Search
29 марта 2024 г. ..:: Фанфикшен » Конец всех надежд ::..   Login
 Переход по разделам Minimize

    

 Главная шляпа фанфика Minimize

Автор: Алексей Гришин

Дисклэймер: Герои и мир принадлежат Тэрри Пратчетту.

Рейтинг: G

Разрешение на использование: По запросу к автору

Пейринг: Кэррот/Ангва

Жанр: приключения, романтика

Размер: макси

Аннотация: В фике хватает расхождений и противоречий, но будьте снисходительны — я все-таки не профессиональный писатель и далеко не специалист по вселенной Пратчетта.

Обсудить фанфик на форуме


    

 Конец всех надежд Minimize

 

«Дабро пожалаваться в Анк-Морпорк, горад тыщи сюрприсов, кантрастов и преятных неажиданностей…» Этими словами начинается популярное издание «Путеводителя», выпущенное в незапамятные времена Гильдией купцов. И нельзя сказать, что он приукрашивает истину. Вопрос лишь в том, что считать «преятной неажиданностью».

Здесь каждый имеет право зарабатывать себе на жизнь. Так принято в Анк-Морпорке, на всем Плоском мире и, хотелось бы надеяться, во всей остальной вселенной тоже.

Делается это так: берешь доллар (не будем уточнять, откуда взялся этот самый первый доллар, но без него не обойтись) и вкладываешь этот доллар, скажем, в сосиски и тесто. Горчица и кетчуп достаются тебе практически бесплатно. А потом, устанавливаешь где-нибудь на площади маленький прилавок, и оглянуться не успеешь, как получаешь с этого 5 долларов в неделю.

Затем, берешь эти 5 честно заработанных доллара и покупаешь на них еще больше сосисок и теста, и расставляешь такие прилавки по всему городу. Нанимаешь людей, которые работают на тебя, и вот — ты во главе своего маленького дела.

Спустя год, ты уже занят оптовой торговлей, а там, смотришь — и ты уже поставляешь свой товар на экспорт и снабжаешь все магазины и лавки, как по вращению от Пупа, так и против.

Тут, ты покупаешь себе большой дом где-нибудь по ту сторону реки, в Анке, а там у тебя уже есть бассейн и упряжка отличных рысаков. Ты ходишь на вечеринки с коктейлями, где тебя угощают изысканными блюдами и винами, заставляющими забыть отвратительный запах сосисок, с которых все началось.

На руках у тебя сплошные козыри и ты со смехом вспоминаешь те времена, когда тебе приходилось буквально резать себя без ножа, чтобы свести концы с концами.

Вышеописанная схема не всегда срабатывает, но кто мешает вам попытаться еще раз. А затем, пытаться снова и снова, пока вы не добьетесь того, что хотите. Так делается бизнес. И каждый имеет право зарабатывать так, как может.

И закон ничего не имеет против неотъемлемого права человека зарабатывать себе на жизнь. Пусть каждый охотится за долларом.

Закон может оспаривать только способы и средства, с помощью которых ты пытаешься добыть эти вечно ускользающие зеленые бумажки.

Если, скажем, к примеру, вы проявляете на этом пути склонность к взламыванию сейфов, то закон может косо поглядеть на это.

Если же вам больше нравится колотить своих сограждан по голове с целью отобрать их кошелек, то вы не должны потом иметь претензий к закону (в лице представителей соответствующих Гильдий) за то, что он уже смотрит на вас с явной неприязнью.

Если же вы, доведя вопрос до логического завершения, зарабатываете на жизнь с помощью ножа и топора, если вы втыкаете эти предметы в других граждан с тем, чтобы лишить их жизни — тут уж извините! Если, конечно, вы не состоите в Гильдии убийц.

Однако, совершая все вышеупомянутые правонарушения, можно выйти сухим из воды. Можно обойти закон, если совершать черные деяния руками других людей. Можно избежать ответственности, если забрать жизнь человека с его согласия (такое, как ни странно, случается). Закону нечего сказать, если украденное невозможно увидеть, взвесить или попробовать на вкус. Или если пострадавший не обращается за помощью. В общем, дырок в Анк-Морпоркских законах больше, чем в исподнем старикашки Рона.

 

* * *

Маленький магазинчик под вывеской «Удивительные Древности» всегда был на этом месте, в самом конце Кленовой улицы, между складом мраморных и гранитных надгробных досок и пустующей мастерской разорившегося ювелира Уховертчиксонна. Хотелось бы, чтобы это было правдой. Не пришлось бы тогда тратить время на объяснение феномена появляющихся и исчезающих магазинчиков. Такого рода заведения, как вы, наверное, сами догадались, могут появиться только «вдруг». Волшебство это, ловкий фокус или естественный порядок вещей — судить не нам. Просто поверьте — эта лавка была там всегда. Так проще поверить во все остальное.

Само собой, магазинчик был очень маленьким. Вряд ли кто то, услышав название «Удивительные Древности» представляет себе пятиэтажный супермаркет. Специально для таких, повторяю — «маленький». Тяжелая дубовая дверь вела непосредственно в главное и единственное помещение, если не считать крошечной комнатки в задней части магазина. Как и положено, путь покупателю преграждал массивный прилавок, за которым, скрытые в полутьме, под залежами пыли и завесами из паутины таились те самые Удивительные Древности. Рассмотреть что-либо внутри магазина через единственное окно, выходящее на Кленовую улицу, было совершенно невозможно.

Хозяйка «Удивительных Древностей», вопреки ожиданиям не принадлежала к разряду антиквариата. На вид ей было чуть больше 60-ти, даже с учетом того, что косметология в наши дни творит чудеса. Белые, как иней на верхушке Кори Челести, волосы аккуратно уложены на затылке, добавляя владелице лишние пять дюймов роста. Стройная, с поправкой на возраст, фигура туго затянута старомодным корсетом и скрыта под темно-синим платьем. Походка этой, без преувеличения можно сказать — мадам, напоминает бесшумное и плавное движение легкой лодочки, подгоняемой едва заметным ветерком. Или неуловимое движение, возникающее иногда под поверхностью воды тропических рек и заканчивающееся молниеносным броском и визгом несчастной жертвы.

Как отмечали некоторые из тех, кто посещал «Удивительные Древности» до того, как едва не произошла катастрофа, в облике хозяйки незримо ощущалось нечто зловещее и, в то же время, притягательное. Впрочем, все рассуждения подобного рода начали появляться только после того, как магазин исчез с Кленовой улицы и вовсе с лица Плоского Мира также неожиданно, как и возник.

У хозяйки магазина было много имен. Здесь и сейчас она называла себя Бэт Нуар. Имя как имя, ничего особенного. Но вообще то, она предпочитала, чтобы ее называли Хранительница Врат.

 

* * *

Ангуа зажмурилась от яркого луча солнца, проникшего в щель между полосками жалюзи, и перевернулась на другой бок. Но солнечные лучи неумолимо следовали за ней, расчерчивая решеткой из черных и золотистых полос ткань простыни.

— «Прямо как камера для задержанных в одном из домов Стражи»,- подумала Ангуа, — «О, боги, не постель, а тюрьма».

В каком-то смысле это так и было, но вовсе не потому, что лучи солнца образовали на простыне причудливый узор.

Ангуа приподнялась на локте и посмотрела на спящего рядом мужчину. Она изучала его лицо, словно видела впервые. Короткие огненно-рыжие волосы смялись от прикосновения к подушке и забавно торчали в разные стороны. На губах угадывалась тень улыбки, словно мужчина видел во сне что-то очень приятное. Правая рука, больше напоминающая боевой таран, обнимала подушку, остальные части тела, не менее внушительных размеров, были скрыты одеялом.

— «Три дня», — подумала Ангуа, — «Осталось всего три дня до полнолуния. Я так не хочу терять тебя, милый…»

Раздался громовой стук в дверь. Посыпалась штукатурка. Капитан Анк-Морпоркской Городской Стражи Кэррот Железобетонсен в мгновение ока оказался на ногах. В его руке тускло блеснула сталь меча.

— Кто там?

— Босс, вы, эта, просили разбудить вас сегодня пораньше, — раздался за дверью рев капрала Детрита, тролля, во всех смыслах этого слова,- Потому что сегодня эта, как его, смотр, вот.

Меч исчез так же быстро, как и появился. Ангуа в который раз поразилась тому, насколько быстро Кэррот восстанавливает самообладание. Казалось, его ничто не может вывести из себя.

— Спасибо, капрал, — отозвался Кэррот, — Только незачем было так долбить по двери.

— Виноват, сэр.

Кэррот повернулся к Ангуа.

— Я едва не опоздал. Нужно бежать.

— Может, — вздохнула Ангуа,- сначала оденешься?

 

* * *

Тем же вечером.

Меньше всего на свете Аксель Бантт хотел становиться волшебником. Странно слышать такое заявление, учитывая тот почет и уважение, которым пользуются волшебники, необременительные условия труда и высокую оплату, социальные льготы и возможность в любой момент запустить в обидчика огненный шар, а то и что похуже. Не то чтобы выпускники Незримого Университета часто использовали магию для сведения личных счетов, но власть и могущество всегда привлекает людей в стены этого учебного заведения. Само ощущение превосходства греет душу, даже если ты в жизни не испепелил ни единой живой души.

Но все это было чуждо молодому мастеру Акселю. С самого детства он великолепно разбирался в механизмах и приборах. Он мог починить любую вещь, даже если видел ее впервые и не знал о ее предназначении. Именно в этом Аксель видел свое призвание.

Но на его несчастье, он был восьмым сыном состоятельного торговца и его отец решил, что грех упускать такую возможность подняться по социальной лестнице.

— «Хоть кто-то из нашей семьи должен стать по-настоящему риспектабильным «, — сказал он сыну, накануне отправки в Университет, — «Не подведи нас, сынок, мы все рассчитываем на тебя.»

— «Но, папа, я же говорил тебе, что хочу стать механиком!…»

Отец Акселя недовольно поморщился, словно сын заявил, что выбрал перспективную и престижную профессию ассенизатора.

— «Что за чушь?! — воскликнул он, — Неужели ты не понимаешь, что единственный для тебя путь наверх — это окончить Университет и стать волшебником. Или ты предпочитаешь всю жизнь влачить жалкое существование, вместо того, чтобы купаться в роскоши?»

Тут торговец несколько покривил душой. Он был одним из самых богатых и уважаемых граждан своего города. Но человек никогда не бывает удовлетворен существующим положением дел. Так что Аксель, не смотря на его желания и убеждения, отправился в Университет.

Сейчас, спустя полгода, он начал думать, что не все так плохо. Учиться было интересно, хотя не все предметы давались одинаково легко. Кроме того, Аксель не видел никаких причин, почему он не может вернуться к любимому делу после окончания Университета. Волшебник-механик — что может быть круче?!

Как наивен был этот молодой человек. Он, вероятно, полагал, что звание волшебника это примерно тоже, что должность специалиста по спецэффектам. Волшебник — это не профессия и не род занятий, это слово определяет всю дальнейшую жизнь. Человек, окончивший Незримый Университет и получивший диплом (а таких было не так уж много, как могло показаться, если взглянуть на толпу студентов)[1*] просто не мог заниматься ничем другим, кроме волшебства. Это все равно, что предложить королю место садовника или конюха. У новоиспеченного волшебника менялось все мировоззрение, отношение к окружающим простым людям и к их мелким никчемным делишкам, к вселенной в целом.

Но Аксель ничего этого еще не знал. Первые полгода в Университете научили его многим вещам, но имеющим весьма отдаленное отношение к магии. Например тому, как перебраться через стену Университета, если после наступления темноты хочется погулять по городу.

Акселя не смущало то обстоятельство, что он не только нарушает внутренний распорядок студенческого общежития, но и подвергает свою жизнь серьезной опасности. Человек, родившийся и выросший за пределами Анк-Морпорка, а затем очутившейся в этом кипящем котле человеческих страстей, обычно не имеет возможности научиться на собственных ошибках. Об опасности он чаще всего узнает, когда уже поздно что-либо предпринимать. Но чего не знаешь, о том не волнуешься.

Молодой человек направился навстречу гостеприимно подмигивающим огонькам, в изобилии усыпавшим улицы города. Это была его первая самовольная отлучка и Аксель твердо решил не возвращаться, пока не убедиться, что все то, о чем шептались студенты старших курсов — правда.

Новичку в Анк-Морпорке следует держаться в пределах броска камня от центральной площади. Улицы города, даже при дневном свете представляющие собой запутанный лабиринт, ночью превращались в кошмар архитектора. Заблудиться здесь — раз плюнуть.

Аксель убедился в этом очень быстро. Он уже понял, что не следует верить всему, о чем говорят в студенческом общежитии, особенно если сам рассказчик вовсе не горит желанием отправиться на прогулку в ночной город.

Он наудачу заглянул в какую-то дверь, за которой слышался шум, смех и обрывки популярной и непристойной песенки про ежика. Это был трактир, один из тех грязных и гнусных притонов, где пиво не покупают, а лишь берут напрокат. И где легко можно покончить жизнь самоубийством, даже если вы не имеете такого желания. На полу стояли столы, на столах — кружки с пойлом. Люди сидели за столами и опрокидывали содержимое кружек в свои глотки, до тех пор, пока не валились на пол.

Неизбалованному Акселю это место показалось очень риспектабильным. Ему повезло, что его не занесло сюда часом позже, когда после внезапно вспыхнувшей поножовщины троих посетителей выволакивали за ноги на улицу.

— Тебе чего налить? — добродушно осведомился бармен за стойкой.

Аксель открыл было рот, но тут перед барменом замаячил смутный призрак сержанта Колона, теребящего в руках книжечку квитанций.[2*] Бармену даже показалось, что он заметил отблеск медного нагрудника в дальнем конце зала.

— Детей не обслуживаем! — рявкнул бармен, не сделав ни малейшей паузы после предыдущей фразы.

— Но я… — промямлил ошарашенный Аксель, — мне…я уже…

— Пошел прочь! Эй, Гранит, выкинь отсюда этого щенка!

Аксель взвизгнул, когда на его плечо опустилась тяжелая, как камень, лапа тролля, завертелся юлой и был таков. Выскочив за дверь, он почти столкнулся с высоким худым человеком, закутанным в плащ, и в надвинутой на глаза шляпе.

— Ищешь что-нибудь, малец? — тихо произнес тот, придвигаясь поближе.

Аксель огляделся вокруг. Все дома в темноте выглядели одинаково и он уже забыл с какой стороны подошел к трактиру и в какой стороне находится Университет.

— Вы не подскажете, как мне пройти на центральную площадь? — спросил он.

— Подскажу, а как же, — человек в плаще захихикал, облизывая губы, — Я даже буду столь добр, что провожу тебя туда. Пойдем со мной, малец, — он сделал попытку схватить Акселя за руку, но тот отпрянул.

— Постой, куда же ты?

Аксель был хоть и новичком в городе, но не дураком. Он бросился бежать куда глаза глядят. Но поскольку количество действующих уличных фонарей было обратно пропорционально расстоянию от центра города, за первым же поворотом он налетел на какого-то упитанного малыша.

— О, черт, не путайся под ногами! — выкрикнул Аксель.

В ответ раздался густой бас:

— Ах ты, скотина! Да ты смотри, куда прешь!

— Извините пожалуйста, — пролепетал Аксель.

— «Извините»?! — заорал гном, выхватывая боевую секиру, — Да я тебе сейчас ноги отчекрыжу! Будешь мне тогда говорить «извините»!

Лезвие топора звякнуло по камням, на которых только что стоял Аксель, но он был уже далеко. Провожаемый гневными воплями гнома, он бежал по темным улицам, сворачивал в еще более темные переулки, с каждым шагом все удаляясь от надежных и безопасных стен alma mater.

В конце концов, он вылетел на Кленовую улицу и, тяжело дыша, привалился к стене. Дверь, которая оказалась на этом месте, распахнулась и Аксель не удержался на ногах. Тусклый свет, падающий из открытой двери, заслонила чья-то тень.

— Заходите, молодой человек, — сказала Бэт Нуар,- Уверена, у меня найдется то, что вы ищете.

 

* * *

На следующее утро.

Коммандер Самуэль Ваймс любил ежемесячные смотры не больше, чем головную боль. Его раздражала вся эта показушная суета и пафосные речи. Ему не нравилось, что множество стражников собирается в одном месте, только для того, чтобы пройтись под музыку строевым шагом, наградить отличившихся и наказать провинившихся. Стража, по его мнению, должна заниматься своими прямыми обязанностями, а все эти повышения, взыскания и увольнения можно проводить обычным порядком — как раньше.

Но Ваймс слишком хорошо относился к капитану Кэрроту, чтобы напрямую высказать ему свое мнение по поводу ежемесячных смотров. Кэрроту смотры нравились; собственно, их проведение было его идеей, и у Ваймса не хватило духу придушить эту идею в зародыше. Всем было бы лучше.

Не смотря на то, что капитан Кэррот в начищенных до зеркального блеска доспехах, с улыбкой до ушей, всегда готовый и semper fidelis[3*], обычно обладал замечательным свойством заражать окружающих хорошим настроением, Ваймса не покидало неприятное щемящее чувство.

— «Должно быть, переутомился после вчерашнего»- сказал он себе, а вслух произнес,- Отличный парад был вчера.

— Да? Я рад, что вам понравилось, сэр. Ребята старались, — отозвался Кэррот, — А что вам запомнилось больше всего?

— Как в конце столкнулись два тролля-новобранца,- ответил Ваймс, — Это было неплохо. Смешно.

— Им еще не хватает опыта, сэр. Но из них выйдет толк.

— Это хорошо. Да, вот что, Кэррот, — сказал Ваймс,- Насчет опыта. Меня тут вызывал Витинари…

— Да, сэр?

— Эта его идея, по поводу обмена опытом, по-моему, в ней что-то есть. Ты как думаешь.

Вообще то, первоначальная задумка принадлежала самому Кэрроту, как и большинство нововведений, касающихся работы Стражи. Ваймс, как полагается, ознакомил с ней лорда Витинари. Но, когда после многочисленных дополнений и исправлений патриций озвучил свой вариант, Ваймса одолели сомнения и он решил посоветоваться с Кэрротом. Суть предложения Кэррота заключалась в том, что следует приступить к созданию единой полицейской сети, охватывающей не только Анк-Морпорк, но и прилегающие города, поселки и деревни.

Патриций же видел в этом не только возможность более эффективно охранять правопорядок и быстро получать и передавать точную информацию из одного конца страны в другой. Единая полицейская сеть, или сокращенно ЕПС, в будущем обещала превратиться в ЕАС, то есть — в единую агентурную сеть. А в перспективе — в единую систему контроля и управления.

Ваймс никогда не питал к патрицию теплых чувств, но не мог не признать, что смысл в его идее есть.

Вот только почему-то события развивались таким образом, что патриций неизбежно оказывался во главе ЕПС.

— Замечательная идея, сэр, — сказал Кэррот.

— Учти, что в случае успеха, все лавры достанутся Витинари, а если ничего не выйдет, он же спустит на нас всех собак.

— Я готов рискнуть, сэр. Думаю, дело того стоит.

У дверей дома Стражи остановился шикарный экипаж, запряженный четверкой лошадей — свадебный подарок Ваймсу от Витинари. Ваймс протяжно вздохнул.

— Я знал, что ты так скажешь, — сказал Ваймс, — Я сегодня отправляюсь в командировку, в Ланкрское королевство. У меня неплохие отношения с тамошним правителем и я подумал, если уж заваривать кашу, то, для начала с тем, от кого можно не ожидать подвоха.

— Веренс Второй? — удивился Кэррот, — Вы знакомы?

— Никогда с ним не встречался, — ответил Ваймс, — Но я не слышал о нем ничего плохого, чего нельзя сказать о остальных, с кем мне придется провести предварительные переговоры.

— Ну что ж, удачи вам, сэр.

— Меня не будет три или четыре дня. Ты как, справишься тут?

Ваймс мог бы и не задавать этот вопрос. Вся Городская Стража держалась на широких плечах Кэррота. Иногда, Ваймс ловил себя на мысли, что если и есть в Страже человек, без которого можно обойтись-то это он, коммандер Ваймс.

— Все будет нормально, — сказал Кэррот, &‐ Езжайте спокойно. Говорят, Ланкр очень красивое место.

— Хотел взять с собой Сибил, — сказал Ваймс, — Да она не может оставить своих драконов… черт бы их взял. Ладно, мне пора.

Ваймс сжал на прощание руку капитана. Его не покидало нехорошее предчувствие, но не мог же он отложить поездку только из-за этого.

— Удачи вам, сэр, — еще раз повторил Кэррот.

 

* * *

Если есть в этом мире ходячее воплощение всех мыслимых и немыслимых пороков, квинтэссенция непристойности и живой пример того, насколько низко может пасть человек (но не превратиться при этом в обезьяну, не смотря на внешнее сходство[4*]), то это, без сомнения — капрал Анк-Морпоркской Городской Стражи Шнобби Шноббс. Остается только удивляться, каким образом это уродливое, гнусное, грубое, беспринципное существо не только занимается охраной правопорядка, но и носит капральские нашивки. Все это смахивает на какой-то фарс.

Но так считают только те люди, кто недостаточно хорошо знаком с капралом Шноббсом. Сержант Колон, например, прослуживший вместе с Шнобби не один год, знает, что вопреки отталкивающему впечатлению, производимому на окружающих своим обликом, характером и поступками, Шнобби, в сущности, безобиден и не представляет серьезной угрозы[5*]. Он заслуживает скорее сочувствия, чем презрения. Есть даже один человек, который считает Шнобби своим другом. Догадайтесь с трех раз — кто?

Сегодня Шноббс дежурил в ночную смену. Не торопясь, он прогуливался по улицам, стараясь не привлекать к себе внимания и не ввязываться в неприятности. Время от времени, оглянувшись по сторонам, он подходил к двери какого-нибудь склада или лавки, запертой на ночь, и, как того требует должностная инструкция, проверял, крепко ли она заперта. В инструкции, правда, не было сказано ничего о том, что запертую дверь следует трясти, толкать, пинать, и, в конце концов, попытаться вскрыть с помощью отмычки, но Шноббс считал, что небольшое отступление от правил никому не повредит.

На пустынной и тихой Кленовой улице Шнобби решил не задерживаться. Поживиться тут было нечем. Но, проходя мимо дубовой двери, вывеска над которой в темноте была не видна, он не мог удержаться от искушения и дернул за ручку. Дверь распахнулась. От неожиданности, Шнобби едва не потерял равновесие. На секунду он застыл, щурясь от света.

— Ночной обход, капрал? — услышал он спокойный женский голос и увидел его обладательницу.

— Эээ…да, — выдавил он из себя, — Проверяю, знаете ли, все ли в порядке…

— Может, зайдете на минутку, — предложила Нуар, — Ночь сегодня на редкость холодная, я могла бы угостить вас кофе. Меня зовут Нуар. Бэт Нуар.

— Капрал Шноббс, — представился Шнобби, — Вообще-то… гхммм… я на дежурстве. Не положено… Но, думаю, если ненадолго… Вы очень любезны.

И он переступил порог. Не часто, очень не часто его приглашали выпить кофе, да еще столь обходительным тоном.

Оказавшись в магазине, Шнобби разинул рот от изумления. Он бывал во многих торговых заведениях, часто — в отсутствии хозяев, но никогда раньше ему не приходилось наблюдать подобного ассортимента.

На полках вдоль стен были аккуратно разложены сотни предметов, названия и предназначения которых затерялись, должно быть, во тьме веков. Некоторые из них имели привычную форму коробочек и баночек, искусно изготовленных из камня, дерева или цветного стекла. На их содержимое могли бы указать надписи на крышках, если бы они были сделаны на понятном языке или, хотя бы, понятными буквами. Рядом лежали причудливые фигурки, блестящие безделушки, которые могли быть использованы в качестве украшения, что то, напоминающее не то музыкальный инструмент, не то орудие пытки, и многое, многое другое. Были здесь и старые книги в истрепанных кожаных переплетах с массивными застежками, какие-то амулеты и фетиши, вероятно клатчского происхождения, и прочие удивительные древности.

— Удивлены? — осведомилась Нуар, — Никогда не видели ничего подобного?

Шнобби ‐закрыл рот и вытер слюну, просто нестекающую по подбородку.

— Хотел бы я знать…

— Некоторые вещи вам лучше не знать, — прервала его Нуар, — Вот ваш кофе.

— Но… — Шнобби машинально взял пlbparmainротянутую ему чашку,- Я же только вошел… Когда вы успели…?

— Я приготовила кофе до вашего прихода. Как чувствовала, что кого-нибудь мне пошлет судьба. Иногда ночью так одиноко одной.

— А почему вы не закрываетесь на ночь, мадам? — спросил Шнобби, прихлебывая кофе. Кофе, к слову, был отличный.

— Я никогдаp class= не закрываю магазин, — ответила Нуар.

— Никогда?

— Никогда. Пока не состоялась Большая Распродажа.

Шнобби не нашел что сказать.

— Посмотрите, — предложила Нуар, — Может, вам что-нибудь приглянется.

— К сожалению, мадам, я сегодня не при деньгах,- усмехнулся Шнобби, — Эти ваши безделушки должно быть жутко дорогие.

— Деньги не имеют значения, — заявила Нуар. Шнобби непонимающим взглядом уставился на нее, — Выберите что-нибудь, уверена, мы договоримся.

Шнобби хмыкнул и прошелся вдоль полок, рассматривая товар. Некоторые вещи ему нравились, но они выглядели слишком дорогими. Он не собирался ничего покупать, но, чтобы не обидеть хозяйку магазина, ткнул наугад пальцем:

— Сколько это стоит?

Нуар подошла ближе, чтобы взглянуть на выбор Шнобби. Это был бронзовый пустотелый цилиндр, отполированный до блеска, испещренный надписями на неизвестном языке.

— Давным-давно, много лет назад, там, где сейчас вздымаются и опадают волны безбрежного океана, существовали Туманные острова. Народ, населяющий его, жил в единении с природой, молился неведомым нам богам, справляли свои обряды и наслаждались жизнью, вплоть до последнего дня, когда континент поглотили морские воды. Этот предмет — немой свидетель той эпохи, но он может что-то показать вам… Прикоснитесь.

— Но я не…

— Прикасайтесь!

Шнобби, против своей воли, вытянул руку и взял цилиндр. Когда он поднял его, внутри дернулся небольшой язычок, как у колокольчика. Шнобби не стал бы утверждать, что слышал звон, или что-либо другое, но по его руке промчалась едва заметная дрожь. Звук, раздавшийся в этот момент, ощущался в большей степени мозгом, чем ушами.

Стены комнаты стремительно раздвинулись до бесконечности, исчезли. Шнобби стоял на высокой скале, возвышающейся над берегом. Это было явно не Круглое море, да и город, раскинувшийся вдоль побережья, напоминал Анк-Морпорк не больше, чем гниющая помойка напоминает розарий. Аккуратные чистые домики, с выбеленными стенами, выглядели, как игрушечные. Между ними располагались небольшие палисадники и ряды фруктовых деревьев. Шнобби никогда в жизни не видел ничего подобного, поскольку имел сомнительное удовольствие с самого своего рождения проживать в Анк-Морпорке.

Волны с шумом разбивались о подножие скалы. Шнобби вдохнул свежий воздух, насыщенный влагой, оглянулся по сторонам. Он не испытывал страха, только любопытство.

— Приди… Приди… — слышалось ему в шуме прибоя.

— Что-что? Кто здесь? — удивился Шнобби.

— Мы ждем тебя, — принесло ветром.

Шнобби снова оглянулся на городок. Тот выглядел таким дружелюбным, милым, словно иллюстрация к сказке. И настолько же далеким от реальности.

— Вы что-то видели?

— А? — переспросил Шнобби, — Что?

— У вас было видение?

Шнобби вновь стоял в магазине, с чувством, словно его вырвали из сна, в котором воплощались в действительность все его мечты. Видение растаяло без следа. Голова слегка кружилась, словно после выпивки, вот только Шнобби ничего, кроме кофе не пил.

— Нет, — хрипло сказал он, — Я ничего не видел. Просто задумался.

— Ложь, — сказала Нуар, — Я думаю, вы лжете.

— Сколько вы хотите за… это? — спросил Шнобби.

Он крепко сжимал цилиндрик в руке. Теперь он знал что это такое — дверь в другой мир, открытый только для него одного. Одним пальцем он слегка придерживал язычок камертона, чтобы он не касался стенки. У него еще будет время вернуться в тот чудесный город. И, возможно, он не захочет возвращаться.

— Как я уже говорила — мы договоримся, — Бэт Нуар улыбнулась.

— Что вы хотите? — Шнобби чувствовал себя загнанным в ловушку зверем, готовым на все, лишь бы не расставаться с камертоном.

То, что каждый человек получает бесплатно, и что не имеет цены ни для кого, кроме этого человека. То, что легко отнять, но невозможно продать.

— Я согласен, — не думая ни секунды произнес Шнобби.

 

* * *

Утром следующего дня.

Бывают дни, которые иначе как неудачными и не назовешь. В такие дни небо серое, льет дождь и все валится из рук. В такой неудачный день, все, к чему бы ты ни приложил руку, превращается, фигурально выражаясь, в дерьмо — этакий синдром короля Мидаса, только наоборот. Ничего у тебя не получается, ничем не хочется заниматься, а впереди у тебя сплошная беспросветная безнадега. В такие дни, как ни странно, сокращается количество самоубийств, ведь для того, чтобы гарантированно покончить с собой, требуется немного везения и удачи.

У С.Р.Б. Н. Достабля был сегодня как раз такой день. С.Р.Б.Н. означало — «Себя Режу Без Ножа», своеобразный девиз, жизненное кредо коммерсанта.

Торговля шла из рук вон плохо. Собственно, она вовсе никуда не шла. С самого утра, Достабль не продал ни единой сосиски. Потом, начал накрапывать дождь, но Достабль упорно продолжал бродить с лотком по площади, выкрикивая охрипшим голосом:

— Горячие сосиски! Горячие сосиски!

Он искренне ненавидел сосисочный бизнес, и только постоянные неудачи в других видах коммерческой деятельности, раз за разом заставляли его возвращаться к торговле сосисками.

Мимо важно проследовал декан Незримого Университета. Капли дождя с шипением испарялись в футе над его головой, защищенной магическим полем. Огромный живот, распирающий мантию, предшествовал декану, и не оставлял сомнений в первостепенном пристрастии волшебника.

— Горячие сосиски! — с надеждой выкрикнул Достабль,- С горчицей!

Декан замедлил шаг и обернулся.

— Не желаете ли сосиску в тесте?! — воскликнул Достабль, пустив в ход все свое обаяние. Он промок под дождем, замерз, устал и не заработал ни единого доллара, но в груди его еще теплилась надежда, — В свежем, пышном тесте, с ароматной, благоухающей горчицей. А сосиска — вы взгляните — чистейшее мясо, хорошо прожаренное и сочное. Во всем Анк-Морпорке вы не найдете таких сосисок[6*]. И всего доллар за штуку… да что я говорю — полдоллара! Три штуки за доллар! Да я себя буквально без ножа режу с такими ценами. Ну же, возьмите хоть одну! Ради всего плоского!

Декан проглотил слюну и с сожалением произнес:

— Спасибо, но я как раз сегодня решил сесть на диету. Лишний вес, знаете ли, вреден для здоровья.

Это стало последней каплей. Достабль сложил лоток и направился домой, твердо решив не выходить на улицу до тех пор, пока не измыслит способ разбогатеть без помощи сосисок.

Путь его пролегал по Кленовой улице, в тот момент, когда с неба, вместе с оглушительным ударом грома, хлынул настоящий водопад. Выругавшись, Достабль поднял лоток над головой и бросился бежать, но вскоре он понял, что если он останется на улице, его, вкупе с грудами мусора и другими отбросами, смоет прямиком в Анк. Это был один из гарантированных способов свести счеты с жизнью, но Достабль решил приберечь его на будущее. Шлепая по воде, он подбежал к первой попавшейся двери.

Внутри было восхитительно сухо и тепло. Достабль с первого взгляда понял, что попал в магазин, владелец которого знает толк в торговле, не смотря даже на то, что Достабль был единственным посетителем. Он осмотрелся, заметил за прилавком не молодую, но довольно неплохо сохранившуюся даму, и раскланялся

с ней.

— Добро пожаловать, — сказала Бэт Нуар.

— Здравствуйте, мадам, — вежливо сказал Достабль,- Не возражаете, если я подожду здесь, пока кончится этот ужасный ливень?

— Конечно, — сказала Нуар, — Оставайтесь, сколько пожелаете. Покупателей сегодня, сами видите, не густо.

— На улице настоящий потоп, — заметил Достабль.

— Да… — Нуар на минуту задумалась, — Напоминает о прошлом. Интересные были времена…

Достабль не видел никакой связи между сегодняшним ливнем и какими-либо событиями прошлых лет, но из вежливости поддакнул:

— После дождя улицы становятся чище.

— К сожалению, никакой, даже самый сильный дождь, не в силах смыть ту грязь и скверну, что скопилась на улицах этого города.

— И не говорите, мадам, — поддержал Достабль, — Скверный город и скверные люди. Честному торговцу приходится здесь очень нелегко. Вот, взять, к примеру, меня…

— Вы торговец? И что же вы продаете?

— С.Р.Б. Н. Достабль к вашим услугам, — еще раз раскланялся Достабль, — И сдается мне, что моему бизнесу пришел конец, — он с отвращением толкнул ногой лоток.

— Конкуренция? — сочувственно спросила Нуар.

— Какое там, — отмахнулся Достабль.

— Налоги душат или донимают поборами?

— Нет. Во всяком случае, не больше, чем раньше.

— Может, ненадлежащее качество товара?

Достабль с видом оскорбленной невинности поднял свой лоток, стер рукавом отпечаток собственной подошвы и раскрыл его.

— Да вы посмотрите на эти сосиски! Глаз отдыхает и сердце радуется. А вкус! Тают на языке. С горчицей!

— Съешьте хоть одну, — предложила Нуар.

Достабль сразу сник.

— Я так и думала. Но этому горю нетрудно помочь,- покопавшись под прилавком, Нуар нашла и поставила на него небольшую стеклянную баночку, напоминающую солонку.

— Что это?

— Много тысяч лет прошло с тех пор, как Туманные острова поглотили волны океана, но кое-что сохранилось до наших дней. Обитатели их были не только чисты душой и добры сердцем, но и славились искусством приготовления пищи. «Не важно что ты готовишь», — говорили они, — «Важно как ты это готовишь». Иногда, хорошая приправа определяет вкус блюда.

— Вы имеете в виду, что с этой приправой… — начал Достабль.

— …любая, самая гнусная стряпня, от которой перед этим отвернулись даже свиньи, приобретает изумительный вкус,- закончила Нуар.

— Вот это да! — воскликнул Достабль, — Вот только… вы говорите, прошло много лет…

— Время не имеет значения, — ответила Нуар, — Я не продаю вещей, утративших свои первоначальные свойства. Кроме того, прежде чем принять решение, я предлагаю вам попробовать.

— Попробовать? Сосиски? — в голосе Достабля прозвучало отчаяние.

— Смелее, не бойтесь.

Достабль поставил лоток на прилавок. Нуар встряхнула солонкой над ним и несколько серебристых искорок, кружась, упали на омерзительно выглядящие серо-зеленые обрубки, ничуть не повлияв на их внешний вид.

— Пробуйте, — велела Нуар.

Достабль волновался, словно девственница перед первой брачной ночью, но надежда поборола сомнения и он, зажмурившись, сунул в рот кончик сосиски.

Сначала, ему показалось, что ничего не изменилось, но затем, его захлестнула волна новых, неизведанных ощущений.

Он открыл глаза и обнаружил, что изменилось очень, очень многое. Если быть точным, то единственный, кто не претерпел никаких изменений был он сам. Он сидел на теплом песке, на берегу океана, в окружении красивых смуглокожих девушек, делящих один комплект одежды на троих. Все трое о чем-то весело щебетали между собой. Достабль не понимал ни слова, но предположил, что они настроены по отношению к нему дружелюбно. Первоначальный порыв вскочить на ноги, чтобы задать деру, наиболее естественное при данных обстоятельствах действие, уступил место любопытству и желанию поближе познакомиться с этим загадочным местом и его обитателями. Ему было хорошо здесь, где тепло, приятное общество и не нужно ни о чем беспокоиться. То, каким образом он попал сюда, его не заботило.

— Как тебя зовут, крошка? — обратился он к ближайшей девушке.

— Оставайся с нами, — томно прошептала она, — и узнаешь…

Это полностью совпадало с планами Достабля, но на всякий случай он спросил:

— Где я?

— Вы у меня спрашиваете? — переспросила Нуар.

Видение растаяло. Достабль в полной растерянности уставился на окружающие его стены.

— Я…я…все это время был здесь?

— А сами вы как думаете?

Достабль с сомнением посмотрел на кусок сосиски в своей руке.

— Это все из-за этой вашей приправы? — спросил он.

Нуар не ответила.

— Сколько вы хотите за нее?

— У вас нет денег, — уверенно сказала Нуар.

Достабль смутился.

— Я достану… Я займу деньги… Но мне нужна эта приправа. Дело даже не в том, что с ней я могу поправить свои дела. Я чувствую, что она должна быть моей. Другой человек, попробовав эту сосиску, не увидел бы того, что видел я, верно…

Нуар пожала плечами.

— Я не торгую видениями, я торгую вещами. Если вы что-то видели — это ваше личное дело.

— И все же, сколько вы хотите?

— Мне не нужны деньги, — сказала Нуар, — Но у вас есть то, что мне нужно. Это нельзя потрогать руками или положить в карман, но я готова принять это в качестве оплаты.

— Забирайте, — сказал Достабль.

 

* * *

После полудня.

«Что есть оборотень в глазах Создателя?» Этот вопрос Ангуа задавала себе не раз и не два. Каждый раз, когда сменялись фазы луны, перед ней вставала неразрешимая проблема — кто же она, зверь или человек. Она не знала ответа, и не было ни единого живого существа на Диске, кто мог бы ей ответить.

Некоторые люди, далекие от реальности, могут заявить, что, мол, проблема надуманная. Посудите сами: острое чутье, быстрые ноги и смертоносные клыки с лихвой компенсируют небольшие бытовые неудобства. Природные способности волка, в сочетании с разумом человека, позволяют сделать неплохую карьеру, не так ли? Особенно в этом мире, полном опасностей и соблазнов. Прибавьте к этому романтический ореол, окружающий все, что связано с волшебством и магией, и вам покажется, что ликантропия — просто подарок судьбы.

Может, это и так. Но только не в том случае, если вы влюблены и всерьез задумываетесь о том, чтобы связать всю свою жизнь с обычным человеком, на котором не лежит печать проклятия. Шерсть и клыки в этой ситуации не к месту.

Ангуа без сожаления рассталась бы со своим проклятием, если бы это было в ее силах. До появления в ее жизни Кэррота, с необходимостью раз в месяц превращаться в волчицу можно было смириться, но теперь…

Да, она знала, что он знает, и это расстраивало ее еще сильнее. Кэррот не видел никакой проблемы в их взаимоотношениях, но Ангуа решила, что дальше это продолжаться не должно. Кэррот, по ее мнению, не заслуживал того, чтобы жить с девушкой, которая то и дело отращивает хвост, шерсть и клыки.

— «Дорогой», — скажу я ему», — подумала Ангуа, шагая по улице и рассеянно пиная попадающиеся под ноги камушки, — «Тебе не кажется, что мы не вполне подходим друг другу?» Нет, так не годится. Он сразу ответит: «Не кажется», и придется придумывать что-то другое. Скажем так: «Для нас обоих будет лучше, если мы расстанемся». А если он спросит: «Почему?». Проклятье, как все сложно! Может, вовсе ничего не говорить, а просто уехать куда глаза глядят? Нет, это будет непорядочно. Кроме того, возможно Кэррота это не остановит».

Сама того не замечая, она, вместо того, чтобы пройти прямо, к пансиону госпожи Герпес, где она проживала с момента приезда в Анк-Морпорк, Ангуа свернула налево, и, пройдя по узкому переулку, оказалась на Кленовой улице.

Дверь под вывеской «Удивительные Древности» возникла перед ней внезапно, как вынырнувший из подворотни грабитель. Ангуа удивленно огляделась, недоумевая, как это ее занесло на Кленовую улицу. Она готова была поклясться, что минуту назад, никуда не сворачивая, шла к себе домой.

— Надо все обдумать,- сказала себе Ангуа, — Поспешные решения еще никому не шли в прок.

И тут же, противореча сама себе, что часто случается с представительницами прекрасного пола, Ангуа приняла совершенно необдуманное решение. Она вошла в магазин, в котором ей абсолютно нечего было делать.

После дневного света, ее окружил полумрак, царивший внутри. Тьму слегка разбавляли огоньки десятка тонких свечей, в воздухе плыл тонкий аромат благовоний, тлеющих в массивных бронзовых чашах. На прилавке, Ангуа разглядела человеческий череп, выбеленный временем и исцарапанный когтями сидящего на нем ворона. Оперение ворона, блестящее, как антрацит, отражало пламя свечей.

Из тени выступили очертания черноволосой женщины, лет сорока, закутанной в цветастую шаль. На шее и груди сверкали золотые побрякушки, слишком крупные, чтобы быть настоящими, но слишком безвкусные для подделки.

— Я ждала тебя Ангуа фон Юбервальд, — послышался ее голос.

— Простите? — Ангуа инстинктивно отступила к двери,- Разве мы знакомы? Я думала, это магазин сувениров или что-то вроде…

— Бррред! — отчетливо произнес ворон.

— Ты найдешь здесь то, что тебе необходимо, — сказала Бэт Нуар.

— Вы не можете знать, что мне необходимо, — с вызовом сказала Ангуа, — Я, пожалуй, пойду. Извините за беспокойство.

— Я знаю все, — остановил ее голос Нуар, — Сегодня ночью луна станет полной, и ты потеряешь того, кого любишь.

— Что? Что вы сказали?

— Для меня нет тайн и секретов. Я знаю, что ты наполовину волк, наполовину человек — оборотень.

— Верррвольф! Верррвольф! — хрипло заорал ворон, переминаясь на своем насесте.

— Ну что ж, — сказала Ангуа, — Тогда и вы имеете возможность потешаться над моим горем.

— Я не заговорила бы с тобой, если бы не могла помочь.

— О какой помощи вы говорите? — горько спросила Ангуа, — Я не нуждаюсь в сочувствии и жалости, а большего вы не можете мне предложить.

— Ты ошибаешься. Сначала выслушай меня, Ангуа, а потом, решишь, принимать или нет мою помощь, — голос Нуар заполнял комнату, подобно дыму, — Ничто, принадлежащее этому времени и пространству не способно вырвать тебя из замкнутого цикла. Ты была бы обречена до самой смерти повторять раз за разом перевоплощения из человека в зверя и из зверя в человека, если бы судьба не привела тебя ко мне.

— «Судьба ли…?« — подумала Ангуа.

— В моих руках тайное наследие древней цивилизации. На давно исчезнувших в пучине Туманных островах, существовал народ, не знавший себе равных в изучении природы вещей. Они постигли тайны, над разгадкой которых бьются лучшие умы современности. Туманные острова исчезли с поверхности Диска, и лишь в моем магазине ты найдешь свидетельства того, что они когда-либо существовали.

— Вы хотите сказать, что есть какое-то средство… чтобы…

— Есть. Протяни руку.

Нуар извлекла из-под прилавка и положила на ладонь Ангуа амулет из серебристо-белого металла, представляющий собой три сферы, чуть крупнее горошины; исходящие из них лучи, сходились в центре.

— Это «Ка», — пояснила Нуар, — Символ триединства — тела, разума и души. Носи его постоянно, и он не позволит зверю вырваться на волю.

— Ка-аррр! — подтвердил ворон.

— Но…если это всего лишь символ…

— Символ, обладающий невероятной силой, если в него верить. Ты сомневаешься, но сомнения — первый шаг на пути к вере.

— Сколько вы хотите за этот амулет? — спросила Ангуа.

— Я сделаю тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться, — сказала Нуар.

— Да? Какое же?

— Возьми его. Если он окажется бесполезен — ты ничего не теряешь. Если же ты убедишься в его чудодейственных свойствах — я полагаю, цена не покажется тебе слишком высокой.

Ангуа полезла в карман за кошельком.

— Я оставлю залог, — предложила она.

— Деньги не имеют значения, — сказала Нуар, — Только вера имеет значение.

Ангуа расправила тонкую серебряную цепочку, прикрепленную к амулету, и надела его на шею. Он оказался на удивление легким, она почти не чувствовала его.

— «Даже если это всего лишь безделушка», — подумала Ангуа, — «я ничего не теряю».

В следующее мгновение, она оказалась на тропинке, вьющейся среди вековых деревьев. Их верхушки уходили прямо в небо, их густые кроны рассекали солнечный свет на сотни ярких лучей, вонзающихся отвесно в землю.

В криках птиц и зверей, в шуме листвы, в поскрипывании могучих стволов, Ангуа расслышала слова, складывающиеся в единый призыв:

— Иди к нам, — шептала трава.

— Иди, иди, иди, — тараторили белки.

— Оставайся, — протяжно басили деревья.

Ангуа почувствовала себя умиротворенной, как никогда. Все проблемы отступили на задний план, хотелось просто лечь на траву и слиться с этим чудесным лесом, стать единым целым с каждой травинкой, с каждым живым существом…

— Вернись! — голос Нуар грубо вырвал ее из мечты. Снова оказавшись в магазине, она едва сдержала стон разочарования. Все вокруг казалось таким серым, таким затхлым, несвежим… Ей так не хотелось возвращаться.

— У тебя еще будет время, — успокоила ее Нуар, — теперь, когда тебе не нужно ломать голову над своей проблемой. И помни — когда-нибудь, может, через день, может, через неделю, я предъявлю счет к оплате. Будь готова к этому.

 

* * *

Некоторое время спустя.

Вы, должно быть, удивляетесь, куда пропал, после короткого представления, молодой студент Незримого Университета, и вообще, какую роль он играет во всей этой истории? Никуда Аксель не делся, вот он, в магазине «Удивительные Древности», перед прилавком, на котором разложены блестящие металлические детали неизвестного устройства.

Перемены, которые произошли с Акселем за последние два дня, не укладываются ни в какие рамки. Он осунулся, заметно похудел, на бледном лице то появлялся, то иnbsp;опадают волны безбрежного океана, существовали Туманные острова. Народ, населяющий его, жил всчезал лихорадочный румянец. Создавалось впечатление, что Аксель истощен от голода и недосыпания. Глаза Акселя покраснели, затуманились, он смотрел прямо перед собой, в одну точку, но, похоже, видел что-то кроме деревянного прилавка и предметов на нем.

— Ты сможешь собрать это? — спросила Бэт Нуар.

— Я могу собрать все, что угnbsp;Что? Что выодно, — слабым голосом ответил Аксель, — Если только…

— Если только что?

— Если у меня будет время.

Аксель поднял с прилавка изогнутую металлическую трубку, оглядел кучу деталей и тут же нашел подходящую. Соединил две детали и протянул руку к третьей.

— У тебя будет время, — пообещала Нуар.

Аксель продолжа p class=л работать.

— Могу я спросить — что это?

— Ты действительно хочешь знать?

— Да.

— Это «Конец Всех Надежд», — сказала Нуар, — Окончательный и бесповоротный конец.

— Звучит довольно зловеще, — заметил Аксnbsp;ель, — Но какое предназначение этого устройства? Я никогда не видел ничего подобного.

— Все, что требуется от тебя, — сказала Нуар, — это собрать все части воедино. После этого, у меня будет для тебя еще одно задание — последнее. Большего тебе знать не нужно.

Аксель опустил глаза на прилавок. Он отчетливо видел, как должны соединяться детали и уже мог представить себе, как будет выглядеть устройство в сборе. «Конец Всех Надежд»? Название ни о чем не говорило ему, но внушало страх. Внезапно у него закружилась голова, перед глазами все поплыло. Аксель покачнулся и вцепился пальцами в край прилавка. Нуар подтолкнула поближе к нему стул и Аксель почти упал на него. Нуар обеспокоено взглянула ему в лицо.

— Ты справишься? — спросила она.

— Вопрос не в том, справлюсь ли я, — ответил Аксель, — Вопрос в том, что если я откажусь?

— Ты не откажешься. Ты не можешь отказаться от того, что предначертано тебе судьбой. Ты будешь человеком, собравшим «Конец Всех Надежд», или не будешь никем.

— Да, — кивнул Аксель, — Я просто не могу отказаться. Все зашло слишком далеко. Я долго не продержусь, но я сделаю то, о чем вы просите. Но и у меня есть одна просьба.

— Говори.

— Когда все закончится… Не знаю, как, но должно же все закончится… Так вот, я хотел бы отправиться на Туманные острова. Навсегда. Вы сделаете это для меня?

— Сделаю, — сказала Нуар.

— Обещаете?

— Да. Ты будешь первым. А сейчас — за работу.

 

* * *

Прошло два дня.

Кэррот, как и большинство муниципальных служащих, нечасто баловал себя посещением таких мест, как ресторан «Золотой грифон» в Анке. Ничего не изменилось даже после того, как он стал капитаном Городской Стражи. Обычно, он завтракал в какой-нибудь забегаловке неподалеку от дома Стражи, или по-быстрому перехватывал сандвич с кофе прямо за рабочим столом.

Если его приглашали в ресторан, и хозяин говорил: «Сэр, это за счет заведения», Кэррот неизменно отказывался, но не демонстративно, как делают те, кто хочет подчеркнуть свою честность и неподкупность, а просто потому, что искренне не понимал, чем он отличается от всех остальных людей, которые должны были платить за еду.

Любой другой стражник не углядел бы ничего постыдного в том, чтобы воспользоваться даровым угощением. Если кто-то из граждан может позволить себе хоть немного скрасить низкооплачиваемую и опасную работу городского стражника, то зачем же обижать этих людей отказом от угощения, предложенного, может быть, от чистого сердца. Никто не осуждал Кэррота, но многие не могли постичь хода его мысли.

До этого Кэрроту никогда не приходилось бывать в «Золотом грифоне». Один взгляд на меню, выставленное в окне у входа, мог отпугнуть кого угодно — обед обошелся бы ему в месячную зарплату. Но сегодня Кэррот пришел сюда не обедать.

Владелец «Золотого грифона», полный мужчина по имени Джеральд Мур, встретил Кэррота, едва тот вошел.

— Очень рад, что вы смогли уделить мне время, — Мур не подал руку для рукопожатия, но Кэррота это не задело. Он отлично понимал, что жителей Анка и Морпорка, помимо реки, разделяет глубокая социальная пропасть. Человек, живущий и работающий в Морпорке, даже если он дослужился до капитана Городской Стражи, в глазах аристократов Анка всегда останется если и не существом второго сорта, то, во всяком случае, не равным им. Это вовсе не значило, что богатые, благородного происхождения, люди не уважали Кэррота, как представителя Закона; они обращались к нему в тех редких случаях, когда в их домах происходили не лицензированные кражи и тому подобное, но у них в крови намертво засело осознание своего превосходства. Кэррот не обращал внимания на такие мелочи, а аристократия делали вид, что не обращают внимания на то, что он не пресмыкается перед ними.

Мур провел Кэррота через почти пустой в этот ранний час зал в отдельный кабинет.

— Желаете чего-нибудь съесть или выпить? — он сделал знак официанту. Тот мгновенно подлетел к хозяину и застыл в выжидательной позе.

— Нет, спасибо, — сказал Кэррот, — Насколько я понимаю, вы пригласили меня по важному делу?

— Хмм… Да, верно, — согласился Мур, — Не будем терять время. Дело касается моей жены, Селесты Джоан Мур.

Он замолчал. Кэррот некоторое время смотрел на него, ожидая продолжения, затем спросил:

— И что с ней случилось?

— Вот этого-то я вам объяснить не смогу при всем желании, — вздохнул Мур.

— Она пропала? Похищена? Сбежала из дома?

— Ни то, ни другое, ни третье. Леди Мур сейчас в своей спальне, на втором этаже нашего особняка в двух кварталах отсюда. Во всяком случае, именно там я видел ее последний раз.

— В чем же проблема? — удивился Кэррот.

— Я предупреждал, что объяснить будет не просто. В общем…с ней случилось что-то…странное… Она изменилась.

— Вот как?

— Нет, она выглядит также, как раньше. Но несколько дней назад я стал замечать изменения в ее характере, манере себя вести и так далее… Ну, вы понимаете… Когда проживешь с женщиной 15 лет, каждая мелочь бросается в глаза. Вы женаты?

— Нет.

— Жаль. А я ведь говорю не о каких-то там мелочах, вроде других духов или новой шляпки.

Кэррот достал свой блокнот и открыл на чистой странице.

— Подробнее, пожалуйста.

— Не знаю, с чего и начать…

— По порядку, — подсказал Кэррот.

— Ну, во-первых: она стала угрюмой и замкнутой, постоянно молчит, запирается в своей комнате и не выходит часами. Когда я к ней обращаюсь, она отвечает односложно, или невпопад, или вовсе не отвечает.

— Вы не ссорились в последнее время?

— Нет, что вы. Это бы многое объяснило. Но никаких разногласий у нас не было.

— Дальше.

— Она почти ничего не ест. Это беспокоит меня больше всего.

— Отказывается от еды?

— Да. Это не следствие болезни. Я на второй же день пригласил лучших врачей, каких только можно найти за деньги. Они в один голос заявляли, что Селеста здорова. Теперь то, конечно, у нее начинается истощение от голода, но ни я, ни врачи не можем заставить ее есть. Она заметно похудела и, боюсь, если так и будет продолжаться…

— Что-нибудь еще?

— Я понимаю, вы, наверное, сейчас думаете — какого черта я обратился именно к вам. На первый взгляд, в том, что происходит с Селестой нет никакого криминала. Но мне кажется, что не все так просто. Селеста не больна и не сошла с ума, так утверждают врачи. Но она изменилась настолько, что стала для меня другим человеком. Чужим. Я по-прежнему люблю ее, но я люблю ту женщину, с которой прожил полжизни, а эта…другая… Последний раз я не ночевал дома… Я не знаю, чего от нее ждать… Я боюсь ее…

— Успокойтесь, пожалуйста, — сказал Кэррот, — У вас есть какие-то предложения? Что я могу сделать для вас и вашей жены?

— Поговорите с ней. Может быть, вам она скажет что то, что скрыла от меня. Может, она попала под влияние неких сил, которые я не замечаю, но можете заметить вы… Я не знаю, о чем просить вас, кроме как о помощи. Я не хочу терять Селесту, но не могу вернуть ее… Может, уже слишком поздно…

— Не волнуйтесь, — сказал Кэррот, — Я сделаю все, что в моих силах. Но вы должны признать, это дело не в моей компетенции, я даже не имею права заниматься им официально. Но, не смотря на это, я встречусь с вашей женой.

— Если вы поможете мне, моя благодарность не будет знать границ!

— Где, говорите, находится ваш дом?

 

* * *

Вернувшись вечером в дом Стражи, Кэррот вызвал к себе капрала Черри Малопопку, занимающую должность эксперта-криминалиста. Когда Черри появилась на пороге, Кэррот вырвал из блокнота лист, на котором он записал показания Джеральда Мура и собственные соображения, добавленные после встречи с Селестой Мур.

— Черри, добавь эти материалы в ту папку, что мы завели вчера.

— Что, еще? — удивилась Черри.

— Да. Жена владельца «Золотого грифона». Многие детали сходятся.

— Позвольте заметить, сэр, что происходит что-то странное.

— Я знаю, Черри. Но что мы можем сделать? Кстати, разве сегодня не дежурство Шнобби?

— Да, сэр, — сказала Черри, — Но он не вышел на службу.

— Заболел?

— Шнобби? Нет, сэр, во всяком случае, не больше, чем обычно. Он просто не пришел.

Кэррот погрузился в размышления. Как справедливо заметила капрал Малопопка, в городе происходило что-то странное. За последние несколько дней, Кэррот получил несколько заявлений от граждан Анк-Морпорка, касающихся необычных, странных и даже опасных изменений в поведении их родственников, друзей или знакомых. Многие не могут толком объяснить, что их тревожит, но сам факт, что люди, привыкшие решать свои проблемы сами, не доверяющие никому, особенно представителям власти, обращаются за помощью, говорит о многом.

Капитан Кэррот являлся тем центром, к которому стекалась вся информация, он был едва ли не единственным, кто мог охватить картину целиком и представить масштабы происходящего.

По городу расползалось какое-то подобие эпидемии. Эпидемии равнодушия, безразличия и подавленности. Пренебрежения к жизни. Это была не болезнь в прямом смысле этого слова, но распространялась она быстро, как чума и лекарства от нее пока не было.

Кэррот, с помощью капрала Малопопки, выделил ряд особенностей, присущих каждому случаю, и позволяющих предположить, что они имеют дело именно с эпидемией, а не с чередой случайных событий. Люди перестают общаться с друзьями, замыкаются в себе и избегают общества. Торговцы прекращают торговлю и закрывают свои лавки, рабочие и мастеровые бросают работу, даже воры перестают воровать. Они теряют интерес ко всему, что их окружает, забывают о своих семьях и детях, и, что самое страшное — они не видят больше смысла в том, чтобы заботиться о собственном здоровье и жизни. Они без всякой причины отказывают себе в еде и сне. Если это продлится еще немного, люди просто-напросто начнут умирать от истощения.

В папке, заведенной Кэрротом для дел категории «Х» [7*] уже скопилась дюжина листков, и можно было только догадываться, сколько людей, страдающих этим загадочным недугом еще не обратили на себя внимание окружающих.

— Вот что, — решил Кэррот, — Мы должны навестить Шнобби. Вдруг с ним что-нибудь случилось.

— Случилось? Со Шнобби? Обычно это он со всеми случается.

— Ты знаешь, где он живет?

— Я знала, где он жил раньше. Так, на всякий случай, чтобы держаться подальше. Но он переехал…

— Может, сержант Колон знает куда?

— Я спрошу его, сэр.

— Спроси и пойдем. Прямо сейчас, — распорядился Кэррот.

— Есть, сэр.

 

* * *

Капитан Кэррот, сопровождаемый капралами Детритом и Малопопкой, направился по указанному сержантом Колоном адресу.

— Шнобби переехал туда пару дней назад, — сообщил сержант, — У него вышли какие-то разногласия с хозяйкой того пансиона, где он жил раньше. Вроде, она его выселила, потому что у нее болела от Шнобби голова, или еще что-то… Словом, теперь он живет в конце Прямого тупика, по правой стороне. Он, правда, просил меня никому не говорить его новый адрес, но я полагаю, к вам, сэр, это не относится.

Новое местожительство Шноббса отличалось от старого прежде всего тем, что здесь он был лишен возможности раздражать своим присутствием соседей, поскольку таковые отсутствовали. Домик Шнобби, или, вернее, та жалкая лачуга, где он теперь жил, окружали со всех сторон заросшие бурьяном и заваленные мусором пустыри.

— Брр… Ну и дыра! — воскликнула Черри, когда дорогу перебежала огромная крыса.

— Неужели Шнобби добровольно переехал сюда? — удивился Детрит.

— Может, ему хотелось побыть одному, — предположил Кэррот.

— Одному? Здесь?

— Тссс… Мы почти пришли.

Кэррот подошел к двери, расположенной на три ступеньки ниже уровня земли, и решительно постучал. Ответа не было.

— Никого нет дома, вот, — констатировал Детрит.

— Мы можем теперь вернуться? — спросила Черри, — Во, даже троллю не по себе от этого места.

Кэррот постучал еще раз. Он прислушался, приложив ухо к двери, но ничего не услышал. Рассудив, что в данных обстоятельствах можно пренебречь обычными правилами, он толкнул дверь. Она со скрипом отворилась.

— Шнобби? Ты дома? — Кэррот пригнулся, чтобы не задеть низкий потолок, и вошел. Малопопка и Детрит следовали за ним по пятам.

Воздух внутри, тот, что еще оставался, можно было бы назвать спертым и вонючим, но он казался гораздо хуже из-за полумрака. Окно было задернуто грязной тряпкой. Единственным источником света служила старая керосиновая лампа, в которой едва теплился огонек.

Кэррот огляделся, но далеко не сразу среди царившего в комнате бардака разглядел Шноббса. Тот неподвижно сидел на стуле у окна, стискивая что-то в ладонях. Выглядел Шнобби, как калека-попрошайка, изгнанный из Гильдии Нищих за неряшливый внешний вид.

— Эй, Шнобби, — позвал Кэррот, — С тобой все в порядке?

В комнате повисла тишина. Наконец, Шноббс взглянул на вошедших и тихо произнес:

— Нет… Не все в порядке… Со всеми нами…

— Что с тобой? — спросил Кэррот.

— Прошу вас…уходите… сэр… Вы уже ничего не можете изменить… Скоро наступит конец…

— Мы поможем тебе, Шнобби, — сказала Черри.

— Для начала, нужно вынести его на улицу, на свежий воздух. Тут не продохнуть, — Кэррот сделал шаг вперед.

— Нет! — вскрикнул Шнобби, — Не подходите ко мне! Оставьте меня в покое! Убирайтесь! Мне не нужна ничья помощь!

Кэррот в нерешительности остановился. Он обратил внимание, что Шноббс постоянно сжимает в руках какой-то предмет, словно очень ценный для него.

— Что это у тебя, Шнобби?

— Это мое!

— Что это?

— Я же сказал — это принадлежит мне! Это дверь и ключ, с помощью которых я покину этот мир, когда ему придет конец. Он мой, только мой!

— Бредит, несчастный, — прошептал Детрит.

— Позволь мне взглянуть, — мягко попросил Кэррот, протягивая руку.

— Вы не понимаете, сэр, эта вещь предназначена только для меня. Она сработает только в моих руках. Вам от нее не будет никакого толку, — захныкал Шнобби, прижимая руки к груди.

Кэррот оглянулся на Детрита и Малопопку.

— Что будем делать?

— Может, уйдем подобру-поздорову, — предложила Черри.

— Нет, мы не можем бросить его в таком состоянии.

— Но что с ним?

— Он, эта, с ума сошел?

— Не знаю. Сначала, я хотел бы взглянуть на то, что он прячет…

— Нет! — заорал Шнобби, вскочив на ноги, — Я не позволю вам забрать это у меня! Так вот зачем вы пришли, негодяи!

— Успокойся, Шнобби…

— Вы сами напросились! Так получайте то, за чем пришли!

Шнобби выбросил вперед руку с зажатым в ней камертоном. По воздуху беззвучно и незримо словно прошла разрушительная волна. Со звоном разлетелся стакан, стоящий на столе, лопнуло оконное стекло, разбилась керосиновая лампа. Черри Малопопка с визгом схватилась за голову. Кэррот отшатнулся от Шноббса и тоже прижал ладонями виски, словно пытаясь унять невыносимую боль. Один Детрит не ощутил ничего, кроме легкой дрожи. Он удивленно переводил взгляд со Шнобби, потрясающего своим камертоном, на Кэррота и Черри, парализованных болью, а с них на язычки пламени, пляшущие в разлитой луже керосина.

Черри и Кэррот полностью потеряли возможность что-либо препринять, но Кэррот нашел в себе силы выкрикнуть:

— Детрит! Хватай его!

Детрит проявил необычную для тролля сноровку. Одним шагом покрыв отделяющее его от Шнобби расстояние, он вытянул свою огромную лапу и накрыл ей руку Шнобби с камертоном. Раздался пронзительный скрежет, словно сверло вгрызается в камень, лапа Детрита завибрировала и покрылась сетью мелких трещин. Кэррот, который почти мгновенно пришел в себя, испугался, как бы Детрит не развалился на куски, но тут вибрация затихла. Черри, облегченно вздохнув, села на пол, но тут же подскочила в воздух с новым воплем:

— Пожар! Горим!

Кэррот обернулся. Дверь была объята пламенем, но с ними был Детрит — незаменимый инструмент для создания дверей в самых неожиданных местах. Никаких проблем.

— Детрит! Выходим через окно! — скомандовал Кэррот.

— Есть, сэр!

Не отпуская руки Шноббса, тролль другой лапой обхватил его поперек туловища и вышел сквозь оконный проем, разворотив попутно всю стену вокруг. Следом выскочил Кэррот, держа на руках девушку-гнома, отчаянно вырывающуюся.

— Что будем делать, сэр? — спросил Детрит, наблюдая, как лачугу Шнобби пожирает пламя.

Сам хозяин остался совершенно равнодушен к участи, постигшей его жилище. Оказавшись на улице, он затих, не пытался вырваться и молча свисал с лапы тролля, словно тряпка.

— Значит так, — Кэррот поставил Черри на землю, — Мы должны бросить все силы на расследование этого дела! Мне нужна вся информация о всех подозрительных случаях. Каждый раз, когда с кем-нибудь происходит то же, что со Шнобби — я должен знать об этом. Докладывать мне обо всех сплетнях и слухах, которые могут пролить свет на это дело. Все понятно?

— Да, сэр! Так точно, сэр! — отозвался Детрит.

— Понятно, сэр! — сказала Черри.

Детрит с жалостью рассматривал свою потрескавшуюся конечность.

— Толку теперь от меня немного, — сказал он, — Того и гляди, эта, развалюсь, вот.

— Не переживай, — успокоила его Черри, — Вернемся в дом Стражи — зацементируем твои трещинки и будешь как новый. У меня найдется и эклюзивное средство…

— Я, эта, не настолько плохо себя чувствую!

— Я имею в виду — специально для тебя. Если твои царапины замазать разжеванным гномим хлебом, то, когда он засохнет, будет крепче гранита…

Черри вдруг осеклась.

— Сэр, — сказала она, — Когда вы упомянули о подозрительных случаях… Сегодня еще один стражник не явился на дежурство… Думаю, вам нужно об этом знать… В свете последних событий.

— Кто именно?

— Ангуа Юбервальд. Я сначала думала, что она…ну, с вами, сэр…

— Нет, — сказал Кэррот, — Я не видел ее с позавчерашнего дня.

— Надеюсь, с ней все в порядке, — вздохнула Черри.

 

* * *

Не в добрый час предпринял коммандер Ваймс эту деловую поездку. Уже почти стемнело, когда его карета, свадебный подарок патриция, остановилась у особняка леди Сибил.

Ваймс заметил, что свет в спальне не горит, но не придал этому особого значения. Леди Сибил гораздо больше времени проводила в драконнике, обрядившись в высокие резиновые сапоги и асбестовый фартук. Однако, выйдя из кареты, Ваймс с удивлением услышал унылые вопли болотных дракончиков, доносящиеся из питомника за домом. Быстрым шагом он направился к двери. Ваймсу так и не удалось избавиться от дурного предчувствия и сейчас оно овладело им с новой силой. Дракончики не должны были вопить. Они никогда не вопили, пока о них заботилась Сибил. Значит, что-то случилось с ней!

На пороге коммандера встретил дворецкий Вилликинс.

— Рад что вы вернулись, сэр, — сказал он.

— Что тут случилось? Где леди Сибил? И какого черта разорались эти ее драконы?

— Боюсь, сэр, леди Сибил нездорова…

— Что? Что с ней?

— Она у себя в спальне, — скорбно произнес Вилликинс, — Она не выходила ни к обеду ни к ужину…

Не дослушав, Ваймс, прыгая через три ступеньки, понесся наверх, где располагалась их спальня. Он на полном ходу врезался в дверь, но она была заперта. Он толкнул ее, ударил кулаком, не отдавая себе отчета в своих действиях. Рука онемела от боли, а Ваймс теперь точно знал — случилось что-то скверное. Сибил никогда не запирала дверь на замок. Она считала это излишеством в собственном доме, где нет посторонних, кроме верных старых слуг.

— Сибил! — позвал Ваймс. Ответом была тишина.

— Сибил, открой! Это же я, Сэм! — ни одного звука в ответ.

— Вилликинс!

— Я здесь, сэр, — престарелый слуга с такой скоростью материализовался за спиной Ваймса, словно поднимаясь по лестнице он прыгал через четыре ступеньки.

— Вилликинс, есть у тебя ключ от этой двери?

— Сэр, позволю себе заметить, что дверь заперта на

засов изнутри.

— Проклятье! — Ваймс еще раз ударил по двери кулаком.

— Если вам угодно будет выслушать меня, сэр…

— Да! Да! Выкладывай все!

— Насколько я знаю, под окнами комнат второго этажа проходит узкий карниз. Если вы…

Ваймса уже не было рядом с ним.

— …не хотите сломать шею — даже не пытайтесь воспользоваться им, — договорил в пустоту дворецкий.

Через две минуты, Ваймс, разодрав почти новые штаны и измазав сапоги и руки птичьим пометом, влезал в окно собственной спальни. За эти две минуты, он минимум трижды был на волосок от падения. Хотя карниз проходил всего лишь на уровне второго этажа, падение с высоты пятнадцати футов в кусты шиповника не сулило ничего хорошего. Ваймсу, также, пришлось выдержать настоящий бой с агрессивно настроенным голубем, считающим карниз своей единоличной собственностью.

— Сибил? — в комнате было темно, но Ваймс различил силуэт жены, сидящей на кровати.

— Слишком поздно, Сэм, — послышался в темноте ее низкий голос.

Ваймс вздрогнул от неожиданности, но, в то же время, испытал прилив облегчения — Сибил была жива. Он напряг зрение. Сибил, одетая в свое обычное домашнее платье, что-то держала в руках. Какой-то небольшой блестящий предмет. Но в темноте Ваймс не мог различить детали.

— Что с тобой, дорогая? — спросил он, подоlbparmainйдя ближе к кровати.

Ваймсу не давали покоя вопли болотных дракончиков, доносящиеся даже сюда. Сибил должна была быть очень больна, если она не нашла в себе сил позаботиться о своих питомцах. Должно быть, драконы были очень голодны, а может, каким-то своим шестым чувством ощущали состояние хозяйки. Ваймсу даже в голову не могло придти, что дракончики могут вести себя беспокойно по той же причине, по которой лает собака, почуявшая в доме чужого.

Ваймс подошел к тумбочке у кровати и зажег лампу. При свете, ему сразу бросились в глаза изменения, произошедшие с Сибил. Немолодая, но пышущая здоровьем, энергичная и следящая за собой женщина, которую он оставил всего несколько дней назад, сейчас выглядела истощенной и смертельно усталой. Она словно постарела разом на двадцать лет.

— Сибил, милая, поговори со мной! — в оскликнул Ваймс.

Она медленно повернула к нему голову.

— Сэм? — произнесла Сибил.

— Да, да, это я! — Ваймс попытался обнять ее, но Сибил отстранилась.

— У меня есть кое-что для тебя, коммандер Ваймс, — после этих слов Ваймса пробрала дрожь. Это не был голос его жены. Он вообще никогда раньшnbsp;первый взгляд, вnbsp;сошла сlbparmainе не слnbsp;отвечает.ышал этого голоса. В нем звучал глас Рока.

Сибил протянула Ваймсу раскрытую ладонь. Забыв об осторожности, он наклонился вперед, чтобы рассмотреть лежащий на ней предмет.

 

* * *

На следующий день.

Расследование дела, в котором само существование состава преступления, не говоря уж о подозреваемых, свидетелях и потерпевших, вызывает сомнения — нелегкая задача даже для профессионального детектива.

Обычно оно как бывает? Свидетели, если удалось их отыскать, врут и путают факты; подозреваемые валят всю вину друг на друга; улики пропадают и появляются; следы указывают в противоположные стороны. Поди тут разберись. Чтобы ухватить ту пресловутую ниточку, с помощью которой можно распутать весь клубок, нужно обладать аналитическим складом ума, в совершенстве владеть искусством проведения дознания, мыслить строго логически и видеть людей насквозь, как рентген. Иными словами, нужно быть виртуозом криминалистики.

Некоторые констебли (не будем тыкать пальцем, но и так все знают, что это капрал Детрит) умудрялись добиваться успеха в расследовании, используя всего одну фразу: «Вы сделали это?!», в различных вариациях. Правда, после двухчасового допроса, когда подписанное признание уже лежало на столе капитана, многие подозреваемые со слезами на глазах умоляли объяснить им, в чем именно они признались. Но это уже частности.

Кэррот, ставший капитаном Стражи в силу обстоятельств, разбирался в криминалистике не лучше, чем в астрономии[8*]. Но у него была голова на плечах, он смог собрать факты, увидеть их взаимосвязь и сделать определенные выводы. Для того, чтобы выяснить, что все дороги, фигурально выражаясь, ведут в лавку «Удивительные Древности», не понадобилось много времени.

Первый раз название магазина Кэррот услышал всего несколько часов назад, в разговоре с коммандером Ваймсом, но это был тот факт, который придал завершенность умозаключениям Кэррота, как последний кусочек головоломки, извлеченный, после долгих поисков, из-под дивана.

— Она сказала, что купила это в лавке на Кленовой улице. «Удивительные Древности», так, вроде, она называется, — сказал Кэрроту Ваймс, — Придется тебе проверить. От меня еще пару дней не будет толка.

— Как вы себя чувствуете, сэр? — обеспокоено спросил Кэррот.

— Полным идиотом, — ответил Ваймс, коснувшись плотной повязки, закрывающей почти все лицо. Кое-где на ней проступали кровавые пятна, — Не могу себе простить, что попался в эту дурацкую ловушку. Хорошо хоть я не лишился глаз. Но некоторое время придется носить бинты. Если бы я мог предвидеть, что так случиться… А ведь я чувствовал, что-то неладно…

— А как себя чувствует леди Сибил?

— Спит мертвым сном. Не знаю, что за проклятие на нее нашло, но, кажется, оно ослабело. Это она послала за врачом, а пока его не было, промыла царапины. Она искренне сожалеет о случившемся. А ведь перед этим, она вела себя, как сомнамбула.

— Словно кто-то загипнотизировал ее? — спросил Кэррот.

— Скорее, это выглядело так, словно кто-то использует ее тело, как марионетку, против ее воли.

— Берегите себя, сэр, — сказал Кэррот, — У меня есть основания предполагать, что произошедшее с вами — не несчастный случай, а спланированное покушение.

— О чем ты, Кэррот? Ты что, намекаешь на то, что Сибил…

— Вы правы, сэр, в своем предположении. Кто-то использовал ее, сэр. Как оружие.

— Но кто мог знать, что все произойдет именно так, а не иначе? Кто мог заставить обычное с виду зеркало взорваться мне в лицо? Кому нужно было вывести меня из строя?

— Именно это я и надеюсь выяснить, сэр, — сказал Кэррот.

— Проклятье! Если бы я мог видеть!…

— Я буду вашими глазами, сэр.

 

* * *

Кэррот, оставив коммандера Ваймса на попечении Вилликинса, направился на Кленовую улицу. Он пошел один, решив не предпринимать радикальных мер до тех пор, пока не узнает, с кем или чем придется иметь дело.

Едва капитан поставил ногу на нижнюю ступеньку, ведущую к двери лавки, та пронзительно заскрипела, оповещая всю округу о том, что собирается нагрянуть представитель власти. Кэррот поспешно шагнул на следующую ступеньку. Вторая ступенька с громким треском подломилась, так что Кэррот едва не вывихнул ногу. Упорно преодолевая взбунтовавшиеся ступеньки, Кэррот добрался до двери. Дверь, ранее распахивающаяся легко и бесшумно, вероятно рассохлась и перекосилась. Кэрроту пришлось несколько раз сильно дернуть ее, прежде чем дверь подалась.

Невидимая сила пыталась удержать Кэррота, не позволить ему войти в лавку. Менее упористый человек понял бы намек еще на лестнице и отправился бы восвояси, но Кэррот, хотя и ощущал некое давление, препятствующее ему, в то же время, догадывался, что источник этого давления уязвим и старается избежать прямого столкновения. Например, замок или засов на входной двери мог бы надолго задержать Кэррота, но, в этом случае, он вернулся бы с группой захвата, вломился бы в лавку и перехватил инициативу. Это было против правил.

Не торопясь, держа руку на рукояти меча, Кэррот вошел внутрь. Помещение магазина, вопреки обыкновению, было ярко освещено. Здесь его ждали.

— Капитан Кэррот, если не ошибаюсь?- сухо осведомилась Бэт Нуар. Сейчас она выглядела на тридцать, не больше. Она молодела с каждым днем, насыщаясь жизненной силой своих жертв.

Кэррот уже понял, что его визит не стал сюрпризом и фактор внезапности осуществить не удалось. Он остановился посреди комнаты и осмотрелся в поисках транспаранта с приветственной надписью: «Добро пожаловать, капитан Кэррот», но так далеко Нуар не заходила.

Кэррот не увидел не только транспаранта, но и многих вещей, изначально присутствующих в этой комнате. Ему еще не приходилось видеть настолько пустого помещения. Бесследно исчезли полки и стеллажи с причудливыми безделушками, и даже прилавок. Пропала паутина по углам комнаты, придающая лавке определенный шарм и уют. Комната была пуста, как карманы ротозея на ярмарке. Осталась лишь дверь, ведущая в соседнюю комнату, и хозяйка, стоящая возле нее и укоризненно покачивающая головой.

— Так-так… Насколько я понимаю, вы не за покупками сюда явились? — спросила Нуар, — Чем могу быть полезна?

— Я хочу задать вам несколько вопросов, — сказал Кэррот.

— Ну, что ж… Я всего лишь слабая женщина. Я не могу просто выгнать вас. Но, полагаю, чем скорее вы получите то, за чем пришли, тем скорее избавите меня от вашего присутствия.

— Не очень-то вы любезны, — заметил Кэррот, — Видно, совесть у вас не чиста.

— С чего вы это взяли?

— А разве не вы стараетесь избежать всякого контакта с законом?

— Я не боюсь ни вас, капитан Кэррот, ни закона, в вашем лице. Но помимо вашего закона, есть и другой, который действует только для меня и исходит от меня.

— Вы можете считать, как вам угодно, но это не освобождает вас от ответственности перед законом. Моим законом.

— В чем вы обвиняете меня, капитан Кэррот?

— Подозрение еще не означает обвинение, — поправил Кэррот, — Хотя и не исключает. В этом городе происходят странные вещи, и я надеюсь, вы дадите мне объяснения по поводу некоторых из них.

— Это вообще странный город, — сказала Нуар, — Не говорите загадками. Вы хотели задавать вопросы — так спрашивайте.

Кэррот обвел взглядом пустые стены. На миг ему показалось, что на них только изображены деревянные панели, как на холщовых декорациях в театре.

— Вы, я смотрю, убрали все товары. В чем дело? Не заладилась торговля?

— Напротив. Я прекращаю торговлю потому что Большая Распродажа уже состоялась.

— Вот как? Значит, я опоздал. Было бы любопытно взглянуть на ваши товары. Говорят, некоторые из них обладают необычными свойствами.

— Кто говорит?

— Слухи ходят. Я могу осмотреть образцы товара?

— Увы, нет. Товара больше не осталось. Все распродано без остатка.

— Я думаю, вы лжете, — сказал Кэррот, — Что за этой дверью?

— Возвращайтесь с ордером на обыск, — спокойно предложила Нуар.

— Сейчас я не собирался производить обыск. Я просто спросил: что находится за этой дверью?

Нуар не ответила. Кэррот мысленно прикинул размеры помещения и с удивлением осознал, что места для второй комнаты за дверью просто нет. Значит, эта дверь выходит прямо на улицу? Но он не заметил снаружи второго входа.

— Вы знали о том, что эти ваши побрякушки представляют опасность? — неожиданно для самого себя выпалил Кэррот. Он был растерян и сбит с толку. Что бы он ни сказал, о чем бы ни подумал, Нуар опережала его на шаг.

— Опасность? — Нуар нахмурилась, — Не смешите меня, капитан. Этот город наполнен опасностью до краев. Я могу указать вам десяток мест, где вы можете приобрести оружие, наркотики или венерическое заболевание. Я уж не говорю о том, что опасность подстерегает вас прямо на улицах и совершенно бесплатно.

Мы с вами живем в городе, где легально существуют Гильдии Воров и, задумайтесь только, Убийц. Гильдия Алхимиков, в перерывах между своим существованием, взлетает на воздух, разнося при этом полквартала. Волшебники то и дело теряют контроль над какой-нибудь магической субстанцией или могущественными заклинаниями.

И после этого вы будете говорить мне об опасности? Опасности, якобы исходящей от невинных безделушек и сувениров?

— Хотелось бы узнать побольше о их происхождении,- вставил Кэррот.

— Изучайте историю Диска, — посоветовала Нуар, — Запишитесь в библиотеку, если не имеете ничего против приматов.

— Еще мне нужно знать, кто, кроме уже известных мне людей, был вашим покупателем.

— А вы слышали когда-нибудь о профессиональной этике?

— Все, что я узнаю от вас, я сохраню в тайне, — пообещал Кэррот.

— Не затрудняйтесь. Люди приходят и уходят, капитан Кэррот. Они покупают то, что им нравится и платят мне тем, что мне нравится. Я не обязана спрашивать их имена, а они не обязаны представляться мне. И не вижу никаких причин, почему среди моих клиентов не могут быть любые люди, кроме тех, кто вам уже известен.

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Вы неправильно задали вопрос. Если вы имеете в виду, были ли среди моих клиентов богатые, влиятельные и облеченные властью люди, то — да. Если вы имеете в виду заходили ли ко мне муниципальные служащие, например, стражники, то ответ снова — да. Если вам интересно, была ли в этом магазине красивая белокурая девушка в форме Городской Стражи, знаю ли я где она сейчас и что с ней с случилось, то ответы соответственно — да, нет и не знаю.

— Не пытайтесь давить на меня, — сказал Кэррот, — Я все равно выведу вас на чистую воду.

— Тогда и вы не давите на меня, молодой человек,- заявила Нуар, — Нет закона, запрещающего продавать что-либо и получать за это плату. Если бы такой закон появился — наступил бы хаос и бедлам. Вы ничего не можете сделать, капитан Кэррот. Вам не в чем обвинить меня.

— Это лишь вопрос времени, — сказал Кэррот.

— Тогда, торопитесь, ибо времени у вас остается все меньше и меньше. Грядет конец. Конец всех надежд.

— Теперь вы заговорили загадками, — сказал Кэррот,- Как вас понимать?

— Я никогда не говорю загадками, молодой человек. А кроме того, искать отгадки — это ваша работа. Прощайте.

— Я еще вернусь, — предупредил Кэррот.

— Что ж… В таком случае, до свидания.

 

* * *

Этой ночью.

Входная дверь распахнулась, с грохотом ударилась о стену, едва не слетев с петель. В проем вошел, тяжеловесно ступая, огромный тролль. Он молча смерил взглядом хозяйку магазина и встал справа от двери. Следом появился второй тролль. Снося плечами косяки, он протопал на свое место слева от входа и застыл там. Тролли были похожи, как близнецы, их выскобленные макушки отражали пламя свечей. Нуар слегка приподняла бровь, как бы требуя объяснений этому ночному вторжению.

На пороге возник третий тролль. Он протиснулся боком, поскольку в ширину он был больше, чем в высоту, а рост имел немалый, как все тролли. Когда он заговорил, это напоминало звук обвала в шахте:

— До меня дошла весть, что вы хотите встретиться со мной.

Тролль Хризопраз имел репутацию серьезного дельца, не теряющего даром ни единой секунды, и не склонного тратить время на мелочи.

Вам, могу поспорить, не хотелось бы оказаться у него на пути. Обычно, тех, кто вставал поперек дороги Хризопразу, вскоре вылавливали из Анка. Иногда, одним куском.

Не смотря на это, сам Хризопраз не загубил ни единой жизни. Он был не из тех троллей, что устраивают по малейшему поводу разборку с гномами, сопровождаемую многочисленными жертвами и разрушениями. Он был не из тех троллей, которые могли открутить голову человеку, опрометчиво заявившему в общественном месте, что он работает каменотесом и ему нравится эта работа. Но, произнеся фразу типа: «Житья нет от этих долбанных булыжников», будьте готовы к тому, что однажды вы услышите за спиной тихий голос выпускника одной весьма престижной Гильдии: «Тролль Хризопраз просил передать, что ему очень не понравились твои слова. Да, те, насчет булыжников. И еще, он просил передать тебе: прощай!»

— Совершенно верно, — сказала Нуар, — Благодарю, что смогли уделить мне время.

— Зачем вы хотели встретиться со мной? Большинство людей избегают подобных встреч.

Два тролля у двери скривились в каком-то жутком подобии улыбки.

— Я хочу сделать вам взаимовыгодное предложение.

— Что вы хотите предложить мне? Что есть у вас такого, что я не имею, но хотел бы иметь?

Нуар извлекла из кармана платья сверток, размером с кулак. Один из телохранителей Хризопраза, по знаку своего босса, прикрыл входную дверь и загородил ее своей широкой спиной.

Когда Нуар наконец-то развернула ткань, Хризопраз не мог сдержать рокота изумления. На ладони женщины лежал самый огромный и самый прекрасный алмаз, который только существовал на Диске. Камень не просто отражал своими гранями свет, он сиял изнутри, как живой светлячок.

— Откуда это у вас?! — воскликнул Хризопраз, непроизвольно подавшись вперед.

— У меня есть свои маленькие секреты, — ответила Нуар.

— Чтоб я рассыпался в песок, если это не легендарный Глаз Дракона! Тот самый алмаз, украшавший короны древних королей. Это было давно… Еще до возникновения Анк-Морпорка

— Вы помните те времена? — спросила Нуар.

— Я не настолько стар. Но отец часто рассказывал мне об этом камне. Он видел его собственными глазами, но вскоре после этого, камень бесследно исчез. Я решил, что сделаю поиск Глаза Дракона смыслом и главной целью своей жизни… Но столетия спустя, когда я повзрослел, я понял, что можно провести всю жизнь, гоняясь за мечтой, но так и не достичь ее. Я занялся более приземленными вещами, но все же я никогда не забывал о Глазе Дракона. Где же он был все это время?

— На Туманных островах.

— Никогда о таких не слышал.

— И больше не услышите. На этом месте теперь гладь океана.

— Может, оно и к лучшему.

— Как бы то ни было, я собираюсь преподнести этот камень вам, — сказала Нуар.

— Я готов заплатить столько, сколько вы потребуете. Я, как вы знаете, богат до неприличия.

— Но недостаточно богат, чтобы купить Глаз Дракона. Поэтому, я дарю его вам. Взамен, я потребую от вас всего одну услугу.

— Все, что угодно. Я могу купить все и всех в этом городе…кроме этого камня…

— У вас будет возможность посорить деньгами, — сказала Нуар, — И что-то подсказывает мне, что когда Глаз Дракона окажется в ваших руках, деньги перестанут иметь для вас значение.

 

* * *

Ангуа пропала. Мысль об этом не давала Кэрроту покоя. Он обшарил весь город, но все бесполезно. Если бы она была здесь, он нашел бы ее и тогда сделал бы все, чтобы вырвать ее из той западни, куда она угодила.

Нуар знала об этом также хорошо, как сам Кэррот, поэтому Ангуа была скрыта в надежном месте. Никто, будь он даже семи пядей во лбу, не смог бы обнаружить ее там, где она сейчас находилась. По крайней мере, до тех пор, пока волшебники не откроют способ перемещения среди параллельных измерений. Ангуа, живая и здоровая, была на Диске 4.

Использовать девушку в качестве ловушки, подобно тому, как была использована Сибил, было не лучшей идеей и Нуар сразу отказалась от нее. Кэррот был не такой, как остальные. Она не могла контролировать его, не могла читать его мысли, не могла отнять его жизненную энергию для усиления собственной мощи, как она проделывала с другими. Нуар боялась Кэррота, но не потому, что он был сильнее ее, нет, а потому, что она не знала, чего от него ожидать. Своей непредсказуемостью он мог спутать все планы. Но хотя Кэррот был вне ее власти, он по-прежнему оставался человеком. Всего лишь смертным существом.

 

* * *

— Я почти закончил, — сказал Аксель, вытирая тыльной стороной ладони пот со лба.

«Конец Всех Надежд», что бы это ни значило, был завершен. Лишних деталей не осталось, все они нашли свое место в массивной цилиндрической конструкции, двух футов в длину и фут в поперечнике. Устройство состояло из двух частей, соединяемых с помощью болтов, но Аксель не спешил закручивать их.

— Молодец, — похвалила его Бэт Нуар.

В ее голосе и ее взгляде не было ни сочувствия, ни симпатии к молодому человеку, каплю по капле отдающему собственную жизнь, ради того, чтобы она с каждым днем становилась все сильнее.

События последних дней сильно изменили облик хозяйки «Удивительных Древностей». По мере увеличения количества покупателей, по мере того, как убывала их жизненная сила, высасываемая магическими бирюльками, Нуар сбрасывала год за годом, десятилетие за десятилетием. Сейчас она походила на внучку той старушки, что подсознательно напомнила Шнобби Шноббсу его маму.

— Я собрал все детали, которые были в моем распоряжении, — сказал Аксель, — Но чего-то не хватает. Я вижу, что эта конструкция служит лишь вместилищем для… Не знаю, для чего…

— Верно, — сказала Нуар, — Я приберегла эту часть работы напоследок.

Она достала и поставила на прилавок небольшую, но, судя по всему, довольно тяжелую шкатулку. Шкатулка была металлическая, с толстыми стенками и надежными запорами.

— Слишком опасно работать с подкритической массой,- сказала Нуар и откинула крышку.

Сноп яркого, переливающегося восьмого цвета радуги, ударил в потолок. Аксель прикрыл глаза рукой, но не в силах был оторвать взгляда от содержимого шкатулки. В двух отделениях, разделенных сплошной перегородкой, сверкали и переливались две идеальные полусферы.

— Октирионий! — выдохнул Аксель.

Нуар протянула ему очки с закопченными стеклами. В них на сияние октириония можно было смотреть не боясь ослепнуть.

— Ты сможешь закончить сам? — спросила она.

— Я…я постараюсь…

— Я помогу тебе.

Нуар, с помощью стального захвата извлекла из шкатулки одну из октирионовых полусфер и осторожно передала инструмент Акселю.

— Не прикасайся руками, — предупредила она.

Октирион — самое редкое и самое драгоценное вещество на Диске. Хотя частицы октириона присутствуют во всем, что связано с магией и волшебством, количество их настолько мало, что сотня волшебников должна день ночь напролет творить заклинания, чтобы образовалось несколько унций чистого октириона. И еще столько же усилий и времени нужно затратить, чтобы превратить октирион в октинионий, твердый металлоид, ярко светящийся и испускающий поток частиц октириона.

Аксель принял полусферу из рук Нуар, перенес ее к остову «Конца Всех Надежд» и аккуратно установил на отведенное для нее место. Напротив, в нутро металлического цилиндра, была установлена вторая полусфера. После того, как Аксель соединит обе части устройства, между ними останется зазор, толщиной в палец.

Теперь, когда работа была завершена, Аксель, наконец разрешил мучавший его все это время вопрос — как работает это устройство и для чего оно предназначено. Словно наяву он увидел, как срабатывает часовой механизм, когда стрелки подойдут к заранее установленной отметке, подпружиненный боек бьет по капсюлю, детонирует емкость с алхимическим порошком № 1.Вот раскаленные расширяющиеся газы в мгновение ока распространяются по изогнутым трубкам вокруг октирионовых полусфер и толкают мощные стальные поршни. В следующий миг, настолько малый, что никакими часами не измерить, полусферы сталкиваются, образуя критическую массу. Октирионий вспыхивает в тысячу раз сильнее прежнего. Шар превращается в маленькое солнце…

Что будет дальше, Аксель не знал, но знал наверняка, что лучше держаться подальше от Анк-Морпорка, когда цифры на часах дойдут до нуля. Впрочем, вряд ли на всем Диске найдется в этом случае безопасное место. Но все это не имело значения. У него есть свой мир, своя вселенная. Только бы продержаться еще немного.

— Да, — произнес Аксель, — Это действительно конец.

 

* * *

Время идет.

Трое молодых людей, с ног до головы облаченных в черное, остановились перед нужной дверью. Джастин первым извлек из-под плаща арбалет, заряженный острой, как игла, стрелой, обильно смазанной ядом.

Двое его друзей, Том и Дерек, приготовили свои арбалеты и встали по обе стороны от дверного проема.

— Значит так, — прошептал Джастин, — Открываем дверь и входим. Сразу расходимся — я направо, а ты, Том — налево.

— А я? — спросил Дерек.

— Тихо! Ты стоишь прямо в дверях. Мы разрядим в него наши арбалеты, но он здоровый, как бык, и может не откинуться сразу. Тогда, ты добавишь. Вроде, как до кучи.

— А если вы с Томом промахнетесь или яд не подействует?

— Не накаркай, дубина! — прошипел Джастин, — Если это случится и он попытается прорваться — ты, Дерек, мочишь его прямо сюда, — Джастин ткнул своего приятеля пальцем в лоб.

— Ну, я думаю, мы его завалим первым же выстрелом, — вставил Том, — Эти арбалеты чертовски мощные.

— Ладно, начали, — скомандовал Джастин.

Он вставил ключ, полученный от заказчика, в замочную скважину, быстро провернул и распахнул дверь. Наемные убийцы ввалились в полутемную спальню, держа оружие наготове.

Они не сразу сообразили, что стрелять не в кого. Комната была пуста.

— «Под кроватью», — подумал Джастин.

— «Черта с два», — подумал Том, — «В шкафу».

— «Чего»? — подумал Дерек.

Кэррот отпустил потолочную балку, на которой он провисел, подтянув ноги, последнюю минуту, и мягко приземлился на пол за спинами Джастина и Тома.

— Эээ! — успел выкрикнуть Дерек, застывший от неожиданности.

Кэррот схватил его арбалет и направил в пол. Тренькнула спущенная тетива, стрела вонзилась в доски пола, не причинив никому вреда. Сильным ударом, Кэррот подбросил Дерека футов на пять вверх, он ударился головой о потолок, рухнул на пол и затих.

Джастин и Том, перепуганные насмерть, обернулись и попытались направить свои арбалеты на Кэррота, но он одним прыжком оказался рядом с ними. Кулак капитана врезался Тому в челюсть, отключив его от реальности, еще один удар — снизу вверх, в живот, поднял наемника в воздух, и третьим ударом Кэррот отправил тело Тома в угол — без оружия, без зубов и без сознания.

Джастин лихорадоnbsp;ответила. Кэррот мысленно прикину/pл размеры помещения и чно пытался нащупать дрожащими пальцами спусковой крючок, не сводя глаз с Кэррота, который в считанные секунды расправился с его друзьями.

— Дай-ка сюда, — Кэррот вырвал арбалет из рук Джастина и разломал его в щепки, — Эта штука гораздо более опасна для тебя, чем для меня.

— Пожалуйста, не убивайте меня, — взмолился Джастин, — Я всего лишь выполнял свою работnbsp;краев. Яp class=у…

— В следующий раз, когда соберешься устроp class=ить кому-нибудь погребение — не обсуждай со своими дружками, что и как вы будете делать, прямо у двери жертвы. Это очень непрофессионально.

— Да, сэр…

— Рано или поздно, вы наткнетесь на человека с таким же острым слухом, как у меня. Но было бы неоправданной глупостью ожидать, что он обойдется с вами также мягко, как я.

— О, спасибо вам за совет, — пролепетал Джастин, — Я ваш должник, сэр, до конца жизни. А теперь, если не возражаете…

— Не так быстро, — Кэррот схватил попытавшегося улизнуть наемника за шиворот, перехватил другой рукой за горло и оторвал от пола.

— Кто тебя нанял?

— Аррргх… — выдал Джастин, отчаянно болтая ногами.

— Я повторяю вопрос… — Кэррот на секунду задумался, затем поставил Джастина на пол и слегка ослабил хватку, — Кто тебя нанял?

— Эрргхх… Профессиональная этика…кхе…кхе…не позволяет мне раскрыть имя заказчика…кхе… Извините, сэр…кхе…

— Я мог бы сказать тебе, что размажу по стене, если не услышу имени заказчика…

Джастин вздрогнул.

— …но это было бы ложью, а меня с детства приучили говорить только правду. Кроме того, это было бы незаконно, а я стою на страже Закона. Я не собираюсь уподобляться отбросам общества, таким, как ты.

— У меня есть диплом о окончании школы Гильдии наемных убийц, — заявил, осмелев Джастин,- И, конечно, лицензия на убийство. Все чин по чину.

— Нет, не все, — заявил Кэррот,-Либо тебя плохо информировали, либо просто обманули, но поправка 22 к параграфу 17 Городского Устава Анк-Морпорка гласит: «Ни одно должностное лицо, исполняющее обязанности, связанные с охраной правопорядка или обороной города в случае войны, не может быть заказано Гильдии наемных убийц, кроме как по личному распоряжению правителя либо наместника Анк-Морпорка»[9*].

— Значит, — ошарашено произнес Джастин, — Я нарушил закон?

— Выходит так. Если только заказ поступил не от лорда Витинари.

— Нет, он тут ни при чем. Это ужасно. Меня использовали, чтобы совершить преступление… Как мне теперь жить дальше?…Что скажут мои родители, когда узнают…

— Ну, не так все страшно, — сказал Кэррот, — Помощь следствию облегчит твою вину. Надеюсь, ты понимаешь, что теперь ты ничем не обязан заказчику, который обманул тебя.

— Я…я…скажу вам, сэр, — прошептал Джастин, — Вы были так добры ко мне, хотя я этого не заслужил… Заказчик — тролль по имени…

— Хризопраз, — сказал Кэррот.

— Как вы догадались?!

— Это называется головология, приятель.

 

* * *

Библиотека Незримого Университета одно из тех мест, где вы можете получить ответы на все свои вопросы (если, конечно, располагаете бесконечным запасом времени и терпения). Изнутри помещение библиотеки гораздо больше, чем кажется снаружи. По поводу истинных его размеров ходили совершенно невероятные истории. Говорят, где-то в мрачных и никому, кроме библиотекаря, неведомых книжных запасниках бродят племена заблудившихся студентов, забредших в библиотеку в поисках книжек с непристойными картинками. Эти студенты, питающиеся исключительно подножным кормом, мхом и засохшим клейстером, давно потеряли всякую надежду на спасение и деградировали до первобытного состояния.

Что касается книг, хранящихся здесь[10*], то многие из них обладали волшебными свойствами и неосторожное обращение с такими экземплярами могло кончиться плачевно. Невежественные люди полагают, что цепи, опутывающие некоторые особо опасные инкунабулы, препятствуют их похищению. Как бы не так. Замки и запоры защищают не книги от людей, а наоборот.

Кэррот просунул голову в дверь библиотеки, украшенную каббалистическими знаками и, вглядываясь в ряды книжных шкафов, уходящих в бесконечность, позвал:

— Эй! Есть тут кто-нибудь?!

— …есть тут кто-нибудь?!…кто-нибудь?! — откликнулось эхо.

Если не считать эха, в библиотеке стояла гробовая тишина, и Кэррот ощутил запоздалый укол вины. Если он хочет отыскать хоть что-то полезное среди тысяч книг, ему не обойтись без библиотекаря, а библиотекарь терпеть не мог тех, кто не соблюдает библиотечных правил, будь это даже капитан Стражи.

До последнего времени, Кэррот находился с библиотекарем в приятельских отношениях, и, естественно, не видел никакой нужды в мерах предосторожности. Но недавние события убедительно доказали, что даже близкий друг или родственник может преподнести неприятный сюрприз.

Библиотекарь, в силу своей видовой принадлежности, и так был довольно эксцентричным существом. Он жил обособленно и замкнуто, прямо в библиотеке, так что, произойди с ним что-нибудь необычное — никто бы и не заметил.

Кэррот вытащил из кармана банан и, выставив его перед собой, как кинжал, пошел вглубь зала. Когда он проходил между двумя титаническими шкафами, где-то наверху, куда не доставал свет ламп, сгустилась темнота. Приземистое мешковатое существо, с непомерно вытянутыми передними конечностями, бесшумно спрыгнуло со шкафа и направилось за Кэрротом.

Через несколько минут, Кэррот понял, что заблудился. Шкафы, полки, корешки бесчисленного множества книг — все выглядело одинаковым. Он потерял ориентацию, не смотря даже на то, что всю юность провел в пещерах и шахтах гномов, глубоко под землей. Выхода не было. Кэррот открыл было рот, чтобы позвать на помощь, вопреки всем библиотечным правилам, но тут на его плечо опустилась рука.

— Как же я рад, что с тобой все в порядке! — воскликнул Кэррот, делая выпад бананом, — Не хватало еще, чтобы сейчас, когда мне так нужна твоя помощь…

— Ууук? — спросил библиотекарь, ловко отнимая банан.

— Это длинная история и она еще не закончилась. Потом расскажу. Сейчас мне нужно найти кое-какие материалы из истории Диска, мифы и легенды, и все такое. И чем скорее, тем лучше. Ты поможешь мне?

— Ууук!

— Хорошо.

— Ууук? Ук-ук?

— Ты спрашиваешь, что конкретно мы ищем? Если бы я сам знал…

— Ууууууук!

— Ну, не сердись. А что, если попробовать по поисковой системе? Скажем: «Туманные острова»?

— Ууук.

— У тебя что, нет поисковой системы? А как же ты находишь нужные книги?

Библиотекарь, если бы он владел человеческим языком, объяснил бы Кэрроту, что, когда нужно, книги сами находят того, кто в них нуждается. Но в его распоряжении было только: «Ууук».

 

* * *

Этой же ночью. Отсчет пошел.

Спустя несколько минут, после того, как Бэт Нуар повернула ключ, приводящий в действие часовой механизм, Аксель вышел из лавки, сгибаясь в три погибели под тяжестью большого, цилиндрической формы, свертка. Утром этого дня, он едва волочил ноги, ослабев от голода и недостатка сна, но сейчас, словно вопреки всему, он чувствовал себя сильным и здоровым. Он не знал, что это чувство обманчиво и, шагая по улицам с тяжелым цилиндром на плече, он просто выжимает последние капли своей жизненной силы.

Он просто шел вперед, ни думая ни о чем, кроме последнего приказа Нуар:

— «Ты должен разместить это в особом месте, там, где „Конец Всех Надежд“ реализует свой потенциал наиболее полно».

— «Кажется, я понимаю, о чем вы говорите».

— «О цепной реакции. О чем же еще. Поторопись, у нас мало времени.»

— «После того, как я выполню то, что должен, вы выполните мою просьбу?»

— «Конечно. Я же обещала. Мы вместе отправимся на Туманные острова».

— «Осталось еще немного».

— «Да. Осталось еще немного».

Ухом, прижатым к холодному металлическому боку цилиндра, Аксель отчетливо слышал, как механизм отсчитывает секунды.

Редкие прохожие видели его, направляющегося к центру города, но дальше Аксель как сквозь землю провалился.

 

* * *

Перед рассветом. Отсчет продолжается.

В предрассветной мгле, когда улицы Анк-Морпорка окутывает сырой туман, на противоположных концах Кленовой улицы появились две небольших компании. Они примерно поровну состояли из людей, троллей и гномов — невероятный факт в эпоху расовых предрассудков. Стараясь ступать как можно тише, две группы двинулись навстречу друг другу. Каждый раз, когда кто-нибудь спотыкался в полутьме, раздавался звон металла и приглушенные проклятия.

Шагах в пятидесяти от лавки «Удивительные Древности» одна из групп остановилась и замерла в ожидании. Вторая продвинулась чуть ближе, к складу могильных плит.

— «Паршивое предзнаменование», — подумал Кэррот, но менять диспозицию было уже поздно. Солнце должно взойти с минуты на минуту.

— Связного ко мне, — шепнул Кэррот.

— Здесь, сэр, — через толпу вооруженных и закованных в броню стражников протиснулся гном.

— Отправляйся к группе прикрытия и сообщи им, что мы начинаем через минуту.

— Есть, сэр, — констебль Шурфссон, используемый в качестве связного, замешкался, — А как они узнают, что прошла минута, сэр?

— Пока ты доберешься, как раз минута и пройдет,- сказал Кэррот, — Бегом марш.

— Есть, сэр! — быстро перебирая коротенькими ножками гном покатился в сторону второй группы, смутно маячащей по ту сторону входа в лавку.

— Всем приготовиться! — отдал приказ Кэррот, — Сейчас начнем.

Он встал во главе штурмового отряда, куда кроме него входили два тролля — Детрит и Базальт, два стрелка из подразделения особого назначения, вооруженные штурмовыми арбалетами, и гном с гранатой, изготовленной по специальному заказу в Гильдии Алхимиков.

Кэррот поправил шлем, вытянул меч из ножен и поднял его над головой. Тролли подхватили таран, стрелки сняли арбалеты с предохранителей, гном уронил какой-то тяжелый предмет себе на ногу.

— Вперед! — закричал Кэррот и дал отмашку мечом.

— Пошли-пошли-пошли! — завопили остальные, бросаясь к дверям лавки.

Таран с размаху ударил в дверь, снеся ее с петель. Тролли проворно отскочили в стороны, образовав живое, но достаточно надежное укрытие для стрелков, которые тут же разрядили в пролом свои арбалеты. Кэррот, издав душераздирающий древний гномский боевой клич, ворвался внутрь. Время остановилось.

 

* * *

— Вот мы и снова встретились, капитан Кэррот, — произнесла Бэт Нуар.

— Где я? Что произошло? — удивился Кэррот.

Его окружало бескрайнее пространство, заполненное тысячами сверкающих огоньков. Кэррот не чувствовал пола под своими ногами, не ощущал веса собственного тела, он словно падал, но при этом не двигался с места. Здесь не было ни верха ни низа, никаких ориентиров.

Единственное, что придавало окружающему хоть какой-то смысл — персона Бэт Нуар, парящей в пространстве напротив Кэррота. Со времен последней встречи с капитаном, она сбросила еще десятилетие и теперь выглядела моложе своего противника. Длинные черные волосы волнами спадали на плечи, обрамляя идеальной формы лицо, словно позаимствованное у античной статуи. Только глаза выдавали ее истинный возраст. В них была бездонная вечность.

— Какая-то часть тебя… Кстати, не возражаешь, если мы перейдем на «ты»?… Часть тебя все еще на Диске, в городе под названием Анк-Морпорк, в лавке «Удивительные Древности». И, в то же время, ты вне времени и пространства, в месте, которое можно было бы назвать матрицей, если бы это название не было уже запатентовано.

— Ты говоришь, что часть меня еще на Диске?…

— Да. Оглянись.

Кэррот повернул голову, и сердце его встрепенулось. Шагах в десяти позади, прямо в воздухе висел прямоугольник дверного проема, за которым столпились члены штурмового отряда. Он шагнул к двери, но она не приблизилась.

— Не торопись, — предупредила его Нуар, — Мы еще даже не начали.

Кэррот видел, что стражники по ту сторону проема не двигаются. Они замерли на месте, кто на бегу, кто занеся оружие, словно позируя для батального полотна. Время с той стороны стояло, как вкопанное, а по эту — не было никакой возможности оценить скорость его хода, если оно вовсе шло.

— Это место где сходятся все пути, и куда открываются все двери, если, конечно, у тебя есть ключ,- продолжала Нуар, — Но оно существует лишь потому, что я позволяю ему существовать. Другими словами, это место — часть меня, создание моего разума.

— Ты не человек, верно? — спросил Кэррот.

— Неужели это так в глаза бросается? — рассмеялась Нуар.

— Попробую угадать, — сказал Кэррот, — Ты не можешь быть элементом общей системы, ты над ней, вне ее…

— Продолжай, — усмехнулась Нуар.

— Как мифическая Хранительница Врат…

— Что?! — прекрасное лицо Нуар исказила гримаса, — Что ты сказал?

— Я же не ошибся?

— Откуда ты узнал?!

— Сходил в библиотеку, — ответил Кэррот, — По твоему совету, кстати.

— Не думай, что тебе это поможет.

— Говорят, знание — сила.

— И что же ты узнал такого, что можешь обратить против меня?

— Я прочитал много интересного в одной древней книге. Там описывались многие события из истории Диска, в том числе — гибель Туманных островов. У меня есть доказательства, что виновницей разрушительного цунами, стершего острова с поверхности Диска… была ты — Хранительница Врат!

— Ты лжешь! Никто не мог выжить после такого! Никто не мог рассказать о том, что произошло!

— Значит, ты, все-таки, признаешь свою причастность к уничтожению Туманных островов?

Нуар осеклась.

— Поймал меня на словах, хитрец, — сказала она, — Я недооценила тебя. Ладно, будем считать — я признаю этот факт. Это было давно, и у меня были причины поступить так, как я поступила.

— Ты убила тысячи невинных людей, — сказал Кэррот,- Какие бы ни были у тебя мотивы — суть неизменна. Ты отняла жизнь у этих людей.

— Жизнь странная штука, — задумчиво произнесла Нуар, — Много я думала, долго размышляла, но с каждым днем она кажется мне все менее понятной. Почему в вас такая жажда жизни? Ведь жизнь — это игра, в которой человек никогда не выходит победителем. Жить — это значит тяжко трудиться и страдать, пока не придет старость, и тогда вы сдаетесь, наконец, и уходите в другой, лучший мир.

Жить трудно и страшно. В муках рождается ребенок, в муках старый человек испускает последний вздох. И все ваши дни полны печали и забот. И все же, человек идет в открытые объятия смерти неохотно. А ведь смерть не заслужила того страха, который вызывает. Только жизнь причиняет страдания, смерть прекращает их. Но вы любите жизнь и ненавидите смерть. Это очень странно.

— Неважно, что дает нам жизнь и что отнимает, — сказал Кэррот, — Мы заслужили право на жизнь, так дай прожить ее нам так, как мы пожелаем.

— Посмотри вокруг, капитан Кэррот, посмотри на этих людей, считающих себя венцами творения. Назвать их пародией на цивилизованное общество — значит незаслуженно превознести. Каждому из них, достаточно лишь маленького толчка, чтобы сойти с того пути, в пределах которого они считают сами себя разумными существами. Эти люди не устойчивее стоящей на ребре монеты, и не более приспособлены для жизни в этом мире, чем рыбы приспособлены к жизни на суше. Они погрязли во всевозможных пороках и сами не замечают этого, или слишком горды, чтобы признать очевидное. Они деградируют с каждым годом, с каждым днем.

Словом, человечество в том виде, в котором оно существует сейчас — живая иллюстрация принципа самоуничтожения. И попробуй теперь доказать мне, что они недостойны той участи, которую я им предназначила. Кто посмеет сказать мне, что я поступаю несправедливо, если я всего лишь приближаю неизбежный конец. Гибель человечества неминуема, так не милосерднее ли будет покончить с ним одним ударом? Отвечай мне, капитан Кэррот, но твои слова ничего не изменят.

— Что ты задумала? Ты хочешь уничтожить весь мир?

— В точку.

— Но почему?

— Потому что каждый должен выполнять свое предназначение. Отсчет уже идет, капитан Кэррот.

— Отсчет?

— Отсчет последних минут твоего мира. Но у тебя еще есть шанс.

— Что я могу сделать, пока я здесь? Если бы я мог вернуться…

— Вот мы и подошли к тому, ради чего мы здесь собрались, — сказала Нуар, — Я собираюсь сделать то, чего еще никогда раньше не делала — предложить выбор. Смотри!

Нуар взмахнула рукой и в пространстве открылся еще один проем. За ним, на зеленом лугу, Кэррот увидел свою любимую.

— Ангуа! — закричал он.

— Она не видит и не слышит тебя, — сказала Нуар,- Пока Врата открыты только с одной стороны.

— Что ты хочешь от меня?

— Я? О, ничего. Ты, должно быть, подумал, что я что-то потребую взамен жизни твоей девушки? Ошибаешься. Идея не в том.

— В чем же уловка? Ты своего не упустишь в любом случае, верно?

— Мне интересен ход твоих мыслей, капитан Кэррот. Ты сильный противник и тем больше чести победить тебя.

— Не тяни резину, ради всего плоского! — не выдержал Кэррот.

Он не отрывал взгляда от Ангуа. Она сидела на траве, обхватив руками колени и смотрела в одну точку. Но в ее мире, где бы он не находился, время шло с обычной скоростью. Кэррот видел, как шевелятся от ветра волосы девушки, как на ее лицо падает тень облака.

— Я даю тебе выбор, — сказала Нуар, — Когда ты будешь готов, ты сможешь пройти в одни из этих Врат. За первыми тебя ждет твой мир, загаженный и оскверненный, который обречен погибнуть меньше чем через час, но ты можешь попытаться спасти его, как бы ни был ничтожен шанс. За вторыми Вратами — новый девственный мир, не знающий ни боли, ни страданий, ни смерти. Там ждет тебя любимая. Если ты выберешь этот мир, тебе и твоей девушке ничто не будет угрожать и вы проживете столько, сколько отмеряно вам судьбой. Но тогда твой прежний мир погибнет наверняка, ибо некому будет спасти его.

— Как я могу доверять тебе? — спросил Кэррот.

— Я, Хранительница Врат. Мне нет нужды обманывать тебя, потому что я уже победила. Я могла бы и не предоставлять тебе никакого выбора, а уничтожить вместе с остальными. Считай то, что я тебе предлагаю, маленьким утешительным призом.

Кэррот обернулся назад. Там была дверь в Анк-Морпорк. Посмотрел вперед, через дверь в мир Ангуа. Чувства и разум вступили в яростную схватку за право сделать выбор. Сердце говорило ему: «Иди вперед! Ты соединишься с любимой и у сказки будет хороший конец!» Разум убеждал: «Твой долг — вернуться, сделать все, для спасения мира или умереть вместе с ним!»

— Это тупик, — прокомментировала колебания Кэррота Нуар, — И я вовсе не собираюсь помогать тебе выбираться из него. Ищи выход сам. Тебе нужно самому сделать выбор.

— Но ты уже знаешь, что я выберу?

— Ты не удивился бы, если я отвечу «да»? На самом деле — «нет». Я не знаю, что ты сделаешь или скажешь в следующее мгновение, иначе игра потеряла бы всю привлекательность. На самом деле, твой выбор уже сделан. Сейчас ты стараешься понять — почему ты его сделал.

— Могу я поговорить с Ангуа?

— Только в том случае, если ты решишь остаться с ней.

— Я даже не могу быть уверенным, что это действительно она, и что с ней все в порядке.

— Ты что, не веришь собственным глазам?

— За последние дни, я убедился, что верить нельзя ничему.

— Пусть так. Но лишней подсказки от меня ты не получишь. Делай выбор на тех условиях, что я предложила.

— Что ж, в таком случае, я использую свою подсказку, — Кэррот сунул руку в карман и извлек три спички и пузырек, наполненный чем то, напоминающим кровь[11*].

— Это еще что? — забеспокоилась Нуар, — Это против правил!

— ПРАВИЛА СОЗДАНЫ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ИХ НАРУШАТЬ,- сказал Смерть, возникая в том же пространстве, что Кэррот и Нуар, и с любопытством оглядываясь по сторонам пустыми глазницами, в глубине которых переливался голубой огонь.

— Тебя никто сюда не звал! — воскликнула Нуар, — Тут, пока еще, никто не собирается умирать!

— Я ЗДЕСЬ НЕ ПО РАБОТЕ, — отозвался Смерть, — ОБРЯД АШК-ЭНТЕ ПРИЗЫВАЕТ МЕНЯ НЕЗАВИСИМО ОТ ТОГО, ЕСТЬ НУЖДА В МОИХ УСЛУГАХ, ИЛИ НЕТ.

— Пусть так. Твое присутствие все равно ничего не изменит.

— Я сделал выбор, — сказал Кэррот, — Я иду к Ангуа.

— Ну что ж, ты оправдал мои ожидания. Иди. Представь, что у тебя под ногами твердая поверхность и ты сможешь двигаться к двери. А ты, — Нуар ткнула пальцем в сторону Смерти, — не вздумай выкинуть какой-нибудь фокус. Ситуацию контролирую я.

— ТЫ ГОВОРИЛА, ЧТО Я НЕ ЗАСЛУЖИЛ ТОГО СТРАХА, КОТОРЫЙ ВЫЗЫВАЮ, ТАК ЧТО МОЖЕШЬ МЕНЯ НЕ БОЯТЬСЯ. КРОМЕ ТОГО, ТОТ, КТО НИКОГДА НЕ БЫЛ ЖИВЫМ, НЕ РИСКУЕТ УМЕРЕТЬ.

Кэррот поравнялся со Смертью.

— Ты помнишь наш разговор? — шепнул он, — Тогда, в библиотеке?…

— Я НИКОГДА НИ О ЧЕМ НЕ ЗАБЫВАЮ.

— Эй! — крикнула Нуар, — О чем это вы?

— О ВЕЩАХ, КАСАЮЩИХСЯ ТОЛЬКО НАС ДВОИХ, — ответил

Смерть, — МЫ ЗАКЛЮЧИЛИ ЛЮБОПЫТНОЕ ПАРИ. ЗАДОЛГО ДО ТОГО, КАК КЭРРОТ ОКАЗАЛСЯ ЗДЕСЬ. ТАК ЧТО, ПРИДРАТЬСЯ НЕ К ЧЕМУ. САМА ЗНАЕШЬ ПРАВИЛА ИГРЫ.

— Я устанавливаю эти правила! А ты, Кэррот, поторопись, пока я не передумала.

Кэррот остановился перед дверью, на расстоянии вытянутой руки от девушки, которая по-прежнему сидела на траве, не замечая страстей, бушующих так близко от нее, и, в то же время, бесконечно далеко. Кэррот оглянулся назад.

— Это твой выбор, — сказала Нуар.

Но Кэррот не обратил внимание на ее слова. Он смотрел на Смерть.

— Мне нужно всего три секунды, — сказал Кэррот.

— ВРЕМЯ ПОШЛО, — ответил Смерть.

— Что?! — воскликнула Нуар, — Ах, ты!…

Нижеследующие события заняли гораздо меньше времени, чем требуется на их описание. Кэррот наклонился, протянул руку сквозь Врата и закричал:

— Ангуа! Держись!

Ангуа увидела Кэррота и услышала его голос в ту же секунду, когда он пересек плоскость Врат. Не растерявшись ни на секунду, она вскочила на ноги и мертвой хваткой вцепилась в протянутую руку. Кэррот напряг мускулы так, что они захрустели. Ему еще не приходилось никогда в жизни вытаскивать довольно крупную девушку со дна самого глубокого колодца, какой только можно себе представить.

Если бы Кэррот мог позволить себе потратить одну из бесценных секунд на то, чтобы обернуться и взглянуть на Бэт Нуар, он бы увидел, что она застыла, как вкопанная, позади него, с перекошенным от бессильной ярости лицом. Пальцы ее левой руки были сложены таким образом, словно она собиралась щелкнуть ими, но не могла. Рядом с ней стоял Смерть. На его черепе сияла вечная ухмылка, так что трудно было понять — доволен он своей выходкой, или нет.

Но у Кэррота не было времени оглядываться по сторонам. Наплевав на все законы физики, логики и здравого смыслаnbsp;, он покрепче уперся ногами в пустоту, изо всех сил рванулся назад и забросил девушку через Врата.

Ангуа даже толком не успела понять, что произошло. Только что она сидела на бескрайнем лугу, обдумывая возможные варианты того, как здесь можно свести счеты с жизнью. Но вот, прямо в воздухе перед ее лицом появляется черный прямоугольник и из него высовывается Кэррот. Ужnbsp;милосерднее его-то она меньше всего ожидала увидеть. Тем не менее, чисто рефлекторно, она хватает его протянутую руку, едва не вывихнув после мощного рывка собственную, и оказывается в месте, где нет ни земли, ни неба. Где даже сесть не на что. Не говоря уж о том, что компанию ей составляют, помимо Кэррота, красивая девушка, смахивающая на дочку мадам Нуар, и какой-то тип в черном балахоне и с косой в руках. Не мудрено в такой ситуации слегка растеряться.

Три секунды истекли. Пальцы Бэт Нуар соприкоснулись, издав щелчок, и Врата исчезли.

— Ты обманул меня! — вскричала Нуар.

&‐ Обманул? — на лице Кэррота появилось искреннее удивление, — В чем? Разве я сделал что-то такое, чего обещал не делать?

— А ты… ты!… — Нуар, вне себя от гнева, повернулась к Смерти, — Кто просил тебя вмешиваться?! А, костлявый ублюдок?!

— Я НЕ ОБИДЕЛСЯ, — сказал Смерть, — ПОСКОЛЬКУ, В КАКОМ-ТО СМЫСЛЕ, ЯВЛЯЮСЬ ТЕМ, КЕМ ВЫ МЕНЯ НАЗВАЛИ, — сказал Смерть, — ЧТО КАСАЕТСЯ МОЕГО ВМЕШАТЕЛЬСТВА, ТО ОНО ОПРАВДАНО УСЛОВИЯМИ ПАРИ, ЗАКЛЮЧЕННОГО МЕЖДУ МНОЙ И КАПИТАНОМ КЭРРОТОМ СЕГОДНЯ НОЧЬЮ, В БИБЛИОТЕКЕ НЕЗРИМОГО УНИВЕРСИТЕТА.

— Что еще за пари?

— Я НЕ В ПРАВЕ РАСКРЫВАТЬ ПОДРОБНОСТИ, — сказал Смерть, — МОЖЕТ, ЕСЛИ ВТОРАЯ СТОРОНА НЕ ПРОТИВ…

&‐ Мы поспорили, могут ли три секунды значить для человека больше, чем три года жизни — пояснил Кэррот.

Ангуа все еще цеплялась за Кэррота, как кошка за дерево. Она, не видя земли под ногами, была уверена, что вот-вот упадет. Но не смотря на испуг и растерянность, последние слова Кэррота не прошли мимо ее ушей.

— Кэррот! Как ты мог?! — воскликнула Ангуа, — Три года!…

— Три секунды, — поправил ее Кэррот, — Которые я потратил, чтобы спасти тебя. Иногда, три секунды стоят трех лет.

— Вот чего я не могу понять, — обратилась, слегка остыв, Нуар к Смерти, — Тебе-то что за выгода от этого?

— ВСЕ ОЧЕНЬ ПРОСТО, — ответил Смерть, — Я ЗАИНТЕРЕСОВАН В ТОМ, ЧТОБЫ ПОБЕДИЛ КЭРРОТ.

— Что?

— В ТОМ СЛУЧАЕ, ЕСЛИ ДИСК БУДЕТ ПОЛНОСТЬЮ УНИЧТОЖЕН, Я ЛИШУСЬ СМЫСЛА СВОЕГО СУЩЕСТВОВАНИЯ. ТАКАЯ ПЕРСПЕКТИВА МЕНЯ НЕ УСТРАИВАЕТ.

— Что б тебе пусто было! — выругалась Нуар.

— МНЕ УЖЕ ДОСТАТОЧНО ПУСТО, — усмехнулся Смерть и похлопал себя по балахону в том месте, где у нормальных людей находится живот, — А ТЕПЕРЬ, ПРОШУ МЕНЯ ИЗВИНИТЬ. Я ВЫПОЛНИЛ СВОЮ ЧАСТЬ ДОГОВОРА И ХОТЕЛ БЫ ПОЛУЧИТЬ ТО, ЧТО МНЕ ПРИЧИТАЕТСЯ.

С этими словами, Смерть направился к Кэрроту.

— Нет! — взвизгнула Ангуа.

— Обещания нужно выполнять, — сказал Кэррот, — Я готов. Хотел бы я посмотреть, каким образом ты заберешь мои три года.

— ТЫ ЧТО, БРОСАЕШЬ МНЕ ВЫЗОВ?

— Нет, просто любопытно.

— СЛУШАЙ, КЭРРОТ, А ТЕБЕ НЕ ПРИХОДИЛО В ГОЛОВУ, ЧТО БУДЕТ, ЕСЛИ ТЕБЕ СУЖДЕНО ПОГИБНУТЬ В БЛИЖАЙЩИЕ ТРИ ГОДА?

— А тебе не приходило в голову, каково это, когда на тебя в считанные секунды обрушиваются миллионы душ, которые надо препроводить куда положено? — язвительно осведомилась Нуар.

Смерть с явным раздражением покосился в ее сторону, а затем, обратился к Кэрроту:

— ВОТ ЧТО, КАПИТАН, ДАВАЙ-КА ОТЛОЖИМ НАШИ РАЗБОРКИ НА БОЛЕЕ ПОДХОДЯЩЕЕ ВРЕМЯ. КАЖЕТСЯ, СЕЙЧАС У ТЕБЯ И ТАК ДЕЛ ПО ГОРЛО.

— Возвращайся, когда пожелаешь, — сказал Кэррот, — Если все кончится хорошо — ты знаешь, где меня найти. В противном случае — я сам тебя найду.

Смерть исчез.

— Скатертью дорожка, — буркнула ему вслед Нуар.

Ангуа, успокоившись, вытащила свои ногти из плеча Кэррота и встала рядом, не отпуская, впрочем, его руку.

— Tu quoque[12*], Ангуа, — с горечью сказала Нуар, — Так ты отплатила мне за то, что я для тебя сделала.

— Если ты позволишь мне приблизиться достаточно близко, — сказала Ангуа, — Я выцарапаю тебе глаза. Ты обманом заманила меня в ловушку и заключила на том пустом безжизненном мире, где нет ни единого живого существа. Где время не движется и где ничего не происходит.

— Вот как ты платишь за добро. Вспомни, мы заключили сделку, на которую ты пошла добровольно. Ты получила то, что могло бы изменить всю твою жизнь. Затем, я забрала тебя из мира, обреченного на уничтожение, укрыла тебя в безопасном месте. Ты и тот, кого ты любишь, могли бы прожить долгую жизнь, в то время, как все остальные распались бы в прах… Вы могли бы дать начало новому человечеству…

— Нет уж, спасибо! — оборвала ее Ангуа, — Жить, зная, что ценой моей жизни стало существование целого мира?

— Кстати, ты все еще не заплатила за свою покупку, — напомнила Нуар.

— Я расторгаю сделку, — сказала Ангуа, — Подавись ты своим амулетом! По такой цене, мне ничего от тебя не надо, — и она схватилась за цепочку.

— Надеюсь, ты отдаешь себе отчет, что произойдет, если ты снимешь амулет?

Ангуа встретилась взглядом с Кэрротом.

— Я люблю тебя, — сказал он, — И буду любить, в каком бы облике ты не находилась.

— Я тоже тебя люблю, — ответила Ангуа, — Но ради нашей любви — не смотри!

Она рванула цепочку и швырнула амулет в сторону Нуар. Кэррот зажмурился, но продолжал держать ее за руку, даже когда почувствовал под пальцами шерсть. Раздался торжествующий волчий вой, ознаменовавший конец превращения. Кэррот открыл глаза и, не говоря ни слова, помог волчице с серебристо-серой шерстью освободиться от тех предметов женского туалета, которые она не могла сбросить сама. Злобно рыча на Нуар, волчица села у ног капитана. Он погладил ее по голове, успокаивая.

— Ну и ну, — сказала Нуар, — Не часто можно увидеть такое проявление взаимных чувств. Чувств, которые подавляют голос разума, чувств, мешающих вам разглядеть простую и очевидную истину. Любовь — квинтэссенция человеческих иллюзий. Источник вашей силы и вашей слабости.

— Что теперь? — спросил Кэррот.

— Что же мне с вами делать? — сказала Нуар, — Ты разрушил мой первоначальный план, но ты не победил.

— Почему бы тебе не отступить, — предложил Кэррот,- Пока еще есть, куда отступать.

После непродолжительных размышлений, взгляд Нуар остановился на все еще открытых Вратах, ведущих в лавку «Удивительные Древности».

— Я разве не говорила тебе, что у меня есть план «В»? — сказала она, — Своим безрассудным поступком, ты сам решил свою судьбу и судьбу этой девицы-волчицы. Тебе не остается другого пути, кроме как назад, в твой умирающий мир.

— У меня еще есть шанс, — напомнил Кэррот.

— Да. Ты должен найти «Конец Всех Надежд» и… остановить его.

— Подскажи хоть, что такое этот «Конец…»?

— Никаких подсказок. Торопись. У тебя мало времени и всего один шанс на миллион.

— Один шанс на миллион выпадает в девяти случаях из десяти, — сказал Кэррот и, сопровождаемый Ангуа в облике волчицы, шагнул через Врата.

 

* * *

Спустя долю секунды.

Для штурмовиков, столпившихся у дверного проема лавки «Удивительные Древности», все произошедшее до этого момента выглядело так: их командир, демонстрируя чудеса доблести, врывается внутрь первым, как и полагается командиру. В следующее мгновение, когда все они, преодолев сомнения и нерешительность, собираются последовать за ним, Кэррот, словно отброшенный невидимой упругой преградой, вылетает назад, преследуемый по пятам огромным кровожадным волком.

— Не стрелять! — закричал Кэррот, едва его ноги коснулись такой родной и надежной булыжной мостовой. Стрелок в последний момент удержал палец на спуске арбалета, нацеленного на Ангуа.

— Волк! Волк! — заорал гном, размахивая гранатой.

Детрит, из лучших побуждений, попытался перехватить руку с зажатым в ней опасным предметом, но, вместо этого, только задел ее. Граната выскользнула из руки неопытного гранатометчика, просвистела над головой Кэррота и исчезла в двери лавки.

— Ложись! — скомандовал Кэррот.

Дважды повторять не пришлось, все попадали, где стояли. Грохнул взрыв. Стены здания, не торопясь, одна за другой, сложились вовнутрь, как карты в карточном домике, и исчезли. Крыша на миг повисла в воздухе, затем, растворилась в воздухе. Там, где только что стоял довольно основательный дом, образовался замечательный пустой участок под застройку.

— Может, оно и к лучшему, — сказал Кэррот, поднимаясь с земли, — Никто не пострадал?

— Никак нет, сэр, — ответил Детрит, — Может, вы, эта, объясните нам, что произошло?

— Нет времени, — сказал Кэррот и подозвал волчицу,- Ангуа!

— Ангуа? — переспросил Детрит.

— Она что — ручная? — удивился гном.

Кэррот не ответил. Опустившись на колени перед волчицей, он обнял ее за шею и зашептал в мохнатое ухо:

— Ты должна найти это, что бы это ни было. Хранительница Врат говорила о каком-то материальном предмете, здесь, в Анк-Морпорке. Он был в лавке, а сейчас может быть где угодно. Найди его, Ангуа, только ты сможешь это сделать. Ищи что-то необычное, что-то не принадлежащее этому миру. Пожалуйста, Ангуа… У нас мало времени.

Он мог бы и не просить о помощи. Ангуа, как только вернулась в Анк-Морпорк, думала только об одном — о том, как найти то, что Бэт Нуар называла «Конец Всех Надежд». Найти и уничтожить, прежде чем эта штука уничтожит мир.

Кэррот отпустил ее и отступил назад. Ангуа задрала морду, позволяя невидимым, но почти осязаемым потокам запахов свободно обтекать ее чувствительный нос. Она закрыла глаза, чтобы сосредоточиться только на запахах, но поняла, что ничего не выйдет. Мешала пороховая гарь, оставшаяся после взрыва гранаты, запах пота, исходящий от окружающих ее людей, кислотно-щелочной запах троллей. Даже запах любимого человека стал помехой. Нет, ничего не получается. Это все равно, что расслышать писк комара, среди шума прибоя. Ангуа открыла глаза и встретилась взглядом с Кэрротом.

— «Ну же», — молил его взгляд, — «Сделай это, если не ради этого мира, то ради нашей любви».

— «Я не могу», — так же молча ответила Ангуа, — «Прости, но я не могу».

И тут она увидела. Это была вспышка неожиданного озарения. Золотистые пылинки в воздухе, неразличимые для человеческого глаза, но видимые глазом волка. Они определенно образовывали след, идущий от дверей лавки вдоль Кленовой улицы, по направлению к центру Анк-Морпорка.

С радостным визгом, заставившим всех, кроме Кэррота, вздрогнуть, Ангуа вскочила на ноги и бросилась по следу. Кэрроту пришлось приложить все усилия, чтобы не отстать от нее.

 

* * *

Немногочисленные прохожие, оказавшиеся на улице в этот ранний час, стали свидетелями воистину незабываемого зрелища. Сначала, мимо них пронесся огромный волк, перепугав до полусмерти. За волком бежал человек, которого многие опознали, как капитана Городской Стражи. На бегу он срывал с себя и сбрасывал наземь различные громоздкие и тяжелые предметы снаряжения. Вслед за капитаном, ругаясь на чем свет стоит и грохоча оружием, поспешал целый отряд, включающий в себя представителей трех основных диаспор Анк-Морпорка. Некоторые особо впечатлительные люди даже подумали, что началась война, хотя что-либо более нелепое даже предположить было трудно. Впрочем, паника быстро улеглась, по мере того, как необычная погоня удалялась в сторону центральной площади.

Когда Ангуа, тяжело дыша и высунув язык, остановилась у ворот Незримого Университета, Кэррот, почувствовал первый укол сомнений, но, тем не менее, хватил по воротам кулаком и заорал привратнику:

— Открывай, именем закона!

Проскочив в приоткрытую створку, Ангуа понеслась к зданию библиотеки, едва не сбив с ног казначея, который, по обыкновению, страдая бессонницей, вышел прогуляться.

— Извините! — крикнул на бегу Кэррот.

Казначей не ответил, но вытащил из кармана пузырек с пилюлями и подозрительно осмотрел его.

Кэррот нагнал волчицу у дверей, ведущих в главный библиотечный зал. Она стояла на задних лапах, передними царапая дверь.

— Ангуа! — окликнул ее Кэррот, &‐ Ты уверена? Это же библиотека. Я был здесь сегодня ночью. Что?

Ангуа не могла объяснить, что она видит след, ведущий к этой двери и исчезающий за ней. Как можно объяснить слепому, что такое радуга? Поэтому, она с удвоенной энергией принялась царапать дверь.

— Библиотекарь будет просто в ярости, — сказал Кэррот, — Мне, все-таки, кажется, что ты ошибаешься. Это не твоя вина. За этой дверью много волшебных книг, очень высокая концентрация магической энергии, но это не то, что мы ищем. Я же был здесь совсем недавно, если бы я заметил что-то необычное…

Ангуа упала на бок, изображая умирающую, затем, вскочила и завыла.

— Я не понимаю! — воскликнул Кэррот.

— «Доверься мне!» — пыталась сказать Ангуа, — «Иначе, мы все умрем!»

Кэррот распахнул дверь и Ангуа метнулась в темноту.

— Стой! — крикнул Кэррот, представив, как мощные руки орангутанга обхватывают шею волчицы.

Ангуа мчалась по проходу между шкафами, не обращая внимания ни на что, кроме едва заметного следа из золотистых искорок. Ей казалось, что с каждой секундой их становится все меньше.

Вдруг, дорогу преградила приземистая косматая фигура, с неестественно длинными руками и горящими глазами. Ангуа затормозила, уперевшись всеми четырьмя лапами в пол. Она, конечно, сразу узнала библиотекаря, но удастся ли ей пройти мимо него зависело от того, узнает ли ее библиотекарь.

— Ууук! — орангутанг, издав полный возмущения и праведного гнева клич, двинулся на волчицу.

О том, чтобы состязаться с ним в силе и ловкости, Ангуа не могла даже мечтать. Но тут, как всегда вовремя, подоспел Кэррот.

— Стой! — крикнул он библиотекарю, — Это не то, что ты думаешь!

— Ууук? Уук!

— Да, я знаю правила…

— Ууук!

— Да, я знаю, как она выглядит…

— Ууууууук!

— …но это офицер Стражи при исполнении!

— Ук?

— У меня нет причин тебя разыгрывать и нет времени все объяснять. Просто освободи дорогу, или мы все равно пройдем!

Библиотекарь слишком хорошо знал Кэррота, чтобы возражать. Одним прыжком он взлетел на ближайший шкаф, и, из любопытства, последовал за Ангуа и Кэрротом поверху, время от времени издавая недовольное ууканье.

Ангуа несколько раз повернула, петляя между шкафами, пока не оказалась в самой редкопосещаемой части библиотеки — отделе технической литературы. Здесь след, оставленный микроскопическими частицами октириона, обрывался, но на слое пыли, покрывающем пол, отчетливо виднелись отпечатки подошв. Всего две цепочки свежих следов — к шкафу и обратно.

Теперь, найти тайник было делом времени. Не обращая внимания на протестующие вопли библиотекаря, доносившиеся откуда-то сверху, Кэррот принялся сбрасывать книги с полок. Когда он дошел до второй снизу, в воздух взметнулся целый рой золотистых искорок и Ангуа издала предупреждающее рычание.

Кэррот осторожно снял ряд книг и стал виден лежащий на полке за ними предмет — металлический цилиндр, двух футов в длину.

— Это он? — спросил Кэррот, — «Конец Всех Надежд»?

От Ангуа и библиотекаря вразумительного ответа он не дождался. Только теперь стало ясно, что найти тайник было не самым трудным заданием, главное было еще впереди. Кэррот понятия не имел, что теперь делать.

Для начала, он расчистил на полу, заваленном книгами, место, извлек цилиндр из тайника и положил на пол.

— Хранительница Врат говорила — «найти и… остановить», — задумчиво произнес Кэррот, — Что она имела в виду? Разбить? Сломать?

Библиотекарь куда-то сбегал, перепрыгивая со шкафа на шкаф, и вернулся с хорошей лампой, дающей ровный яркий свет. Ангуа выжидательно уставилась на Кэррота.

— «Я свое дело сделала, теперь, нам понадобятся человеческие руки».

Кэррот вздохнул и склонился над цилиндром, рассматривая его.

— Я даже не могу понять, что это! Не то что остановить! Как эта штука открывается?

— Думаю, я могу вам помочь, — раздался слабый тонкий голос.

Кэррот обернулся и, в первый момент, ему показалось, что он видит привидение. Этакий призрак библиотеки. Молодой человек, бесшумно приблизившийся к ним, был бледен, как простыня, и так истощен, что почти парил в воздухе. Его лицо, с темными кругами вокруг глаз, и руки мигом заставили Кэррота вспомнить недавнюю встречу со Смертью, пустые глазницы черепа и костяные пальцы на рукояти косы.

— Кто ты? — удивленно спросил Кэррот, на миг даже забыв о опасности, нависшей над миром.

— Меня зовут Аксель Бантт… Студент первого курса…

— Ты, должно быть, болен. Тебе бы к врачу…

— Не раньше, чем я выполню свое предназначение,- сказал Аксель.

Он покачнулся, закрыл глаза и начал оседать на пол, но библиотекарь ловко подхватил мальчика и уложил, подпихнув под голову толстый фолиант. Ангуа с изумлением увидела знакомые искорки на одежде и руках Акселя. Даже изо рта его при дыхании вылетали частицы октириона. Ангуа тихо зарычала, чтобы привлечь внимание Кэррота, а затем, взглядом указала на «Конец Всех Надежд» и на Акселя. Кэррот понял все без слов. После того, как Ангуа отыскала тайник в библиотеке, он зарекся сомневаться в ее способностях.

Кэррот наклонился над Акселем и слегка похлопал его по щекам. Мальчик открыл глаза.

— Лежи, не вставай, — сказал ему Кэррот, — Это ты принес сюда «Конец…»?

— Да, — тихо ответил Аксель, — Против своей воли… Она заставила меня… обманула… Но сейчас, я не чувствую ничего… никакого влияния… Поэтому я пришел… чтобы остановить…

— Остановить? — переспросил Кэррот, — Ты знаешь, как эта штука работает?

— Это я собрал «Конец Всех Надежд»… Это бомба, которая уничтожит Диск…

— Это я уже понял.

— Я принес ее сюда… потому что здесь… высокая концентрация магической энергии… произойдет цепная реакция…

— Волна от взрыва будет усилена магическим полем книг?

— Многократно.

Библиотекарь выразительно покрутил пальцем у виска.

— Ты можешь обезвредить эту бомбу? — спросил Кэррот.

— Я могу попытаться.

— Тогда, приступай, — Кэррот пристально посмотрел на Акселя, который едва мог шевелиться, и добавил, — Говори мне, что нужно делать.

 

* * *

Прошло полчаса. В круге света, склонившись над бомбой с раскрытым корпусом, замерли два человека. Недалеко от людей, не спуская с них глаз, лежала крупная волчица, а сверху, со шкафа, свешивался орангутанг.

— Я не знаю, что это такое, — дрожащим голосом произнес Аксель.

— Постарайся вспомнить, — сказал Кэррот.

— Вы не понимаете… Этот узел она добавила после того… как я завершил работу…

— Но ты же вроде разбираешься в технике. Попробуй разобраться.

— Это может быть предохранитель, — сказал Аксель, после долгой паузы, — Он должен обеспечить срабатывание запала… даже после отключения часового механизма…

— То-есть, если мы просто обрежем провод между часами и запалом — это ничего не изменит? — спросил Кэррот.

— Я думаю, тогда взрыв произойдет мгновенно…

— Но ты не уверен?

— Я бы сделал все именно так…

— Но можно обрезать провода между предохранителем и часовым механизмом, — предположил Кэррот, — Смотри, здесь два провода — синий и красный. Который из них?

— Я не знаю.

— Может, обрезать оба?

— Нет… Тогда неминуем взрыв… Это еще одна загадка Хранительницы Врат… Нужно делать выбор…

— Ты специалист, — сказал Кэррот, — тебе и решать. Выбирай: синий или красный?

— Но… но… я не могу… Я не могу взять ответственность…

— Ладно, — вздохнул Кэррот, — Скажи, по крайней мере, сколько у нас времени?

Аксель взглянул на циферблат часового механизма.

— Около десяти минут…

— Проклятье! Нужно решать быстрее — синий или красный. Иначе, все решится само собой. Ничего, если я сделаю выбор наугад? В таком случае, у нас будут верные 50 процентов, а это лучше, чем один шанс на миллион.

— Я считаю, это красный провод, — уверенно заявил Аксель.

— Ты же не знал, — сказал Кэррот.

— Теперь знаю — это красный.

— Почему?

— Красный — цвет опасности. Он привлекает внимание. Бросается в глаза.

— Это меня и настораживает, — пробормотал про себя Кэррот.

От него не укрылась внезапная перемена в поведении и речи Акселя, но он ничего больше не сказал.

— Режьте красный провод, — повторил Аксель, — Или дайте мне сделать это!

Кэррот поддел кончиком меча один из проводов. Они проходили глубоко в недрах устройства и никто, кроме него, не видел, какой именно провод он выбрал. Библиотекарь прикрыл голову руками. Раздался тихий металлический звук, когда лезвие рассекло провод.

Ничего не произошло. Глаза Акселя уди‐‐вленно расширились. Он рванулся к корпусу бомбы, чтобы рассмотреть, какой провод был перерезан.

— Я обращаюсь к тебе, Хранительница Врат, — сказал Кэррот и Аксель застыл на месте, — Игра окончена. Ты проиграла. Так что оставь в покое этого мальчишку и убирайся туда, откуда явилась.

— Ты выиграл битву, капитан Кэррот, — заявила Нуар, используя Акселя, — Но исход войны еще не ясен. Мы еще встретимся, я обещаю.

Тело Акселя затрепетало, словно в конвульсиях, и он рухнул на пол, как марионетка с обрезанными нитями. Кэррот и библиотекарь уложили его поудобнее и вернулись к «Концу Всех Надежд». Стрелка на циферблате застыла в пяти минутах от отметки.

— Похоже, мы справились, — устало сказал Кэррот.

— Ууук. Ук-Ууук?

— Ты спрашиваешь, какой провод я перерезал? Красный, разумеется.

— Уук?

— Как почему? Хранительница Врат, вероятно, ожидала, что я разгадаю ее уловку и вопреки ее советам перережу синий пnbsp;нероnbsp;взлетел навод. Тогда, нам всем пришел бы конец. Поэтому, я перерезал красный. Но скажу тебе по секрету — на самом деле, в ту минуту, я ни в чем не был уверен.

На грудь Кэрроту бросилась волчица. Он обнял ее, прижал к себе.

— Как я рад, что все кончилось хорошо.

 

* * *

Через несколько дней, жизнь в Анк-Морпорке вошла в привычное русло. Ничто так не успокаивает людей, как отсутствие объяснений. Недаром говорят: меньше знаешь — крепче спишь.

Те люди, которые пострадали от воздействия различных предметов, купленных в бесследно исчезнувшем магазине, во-первых: пришли в себя, в то же мгновение, когда Кэррот вместе с Ангуа нанесли первое поражение Бэт Нуар на ее территории, во-вторых: все они, при надлежащем уходе, должны пойти на поправку, и в-третьих: среди них наблюдалась странная, но не внушающая особого беспокойства, потеря памяти. Большинство из них вообще не помнили, что были в лавке под названиемnbsp;единого живого ‐существа. Где время не «Удивительные Древности» и что-либо покупали там. Нужно отдать должное Бэт Нуар. Она умела убирать за собой.

Аксель Бант, первая жертва магического воздействия Нуар, также чувствовал себя неплохо, не смотря на слабость и потерю веса. Он планировал возвратиться в Университет и приступить к занятиям, как только позволит здоровье.

Что касается официального расследования, то оно было прекращено из-за отсутствия состава преступления, потерпевших, свидетелей и подозреваемых. А также, по личной просьбе лорда Витинари, который полагал, что если предать огласке все произошедшее, это дурно отразится на репутации города. Нельзя не признать, что он был в чем-то прав.

Все материалы по этому делу похоронены в секретном архиве Черри Малопопки, собранные в толстой картонной папке с надписью «Дело Х». Вы можете быть уверенны — истина где-то там.

 

* * *

Солнце уходило за край Диска, подарив на прощание его обитателям на редкость красивый закат, окрашенный в огненно-октариновый оттенок; зрелище кратковременное, но от этого не менее прекрасное. В такой вечер, как сегодня, хочется жить вечно, и верится, что это возможно.

Лавки и магазины закрывались на ночь, но это вовсе не означало, что жизнь в Анк-Морпорке замирает. Вы уже могли убедиться, на примере приключений молодого студента в самом начале истории, что ночью Анк-Морпорк так же активен и полон жизни, что и днем.

По набережной, стараясь не обращать внимания на смрадный дух, поднимающийся от реки, прогуливалась парочка. Он был в форме капитана Городской Стражи, которую носил даже в редкие выходные; она, с тех пор, как полная луна сменилась умирающим месяцем, в человеческом облике.

Можно было бы найти и более подходящее место для прогулок, но набережная — это едва ли не единственное место, где заходящее солнце не заслоняли дома. Ради этого, можно было смириться с небольшими неудобствами, в виде испарений Анка.

— Как ты думаешь, — спросила Ангуа, после долгого молчания, — все действительно кончилось?

— Что тебя беспокоит? — ответил вопросом на вопрос Кэррот.

— Я не смогу спокойно жить, зная, что надо мной, над моими друзьями, над всем миром продолжает нависать угроза. Что, если Хранительница Врат вернется, как она обещала? Что, если все повторится?

— Вряд ли, — сказал Кэррот, — Мне кажется, в самом конце она поняла, что была неправа. Я, конечно, не жду от нее извинений, но…

— Ты что, серьезно?

— Давай не будем загадывать на будущее. Сейчас и здесь все хорошо, правда?

— Кэррот?

— Да?

— Помнишь, после того, как ты спас меня, когда я собиралась сорвать этот амулет… Ты сказал мне…

— Да, я помню.

— Ты сказал: «Я люблю тебя…» и так далее… Ты тогда говорил серьезно.

— Конечно.

— Я знаю. В такой ситуации, истинные чувства скрыть невозможно.

— Я помню, ты тоже сказала мне…

— Да.

— …что любишь меня. Ты говорила правду.

— Да. Наверное, мы и победили потому, что любим друг друга?

— Все верно. Пойдем домой. Становится прохладно.

 

Конец.

 


 

  1. В Незримый Университет принимали без экзаменов, достаточно было быть восьмым сыном, или, в исключительных случаях, дочерью. Но в процессе обучения, 9\10 студентов неизбежно отсеивались. Делалось это с благой целью — не допустить ситуации, когда волшебников станет больше, чем людей, которые должны будут их кормить. Таким образом, популяция волшебников хотя и росла, но весьма умеренными темпами.

  2. Никто и никогда не видел, чтобы сержант Колон выписывал квитанцию, взимая штраф за нарушение правил торговли, также как никто из тех, кто выплачивал этот штраф даже не думал о том, чтобы потребовать ее.

  3. Semper fidelis (лат.) — «Всегда верный». В сокращенном до «semper fi» виде — девиз Корпуса Морской пехоты США.

  4. Только не рассказывайте об этом библиотекарю Незримого Университета — будут неприятности.

  5. Если, конечно, не поворачиваться к нему спиной в темном переулке, имея в кармане хотя бы пару монет.

  6. Истинная правда. Других таких сосисок не сыскать на всем Диске. По степени несъедобности они оставляют далеко позади знаменитый гномий хлеб, вкусовые качества дают фору приворотным снадобьям Овцепикских ведьм, а поражающие свойства сравнимы с тактическим ядерным фугасом.

  7. Термин, придуманный Малопопкой, и означающий, по ее мнению, безнадежное дело, на котором можно ставить крест.

  8. Опасная и вредная наука. Кроме того — бесполезная. Любому известно, что мир представляет собой Диск, покоящийся на спинах четырех слонов, которые стоят на огромной черепахе. Большего знать и не требуется.

  9. Последняя фраза была добавлена мелким шрифтом в самом низу страницы, но для Кэррота это не имело значения. Он заучивал наизусть все, что только мог прочитать.

  10. В том числе и с непристойными картинками.

  11. Существует распространенное заблуждение, что для вызова такой важной фигуры, как Смерть, требуется длительный и сложный обряд, с использованием большого количества магических артефактов, с произнесением заклинаний и прочими спецэффектами. На самом деле, вполне достаточно нескольких деревянных брусков и двух кубиков мышиной крови. Примечание автора: В первоначальном варианте, наемные убийцы были вооружены крупнокалиберными самопалами, но по настоянию хозяйки сайта, где фанфик был опубликован первый раз, они были заменены на самострелы. Мол, огнестрельное оружие противоречит чему-то там и не вписывается куда-то туда. Лично мне больше нравился вариант с самопалами

  12. Tu quoque — (лат) «И ты». По расхожему мнению — последние слова Юлия Цезаря, заметившего среди своих убийц Брута, которому он симпатизировал.

 

 


 

Авторские комментарии

Элементы сюжета:

 

С.Кинг «Необходимые вещи», «Безнадега»…

 

Цитаты, отсылки и намеки:

 

С.Кинг «Темная башня»,«Томминокеры», «Глаза дракона», «Дом на Кленовой улице», «Пари».

Э. Макбейн «Грабитель».

Р. Маккамон «Час волка».

Г. Гаррисон «Билл — герой галактики».

М. Пьюзо «Крестный отец».

Д. Хеллер «Поправка 22».

Д. Лондон… (не помню название рассказа, что-то про Аляску).

«Охотники за привидениями».

«Матрица: перезагрузка».

«Пятый элемент».

«Секретные материалы».

«Смертельное оружие 3».


    

 Помочь Мастеру Minimize

Про Фонд исследования болезни Альцгеймера

Если хотите помочь в сборе средств для Треста исследования болезни Альцгеймера, сделайте, пожалуйста взнос, щелкнув на ссылку официального сайта по сбору средств, где, как  вы можете быть уверены, все 100% попадут тресту. Не забудьте упомятуть Терри в окне для комментариев.

Спасибо за вашу продолжающуюся поддержку.


    

Copyright (c) 2024 Терри Пратчетт — Русскоязычный международный сайт   Terms Of Use  Privacy Statement
DotNetNuke® is copyright 2002-2024 by DotNetNuke Corporation