Глава 4
«В приключениях самое главное, чтобы они не были слишком долгими, иначе можно пропустить обед», — думал мистер Зайкин.
— Из «Приключения мистера Зайкина»
Мальчик, девчонка и Морис оказались на большой кухне. Мальчик узнал, что это кухня, по огромной черной железной плите, кастрюлям, свисающим со стен, и длинному изрезанному столу. Здесь не хватало только того, что, как правило, есть на любой кухне, то есть еды.
Девочка подошла к металлическому ящику в углу и нащупала у себя на шее шнурок, на котором оказался огромный ключ.
— Нельзя доверять никому, — пожаловалась она. — Кроме того, чертовы крысы воруют в сто раз больше, чем могут съесть.
— Я так не думаю, — возразил мальчик. — Обычно не больше, чем в десять раз.
— Похоже, ты все знаешь про крыс? — проговорила девочка, открывая ящик.
— Не все, я узнал это, когда… Ой! Как больно!
— Извини, — сказал Морис. — Кажется, я тебя случайно поцарапал? — Он попытался состроить рожу, которая означала «Не будь полным идиотом, хорошо?». С кошачьей мордой это была нелегкая задача.
Девочка наградила его подозрительным взглядом, затем снова повернулась к ящику.
— Тут немного молока, которое еще не успело прокиснуть, и несколько рыбьих голов, — сказала она, заглядывая внутрь.
— Мне подходит, — откликнулся Морис.
— А что насчет твоего человека?
— Его? Он съест любые старые объедки.
— Тут хлеб и сосиска, — проговорила девочка, вынимая жестянку из металлического буфета. — К сосискам мы относимся с большим предубеждением. Тут еще маленький кусочек сыра, но сыр скорее наследственный.
— Не думаю, что нам следует есть твою еду, если ее так мало, — сказал мальчик. — У нас есть деньги.
— О, мой отец говорит, что если мы не будем гостеприимными, это плохо отразится на городе. А он мэр, знаете ли.
— Правительство? — спросил мальчик.
Девочка уставилась на него.
— Думаю да, — пробормотала она. — Странная формулировка. На самом деле законы издает городской совет. Отец просто за всем присматривает и со всеми спорит. И он говорит, что мы не должны иметь больше еды, чем остальные, чтобы показать свою солидарность в эти трудные времена. Уже то, что туристы прекратили посещать наши термальные бани, достаточно плохо. А из-за крыс все стало еще хуже.
Она достала пару блюдец из большого кухонного шкафа.
— Отец говорит, что если мы будем благоразумными, то еды хватит, — продолжила она — И это, я думаю, достойно одобрения. Я полностью согласна. Но я думаю, что показав солидарность один раз, вы заслужили небольшую добавку. Думаю, что мы получаем немного меньше, чем все остальные. Можешь себе это представить? Достаточно об этом… значит, ты самый настоящий волшебный кот? — закончила она, наливая в блюдце молоко. Оно скорее стекало, а не лилось струей. Но Морис был уличным котом. Он стал бы пить молоко, даже если бы оно попыталось уползти от него прочь.
— Да, да, правильно, волшебный, — сказал он; вокруг его рта образовалось желто-белое кольцо. За две рыбьих головы он был согласен быть кем угодно и для кого угодно.
— Наверное, принадлежал ведьме. Думаю, ее звали Гризельда или как-то так, — проговорила девочка, откладывая рыбьи головы на другое блюдце.
— Да, точно, Гризельда, — сказал Морис, не поднимая головы.
— Наверное, она жила в пряничном домике в лесу.
— Да, именно, — подтвердил Морис. А потом, потому что он не был бы Морисом, если бы не был немного изобретательным, добавил: — Правда это был домик из хрустящих хлебцев, потому что она худела. Она очень заботилась о здоровье, эта Гризельда.
На какое-то мгновение девочка растерялась.
— Так не бывает, — проговорила она.
— Извини, я соврал, на самом деле он был пряничным, — быстро нашелся Морис. Тот, кто дает вам еду, всегда прав.
— Уверена, что у нее были огромные бородавки.
— Мисс, — сказал Морис, пытаясь выглядеть искренне, — у некоторых из этих бородавок было столько индивидуальности, что они даже заводили себе друзей. Э. как вас зовут… мисс?
— Обещаешь не смеяться?
— Хорошо.
В конце концов, может, угостят еще рыбьими головами.
— … Малиша.
— О-о.
— Ты смеешься? — спросила она угрожающим голосом.
— Нет, — удивленно ответил Морис. — А должен был?
— Ты не думаешь, что это смешное имя?
Морис вспомнил имена, которые он знал: Окорок, Опасные Бобы, Загар, Сардины…
— Не нахожу в нем ничего необычного, — ответил он.
Малиша наградила его еще одним подозрительным взглядом, а потом обратила внимание на мальчика, который сидел со своей обычной счастливой мечтательной улыбкой, появлявшейся у него на лице, когда ему было больше нечего делать.
— А у тебя есть имя? — спросила она. — Ты случайно не третий, самый младший, сын короля? Если твое имя начинается на «Принц», то это явный намек.
— Думаю, меня зовут Кит, — ответил мальчик.
— Ты никогда не говорил, что у тебя есть имя, — сказал Морис.
— А меня никто и не спрашивал, — парировал мальчик.
— Кит не обещающее имя, — сказала Малиша. — Оно не намекает на загадку. Оно намекает только на Кита. Ты уверен, что это твое настоящее имя?
— Просто меня так назвали.
— Ага, это уже лучше. Легкий намек на загадку, — сказала Малиша заинтересовано. — Информации достаточно, чтобы поднять интерес. Подозреваю, что тебя после рождения украли. Ты наверняка законный король какой-нибудь страны, но они нашли кого то, похожего на тебя, и подменили. В этом случае у тебя должен быть волшебный меч, только он не выглядит волшебным, до тех пор, пока не придет время доказать свое происхождение. Тебя наверняка нашли на пороге.
— Да, так и было, — подтвердил Кит.
— Видишь? Я всегда права!
Морис всегда пытался определить, что нужно людям. Малиша, по его мнению, нуждалась в хорошем кляпе. Однако, он никогда раньше не слышал, чтобы мальчик с глупым лицом говорил о себе.
— А что ты делал на пороге? — спросил он.
— Я не знаю. Пускал пузыри, наверное, — ответил Кит.
— Ты никогда об этом не говорил, — проговорил Морис обвиняюще.
— Это важно? — поинтересовался Кит.
— Вероятно, в корзинке с тобой лежал волшебный меч или корона. И у тебя есть таинственная татуировка или родинка странной формы, — предположила Малиша.
— Я так не думаю. Никто даже не упомянул об этом, — проговорил Кит. — Там были только я и корзинка. И записка.
— Записка? Это важно!
— Там было написано «19 пинт и Клубничный йогурт» — сказал Кит.
— А. Тогда это нам не поможет, — сказала Малиша. — А почему девятнадцать пинт молока?
— Потому что это была Гильдия Музыкантов, — объяснил Кит. — Большое место. А вот про клубничный йогурт не знаю.
— Покинутый сирота — это хорошо, — сказала Малиша. — Ведь выросший принц становится королем, а вот таинственный сирота может стать кем угодно. — Тебя били, морили голодом, и запирали в подвале?
— Нет, — сказал Кит, бросив на нее удивленный взгляд. — В Гильдии все были очень добры. В большинстве они были приятными людьми. Они меня многому научили.
— У нас тут есть Гильдии, — протянула Малиша. — Они учат мальчиков ремеслу плотников, каменщиков и так далее.
— В Гильдии меня научили музыке, — сказал Кит. — Я музыкант. И хороший, к тому же. Я самостоятельно зарабатывал на жизнь с шести лет.
— Ага! Таинственный сирота, странный талант, воспитанный в лишениях… начинает вырисовываться, — проговорила Малиша. — Клубничный йогурт наверняка не имеет значения. Изменилась бы твоя жизнь, если бы он был со вкусом банана? Кто знает… Музыку какого жанра ты играешь?
— Жанра? Нету никаких жанров. Есть просто музыка. Музыка вокруг, стоит только прислушаться.
Малиша взглянула на Мориса.
— Он всегда такой? — требовательно спросила она.
— Это самая длинная речь, которую я от него слышал, — ответил кот.
— Подозреваю, что вы горите желанием все про меня узнать, — сказала Малиша. — Думаю, что вы просто слишком вежливы, чтобы спросить.
— Боже, ну конечно, — проговорил Морис.
— Ну, вы, вероятно, не будете удивлены, узнав, что у меня есть две отвратительных сводных сестры, — начала Малиша. — И мне приходится делать всю уборку.
— Боже, ну и ну, — сказал Морис, думая о том, будут ли еще рыбьи головы, а если будут, то стоят ли они таких мучений.
— Ну, большую часть уборки, — продолжила Малиша, как будто открывая ужасное обстоятельство. — Определенно, некоторую ее часть. Знаете, мне приходится убирать свою комнату! А там ужасный беспорядок!
— Боже, ну и ну.
— Это чуть ли не самая маленькая спальня. Там практически нет шкафов, и не хватает места на книжных полках!
— Боже, ну и ну.
— Люди ужасно жестоки со мной. Заметьте, что мы сейчас на кухне. А я дочка мэра. Неужели дочь мэра должна мыть посуду хоть раз в неделю? Я думаю, нет!
— Боже, ну и ну.
— И только гляньте на эти изорванные и испачканные одежды, которые мне приходится носить.
Морис посмотрел. Он не был экспертом по одежде. Ему было достаточно и меха. Насколько он мог сказать, одежда Малиши была похожа на любую другую одежду. Все было на месте. Не было никаких дыр, кроме тех, в которые просовывают голову и руки.
— Здесь, гляньте сюда, — сказала Малиша, показывая на место на подоле, которое, по мнению Мориса, ничем не отличалось от остальной одежды. — Мне пришлось зашить это самой, понятно?
— Боже, ну… — начал было Морис. Оттуда, где он стоял, было видно пустые полки. И, что более важно, было видно, как Сардины спустился на веревке из трещины в древнем потолке. За спиной у него болтался заплечный мешок.
— И ко всему, мне приходится каждый день стоять в очереди за хлебом и сосисками, — продолжала Малиша, но Морис слушал ее еще меньше, чем до того.
«Ну конечно, кому ж еще и быть, как не Сардинам» — думал он. «Идиот. Он всегда лезет впереди ловушечной бригады! Изо всех кухонь в городе, где он мог появится, он появился именно здесь[7*]. В любой момент она повернется и закричит.»
Сардины наверняка расценит это как аплодисменты. Он относился к жизни как к представлению. Другие крысы просто бегали, пищали и портили вещи. И этого было достаточно, чтобы люди поверили в нашествие. Но Сардины, он всегда старался зайти еще дальше. Со своим йовуррл танцем и песней!
— … а крысы все растаскивают, — продолжала Малиша. — А то, что не забирают, они портят. Это ужасно! Городское правление покупает еду в других городах, но у них тоже не много остается на продажу. Нам приходится покупать зерно и все остальное у торговцев, которые плывут вверх по реке. Вот почему хлеб такой дорогой.
— Дорогой, да? — пробормотал Морис.
— Мы пробовали ловушки, собак, кошек и яд, но крысы не уходят. — продолжала Малиша. — Они стали очень осторожны. Они уже практически не попадаются в наши ловушки. Ха! Я получила только 50 пенсов за один хвост. Что толку в том, что крысоловы предлагают по 50 пенсов за хвост, если крысы стали такими хитрыми? Крысоловы говорят, что им приходится прибегать ко всем своим уловкам, чтобы поймать их.
За ее спиной Сардины внимательно оглядел комнату, и подал крысам на потолке сигнал вытягивать веревку.
— Не думаешь, что это подходящее время чтобы уйти? — сказал Морис.
— Почему ты корчишь такие рожи? — глядя на него, спросила Малиша.
— Ну, ты слышала о коте, который все время улыбается? А я кот, который, знаешь ли, корчит странные рожи, — проговорил Морис упавшим голосом. — А иногда на меня что-то находит и я говорю уходи, уходи, ну вот, видишь, опять. Просто несчастье какое-то. Мне наверняка нужно обратиться о, нет, не делай этого сейчас не время ой, опять…
Сардины вытащил из своего мешка соломенную шляпу. В руках он держал миниатюрную тросточку.
Даже Морис был вынужден признать, что это хорошо подготовленный номер. В некоторых городах вызывали дудочника после первого же его выступления. Люди мирились с крысами в сливках, на потолке, в чайной чашке, но чечетка — это было уже слишком. Если вы увидели крысу, отбивающую чечетку — значит, у вас большие неприятности. Морис думал, что если бы крысы умели играть на баяне, они могли бы обслуживать по два города за день.
Он слишком долго таращился на Сардины. Малиша обернулась, и ее рот открылся от изумления и страха, когда Сардины начал свое выступление. Кот увидел, как ее рука потянулась за сковородкой, лежащей на столе. Она бросила ее с изумительной точностью.
Но Сардины умел отлично уворачиваться. Крысы привыкли, что в них вечно бросают всякие штуки. Когда сковородка была на полпути, он уже бежал, потом запрыгнул на стул, с него спрыгнул на пол, скользнул под посудный шкаф, и все услышали резкий металлический… щелчок.
— Ха! — сказала Малиша, в то время как Морис и Кит уставились на шкаф. — Одной крысой меньше. Я их ненавижу…
— Это Сардины, — сказал Кит.
— Нет, это точно была крыса, — возразила Малиша. — Сардины почти никогда не вторгаются на кухню. Думаю, ты говоришь о нашествии омаров, которое произошло в…
— Он назвал себя Сардины, потому что увидел это название на старой ржавой жестянке. Он думал, что это звучит стильно, — объяснил Морис, прикидывая, отважится ли он заглянуть под шкаф.
— Он был хорошей крысой, — сказал Кит. — Он воровал для меня книги, когда они учили меня читать.
— Простите, вы что, с ума сошли? — спросила Малиша. — Он был крысой. Хорошая крыса — мертвая крыса.
— Эй? — раздался тонкий голосок из-под шкафа.
— Он не мог выжить! Это большой капкан! — сказала Малиша. — С зубами!
— Кто-нибудь? Просто трость сгибается… — сказал голос.
Это был тяжелый шкаф. Дерево было настолько старое, что оно почернело и приобрело твердость и вес камня.
— Это же не крыса говорит? — спросила Малиша. — Скажите мне, что крысы не говорят!
— Она согнулась еще немного, — сказал уже немного сдавленный голос.
Морис уставился в пространство под шкафом.
— Я его вижу, — сказал он. — Он вставил трость между челюстями капкана! Салют, Сардины. Как поживаешь?
— Отлично, босс, — отозвался Сардины из полумрака. — Если бы не эта ловушка, я бы сказал, что все прекрасно. Я уже говорил, что трость сгибается?
— Да, говорил.
— Она согнулась еще больше, босс.
Кит ухватился за угол шкафа, и с кряхтеньем попытался его сдвинуть.
— Как камень! — пропыхтел он.
— Там полно посуды, — проговорила Малиша, совершенно сбитая с толку. — Но крысы на самом деле не могут говорить, правда?
— Отойди! — крикнул Кит. Он ухватился обеими руками за задний угол шкафа, уперся одной ногой в стену, и нажал.
Очень медленно, подобно могучему лесному дереву, шкаф наклонился вперед. Посуда начала вываливаться из него. Тарелка слетала за тарелкой, как великолепная раздача из очень дорогой колоды карт. Некоторые из них пережили падение на пол, так же как блюдца и чашки, когда открывшаяся секция добавила веселья. Но это не имело большого значения, потому что огромная, тяжелая полка грохнулась на них сверху.
Одна чудом уцелевшая тарелка прокатилась мимо Кита, и начала вращаться на одном месте, опускаясь все ниже со звуком гроу-уиу-уиу-уиу-уиууу-инннгггггггг, который всегда получается в этих огорчительных обстоятельствах.
Кит наклонился и схватил Сардины. Только он это сделал, тросточка не выдержала и сломалась. Ловушка захлопнулась. Обломки трости разлетелись во все стороны.
— Ты в порядке? — спросил его Кит.
— Ну, босс, единственное что я могу сказать — хорошо, что крысы не носят нижнего белья… Спасибо вам, босс, — ответил Сардины. Для крысы он был чересчур упитанный, но в танце плыл над полом, как воздушный шар.
Раздался звук ноги, постукивающей по полу.
Малиша, с руками, сложенными на груди, грозно глянула на Сардины, потом на Мориса, на Кита, и на разгром на полу.
— Э… извини за беспорядок, — пробормотал Кит. — Но он…
Она отмахнулась от извинений.
— Итак, — пробормотала на в глубокой задумчивости, — думаю, что все обстоит таким образом. Это волшебная крыса. Спорю, что она не одна такая. С ним, или с ними, что-то случилось, и они стали очень умными, если отбросить чечетку. И… они дружат с котом. Но… почему дружат крысы и кот? Это означает… что у них какой-то договор, правильно? Я знаю! Не говорите мне, не говорите…
— А? — сказал Кит.
— Не думаю, что кто-нибудь когда-нибудь хоть что-нибудь тебе сказал, — пробормотал Морис.
— … это как-то связано с нашествием крыс, правда? Все эти города, о которых мы слышали…, вы слышали о них тоже, и вы решили собраться вместе с этим…
— Китом, — подсказал Кит.
— … да… и вы пошли от города к городу, изображая нашествие крыс, и этот…
— Кит.
— … да… изображал из себя крысолова, а вы следовали за ним из города. Я права? Это все большой обман, да?
Сардины глянул на Мориса.
— Она нас застукала, босс.
— Теперь вы должны назвать мне хотя бы одну хорошую причину, почему мне не вызывать стражу, — проговорила Малиша с ликованием.
«Я не должен», — подумал Морис, — «потому что ты этого не хочешь. Боже мой, люди такие предсказуемые». Он потерся о ногу Малиши и наградил ее самодовольной ухмылкой.
— Если ты это сделаешь, ты никогда не узнаешь, как закончилась наша история, — сказал он.
— Она закончится тем, что вы попадете в тюрьму, — ответила Малиша, но Морис видел, что она смотрит на Кита и Сардины.
На голове у Сардин все еще была его маленькая соломенная шляпа. Такие штуки многого стоят, когда нужно привлечь внимание.
Увидев, что она на него нахмурилась, Сардины быстро снял свою соломенную шляпу, и взял ее, держа перед собой за поля[8*].
— Здесь есть кое-что, что я бы хотел разузнать, босс, — сказал он, — раз уж мы этим занимаемся.
Малиша подняла бровь.
— Ну? И не называй меня босс!
— Я хотел узнать, почему в этом городе нету крыс, шеф, — сказал Сардины. Он нервно протанцевал несколько шагов. Малиша зыркнула на него таким взглядом, что могла дать фору всем котам.
— Что значит «нет крыс»? — спросила она. — Да у нас здесь нашествие крыс! И ты тоже, крыса, между прочим!
— Кругом крысиные следы, несколько мертвых крыс, но мы не нашли ни одной живой, шеф.
Малиша наклонилась к нему.
— Но ты же крыса, — сказала она.
— Да, шеф. Но мы прибыли только сегодня утром.
Сардины нервно улыбнулся, и Малиша наградила его еще одним долгим взглядом.
— Не хочешь ли немного сыра? — спросила она. — Только боюсь, вместе с мышеловкой.
— Не думаю, что хочу, но все равно, большое спасибо, — вежливо и очень осторожно ответил Сардины.
— Бесполезно. Я думаю, сейчас самое время сказать правду, — сказал Кит.
— Нетнетнетнетнет, — сказал Морис, который ненавидел такие ситуации. — Все дело в том, что.
— Вы правы, мисс, — устало сказал Кит. — Мы ходим из города в город со стаей крыс, и обманываем людей. Нам дают деньги, чтобы мы ушли. Вот что мы делаем. Мне жаль, что мы этим занимаемся. Это должен был быть последний раз. Мне очень жаль. Вы поделились с нами своей едой, а у вас ее и так немного. Нам должно быть стыдно.
Морис наблюдал за тем, как Малиша принимает решение. Казалось что ее мозг работает совсем не так, как у других людей. Она принимала сложные вещи, даже не задумываясь. Волшебные крысы? Почему бы и нет… Говорящие коты? Да видали мы их, знаем, как облупленных… А вот с простыми вещами были трудности.
Ее губы шевелились. Она, понял Морис, пытается облечь факты в рассказ.
— Итак, — сказала она, — вы пришли со своими дрессированными крысами…
— Мы предпочитаем, чтобы нас называли «ученые грызуны», шеф, — поправил ее Сардины.
— … хорошо, своими учеными грызунами, вы вошли в город, и… что случилось с городскими крысами?
Сардины беспомощно глянул на Мориса. Морис кивнул, чтобы он продолжал. Если Малиша не получит рассказ, который ей нравится, у них у всех будут большие неприятности.
— Они держатся от нас подальше, босс… я имел в виду, шеф, — сказал Сардины.
— Они тоже умеют говорить?
— Нет, шеф.
— Думаю, Клан относится к ним, как люди к обезьянам, — сказал Кит.
— Я говорю с Сардинами, — сказала Малиша.
— Извини, — пробормотал Кит.
— И что, тут вообще нет других крыс? — продолжила Малиша.
— Нет, шеф. Парочка старых скелетов, несколько куч крысиного яда, и много ловушек, босс. А крыс нету, босс.
— Но крысоловы притаскивают целые гроздья хвостов каждый день!
— Я говорю то, что я видел. Шеф. Крыс нету, босс. Шеф. Не видел других крыс нигде, босс… шеф.
— А ты когда-нибудь видела крысиные хвосты?
— Что ты имеешь в виду? — спросила Малиша.
— Это подделка, — ответил Морис. — По крайней мере, некоторые из них просто старые кожаные шнурки от ботинок. Я видел на улице.
— Это не настоящие хвосты? — спросил Кит.
— Я же кот. Думаешь, я не знаю, как выглядят крысиные хвосты?
— Люди бы точно заметили, — сказала Малиша.
— Да? — спросил Морис. — А ты знаешь, что такое пистончик?
— Пистончик? Пистончик? Что это еще за пистончики? — отрезала Малиша.
— Это маленькие металлические наконечники на концах шнурков, — объяснил Морис.
— Откуда кот может знать такие слова? — удивилась девочка.
— Каждый должен хоть что-то знать, — парировал Морис. — Смотрела ли ты когда-нибудь на крысиные хвосты вблизи?
— Конечно, нет. От крыс можно подцепить какую-нибудь заразу! — сказала Малиша.
— Ну да, конечно. Твои ноги взорвутся, — ухмыляясь, сказал Морис. — Вот почему ты не заметила пистончики. Эй, Сардины, твои ноги взрывались в последнее время?
— Сегодня нет, босс, — ответил Сардины. — Но заметь, еще даже обед не наступил.
Малиша выглядела удовлетворенной.
— А-га! — сказала она, и Морису показалось, что в последнем «га» он услышал очень неприятный оттенок.
— Значит… ты не расскажешь о нас Страже? — обнадеженно предположил он.
— Что я говорила с крысой и котом? — ответила Малиша. — Конечно, нет. Они расскажут моему отцу, что я снова сочиняю сказки, и мою комнату опять закроют.
— Твою комнату запирают от тебя в наказание[9*]? — удивился Морис.
— Да. И я не могу добраться до моих книг. Как вы уже могли догадаться, я не обыкновенный человек, — гордо сказала Малиша. — Вы слышали о Сестрах Грюм[10*]? Агонайза и Эвисера Грюм? Это моя бабушка, и двоюродная бабушка. Они писали… волшебные сказки.
«Ага, тут мы временно в безопасности» — подумал Морис. «Надо просто не давать ей молчать».
— Я не фанат чтения, как и все коты, — сказал он. — Что это за сказки такие? Истории о крохотных людях, которые крылышками бяк-бяк-бяк-бяк?
— Нет, ответила Малиша. — Они не преуспели в бяканьи крохотного народца. Они писали… настоящие волшебные сказки. С множеством костей, крови, с крысами и летучими мышами. Я унаследовала талант рассказчика, — добавила она.
— Я тоже думаю, что вроде как он у тебя есть, — поддакнул Морис.
— И если в городе нет крыс, а крысоловы притаскивают охапки шнурков, все это плохо пахнет[11*].
— Извини, — сказал Сардины. — Кажется, это я… Я немного нервничаю…
Наверху послышался какой-то звук.
— Быстро, выходите через задний двор! — скомандовала Малиша. — Забирайтесь на сеновал возле конюшен, я принесу вам туда еду! Я точно знаю, что нужно делать в таких ситуациях!
-
↑ Ссылка на фильм «Касабланка». Там главный герой, Рик Блейн (которого играет Хамфри Богарт) говорит: «Изо всех забегаловок во всех городах во всем мире он зашел именно в мою».
-
↑ (Прим. перевод.) Если хотите представить себе эту картину, вспомните крестьян из «Великолепной семерки».
-
↑ Запирать ребенка в комнате в качестве наказания — обычная практика. Однако, в этом случае все наоборот.
-
↑ Плоскомирская версия наших Братьев Гримм.
-
↑ (Прим. перевод.) Smell a rat, букв. «почуять запах крысы» — чуять неладное, подвох.
Глава: [1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12]