Добавлено: Sun Aug 12, 2012 12:41 pm Заголовок сообщения:
30. Сила новой жизни
О, фантазии на темы
торжества добра над злом!
В рамках солнечной системы
вы отправлены на слом.
- Если ещё так сделаешь, Степен Пышка, и я наколдую у тебя на причинном месте большой фурункул! Верно, Эсме? - обратилась Нянюшка за поддержкой.
- Ага, - поддакнула Матушка, не отрывая взгляда от мечей в глазах Карцера, - огромный.
- А теперь Степен Пышка, спрячь-ка своё хозяйство в штаны, и ступай за мной, - скомандовала Нянюшка. - Элис, ты в порядке?
Девочка шагнула вперёд:
- Он убил моего котёнка, а вы… Вы его просто пожурили, - Элис повернулась, чтобы уйти, но остановилась и обернулась к Карцеру. - Спасибо, Джек.
Матушка Ветровоск внимательно наблюдала. От неё не укрылась растерянность как Нянюшки, которой и в голову не приходило, что какая-то соплячка может так разговаривать с уважаемой пожилой женщиной, так и Карцера, которого, похоже благодарили впервые.
***
- Это Витинари так сказал? - командор Ваймс ощущал нечто вроде эмоционального аута, после того, как узнал, что патриций отказал всем, и тем, кто хотел казни Карцера, и тем, кто ратовал за его помилование. А уж тем более, Ваймса поразило, что Витинари с ним, Ваймсом, согласился.
- Витинари всего лишь сказал правду, - пожала плечами Ангва.
- Но можно понять, почему это так расстраивает вас, сэр, - с сочувствием наклонился к командору Моркоу.
- Хм, - сказал Ваймс.
***
- Помогите-спасите! Забыли! Не кормят! Кто-нибудь! На помощь!..
Карцер покосился на Матушку Ветровоск. Она осталась невозмутима. Вопли прекратились, чтобы тут же возобновиться вновь. Репертуар не поменялся.
- Мы не занимаемся благотворительностью, мы делаем то, что должны, - строго сказала Матушка.
Карцер не очень много знал о людях, когда они стареют. Их помещаю в отдельные дома, что называются богадельнями. И нужна определённая храбрость, чтобы их там навещать. Например, Карцер не знал, что старики… воняют. Даже если были вымыты пять минут назад. Они не слышат, или делают вид, что не слышат. А то, что они говорят, невозможно разобрать. Они пугаются вымышленных страхов, злятся на несуществующие вещи. От агрессии в одно мгновение переходят в плаксивое настроение, и обратно. Это утомляло больше, чем возня в хлеву. А эти домишки на окраине и впрямь напоминали хлев. Не потому, что с этими стариками специально обращались плохо. Но убравшись с утра, перестелив чистые постели, помыв всё вокруг, уже к вечеру нужно было начинать всё сначала. Пожалуй, труднее всего было каждое утро отмывать стены, которые предприимчивые старикашки за ночь покрывали в лучшем случае остатками своей недоеденной еды, а в худшем, уже съеденной. И переработанной.
- Может, они так метят территорию? - предположил Карцер, пока они с Матушкой Ветровоск оттирали стены. - В том смысле, что у них уже ничего нет, кроме них самих. Вот они и напоминают о себе так?
- А ты бы как о себе заявил? - покосилась на него Матушка.
- Я? - ухмыльнулся Карцер. - Нассал бы на ковёр. Нет! - увернулся он от удара мокрой тряпкой. - Но мне кажется, они специально это делают, - пожаловался он.
- Старики как дети, - отозвалась Матушка Ветровоск, - только с ними никто уже не хочет играть.
И трудно людей за это винить. Больше всего Карцера раздражала человеческая глупость. А тут для глупости было полное раздолье. Как будто бы, если для всего где-либо и существовало своё место, то глупость нашла себе здесь отличную игровую площадку.
Матушка видела, как тяжело даётся Карцеру уход за немощными стариками. Но она была уверена, что тот справится. На самом деле, она была поражена его терпением. Она даже похвалила его. Весьма скупо, как это могла только она, и в некоторой степени своеобразно.
- Ты заслужил награду, Джек. И я доверю тебе то, что всегда предпочитала делать сама: перенести туалет на новое место, - Матушка сунула ему в руки лопату. - Выкопай яму поглубже вот здесь, а потом мы перенесём кабинку.
- Это намёк на работу в богадельне? - хмыкнул он.
- Награда за рытьё больших ям – ещё большая лопата, - последовал глубокомысленный ответ.
Рука у Карцера почти совсем зажила, когда он рыл яму. Он был не дурак, и понимал, какая это честь. Не только потому, что это имеет сакральное значение для людей, живущих на земле, землёю, но и… потому что Матушка была первым человеком, оказавшим ему доверие. Правда, был ещё герцог Ваймс. Хотя то, что Ваймс ему оказывал, на доверие не особенно было похоже.
***
- Командор Ваймс, - Витинари сделал удивлённое лицо, оторвавшись от бумаг, чтобы взглянуть на вошедшего, вернее, ворвавшегося в Продолговатый кабинет командора, - чем обязан?
- Мне сообщили, о том, что вы сказали про Карцера.
- Этот убийца – умный манипулятор, жадный до внимания, - изрёк патриций, просматривая бумаги.
- Рад, что вы согласны со мной, сэр, - язвительно заметил Ваймс.
- Никогда не сомневался в вашей компетентности, командор.
- Правда?
Витинари оторвался от просмотра документов, чтобы взглянуть на Ваймса. Тот тут же принял самый дубоватый вид.
- Что вы хотели, ваша светлость?
Ваймс помедлил, и тихо спросил:
- Так… что вы намереваетесь с ним делать?
- Кто? Я? - вот уж от кого Ваймс не ожидал подобного подражания Карцеру, так это от Витинари. Патриций принял самый невинный вид. - Ничего.
***
- А он делает успехи, - сказала Матушке Нянюшка Ягг, когда они сидели на крылечке нянюшкиного домика, угощаясь горячим чаем и свежей выпечкой, принесённой одной из бесчисленных и безымянных нянюшкиных невесток.
Матушка Ветровоск гордо задрала нос, ни сколько не сомневаясь, кого надо благодарить за оные успехи.
- Наш Джейсончик говорит, что от твоего Джека будет толк, - продолжала Нянюшка. - А как он холостит жеребцов – любо-дорого глядеть!
- М… - то, что Карцер был особо ловок с ножом, для Матушки был не секрет.
- И подковать уже может. Не иначе, как ты шепнула ему Лошадиное Слово, - заговорщицки ткнув подругу в бок, хмыкнула она.
- Гм, - Матушка ничего такого ему не говорила.
- Джейсончик учит его вязать носки, - продолжала болтать Нянюшка, наблюдая исподтишка за Матушкой, - из ланкрской шерсти.
Шерсть ланкрских овец по мягкости не уступала колючей проволоке, а чтобы связать из неё что-либо, требовалась сила Джейсона Ягга, который разгибал подковы двумя пальцами.
- Это да, - одобрительно кивнула Матушка, - Джеку не помешает разработать раненную руку. Передай Джейсону мою признательность, - с важностью добавила она.
Нянюшка радостно кивнула.
- Оставим его себе?
- Я напишу в Анк-Морпорк.
- Эсме?
- Да?
- Я пошутила.
- А я нет, Гита Ягг.
***
- Как чувствует себя леди Сибилла и как Сэм-младший? - Витинари отложил свои бумаги.
- Оба в порядке, - манера патриция уходить от ответа показалась Ваймсу подозрительной. - Так что там с Карцером?
- Ваша светлость, смею напомнить, что господин Карцер не ваш ребёнок. Или вам Сэма-младшего недостаточно?
***
Высоко на дереве застрекотала сорока. Матушка Ветровоск проводила её взглядом.
- Хочу, чтобы ты… помнил, - сказала Матушка, - каким ты был.
Они сидели на крыльце матушкиного домика, когда выдался относительно свободный вечер, и Карцер помогал Матушке наматывать шерсть.
- А каким я был? - Карцер сделал самое невинное лицо.
- Примерно таким же, как теперь, - поморщилась Матушка. - Но теперь ты умеешь убивать правильно, - строго заметила она. - И я надеюсь, что ты будешь применять эти знания только по необходимости, - заметив толику растерянности в глазах Карцера, с которым только Ваймс был столь прямолинеен, Матушка смягчилась: - Если ты родился во тьме, это не значит, что ты не сможешь пробиться к свету, Джек.
- Вроде как редиска? - радостно откликнулся Карцер.
- Принеси-ка лучше дров, - буркнула Матушка.
***
На этот раз командор хлопнул дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка.
Витинари поморщился и слегка помассировал виски. Его секретарь принялся стряхивать штукатурку с документов на столе патриция.
- Полагаю, Барабант, что это и было Последнее Слово, - прокомментировал патриций. - И, нет, я не специально это сделал.
- Вы только сказали правду, сэр.
- Не всю правду, Барабант, - Витинари открыл папку, озаглавленную «Карцер-Ланкр», где сверху лежал конверт с надписью «Самаму Витенари лишно вруки ат Ланкрскай ветьмы».
***
- Эсме, это не твоя вина, - пыталась ободрить подругу Нянюшка Ягг, - ты не могла знать, что эти вампиры вернутся.
Матушка Ветровоск, сжав губы в тоненькую ниточку, с ожесточённым видом натирала пол в кухне своего домика.
- А уж тем более, - продолжала Нянюшка, - что они позарятся на такую пакость, как этот твой… Джек.
Щётка в руках Матушки продолжала с шумом егозить по древним камням, из коих состоял кухонный пол.
Нянюшка вцепилась в свою трубку, она всегда так делала, когда нервничала. Продолжать дальше, когда Эсме готова взорваться, даже она не решилась. Ей ли не знать, что это – когда теряешь… будем называть вещи своими именами – если обучаешь кого-то, воспитываешь, заботишься, даёшь имя… разве нельзя назвать его своим ребёнком хотя бы метафорически? Матушка Ветровоск слишком много вложила в бывшего убийцу по имени Карцер, чтобы безболезненно с ним расстаться. А вампиры, с которыми ведьмы не так давно конфликтовали, всегда крали самое дорогое, подобно их эмблеме – сорокам. Для Нянюшки оказалось лёгким шоком, что этим самым дорогим для Матушки стал её воспитанник. Нянюшка подумала, что это стало и для Матушки Ветровоск определённой неожиданностью.
Матушка выпрямилась и отложила щётку.
- Гита, уже поздно, ты устала и тебе пора домой, - выдала она в приказном тоне фразу, которую обычно, из вежливости, используют как вопросительную.
Подождав, когда Нянюшка Яггг отправится восвояси, Матушка Ветровоск вытащила свою шкатулку с письменными принадлежностями. Сверху лежала старая пачка писем Чудакулли – не многие знают, что намагиченные письма не горят. И не тонут. А если закопать их в землю, начинают издавать неприятное свечение и противный писк. Уж Матушка-то знала – чего только она с ними не делала…
Но сейчас Матушка отложила письма в сторону. Положив перед собой бутылочку чернил, древнее гусиное перо и несколько листков бумаги, она зажгла новую свечку и торжественно надела свою ведьмовскую шляпу. При столкновении с миром букв она чувствовала необходимость в небольшой поддержке, в данном случае исходящей от собственной шляпы.
***
"Главнаму паравителю горада (клякса) Акмарпорка здрасте надеюсь все здаровы я назвала иво Джеком у ниво есть харошие (жирное пятно) задатки он трудалюбивый если панимает что делаит (клякса) и чистаплотный если напоминать ему аб этам и исче мастиритфсякие весчи из жалеза и выпалняет (пятно) разнабразные работы па дому сараю канюшне хлеву и (капля свечного воска) каровнику иво украли у миня вампиры из симейства Сракулы жилаю вам жить долга и закончеть ваши дни в мири астаюс ваша (большая клякса) Исмиральда Ветравоск дивица Ветьма пы сы надеюс (маленькая клякса) иво непавесят."
- Пожалуй, - заметил Витинари, - это самый поразительный образчик эпистолярного жанра, который мне доводилось видеть, - он сложил письмо Матушки Ветровоск в новую папку «Карцер» вместе с другими семафорными сообщениями, полученными от почётной ведьмы.
Барабант потянулся за папкой, но патриций остановил его жестом. На папке, озаглавленной «Карцер» он надписал «Джек», и только тогда передал папку секретарю.
- Сэр, почему вы не сказали командору Ваймсу о похищении? - спросил Барабант, с любопытством глядя на Витинари.
Патриций встал и подошел к окну.
- Возможно, я тоже надеюсь, что его не «павесят», - процитировал он письмо Ланкрской ведьмы. - К тому же герцог Ваймс нужен нам для наведения порядка на семафорной линии, оборванной, как вы знаете, войной между Борогравией и Злобенией. А если его светлость узнал бы о похищении вампирами господина Карцера, то тут же бросился бы в Ланкр. А это совершенно лишнее.
- Значит, командор… - начал Барабант.
- …узнает об этом позже, - договорил за него Витинари. Он поднял пальцы, сложенные домиком к губам. - Скажем, семафорное сообщение догонит его светлость после того, как он минует точку возврата.
Внезапно патриций отвернулся от окна. Подошел к книжному шкафу и вытащил справочник по знатным семействам на букву «С».
- Барабант, пожалуйста, запишите семафорное сообщение для леди Марголотты: «Вампирское семейство Сорокулла любые сведения».
Конец.