистер Ваймс вернется на улицу Паточной Шахты.
- Как вы собираетесь вернуть е... меня в штаб стражи? Даже не думайте, что я буду пить какое-то зелье.
- Нет, мы завяжем вам глаза, покружим вас и дальним путем проведем вас назад. Обещаю.
- Еще советы будут? – мрачно осведомился Ваймс.
- Просто будьте самим собой. Смотрите в оба. Настанет время, когда вы оглянетесь назад, и все станет ясным.
- Правда?
- Я не стал бы врать. Это будет прекраснейший момент. Поверьте мне.
- Но... – Ваймс колебался.
- Да?
- Вы ведь знаете, в этом деле есть еще одна проблемка. Я помню, что это за день. И я знаю, что произойдет.
- Да, - кивнул Подметала. – Я тоже знаю. Хотите поговорить об этом?
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Thu Nov 03, 2005 9:03 am     Заголовок сообщения:

Капитан Тильден моргнул.
- Что это было? – осведомился он.
- Где? – переспросил Ваймс, пытаясь побороть тошноту. Время вернулось, оставив ему впечатление, что он был двумя людьми, ни один из которых не чувствовал себя хорошо.
- Ты смазался.
- Так. Мне это уже надоело, - проговорил Ваймс, беря себя в руки. – Послушайте, капитан, я – Джон Киль. Я могу это доказать, ясно? Задавайте любые вопросы. У вас мои бумаги, так? Их украли!
Тильден с минуту колебался. Его мозг был достаточно неповоротлив, чтобы набрать силу, и было крайне тяжело изменить направление его мыслей.
- Тогда, кто командор стражи Псевдополиса? – наконец произнес он.
- Шериф Макльвит, - ответил Ваймс.
- Ага! Не верно! Провалился с первой же попытки, что? Вообще, дурак, это шериф Перли...
- Кха, простите, сэр... – нервно начал Мордач.
- Да? Что?
- Кха, на самом деле, это Макльвит, сэр. Перли умер на той неделе. Слышал в, кха, пабе.
- Напился и упал в реку, - подсказал Ваймс.
- Так я слышал, кха, сэр, - добавил Мордач.
Казалось, Тильден был в ярости.
- Ты мог просо узнать это, что? Это ничего не доказывает!
- Тогда, спросите что-нибудь еще. Спросите, что Макльвит говорил обо мне. – Надеюсь, мне дали нужные ответы.
- Ну так?
- Он говорил, что я лучший его офицер, и ему жаль, что я ухожу, - проговорил Ваймс. – Что у меня отличный характер. Что хотел бы платить двадцать пять долларов в месяц, которые я буду получать здесь...
- Я никогда не предлагал...
- Нет, вы предложили двадцать долларов, но сейчас, увидев, что за бардак тут у вас, я не соглашусь на них! – Ваймс ликовал. Тильден никогда так и не научился владеть ситуацией. – Если уж Стуку вы платите двадцать долларов, то он должен вам девятнадцать сдачи! Он даже не может говорить и жевать резинку одновременно. И обратите внимание на это.
Ваймс бросил наручники на стол. Взгляд Мордача и Тильдена, точно магнитом притянуло к ним.
О боги, подумал Ваймс, поднялся и взял арбалет из рук Мордача. И все - одним движением. Если двигаться умело, то в запасе будет секунда или две. Умение было всем.
Он выстрелил в пол и вернул оружие.
- Даже ребенок может справиться с этими наручниками. А Мордач, хотя и содержит камеры в чистоте, совершенно бесполезен в качестве стражника, - сказал он вслух он. – Этому месту нужна встряска. – Он придвинулся вперед, поставив руки на стол, и остановив лицо в нескольких дюймах от дрожащих усов и молочных глаз.
- Двадцать пять долларов, или я ухожу. – Должно быть, еще ни один пленник в мире не произносил подобного.
- Двадцать пять долларов, - пробормотал Тильден, точно загипнотизированный.
- И чин караульного пристава, - продолжал Ваймс. – Не просто «сержант». Я не собираюсь подчиняться приказам людей вроде Стука.
- Караульный пристав, - сдержанно повторил Тильден, но Ваймс заметил легкое одобрение. Чин звучал по-военному и все еще числился в табеле о рангах. Вообще, это был старинный пред-полицейский термин: в те времена этакие громилы с палкой должны были вытаскивать злодеев пред ясные очи судей. Ваймс всегда восхищался простотой подобного действа.
- Ну, э, шериф Макльвит, э, дал вам самые замечательные рекомендации, - говорил капитан, листая бумаги. – Очень замечательные. Все стало несколько сложнее с тех пор, как мы потеряли сержанта Ви...
- И могу я получить вперед плату за первый месяц? Мне нужна одежда, еда и местечко для сна.
Тильден откашлялся.
- Многие неженатые люди останавливаются в бараках в Чипсайде...
- Не для меня, - отрезал Ваймс. – Я остановлюсь у доктора Лоуни на Мерцающей улице. – Ну, Рози Длань ведь сказала, что у него есть свободная комната...
- Лечитель, кха, сифилиса? – вставил Мордач.
- Да, я очень разборчив в выборе друзей, - ответил Ваймс. – Кроме того, это всего лишь за углом.
Он убрал со стола руки, выпрямился и отдал честь с практически пародийной деловитостью, которую так любил Тильден.
- Я явлюсь на службу в три часа завт... сегодня днем, сэр, - отчеканил он. – Благодарю, сэр.
Тильден сидел, точно загипнотизированный.
- Мы договаривались на двадцать пять долларов, сэр, - напомнил Ваймс, все еще не опуская руку.
Под его взглядом капитан поднялся и подошел к старому зеленому сейфу, стоящему в углу. Он старался не позволить Ваймсу увидеть шифр, но тому это было без надобности. Сейф все еще был там, когда он сам стал капитаном, и к тому времени все уже знали комбинацию 4-4-7-8, и что никто не может ее изменить. Единственное, что можно было держать там, было чай, сахар и любые бумаги, если вам почему-то хотелось, чтобы Шнобби их прочел.
Тильден вернулся с маленьким кожаным мешочком и медленно отсчитал деньги, он был настолько запуган, что даже не дал Ваймсу подписать бумагу.
Ваймс взял их, вновь отдал честь и протянул другую руку.
- Значок, сэр, - напомнил он.
- А? Ах, да, разумеется...
Совершенно растревоженный капитан неуклюже порылся в верхнем ящике стола и выудил тусклый полицейский значок в форме щита. Если бы он внимательнее наблюдал за всем, то заметил бы, как загорелись глаза Ваймса при взгляде на него.
Новоиспеченный караульный пристав осторожно принял значок и еще раз отдал честь.
- Присяга, сэр, - сказал он.
- А, э, это? Э, кажется, она где-то тут запи...
Ваймс глубоко вдохнул. Пожалуй, это была не самая лучшая мысль, но сейчас он просто парил.
- Я, запятая, квадратная скобка, имя новобранца, квадратная скобка, запятая, торжественно клянусь, квадратная скобка, имя божества, выбранного новобранцем, квадратная скобка, поддерживать Законы и Постановления города Анк-Морпорк, оправдывать доверие общества и защищать его, косая черта, ее, скобка, несоответствующее зачеркнуть, скобка, величество, скобка, имя царствующего монарха, скобка, без страха, запятая, упрека или мыслей о собственной безопасности, точка с запятой, преследовать злодеев и защищать невиновных, запятая, не щадя своей жизни, если это необходимо для исполнения вышеупомянутого долга, запятая, и да поможет мне, скобка, вышеуказанное божество, скобка, точка, боги, запятая, храните короля, косая черта, королеву, скобка, несоответствующее зачеркнуть, скобка, точка.
- Ого, отлично, - отозвался Тильден. – Вы основательно подготовились, сержант.
- А теперь королевский шиллинг, сэр, - настойчиво сказал Ваймс, паря на крыльях дерзости.
- Что?
- Я должен взять королевский шиллинг, сэр.
- Э... а у нас есть...
- Он, кха, в нижнем ящике, сэр, - подсказал Мордач. – На обрывке веревки.
- Ах, да, - просиял Тильден. – Давненько мы его не доставали, что?
- В самом деле? – переспросил Ваймс.
Немного порывшись, Тильден вытащил монетку на свет. Это был настоящий старый шиллинг, может, теперь из-за серебра стоящий с полдоллара, и - что ж, коп есть коп – всегда, как только он попадал в новую руку, его отдергивали за веревочку прежде, чем человек смог бы его стащить.
Однажды Ваймс уже принимал присягу. Он не знал, отменяет ли ее повтор действа. Но это было необходимо, и нужно было хотя бы дотронуться до шиллинга. Он почувствовал его вес на своей ладони и с бесстыжим удовольствием сжал пальцы прежде, чем капитан успел его вытянуть. Но потом все же отпустил его.
Отдав честь в последний раз, он повернулся и хлопнул Мордача по плечу.
- С позволения капитана я хотел бы поговорить с тобой, снаружи.
И вышел вон.
Мордач взглянул на Тильдена, который все еще сидел, точно загипнотизированный, а шиллинг болтался на веревочке, зажатой в его кулаке.
- Отличный человек. Очень хороший, - сумел произнести капитан. – Сильный характер.
- Кха, пойду, узнаю, что ему нужно, сэр, - бросил Мордач и побежал вниз.
Он дошел до конца коридора, когда из тени появилась рука и ухватила его.
- Ты очень полезный человек, Мордач, - прошептал Ваймс. – Это я вижу.
- Да, сэр, - ответил Мордач, стоя на цыпочках.
- Держишь ушки на макушке, а?
- Да, сэр!
- В любом местечке найдется кто-нибудь, кто всегда знает, что происходит, и может достать практически что угодно, Мордач, и, полагаю, ты именно такой человек.
- Кха, да, сэр!
- Тогда слушай. Ботинки восьмого размера, шлем – семь с четвертью, и хороший кожаный плащ. Ботинки должны быть добротными, но поношенными.
- Поношенными?
- Да. С практически стертыми подметками.
- Практически стертыми подметками, кха, сделаю.
- На нагруднике не должно быть никакой ржавчины, но пара вмятин – вполне приемлемо. Хороший меч, Мордач, и уж поверь мне, я могу отличить хороший меч от чего бы то ни было еще. Что же до всего остального, полагаю, такой человек как ты сможет отыскать все самое лучшее и доставить все к доктору Лоуни к десяти утра. И ты кое-что получишь за это, Мордач.
- Что же, сэр? – спросил он, чувствуя себя неуютно в держащих его руках.
- Мою безграничную дружбу, Мордач, - ответил Ваймс. – А в этих местах это будет очень редкой монетой, уж поверь мне.
- Так точно, сержант, - кивнул Мордач. – А как насчет колокольчика?
- Колокольчик?
- Чтобы звонить и кричать, кха, «все спокойно!», сержант.
Ваймс обдумал предложение. Колокольчик. Ну, стражники все еще носили их, как и было предписано, но Ваймс разрешил использовать его лишь на церемониях.
- Обойдусь без него, Мордач, - твердо сказал он. – Ты считаешь, что все спокойно?
- Возможно, что и нет, сержант, - наконец выговорил он.
- Вот и замечательно. Увидимся днем.
Когда Ваймс вышел из здания, уже начинался рассвет, но город по-прежнему представлялся узором теней.
Значок ободряюще оттягивал карман. А в его мыслях чувствовалась большая, просто огромная свобода присяги. Ни один правитель так и не заметил ее двойственности.
Он шел настолько твердо, насколько только мог. Пара стражников попыталась преградить ему дорогу, но он показал им значок и, что более важно, у него было право голоса. Наконец, все вернулось на свои места. Была ночь, и он шел по улицам, и эти чертовы улицы принадлежали ему, и каким-то образом все это отразилось на его интонациях. Стражники поспешили прочь. Он не знал наверняка, поверили ли они ему, или только притворились; голос говорил им, что он может навязать им неприятности, за разбирательство которых им не платили достаточно денег.
Он лишь однажды отступил в сторону, и тощая лошадь протащила мимо знакомый фургон. Из-за широких металлических решеток выглядывали испуганные лица, пока все, наконец, не исчезло в сумраке. Комендантский час собирал свой урожай.
Это были не самые лучшие времена. Все знали, что лорд Ветрун безумец. А потом кто-то настолько же сумасшедший попытался его убить, и убил бы, если бы лорд не двинулся в самый неподходящий момент. Его светлость ранили в руку, и говорили – те безымянные люди, которых можно встретить в любом баре, - что стрела была отравлена, и это лишь все ухудшило. Лорд подозревал всех и вся, видел темных убийц в каждом углу. Говорили, что он даже просыпается среди ночи в холодном поту от того, что они пробирались в его сны.
И, проснувшись, он всюду видел заговоры и шпионов, и специальные люди должны были раскрывать их. А при раскрытии заговоров, все дело в том, что, даже если этих заговоров и нет, они довольно быстро появлялись во всем изобилии.
По крайней мере, ночная стража этим не занималась. Они лишь проводили задержания. На Цепной улице был организован специальный отдел, ставший следствием паранойи его светлости.
Официально их называли Особыми, но Ваймс припоминал, что больше им нравилась кличка Неназываемые. Именно они подслушивали из каждой тени и подсматривали из каждого окна. По крайней мере, так казалось. Но, уж точно, именно они стучались в двери посреди ночи.
Ваймс замер. Дешевая одежда промокла насквозь, в ботинках хлюпала вода, капли дождя стекали по подбородку, а до дома было далеко, очень далеко. Хотя, в каком-то вероломном смысле, это и был его дом. Большую часть времени он работал ночами. Мокрые улицы спящего города были его жизнью.
Ночь изменилась, но сущность зверя осталась прежней.
Он опустил руку в потрепанный карман и вновь дотронулся до значка.
В темноте, далеко друг от друга, горело несколько ламп. Ваймс постучал в дверь. В одном из окон был свет, так что Лоуни, вероятно, все еще не спал.
Через некоторое время маленькая панелька откинулась, и раздался голос:
- А... это вы. – Затем донесся звук отпираемых засовов.
Доктор открыл дверь. В одной руке он сжимал длинный шприц. Ваймс почувствовал, как его взгляд неумолимо притягивается к нему. Некая фиолетовая капля стекла с него и ударилась об пол.
- Вы что же, собирались заколоть меня на смерть?
- Этим? – Лоуни посмотрел на инструмент, словно не подозревая, что держит его в руках. – А... просто разбираюсь с маленькой проблемкой. Пациенты приходят в любое время суток.
- Да, уж, могу поверить. Э... Рози говорила, что у вас есть свободная комната. Я заплачу, - быстро добавил он. – Получил работу. Пять долларов в месяц? Надолго я здесь не задержусь.
- Вверх по лестнице и налево, - кивнул Лоуни. – Мы обговорим это утром.
- Я не какой-нибудь спятивший преступник, - сказал Ваймс. Он так и не понял, зачем произнес это, и уж тем более не знал, кого пытался убедить.
- Ничего, скоро втянетесь, - отозвался Лоуни. Из-за двери в операционную раздались стоны.
- Белье не проветрено, но я сомневаюсь, что вам не все равно, - добавил он. – А сейчас, прости...
Постель была не проветрена, и Ваймсу было все равно. Он даже не помнил, как добрался до нее.
Он проснулся лишь однажды и с ужасом услышал, как по улице катится большой черный фургон. А потом все стало лишь частью кошмара.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Thu Nov 03, 2005 9:04 am     Заголовок сообщения:

В десять утра Ваймс обнаружил чашку холодного чая у кровати, стопку одежды и доспехи на полу за дверью.
Он не прогадал. Мордач выжил потому, что был чем-то вроде флюгера и всегда следил, куда дует ветер, а в данный момент он дул в сторону Ваймса. Он даже принес чистые носки и подштанники, чего не было в списке. Это было разумно. Наверняка, за все не было заплачено ни пенса. Вещи были «получены». Это ведь старая Ночная стража.
Но, к счастью, маленький подхалим выклянчил и кое-что еще. Три нашивки сержанта с маленькой золотой короной поверх них. Ваймс инстинктивно недолюбливал короны, но этой собирался дорожить, как ничем иным.
Он спустился вниз, затягивая ремень, и столкнулся с доктором Лоуни, выходящим из операционной и вытирающим руки об тряпку. Доктор рассеяно улыбнулся, а потом заметил униформу. Улыбка не столько угасла, сколько испарилась.
- Потрясены? – спросил Ваймс.
- Поражен, - ответил доктор. – Хотя Рози, пожалуй, не удивится. Я не занимаюсь ничем незаконным, сами знаете.
- Значит, вам нечего бояться.
- Правда? Сразу видно, что вы не здешний, - проговорил доктор. – Завтракать будете? Сегодня почки. – На этот раз улыбка улетучилась с лица Ваймса. – Ягненка, - добавил доктор.
В маленькой кухне он поднял крышку с большого каменного кувшина и вытащил из него банку. От нее шел пар.
- Лед, - объяснил он. – Беру его там, через дорогу. Сохраняет еду.
Ваймс нахмурился.
- Через дорогу? В морге?
- Не волнуйтесь, он чистый, - хмыкнул доктор, ставя сковородку на плиту. – Мистер Гарниш подкидывает несколько кусков в неделю за лечение от довольно сходной болезни.
- Но чаще вы работаете с дамами, ну, скажем, осуждаемых обществом привязанностей? – уточнил Ваймс. Лоуни резко взглянул на него, пытаясь понять, шутка ли это, но выражение на лице Ваймса осталось прежним.
- Не только, - ответил он. – Есть и другие.
- Люди, входящие в заднюю дверь, - продолжил Ваймс, осматривая комнатку. – Которые, по некоторым причинам не хотят обращаться к... более известным врачам?
- Или не могут позволить их, - закончил Лоуни. – У кого нет документов. А вы что-то выясняете... Джон?
- Нет, нет, просто любопытно, - заторопился Ваймс, проклиная себя за этот разговор. – Просто мне интересно, где вы учились.
- Почему?
- Людям, приходящим к задней двери, подозреваю, нужны результаты.
- Ха. Что ж, я учился в Клатче. Там в медицине практикуются некоторые новые идеи. Для начала, они считают, что хорошо бы вылечивать пациента. – Он перевернул почки вилочкой. – Честно говоря, сержант, мы довольно похожи. Мы делаем то, что должно быть сделано, мы работаем в, э, непопулярных областях и, полагаю, у нас у каждого есть свой порог. Я не мясник. Рози говорит, что вы тоже. Но вы делаете ту работу, что перед вами, или люди гибнут.
- Я это запомню, - кивнул Ваймс.
- И, раз уж все сказано, - добавил Лоуни, - в мире существуют гораздо худшие вещи, нежели измерение пульса у женщины.
После завтрака караульный пристав Джон Киль вышел навстречу первому дню оставшейся ему жизни.
Некоторое время он стоял спокойно, с закрытыми глазами, и подвигал ступнями, как человек, пытающийся потушить две сигареты одновременно. По лицу медленно расплылась широкая улыбка. Мордач нашел как раз то, что нужно. Сейч... тогда Вилликинс и Сибилла, пытаясь помешать ему носить старые поношенные ботинки, сговаривались и утаскивали их в ремонт. Было здорово вновь чувствовать дорогу. А, проведя на улицах целую жизнь, он чувствовал дороги. Булыжники: в виде кошачьих и тролльих голов, буханочные, короткие и длинные, круглые, шестые морпоркские. А еще - восемьдесят семь видов брусчатки, и четырнадцать – плиток, и двенадцать видов камней, которые и не рассматривались в качестве дорожной плитки, но все равно использовались, и они имели собственный узор изношенности; и обломки, и гравий, и тринадцать типов покрытий для подвалов, и двадцать – для водосточных люков...
Он слегка попрыгал, точно человек, испытывающий что-то на прочность.
- Вязовая улица, - пробормотал он. И оттолкнулся еще раз. – Пересечение с Мерцающей. Да.
Он вернулся.
До улицы Паточной Шахты было рукой подать, и, когда он повернулся к штабу стражи, его взгляд уловил что-то яркое.
Она нависала над садовой оградой. Сирень в городе была повсюду. Это мощное растение, и от него трудно избавиться. Бутоны заметно набухли.
Он остановился и смотрел на них, как человек смотрит на старое поле брани.
...они подымают руки, руки, руки...
Что теперь будет? Помни, что вещи происходят одна за другой. Не думай, будто знаешь, что произойдет, потому что этого может и не случиться. Будь собой.
И, поскольку он был собой, он сделал несколько мелких покупок в маленьких лавках на темных улицах, и отправился на работу.
Обычно около полудня в штабе ночной стражи на улице Паточной Шахты не было никого, но Ваймс знал, что, по крайней мере, Мордач будет там. Он был Стойким Поплавком, как и Шнобби, и Колон, и Моркоу, и, если уж смотреть вглубь, в точности как Ваймс. Дежурство было их постоянным существованием. Они околачивались у штаба даже, когда дежурство заканчивалось, потому что именно там проходила их жизнь. Работа полицейского – это не что-то, что можно повесить на крючок у двери, когда уходишь домой.
Но я научусь этому, даю слово, подумал он. Когда я вернусь, все будет совсем иначе.
Он обогнул здание и вошел в конюшни. Они даже не были заперты. Прокол у нас тут, парни.
На булыжниках стояла железная махина фургона.
А за ним располагалась, как они это называли, конюшня. Вообще-то, это было просто дно того, что можно было бы назвать промышленным наследием Анк-Морпорка, если бы кому-нибудь в голову пришла такая мысль. На самом же деле, это считалось барахлом, слишком тяжелым, чтобы выносить. Это было частью подъемного устройства паточной шахты, давно уже заброшенной. Одно из ведер, неочищенное от тяжелой липкой патоки, приклеилось к полу – ведь если сироп оставить, то он становится тверже цемента и гораздо более непромокаемым, чем деготь. Ваймс помнил, как ребенком он выпрашивал кристаллики свиной патоки у шахтеров; один такой кусочек, источающий сладость доисторического сахарного тростника, закрывал ребенку рот на целую неделю счастья.*
В стойле, крытом патокой, лошадь жевала плохое сено. Ваймс знал, что это лошадь, потому как она была похожа по всем признакам: четыре копыта, хвост, голова с гривой, гнедая шерсть. С другой стороны, это больше походило на полтонны костей, соединенных конским волосом.
Он опасливо потрепал ее; как прирожденный пешеход он не слишком-то доверял коням. Он снял с гвоздя засаленный планшет и пролистал страницы. А потом еще раз осмотрел двор. Тильден никогда не уделял этому времени. Он взглянул на свинарник в углу, где Стук держал своих свиней, а потом на пробежавшую курицу, пролетевшего голубя и плохо сбитую кроличью клетку, и сделал определенные расчеты.
Старый штаб стражи! Все было здесь, как и в тот день, когда он поступил на службу. Когда-то было лишь два штаба, и один из них – этот. Повсюду в городе было что-то еще. И это был лабиринт забитых дверей, старых окон и убогих комнат.
Он бродил вокруг, точно попал в музей. Вот старый шлем на палке для уроков стрельбы из лука! Вон кресло сержанта Стука, где он любил посидеть на солнышке!
А внутри – запахи: воск для полов, пот, мастика для полировки доспехов, не стираная одежда, чернила, жареная рыба и вечная патока.
Ночная стража. Он вернулся.
Когда появились первые стражники, они увидели, что он преспокойно откинулся на спинку стула и, положив ноги на стол, листал бумаги. На нем были нашивки сержанта, а сам он казался подготовленной ловушкой. А еще он не обращал на них ни малейшего внимания. А в особенности – на одного долговязого младшего констебля, попытавшегося слегка почистить свой нагрудник...
Бормоча между собой, они расселись за столы.
Ваймс знал их всех. Они пошли в ночную стражу потому, что были слишком потрепаны, безобразны, неумелы, неуклюжи или подлы для дневной стражи. Они были честны, в особом смысле этого слова. То есть, они не крали то, чего не могли унести. И обладали моралью отсыревшей коврижки.
Ночью он подумывал провести бодрую беседу, но отказался от этой затеи. Может, они не слишком хороши, но они копы, а копы не поддаются на подход Счастливого Семейства: «Привет, ребята, зовите меня Кристофер, моя дверь всегда открыта для вас, и я уверен, если мы объединимся, то станем одной дружной счастливой семьей». Слишком много семей распалось на их глазах из-за подобной чепухи.
Кто-то откашлялся, с преднамеренной злобой в голосе. Ваймс поднял взгляд и увидел лицо сержанта «Стукача» Стука, и чуть не отдал честь. Потом он вспомнил, кем был Стук.
- Ну? – спросил он.
- Вы сидите за моим столом, сержант.
Ваймс вздохнул и указал на маленькую корону на своем рукаве.
- Видите это, сержант? Раньше это называли венцом власти.
Маленькие глазки Стука остановились на короне. А потом вернулись к лицу Ваймса, расширясь от потрясения.
- Черт возьми, - выдохнул он.
- «Черт возьми, сэр», - поправил Ваймс. – Хотя «сержант» тоже подойдет. В основном. А это ваши люди? О боги. Что ж, начнем.
Он убрал ноги со стола и поднялся.
- Я просматривал счета на корм для Мэрилин, - сказал он. – Довольно занятно, парни. По самым грубым подсчетам лошадь, которая ест так много, должна быть почти шарообразной. А вместо этого она так худа, что, будь у меня ноты и пара палочек, я бы сыграл на ее ребрах какую-нибудь песенку.
Ваймс положил бумаги.
- Не думайте, будто я не догадываюсь, куда девается зерно. Могу поспорить, я знаю, чьи там куры, и кролики, и голуби, - продолжал он. – И свинья. Наверняка, капитан думает, что они жируют на остатках.
- Да, но... – начал голос.
Ваймс хлопнул рукой по столу.
- Вы почти заморили чертову лошадь! – выкрикнул он. – Это должно прекратиться немедленно! Как и многое другое. Я знаю, как это работает, понимаете? Бесплатное пиво и пончики, ну, это часть работы полицейского. И, кто знает, в этом городе может найтись пара жирных ложек, что с радостью предложат полицейскому бесплатный обед. Бывало и не такое. Но чтобы больше никто не трогал овес Мэрилин. И еще одно. Здесь сказано, что этой ночью в вагоне было восемь человек, - добавил он. – Двоих я знаю, потому что одним был я, да и второго я видел. Сегодня камеры пусты. Что стало с остальными? Сержант Стук?
Сержант нервно облизнул губы.
- Разумеется, оставили их для допроса на Цепной улице. Согласно инструкциям.
- Вы получили расписку?
- Чего?
- Ваши люди взяли шестерых человек и передали их Неназываемым, - объяснил Ваймс со спокойствием, какое бывает перед бурей. – Они расписались за людей? Вы хоть имена их знаете?
- Приказано лишь передавать их, - слегка вызывающе ответил Стук. – Передать и езжать прочь.
Ваймс запомнил это на будущее.
- Итак, меня не забрали туда из-за небольшого... недоразумения. А теперь вы видите, что это было еще большее недоразумение, чем вы полагали, потому как я не считаю сейчас тараканов у Тетки**, Стук. Ведь нет же. – Он сделал несколько шагов вперед. – Я стою прямо перед тобой, Стук. Ведь так?
- Да, сержант, - пробормотал Стук, бледнее от страха и ярости.
- Да, сержант, - повторил Ваймс. – Но в камерах был еще один человек, и его тоже нет. Мне нужно знать лишь: сколько и кому? Мне не нужно никакой ангельской невинности, никаких «не знаю, о чем вы, сэр», просто: сколько и кому?
На лица стоящих перед ним людей опустилось облако красной негодующей солидарности. Но ему не нужно было никаких слов. Он и сам помнил. Капрал Квирк всегда получал небольшой доход со взяток; он был похож на Шнобби Шноббса, но не обладал его дружелюбной некомпетентностью. В общем-то, он был этаким эффективным Шнобби, в котором можно было найти еще и стремление помыкать, и любовь покопаться в грязном белье, и упоение мелкими пакостями.
Взгляд Ваймса упал на Квирка и остановился на нем.
- Я знаю, что этой ночью ты вел фургон, капрал, - проговорил он. – Ты и младший констебль, э, Ваймс, как здесь написано.
- Не стоит беспокоить кого-либо, если они выглядят порядочными людьми, - сказал Квирк.
- А откуда нам знать, порядочны они или нет, капрал? – спросил он.
- Ну, зависит от того, сколько они могут позволить.
- То есть, вы отпускаете их, если они богаты?
- Так уж устроен мир, парень, так уж устроен мир. Ведь нет никаких причин, чтобы нам не получить свою долю, а? Ты видел его кошелек? Пяти долларов вполне достаточно. Четыре мне и один тебе, потому как ты только учишься. Это почти как оплата за три дня, уж точно порадует твою старую матушку, а кто останется в проигрыше?
- А если предположить, что он украл эти деньги, капрал?
- А если предположить, что луна сделана из сыра? Не хочешь кусочек?
- Думаю, долларов пять, капрал? – спросил Ваймс и заметил, как его глазки метнулись в сторону младшего констебля.
- Нет, так говорил человек в камере, - соврал Ваймс. – Сказал, что я полный дурак, раз не купил себе свободу. Итак, мистер Квирк. Дневной страже нужны хорошие люди, но, если ты не будешь стоять слишком близко к свету, то сможешь им подойти. Вперед!
- Все так делают! – взорвался Квирк. – Это законно!
- Все? – переспросил Ваймс. Он осмотрел отряд. – Кто-нибудь еще берет взятки?
Его взгляд переходил от лица к лицу, заставив большую часть отряда принять немедленное выражение Группы Исследователей и Синхронного Осмотра Пола и Потолка. И только трое встретили его взгляд. Несколько медлительный младший капрал Колон. Младший констебль, чье лицо стало маской ужаса. И темноволосый круглолицый, несколько озадаченный, констебль, будто бы пытавшийся что-то припомнить, но, тем не менее, смотревший на него твердым ровным взглядом настоящего лжеца.
- Похоже, что нет, - заключил Ваймс.
Дрожащий палец Квирка ткнул в сторону юного Сэма Ваймса.
- Он в доле! Он был в доле! – крикнул он. – Спросите его!
Ваймс заметил, как волна потрясения прошла по отряду. Квирк только что совершил самоубийство. Да, они сплачивались против офицеров, но если тебя застукают, то ты Никого Не Подставляешь. Они бы смеялись над «честью стражника», но в определенном извращенном смысле она все-таки существовала. Ты Не Подставляешь Своих. В особенности, неопытного новичка.
Ваймс в первый раз повернулся к юноше, которого старался избегать.
Боги, неужели я был таким худющим? думал он. Неужели у меня был такой большой кадык? Я, в самом деле, пытался полировать ржавчину?
Глаза юноши почти закатились, и виднелись только белки.
- Младший констебль Ваймс, так? – тихо спросил он.
- Да, сэр! – прохрипел Сэм.
- Вольно, младший констебль. Ты, правда, принял участие во взятке?
- Да, сэр! Доллар, сэр!
- По инициативе капрала Квирка?
- Э... сэр?
- Это он предложил? – объяснил Ваймс.
Ваймс видел свои собственные муки. Ты Никого Не Подставляешь.
- Хорошо, - наконец произнес он. – Мы поговорим с тобой позже. А ты все еще здесь, Квирк? Если хочешь пожаловаться капитану, прошу. Но если ты не очистишь свой шкафчик через десять минут, я, черт возьми, начну брать арендную плату!
Квирк осмотрелся, в поиске аморальной поддержки, но ничего не нашел. Он зашел слишком далеко. Кроме того, стражники предвидели бурю, и не желали подставлять свои шеи ради чего-то, вроде Квирка.
- Да, - проговорил он. – Да, я буду жаловаться капитану. Ты увидишь. Увидишь. У меня на счету четыре года хорошей службы, у меня...
- Нет, это был четырехлетний тур под девизом «Не Обнаружено», - отрезал Ваймс. – Выметайся.
Когда шаги Квирка затихли, он окинул взглядом отряд.
- Добрый день, парни, меня зовут Джон Киль. Мы, черт возьми, поладим. А теперь, всем привести себя в порядок, капитан проведет проверку через две минуты, свободны... Сержант Стук, на пару слов, прошу.
Люди быстро разошлись. Стук вышел вперед, безуспешно скрывая свою нервозность. Ведь, в конце концов, его нынешний начальник был тем человеком, кого прошлой ночью он пнул в пах. Люди не слишком одобряют подобное. А у него было время подумать.
- Я только хотел сказать, сэр, прошлой ночью... – начал он.
- Не важно, - прервал его Ваймс.
- Не важно?
- Ты бы рекомендовал Фрэда Колона на звание капрала? Мне интересно знать твое мнение.
- Интересно?
- Конечно. Он выглядит надежным.
- Он? То есть, да, выглядит. Очень надежен, - добавил Стук, излучая облегчение. – Никогда не спешит. Собирается вступить в один из полков.
- Ну, пока он с нами, мы все же дадим ему шанс. Значит, нам нужен другой младший капрал. Кто тот парень, что стоял рядом с ним?
- Коатс, сэр. Нед Коатс. Смышленый парень, порой думает, что знает все лучше других, но мы ведь все когда-то были такими, а?
Ваймс кивнул. Выражение его лица ни капли не выдало его уверенности в том, что кое-что, цепляющееся за нижнюю сторону высоких ветвей, гораздо разумнее, чем сержант Стук.
- Ответственность пойдет ему на пользу, - ответил он. Стук кивнул, потому что прямо сейчас он готов был согласиться с чем угодно. А его жесты говорили: мы, сержанты, держимся вместе, так? Мы говорим о сержантских вещах, как и делают сержанты. Мы не будем вспоминать о том, что кого-то отпинали, а? Только не мы! Потому что мы сержанты.
Его глаза расширились, и он отдал честь Тильдену, вошедшему в штаб. Кто-то лениво последовал его примеру. Капитан сурово кивнул им и нервно взглянул на Ваймса.
- А, сержант, - произнес он. – Все в порядке?
- Да, сэр. Никаких проблем.
- Хорошо. Продолжайте.
После того, как он по скрипучей лестнице поднялся в свой кабинет, Ваймс повернулся к Стуку.
- Сержант, больше мы не будем сдавать арестантов без расписки, ясно? Никогда! Что с ними происходит потом? Ты знаешь?
- Их допрашивают, - ответил Стук. – Мы доставляем их туда для допроса.
- Какого рода? За какое время два человека выкопают половину ямы?
- Что? – нахмурился Стук.
- С сегодняшнего дня, кто-нибудь с Цепной улицы будет расписываться за арестантов, иначе мы будем возвращать всех сюда, - произнес Ваймс. – Это чертовски просто, сержант. Передаешь их и получаешь документ. Разве вы у Тетки этого не делаете?
- Ну, да, вообще-то, но... ну, Цепная улица... то есть, вы не знаете, как здесь все делается, я вижу, но с Неназываемыми на Цепной улице лучше не...
- Слушай, я не говорю, что нужно выбивать дверь и орать «а ну поставьте здесь свои крестики!» - прервал его Ваймс. – Я говорю, что мы должны следить за арестованными. Когда ты берешь человека под стражу, то записываешь его у Мордача, так? Когда он уходит, Мордач или старший по званию выписывает его, да? Это же основа ареста! Так что, если ты передаешь заключенного на Цепочную улицу, кто-то должен поставить роспись. Понятно? Никто не vj;tn просто исчезнуть.
По лицу Стука было ясно, что он обдумывает свое недалекое будущее, в котором очень мало возможностей для личного благополучия, но есть огромный риск того, что на него начнут кричать.
- И, дабы убедиться, что всем все ясно, сегодня я сам поведу фургон, - закончил Ваймс. – Но сначала мне бы хотелось пройтись с юным Ваймсом и слегка встряхнуть его.
- С этим он справится, - кивнул Стук. – Никак не может правильно мыслить. Хорошо со всем справляется, но ему все нужно повторять дважды.
- Тогда я, пожалуй, прикрикну, - заключил Ваймс. – Ваймс!
Дрожа, младший констебль Ваймс вытянулся по струнке.
- Мы идем на прогулку, парень, - сказал Ваймс. – Пора тебе знать, что к чему. – Он кивнул Стуку, взял себя молодого за плечо и вышел вон.
- Что ты о нем думаешь, сержант? – спросил подошедший к Стуку Коатс, пока тот смотрел вслед уходящим.
- Ты ему нравишься, - ожесточенно ответил Стук. – О, да. Души в тебе не чает. Ты его старый дружок. Продвинул тебя до младшего капрала.
- По-твоему, он долго продержится?
- Пару недель. Видал таких прежде. Большой человек в маленьком городе, приходит сюда, думая, что он тут – пуп вселенной. Но мы быстро подрежем крылышки. Как считаешь?
- Не знаю, сержант, - отозвался Коатс. – Пока еще думаю.
- Знает свою работу, помяни мое слово, - продолжал Стук. – Хотя излишне дерзок. Он научится. Это уж точно. Есть свои способы. Мы ему покажем. Собьем спесь. Он узнает, как тут дела делаются.
___________________
* Точно так же, как доисторические леса превращаются в уголь, древний полегший сахарный тростник под действием тысячелетий, что в различных местах Диска зовется хоки-поки, становится свиным сиропом или каменной патокой. Но, чтобы создать густой золотистый сироп – городской мед, необходимо повергать его длительному кипячению и очистке, так что в эти дни Анк-Морпорк ввозил его из более доступных пластов тянучки под Щеботаном.
** Жаргонное название анк-морпоркской тюрьмы (примеч. переводчика)
[/i]
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Thu Nov 03, 2005 9:05 am     Заголовок сообщения:

Ваймс всегда любил ходить пешком. А сейчас его было двое, и оба шли пешком. Это было странное чувство, будто бы он смотрел сквозь маску.
- Нет, не так, - покачал головой он. – Мне всегда приходится учить людей ходить. Переставляй ноги вот так. Если все сделаешь верно, сможешь проходить весь день. Ты никуда не спешишь. Не хочешь пропустить, что случится.
- Да, сержант, - ответил юный Сэм.
Это называлось движением. Ваймс двигался по улице Паточной Шахты и чувствовал себя великолепно. Конечно, ему было о чем волноваться, но здесь и сейчас ему нужно было лишь патрулировать, и это было здорово. В старой страже не слишком-то много было бумажной волокиты; хотя, если подумать, похоже, он удвоил ее. Все что ему сейчас нужно было делать, так это нести службу. Просто быть собой.
Юный Сэм не слишком много говорил. И это было хорошо.
- Я вижу, ты получил колокольчик, парень, - через некоторое время произнес Ваймс.
- Да, сержант.
- Уставной?
- Да, сержант. Сержант Стук дал мне его. – Это уж точно, подумал Ваймс.
- Когда мы вернемся, поменяй его. Не важно с кем. Никто не скажет и слова.
- Да, сержант. – Ваймс ждал. – Почему, сержант? Колокольчик как колокольчик.
- Но не этот, - ответил Ваймс. – Он в три раза тяжелее обычного. Его дают новичкам, чтобы посмотреть, что они будут делать. Ты жаловался?
- Нет, сержант.
- Это правильно. Просто тихо передай его какому-нибудь олуху, когда мы вернемся. Таков у копов обычай. Почему ты пошел сюда, парень?
- Мой приятель Иффи поступил в том году. Говорил, что здесь бесплатная еда и униформа, и можно добыть лишний доллар.
- Значит, это Иффи Скаррик, что квартирует у Сестричек Долли, - кивнул Ваймс. – А ты брал этот лишний доллар?
Некоторое время они шли в тишине. А потом Сэм спросил:
- Я должен вернуть его, сержант?
- А ты его заработал?
- Я отдал его нашей маме, сержант.
- А ты сказал, откуда он?
- Я не хотел! – выпалил Сэм. – Но капрал Квирк сказал...
- А его стоило слушать?
- Не знаю, сержант.
- Ты не знаешь? Не думаю, что твоя мама учила тебя думать подобным образом, - произнес Ваймс. Нет, она, черт возьми, не учила, подумал он. Узнай она, что это был нечестный доллар, то выпорола бы тебя, не глядя, полисмен ты или нет.
- Нет, сержант. Но все они замешаны в этом. Я не имею в виду ребят, сержант, но вы просто оглянитесь по сторонам. Квартирная плата растет, налоги растут и постоянно появляются новые, это все так жестоко, сержант. Ветрун продал нас своим, и это факт, сэр.
- Хмм. – Передача прав на налогообложение. Умное изобретение. Старый добрый Ветрун. Он предоставлял право собирать налог тем, кто предложит высшую его цену. Это была замечательная идея, почти такая же хорошая, как и запрет на ношение оружия после наступления темноты. Потому что а) не нужно было платить сборщикам налогов и всей доходной системе; б) впереди был целый вагон денег. И в) все дело по сбору налогов становилось занятием групп влиятельных, но до странности скрытных людей, сторонившихся света. Как бы то ни было, они нанимали людей, которые не только выходили на свет, но и отключали его, и просто поразительно, что они находили, чтобы обложить налогом, вплоть до Ты Смотришь На Меня, Парень. Как там говорил Ветинари? Налогообложение это лишь немудреный способ требования денег с использованием угроз? Что ж, эти налоговики без всяких хитростей находили пути возмещения денег на их содержание.
Он помнил те д... эти дни. Город никогда не казался беднее, чем тогда, но, боги, сколько же платилось налогов.
И так трудно объяснить какому-нибудь малышу вроде Сэма, почему нельзя прибрать к рукам доллар, если появляется такая возможность.
- Давай посмотрим с другой стороны, младший констебль, - сказал он, заворачивая за угол. – Ты отпустишь убийцу за тысячу долларов?
- Нет, сэр!
- А ведь за такие деньги ты мог бы купить своей маме дом в хорошем квартале.
- Кончайте с этим, сержант, я не из таких.
- Ты был таким, когда взял тот доллар. Все остальное лишь торг насчет цены.
Они шли в угрюмой тишине. А потом:
- Меня выгонят, сержант? – спросил младший констебль.
- Из-за доллара? Нет.
- Меня все равно выгонят рано или поздно, сержант, - вызывающе бросил Сэм. – В ту пятницу нам пришлось разогнать какое-то собрание недалеко от Университета. А они ведь просто разговаривали! А мы принимали приказы от какого-то гражданского, а парни с Цепной улицы были несколько грубы и... ведь у тех людей даже не было оружия или чего-то еще. Вы не можете говорить, что это правильно, сержант. А потом мы погрузили их в фургон, просто за разговоры. А в другую ночь Элсон, сын миссис Оулесли, так и не вернулся домой, и говорят, будто его увели во дворец просто за то, что он сказал, что его светлость чокнутый. А люди, живущие на нашей улице, как-то странно смотрят на меня теперь.
Да, черт, я помню, подумал Ваймс. Я думал, что буду преследовать людей, которые, добежав до конца улицы, скажут «Ну все, сдаюсь, начальник». Я думал, что уже к концу недели получу медаль.
- Стоит следить за своими словами, парень, - сказал он вслух.
- Да, но наша мама говорит, что верно, если они забирают нарушителей порядка и совсем уж странных, но нельзя брать обычных людей.
Это в самом деле я? думал Ваймс. У меня, что же, политическое сознание было точно у головной вши?
- В любом случае, он действительно чокнутый. Капканс – вот кто нам нужен.
... и инстинкт самосохранения лемминга?
- Вот тебе мой совет. В этом городе, прямо сейчас, если не знаешь, с кем говоришь, – не говори.
- Да, но Капканс говорит...
- Послушай. Полицейский не тараторит без умолку. Он не говорит того, что знает. Он не высказывает своих мыслей. Нет. Он смотрит, и слушает, и учится, и ждет своего часа. Его голова работает, как сумасшедшая, но его лицо остается спокойным. Пока он не готов. Понимаешь?
- Хорошо, сержант.
- Отлично. Ты умеешь пользоваться этим мечом, парень?
- Я прошел тренировку.
- Замечательно. Прекрасно. Тренировка. Значит, если на нас нападут свешанные с веток мешки, набитые соломой, я смогу положиться на тебя. А до тех пор, замолкни, открой глаза, прислушайся и научись чему-нибудь.
Именно Капканс спасет нас, мрачно думал он. Да уж, я верил в это. Многие верили. Просто потому, что он разъезжал в открытом экипаже и подзывал людей, и вел с ними разговоры, вроде: «Так ты, значит, плотник? Чудесно! И в чем же заключается твоя работа?» Просто потому, что он публично говорил, что, возможно, налоги слегка высоки. Просто потому, что махал рукой.
- Вы бывали здесь раньше, сержант? – спросил Сэм, когда они завернули за угол.
- Ну, все бывали в Анк-Морпорке, парень, - бодро отозвался Ваймс.
- Просто мы идем прямо по Вязовой улице, сержант, и путь указываете вы.
Черт. Вот в такие передряги могут завести тебя твои ноги. Один волшебник как-то сказал ему, что возле Пупа живут чудовища, такие огромные, что в их ногах располагаются дополнительные мозги, потому что ноги далеки от головы настолько, что один мозг не справляется с быстротой передачи мысли. И настоящий полисмен тоже выращивал в ногах мозги, он, по крайней мере, точно.
С Вязовой улицы налево к Ямам, опять налево к Мойке... это был его самый первый маршрут, и он мог пройти по нему, даже не задумываясь. Он и шел, не задумываясь.
- Я заранее подготовился, - сказал он.
- Вы узнали Неда? – поинтересовался Сэм.
Может, было хорошо, что он предоставил ноги самим себе, потому что в его голове вдруг зазвучали тревожные звонки.
- Неда? – переспросил он.
- Просто перед тем, как вы приехали, он говорил, что помнит вас с Псевдополиса, - продолжал Сэм, не замечая шума. – Он служил там, в дневной страже, прежде чем перевелся сюда, ведь здесь продвижение по службе идет быстрее. Большой человек, говорил он.
- Я его не припоминаю, - осторожно ответил Ваймс.
- Вы не такой уж и большой, сержант.
- Ну, может, Нед сам тогда был меньше, - произнес Ваймспока его мысли кричали: заткнись, малыш! Но малыш был... ну, им. Придирался к мелким деталям. Цеплялся к тому, что не казалось верным. В общем, был полицейским. Возможно, он должен был бы гордиться мальчиком, но ничего не выходило.
Ты не я, думал он. Не думаю, что я когда-либо был таким же юным, как ты. Если ты собираешься стать мной, это займет много сил. Тридцать проклятых лет на наковальне жизни, чертов ты бедолага. У тебя все еще впереди.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Sun Nov 06, 2005 6:15 pm     Заголовок сообщения:

Вернувшись в штаб стражи, Ваймс ленивой походкой подошел к шкафу с Доказательствами и Находками. На нем висел большой замок, который, впрочем, никогда не запирали. Вскоре он нашел то, что искал. Непопулярный полицейский должен думать на два хода вперед, а он собирался стать непопулярным.
Потом он слегка подкрепился и выпил кружку густого коричневого какао, на котором держалась вся ночная стража, и вместе с Сэмом пошел к фургону.
Он все думал, как же будут отыгрываться стражники, и не удивился, поняв, что они следуют старой уловке и со злорадным ликованием подчиняются каждой букве приказа. Во-первых, он заметил, что младший капрал Коатс и констебль Вадди ожидают его вместе с четырьмя угрюмыми или протестующими полуночниками.
- Четверо, сержант, - возвестил Коатс, отдавая честь. – Все, кого мы задержали, сержант. Все записаны на этом вот листочке, который я отдаю вам, сержант!
- Отлично, младший капрал, - иронично отозвался Ваймс. Он взял бумаги, подписал копию и передал ее назад. – Можешь взять выходные на Страшдество, и передай привет своей бабушке. Помоги им, Сэм.
- Мы задерживаем четырех или пятерых за один обход, сэр! – прошептал Сэм. – Что мы будем делать?
- Поездим немного, - ответил Ваймс.
- Но парни задержали празднующих Михайлов день, сэр! Они всего лишь смеялись!
- Сейчас комендантский час, - напомнил Ваймс. – таков закон.
Капрал Колон и констебль Вильт ожидали их на своем посту с еще тремя злодеями.
Среди них была мисс Длань.
Ваймс отдал поводья Сэму, спрыгнул вниз и, открыв дверцы фургона, спустил ступеньки.
- Жаль, что вы здесь, мисс, - сказал он.
- Похоже, один сержант стал излишне самоуверенным, - ее голос был ледяным. И, надменно отказавшись от его помощи, она забралась в фургон.
Ваймс заметил, что среди узников была и еще одна женщина. Она была ниже Рози и смотрела на него со злобным вызовом. В руках она держала огромную корзину. Не задумываясь, Ваймс взял ее в руки, помогая девушке подняться по ступеням.
- Жаль, что так вышло, мисс, - начал он.
- Убери свои руки! – она выхватила корзину и вскарабкалась во тьму.
- Прошу прощения.
- Это мисс Баттий, - донесся голос Рози. – Она белошвейка.
- Ну, полагаю, она...
- Я же сказала, белошвейка, - повторила мисс Длань. – Нитки, иголки. Крючок.
- Э, это, что же, вроде... – начал Ваймс.
- Им вяжут, - отозвалась мисс Баттий. – Забавно, что вы не знаете.
- То есть, она настоящая... – заговорил Ваймс, но Рози захлопнула дверь.
- Давай уж вези нас, - сказала она, - а в следующий раз мы с тобой поговорим, Джон Киль!
Изнутри донеслось хихиканье, а потом раздался вскрик. Но прямо перед ним был слышен звук, с которым острый каблучок вонзился в ногу.
Ваймс подписал грязный листок и протянул его назад Фрэду Колону с таким непоколебимым выражением лица, что тот несколько разволновался.
- Куда теперь, сержант? – спросил Сэм, когда они тронулись.
- На Цепную улицу, - ответил Ваймс. Сзади них раздалось тревожное перешептывание.
- Это не правильно, - пробормотал Сэм.
- Мы будем играть по правилам, - сказал Ваймс. – Тебе нужно знать, для чего существуют правила, младший констебль. И не пялься на меня. На меня таращились мастера этого дела, а ты смотришь так, будто бы тебе срочно нужно в сортир.
- Да, хорошо, но все знают, что они пытают людей, - пробубнил Сэм.
- Правда? – переспросил Ваймс. – Тогда почему же никто ничего не предпринял?
- Потому что они пытают людей.
А, по крайней мере, я понимаю основы социальной динамики, подумал Ваймс.
Фургон грохотал по улицам. Рядом с Ваймсом воцарилась угрюмая тишина, но он прислушивался к шепоту за спиной. И несколько более громкий голос Рози Длань прошипел:
- Он не возьмет. Могу поспорить.
Через несколько секунд наконец заговорил мужчина, изрядно подвыпивший и определенно боящийся обмочиться:
- Э, сержант, мы... э... полагаем, пяти долларов, э, хватит?
- Не думаю, сэр, - отозвался Ваймс, следя за мокрой дорогой.
За этим последовало еще одно взволнованное перешептывание, и голос добавил:
- Э... у меня есть довольно-таки хорошее золотое кольцо.
- Рад этому, сэр. У каждого должно быть что-то хорошее. – Он похлопал карман, но серебряного портсигара не было, и охватившая его на мгновение злость пересилила отчаяние, а нахлынувшая тут же печаль была больше злости. Будущее было. Должно быть. Он помнил. Но оно существовало лишь в воспоминании и было хрупким, точно отражение на мыльном пузыре, и, наверное, так же легко могло лопнуть.
- Э... я мог бы, пожалуй, включить...
- Если вы попытаетесь снова предложить мне взятку, сэр, - предупредил Ваймс, когда они свернули на Цепную улицу, - я лично вас взгрею.
- Может, есть какой-нибудь другой... – начала Рози Длань, когда показались огни штаба Цепной улицы.
- Мы не у дома двухпенсовых пышек, чтобы торговаться*, - отрезал Ваймс и услышал тяжелый вздох. – Хватит трепаться.
Он остановил Мэрилин, спрыгнул вниз и достал из-под сиденья планшет.
- Семеро, - сказал он стражнику, стоявшему у двери.
- И? – отозвался тот. – Открывай да выводи их.
- Конечно. – Ваймс листал бумаги. – Разумеется. – Он сунул ему планшет. – Только распишись.
Человек отпрянул в сторону, будто Ваймс протянул ему змею.
- Какие еще росписи? Давай их сюда и все!
- Распишись, - бесстрастно повторил Ваймс. – Таковы правила. Когда из одного места заключения людей переводят в другое, то подписывают бумаги. Моя работа без твоей подписи много не стоит.
- Твоя работа и плевка не стоит, - прорычал человек, выхватив планшет. Он рассеяно взглянул на лист, и Ваймс протянул ему карандаш.
- Если возникнут какие-нибудь сложности с буквами, дай знать, - кивнул он.
Негодуя, стражник нацарапал что-то на бумаге и сунул ее обратно Ваймсу.
- Теперь отк-крывай.
- Конечно, - ответил Ваймс, взглянув на лист. – Но мне бы хотелось видеть твои документы.
- Чего?
- Мне-то это ни к чему, сам понимаешь, но если я покажу своему капитану эту бумажку, а он спросит, Ва... Киль, с чего ты решил, что он действительно Генри Хомяк, ну, я буду несколько сбит с толку. Может, даже озадачен.
- Слушай, мы же не расписываемся за арестантов!
- Расписываемся, Генри, - покачал головой Ваймс. – Нет подписи – нет арестанта.
- И ты, значит, нас остановишь, а? – бросил Генри Хомяк, сделав несколько шагов вперед.
- Только дотронься до этой двери, - предупредил Ваймс, - и я...
- Отрубишь мне руку?
- ...арестую тебя, - закончил Ваймс. – Для начала за сопротивление властям, а потом, в участке, придумаем что-нибудь еще.
- Арестуешь? Но я ведь такой же полисмен как и ты!
- Опять неверно.
- Что... здесь запроблемы? – раздался голос.
В свете факела появилась маленькая щуплая фигурка. Генри Хомяк отступил на несколько шагов и принял почтительный вид.
- Офицер не собирается передавать нам нарушителей, сэр, - отчеканил он.
- А это – тот офицер? – осведомилась фигура, подходя к Ваймсу чрезвычайно странной поступью.
- Да, сэр.
Крошечные крысиные глазки бледного человека одарили Ваймса холодным недружелюбным взглядом.
- А, - проговорил он, открывая маленькую коробочку и беря из нее зеленую пастилку. – Вы, должнобыть, Киль? Я... слышал о вас. – Голос человека был таким же неуверенным как и его походка. Паузы ставились не в тех местах.
- Вы быстро узнаете обо всем, сэр.
- Вообще-то принято отдавать честь, сержант.
- Я не вижу причин для этого, - ответил Ваймс.
- Всеверно, всеверно. Вы здесь новенький. Но, видите ли, мыОсобые... порой носимпростую... одежду.
Вроде резиновых фартуков, если я правильно помню, подумал Ваймс. А вслух произнес:
- Да, сэр. – Это отличная фраза. Она может означать все, что угодно, или ничего вообще. Это было лишь препинанием, тем, что человек говорит до того, как сказать что-то еще.
- Я капитан Каченс, - представился человек. – Найдувас Каченс. Если вам кажется, что мое имя забавно, то прошуухмыльнитесь... и закончим на этом. Теперь можете отдать честь.
Ваймс приставил руку к фуражке. Уголки рта Каченса едва заметно дрогнули.
- Хорошо. Вы в первый раз на фургоне?
- Сэр.
- И вы так рано сегодня. С семью пассажирами. Давайтепосмотрим... на них? – он бросил взгляд сквозь решетку. – А. Да. Приветствую, мисс Длань. И вашу напарницу...
- Я крючком вяжу!
- ...и, похоже, гуляки с праздника. Ну что ж. – Каченс отступил назад. – Что за маленькие безобразники, ваши патрульные. Они и впрямь прочесали улицы. Им нравятся... такиешутки, сержант. – Каченс взялся за дверную ручку фургона, и тут же раздался слабый звук, в тишине подобный раскату грома, когда меч медленно задвигался в ножнах.
Каченс застыл на мгновение, а потом осторожно бросил пастилку в рот.
- Ага, я полагаю, что все эти уловки... можнооставить, а, сержант? Мы ведь не хотим делать посмешище... иззакона. Забирайте их, забирайте.
- Да, сэр.
- Однуминуту, сержант. Позвольте мне... это мое маленькое хобби.
- Сэр?
Из кармана длинного плаща Каченс достал пару довольно больших стальных штангенциркулей. Ваймс вздрогнул, когда капитан принялся измерять его голову, нос и длину бровей. Металлическая линейка коснулась его уха.
Каченс что-то бормотал себе под нос, затем со щелчком захлопнул штангенциркули и сунул обратно в карман.
- Должен васпоздравить, сержант, - произнес он, - с преодолением ваших природных недостатков. Вы знаете, что у вас глаз серийного убийцы? Я никогда неошибаюсь в таких вещах.
- Нет, сэр. Не догадывался, сэр. Постараюсь не открывать его, сэр, - ответил Ваймс. Каченс даже не улыбнулся.
- Как бы то ни было, уверен, когда вы здесь освоитесь, то вы и капрал, кхе, Хомяк, оченьсильно поладите.
- Очень сильно. Да, сэр.
- Я вас... незадерживаю, сержант Киль.
Ваймс отдал честь. Каченс кивнул, резко развернулся, точно на вертеле, и пошел к зданию. Дергано, решил Ваймс. Этот человек ходил так же, как и говорил, с невероятным смешением скорости. Создавалось впечатление, будто он подвешен на веревочки; первые дюймы движения его руки были размыты, а потом она просто летела по инерции, пока, наконец, не встречалась с чем-то, что должно было оказаться целью. Предложения произносились как смесь порывов и пауз. Для этого человека просто не существовало ритма.
Ваймс, не обращая внимания на разъяренного капрала, забрался на фургон.
- Разворачивай, младший констебль, - приказал он. – Ночи, Генри.
Стоило колесам застучать по мостовой, как Сэм с расширенными глазами повернулся к Ваймсу.
- Вы собирались с ним схлеснуться, так? – выпалил он. – Ведь так же, сержант?
- Следи за дорогой, младший констебль.
- Но ведь это был капитан Каченс! А когда вы сказали тому типу доказать, что он - Генри Хомяк, я думал, я опп... меня удар хватит! Вы ведь знали, что они не подпишут, так ведь, сержант? Потому что, если на листке бумаги сказано, что к ним кто-то поступил, и если кто-нибудь захочет узнать...
- Просто правь, младший констебль. – Но парень был прав. Неназываемые по какой-то причине и любили, и боялись бумажной волокиты. Они, разумеется, увеличивали ее. Они записывали все. Но они не стремились появляться в чужих бумагах. Это их беспокоило.
- Мне даже не верится, что мы выбрались из этого, сержант!
Пожалуй, что нет, подумал Ваймс. Но у Каченса сейчас своих проблем хватает. Ему нет дела до какого-то тупого сержанта.
Он повернулся и постучал по решетке.
- Прошу прощения за неудобства, дамы и господа, но, похоже, Неназываемые сегодня не принимают. Пожалуй, нам самим придется допросить вас. Мы не очень-то знаем, как это делается, так что, надеюсь, мы не наделаем ошибок. Теперь, послушайте меня внимательно. Есть ли среди вас опасные заговорщики, собирающиеся свергнуть правительство?
Ответом ему стала угрюмая тишина.
- Ну, так что же? Я не собираюсь тратить на это всю ночь. Хочет ли кто-нибудь свергнуть лорда Ветруна силой?
- Ну... нет? – раздался голос мисс Длань.
- А крючком?
- Я все слышу! – резко ответил другой женский голос.
- Никто? Жаль. Что ж, меня это устраивает. Младший констебль, тебя это устраивает?
- Э, да, сержант.
- В таком случае, мы высадим вас на обратном пути, и мой очаровательный помощник, младший констебль Ваймс, соберет с каждого, ну, по полдоллара за дорожные издержки, и каждый получит квитанцию. Благодарим за путешествие с нами и надеемся, вы выберете наш фургон при ваших будущих нарушениях комендантского часа.
Из-за его спины донеслось потрясенное перешептывание. Не так все делалось в эти дни.
- Сержант, - позвал младший констебль Ваймс.
- Мда?
- У вас, правда, глаз серийного убийцы?
- Да, оставил его в другом костюме.
- Ха. – Некоторое время он молчал, а когда заговорил вновь, казалось, он придумал что-то новое. – Э, сержант?
- Да, парень?
- Что такое двухпенсовая пышка, сержант?
- Это пончик с джемом. Разве твоя мама их не делает?
- Да, сержант. Сержант?
- Что, парень?
- Я просто думал, что это что-то еще, сержант, - усмехнулся Сэм. – Что-то... грубоватое.
- Век живи, век учись, младший констебль.
Через десять минут фургон уже был у здания стражи, и к тому времени Ваймс уже знал, что по городу ходят новые слухи. Юный Сэм уже пересказал события другим офицерам, когда они высаживали людей, и ведь никто не умеет сплетничать так, как полицейские. Они не любили Неназываемых. Как и любой мелкий преступник, стражник гордится, что есть такие глубины, до которых он ни за что не опустится. Должно же быть что-то ниже тебя, даже если это всего лишь черви.
___________________
* Аллюзия на книгу Ги де Мопассана «Пышка» о проститутке с таким прозвищем. (примеч. переводчика)
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Sun Nov 06, 2005 6:16 pm     Заголовок сообщения:

Рози Длань заперла дверь своей квартирки, и, прислонившись к ней, уставилась на Сандру.
- Кто он такой? – спросила Сандра, бросая свою корзину на стол. Внутри что-то звякнуло. – Он на нашей стороне?
- Ты ведь слышала парней! – прикрикнула Рози. – Никаких взяток! А потом он тащит нас к этим ублюдкам и не передает! Я могла убить его! Я вытащила его из канавы, притащила к Моззи, чтоб он подлатал его, а он вдруг начинает играться в дурацкие игры!
- Да, а что такое двухпенсовая пышка? – радостно спросила Сандра.
Мисс длань задумалась. Сандра ей нравилась, да и деньги за аренду не мешали, но порой она думала а) стоит ли ей поговорить с девушкой или б) она просто очень хорошо воспитана. Рози склонялась ко второму, поскольку Сандра зарабатывала куда больше нее. Это было неудобно.
- Это пончик с джемом, - ответила она. – А теперь лучше бы спрятать...
Кто-то постучал в дверь. Она затолкала Сандру за портьеру, взяла себя в руки и слегка приоткрыла дверь.
В прихожей стоял маленький старичок.
Все в нем безнадежно сползало вниз. Его серые усы, вероятно, принадлежали моржу или же ищейке, только что получившей очень неприятные вести. Плечи вяло поникли. Даже его лицо, казалось, проигрывало схватку с силой тяжести.
В руках он вертел кепку.
- Да? – произнесла Рози.
- Э, на вывеске написано «белошвейки», - пробормотал старичок. – И, ну, поскольку моя старушка умерла, сами понимаете, что к чему, я никогда не умел делать это сам.
И он одарил Рози взглядом, полным беспомощной застенчивости.
Она опустила взгляд на сумку у его ног и подняла ее. Внутри было полно очень чистых, но заношенных носок. В каждом были дырки на пятке и пальцах.
- Сандра, - позвала она, - кажется, это к тебе...
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Sun Nov 06, 2005 6:17 pm     Заголовок сообщения:

Было такое раннее утро, что «поздно ночью» еще даже не закончилось. На улицах клубился белый туман, и оставлял на рубашке Ваймса жемчужные капли. Ваймс собирался нарушить закон.
Если встать на крышу уборной за зданием штаба и опереться о водосточную трубу, то одно из верхних окон откроется, если толкнуть его ладонью в правильном месте.
Это было очень полезно, и Ваймс думал, не научить ли этому и юного Сэма. Каждый порядочный полицейский должен знать, как залезть в собственный штаб.
Тильден уже давно ушел домой, но Ваймс быстро обыскал его кабинет и к своему огромному удовольствию не нашел того, чего не ожидал увидеть. Внизу некоторые добросовестные офицеры заканчивали свою работу прежде, чем отправиться домой. Несколько минут он ждал в тени, пока в последний раз не хлопнет дверь, и не затихнут шаги. А потом спустился вниз в раздевалку.
Ему выдали ключ от его шкафчика, но он все же смазал петли маслом, прежде чем открыть его. Вообще-то, он еще ничего не оставлял там, но, как бы то ни было, на полу лежал помятый мешок. Он поднял его...
Отлично, парни.
Внутри была серебряная чернильница капитана Тильдена.
Ваймс поднялся и посмотрел на шкафчики с вырезанными инициалами и случайными зарубками на дверях. Из кармана он вытащил маленький сверток черной ткани, найденный в шкафу с уликами. В сером свете заблестел набор отмычек. Ваймс не был таким уж умелым взломщиком, но эти дешевые, потертые замки не представлялись большой проблемой.
На самом деле, главной была проблема выбора.
А потом он ушел сквозь туман.
К своему ужасу он понял, что снова чувствует себя отлично. Это было предательством по отношению к Сибилле, и к будущей страже, и даже к его светлости сэру Сэмюэлю Ваймсу, который должен был думать о политике далеких стран, и о рабочих местах, и как поднять эту чертову лодку, которую постоянно топит Речной Патруль. И, да, он хотел вернуться назад, или вперед, или через, или еще как. Он, правда, хотел. Он даже чувствовал во рту привкус этого желания. Конечно, он хотел. Но он не мог, не сейчас, и он был здесь и, как сказал Лоуни, делал свою работу. А в настоящий момент она заключалась в том, чтобы выжить в игре Тупых Сволочей, а Ваймс все знал об этой игре, это уж точно. Он чувствовал дрожь предвкушения. Такова сущность зверя.
И так он шел по улице, углубившись в свои мысли, когда из сумрака аллеи на него набросились люди.
Первый получил ногой в живот, потому что зверь никогда не дерется честно. Ваймс сделал шаг в сторону и схватил второго. Он почувствовал, как по нагруднику скользнул нож, когда он опустил голову и с силой ударил человека по шлему.
Тот тихо сложился пополам и рухнул на булыжники.
Ваймс развернулся к первому человеку, который, согнувшись почти вдвое и хрипя, все-таки держал нож и размахивал им перед собой, точно талисманом. Острие рисовало в воздухе неправильные восьмерки.
- Брось его, - сказал Ваймс. – Я не стану повторять дважды.
Со вздохом он вынул что-то из заднего кармана. Вещица была узкой, из черной кожи, и наполненной внутри свинцом. Он запретил использовать их в новой страже, но знал, что некоторые офицеры все же достали их, а если он считал человека разумным, то притворялся, что не знает об этом. Иногда спор должен решаться очень быстро, а для этого существуют и гораздо худшие способы.
Он с особой осторожностью опустил дубинку на руку человека. Раздался вскрик, и нож упал на мостовую.
- Мы оставим твоего приятеля здесь, пусть поспит, - произнес он. – Но тебе лучше показаться врачу, Генри. Ты будешь тихо себя вести?
Несколько минут спустя доктор Лоуни открыл заднюю дверь и впустил Ваймсас переброшенным через плечо телом.
- Вы ведь всем помогаете, так? – спросил он.
- Без исключения, но...
- Этот из Неназываемых. Пытался меня убить. Его надо бы подлечить.
- Почему он без сознания? – спросил доктор. На нем был каучуковый передник и такие же ботинки.
- Не хотел лечиться.
Лоуни вздохнул и рукой, в которой держал швабру, указал Ваймсу на дверь.
- Несите его в операционную, - сказал он. – Боюсь, мне пока придется прибраться в приемной после мистера Сольцифероза.
- Почему, что с ним?
- Он взорвался.
Ваймс, внезапно сдержав свое природное любопытство, понес тело в святая святых доктора Лоуни. Там было иначе, чем припоминал Ваймс, хотя тогда он подмечал лишь детали. Внутри стоял стол и верстак, а вдоль стены высились полки с бутыльками. И ни одна не была похожа на остальные. В одной или двух что-то плавало.
На другом стеллаже были инструменты.
- Когда я умру, - сказал Лоуни, осматривая пациента, - то пусть на мою могилу положат колокольчик, чтобы мне можно было не вставать, когда звонят люди. Положите его, прошу. Похоже на сотрясение мозга.
- Это я ударил его, - помог Ваймс.
- А руку тоже вы сломали?
- Точно.
- Очень аккуратно. Кости легко вправить и наложить гипс. Что-то не так?
Ваймс все еще разглядывал инструменты.
- И вы используете все это? – спросил он.
- Да. Хотя некоторые лишь пробные модели, - ответил Лоуни, занимаясь пациентом.
- Ну, мне бы не хотелось, чтобы на мне использовали вот это, - и Ваймс поднял странный инструмент, похожий на пару лопаточек, соединенных веревкой.
- Сержант, то, что вы держите в руках, к вам неприменимо ни при каких обстоятельствах, - вздохнул доктор, не отрываясь от работы. – Они для... женщин.
- Для белошвеек? – Ваймс быстро положил плоскогубцы обратно.
- Эти? Нет, дамы ночи теперь стараются не прибегать к подобному. Наши встречи носят, скажем, предупредительный характер.
- Учите их пользоваться наперстком? – усмехнулся Ваймс.
- Да, просто удивительно, как можно использовать метафоры, а...
Ваймс снова поднял лопатки. Эти штуки вызывали смутную тревогу.
- Вы женаты, сержант? – спросил Лоуни. – Рози была права?
- Э... да. Моя жена, э, в другом месте. – Он поднял инструмент и со звоном уронил его.
- Что ж, тогда стоит сознать, что родить ребенка – это вам не орехи лущить.
- Черт, надеюсь, что нет!
- Хотя должен заметить, акушерки редко обращаются ко мне. Они считают, мужчина не должен встревать в то, чего не знает. С тем же успехом мы могли бы и в пещерах жить.
Лоуни взглянул на своего пациента.
- Как сказал основатель нашей профессии, философ Скептум: «мне заплатят?»
Ваймс исследовал содержимое кошелька, висевшего на ремне Генри.
- Шести долларов хватит? – спросил он.
- Почему Неназываемые напали на вас, сержант? Вы же полицейский.
- Я – да, но они – нет. Разве вы этого не знаете?
- Я лечил некоторых из их гостей, - сказал Лоуни, и Ваймс отметил про себя его осторожность. В этом городе слишком много знать было накладно. – Странные переломы, ожоги от воска... и все такое.
- Ну, этой ночью у нас с капитаном Каченсом произошла небольшая стычка, - в свою очередь ответил Ваймс, - и он был чертовски вежлив со мной, но, спорю на свои ботинки, он знал, что этот молодчик и его дружок последуют за мной. Это в его духе. Наверное, хотел посмотреть, что я стану делать.
- Вы не его одного интересуете, - улыбнулся Лоуни. – Я получил записку от Рози Длань, она хочет видеть вас. Ну, я думаю, она вас имела в виду. Точнее, она сказала «Эту неблагодарную сволочь».
- Я должен ей деньги, - вспомнил Ваймс, - но понятия не имею, сколько.
- Я тоже, - отозвался Лоуни, разглаживая гипс. – Она обычно называет цену заранее.
- Я говорю про плату за помощь, или как оно там называется!
- Да, я знаю. Боюсь, ничем не могу помочь.
Ваймс некоторое время смотрел за его работой, а потом спросил:
- Что-нибудь знаете о мисс Баттий?
- О белошвейке? Она здесь недавно.
- И она действительно белошвейка?
- Давайте, во избежание путаницы, - вздохнул Лоуни, - назовем ее швеей. Она как-то услышала, что в большом городе много работы для белошвейки, и произошла пара недоразумений, прежде чем ей объяснили, что имеется в виду. В результате одного из случаев, на той неделе, мне пришлось извлечь вязальный крючок из человеческого уха. А сейчас она просто живет с остальными девушками.
- Почему?
- Так она делает состояние, - объяснил доктор. – Разве вам никогда не случалось принимать гостиничную вывеску за истину? В городе живут дамы, над дверью которых значится что-то вроде «Починим одежду, пока вы будете ждать» и кое-кто, бывает, ошибается так же, как и Сандра. Здесь работает множество мужчин, чьи жены остались дома, и порой, у них появляются некоторые... желания. Как то: носить носки без дырок и рубашки со всеми пуговицами. Эта работа достается ей. Вообще-то, в этом городе трудно найти хорошую швею. Они не хотят, чтобы их путали с, э, белошвейками.
- Мне просто интересно, почему она ходит по улицам после комендантского часа с огромной корзиной...
Лоуни пожал плечами.
- Тут уж я не знаю. Все, я закончил с ним. Было бы неплохо, если б он немного полежал спокойно. – Он осмотрел полки с бутылками. – Сколько времени он должен не двигаться?
- Вы и это можете?
- Разумеется. Это неприемлемо в медицинской практике Анк-Морпорка, но, учитывая, что здесь принято бить человека по голове деревянным молотком, он, вероятно, останется в выигрыше.
- Нет, я имел в виду, что вы, врачи, не должны причинять людям вред?
- Только в случае обычной некомпетентности. Но я не против отключить его еще минут на двадцать. Конечно, если вы хотите огреть его дубинкой, я не буду вам препятствовать. У последнего гостя Каченса, которого я лечил, было свернуто несколько пальцев. Так что, если хотите оставить ему несколько синяков на память, я могу подсказать вам некоторые чрезвычайно чувствительные...
- Нет, спасибо. Я просто оттащу его подальше и оставлю на улице.
- И все?
- Нет. Потом... я распишусь на его чертовом гипсе. Так что он увидит это, когда очнется. И буквы будут чертовски большими, чтобы он не смог их стереть.
- Именно это я и называю чувствительной зоной, - усмехнулся Лоуни. – Вы занятный человек, сержант. Вы быстро наживаете себе врагов.
- Я никогда не интересовался шитьем, - вдруг произнес Ваймс, взваливая человека на плечо, - но что может быть в корзине швеи, как думаете?
- Ну, не знаю. Иголки, нитки, ножницы, шерсть... что-то в этом роде, - ответил Моззи Лоуни.
- Не слишком тяжелые вещи?
- Не особо. А почему вы спрашиваете?
- Да нет, ничего, - отозвался Ваймс, запоминая это. – Просто мысль. Пойду, оставлю нашего дружка где-нибудь, пока еще туман не ушел.
- Хорошо. Я приготовлю завтрак. Печень. Телячью.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Sun Nov 06, 2005 6:34 pm     Заголовок сообщения:

Зверь помнит. В этот раз Ваймс спал крепко.
Он всегда предпочитал спать днем. Двадцать пять лет ночной работы оставили свой отпечаток. В темноте всегда было легче. Он знал, как стоять неподвижно, а этим немногие владеют, и как сливаться с тенью. Другими словами – как нести стражу и смотреть, оставаясь незамеченным.
Он помнил Найдувас Каченса. Многое из всего этого вошло в историю. Бунт произошел бы в любом случае, с ним или без него, но Каченс был последней каплей.
Он обучался в Школе Наемных Убийц, и его никогда бы не взяли в стражу. Он соображал слишком хорошо, чтобы быть копом. По крайней мере, слишком неправильно. Но он сумел произвести впечатление на Ветруна своими теориями, его приняли сержантом и тут же повысили до капитана. Ваймс никогда не интересовался, почему; может, офицерам не нравилось, что такой любезный джентльмен таскается по улицам с остальным отребьем. Кроме того, у него были слабые легкие, или что-то в этом роде.
Ваймс не был против интеллекта. Кто угодно, достаточно смышленый, чтобы отпустить дверную ручку, мог в старые времена стать настоящим монстром, но чтобы тебя продвинули выше сержанта, нужно запастись мешком хитрости, уловок и уличной мудрости, что при плохом освещении могло сойти за «разум».
Но Каченс начал не с того. Он не смотрел вокруг, не учился и не решил однажды «Таковы люди, как нам с этим быть?». Нет, он сел и подумал: «Такими люди должны быть, как нам изменить их?». Да, это вполне нормально для священника, но не для полицейского, потому что терпеливый, педантичный способ управления в его голове свернулся на полицейские методы.
Взять хотя бы Закон Об Оружии. Оружие используется во многих преступлениях, решил Каченс, так что, если запретить его ношение, то снизится и уровень преступности.
Ваймс даже представил, как посреди ночи он сел в кровати и сам себя заключил в объятия, когда это ему приснилось. Конфискуйте оружие, и преступлений не станет. Это было разумно. Это бы даже сработало, если б было достаточно полицейских – допустим, трое на одного жителя.
Как ни странно, оружия сдали совсем немного. Лишь одна загвоздка каким-то образом ускользнула от Каченса, а именно: преступники не подчиняются закону. Это, более или менее, главное требование. Им совершенно не важна безопасность улиц для кого-либо, кроме них самих. И они не верили своему счастью. Все равно, что праздновать Страшдество каждый день.
Некоторые горожане, в общем-то, обоснованно считали, что что-то пошло не так, раз уж оружие могут носить только непослушные люди. И их арестовывали. Если обычного полисмена слишком часто пинают в пах, и если он подозревает, что его шефам на это наплевать, то, по понятным причинам, он старается арестовывать тех, кто не попытается избить его, особенно если они слегка заносчивы и носят более дорогие одежды, чем он может позволить себе. Количество арестов взмыло вверх, и Каченс был крайне этим доволен.
Стоит отметить, что некоторых арестовывали за ношение оружия после наступления темноты, но были и за нападение на стражу. Это ведь Нападение На Должностное Лицо Города, чудовищное и презренное преступление, гораздо серьезнее чем всякие там кражи.
Не то чтобы в городе царило беззаконие. В нем действовало множество законов. Просто было не слишком много возможностей не нарушать их. Каченс не понял простейшего принципа: арестовать преступника и, в несколько грубой манере, превратить его в честного человека. Вместо этого он брал честных людей и делал из них преступников. А стража, в целом, стала просто еще одной бандой.
А потом, когда все чертово варево начало закипать, он придумал антропометрию.
Плохие полицейские всегда находили свои способы дознания. В те старые деньки – ха, то есть сейчас – они включали в себя пальцеплюшки, молотки, маленькие заостренные щепки и, конечно же, обычный ящик стола, истинное благо для торопливого копа. Каченсу это было ненужно. Он мог узнать, виновны ли вы, лишь взглянув на ваши брови.
Он измерял людей. Штангенциркулем и стальной линейкой. И тихо записывал свои измерения и проводил некоторые расчеты, как, к примеру, разделить длину носа на окружность головы и умножить на расстояние между глаз. И таким образом он мог точно утверждать, что вы – лукавый, не заслуживающий доверия закоренелый преступник. А минут через двадцать, проведенных в обществе его подчиненных и менее изысканных инструментов допроса, его догадки, чаще всего, подтверждались.
Каждый в чем-нибудь да виновен. Ваймс знал это. Любой коп знает это. Именно так ты поддерживаешь свой авторитет – любой человек, разговаривая с полицейским, в тайне боится, что вы можете прочесть виновность на его лбу. Конечно же, это не так. Но вы так же не должны тащить кого-либо с улицы и дробить его пальцы молотком, чтобы узнать, в чем именно эта вина заключается.
Каченса в конце концов бы нашли лежащим мордой в пыли где-нибудь на улице, если бы Ветрун не посчитал его полезным. Никто так не вынюхивал заговоры, как Каченс. И он стал главой Неназываемых, по сравнению с большинством из которых сержант Стук мог показаться Лучшим Полицейским Месяца. Ваймсу всегда было интересно, как он поддерживал свое руководство, но, может, головорезы каким-то звериным чутьем угадывали в нем рассудок, который добрался до бандитизма длинными окольными путями и мог во имя какой-нибудь причины придумать такие зверства, о которых беспричинность даже и не мечтала.
Нелегко жить в прошлом. Нельзя вздуть кого-то за то, чем он занимается, или о чем мир узнает позже. Нельзя даже никого предупредить. Никогда не знаешь, что может изменить будущее, но, если он правильно понял, история, точно пружина, возвращается к первоначальной своей форме. Все, что можно делать, это лишь изменять маленькие, незначительные детали. С большими он просто ничего не мог поделать. Сирень скоро расцветет. Скоро начнется революция.
Ну... что-то вроде революции. Хотя это не совсем верное слово. Будет основана Народная Республика Улицы Паточной Шахты (Правда! Справедливость! Свобода! Достойно оцененная Любовь! И Вареное Яйцо!), которая просуществует несколько часов. Странная свеча, что горела слишком быстро и погасла, точно фейерверк. А еще – обыск дома боли, и...
В любом случае... ты должен делать ту работу, которая перед тобой, как всегда поступают полицейские, лишенные воображения.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

Добавлено: Fri Nov 11, 2005 5:33 am     Заголовок сообщения:

Он встал около часа пополудни. Лоуни закрылся в операционной, занимаясь чем-то, что включало в себя громкие вскрики, которые были частью чего-то еще. Ваймс постучал в дверь.
Через мгновение она приоткрылась. На лице доктора была повязка, а в руке - очень длинные щипцы.
- Да?
- Я ухожу, - сказал Ваймс. – Проблемы?
- Не слишком серьезные. Слойду Гаррису не повезло в картах. Пошел тузом.
- Это несчастливая карта?
- Да, если Большой Тони знает, что не сдавал ее тебе. Но я ее скоро вытащу. Если собираетесь кого-то побить сегодня, постарайтесь сделать это до того, как я лягу спать, хорошо? Спасибо. – И Лоуни захлопнул дверь.
Ваймс кивнул древесине и вышел размять ноги и что-нибудь поесть. Завтрак ждал его на лотке, висевшем на шее одного человека.
Довольно молодого человека, но что-то в выражении его лица было точно как у крысы, ожидающей прямо за углом найти сыр, и за предыдущим, и перед ним, но, хотя в мире, оказывается, не так уж и много углов, за которыми встречается сыр, она просто уверена, что прямо за следующим углом ее поджидает сыр.
Ваймс уставился на продавца. Хотя, чему тут удивляться? Насколько он помнил, всегда был кто-то, кто продавал чрезвычайно подозрительные химически переработанные свиные продукты. Он знал этого человека. Просто тот был... моложе.
Его лицо осветилось улыбкой при виде незнакомого человека. Продавец любил встречать людей, еще не пробовавших его пирожков.
- А, сержант... эй, а что значит эта маленькая корона?
- Караульный пристав, - объяснил Ваймс. – Это что-то вроде «сержант со всеми потрохами».
- Что ж, сержант, могу я предложить вам особую булочку с сосиской? Никаких крыс? Сто процентов органики? Свинина побрита перед приготовлением?
А почему бы нет? подумал Ваймс. Его желудок, печень, почки и весь кишечник разом предоставили свои аргументы, но он все же порылся в кармане, выискивая мелочь.
- Сколько, мистер... э, - Ваймс вовремя опомнился и взглянул на имя на лотке, - Достабль?
- Четыре пенса, сержант.
- И ты себя без ножа режешь? – бодро добавил Ваймс.
- Простите? – озадачено переспросил Достабль.
- Я говорю, цена такая, что ты себя без ножа режешь, а?
- Себя режу...?
- Без ножа, - снова повторил Ваймс.
- А. – Достабль обдумал эту мысль. – Точно. Да. Именно. Вернее и не скажешь. Так что же, вы будете?
- Тут написано «Достабль Энтерпрайзез, Эст.», - прочел Ваймс. – Разве не должно быть указано, когда была основана компания?
- А должно? – Достабль посмотрел на свой лоток.
- Как давно ты торгуешь? – продолжал Ваймс, выбирая пирог.
- Дайте подумать... какой год сейчас?
- Э... Танцующего Пса, кажется.
- Значит, со вторника, - ответил Достабль. Его лицо просветлело. – Но это только начало, мистер. Только чтобы притереться. Через год или два я уже буду большим человеком в этом городе.
- Я верю, кивнул Ваймс. – Я, правда, верю.
Когда Ваймс двинулся прочь, Достабль опустил взгляд на лоток.
- Себя режу без ножа, себя режу без ножа, - бормотал он под нос, и фраза, казалось, понравилась ему. Но тут он присмотрелся к лотку и вдруг побледнел. – Сержант! – крикнул он. – Не ешьте этот пирог!
Ваймс остановился в нескольких ярдах от него, поднося пирог ко рту.
- С ним что-то не так? – не понял он. – То есть, я хотел сказать, с ним что-то совсем не так?
- Ничего! То есть... эти лучше!
Ваймс еще раз взглянул на лоток. Все они казались одинаковыми. Пироги Достабля довольно часто выглядят аппетитно. В этом и было их единственное достоинство.
- Я не вижу никакой разницы.
- Да, но она есть. – На лбу Достабля сверкали капельки пота. – Видите? На тесте вашего – маленький рисунок свиньи. А на всех других – сосиски? Я не хочу, чтобы вы думали, будто, ну, вы понимаете, я думаю, что вы свинья или что-то в том же духе, так что, если вы вернете его, я с радостью дам вам, э, другой, этот неправильный, э, не то чтобы в нем что-то не так, но, э, в нем свинина и прочее.
Ваймс посмотрел в его глаза. За тридцать лет продажи подобных органических пирогов Достаблю еще только предстоит научиться своей дружелюбной бесстрастности.
К ужасу парня Ваймс откусил полпирога.
В нем было все, что он ожидал, и ничего, что мог бы определить.
- Ням, - чмокнул он и, несколько сосредоточившись и глядя прямо на незадачливого продавца, доел пирог. – Пожалуй, можно сказать, что никто в мире не делает подобных пирогов, мистер Достабль.
- Вы все съели?
- А не стоило?
Облегчение исходило от человека, точно дым от пожара в лесу.
- Что? Нет! Отлично! Превосходно! Может, еще один? За полцены?
- Нет-нет, одного вполне достаточно, - торопливо ответил Ваймс, отступая назад.
- Вы точно все съели?
- Именно так, разве нет?
- О, да. Точно. Разумеется!
- Что ж, мне пора идти, - бросил Ваймс, направляясь вниз по улице. – Буду ждать нашей новой встречи, когда у меня будут проблемы с аппетитом.
Скрывшись из виду, он побродил по лабиринту улочек, а потом шагнул в тень и вынул изо рта кусочек пирога, который было невозможно разжевать даже по стандартам пирога.
Обычно, если в Знаменитых Свиных Пирогах Достабля вдруг обнаруживалось что-то очень твердое или хрустящее, было лишь два варианта: проглотить и надеяться на лучшее, или же выплюнуть это, предварительно закрыв глаза. Но Ваймс вытащил кусочек, зажатый между десной и щекой, который оказался сложенным клочком бумаги, заляпанным неподдающимися определению соками.
Он развернул его. Карандаш размыло, но все же можно было разобрать: Сегодня, Морфическая улица, 9 часов. Пароль: рыба-меч.
Рыба-меч? Это повсюду было паролем! Когда кто-то хотел придумать слово, которое невозможно отгадать, то всегда выбирал именно рыбу-меч. Одна из причуд человеческого разума.
Это объясняло растерянность. Заговор. Еще один чертов заговор, в городе, и без того переполненного ими. Должен ли он знать о заговорах? Но, как бы то ни было, он знал об этом. Морфическая улица. Известный Заговор Морфической улицы. Ха.
Он сунул скользкий клочок в карман и прислушался.
Кто-то крался за ним. Поверх отдаленного уличного шума была пустота, наполненная осторожным дыханием. Волосы на затылке встали дыбом.
Он медленно достал дубинку.
Так, и что теперь? Он – коп, и кто-то крадется за ним. Если они не полисмены, значит, это будет их вина (потому что он – коп). Если они копы, то они из людей Каченса и значит, тоже виноваты (потому что он лучше, чем они, впрочем как и что-либо, плавающее в канаве), и поэтому не было ничего очевидно неправильного в том, чтобы подарить им кромешную тьму.
С другой стороны, воры, убийцы и люди Каченса, по всеобщему мнению, часто следили за людьми и делали это довольно умело, тогда как тот, кто шел за ним так льнул к стене, что можно было слышать, как он царапает камень. Значит, это был простой человек, задумавший что-то и не желающий при этом получить несколько унций свинца за это (потому что Ваймс не хотел быть таким полисменом).
Он решил выйти из-за угла и сказать:
- Ну?
На него уставился мальчик. Это должен был быть мальчик. Природа не настолько жестока, чтобы сотворить подобное с девочкой. Ни одна его черта не была более чем просто безобразной, но все вместе смотрелось гораздо хуже. А еще запах. Не то, чтобы он был плохим. Он просто был не вполне человеческим. В нем было что-то от хорька.
- Э... – произнесло осунувшееся лицо. – Знаете что, мистер, вы просто скажите, куда вы идете, и я не буду следить за вами, хорошо? Стоит всего лишь пенни, и это – специальная цена. Некоторые платят мне гораздо больше, чтобы я не шел за ними.
Ваймс все еще смотрел на существо, одетое в слишком большой для него фрак, сверкающий от жира и позеленевший от времени, и цилиндр, на который когда-то наступила лошадь. Но видимые черты были знакомы.
- О, нет... – простонал он. – Нет, нет, нет...
- Вы в порядке, мистер?
- Нет, нет, нет... о боги, но ведь это должно было случиться...
- Если хотите, я могу привести Моззи, мистер?
Ваймс обвиняюще ткнул в него пальцем.
- Ты Шнобби Шноббс, так?
Беспризорник попятился.
- Может быть. Ну и что? Это что, преступление? – он развернулся, но Ваймс успел схватить его за плечо.
- Кое-кто может сказать и так. Ты Шнобби Шноббс, сын Маисы и Сконнера Шноббсов?
- Может быть, может быть! Но я ведь ничего не сделал, мистер!
Ваймс наклонился и заглянул в глаза, смотрящие на мир сквозь маску грязи.
- А как насчет стащить щетку, свистнуть шмотку, слямзить кафель, слить братве и смыться нафиг?
Шнобби озадачено нахмурился.
- А что значит «слямзить кафель»? – спросил он.
Ваймс одарил его таким же взглядом. Уличный жаргон сильно изменился за тридцать лет.
- Стянуть грифель... какую-нибудь мелочь. Так?
- Не, нет, мистер. Это «стибрить соску», - расслабился Шнобби. – Но не плохо для новичка. Что такое масло ангелов?
Память выдала карточку.
- Взятка.
- А цаца?
- Это просто. Либо главный попрошайка, либо просто смазливый человек.
- Верно, но, спорим, вы не знаете, как обставить блоху.
И память вновь вынырнула из пыльного тайника. Подобное нелегко забыть.
- Боги, ты и это знаешь? Как не стыдно, в твоем-то возрасте, - вздохнул Ваймс. – Это если ты продаешь старую клячу и хочешь, чтоб перед скупщиком она выглядела порезвее, то берешь свежий очищенный имбирь, поднимаешь кобыле хвост и засовываешь...
- Ого. – Шнобби был поражен. – Говорят, что вы быстро учитесь, и это точно. Вы могли даже родиться здесь.
- Почему ты идешь за мной, Шнобби Шноббс?
Беспризорник протянул грязную руку. Кое-что никогда не меняется.
Ваймс достал шестипенсовик. Монетка сверкнула в ладони Шнобби, точно бриллиант в ухе трубочиста.
- Среди них была дама, - ухмыльнулся мальчишка. И снова вытянул руку.
- Черт, я дал тебе шесть пенсов, малыш, - зарычал Ваймс.
- Да, но мне нужно освежить...
Ваймс схватил за лацканы засаленного пиджака и, приподняв Шнобби, слегка удивился, поняв, что он практически ничего не весил.
Уличный беспризорник, подумал он. Вполне подходящее слово – колючее, скользкое и пахнущее гниющими водорослями. Но их ведь сотни в округе, пытаются соскрести с самого дна все, что могут, и, насколько помню, Шнобби был одним из самых ловких. И заслуживал столько же доверия, сколько и шоколадный молоток. Но ничего. С этим можно разобраться.
- Сколько будет стоить твоя работа, - спросил он, - на меня? Постоянно.
- У меня есть клиенты...
- Да, но именно я держу тебя одной рукой, так?
Шнобби обдумал это предложение, болтая огромными для него сапогами в футе над землей.
- Все время?
- Именно!
- Э... что-нибудь, чтобы я смог каждый день любоваться на его светлость.
- Доллар? Забудь.
- Э... полдоллара?
- Нет. Доллар в неделю, и я не стану делать твою жизнь сущим кошмаром, Шнобби, а уж это, заверяю тебя, я знаю, как устроить.
Все еще болтая ногами в воздухе, Шнобби попытался это осмыслить.
- Значит... я буду вроде копа, так? – улыбнулся он.
- Вроде того.
- Подозреваемый Номер Один говорит, что копом быть хорошо, потому что можно стащить что-нибудь и тебя не побьют.
- Это точно, - кивнул Ваймс.
- А еще он говорит, если кто-то треснет тебя, то его можно отдубасить и бросить к Тетке, - продолжал Шнобби. – Когда-нибудь я стану копом.
- Кто такой Подозреваемый Номер Один?
- Так наша мама зовет Сконнера, нашего отца. Э... оплата вперед, да? – с надеждой добавил он.
- А ты как думаешь?
- А. Ясно. Значит, нет?
- Верно. Но вот, что я тебе скажу... – Он опустил мальчика на землю. Легкий, как перышко, подумал он. – Ты пойдешь со мной.
В Анк-Морпорке было полно мужчин, что останавливались в съемных жилищах. Любой, у кого была свободная комнатка, сдавал ее. А кроме штопки и шитья, что превращало мисс Баттий в одну из самых высокооплачиваемых белошвеек города, им нужно было кое-что еще, что лучше всего получалось у женщин. Им нужна была кормежка.
В округе было огромное число заведений, подобных тому, к которому направился Ваймс. Здесь продавалась обычная еда для обычных людей. И не было никакого меню. Вы едите то, что ставится перед вами, и делаете это быстро, и рады это получить. Если же нет, то на ваше место найдется много других. Названия блюд звучали вроде Трущобный Студень, Вареные Угри, Брошенный Скузи, Мокрая Нелли, Тупичковый Пирог и Паточный Билли – нормальная сытная еда, что застревала в ребрах, так что было трудно подняться с места. Обычно в блюда добавляли много турнепса, даже если он не был предусмотрен рецептом.
Ваймс протолкался к стойке, таща за собой Шнобби. На дощечке мелом было написано: «Все, Что Сможете Съесть За 10 Пенсов В 10 Минут».
За прилавком у большого котла, в котором кипело что-то серое и непонятное, стояла крупная женщина. Она одарила его оценивающим взглядом и посмотрела на рукав.
- Чем могу помочь, сержант? – произнесла она. – Что случилось с сержантом Стуком?
- Часто заходит?
- На обед и ужин. – А взгляд ее добавил: с добавкой, и никогда не платит.
Ваймс приподнял Шнобби.
- Видите его? – спросил он.
- Это обезьянка?
- Ха, ха, очень смешно, - пробормотал Шнобби, когда Ваймс опустил его.
- Он будет здесь есть, ежедневно, - сказал Ваймс. – Все, что сможет проглотить за десять пенсов.
- Вот как? А платить кто будет?
- Я. – Ваймс выложил на стол полдоллара. – Это за пять дней. Что у вас сегодня? Трущобный Студень? От этого у него волосы на груди расти будут, когда у него грудь появится. Дайте большую миску. Вы можете потерять на этой сделке.
Он подтолкнул Шнобби к скамье, поставил перед ним жирную чашку и сел напротив.
- Ты сказал, дама, - произнес он. – Не играй со мной, Шнобби.
- Я должен с кем-нибудь делиться? – спросил тот, беря деревянную ложку.
- Все твое. Жуй тщательно. Потом я могу устроить тебе проверку, - отозвался Ваймс. – Женщина, ты сказал.
- Леди Мезероль, сержант, - невнятно проговорил Шнобби. Его рот был набит овощами и жиром. – Вздорная дамочка. Все зовут ее Мадам. Приехала из Генуи несколько месяцев назад.
- Когда она с тобой говорила?
- Этим утром, сержант.
- Что? Просто остановила тебя на улице?
- Э... У нас с ней что-то вроде контракта, сержант.
Ваймс посмотрел в упор на него. Это действует лучше слов. Шнобби неуютно поежился.
- Дело в том, сержант... э, она поймала меня, когда я пытался стащить у нее какую-то безделушку. Черт, сержант, у нее рука – что железо! Когда я очнулся, мы с ней побеседовали, и она сказала, что такой смышленый мальчишка, как я, может оказаться очень полезным, вроде уха на улице.
Ваймс ничего не ответил, но был поражен. Юный Шнобби был прирожденным карманником. Человек, который смог поймать его за руку, должен быть очень ловким. Он посмотрел еще строже.
- Ну, ладно, сержант, она сказала, что сдаст меня дневной страже, если я не соглашусь, - сознался Шнобби, - а если на тебя жалобу подает сноб, то тебя отправят прямиком к Тетке.
Черт, это точно, подумал Ваймс. Опять «свои законы».
- Я не хочу к Тетке, сержант. Там Сконнер.
А он часто ломает тебе руки, припомнил Ваймс.
- Так почему же такая дама интересуется мной, Шнобби? – произнес он вслух.
- Я не спрашивал. Я рассказал о вас, и о фургоне, и о Неназываемых, и обо всем прочем. Она сказала, что вы ее заинтриговали. А Рози Длань платит мне жалкий пенни в день, чтоб я посматривал за вами. А еще капрал Выззв с Цепной улицы, он платит мне полпенни, но что такое полпенни в наше время, так что я не слишком-то слежу за вами на его счет. А, и еще младший капрал Коатс платит мне пенни.
- Почему?
- Не знаю. Он попросил меня этим утром. Пенни того стоит. – Шнобби шумно рыгнул. – Отрыжка лучше изжоги, а? За кем вы хотите, чтобы я следил?
- За мной, - ответил Ваймс. – Если ты сможешь найти для меня местечко в своем расписании.
- Вы хотите, чтобы я шел за вами?
- Нет, просто рассказывай мне, что про меня говорят. Присматривай, не следит ли за мной кто еще. Прикрывай меня со спины, вроде того.
- Ясно!
- Хорошо. Но есть еще кое-что, Шнобби...
- Да, сержант? – отозвался Шнобби, продолжая работать ложкой.
- Верни мне блокнот, платок и четыре пенса, что ты стащил у меня из кармана, хорошо?
Шнобби раскрыл было рот, дабы опротестовать данное замечание, но тут же захлопнул его, заметив огонек в глазу Ваймса. И молча достал вещицы из своих ужасных карманов.
- Вот умница, - кивнул Ваймс, поднимаясь. – Полагаю, тебе не нужно объяснять, что будет, если ты еще раз опробуешь на мне этот старый приемчик, так ведь, Шнобби?
- Не нужно, сержант, - ответил Шнобби, опустив глаза.
- Хочешь еще? Наслаждайся. А мне пора на работу.
- Вы можете на меня положиться, сержант!
Как ни странно, думал Ваймс по дороге к штабу стражи, я действительно могу. Шнобби может стащить что угодно и увернуться от чего угодно, но он не плохой. Ему можно доверить жизнь, хотя нужно быть полным болваном, чтобы доверить ему доллар.
У уличного торговца он купил пакет Тонких Панателл Горлодера. Но, неся их по городу в этой бумажной пачке, не почувствовал себя лучше.
_________________
An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?