Уильям, перебегая от одного дверного прохода к другому и укрываясь, понял, что он выбирал дальний кружной путь. Отто бы сказал, что это все потому, что он не хотел туда приходить.
Буря немного стихла, хотя жгучий град все еще стучал по его шляпе. Гораздо большие шары первоначальной бешеной атаки заполнили сточные желобы и покрывали дороги. Кареты заносило, пешеходы жались к стенам.
Несмотря на пожар у него в голове, Уильям вытащил свой блокнот и записал: грдны бльш мчй для гольфа? И сделал мысленную пометку сравнить одну из них с мячом для гольфа, просто на всякий случай. Какая-то его часть начинала понимать, что его читатели проявляли весьма расслабленное отношение к виновности политиков, но докрасна раскалялись по поводу вещей вроде размеров непогоды.
Он остановился на Медном Мосту и нашел укрытие за одним из гигантских гиппопотамов. Град осыпал поверхность реки с тысячами тихих хлюпающих звуков.
Ярость погоды постепенно смягчалась.
Большую часть жизни Уильяма Лорд де Слов был фигурой в отдалении, смотрящей из окна его кабинета, заполненного рядами книг, которые никогда не читались, в то время как Уильям кротко стоял в центре акров хорошего, но потертого ковра, и слушал… Ну, в основном, совершенно безнравственные вещи, теперь, когда он думал об этом, те же взгляды мистера Уиндлинга, одетые в более дорогие слова.
Хуже всего, хуже всего, было то, что Лорд де Слов никогда не был не прав. Это было такой позицией, которое он никогда не представлял в отношении к его личной географии. Люди, придерживающиеся противоположного мнения, были сумасшедшими, или опасными, или, возможно, даже вообще не людьми. С Лордом де Словом нельзя было вести спор. Не настоящий спор. Спорить, или вести прения, значило обсуждать, обдумывать и убеждать с помощью разумных доводов. Что можно было вести с отцом Уильяма – так это только пламенную перебранку.
Ледяная вода капнула с одной из статуй и пробежала по шее Уильяма.
Лорд де Слов использовал слова такой величины и таким тоном, что они становились не хуже кулаков, но настоящего насилия он никогда не применял.
У него для этого были специальные люди.
Еще одна капля растаявшего града направилась вдоль позвоночника Уильяма.
Уж наверняка даже его отец не мог быть таким глупцом?
Он задался вопросом, не стоит ли ему выдать все, что знает, Страже прямо сейчас. Но что бы там не говорили о Ваймсе, в конце концов, у него была горстка людей и много влиятельных врагов с семьями, уходящими вглубь тысячелетий и честью в таком же количестве, какое можно встретить в собачьей драке.
Нет. Он - де Слов. Стража нужна другим людям, которые не могут сами решить свои проблемы. И что самое худшее может случиться?
Так много всего, подумал он, снова тронувшись с места, что сложно решить, что из этого будет наихудшим.

В центре комнаты на полу сияла галактика свечей. В изъеденных коррозией зеркалах, окружавших помещение, они выглядели как огни косяка глубоководных рыб.
Уильям прошел мимо перевернутых кресел. Одно позади свечей, однако, стояло как следует.
Он остановился.
- А… Уильям, - произнесло кресло. Затем Лорд де Слов медленно распрямил свои долговязые очертания из объятий кожанного кресла и вышел на свет.
- Отец, - произнес Уильям.
- Я думал, что ты придешь сюда. Твоей матери тоже всегда нравилось это место. Конечно, тогда оно было… другим.
Уильям ничего не сказал. Да, было.
- Думаю, весь этот абсурд нужно остановить сейчас же, а ты? – спросил Лорд де Слов.
- Я думаю, он и останавливается, отец.
- Но я не думаю, что ты имеешь в виду то же, что и я, - отозвался Лорд де Слов.
- Я не знаю, что, как ты думаешь, ты имеешь в виду, - откликнулся Уильям. – Я просто хочу услышать от тебя правду.
Лорд де Слов вздохнул.
- Правду? В душе я, знаешь ли, старался во благо интересов города. Когда-нибудь ты поймешь. Ветинари ведет это место к погибели.
- Да… Ну… Вот здесь-то все и усложняется, не так ли? – спросил Уильям, поражаясь, что его голос до сих пор не задрожал. – Я хочу сказать, все говорят подобное, ведь так? «Я делал это из лучших побуждений», «Цель оправдывает средства» - каждый раз одни и те же слова.
- Но разве ты тогда не согласишься, что настало время для правителя, который прислушивается к людям?
- Может быть. Ты каких людей имел в виду?
Выражение лица Лорда де Слова изменилось. Уильям был удивлен, что оно продержалось так долго.
- Ты собираешься это поместить в свои бумажки с новостями, не так ли?
Уильям ничего не ответил.
- Ты ничего не можешь доказать. И ты это знаешь.
Уильям вышагнул на свет, и Лорд де Слов увидел блокнот.
- Я могу доказать достаточно. И только это, на самом-то деле, и имеет значение. Остальное станет делом… расследования. Ты знаешь, что Ваймса называют «терьером Ветинари»? Терьеры копают, копают и не бросают дело.
Лорд де Слов положил руку на эфес меча.
А Уильям услышал собственные мысли: Спасибо. Спасибо. До этих самых пор, я не мог в это поверить…
- У тебя ведь есть честь, правда? – спросил его отец, все еще с выводящим из себя спокойствием. – Ну, опубликуй это и провались с треском. И Стража тоже. Мы не отдавали никаких распоряжений…
- Я уверен, что нет, - сказал Уильям. – Я уверен, что ты сказал «сделайте так», а детали оставил на долю людей вроде Штыря и Тюльпана. Руки, обагренные кровью, но вытянутые на растоянии.
- Как твой отец я приказываю тебе прекратить это… это…
- Раньше ты приказывал мне говорить правду, - заметил Уильям.
Лорд де Слов выпрямился.
- О, Уильям, Уильям! Не будь таким наивным.
Уильям захлопнул блокнот. Теперь слова приходили легче. Он спрыгнул со здания и обнаружил, что может летать.
- И какая же это правда? – спросил он. – Правда, которая ценна настолько, что ее должны окружать телохранители лжи? Правда, более странная, чем вымысел? Или правда, которая все еще надевает башмаки, пока ложь обегает мир? – Он шагнул вперед. – Это твоя любимая фразочка, не так ли? Это больше не имеет значения. Думаю, мистер Штырь собирался тебя шантажировать, и, ты знаешь, каким бы наивным я не был, то же самое собираюсь сделать и я. Ты покинешь этот город, немедленно. Для тебя это будет не слишком сложно. И лучше бы тебе надеяться на то, что ничего не случится со мной, или с кем-либо из тех, кто со мной работает, или с кем-нибудь, кого я знаю.
- Неужели?
- Сейчас же! – прокричал Уильям так громко, что Лорд де Слов отшатнулся. – Ты что, не только с ума сошел, но и оглох? Сейчас же, и не возвращайся, потому что если ты это сделаешь, я опубликую каждое чертово только что сказанное тобой слово! – Уильям вытащил из кармана Дезорганайзер. – Каждое чертово слово! Ты меня слышишь? И даже мистер Криввс будет не в состоянии помочь тебе ускользнуть от такого! Тебе даже хватило самонадеянности, тупой самонадеянности, воспользоваться нашим домом! Как ты посмел! Выметайся из города! И либо вытащи меч, либо убери… от него… свою… руку!
Он замолчал, тяжело дыша и раскрасневшись.
- Правда надела свои башмаки, - добавил он. – И теперь она начнет раздавать пинки. – Он прищурился. – Я сказал тебе снять руку с этого меча!
- Как глупо, как глупо. А я верил, что ты мой сын.
- Ах да. Чуть не забыл об этом, - проговорил Уильям, теперь взмыв на энергии ярости. – Ты знаешь один дварфийский обычай? Нет, конечно, не знаешь, потому что они не настоящиe люди, так? Но, видишь ли, я знаю одного-другого из них, так что…
Он достал из кармана бархатный мешочек и швырнул его своему отцу.
- А это?.. – протянул Лорд де Слов.
- Это стоит больше двадцати тысяч долларов, насколько смогли оценить пара экспертов, - ответил Уильям. – У меня не было времени, чтобы проверить точно, и мне бы не хотелось, чтобы ты думал, что я поступаю несправедливо, так что я округлил в щедрую сторону. Это должно покрыть все затраты, которые я принес тебе за все годы. Плата за школу, одежда, все. Должен признать, ты справился с работой не очень хорошо, учитывая, что конечный результат – я. Видишь ли, я выкупаю себя у тебя.
- О, я вижу. Драматичный жест. Ты правда думаешь, что семья – это вопрос денег? – спросил Лорд де Слов.
- Ну-у, да, если верить истории. Денег, земель и титулов, - отозвался Уильям. - Поразительно, как часто нам не удавалось вступить в брак с кем бы то ни было, у кого не было хотя бы двух из этих трех пунктов.
- Ничтожный упрямец. Ты знаешь, что я имел в виду.
- Не знаю, так ли это, - возразил Уильям. – Но я знаю, что эти деньги я получил несколько часов назад от человека, который пытался меня убить.
- Пытался тебя убить? – Впервые за все время в голосе послышался намек на неуверенность.
- Ну да. Ты удивлен? – поинтересовался Уильям. – Когда что-то подкидываешь в воздух, разве не нужно беспокоиться о том, куда оно отскочет?
- Действительно нужно, - произнес Лорд де Слов. Он вздохнул, подал рукой быстрый сигнал, и Уильям увидел, как тени отделились от более глубоких теней. И он вспомнил, что нельзя управлять имениями де Словов без нанятой в большом количестве помощи в каждом отделении жизни. Суровые люди в маленьких круглых шляпах, которые знали, как выгонять из дому, и накладывать арест на имущество, и устанавливать ловушки на людей…
- Ты, как я погляжу, переутомился, - заметил его отец, пока они приближались. – Думаю, тебе необходимо… да, долгое морское плаванье. На острова Тумана, возможно, или, может быть, Четыреикс. Или в Бханбхандук. Там, насколько я знаю, молодые люди, которые не боятся запачкать руки, могут сделать большое состояние. Здесь тебя определенно ничего не ждет… Ничего хорошего.
Теперь Уильям разглядел четыре фигуры. Он встречал их в имениях. Как правило, у них были имена в одно слово, кроде Дженкса или Клэмпера, и не было вообще никакого видимого прошлого.
Один из них произнес:
- А теперь, если вы проявите всего лишь капельку благоразумия, мистер Уильям, мы сделаем все тихо и быстро…
- Периодически тебе будут высылаться маленькие денежные суммы, - сообщил Лорд де Слов. – Ты сможешь вести такой образ жизни, который…
Со скрытого тенями потолка, кружась, как листья сикомора, опустилось несколько комков пыли.
Они приземлились рядом с бархатным мешочком.
Над головами тихо зазвенела покрытая чехлом люстра.
Уильям посмотрел наверх.
- О нет, - произнес он. – Прошу… Не убивай никого!
- Что? – удивился Лорд де Слов.
На пол спрыгнул Отто Шрик, с руками, поднятыми, словно когти.
- Добрый фечер! – обратился он к изумленному приставу. Потом посмотрел на свои руки. – О, о чем я только думаю!
Он сжал кулаки и качнулся с ноги на ногу.
- Поднять их ф традиционном анк-морпоркском кулачном бою!
- Поднять? – проговорил человек, замахиваясь дубиной. – Да иди к черту!
Удар Отто оторвал его от земли. Он, вращаясь, приземлился на спину и далеко проехал по отполированному полу. Отто повернулся кругом так быстро, что его черты размылись, и раздался звучный шлепок, когда пал еще один человек.
- Что такое? Что такое? Я применяю вашу цифилизофанную драку на кулаках, а фы не хотите срашаться? – спросил он, подскакивая вперед-назад, как боксер-любитель. – А, фот фы, сэр, фы покажите драку…
Кулаки размылись до невидимого состояния и отмутузили человека, как подвесную грушу. Когда тот упал, Отто выпрямился и рассеянно выбросил руку вбок, наградив стремительно надвигающегося четвертого противника ударом в подбородок. Человек по-настоящему крутанулся в воздухе.
Это случилось за несколько секунд. А затем Уильям только успел уловить суть происходящего, чтобы выкрикнуть предупреждение. Но он опоздал.
Отто опустил взгляд на клинок меча, слишком глубоко вонзившегося ему в грудь.
- О, ну фы только посмотрите, - произнес он. – Снаете, с этой работой у меня рубашки больше дфух дней не протягифают!
Он повернулся к пятящемуся Лорду де Слову и хрустнул костяшками пальцев.
- Убери это от меня! – закричал его светлость.
Уильям покачал головой.
- Ах, да? – проговорил Отто, все еще приближаясь. – Фы думаете, я – это? Ну так посфольте мне и фести себя как это.
Он схватил Лорда де Слова за грудки и одной рукой поднял его в воздух, вытянув эту руку во всю длину.
- Дома у нас есть люди фроде фас, - произнес он. – Они – те, кто гофорят толпе, што делать. Я прибыл в Анк-Морпорк, мне сказали, что сдесь фсе по-другому, но на самом деле фсегда фсе одно и то ше. Фсегда есть проклятые люди фроде тебя! А теперь, што мне с тобой сделать?
Он рывком поднес руку к собственному жилету и отбросил черную ленточку в сторону.
- Мне фсе рафно никогда не нравфилось чертово какао, - сказал он.
- Отто!
Вампир повернулся.
- Да, Вильям? Чефо ты хочешь?
- Это зашло слишком далеко, - Лорд де Слов побледнел. Уильям никогда не видел его так очевидно напуганным.
- О? Что ты гофоришь? Ты думаешь, я ефо укушу? Мне фас укусить, мистер Фаша Сфетлость? Ну, фосможно, нет, потому что вот Вильям думает, што я хороший челофек. – Он подтянул Лорда де Слова ближе, так что их лица оказались на расстоянии нескольких дюймов. – Так, мошет, мне нужно задать себе фопрос, насколько я хороший? Или, может, просто нужно задать себе фопрос… лучше ли я тебя?
Секунду-другую он колебался, а потом внезапным движением рванул человека на себя.
С огромной деликатностью он поцеловал Лорда де Слова в лоб. Потом поставил дрожащего человека обратно на пол и потрепал его по голове.
- Фообще-то, пошалуй, какао не так уш и плох, а юная леди, которая играет на фисгармнонии, иногда она мне подмигифает, - сообщил он, отступая в сторону.
Лорд де Слов открыл глаза и воззрился на Уильяма.
- Как ты посмел…
- Замолчи, - посоветовал Уильям. – Теперь я собираюсь рассказать тебе, что произойдет дальше. Я не буду называть имена. Таково мое решение. Понимаешь, я не хочу, чтобы моя мать оказалась замужем за предателем. А еще есть Руперт. И мои сестры. И я тоже. Я защищаю имя. Это, наверное, с моей стороны очень неправильный поступок, но я все равно его совершу. Фактически, я снова тебя ослушаюсь. Я не скажу правду. Не всю правду. Кроме того, я уверен, что те, что захотят узнать подобные вещи, узнают все довольно скоро. И, смею предположить, они разберутся со всем этим тихо. Ну, знаешь… Совсем как ты.
- Предателя? – прошептал Лорд де Слов.
- Так люди скажут.
Лорд де Слов кивнул, как человек, попавший в неприятный сон.
- Я никак не могу взять деньги, - сказал он. – Желаю тебе получить от них радость, сын мой. Потому что… Ты, безо всякого сомнения, настоящий де Слов. Приятного тебе дня.
Он развернулся и вышел прочь. Через несколько секунд скрипнула, открываясь, дальняя дверь, а потом тихо закрылась.
Уильям, пошатнувшись, шагнул к колонне. Теперь его и впрямь трясло. Он переиграл в голове встречу. Его разум все это время не касался земли.
- Ты в порядке, Вильям? – спросил Отто.
- Меня мутит, но… да, я в порядке. Из всех непробиваемых, упертых, как осел, сосредоточенных на себе, самонадеянных…
- Зато ты это сглажифаешь другими качестфами, - заметил Отто.
- Я имел в виду моего отца.
- О.
- Он просто настолько уверен, что все время прав…
- Изфини, мы фсе еще о твоем отце гофорим?
- Ты что, хочешь сказать, что я такой же, как он?
- О, нет. Софсем другой. Софершенно другой. Фообще никакофо сходстфа.
- Тебе не надо было так далеко заходить! – он замолчал. – Я сказал «Спасибо»?
- Нет, не сказал.
- О, боже.
- Нет, ты заметил, што не сказал, так что фсе ф порядке, - успокоил его Отто. – С кашдым днем ф каждом отношении мы станофимся фсе лучше и лучше. Кстати, ты не будешь фозрашать, если я попрошу фытянуть из меня этот меч? Ну фот какой идиот фтыкает ефо в вампира? Фсе, что он делает – это портит белье.
- Позволь помочь… - Уильям осторожно вытащил клинок.
- Можно я эту рубашку на сфои расходы запишу?
- Думаю, да.
- Хорошо. А теперь фсе кончено, и настало фремя наград и медалей, - жизнерадостно сказал вампир, поправляя жилет. – Итак, што теперь с тфоими бедами?
- Они только начинаются, - ответил Уильям. – Думаю, я буду любоваться на Здание Стражи изнутри меньше, чем через час.


Вообще-то Уильям Оказывал, как говорится, Содействие в Расследовании Стражи уже через сорок три минуты.
По другую сторону стола Командор Ваймс внимательно перечитывал Таймс. Уильям знал, что он делал это дольше, чем необходимо, чтобы заставить его понервничать.
- Могу помочь вам со всеми словами, которые вам не знакомы, - вызвался он.
- Это очень хорошо, - проговорил Ваймс, не обратив на него внимания, - Но мне нужно знать больше. Мне нужно знать имена. Я думаю, ты имена знаешь. Где они встречались? Подобные сведения. Мне нужно их знать.
- Некоторые вещи для меня являются тайной, - отозвался Уильям. – У вас более чем достаточно свидетельств, чтобы отпустить Лорда Ветинари.
- Я хочу знать больше.
- Только не от меня.
- Да бросьте, мистер де Слов. Мы ведь здесь на одной стороне!
- Нет. Мы на разных сторонах, которые просто оказались бок о бок.
- Мистер де Слов, ранее сегодня вы совершили нападение на одного из моих офицеров. Вы знаете, сколько у вас уже неприятностей?
- Я ожидал от вас большего, чем это, мистер Ваймс, - заметил Уильям. – Вы хотите сказать, что я нападал на офицера в форме? Офицера, который мне представился?
- Осторожнее, мистер де Слов.
- Меня преследовал оборотень, командор. Я предпринял некоторые шаги, чтобы… причинить ему неудобства и суметь оторваться. Вы хотите провести дискуссию на эту тему публично?
Я веду себя как самоуверенный, лживый, надменный ублюдок, подумал Уильям. И у меня здорово получается.
- Тогда вы не оставляете мне другого выбора, кроме как арестовать вас за утаивание…
- Я требую адвоката, - заявил Уильям.
- Неужели? И кто у тебя на уме в такое время ночи?
- Мистер Криввс.
- Криввс? Ты думаешь, он за тебя выступит?
- Нет. Я знаю, что он это сделает. Поверьте мне.
- О, так уж и сделает?
- Поверьте.
- Ну ладно, - сказал Ваймс, улыбаясь. – Разве нам это нужно? Помогать Страже – долг каждого горожанина, не так ли?
- Я не знаю. Знаю, что Стража считает, что это так. Я никогда не видел, чтоб это было где-то записано, - ответил Уильям. – И потом, я никогда не знал, что у Стражи есть право шпионить за невинными людьми.
Он увидел, как улыбка командора застыла.
- Это было для твоего же блага, - прорычал Ваймс.
- Я не знал, что решать, что для меня благо – это ваша работа.
На сей раз уже Ваймс одержал маленькую победу.
- Я не собираюсь идти на поводу, - сказал он. – Но у меня есть причины верить, что ты утаиваешь информацию о серьезном преступлении, а это нарушение. Это противозаконно.
- Мистер Криввс что-нибудь скажет по этому поводу. Готов поспорить, был какой-нибудь прецедент. Он просмотрит все на сотни лет назад. Патриции всегда высоко ценили прецеденты. Мистер Криввс будет копать и копать. Если потребуется, годами. Именно так он и добился своего теперешнего положения - копанием.
Ваймс наклонился вперед.
- Только между нами и без твоего блокнота, - проворчал Ваймс. – Мистер Криввс – хитроумный мертвый мерзавец, который такой закон, как наш, может раскусить, как игру со сплетением колец.
- Ага, - согласился Уильям. – И он мой адвокат. Я это гарантирую.
- Почему вдруг мистер Криввс станет за тебя говорить? – спросил Ваймс, пристально смотря на Уильяма.
Тот, не мигая, посмотрел ему в глаза в ответ. Это правда, подумал он. Я – сын моего отца. Все, что мне нужно сделать – воспользоваться этим.
- Потому что я очень честный человек? – предположил он. – А теперь, вы как, собираетесь отправить за ним посыльного? Потому что если нет, вам придется меня отпустить.
Не сводя глаз с Уильяма, Ваймс потянулся к переговорной трубке на краю стола и снял ее с рычага. Он подул в нее и приложил к уху. Оттуда раздался такой звук, словно на другом конце водосточной трубы умоляла о пощаде мышь.
- Ята випси пойтл свуп?
Ваймс поднес трубку ко рту.
- Сержант, пошли кого-нибудь наверх, чтобы он проводил мистера де Слова в камеру, хорошо?
- Свиддл ям-ямпвипвипвип?
Ваймс вздохнул и положил трубку на место. Потом встал и открыл дверь.
- Фред, пришли кого-нибудь отвести мистера де Слова в камеру, хорошо? – проорал он. -На данный момент я называю это предоставлением защиты, - добавил он, повернушись к Уильяму.
- Защиты меня от кого?
- Ну, вот лично меня обуревает неодолимое желание снабдить тебя звоном в ухе, - поделился Ваймс. – И, я так подозреваю, есть и другие люди, не обладающие моим самоконтролем.
В камере, вообще-то, оказалось довольно мирно и спокойно. Койка была удобная. Стены были покрыты надписями, и Уильям скоротал время, исправляя ошибки в правописании.
Дверь вновь отворилась. Констебль с каменным лицом проводил Уильяма обратно наверх в кабинет Ваймса.
Там был мистер Криввс. Он невозмутимо кивнул Уильяму. Командор Ваймс сидел перед маленькой, но значительной пачкой бумаг, и вид у него был побитого человека.
- Я полагаю, мистер де Слов может свободно уходить, - произнес мистер Криввс.
Ваймс пожал плечами.
- Я только поражаюсь, что вы не просите меня вручить ему золотую медаль и сверкающий свиток с благодарностями. Но я требую залог в ты…
- А? – вмешался мистер Криввс, поднимая серый палец.
Ваймс свирепо посмотрел на него.
- Сто…
- А?
Ваймс заворчал и полез в карман. А потом сунул Уильяму доллар.
- Вот, - сказал он с необъятным сарказмом. – И если ты не предстанешь перед Патрицием завтра в десять, тебе придется его отдать. Доволен? – спросил он у Криввса.
- Перед которым Патрицием? – уточнил Уильям.
- Спасибо за остроумный ответ, - отозвался Ваймс. – Просто будь там.
Выходя на ночной воздух со своим новым клиентом, мистер Криввс молчал, но немного погодя сказал:
- Я предоставил приказ об exeo carco cum nihil pretii на основании olfacere violarum и sini plenis pistis. Завтра я выдвину заявление, что вы ab hamo, в том случае, если это не работает…
- Запах фиалок? – переспросил Уильям, который мысленно переводил, - и полные карманы рыбы?
- Основано на деле около шестисот лет назад, когда подсудимый успешно обратился к суду с заявлением, что, хотя он действительно столкнул пострадавшего в озеро, тот выбрался оттуда с карманами, полными рыбы, к его конечной выгоде, - решительно ответил мистер Криввс. – В любом случае, я буду приводить доводы, что если утаивание иноформации от Стражи – это преступление, то каждый человек в городе виновен.
- Мистер Криввс, я не желаю говорить, как и откуда я получил мою информацию, - объяснил Уильям. – Если мне придется это сделать, то придется раскрывать вообще все.
Свет отдаленного фонаря с голубым стеклом, висевшего над дверью Здания Стражи, упал на лицо юриста. Он быглядел больным.
- Вы правда считаете, что у тех двух людей были… сообщники? – спросил он.
- Я в этом уверен, - ответил Уильям. – Я бы сказал, что это вопрос… записи.
В этот момент ему стало почти жаль адвоката. Но только почти.
- Это, может быть, не в интересах общества, - медленно произнес мистер Криввс. – Сейчас должно настать время для… Улаживания конфликтов.
- Совершенно верно. Поэтому я уверен, что вы позаботитесь обо всем, так что мне не придется изливать все эти слова на ухо Ваймсу.
- Как ни странно, в 1497 году был прецедент, когда кошка успешно…
- Хорошо. И вы перекинетесь с глазу на глаз одним из ваших особенных тихих слов с Гильдией Граверов. Вы отлично управляетесь с разговорами с глазу на глаз.
- Ну, конечно, я сделаю все, что в моих силах. Счет, однако…
- …Не будет существовать, - закончил Уильям.
Только теперь пергаментные черты лица мистера Криввса действительно исказила боль.
- Pro bono publico? – каркнул он.
- О да. Вы определенно будете работать на благо общества, - заверил Уильям. – А что благо для общества, то благо и для вас. Разве это не прекрасно?
- С другой стороны, - произнес мистер Криввс, - Возможно, в интересах каждого будет оставить это печальное дело позади, и я буду, эхм, рад даровать мои услуги.
- Благодарю. Так мистер Скроуп теперь Ло… Теперь Патриций?
- Да.
- По решению голосования Гильдий?
- Да. Конечно.
- Единогласному решению?
- Я не должен вам говорить…
Уильям поднял палец.
– А? – произнес он.
Мистер Криввс скорчился.
- Попрошайки и Белошвейки проголосовали за то, чтоб отложить дело, - сказал он. – Также как Прачки и Гильдия Экзотических Танцовщиц.
- Значит… Это, выходит, Королева Молли, Госпожа Длань, Миссис Ясли и Мисс Дикси Вум, - произнес Уильям. – Какой интересный, должно быть, образ жизни вел Лорд Ветинари.
- Без комментариев.
- А не сказали бы вы, что мистер Скроуп предвкушает возможность схватиться с многочисленными проблемами, связанными с правлением городом?
Мистер Криввс поразмыслил над этим.
- Я думаю, положение может быть именно таково, - заключил он.
- Не последней из которых является тот факт, что Лорд Ветинари фактически совершенно невиновен? И что, следовательно, над назначением Скроупа стоит огромный знак вопроса? Вы бы не посоветовали ему приступить к своим обязанностям с несколькими запасными парами кальсон? На последнее можете не отвечать.
- Указывать собранию Гильдий отменить законное решение, пусть даже оно и было основано на… ошибочных данных – не моя работа. Так же как и не является моей обязанностью давать мистеру Скроупу советы по поводу его нижнего белья.
- Увидимся завтра, мистер Криввс, - сказал Уильям.


Уильям едва успел раздеться и лечь, как уже снова была пора вставать. Он, как мог, умылся, переодел рубашку и осторожно спустился к завтраку. Вообще-то за столом он оказался первым.
Когда собрались остальные жильцы, воцарилось обычное невозмутимое молчание. Большинство из обитателей пансиона Миссис Арканум не тратили время на то, чтобы разговаривать, если им нечего было рассказать. Однако мистер Пачкотест, сев, вытащил из кармана копию Таймс.
- Не смог достать газету, - сообщил он, тряхнув страницами, чтобы расправить их. – Так что я купил другую.
Уильям кашлянул.
- Есть там что-нибудь серьезное? – спросил он. Со своего места он видел заголовок огромными жирными заглавными буквами:
СОБАКА УКУСИЛА ЧЕЛОВЕКА!
Он сделал это новостью.
- О… Лорду Ветинари удалось вывернуться, - сообщил мистер Пачкотест.
- Ну, конечно, а как же иначе, - отозвался мистер Склонн. – Очень умный человек, что бы там ни говорили.
- И с его псом все в порядке, - продолжал мистер Пачкотест. Уильяму хотелось тряхнуть его за то, что он так медленно читал.
- Это замечательно, - заметила миссис Арканум, наливая чай.
- И это все? – спросил Уильям.
- О, тут еще полно всякой политической ерунды, - ответил мистер Пачкотест. – Здесь все немного притянуто за уши.
- Какие-нибудь хорошие овощи сегодня есть? – спросил митсер Каретник.
Мистер Пачкотест внимательно изучил остальные страницы.
- Нет, - ответил он.
- В моей фирме подумывают о том, чтобы попытаться наладить с этим человеком контакт, чтобы узнать, не позволит ли он нам продать ему семена, - продолжал мистер Каретник. – Это как раз то, что нравится людям, - он поймал взгляд миссис Арканум и быстро добавил, – только те овощи, которые подходят для семейного развлечения, конечно же.
- Да, веселья от них много, - торжественно заключил мистер Пачкотест.
Уильяму пришел на ум вопрос, мог ли мистер Винтлер вырастить неприличный горох. Но, конечно, он мог.
- Мне казалось, что это довольно-таки важно, - сказал он, - знать, что Лорд Ветинари невиновен.
- О, да, смею сказать, для тех, кто имеет дело со всеми такими вещами, - заметил мистер Пачкотест. – Я только не вижу, какое это имеет значение для нас.
- Но, несомненно… - хотел возразить Уильям.
Миссис Арканум поправила прическу.
- Я всегда считала Лорда Ветинари в высшей степени привлекательным мужчиной, - сообщила она, а потом, когда все на нее уставились, у нее сделался обеспокоенный вид. – Я имела в виду, что просто немножко удивлена, что нет Леди Ветинари. Так сказать. Кхем.
- О, ну, вы же знаете, что говорят, - сказал мистер Уиндлинг.
Через стол выбросилась пара рук, схватила пораженного человека за отвороты пиджака и рванула его вверх так, что его лицо оказалось в паре дюймов от лица Уильяма.
- Я не знаю, что говорят, мистер Уиндлинг! – прокричал он. – Но вы знаете, что говорят они, мистер Уиндлинг! Почему бы вам нам всем не рассказать, кто вам это сказал, мистер Уиндлинг?
- Мистер де Слов! Ну в самом деле! – возмутилась миссис Арканум. Мистер Склонн убрал с дороги тост.
- Я прошу за это прощения, миссис Арканум, - отозвался Уильям, все еще крепко держа вырывающегося человека, - но я хочу знать то, что все знают, и хочу знать, откуда они это знают. Мистер Уиндлинг?
- Говорят, что у него в друзьях есть какая-то дама, которая очень важная персона в Убервальде, - ответил мистер Уиндлинг. – И я буду вам очень благодарен, если вы меня отпустите!
- И все? И что в этом такого дурного? Это дружественная страна!
- Да, но, да, но поговаривают…
Уильям отпустил его. Мистер Уиндлинг отшатнулся и рухнул обратно на свой стул, но Уильям продолжал стоять, тяжело дыша.
- Так вот, это я написал статью в Таймс! – отрезал он. – И то, что там написано, говорю я! Я! Потому что я все это выяснял и проверял, а люди, часто говорящие «ный!» пытались меня убить! Я не какой-нибудь там брат какого-то человека, которого вы встретили в пабе! Я не какой-нибудь глупый слух, пущенный по округе, чтобы наделать бед! Так что просто вспонимте об этом, прежде чем попробуете сказать что-нибудь из всей этой чепухи, мол, «все знают»! А через час или около того я должен буду пойти во дворец и встретиться там с Командором Ваймсом и Патрицием, кто бы им ни был, и многими другими людьми, чтобы со всем этим разобраться! И это будет совсем не приятно, но мне придется это сделать, потому что я хотел узнать вещи, которые важны! Простите за чайник, миссис Арканум, я уверен, его можно склеить.
В наступившей тишине мистер Склонн взял газету и спросил:
- Это вы пишете?
- Да!
- Я… э-э… Я думал, что для этого у них есть специальные люди…
Все повернулись к Уильяму.
- Нет никаких их. Есть только я и молодая леди. Мы все это пишем!
- Но… Кто вам говорит, что туда помещать?
Все опять повернулись к Уильяму.
- Мы просто… решаем.
- Э… А насчет больших серебряных блюдец, похищающих людей – это правда?
- Нет!
К удивлению Уильяма, мистер Каретник по-настоящему поднял руку.
- Да, мистер Каретник?
- У меня весьма важный вопрос, мистер де Слов, раз уж вы все это знаете.
- Да?
- У вас есть адрес того человека с забавными овощами?


Уильям и Отто прибыли во дворец в без пяти минут десять. У ворот образовалась небольшая толпа.
Во дворе стоял Командор Ваймс, разговаривая с Криввсом и предводителями некоторых Гильдий. Увидев Уильяма, он невесело улыбнулся.
- Поздновато ты пришел, мистер де Слов, - сообщил он.
- Да я рано пришел!
- Я имел виду, что кое-что успело произойти.
Мистер Криввс прочистил горло.
- Мистер Скроуп прислал записку, - сказал он. – Судя по всему, он заболел.
Уильям вытащил блокнот.
Гражданские лидеры сосредоточили взгляды на вещице. Уильям поколебался. А затем нерешительность испарилась. Я де Слов, подумал он, и не смейте задирать передо мной нос! Придется вам идти в ногу со временем*. Ну что ж… Вперед…
-----
*прим. пер. - то есть, в ногу с "Таймс"
-----

- А там была подпись его матери? – спросил он.
- Я не улавливаю вашей мысли, - произнес адвокат, но некоторые предводители Гильдий отвернулись.
- Тогда что сейчас происходит? – продолжил Уильям. – У нас нет правителя?
- К счастью, - ответил мистер Криввс, который вглядел так, словно он сейчас горел в персональному аду, - Лорд Ветинари чувствует себя намного лучше и надеется уже завтра вернуться к своим обязанностям.
- Извините, а у него есть позволение это записывать? – спросил Лорд Низз, глава Гильдии Наемных Убийц, когда Уильям сделал пометки.
- Это чье ихнее позволение? – спросил Ваймс.
- Их, - вполголоса выдохнул Уильям.
- Ну, не может же он что угодно записывать, правда? – сказал Лорд Низз. – Предположим, он напишет что-нибудь такое, что мы не хотим, чтобы он записывал?
Ваймс твердо посмотрел Уильяму в глаза.
- Это не запрещено законом, - ответил он.
- Значит, Лорд Ветинари не отправится под суд, Лорд Низз? – спросил Уильям, секунду удержав взгляд Ваймса.
Низз, озадаченный, повернулся к Криввсу.
- Ему можно это спрашивать? – поинтересовался он. – Просто вот так вот прямо брать и задавать вопрос?
- Да, милорд.
- А мне нужно на него отвечать?
- Это в данных обстоятельствах целесообразный вопрос, милорд, но необходимости отвечать нет.
- У вас есть, что сообщить людям Анк-Морпорка? – сладким голосом спросил Уильям.
- У нас есть, мистер Криввс? – обратился Лорд Низз.
Мистер Криввс вздохнул.
- Это может быть разумным, милорд, да.
- О, ну, тогда – нет, суда не будет. Очевидно.
- И Ветинари не будет помилован? – продолжал Уильям.
Лорд Низз повернулся к мистеру Криввсу, который снова издал легкий вздох.
- И вновь, милорд, это…
- Ладно, ладно… Нет, он не будет помилован, потому что совершенно ясно, что он совершенно невиновен, - раздраженно произнес Лорд Низз.
- Не сказали бы вы, что ясно это стало благодаря отличной работе, проведенной Командором Ваймсом и его преданной командой стражников, которым в небольшой степени помогли Таймс? – спросил Уильям.
Лорд Низз стоял с ничего не выражающим лицом.
- Я бы так сказал? – спросил он.
- Думаю, вы бы, вероятно, так и сказали, да, милорд, - отозвался Криввс, погружаясь все глубже во мрак.
- О. Тогда скажу, - откликнулся Низз. – Да.
Он изогнул шею, пытаясь увидеть, что записывал де Слов. Краем глаза Уильям заметил выражение лица Ваймса: оно было странной смесью изумления и гнева.
- И, как выразитель мнения Собрания Гильдий, не скажете ли вы, что вы Командор Ваймс достоин похвалы? – продолжал Уильям.
- Так, минуточку… - начал было Ваймс.
- Я полагаю, что это так, да.
- Думаю, в самом ближайшем будущем надо ждать какой-нибудь Медали Стражи или награждения?
- Так, послушайте же… - перебил Ваймс.
- Да, вполне вероятно. Вполне вероятно, - согласился Лорд Низз, теперь целиком сокрушенный ветром перемен.
Уильям старательно вывел и это тоже, а потом закрыл блокнот. Среди прочих это вызвало общее облегчение.
- Сердечно вас благодарю, милорд и вас, леди и джентльмены, - жизнерадостно сказал он. – О, мистер Ваймс… Нам с вами ничего не нужно обсудить?
- Не сейчас, - прорычал Ваймс.
- О, это хорошо. Что ж, я должен идти и подробно это описать, еще раз благода…
- Вы, конечно, покажете нам… эту… статью, прежде чем поместить ее в газету, - окликнул его Лорд Низз, слегка оправившись.
Уильям завернулся в надменность, будто в плащ.
- Эм, нет, я не думаю, что я это сделаю, милорд. Видите ли, это моя газета.
- Он может?..
- Да, милорд, он может, - отозвался мистер Криввс. – Боюсь, что может. Право свободы слова – это старая славная анк-морпоркская традиция.
- Боги всемогущие, что, действительно?
- Да, милорд.
- Как она выжила?
- Не могу сказать, милорд. Но мистер де Слов, - добавил Криввс, сверля взглядом Уильяма, - я уверен, молодой человек, который не собъется со своего пути, чтобы помешать гладкой работе города.
Уильям вежливо ему улыбнулся, кивнул остальным и прошел через двор на улицу. Удалившись на причличное расстояние, он рассмеялся.


Прошла неделя. Она была примечательна не произошедшими событиями. Не было никаких простестующих заявлений от мистера Подлизы или Гильдии Граверов. Уильям задумался, не сунули ли его осторожно в папку «оставить в покое». В конце концов, могли думать люди, Ветинари, вероятно, был должен Таймс, и никому не хотелось бы стать этим долгом, не так ли? Не было и визитов Стражи. В округе было намного больше уличных дворников, чем обычно, но после того, как Уильям отослал Гарри Королю сотню долларов, плюс букет для миссис Король, Мерцающая Улица перестала мерцать.
Пока заново отстраивался старый сарай, они переехали в новый. С мистером Сыром было легко довговориться. Он всего лишь хотел денег. С такими простыми людьми знаешь, что с тобой дальше будет, даже если это значит, что ты лишишься каких-то денег из бумажника.
Вкатили новый печатный станок, и снова деньги практически лишили это действие всякого трения. Дварфы уже значительно этот станок переделали.
Этот сарай был меньше старого, но Сахарисса ухитрилась отгородить крошечный редакторский уголок. Она поставила туда вешалку и какое-то растение в горшке, и взволнованно говорила о том, сколько у них будет места, когда закончат строить новое здание, но Уильям предполагал, что, каким бы большим это место не было, аккуратным оно не будет никогда. Газетные люди считали пол большим плоским шкафом для бумаг.
Еще у него был новый стол. Вообще-то это был лучше, чем просто новый стол: это был самый настоящий старинный стол, сделанный из самого настоящего орехового дерева, отделанный кожей, и с двумя чернильницами, множеством ящиков и самым настоящим древоточцем. За таким столом можно писать.
Шип они с собой не взяли.
Уильям раздумывал над письмом от Анк-Морпоркской Лиги Благопристойности, когда чувство, что кто-то стоит рядом, заставило его поднять взгляд.
Сахарисса впустила внутрь маленькую группу незнакомых посторонних людей, хотя через пару секунд он понял, что одним из них являлся покойный мистер Бенди, который был просто потусторонним.
- Помнишь, ты говорил, что нам нужно больше писателей? – спросила она. – Мистера Бенди ты знаешь, а это Миссис Тилли, – маленькая седовласая женщина присела перед Уильямом в книксене, - она любит кошек и по-настоящему страшные убийства, и мистер О'Бисквит, - поджарый молодой человек, - он прибыл из самого Четырикса и ищет работу, прежде чем вернуться домой.
- Правда? Чем вы занимались в Четыриксе, мистер О'Бисквит?
- Ходил в Университет Испорт, приятель.
- Ты волшебник?
- Нет, приятель. Меня выкинули из-за того, о чем я писал в студенческом журнале.
- Это о чем?
- Вообще-то обо всем.
- О. А… Миссис Тилли, кажется, это вы написали нам то чудное грамматически и орфографически верное письмо, предлагающее, чтобы всех, кто не достиг возраста восемнадцати лет, раз в неделю пороли, чтобы они прекратили быть такими шумными?
- Раз в день, мистер де Слов, - поправила миссис Тилли. – Это проучит их, как ходить повсюду такими молодыми!
Уильям поколебался. Но пресс нужно было кормить, а им с Сахариссой нужно было иногда отдыхать. Рокки приносил кое-какие спортивные новости, и хотя для Уильяма они были нечитаемы, он все равно их помещал в газету в надежде, что все увлекающиеся спортом, вероятно, не умели читать. Работников должно было стать больше. Стоило попробовать.
- Что ж, очень хорошо, - сказал он. – Мы всем вам дадим испытательный срок, начиная прямо…
Он вскочил на ноги. Все обернулись, чтобы посмотреть, почему.
- Прошу, не беспокойтесь, - попросил из дверей Лорд Ветинари. – Это предполагалось как неофициальный визит. Набираете новых работников, как я посмотрю?
Патриций, за которым по пятам шел Стукпостук, пересек комнату.
- Э, да, - ответил Уильям. – Вы в порядке, сэр?
- О, да. Занят, конечно. Так много нужно прочитать, чтобы нагнать события. Но я подумал, что мне стоит улучить момент, чтобы прийти и посмотреть на этот «свободный пресс», о котором столь значительное время говорил мне Командор Ваймс.
Он постучал по одной из железных колонн пресса своей тростью.
- Однако он, судя по всему, накрепко привинчен к полу.
- Э, нет, сэр. Я хотел сказать, «свободный» он в том смысле, что именно он печатает, сэр, - объяснил Уильям.
- Но вы же, несомненно, берете с людей деньги?
- Да, но…
- О, я вижу. Вы хотели сказать, у вас должна быть свобода печатать все, что вам захочется?
Выхода не было.
- Ну… В общем и целом да, сэр.
- Потому что это в, какой там был интересный термин? Ах, да… в интересах общества?
Лорд Ветинари взял литеру и тщательно ее изучил.
- Думаю, да, сэр.
- Эти истории о пожирающих людей золотых рыбках и чьих-то мужей, исчезающих в больших серебряных блюдцах?
- Нет, сэр. Это то, что обществу интересно. А мы о другом пишем, сэр.
- Об овощах забавной формы?
- Ну, немного и об этом, сэр. Сахарисса называет их интересными для людей историями.
- Об овощах и животных?
- Да, сэр. Но это хотя бы существующие овощи и животные.
- Итак… у нас есть то, что интересно простому народу, и общественно-интересные истории, которые интересуют людей, и интересы общества, которые не интересуют никого.
- Кроме общества, сэр, - отозвался Уильям, стараясь не отставать.
- И это не то же самое, что народ и люди?
- Думаю, все несколько сложнее, сэр.
- Разумеется. Вы имеете в виду, что общество отличается от людей, которых просто повсюду видно? Общество обдумывает большие, разумные, взвешанные дела, тогда как люди просто снуют вокруг и делают всякие глупости?
- Думаю, да. Хотя, должен признать, над этой идеей еще стоит поработать.
- Хм-м-м. Интересно. Я, определенно, заметил, что группам умных и сообразительных людей способны приходить на ум по-настоящему глупые идеи, - заметил Лорд Ветинари. Он смерил Уильяма взглядом, говорившим: «Я могу прочесть твой разум, твои мысли, даже самый мелкий шрифт», а затем снова осмотрел типографию – Ну, я гляжу, перед вами лежит полное событий будущее, и мне бы не хотелось делать его хоть сколько-нибудь труднее, чем оно, несомненно, будет. Я заметил, у вас тут работа идет?..
- Мы устанавливаем семафор, - гордо поведала Сахарисса. – Мы сможем получать щелчки прямо от башни Большого Ствола. И мы открываем отделения в Сто Лате и Псевдополисе!
Лорд Ветинари поднял бровь.
- Подумать только, - произнес он. – Сколько новых деформированных овощей станет доступно. Я с нетерпением и интересом буду ждать этого зрелища.
Уильям решил ничего на это не говорить.
- Меня поражает, как те новости, которые вы находите, так аккуратно вписываются в доступное пространство, - продолжил Ветинари, посмотрев на страницу, над которой работал Боддони. – Нигде никаких маленьких пропусков. И каждый день происходит что-то достаточно важное, чтобы быть наверху первой страницы. Как странно… О, в слове «предъявить» нужен твердый, а не мягкий знак…
Боддони поднял взгляд. Трость Лорда Ветинари со свистом рассекла воздух и нависла над серединой плотно заполненной страницы. Дварф пригляделся, кивнул и вытащил маленький инструмент.
Она лежит к нему вверх ногами и в зеркальном отражении, подумал Уильям. И слово в самой середине текста. И он его заметил.
- То, что расположено задом наперед, часто проще постичь, если оно перевернуто также и вверх ногами, - сообщил Лорд Ветинари, рассеянно постукивая по подбородку серебряным набалдашником своей трости. – В жизни все как в политике.
- Что вы сделали с Чарли? – спросил Уильям.
Лорд Ветинари посмотрел на него с выражением, в котором не было ничего, кроме невинного удивления.
- Ну, ничего. А я должен был что-то сделать?
- Вы заточили его, - подозрительно спросила Сахарисса, - в глубоком подземелье и заставили все время носить маску, и распорядились, чтобы всю еду ему приносил глухонемой тюремщик?
- Э… Нет, не думаю, - ответил Ветинари, улыбнувшись ей. – Хотя из этого, без всякого сомнения, вышла бы хорошая статья. Нет, я полагаю, он вступил в члены Гильдии Актеров, хотя я, конечно, осознаю, что есть те, кто счел бы глубокое подземелье более предпочтительной альтернативой. Тем не менее я предвижу его успешную карьеру. Детские праздники и так далее.
- Что… В роли вас?
- Действительно. Очень забавно.
- И, возможно, когда вам нужно быдет выполнить какое-нибудь скучное обязательство, или придется позировать для портрета маслом, у вас найдется для него работа? – предположил Уильям.
- Хммм? – протянул Ветинари. Уильям думал, что у Ваймса ничего не выдающее выражение лица, но даже оно казалось расплывшимся в улыбке по сравнению с видом Его Светлости, когда тот хотел выглядеть бесстрастно.
- У вас есть еще какие-нибудь вопросы, мистер де Слов?
- У меня их много, - ответил Уильям, беря себя в руки. – Таймс будет проявлять очень ярый интерес к гражданским делам.
- Как похвально, - отозвался Патриций. – Если вы свяжетесь со Стукпостуком, я уверен, я смогу найти время, чтобы дать вам интервью.
Нужному Слову Нужное Место, подумал Уильям. И хоть это было не приятным знанием, его предки всегда были одними из первых, кто ввязывался в любые конфликты. В каждой осаде и засаде, в каждой атаке на укрепленные позиции непременно навстречу славе или смерти, а зачастую – и тому, и другому, - скакал галопом какой-нибудь де Слов. Для де Слова не было врага слишком сильного, не было раны слишком глубокой, не было меча слишком тяжелого. И не было могилы слишком глубокой. В то время как инстинкты Уильяма боролись с языком, он чувствовал, что за его спиной столпились все его предки, толкая в драку. Ветинари слишком очевидно играл с ним. Ну что ж, давайте, по крайней мере, умрем за что-то достойное… Вперед, к славе или смерти, или и тому, и другому!
- Я уверен, милорд, что, когда бы вы не пожелали интервью, Таймс будут вполне готовы вам его предоставить, - сказал он, - Если место позволит.
Он и не осознавал, сколько вокруг было общего шума, пока этот шум не прекратился. Стукпостук закрыл глаза. Сахарисса уставилась прямо перед собой. Дварфы замерли, как статуи.
Наконец, Лорд Ветинари нарушил молчание.
- Таймс? То есть вы и вот эта юная леди? – спросил он, поднимая брови. – О. Понимаю. Это то же самое, что и с Обществом. Что ж, если я могу чем-либо помочь Таймс…
- И нас нельзя будет подкупить, - сказал Уильям. Он знал, что сейчас он галопом скачет прямо на остро наточенные колья, но он скорее будет проклят, чем примет чье-то покровительство.
- Подкупить? – удивился Ветинари. – Мой дорогой сэр, видя, на что вы способны совершенно бесплатно, я бы помедлил, прежде чем вложить вам в руку даже пенни. Нет, мне нечего предложить вам, кроме благодарности, которая, конечно, примечательна своей склонностью испаряться. А, появилась маленькая идея. В субботу я буду проводить небольшой ужин. Некоторые предводители Гильдий, пара послов… все довольно скучно, но, быть может, вы и ваша чрезвычайно храбрая молодая леди… Прошу прощения, я, конечно же, хотел сказать, Таймс… Пожелаете его посетить?
- Я не… - сказал было Уильям, но внезапно замолчал. От удара туфлей по голени такое бывает.
- Таймс сделает это с удовольствием, - сказала Сахарисса, ослепительно улыбаясь.
- Восхитительно. В таком случае…
- По правде говоря, есть одна услуга, о которой я хочу попросить, - сказал Уильям.
Ветинари улыбнулся.
- Конечно. Если я могу быть чем-либо полезен Тай…
- Вы не придете в субботу на свадьбу дочери Гарри Короля?
К его скрытому удовольствию, взгляд, который послал ему Ветинари, казался пустым потому, что его нечем было заполнить. Но к Патрицию наклонился Стукпостук и прошептал несколько слов.
- А? – произнес Патриций. – Гарри Король. Ах, да. Абсолютное воплощение духа, который сделал наш город таким, каков он сейчас. Разве не так я всегда говорил, Стукпостук?
- Да, именно так, сэр.
- Я, несомненно, буду присутствовать. Полагаю, там будут многие гражданские лидеры?
Вопрос так и остался деликатно покачиваться в воздухе.
- Так много, насколько это возможно, - ответил Уильям.
- Нарядные экипажи, тиары, роскошные одеяния? – поинтересовался Лорд Ветинари у набалдашника своей трости.
- Множество.
- Да. Я уверен, что я там буду, - заключил Лорд Ветинари, и Уильям знал, что Гарри Король проведет свою дочь мимо бОльшего количества сливок общества, чем он может сосчитать, а хотя в мире Гарри Короля буквам было очень мало места, считать он умел по-настоящему хорошо. У миссис Король от чистейшего пассивного снобизма случится счастливая истерика.
- Я в свою очередь, однако, - произнес Патриций, - должен попросить вас не огорчать Командора Ваймса и не ссориться с ним. – Он слегка кашлянул. – Больше необходимого.
- Я уверен, что мы сможем работать сообща, сэр.
Лорд Ветинари поднял брови.
- О, я надеюсь, что нет, я действительно надеюсь, что нет. Работать сообща – это цель деспотизма и тирании. Свободные люди работают и тянут во всевозможные стороны. – Он улыбнулся. – Это единственный способ продвигаться вперед. Это, и, конечно, идти в ногу со временем. Доброго вам дня.
Он кивнул им и вышел из здания.

- Почему все до сих пор тут стоят? – возмутился Уильям, когда чары рассеялись.
- Э…Мы до сих пор не знаем, что мы должны делать, - безнадежно объяснила миссис Тилли.
- Идите и узнавайте все, что люди хотят опубликовать в газете, - сказала Сахарисса.
- И все, что они не хотят опубликовать в газете, - добавил Уильям.
- И все интересное, - продолжила Сахарисса.
- Как тот дождь из собак, который был пару месяцев назад? – уточнил О'Бисквит.
- Не было пару месяцев назад дождя из собак! – отрезал Уильям.
- Но…
- Один щенок – это еще не дождь. Он выпал из окна. Слушайте, нас не интересуют осадки из домашних животных, спонтанные возгорания или люди, похищаемые странными штуками с неба…
- Если только этого не случится, - заметила Сахарисса.
- Ну, разумеется, если это случится, то интересует, - согласился Уильям. – но если не случается, то нет. Понятно? Новости – это все происходящие необычные события…
- И происходящие обычные события, - добавила Сахарисса, корпя над репортажем от Анк-Морпоркского Общества Забавных Овощей.
- И обычные события, да, - отозвался Уильям. – Но в основном новости – это то, что кто-то где-то не хочет, чтобы вы опубликовали в газете…
- Разве что, иногда это не то, - снова вмешалась Сахарисса.
- Новости – это… - начал Уильям и замолчал. Они вежливо за ним наблюдали, пока он застыл с открытым ртом и воздетым пальцем.
- Новости, - изрек он, - от многого зависят. Но когда вы их увидите, вы их узнаете. Ясно? Вот так. А теперь ступайте и разыщите какие-нибудь.
- Это было немного грубо, - заметила Сахарисса, когда они гуськом вышли.
- Ну, я тут думал, - произнес Уильям. – То есть, в последнее время… постоянно происходили странные события, то одно, то другое…
- …Нас пытались убить, тебя посадили в тюрьму, нашествие собак, пожар, ты нагло себя вел с Ветинари… - припомнила Сахарисса.
- Да, ну, и… так будет ли действительно иметь такое большое значение, если мы с тобой, ну, знаешь… Возьмем выходной вечер? Я хочу сказать, - отчаянно добавил он, - нигде же не сказано, что мы обязательно должны публиковаться каждый день, так?
- Кроме как на заголовке газеты, - заметила Сахарисса.
- Да, но нельзя же верить всему, что читаешь в газетах.
- Ну… Ладно. Я только закончу этот репортаж…
- Тут вам сообщения, мистер Уильям, - сказал один из дварфов, вываливая на его стол кучу бумаг. Уильям проворчал и бегло их просмотрел. Была пара пробных щелк-посланий из Ланкра и сто Лата, и он видел, что довольно скоро ему придется съездить туда, чтобы обучить нескольких настоящих, да, репортеров, потому что он видел, что эти серьезные письма от деревенских зеленщиков и трактирщиков, которые будут получать пенни за строку, ждет только ограниченное будущее. Еще было несколько посланий голубиной почтой от тех людей, которые не могли освоиться с новой технологией.
- О боги, - выдохнул он себе под нос. – В мэра Квирма ударил метеорит… опять.
- Такое возможно? – удивилась Сахарисса.
- Видимо, да. Это от мистера Пьюна из городского совета. Здравомыслящий малый, не слишком развитое воображение. Он говорит, на сей раз метеорит подстерегал мэра в переулке.
- Правда? У женщины, у которой мы покупаем белье, есть сын, он в Университете ведет лекции Карающей Астрономии.
- Он нам не даст свой комментарий по этому поводу?
- Он мне улыбается, когда видит в магазине, - твердо сказала Сахарисса. – Так что даст.
- Лад-но. Если сможешь…
- Отличный денек, ребята!
У стойки стоял мистер Винтлер. В руках он держал картонную коробку.
- О, боже, - пробормотал Уильям.
- Только взгляните на вот это вот, - предложил мистер Винтлер, человек, не распознающий намек, даже если этим намеком обернуть свинцовую трубу.
- Я думаю, с нас довольно забавных ов… - начал Уильям.
И замолчал.
Румяный человек доставал из коробки большую картофелину. Еще она была очень бугристой и узловатой. Уильям раньше видел бугристые и узловатфые картофелины. Если возникало желание таким образом развлечься, они были похожи на лица. Но в этом случае представлять лицо не нужно было. Это и было лицом. Сделанным из вмятин, бугорков и росточков, но оно было очень похожим на лицо, безумно глядящее в лицо Уильяма и совсем недавно пытавшееся его убить. Уильям помнил его чрезвычайно хорошо, потому что до сих пор иногда просыпался в три ночи и видел его перед собой.
- Это… не… совсем… забавно… - произнесла Сахарисса, покосившись на Уильяма.
- Поразительно, да? – спросил мистер Винтлер. – Я бы ее не принес, да вы всегда очень ими интересовались.
- День без раздвоенного пастернака, - сладким голосом произнесла Сахарисса, - все равно что день сез солнца, мистер Винтлер. Уильям?
- А? – откликнулся Уильям, отрывая взгляд от картофельной головы. – Это только мне кажется, или оно выглядит… удивленным?
- Да, еще как, - признала Сахарисса.
- Вы откопали ее только что? – спросил Уильям.
- О, нет. Она у меня в одном из мешков несколько месяцев лежала, - ответил Винтлер.
…Что помешало оккультному поезду мыслей, который уже покатился в голове Уильяма. Но… Вселенная – странное, забавное место. Причина и следствие, следствие и причина… Впрочем, он бы скорее оторвал себе правую руку, чем записал бы такое.
- Что вы с ней собираетесь сделать? – спросил он. – Сварить?
- Да боги с тобой, нет. Это слишком крахмальный сорт. Нет, эта станет жареной картошечкой.
- Жареной, а? – повторил Уильям, и, странно, но это показалось самой правильным, что с нею можно было сделать.
- Да. Да, это хорошая идея. Зажарьте его, мистер Винтлер. Зажарьте.
Часы шли.
Один из репортеров заскочил, чтобы сообщить, что взорвалась Гильдия Алхимиков, и считается это новостью или нет? Из своего склепа был вызван Отто и отослан сделать снимок. Уильям закончил свою заметку о вчерашних событиях и передал ее дварфам. Кто-то пришел и сказал, что на Саторской Площади собралась большая толпа, потому что Казначей (71) с озадаченным видом сидел на крыше на высоте седьмого этажа. Сахарисса, осторожно орудуя карандашом, вычеркнула все прилагательные из статьи об Анк-Морпорском Обществе Флористов, сократив, тем самым, ее длину вдвое.
Уильям отправился узнать насчет Казначея (71), а затем набросал несколько коротких абзацев. Волшебники, творящие странные вещи, не были новостью. Волшебники, творящие странные вещи, были волшебниками.
Он бросил заметку в ящик Исходящие и посмотрел на пресс.
Он был большим, и черным, и сложным. Без глаз, без лица, без жизни… но он поглядел на него в ответ.
Уильям подумал: не нужны никакие древние жертвенные камни. В этом Лорд Ветинари ошибся. Де Слов дотронулся до лба. Ушиб давным-давно исчез.
Ты оставил на мне свой знак. Но я тебя перехитрю.
- Пойдем, - сказал он.
Сахарисса, все еще заваленная работой, подняла взгляд.
- Что?
- Пойдем. Наружу. Прямо сейчас. Прогуляемся, или чай попьем, или по магазинам, - продолжил он. – Давай только не будем находиться здесь. Не спорь, прошу. Надевай пальто. Прямо сейчас. Пока он не понял. Пока он не нашел способ нас остановить.
- О чем ты говоришь?
Он снял с вешалки ее пальто и схватил ее за руку.
- Некогда объяснять!
Она позволила вытащить себя на улицу, где Уильям сделал глубокий вдох и расслабился.
- А теперь не мог бы ты мне сказать, что все это было? – попросила Сахарисса. – У меня там, знаешь ли, куча работы.
- Я знаю. Пошли. Мы, наверное, еще недостаточно далеко. На Улице Вязов открылся новый лапшовый ресторанчик. Все говорят, что он довольно хорош. Как насчет него?
- Но там еще столько работы!
- И что? Завтра она все еще там будет, не так ли?
Девушка поколебалась.
- Ну, часок-другой, пожалуй, не помешают, - признала она.
- Хорошо. Пойдем.
Они успели дойти до перекрестка Дороги Паточной Шахты и Улицы Вязов, когдо оно их настигло.
Дальше по улице слышались крики. Уильям повернул голову и увидел запряженную четверкой лошадей подводу пивовара, вырывающуюся из-под контроля. Он увидел ныряющих в сторону и удирающих с ее пути людей. Он увидел копыта размером с блюдце, взметающие грязь и лед. Он увидел медные заклепки на упряжи, сверкание, пар…
Его голова повернулась в другую сторону. Он увидел старушку с двумя палочками, переходящую улицу, совершенно не подозревающую о несущейся к ней смерти. Он увидел шаль, седые волосы…
Мимо него пронеслось что-то размытое. Какой-то человек взвился в воздух, в середине улицы приземлился на плечо, перекатившись, быстро поднялся, схватил старушку и отскочил…
В облаке пара и брызг промчалась неуправлямая повозка. Лошади в упряжке пытались завернуть на перекрестках. Подвода позади них – нет. Свалка копыт, лошадей, колес, мокрого снега и криков вихрем прокатилась вперед и выбила стекла нескольких лавок, прежде чем повозка врезалась в каменную колонну и замерла.
Повинуясь законам физики и повествованию подобных вещей, ее груз этого не сделал. Бочки разорвали свои веревки, обрушились на улицу и покатились вперед. Несколько разбилось, заполняя сточные канавы пивом. Другие, ударяясь и сталкиваясь друг с другом, стали центром внимания каждого честного горожанина, который распознал сотню галлонов пива, вдруг больше никому не принадлежавших и направлявшихся к свободе.
Уильям и Сахарисса поглядели друг на друга.
- Так – я собираю материал, ты идешь разыскивать Отто!
Они выпалили это одновременно, а затем вызывающе друг на друга уставились.
- Ну ладно, ладно, - произнес Уильям. – Найди какого-нибудь мальчишку, заплати ему, чтоб разыскал Отто, я поговорю с Отважным Стражником, схватившим старушку в Удачном Броске, а ты освети Большой Взрыв, хорошо?
- Я найду мальчишку, - сказала Сахарисса, выхватывая собственный блокнот, - Но это ты освети несчастный случай и Бонанцу Пивных Бочек, а я поговорю с Седовласой Старушкой. Интересы общества, так?
- Ну хорошо! – уступил Уильям. – Спасителем был Капитан Моркоу. Удостоверься, что Отто сделает снимок, и узнай его возраст!
- Конечно!
Уильям направился к толпе вокруг разбившейся телеги. Многие люди в отдалении преследовали бочки, и странные крики предполагали, что жаждущие выпить люди редко осознают, как тяжело остановить сто галлонов пива в больших дубовых бочонках, если те уже катятся.
Он исполнительно списал имя с одной стороны подводы. Пара людей помогали лошадям, но непохоже, чтобы они имели какое-либо отношение к доставке пива. Они были похожи просто на людей, которые хотели помочь потерявшимся лошадкам, отвести их домой и сделать им как лучше. Если это означало местами их перекрашивание и клятвы всем святым, что эти лошади принадлежали им последние два года, что ж, так тому и быть.
Уильям подошел к наблюдателю, не занятому никакой видимой преступной деятельностью.
- Изв… - начал было он. Но глаз горожанина уже приметил блокнот.
- Я все видел, - сообщил он.
- Правда?
- Э-то бы-ло у-жас-но-е зре-ли-ще, - медленно продиктовал человек. – Но страж-ник со-вер-шил бро-саю-щий вы-зов смер-ти пры-жок, что-бы спас-ти ста-руш-ку, и он зас-лу-жи-ва-ет ме-да-ли.
- Правда? – спросил Уильям, быстро записывая. – А вы…
- Сэ-мю-эль Арбластер, сорок три года, каменщик, дом 11б, Очисты, - отозвался человек.

- Я тоже все видела, - быстро вмешалась женщина рядом с ним. – Миссис Флорри Перри, мать-блондинка троих детей, из Сестричек Долли. Это была сцена по-бо-ища.
Уильям рискнул покоситься на свой карандаш. Он был как какая-нибудь волшебная палочка.
- А где иконографист? – спросила миссис Перри, с надеждой оглядываясь по сторонам.
- Э… Еще в пути, - ответил Уильям.
- О. – Она выглядела разочарованной. – Жаль насчет той женщины со змеей, да? Он сейчас, наверное, делает ее снимки.
- Э-э… Надеюсь, что нет, - отозвался Уильям.
Это был долгий день. Одна бочка закатилась к брадобрею и взорвалась. Появилось несколько людей пивовара, и произошла схватка с несколькими новыми владельцми бочонков, которые предъявляли право спасения. Один предприимчивый человек поставил бочку у обочины дороги, разлил пиво и открыл временный паб. Прибыл Отто. Он сделал снимки спасителей бочек. Сделал снимки драки. Сделал снимки, как появилась Стража, чтобы арестовать всех, кто еще стоял на ногах. Он сделал снимок седовласой старушки и гордого Капитана Моркоу, и, от волнения, своего большого пальца.
С какой стороны ни погляди, это был хороший материал. И Уильям, вернувшись в Таймс, уже наполовину написал ее, когда вспомнил…
Он наблюдал, как все это происходило. И он потянулся за своим блокнотом. Это была очень тревожная мысль, сказал он Сахариссе.
- Ну и что? - спросила она со своей стороны стола. – Сколько «л» в слове «галантный»?
- Одна, - ответил Уильям. – Я хочу сказать, я даже не попытался что-то сделать. Я подумал: это История, и я должен ее рассказать.
- Ага, - откликнулась Сахаарисса, все еще склонившись над своими записями. – Нас связал пресс.
- Но это не…
- Посмотри на это с такой стороны, - посоветовала Сахарисса, начиная новую страницу. – Одни люди – герои. А другие просто ведут записи.
- Да, но это не очень-то…
Сахарисса подняла взгляд и сверкнула ему быстрой улыбкой.
- Иногда это один и тот же человек, - сказала она.
На этот раз уже Уильям скромно опустил взгляд.
- Думаешь, это действительно правда? – спросил он.
Она пожала плечами.
- Действительно правда? Кто знает? Это же газета, не так ли? Этому нужно всего лишь остаться правдой до завтрашнего дня.
Уильям почувствовал поднятие температуры. Ее улыбка была действительно привлекательной.
- Ты… уверена?
- О, да. Правда до завтрашнего дня меня устраивает.
И за ее спиной большой черный вампир-печатный станок ждал, когда его накормят, и пробудят к жизни в темноте ночи до утреннеого света. Он крошил сложности мира в маленькие истории, и он был вечно голоден.
И ему была нужна статья в две колонки на вторую страницу, вспомнил Уильям.
А в паре дюймов под его рукой личинка древоточца довольно прогрызала себе дорогу сквозь старинную древесину. Реинкарнация любит шутки точно так же, как и любая другая философская гипотеза. Вгрызаясь, древоточец думал: «Это –ное хорошее дерево!»
Потому что ничему нет нужды быть истиной вечно. Всего лишь достаточно долгое время, по правде говоря.

Конец