Этим вечером над городом кружилась невероятная метель, за всю зиму такой еще не было. Снег лез в глаза, уши, нос, рот и явно намеревался продолжать атаку еще очень долго. Любознательный прохожий после определенного опыта мог выяснить занимательную деталь: метель непременно била в лицо, независимо от того, в какую сторону дул ветер или куда поворачивался человек. В узком и делающим очень лихие повороты темном переулке из-за беспорядочно и неистово мечущихся в воздухе снежинок обзор ограничивался двумя метрами. К тому же здесь стало чрезвычайно тихо, было сложно поверить, что где-то неподалеку находятся яркие улицы, полные предпразднично суетящихся людей, повозок, столь же празднично бренчащих бубенчиками и ярких разноцветных огней на прилавках.
Закутанная фигурка, по ломанной и нервной траектории передвигающаяся по этому переулку, явно очень беспокоилась и старалась пересечь недружелюбный район как можно скорее. У нее вообще-то и в мыслях не было оказываться здесь, однако никогда не знаешь, где и когда тебе повезет заблудиться (впрочем, не без помощи студентов Незримого Университета, которые на праздничной неделе отдыхали и развлекались на полную катушку, часто практикуясь и отрабатывая свои умения на городских улицах, что уже само по себе давало убийственный эффект, а уж вкупе с парой бутылок укипаловки и подавно). К тому же, увы, в это время года вечерние сумерки наползали на город сразу после рассвета.
Девушка, которая и была закутанной в несколько слоев одежды фигуркой, опасливо поглядывала по сторонам в поисках гипотетических недоброжелателей, потому что условия, место и время были для них самые подходящие. Однако пока что вокруг были только низенькие и притом еще и наполовину утонувшие в земле дома, почти все окна которых были заколочены, а те, которые не были, смотрели на мир такими зловещими черными дырами, что лучше бы их заколотили тоже.
Чтобы избавиться от угнетающих мыслей, девушка решила прибегнуть к позитивному мышлению и искать приятные стороны. Например, вопреки всяким ожиданиям, сотрудникам в их маленькой компании все-таки выдали плату четырехмесячной давности, так что, похоже, на это Страшдество все-таки хватит не просто на какую-нибудь Достаблевскую сосиску, а на самый настоящий Страшдественский ужин, пусть и не очень роскошный, но вполне приличный. Это было чертовски кстати, ведь уже завтра к ней из родной деревушки на праздники приедут ее мать и сестра, и теперь получится им продемонстрировать шикарную столичную жизнь и, в частности, характерный ее атрибут — кошмарное питание большинства общественных классов. Да что там ужин — кажется, можно будет купить парочку домашних украшений, а не просто притаскивать в дом растения, которые имеют хоть какое-то тематическое отношение к торжеству. И даже… Такие сверкающие волшебные хлопушки, которым так обрадуется младшая сестра. И подарки! В шуршащих блестящих обертках с бантиками и узорчиками — некоторые из этих оберток можно дарить вообще без подарка, она сама по себе сойдет за таковой. В общем, кое-какое Страшдественское чудо уже случилось, и впереди, если только добежать до светлой улицы и цивилизации, — а это уже недалеко, ведь наверняка же не много осталось — было только приятное, только бы вот выбраться отсюда. Все будет хорошо. Иначе и быть не может…
— Добрый вечер! — раздался совершенно неожиданно жизнерадостный голос совсем недалеко от девушки, и та, резко отшатнувшись, моментально вжалась спиной в стену домика. Тяжело дыша и смахивая с глаз снег и волосы, она разглядела среди белых хлопьев силуэт.
Ну все, как-то отстраненно пронеслась мысль. Слишком все было хорошо. Вон все как удивлялись, что я еще с ворами ни разу не сталкивалась. Все всегда бывает впервые. Посмотри на это с другой стороны: никто не приложил тебя кирпичом из-за угла, а это уже кое-что, а?
— С вами все в порядке? — вежливо продолжил голос. — Вы уж извините, что я так неожиданно, не хотел вас напугать.
— Да ничего, — дрожащим, но бодрым голосом отозвалась девушка.
— Ага, — незнакомец, судя по всему, постарался дружелюбно улыбнуться. — Подержите, пожалуйста.
В руках девушки немедленно оказались какие-то свертки, что то, сильно напоминающее отмычки и какие-то другие загадочные приспособления. Наконец человек, очевидно, нашел то, что искал, забрал свои вещи обратно и рассовал их по карманам. В руках у него теперь показалась какая-то аккуратно обернутая в кожу бумажка. И еще блеснул нож.
— Вас не затруднит отдать мне все свои деньги? Вот у меня тут удостоверение Гильдии Воров, — сообщил молодой, как оказалось, человек, помахав бумажкой. Потом добавил: — Драгоценности тоже сойдут. Э-э… Украшения, может… Марки…
Он нахмурился, потом перевел взгляд на другую руку и, взмахнув ножом, спохватился:
— А, да! Кошелек или жизнь! — нож, судя по всему, случайно, заехал по углу дома, отчего зданьице несколько встряхнулось и уронило ветхий балкончик в десятке метров от происходящего. Девушка плавно сползла по своей стене на землю.
— Кхм… Э… Да. В общем, всегда лучше делать все по собственной доброй воле, — продолжил вор, с опаской косясь на нож — он не ожидал от этого оружия таких нестандартных атакующих функций.
Девушка спорить не стала, и столь оберегаемый кошель перешел из одних рук в другие. Она смутно припоминала, что вроде бы в такие моменты полагалось наподдать противнику каким-то хитроумным боевым приемчиком, пырнуть заклинанием или, на худой конец, обнаружить поблизости только и дожидающегося подобных случаев героя. Однако ничего этого явно не предвиделось, нож выглядел очень острым, а в мозгу, кроме желания выжить, больше ничего не было, так что случилось то, что случилось.
— Спасибо… Вы знаете, я так волнуюсь! — признался вдруг вор. — Вы моя первая жертва, я вот только на этой неделе практику начал. И у меня наконец-то действительно получилось!
— Поздравляю, — откликнулась девушка.
— Спасибо… да. А… как вот вы думаете, нормально вообще получилось? — продолжил он весьма тревожным тоном.
— Ничего так, — заключила его жертва. — С ножом очень убедительно. Блестит хорошо.
— А, да, — расплылся он в улыбке. — Я над этим много тренировался, чтобы он в полной темноте-то сверкал.
— Я бы над голосом только поработала, — поделилась мнением собеседница. — Знаете, так… Похриплее.
— Над голосом? Спасибо. Я учту. Уж мне говорили… Ребята советовали курить начать, так ведь у меня же астма… Вы знаете, я так рад! — внезапно воскликнул молодой человек. — А то меня ведь на той неделе дважды ударяли по голове и… кхм, по голове, а еще раз какой-то старик так вмазал связкой каких-то толстенных книг, что у меня дух перехватило. Представляете? Это же старик, он слабым должен быть, нам в школе Гильдии все уши прожужжали, что это идеальные мишени! Вообще же невозможно в таких условиях работать!
— Ужас один.
— Вот-вот, хоть вы мне сочувствуете. Совершенно невозможно прокормиться в наше время стало, — вздохнул вор. Девушка вновь с ним согласилась, что да, тяжелые времена, особенно под Страшдество. — Я уж думал, что после окончания полегче будет, без нашего-то экзаменатора… У-у, это знаете какой зверь был? Жуть, скажу я вам… Так нет, и тут тоже всякий норовит от законного ограбления смыться. Им, конечно, плевать, что я с астмой угнаться ну никак не смогу! И это под праздник, когда расходов-то уйма, и то нужно, и это… Эх, вот вы меня понимаете, и вели себя как самая образцово-показательная жертва!
— Правда? Спасибо.
— Да-да, я серьезно! Э… девушка, а вы чего плачете? — довольно неуверенно и боязливо спросил вор.
— Да так, — отмахнулась та. — Со мной бывает. О своем. Да вы не обращайте внимания, это пройдет, от снега еще просто так кажется.
— А-а, — протянул молодой человек. — В общем, надеюсь, вам понравилось наше обслуживание. Обращайтесь еще! Всегда рады сослужить вам службу! Счастливого вам Страшдества и удачи!
— И вам того же, — вежливо ответила девушка, на ватных ногах продвигаясь к наконец-то появившейся в конце переулка людной улице.
Вор, нахмурившись, глядел ей вслед. Что-то его смутно беспокоило. Мать и отец безмерно радовались, когда он получил лицензию, говорили, что наконец-то в семье у кого-нибудь будет уважаемая профессия, хотя стоило сказать, что школу гильдии Воров он выбрал не по доброй воле — но как скажешь об этом родителям, которые так долго копили деньги на его обучение там? А его бабушка говорила, что все воры ужасно притягательны, и молодые девушки на них просто гроздьями вешаются. Говорили, что когда-то половина женского населения города только и мечтала, чтобы знаменитый Темный Ловкач их ограбил. Бабушка всегда хвасталась его автографом. Стоило признать, однако, что у ее внука дела в этой области, судя по всему, шли не столь сногсшибательно.
— Девушка! Подождите! — очередной вскрик нового знакомого… точнее, незнакомого, заставил отпрыгнуть нескольких прохожих, а несчастную барышню опять в ужасе схватиться за сердце. Она молча развернулась.
— Вы знаете, сейчас у нас Страшдественские скидки… — выдохнул запыхавшийся вор. — И… Как моему первому клиенту… Вам надо… Вам полагается… Вот…
С этими словами вон втиснул ей злополучный кошель обратно. Полный. Девушка уже давно воспринимала все происходящее не вполне адекватным образом, так что она кивнула, поблагодарила, повернулась и заставила ноги шагать дальше. Она даже почти не поскользнулась, когда за спиной раздался очередной оклик. Воришка снова нагнал ее, выдыхая щедрые клубы пара и скользя на булыжниках.
— Вы как-то странно разговариваете, у вас горло болит? — спросил он и закашлялся.
— Да ничего, легкая простуда, — на автомате ответила собеседница.
— А давайте пойдем в забегаловку одну, тут совсем недалеко, — предложил молодой человек и, увидев выражение лица своей собеседницы, быстро затараторил: — У меня дядя ее держит, там чай хороший очень, горячий, опять же. С булочками. Я вообще пока учился, дяде много помогал, он говорил, что из меня даже толк выйдет. Ну, родителям говорил. А они обижались, отвечали, что я не ценю все, что они для меня делают…
Через пять минут девушка узнала много интересного о всех родственниках своего грабителя, включая пятерых троюродных братьев и одну сестру, трех теть, четырех дядь, двух племянников-близнецов и еще каких-то совсем уж дремучих обитателях семейного древа.
— Как тебя хотя бы зовут? — поинтересовалась девушка.
Парень очень обрадовался и опять выудил откуда-то из куртки одну из своих воровских визиток, на которой оказалось написано его имя и еще: «Качественно и недорого. Улыбка — бесплатно!»
— Пойдемте, а? — парень с надеждой заглянул ей в глаза. — Очень нехорошо болеть под Страшдество. А дядя еще и карамель готовит, знаете, как пахнет!.. В смысле, не только пахнет, вообще вкусно…
Темный переулок остался позади, вокруг все сверкало разноцветными огнями, дети подтаскивали родителей к прилавкам и намертво прилипали к стеклу — иногда буквально, кучера богато наряженных повозок покрикивали на людей, чтобы уходили с дороги, откуда-то доносилось нестройное исполнение какого-то неопределенного страшдественского гимна — возможно, всех сразу — и даже неутомимая метель в свете фонарей искрилась ярким золотом. К городу приближался праздник.