Перевод посвя­ща­ет­ся Рике,
малень­кой кры­се с боль­шим сердцем,
sine qua non.

Глава 1

Однажды, пре­бы­вая в шалов­ли­вом на­строе­нии, мистер Зайкин гля­нул через забор на поле Ферме­ра Фреда. На нем было пол­но зеле­но­го сала­та. Однако желу­док мисте­ра Зайки­на не был полон сала­та. Это пока­за­лось ему нечест­ным.

— Из «Приклю­че­ния мисте­ра Зайки­на»

О стаи крыс! Что за напасть!

Гоняют псов, куса­ют кошек, они...^[1*]

Но не все так про­сто. Как ска­зал уди­ви­тель­ный Морис, эта исто­рия про обще­ство и крыс. И самая слож­ная ее часть — опре­де­лить кто в ней обще­ство, а кто — крысы.

Малиша же Грюм ска­за­ла, что это исто­рия об историях.

Она нача­лась — вер­нее, часть ее нача­лась — в поч­то­вой каре­те, иду­щей через горы от дале­ких рав­нин­ных городов.

 

Эта часть путе­ше­ствия не нра­ви­лась воз­ни­це. Разби­тая доро­га пет­ля­ла через леса и меж­ду гор. Под дере­вья­ми зале­га­ли глу­бо­кие тени. Иногда ему каза­лось, буд­то что-то пре­сле­ду­ет каре­ту, ста­ра­ясь не попа­дать­ся на гла­за, дово­дя его до дрожи.

А в этом путе­ше­ствии по насто­я­ще­му страш­ным было то, что он слы­шал голо­са. Он был в этом уве­рен. Голоса слы­ша­лись сза­ди, с кры­ши каре­ты, но там ниче­го не было, кро­ме боль­ших меш­ков с поч­той, сде­лан­ных из про­мас­лен­ной тка­ни, и бага­жа моло­до­го чело­ве­ка. Там опре­де­лен­но не было ниче­го, в чем бы мог­ло спря­тать­ся разум­ное суще­ство. Но вре­мя от вре­ме­ни он отчет­ли­во слы­шал шеп­чу­щи­е­ся писк­ля­вые голоса.

На этом участ­ке пути в каре­те сидел толь­ко один пас­са­жир, бело­ку­рый маль­чик, в оди­но­че­стве чита­ю­щий кни­гу в пока­чи­ва­ю­щем­ся эки­па­же. Читал он мед­лен­но, вслух, водя паль­цем по словам.

— Уббер­вальд, — про­чел он.

— «Убервальд», — попра­вил тон­кий, писк­ля­вый, но очень отчет­ли­вый голос. — Точки обо­зна­ча­ют дол­гий звук «у». Но у тебя хоро­шо получается.

— Уууубервальд?

— Есть еще такая шту­ка как слиш­ком мно­го про­из­но­ше­ния, — ска­зал дру­гой, полу­сон­ный голос. — Но зна­ешь, что в Уберваль­де луч­ше все­го? Он очень, очень дале­ко от Сто Лата. Он очень дале­ко от Псевдо­по­ли­са. Он очень дале­ко ото всех мест, где началь­ник Стражи гро­зил­ся сва­рить нас живьем, если уви­дит еще хоть раз. Это отста­лая стра­на. Плохие доро­ги. Много гор на пути. Люди здесь почти не путе­ше­ству­ют. Новости рас­про­стра­ня­ют­ся мед­лен­но, пони­ма­ешь? И у них нет поли­ции. Парень, мы можем здесь ско­ло­тить целое состо­я­ние!

— Морис? — осто­рож­но спро­сил мальчик.

— Да, малыш?

— Ты не дума­ешь, что то что мы дела­ем, эээ... непо­ря­доч­но, правда?

Повис­ла тиши­на, потом голос спросил:

— Что имен­но ты счи­та­ешь непорядочным?

— Ну... мы берем их день­ги, Морис. — Карета кач­ну­лась и под­прыг­ну­ла на ухабе.

— Да — ска­зал неви­ди­мый Морис, — но ты дол­жен спро­сить себя: у кого имен­но мы берем деньги?

— Ну... обыч­но у мэра, или город­ско­го сове­та, или кого-нибудь вро­де того.

— Правиль­но. И это озна­ча­ет... что? Я тебе гово­рил об этом раньше.

— Эээ...

— Это пра-ви-тель-ствен-ные день­ги, малыш, — ска­зал Морис тер­пе­ли­во. — Повто­ри: пра-ви-тель-ствен-ные деньги.

— Пра-ви-тель-ствен-ные день­ги. — покор­но повто­рил мальчик.

— Правиль­но! А что пра­ви­тель­ства дела­ют с деньгами?

— Эээ, они...

— Платят сол­да­там, — ска­зал Морис. — Затева­ют вой­ны. На самом деле мы, веро­ят­но, предот­вра­ти­ли кучу войн, заби­рая день­ги и поме­щая их туда, где они не смо­гут при­не­сти вре­да. Люди бы поста­ви­ли нам памят­ни­ки, если бы как сле­ду­ет подумали.

— Некото­рые из этих горо­дов выгля­де­ли очень бед­ны­ми, — с сомне­ни­ем в голо­се ска­зал мальчик.

— Эй, уж им-то вой­ны точ­но не нужны.

— Опасные Бобы гово­рит, что это... — маль­чик сосре­до­то­чил­ся, и его губы заше­ве­ли­лись, как буд­то он про­бо­вал про­из­но­ше­ние сло­ва про себя. — Это без-нор-ствен-но.

— Правда, Морис, — ска­зал писк­ля­вый голос. — Опасные Бобы гово­рит, что мы не долж­ны жить обманом.

— Послу­шай, Перси­ки, обман — самая суть людей, — ска­зал голос Мориса. — Люди настоль­ко жаж­дут друг дру­га обма­нуть, что даже изби­ра­ют пра­ви­тель­ство, чтобы оно дела­ло это за них. А мы даем им что-то сто­я­щее за их день­ги. У них ужас­ное наше­ствие крыс, они пла­тят дудоч­ни­ку, кры­сы сле­ду­ют за пар­нем из горо­да, прыг-скок, конец наше­ствия. Все счаст­ли­вы, что никто боль­ше не мочит­ся в муку, бла­го­дар­ное насе­ле­ние пере­из­би­ра­ет свое пра­ви­тель­ство под все­об­щее лико­ва­ние. По мое­му, отлич­ное вло­же­ние денег.

— Но наше­ствие про­ис­хо­дит толь­ко пото­му, что мы застав­ля­ем людей думать, что оно есть, — ска­зал голос Персиков.

— Ну, моя доро­гая, все эти малень­кие пра­ви­тель­ства тра­тят день­ги и на кры­со­ло­вов, пони­ма­ешь? Я не знаю, зачем я с вами все­ми свя­зал­ся, дей­стви­тель­но не знаю.

— Да, но мы...

Они обна­ру­жи­ли, что каре­та оста­но­ви­лась. Снару­жи, под дождем, раз­да­лось звя­ка­нье сбруи. Карета немно­го покач­ну­лась, и они услы­ша­ли быст­ро уда­ля­ю­щий­ся звук шагов.

Голос спро­сил из темноты:

— Там внут­ри вол­шеб­ни­ки есть?

Пасса­жи­ры пере­гля­ну­лись в замешательстве.

— Нет? — ска­зал маль­чик, но то было «нет» в кото­ром слы­ша­лось: «А зачем вы спрашиваете?»

— А как насчет ведьм? — ска­зал голос.

— Нет, ведьм нет, — отве­тил мальчик.

— Так, даль­ше... Есть ли внут­ри тяже­ло воору­жен­ные трол­ли, наня­тые поч­то­вой компанией?

— Я в этом сомне­ва­юсь, — ска­зал Морис.

Повис­ла пау­за, запол­нен­ная шумом дождя.

— Так, а как насчет обо­рот­ней? — нако­нец спро­сил голос.

— А как они выгля­дят? — пере­спро­сил мальчик.

— Э, ну они выгля­дят совер­шен­но обыч­но, вплоть до того момен­та, когда отра­щи­ва­ют воло­сы, зубы и огром­ные лапы, а потом набра­сы­ва­ют­ся на тебя через окно — отве­тил голос. Созда­ва­лось впе­чат­ле­ние, буд­то он све­ря­ет­ся со списком.

— У нас у всех есть воло­сы и зубы, — ска­зал мальчик.

— Так зна­чит вы оборотни?

— Нет.

— Чудес­но. — Повис­ла еще одна пау­за, запол­нен­ная дождем. — Так, вам­пи­ры, — ска­зал голос. — Тут идет дождь, не думаю, что вы захо­ти­те летать в такую пого­ду. Есть тут вампиры?

— Нет, — ска­зал маль­чик. — Мы совер­шен­но безопасны!

— О черт, — про­бор­мо­тал Морис, и полез под сиденье.

— Какое облег­че­ние, — ска­зал голос. — В наши дни лиш­няя осто­рож­ность не поме­ша­ет. Вокруг пол­но стран­ных людей.

В окно про­су­ну­ли арба­лет, и голос сказал:

— Деньги и жизнь. Предло­же­ние «два в одном», понимаешь?

— Деньги в чемо­дане на кры­ше, — раз­дал­ся голос Мориса отку­да-то с уров­ня пола.

Разбой­ник огля­дел тем­ные внут­рен­но­сти кареты.

— Кто это сказал?

— Ээ, я, — отве­тил мальчик.

— Что-то я не видел, чтобы ты шеве­лил губа­ми, парень!

— Деньги на кры­ше. В чемо­дане. Но на вашем месте я бы не стал...

— Ха, ну конеч­но, ты бы не стал, — ска­зал раз­бой­ник. Его лицо в мас­ке исчез­ло из окон­но­го проема.

Мальчик взял дудоч­ку, кото­рая лежа­ла на сиде­нии рядом с ним. Это была дудоч­ка, кото­рую до сих пор назы­ва­ют «гро­шо­вая флей­та», хотя никто уже не может вспом­нить те вре­ме­на, когда она сто­и­ла гроши.

— Сыграй «Воору­жен­ный гра­беж», малыш, — тихо попро­сил Морис.

— А мы не можем про­сто отдать ему день­ги? — шепо­том спро­си­ла Персики.

— Деньги для того, чтобы люди дава­ли их нам, — твер­до ска­зал Морис.

Они услы­ша­ли скрип чемо­да­на по кры­ше каре­ты, когда раз­бой­ник пота­щил его вниз.

Мальчик покор­но взял флей­ту и сыг­рал пару нот.

Они услы­ша­ли скрип, звук паде­ния тяже­ло­го пред­ме­та, какой то шар­ка­ю­щий звук, а потом корот­кий вскрик.

Когда все утих­ло, Морис выбрал­ся на сиде­нье и высу­нул­ся из каре­ты в тем­ную и дожд­ли­вую ночь.

— Молодец, ска­зал он. — Ты бла­го­ра­зум­ный чело­век. Чем боль­ше ты дер­га­ешь­ся, тем силь­нее они куса­ют. Надеюсь, кожу еще не про­ку­си­ли? Хорошо. Немно­го подой­ди, чтобы я мог тебя видеть. Но осто­рож­но, да? Мы же не хотим чтобы кто-нибудь поте­рял голо­ву, не так ли?

Разбой­ник сно­ва появил­ся в све­те ламп каре­ты. Он шел мед­лен­но и осто­рож­но, широ­ко рас­став­ляя ноги. И тихонь­ко поскуливал.

— А, вот и ты, — весе­ло ска­зал Морис. — Забра­лись вверх по шта­ни­нам, да? Обычная кры­си­ная улов­ка. Просто кив­ни, мы же не хотим их спро­во­ци­ро­вать. Кто зна­ет, чем все может закончиться.

Разбой­ник очень мед­лен­но кив­нул. Потом его гла­за сузились.

— Ты кот? — про­бор­мо­тал он. Затем он охнул и ско­сил глаза.

— Разве я раз­ре­шал гово­рить? — спро­сил Морис. — Я не думаю, что я раз­ре­шал, не прав­да ли? Кучер сбе­жал, или ты его убил?

Лицо чело­ве­ка не дрогнуло.

— А, быст­ро учишь­ся, в раз­бой­ни­ках мне это нра­вит­ся, — ска­зал Морис. — Можешь отве­тить на вопрос.

— Убежал, — про­хри­пел разбойник.

Морис спря­тал­ся в карете.

— Значит­ся так, — про­из­нес он. — Карета, чет­вер­ка лоша­дей, может, что-нибудь цен­ное в почте най­дет­ся... может быть, ох, тыся­ча дол­ла­ров или даже боль­ше. Мальчик смо­жет пра­вить. Рискнем?

— Это же воров­ство, Морис, — ска­за­ла Перси­ки. Она сиде­ла на сиде­нии рядом с маль­чи­ком. Она была крысой.

— Это вовсе не воров­ство, — ска­зал Морис. — Мы вро­де как... нашли все. Кучер убе­жал, так что это вро­де как... наход­ка. Эй, мы же можем вер­нуть все за воз­на­граж­де­ние! Так даже луч­ше. И, при­том, закон­но, правда?

— Люди будут зада­вать слиш­ком мно­го вопро­сов, — ска­за­ла Персики.

— Но если мы все оста­вим, какой-нибудь мяуп, все укра­дет, — про­сто­нал Морис. — Все забе­рет какой-то вор! Лучше, если мы все забе­рем. Мы же не воры.

— Мы ниче­го не возь­мем, Морис, — ска­за­ла Персики.

— Ну тогда давай укра­дем лошадь раз­бой­ни­ка, — ска­зал Морис, как буд­то ночь не удаст­ся, пока они не укра­дут хоть что-нибудь. — Кража у вора — не воров­ство, пото­му что кра­жа отме­ня­ет кражу.

— Мы не можем тор­чать здесь всю ночь, — ска­зал маль­чик Перси­кам. — Он прав.

— Точно! — поспеш­но под­хва­тил раз­бой­ник. — Вы не може­те тор­чать здесь всю ночь.

— Точно, — раз­дал­ся хор голо­сов из его шта­нов, — мы не можем тор­чать здесь всю ночь!

Морис вздох­нул, и опять высу­нул голо­ву из окна.

— О-кей, — ска­зал он. — Вот что мы сде­ла­ем. Ты будешь сто­ять очень тихо, и смот­реть пря­мо перед собой. И не взду­май чего-нибудь выки­нуть, пото­му что мне доста­точ­но толь­ко ска­зать слово...

— Ничего не гово­ри! — ска­зал раз­бой­ник еще поспеш­ней, чем до этого.

— Хорошо, и мы в нака­за­ние возь­мем твою лошадь, а ты можешь взять каре­ту, пото­му что это воров­ство, а кра­дут толь­ко воры. Думаю, доста­точ­но честно?

— Согла­сен со всем, что ты ска­жешь! — ска­зал раз­бой­ник, потом немно­го поду­мал и быст­ро доба­вил: — Только, пожа­луй­ста, ниче­го не гово­ри!

Глядя пря­мо перед собой, он уви­дел, как маль­чик и кот вышли из каре­ты. Он услы­шал, как они отвя­за­ли его лошадь, и поду­мал о сво­ем мече. Конеч­но, он полу­чил поч­то­вую каре­ту, но ведь суще­ству­ет еще такая шту­ка, как про­фес­сио­наль­ная гордость.

— Хорошо, — про­зву­чал через неко­то­рое вре­мя голос кота. — Мы сей­час ухо­дим, а ты пообе­щай нам, что не дви­нешь­ся с места, пока мы не уедем. Обещаешь?

— Слово вора, — отве­тил раз­бой­ник, мед­лен­но опус­кая руку на руко­ять меча.

— Хорошо. Мы тебе верим.

Он почув­ство­вал, как его шта­ны ста­ли лег­че, когда кры­сы выбра­лись из шта­нин и уска­ка­ли прочь, и услы­шал звон сбруи. Он немно­го подо­ждал, раз­вер­нул­ся, выта­щил меч и бро­сил­ся вперед.

Немно­го впе­ред, это точ­но. И не уда­рил­ся бы об зем­лю так силь­но, если бы кто-то не свя­зал его шнурки.

 

Говори­ли, что он уди­ви­тель­ный. Удиви­тель­ный Морис, назы­ва­ли его. Он вовсе не соби­рал­ся ста­но­вить­ся уди­ви­тель­ным. Это про­сто случилось.

Он понял: что-то не так, в тот день, когда сра­зу после зав­тра­ка уви­дел свое отра­же­ние в луже, и поду­мал — «это я». Он нико­гда не осо­зна­вал себя рань­ше. Конеч­но, сей­час труд­но вспом­нить как имен­но он мыс­лил до того, как стал уди­ви­тель­ным. Ему каза­лось, что тогда у него в голо­ве была какая-то каша.

И еще были кры­сы, кото­рые жили под кучей мусо­ра на одном из углов его тер­ри­то­рии. Он понял, что кры­сы тоже не так про­сты, после того как схва­тил одну, а та ска­за­ла: «Может обсу­дим ситу­а­цию?». Часть его ново­го вели­ко­леп­но­го моз­га ска­за­ла ему — нель­зя есть тех, кто уме­ет гово­рить. По край­ней мере до тех пор, пока не услы­шишь, что они хотят сказать.

Ту кры­су зва­ли Перси­ки. Она не была похо­жа на дру­гих крыс. Так же как и Опасные Бобы, Невхо Дить, Загар, Окорок, Эконо­мия, Токси и осталь­ные. Но и Морис боль­ше не был похож на осталь­ных котов.

Другие коты вдруг пока­за­лись ему тупы­ми. И Морис стал тусо­вать с кры­са­ми. С ними мож­но было пого­во­рить. Они хоро­шо лади­ли до тех пор, пока Морис пом­нил, что нель­зя есть их знакомых.

Крысы тра­ти­ли мно­го вре­ме­ни, гадая, поче­му они вдруг ста­ли таки­ми умны­ми. Морис счи­тал это заня­тие пустой тра­той вре­ме­ни. Что слу­чи­лось, то слу­чи­лось. Но кры­сы сно­ва и сно­ва зада­ва­лись вопро­сом, не было ли при­чи­ной что-нибудь из мусор­ной кучи, что-то, что они съе­ли. Но даже Морис видел, что гипо­те­за не объ­яс­ня­ет, поче­му изме­нил­ся он сам, ведь он нико­гда не ел отбро­сы. И он опре­де­лен­но не ел отбро­сы из той помой­ки — зная, отку­да они берутся.

Он решил, что кры­сы, откро­вен­но гово­ря, тупые. Разум­ные, да, но тупые. Морис жил на ули­це уже четы­ре года, у него почти не оста­лось ушей, весь нос был покрыт шра­ма­ми, и он быст­ро сооб­ра­жал. У него была такая кру­тая поход­ка враз­ва­лоч­ку, что не сдер­жи­вай себя немно­го, он бы не удер­жал­ся на ногах. Когда же он рас­пу­шал хвост, люди обхо­ди­ли его сто­ро­ной. Он счи­тал, что вы долж­ны быть рас­то­роп­ным, чтобы про­жить четы­ре года на этих ули­цах, со все­ми эти­ми соба­чьи­ми ста­я­ми и неза­ви­си­мы­ми скор­ня­ка­ми. Одно невер­ное дви­же­ние, и вы — обед и пара пер­ча­ток. Да, вам сле­ду­ет быть расторопными.

И еще нуж­но быть бога­тым. Это было труд­но объ­яс­нить кры­сам, но в сво­их ски­та­ни­ях по горо­ду Морис понял, как все устро­е­но, и день­ги, гово­рил он, явля­ют­ся клю­чом ко всему.

Потому, когда одна­жды он уви­дел глу­по­го на вид маль­чиш­ку, игра­ю­ще­го на дудоч­ке воз­ле кеп­ки для моне­ток, у него появи­лась идея. Изуми­тель­ная идея. Это было оза­ре­ние, бах — и все ста­ло на свои места. Крысы, дудоч­ка, маль­чиш­ка с глу­пым лицом.

И он сказал:

— Эй, глу­по­го вида маль­чик! Ты бы хотел ско­ло­тить состоя... не, парень, я тут, внизу...

 

Рассвет толь­ко начи­нал­ся, когда лошадь раз­бой­ни­ка вышла из леса, пере­сек­ла доро­гу и оста­но­ви­лась в удоб­ной рощице.

Внизу рас­про­стер­лась реч­ная доли­на с при­ту­лив­шим­ся на уте­сах городом.

Морис выка­раб­кал­ся из седель­ной сум­ки и потя­нул­ся. Мальчик с глу­пым лицом помог кры­сам выбрать­ся из дру­гой сум­ки. Всю доро­гу они про­ве­ли скрю­чив­шись на день­гах, одна­ко были слиш­ком хоро­шо вос­пи­та­ны, чтобы при­знать, что это про­изо­шло пото­му, что никто не хотел спать в одной сум­ке с котом.

— Как назы­ва­ет­ся этот город? — спро­сил Морис, заби­ра­ясь на камень и гля­дя вниз. Позади него кры­сы опять пере­счи­ты­ва­ли день­ги, скла­ды­вая их в куч­ки рядом с сум­кой. Они это дела­ли каж­дый день. Несмот­ря на то, что кот не имел кар­ма­нов, было в Морисе что то такое, отче­го хоте­лось как мож­но чаще пере­счи­ты­вать свою мелочь.

— Это Bad Blintz, — ска­зал маль­чик, загля­ды­вая в путеводитель.

— Кхм, «Плохие Блины»? Может нам не сто­ит туда идти, раз там все так пло­хо? — спро­си­ла Перси­ки, под­ни­мая взгляд от монет.

— Не, он назы­ва­ет­ся Bad не пото­му, что там пло­хо, — отве­тил Морис. На ино­стран­ном язы­ке это сло­во обо­зна­ча­ет баню, понимаешь?

— То есть на самом деле город назы­ва­ет­ся Банные Блины? — спро­сил Невхо Дить.

— Нет, нет, Баня при­сут­ству­ет в назва­нии, пото­му что... — Удиви­тель­ный Морис зако­ле­бал­ся, но толь­ко на мгно­ве­ние, — пото­му что у них тут есть баня, понял? Это очень отста­лая стра­на. Вокруг не так уж и мно­го бань. А у них есть, и они очень ею гор­дят­ся, и хотят, чтобы все о ней зна­ли. Если вы захо­ти­те хотя бы взгля­нуть на нее, вам, ско­рее все­го, при­дет­ся купить билеты.

— Это прав­да, Морис? — спро­сил Опасные Бобы. Он задал вопрос очень веж­ли­во, но было ясно, что на самом деле он имел в виду: «Я не думаю, что это правда».

Ах, да.... Опасные Бобы. С ним было тяже­ло иметь дело. И это было непра­виль­но. В ста­рые вре­ме­на, поду­мал Морис, он бы даже не стал есть тако­го мел­ко­го, блед­но­го, и вооб­ще нездо­ро­во выгля­дя­ще­го гры­зу­на. Он уста­вил­ся свер­ху вниз на малень­кую кры­су-аль­би­но­са, с бело­снеж­ной шер­стью и розо­вы­ми гла­за­ми. Опасные Бобы не уста­вил­ся в ответ, пото­му что был слиш­ком бли­зо­рук. Конеч­но, почти пол­ная сле­по­та не слиш­ком боль­шой недо­ста­ток для живот­ных, про­во­дя­щих всю свою жизнь во мра­ке и име­ю­щих обо­ня­ние, сто­я­щее зре­ния, слу­ха и речи вме­сте взя­тых. К при­ме­ру, во вре­мя раз­го­во­ра он все­гда пово­ра­чи­вал­ся лицом к Морису и смот­рел пря­мо на кота. Это было неве­ро­ят­но. Морис знал сле­по­го кота, кото­рый часто не впи­сы­вал­ся в две­ри, а Опасные Бобы — никогда.

Опасные Бобы не был вожа­ком. Это была рабо­та Окоро­ка. Окорок был боль­шим, сви­ре­пым, и под­лым, совсем немно­го. Ему не силь­но нра­вил­ся его ново­мод­ный мозг, и тем более не нра­ви­лось гово­рить с котом. Он уже был доста­точ­но ста­рым, когда кры­сы Измени­лись, так они это назы­ва­ли. И он гово­рил, что он слиш­ком стар для пере­мен. И он оста­вил раз­го­во­ры-с-Морисом Опасным Бобам, кото­рый родил­ся сра­зу же после Измене­ния. И этот малень­кий гры­зун был умен. Неверо­ят­но умен. Черес­чур умен. Морису при­хо­ди­лось при­бе­гать ко всем сво­им улов­кам, когда он имел дело с Опасны­ми Бобами.

— Я знаю про­сто уди­ви­тель­ные вещи, — щурясь на него, ска­зал Морис. — Как бы то ни было, горо­док непло­хой. И кажет­ся бога­тым. Вот что мы сделаем...

— Кхм...

Морис нена­ви­дел этот звук. Если и было что-то хуже стран­ных малень­ких вопро­сов Опасных Бобов, то это был звук, когда Перси­ки про­чи­ща­ет гор­ло. Это озна­ча­ло, что сей­час она тихим голо­сом ска­жет что-то, что его расстроит.

— Да? — рез­ко спро­сил он.

— Нам дей­стви­тель­но необ­хо­ди­мо про­дол­жать этим заниматься?

— Ну, конеч­но же нет, — ска­зал Морис. — Меня тут вооб­ще быть не долж­но. Я же кот, вер­но? Кот с мои­ми спо­соб­но­стя­ми? Ха! Я могу полу­чить по-насто­я­ще­му денеж­ную рабо­ту у фокус­ни­ка. Или даже у чре­во­ве­ща­те­ля. Нету кон­ца тем вещам, кото­ры­ми я могу зани­мать­ся, пото­му что людям нра­вят­ся коты. Но, бла­го­да­ря сво­ей неве­ро­ят­ной глу­по­сти и доб­ро­сер­де­чию, я решил помочь куч­ке гры­зу­нов, кото­рые, откро­вен­но гово­ря, не явля­ют­ся любим­ца­ми номер один у людей. Тут у неко­то­рых из вас, — и он сверк­нул жел­тым гла­зом на Опасные Бобы, — есть идея при­плыть на какой-нибудь ост­ров и осно­вать на нем соб­ствен­ную кры­си­ную циви­ли­за­цию. Я думаю, эта идея достой­на вос­хи­ще­ния, но для ее осу­ществ­ле­ния вам пона­до­бят­ся... что я гово­рил вам понадобится?

— Деньги, Морис, — ска­зал Опасные Бобы, — но...

— Деньги. Это точ­но, пото­му что за день­ги вы смо­же­те полу­чить что? — он обвел взгля­дом крыс. — Начина­ет­ся на «Л».

— Лодки, Морис, но...

— А еще все необ­хо­ди­мые инстру­мен­ты, еду, конеч­но же...

— Там есть коко­сы, — ска­зал маль­чик с глу­пым лицом, поли­руя дудочку.

— О, кто-то что-то ска­зал? — съяз­вил Морис. — Что ты об этом зна­ешь, малыш?

— Они рас­тут на тро­пи­че­ских ост­ро­вах. Мне про­да­вец коко­сов сказал.

— Как? — спро­сил Морис. Насчет коко­сов он не был уверен.

— Я не знаю. Они про­сто там есть.

— О, подо­зре­ваю, что они рас­тут пря­мо на дере­вьях, не так ли? — с сар­каз­мом про­из­нес Морис. — Пф, я даже не знаю, что вы, ребя­та, буде­те делать без ... кое-кого? — Он уста­вил­ся на крыс. — Начина­ет­ся на «М».

— Без тебя, Морис, — ска­зал Опасные Бобы. — Но, пони­ма­ешь ли, мы дума­ем, что...

— Что? — пере­бил Морис.

— Кхм, — каш­ля­ну­ла Перси­ки. Морис застонал.

— Опасные Бобы хочет ска­зать, что воро­вать зер­но и сыр, про­гры­зать дыры в сте­нах, это... — она посмот­ре­ла пря­мо в жел­тые коша­чьи гла­за. — Это непри­лич­но!

— Но все кры­сы этим зани­ма­ют­ся! — вос­клик­нул Морис.

— Но нам кажет­ся, что нам не сле­ду­ет, — пари­ро­вал Опасные Бобы — Нам нуж­но про­ло­жить в мире свой соб­ствен­ный путь!

— О черт, о черт, о черт — тря­ся голо­вой, ска­зал Морис. — Курс на ост­ров, да? Королев­ство крыс! Не поду­май­те, что я сме­юсь над вашей меч­той, — доба­вил он поспеш­но. — У каж­до­го долж­ны быть его малень­кие меч­ты. — Морис искренне верил в это. И если зна­ешь, чего на самом деле хотят люди, ты фак­ти­че­ски управ­ля­ешь ими.

 

Иногда ему хоте­лось узнать, чего хочет глу­по­го вида маль­чик. Насколь­ко Морису уда­лось выяс­нить — ниче­го, пока ему поз­во­ля­ли играть на флей­те и остав­ля­ли в покое. Но... вот, напри­мер, как в этом слу­чае с коко­са­ми. Слишком часто ока­зы­ва­лось, что он вни­ма­тель­но сле­дит за про­ис­хо­дя­щим вокруг. Такими людь­ми тяже­ло управлять.

Но коты — масте­ра управ­ле­ния людь­ми. ’Мяу’ тут, ’мур’ там, мяг­кое нажа­тие выпу­щен­ным ког­тем... Морис рань­ше нико­гда не заду­мы­вал­ся о таких вещах. Котам не нуж­но думать. Им про­сто нуж­но знать, чего они хотят. Думают люди, это то, для чего они, люди, предназначены.

Морис вспом­нил ста­рые доб­рые день­ки, когда его мозг не искрил­ся, как фей­ер­верк. Он появ­лял­ся в две­рях кух­ни Универ­си­те­та, ста­ра­ясь выгля­деть милым. А пова­ра пыта­лись дога­дать­ся чего он хочет. Это было вели­ко­леп­но! Они гово­ри­ли вещи вро­де: «Киса будет мисоч­ку моло­ка, да?», «Хочешь сухо­го кор­ма?» или «Будет киса эти вкус­ные кусоч­ки?». Все, что ему оста­ва­лось делать, это тер­пе­ли­во ждать, пока они не добе­рут­ся до зна­ко­мых зву­ков, вро­де «индю­ши­ная нож­ка» или «бара­ний фарш».

Но он был уве­рен, что нико­гда не ел ниче­го вол­шеб­но­го. Ведь не суще­ству­ет зача­ро­ван­ных кури­ных потро­хов, правда?

Это кры­сы ели вол­шеб­ные отбро­сы. Свалка, кото­рую они назы­ва­ли и «дом», и «обед», нахо­ди­лась на задвор­ках Универ­си­те­та, а это, меж­ду про­чим, был уни­вер­си­тет для вол­шеб­ни­ков. Прежний Морис не обра­щал осо­бо­го вни­ма­ния на людей без мис­ки в руках, но даже он заме­тил, что боль­шие люди в ост­ро­ко­неч­ных шля­пах могут делать стран­ные вещи.

А сей­час он так­же знал, что про­ис­хо­ди­ло с пред­ме­та­ми, кото­рые они исполь­зо­ва­ли. После риту­а­ла или экс­пе­ри­мен­та их бро­са­ли через сте­ну. Все эти ста­рые истре­пан­ные кни­ги закли­на­ний, огар­ки оплыв­ших све­чей, остат­ки зеле­ной буль­ка­ю­щей гадо­сти из котел­ков, все закан­чи­ва­ли на боль­шой свал­ке вме­сте с жестя­ны­ми бан­ка­ми, ста­ры­ми короб­ка­ми и кухон­ны­ми отбро­са­ми. О, вол­шеб­ни­ки, конеч­но же, ста­ви­ли зна­ки «Опасно» и «Токсич­но», но кры­сы тогда еще не уме­ли читать, и очень люби­ли оплыв­шие свеч­ные огарки.

Морис нико­гда ниче­го не ел из кучи. «Не ешь ниче­го, что све­тит­ся.» — непло­хой жиз­нен­ный девиз, кото­рый он усвоил.

Однако, он тоже стал разум­ным при­мер­но в то же вре­мя, что и кры­сы, и это была загадка.

С тех пор он делал то, что все­гда дела­ют коты. Управ­лял людь­ми. Сейчас же неко­то­рые из крыс тоже счи­та­лись за людей. Люди есть люди, даже если они ходят на четы­рех ногах и назы­ва­ют себя име­на­ми вро­де «Опасные Бобы». Имя, кото­рое вы выбе­ре­те, если научи­тесь читать до того, как нач­не­те пони­мать смысл слов, и буде­те читать помет­ки и назва­ния на ста­рых ржа­вых кон­серв­ных бан­ках. А потом выбе­ре­те сло­во, зву­ча­ние кото­ро­го вам понравилось.

Главная про­бле­ма мыш­ле­ния в том, что одна­жды начав, вы уже не може­те оста­но­вить­ся. Посколь­ку у Мориса были свои инте­ре­сы, он счи­тал, что кры­сы дума­ют слиш­ком мно­го. С Опасны­ми Бобами было слож­но, но он был слиш­ком занят глу­пы­ми мыс­ля­ми о том, как кры­сам постро­ить соб­ствен­ную стра­ну, и Морис мог иметь с ним дело. Хуже все­го было с Перси­ка­ми. Обычный трюк Мориса — сыпать сло­ва­ми, пока собе­сед­ник не запу­та­ет­ся, с ней вооб­ще не работал.

 

— Кхм, — нача­ла она сно­ва, — Мы счи­та­ем, что это дол­жен быть послед­ний раз.

Морис бро­сил взгляд, от кото­ро­го дру­гие кры­сы немно­го пода­лись назад, а Перси­ки про­сто уста­ви­лась в ответ.

— Это дол­жен быть самый послед­ний раз, когда мы дела­ем этот глу­пый трюк с «наше­стви­ем крыс», — ска­за­ла Перси­ки. — Всё, хватит!

— А что по это­му пово­ду дума­ет Окорок? — спро­сил Морис. Он повер­нул­ся к пред­во­ди­те­лю, кото­рый вни­ма­тель­но на него смот­рел. Всегда было хоро­шей иде­ей апел­ли­ро­вать к Окоро­ку, когда Перси­ки начи­на­ла созда­вать про­бле­мы, пото­му что тот ее недолюбливал.

— Что ты хочешь ска­зать этим — «дума­ет»? — спро­сил Окорок.

— Я... сэр, я думаю, что нам не сле­ду­ет боль­ше этим зани­мать­ся, — нерв­но кла­ня­ясь, ска­за­ла Персики.

— О, и ты тоже дума­ешь, да? Теперь все дума­ют. Я думаю, что дума­нья ста­ло слиш­ком мно­го — вот что я думаю. Мы нико­гда не заду­мы­ва­лись о том, чтобы думать, когда я был моло­дым. Если бы мы сна­ча­ла дума­ли, то нико­гда ниче­го бы не сделали.

Он тоже сер­ди­то посмот­рел на Мориса. Окоро­ку не нра­вил­ся Морис. Ему не нра­ви­лись мно­гие вещи, кото­рые ста­ли про­ис­хо­дить после Измене­ния. У Мориса ста­ли появ­лять­ся мыс­ли о том, сколь­ко еще Окорок про­тянет в каче­стве вожа­ка. Он не любил думать. Он при­над­ле­жал вре­ме­ни, когда пред­во­ди­те­лю крыс доста­точ­но было быть боль­шим и сви­ре­пым. И сей­час мир дви­гал­ся слиш­ком быст­ро для него, и это его бесило.

Он не вел за собой, ско­рее его подталкивали.

— Я... Опасные Бобы, сэр, счи­та­ет, что мы долж­ны поду­мать о том, чтобы осесть, сэр, — ска­за­ла Персики.

Морис нахму­рил­ся. Окорок не станет слу­шать Перси­ки, и она это зна­ла. Но Опасные Бобы счи­тал­ся у крыс кем-то вро­де вол­шеб­ни­ка, и к нему при­слу­ши­ва­лись даже боль­шие крысы.

— Я думал, что мы сядем на корабль и най­дем ост­ров где-нибудь, — ска­зал Окорок. — Кораб­ли — очень кры­си­ные места, — доба­вил он с одоб­ре­ни­ем. Потом про­дол­жил, бро­сив немно­го нерв­ный и слег­ка раз­дра­жен­ный взгляд на Опасные Бобы.

— А мне гово­рят, что нам нуж­ны все эти день­ги, пото­му что со всем этим мыш­ле­ни­ем мы долж­ны соблю­дать пир... пре...

— Прили­чия, сэр, — под­ска­зал Опасные Бобы.

— Это для меня зву­чит не по-кры­си­но­му. Хотя не похо­же, что с моим мне­ни­ем тут счи­та­ют­ся. — про­бур­чал Окорок.

— У нас доста­точ­но денег, сэр, — ска­за­ла Перси­ки. — У нас уже мно­го денег. У нас уже очень мно­го денег, вер­но, Морис, — это был не вопрос, это про­зву­ча­ло как обвинение.

— Ну, когда ты гово­ришь мно­го... — начал Морис.

— И на самом деле у нас боль­ше денег, чем мы дума­ем, — про­дол­жи­ла Перси­ки тем же тоном. Это был очень веж­ли­вый, но настой­чи­вый голос, и им зада­ва­ли непра­виль­ные вопро­сы. Для Мориса непра­виль­ным был любой вопрос, на кото­рый он не хотел бы отве­чать. Перси­ки сно­ва откашлялась.

— Я гово­рю, что у нас боль­ше денег, Морис, пото­му, что ты назы­вал «золо­ты­ми моне­та­ми» день­ги, свер­ка­ю­щие, как луна, а «сереб­ря­ны­ми моне­та­ми» — свер­ка­ю­щие, как солн­це, и ты забрал себе все сереб­ря­ные моне­ты. На самом деле, Морис, все наобо­рот. Это сереб­ря­ные моне­ты свер­ка­ют как луна.

Морис руг­нул­ся про себя на коша­чьем язы­ке, в кото­ром было мно­го руга­тельств. Что тол­ку в обра­зо­ва­нии, поду­мал он, если исполь­зо­вать его напра­во и налево?

— Итак, мы дума­ем, сэр, — ска­зал Окоро­ку Опасные Бобы, — что после это­го послед­не­го раза мы долж­ны раз­де­лить день­ги, и отпра­вить­ся каж­дый сво­ей доро­гой. Кроме того, ста­но­вит­ся опас­ным повто­рять один и тот же трюк. Нам нуж­но оста­но­вит­ся, пока еще не слиш­ком позд­но. Тут есть река. Мы смо­жем по ней добрать­ся до моря.

— Остров без людей и крлррт котов будет отлич­ным местом, — ска­зал Окорок.

Морис не поз­во­лил сво­ей улыб­ке угас­нуть, хотя знал, что озна­ча­ет сло­во «крлррт».

— И мы не хотим более отвле­кать Мориса от его новой чудес­ной рабо­ты у фокус­ни­ка. — ска­за­ла Персики.

Глаза Мориса сузи­лись. На мгно­ве­ние он почув­ство­вал, что бли­зок к тому, чтобы нару­шить свое желез­ное пра­ви­ло — не есть нико­го, кто уме­ет говорить.

— А как насчет тебя, малыш? — гля­нув вверх на маль­чи­ка с глу­пым лицом, спро­сил он.

— Мне все рав­но, — ска­зал тот.

— Что все равно?

— На самом деле всё, всё все рав­но. Пока мне не меша­ют играть.

— Но ты дол­жен поду­мать о буду­щем, — вос­клик­нул Морис.

— Я поду­мал. В буду­щем я хочу про­дол­жать играть мою музы­ку. Это ниче­го не сто­ит. Но, воз­мож­но, кры­сы пра­вы. Пару раз нам чуть не насту­пи­ли на хвост.

Морис при­сталь­но гля­нул на маль­чи­ка, пыта­ясь опре­де­лить, не шутит ли он, но рань­ше за ним тако­го не води­лось. И он сдал­ся. Ну, не на самом деле сдал­ся. Где бы он был сей­час, если бы пасо­вал перед про­бле­ма­ми. Он про­сто отло­жил их в сто­ро­ну. В кон­це кон­цов что-нибудь обя­за­тель­но подвернется.

— Хорошо, — ска­зал он. — Сдела­ем это еще раз, а потом раз­де­лим день­ги на три части. Отлич­но. Без про­блем. Но если это будет послед­ний раз, давай­те сде­ла­ем так, чтобы они его запом­ни­ли, хоро­шо? — И усмехнулся.

Крысы, будучи кры­са­ми, не фана­те­ли от вида ухмы­ля­ю­ще­го­ся кота, но поня­ли, что было при­ня­то нелег­кое реше­ние. И они вздох­ну­ли с облегчением.

— А ты дово­лен, малыш? — спро­сил Морис.

— А я смо­гу потом играть на сво­ей дудоч­ке? — пере­спро­сил тот.

— Непременно.

— Хорошо, — отве­тил мальчик.

Деньги, свер­ка­ю­щие как солн­це, и свер­ка­ю­щие как луна, были водво­ре­ны в сум­ку. Крысы ута­щи­ли ее под кусты и зако­па­ли. Никто не может срав­нит­ся с кры­са­ми в зака­пы­ва­нии денег. Да и не сто­и­ло их брать столь­ко с собой в город.

Еще оста­ва­лась лошадь. Это была доро­гая лошадь, и Морису было очень, очень жаль отпус­кать ее. Но, как заме­ти­ла Перси­ки, это была лошадь раз­бой­ни­ка, с бога­то укра­шен­ной сбру­ей и сед­лом. Попро­бо­вать ее тут про­дать было опас­но. Люди нач­нут бол­тать. Это может при­влечь вни­ма­ние пра­ви­тель­ства. Страж­ни­ки на хво­сте им были совер­шен­но ни к чему.

Морис подо­шел к обры­ву и посмот­рел на про­сы­па­ю­щий­ся под луча­ми вос­хо­дя­ще­го солн­ца город. — Давай­те сде­ла­ем это серьез­но, да? — ска­зал он, когда кры­сы вер­ну­лись. — Я хочу видеть по мак­си­му­му пис­ка, крив­ля­нья, и давай­те там все обгадим?

— Мы дума­ем, что гадить не очень... — начал Опасные Бобы, но Перси­ки ска­за­ла «Кхм», и он про­дол­жил: — О, ну если это в послед­ний раз...

— Я гадил на все с тех пор, как вылез из гнез­да, — ска­зал Окорок. — А сей­час мне гово­рят что это пло­хо. Если это и есть ваше мыш­ле­ние, то я рад, что я им не занимаюсь.

— Давай­те изу­мим их, — ска­зал Морис. — Крысы? Они дума­ют, что виде­ли крыс? После нас они будут сла­гать легенды!

 

---

 

1. ↑ (Прим. перевод.) Первые два аб­заца — поч­ти «Га­мельн­ский кры­со­лов» Р. Брау­нинга

 

---

Глава: [1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12]