Добавлено: Thu Jan 26, 2012 2:42 pm Заголовок сообщения:
Вся очарованная публика осыпала аплодисментами и цветами очаровательнейшую примадону, как всегда, как обычно, ибо безмятежное удовольствие любит выражать себя обычным образом, а согласно древней мудрости, если желаешь получить безмятежное удовольствие от глубокой драмы, постарайся быть публикой.
То есть почти вся публика дарила прекрасной Кристине свое восхищение обычным образом, почти, но не вся. Необычная Восьмая Ложа и раньше приветствовала свою Звезду более ... характерно. И хотя Призрака в Восьмой Ложе сейчас не было, Восьмая Ложа и сейчас выкинула нестандартный жест обожания... То есть "нестандартный" это в случае не было точным словом, этот жест даже имел немало общего со стандартизацией, эта маленькая брошенная на сцену из ложи бумажная ласточка с немногословным и даже непритязательным текстом, но включающим слова "настоящим удостоверяется", исходящий номер и печать.
Отправив Удостоверение Восхищения на сцену, Элли-Сью опять комфортно откинулась на кресло и еще немного порукоплескала, искрясь удовольствием. Особенности оперной мысли... м-да, официальная расследующая усердно практиковала усвоение этих особенностей, и не без удивления установила, что эта практика не лишена приятности. До сих пор вопиющая нелогичность всех этих жалких пародий на сумбурные показания, бросаемые наобум действующими лицами опер, только слегка ее дразнили. Слегка, потому что как дразниться серьезно бестолковостью и сумасбродной неграмотностью защиты своих интересов, когда сами эти так называемые интересы отмел бы как совершенно неосновательные даже самый неопытный суд. Но теперь Элли-Сью сосредоточилась и знала, что важны не сами показания, а чистое воздействие на Публику. Да, рассматриваемая таким образом опера, оказалось, даже вполне имеет смысл..
- Замечательно, ты только посмотри, как искусно манипулировала она напряжением! Я сама бы хотела применить некоторые из ее приемов работы голосом и ритмом, - заметила Элли-Сью, не переставая аплодировать. - Конечно, без всей этой музыкальной части, потому что из-за нее слушатель чувствует себя как бы на концерте, как бы происходящее его не касается, как просто глазеющий на событие чужак, а для полного воздействия необходимо достаточно ясно намекнуть слушателям, что от них ожидается. А то это так неприятно в ораторском искусстве, когда успеешь покорить сердца масс, а они возьмут и не поймут, как именно им следовало бы себя повести... Хотя, нет, если она добивалась от них, чтобы они восхищенно обсыпали ее цветами, это она постигла более чем эффективно. Но, опять таки, прямо жаль, что такая замечательная выразительность пропадает без ясного послания. А знаешь, Фанни, когда я недавно говорила с мисс Кристиной, мне казалось, что она совершенно не могла бы вынести выразительную речь. Нет, конечно, у нее невероятная визуальная выразительность, и раз она примадона, значит, она должна отлично петь, но, разговаривая, она вовсе не работает своим голосом... как странно...
Фанни хмыкнув, ответила тоном, который кому-то незнакомому с ней мог бы показаться слегка сардоническим (и как это только Элли-Сью сумела вообще заметить, что кто-то что-то пел на сцене, когда она во время исполнения не переставала говорить, притом о серьзеных вещах - о том, что она узнала по расследованию и ее комментарии от узнанного от Фанни... Ну да, конечно, Элли-Сью всегда могла говорить и слушать одновременно, но Фанни-то хотелось насладиться и арией):
- Раз может п-п-петь, значит ... и г-г-говорить.
- Ох, Фанни, зачем же так? - обернулась к ней тепло и ласково, как она всегда умела, ее давняя высокородная подруга. - Поверь мне, чтобы говорить мастерски, необходимо показать, насколько глубоко и серьезно волнует тебя каждое сказанное тобою слово, а это, ты, Фанни, поверь мне, умеешь прекрасно! А разговаривать с мисс Кристиной я могла бы так же успешно, как и если бы она говорила по агатейски: лишь бы поддерживать дружелюбный тон. А поет она совсем иначе, умело подчеркивая, углубляя текст... Может, она компенсирует недостатки риторики особой певческой техникой? Хотя и текст, конечно, воодушевляющий... если не считать того, что следовало бы яснее выявить послание и подвести слушателя к более конкретной и деятельной реакции. И, опять-таки, очистить от этих непонятных деталей, примерно, того, зачем ей вообще далось это несколько раз повторяемое "ададжо"?
- Имя т-т-акое... п-песни...: "Ай да Джо". П-парень тот ..., - объяснила Фанни, в очередной раз раздумывая, как ее умная подруга иногда не понимает самых элементарных вещей, примерно то, что если девушка поет такое, так ей наплевать на всякое воздействие на публику, а волнует ее обычно только один парень... ну, или более чем один, или не точно парень, но, во всяком случае, не публика!
- Нет, "Ай да Джо" это явно только популярное прозвище песни, но официально она называется "Адагио" - веско и компетентно потвердила раздумия Фанни Элли-Сью. - Я на всякий случай перед приездом в Оперу просмотрела бегло документацию... то есть так называемое "либретто", и прочитала, как этот номер там ведется. - (Элли-Сью знала, что просмотрела она либретто слишком бегло, потому что как прикажете терпеть эту чушь, но нельзя же явиться в зал совершенно неподготовленной по тому казусу, который смотрится в зале в этот день, даже если ты работаешь по другому казусу, потому что люди, с которыми ты будешь разговаривать-то, будут поглощены текущим проце... шоу.) - Хотя при чем здесь "пословицей"... потому что по лататински это слово значит "пословица", только казус у него здесь отвлекательный, а в именительном будет adagium. Вполне вероятно, в щеботанском это слово сильно изменилось.
Вообще, в отличие от лататинского, где из самой граматики всегда был ясен казус - где винительный, где дательный, что совершенно необходимо для четких договорных отношений, в щеботанском все слова принимают вид, словно они стоят в аблативе, то есть в отвлекательном падеже. Который обозначает обстоятельства, место, средства действия, то есть стоящее в этом казусе обычно используется мимоходом в целях манипуляции со стороны третьей стороны, не заботясь об интересах стоящего в аблативе... Потому, вероятно, щеботанский образ жизни настолько отчаивающе неорганизован, а с ним и говорящая по-щеботански Опера... И да, конечно, подобные вольные грамматические аллюзии никакой суд не принял бы, но сейчас такие мысли казались правильными. Потому что Элли-Сью старалась усвоить оперную логику.
- "Пословицей"... - продолжила задумчиво она. - Так же как в праве прецеденты нужны, чтобы не приходилось каждый раз снова ломать голову над каждым частным случаем, так и вне права пословицы служат, чтобы приложить к текущему случаю отработанный другими людьми и для других случаев опыт. Пословица, она всегда как бы плоская и общая, а вдруг оказывается, что очень глубоко затрагивает что-то личное. И еще, даже когда авторство пословицы документально доказуемо, при применении пословицы авторство совершенно не важно... Странно, не похожи ли чем-то превратности оперных чувств модусу пословицы? Иначе говоря, если правильно дефинировать статус референции...
Фанни бесшумно вздохнула. Элли-Сью была ей близкой, родимой, дорогой, но не зря она до сих пор ходила слушать оперы без нее. Особенно если в этой опере тебе нравятся арии вроде этой же "Ай да Джо".
